Текст книги "Синто. Героев нет. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Любовь Пушкарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 68 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

  – Если вы все-таки примете решение уничтожить объект операции, вам придется предоставить веские доказательства в пользу своего решения.

  Все мое сочувствие к нему в момент испарилось.

  – Я прекрасно понимаю, что нужны очень веские доказательства, чтобы уничтожить вашего единокровного брата, лорд Хорес.

  Мой ледяной тон не остался незамеченным. Лорд Ларин добавил:

  – Вообще постарайтесь его вывезти, даже если у вас будут сильные сомнения в его лояльности.

  – Да, лорд Ларин, я понимаю, что даже если он стал врагом, он все равно является носителем важной информации. И если будет возможность хоть как-то доставить его на Синто, не подвергая себя смертельной опасности, я это сделаю.

  Кажется, мой ответ всех удовлетворил.

  После Совета мне хотелось только одного – остаться в одиночестве. Нет, еще, пожалуй, поесть. Я вышла раньше всех, дав возможность лордам пообщаться без посторонних, но за мной тут же вышел некст Грюндер. Он обаятельно улыбнулся, при том что он был ужасно некрасив – большой рот, нос с горбом, а главное, шокирующее черные из-за нанолинз глаза, он был ужасно обаятельным, сразу же захотелось улыбнуться ему в ответ. Что ж, хвала его воспитателям, привившим ему это обаяние, иначе люди от него бы просто шарахались.

  – Леди некст Викен, я отвезу вас к нам, рус у нас. Он вам понравится.

  Мне показали стереофото руса Радика Назарова. Ему было тридцать шесть лет, и выглядел он, как опасный негодяй. Хотя если он работает среди пиратов, то как еще ему выглядеть.

  – Очень надеюсь, что вы не ошибаетесь, лорд некст Грюндер.

  – Ой, да какие между нами, некстами, церемонии, бросайте их. Зовите меня Грюнд. И давайте перейдем на 'ты', – и не дождавшись даже кивка от меня, продолжил: – А как тебя лучше звать?

  Я подумала.

  – ВикСин, зовите меня ВикСин.

  – Ну что ж ты мне выкаешь?

  – Да потому что между нами разница, как между кошкой и тигром, только и сходства, что род кошачьих.

  Он сложился пополам от хохота.

  – О, какая прелесть, чувствуется школа.

  – Какая школа? – он меня совсем заморочил.

  – Школа гейш. Меня еще никто не сравнивал с тигром, вот с борзой – это да.

  Я не нашла ничего лучше, чем спросить

  – А что такое борзая?

  – Собака, такая большая и очень худая. Нет, ну если я тигр, то Соболев тогда кто? А?

  – Лигр, – нашлась я; лигры сейчас опять входили в моду. Я сама и не заметила, как Грюндер раскрутил меня на 'игру гейши', а заметив, посерьезнела. И как со мной это частенько бывает, в самый неподходящий момент в голове что-то повернулось, и разрозненные картинки сложились в одну. Грюндер и Шур беседуют, Шур испепеляет взглядом Грюндера, Шур насмешничает в ответ на мое бешенство... С языка сорвалось:

  – Чья это была идея?

  – Какая? – он еще не переключился.

  – С вашей речью?

  На меня взглянул руководитель службы расследования уголовных преступлений, а не очаровательный страшилка.

  – Моя. А что, не понравилось?

  – Боюсь, моего отца она бы взбесила.

  – А я при нем бы и не выступал, мы знали, что ты прилетела одна. Многие были не согласны посылать тебя, а еще так вовремя названный код – это хороший ход. Да и вообще, ты произвела очень выгодное впечатление.

  – Вы мне льстите, некст Грюндер, – саркастично заметила я. – А кто – мы?

  – Разработчики акции и Ларин.

  За разговором мы подошли к флаеру и сели. Я была не рада, что завела серьезный разговор, хватит с меня и Совета. Да и предстоящее общение с русом...Некст Грюндер, видно, это понял и спросил шутливым тоном

  – О чем задумалась?

  – О том, что ни за что на свете не хотела бы увидеть вас в гневе.

  Он был шокирован.

  – Почему?

  Я наклонилась к нему и, глядя в глаза, произнесла:

  – Уписаюсь со страху.

  Хорошо, что автопилот перехватил управление, разбились бы в лепешку. Когда Грюндер отсмеялся, колотя рукой по коленке, я озвучила эту свою мысль.

  – В лепешку! Так ты еще и анахронизмы знаешь?

  – Я – нет, от брата нахваталась...

  – А ну-ка, расскажи мне что-нибудь!

  И мы, перебивая друг друга, принялись вспоминать что-нибудь позаковыристей, попутно проверяя, знает ли второй происхождение слова.

  Через минут пять я не выдержала и рассмеялась. Каков, а? Похоже, ему даже не приходится запугивать подозреваемых.

  – А вы сами допросы проводите?

  – Уже нет, а что?

  – Да так, подумалось, что вам, наверное, выбалтывали все без всякого нажима.

  Он улыбнулся.

  – Кстати, ты считаешь меня уродом?

  Ну и повороты у нашей беседы, и это притом, что не можешь нормально посмотреть в глаза собеседнику – красные светочувствительные глаза альбиноса закрыты линзами так, что почти не видно зрачка. Дискомфортно.

  – А вы считаете меня красавицей?

  – Нет, и я первый спросил.

  – Нет.

  – Что нет?

  – Я не считаю вас уродом. И вообще, в вас можно запросто влюбиться.

  – Вот как? Из тебя бы вышла хорошая гейша, они влюбляются, во что ни попадя.

  Меня покоробила эта фраза, стало обидно за нас всех: Лану, себя, девчонок.

  – Если вы 'западаете' на красивых дур, это только ваши проблемы. Нормальная умная женщина предпочтет умного человека красивому. И не надо оскорблять гейш – наша семья такое воспринимает очень тяжело.

  – Нормальная равно умная?

  – А что? Все бабы дуры?

  – Ага, а кто не дуры, те стервы.

  – М-да... Ваше право. – Я отвернулась и стала рассматривать пейзажи под нами.

  – Нет, скажите, если бы вы выбирали между мной и тем же Соболевым, кого бы вы выбрали? А? – Ужас, чего он так завелся? У него что, потоптались на сердце недавно?

  – Неправильные условия задачи, ведь вы оба умные. А вот если между вами и каким-нибудь пустышкой-донжаном, то выбор был бы в вашу пользу, – я говорила, глядя на полосатые поля.

  – Вот, значит, как, спасибо. А ведь он, Соболев, пытался вас защитить... Почему?

  Я пожала плечами.

  – Лорд некст Грюндер, вам не кажется, что беседа приняла какой-то не тот оборот.

  – А что? Скоро вы улетите...

  Меня накрыло удушливой волной ярости, мир стал черно-белым.

  – Я улечу и вернусь, лорд некст Грюндер, а вы тупица, и в будущем не раз пожалеете о своей тупости.

  Грюндер сгруппировался, приготовившись защищаться.

  – Тише, тише девочка. Я просто заигрался. Мне надо было тебя прощупать, уж очень противоречивая информация о тебе. Ну же...

  Это было похоже на то, как успокаивают коня.

  – Я не сбросил тебя со счетов, как Соболев, – продолжил он. – Ласточка моя, я очень хочу, чтобы ты вернулась, никто мне еще так не нравился с первого взгляда...

  Я вышла из боевого транса и отвернулась к окну, у меня не осталось сил, было все противно, я не могла понять, когда он врал, раньше или сейчас. Я сыта по горло лордами-безопасниками, однозначно.

  – По одним данным выходило, что ты дурочка, влюбленная в донжана, потом информация о твоей дуэли и тройном убийстве... – Меня передернуло от этих слов. А он продолжал: – Потом ты сама вела расследование, а потом опять этот донжан и твой 'завис' в Доме Красоты на последние деньги. Вот и скажи, что о тебе думать?

  Если Грюндер хотел меня как-то расположить к себе этим спичем, ему это не удалось. Я молчала, меня тошнило то ли от голода, то ли от ситуации. Я закрыла глаза и неожиданно провалилась в сон. Проснулась уже в поместье Грюндеров. У некст Грюндера хватило ума сначала меня накормить, а потом уже вести знакомиться с партнером по операции. После еды я повеселела и была готова к новым поединкам.

  Господин Назаров и Первый Грюндер о чем-то неспешно беседовали, когда некст привел меня к ним.

  – Знакомьтесь, леди некст Викен-Синоби, господин Назаров, лорд Грюндер. – Мажордом из Грюнда – никакой.

  Мы обменялись кивками, и Назаров пристально на меня уставился, я ответила тем же.

  – Что у вас за мания – детей к пиратам посылать? – произнес гость. Лорд Грюндер, высокий тощий старик с остатками рыжей шевелюры, размеренно произнес:

  – Леди некст Викен исполнилось восемнадцать, и она далеко не ребенок. Не так ли, леди?

  Вместо того чтобы отвечать лорду, я посмотрела в глаза Назарову.

  – Господин Назаров, нам все равно друг от друга никуда не деться, примите меня такой, какая я есть, – предложила я.

  – А какая вы?

  – Такая, какая надо.

  Это вызвало улыбку у мужчин.

  – Ну надо же, покладистая женщина – такая редкость, – саркастически заметил рус.

  – Жаль, что вы видите во мне женщину, а не партнера по операции, – заметила я.

  – Да нет, на женщину вы пока не тянете.

  Если б я за этот день не нахлебалась всякого, наверное бы взбрыкнула, а так лишь устало вздохнула.

  – Господин Назаров, либо мы начинаем вместе работать, либо идите все в задницу, а я полечу обратно на Дезерт.

  У лорда Грюндера отвисла челюсть, Грюнд еле слышно хрюкнул за спиной, а Назаров заинтересовался.

  – А что вы делаете на Дезерт?

  – Слежу за подготовкой летчиков и курирую их летную практику.

  – И как? Вам там нравится?

  – Мне нравится, что там уже не осталось дураков, которые бы позволяли себе оскорбления в мой адрес, – я действительно снова чувствовала усталость и нежелание что-либо предпринимать, оценивать, доказывать.

  Назаров посмотрел на меня, подумал и сказал:

  – Мы сработаемся.

  О, Судьба, что там говорят о загадочных женщинах и женской логике, да нам до мужчин далеко, как до Земли Изначальной. Мне очень хотелось спросить, на основании чего он сделал такой вывод, но я воздержалась.

  Грюндеры нас оставили вдвоем, и я стала расспрашивать Назарова обо всем. Фактически я выспрашивала, как он видит предстоящее дело. Высказавшись, он спросил, а что же думаю я сама. Я честно ответила, что не имею ни малейшего опыта и во всем полагаюсь на него. Ему это не понравилось.

  – Мне не нужно, чтобы на меня полагались, я никого носить на себе не собираюсь.

  – Не носите. Чего вы ждете от меня?

  Он призадумался и выдал ряд требований; оказалось, что все они мне по силам.

  Постепенно картина стала вырисовываться. Глава пиратского клана, при котором Хорес состоял рабом-фаворитом, был психом, повернутым на садистском сексе со всем, что движется, и если он меня увидит, то скорей всего захочет просто потому, что я буду для него чем-то новым. Это само по себе неплохо, потому что позволит попасть во внутренние отсеки и поискать там 'наш объект', но, с другой стороны, это плохо, потому что, как уже сказано, пират – садист. В голове пронеслось, что если бы предыдущий Хорес не помер, его следовало бы убить, от пацана остались в лучшем случае психологические руины, а в худшем, он законченный психопат с мазохистским или садистским уклоном. На этом этапе нам предстояло сделать выбор, буду ли я в роли жертвы или же смогу выставить себя настолько крутой, что окажусь ему не по зубам. Пока остановились на роли жертвы. С этого момента шли только вопросительные знаки. Находим Хореса (как?), склоняем его к побегу (как?), уходим. С последним пунктом все более-менее ясно, у Назарова заготовлен план отвлекающей диверсии. Ничего более конкретного придумать не получалось, что толку гадать, не имея исходных данных.

   Мы закончили обсуждение поздним вечером; меня пригласили на ужин, но я отказалась, ждало еще одно очень важное дело. Верней, не дело, а разговор, от результатов которого зависело все. Я попросила скоростной флаер и отправилась в поместье Синоби. Там я нашла свою воспитательницу маму Яну, которая сейчас воспитывала мою дочь, и попросилась на ночевку, вдобавок выпросила шелковую рубаху, в своей я провела весь этот трудный день, и она была, мягко говоря, несвежая. Мама Яна, добрейшая душа, была рада помочь мне во всем. Я переоделась и отправилась к дому Первого Синоби. Пока я шла, опять поднялся сумбур в голове. Дело в том, что из разных обрывочных фактов и полунамеков я довольно давно пришла к выводу, что лорд Синоби был неравнодушен к моей матери, но генетически они были очень схожи, почти одна кровь. Когда я попыталась что-то выспросить у Ланы, она замыкалась и отказывалась вообще обсуждать Синоби, это меня очень настораживало, ведь если Лана молчит, значит, ничего хорошего сказать не может, а плохого я не слышала от нее никогда и ни о ком. Лорд Синоби был против маминого замужества, это факт, он невзлюбил моего отца, и это тоже факт. А вот был ли он психопатичным негодяем, который пытается меня устранить, чтобы причинить отцу боль и ослабить нашу семью, я не знала. Я отдавала себе отчет, что подозреваю в ужасном деянии одного из самых влиятельных лордов Синто, лучшего из лучших. Но, тем не менее, за последний день я узнала столько, что уже ничему не удивлюсь и готова допустить все что угодно. Вот я и иду к нему на личную встречу без предупреждения, чтобы выяснить, что он за человек и как ко мне относится. Дурацкая затея, которая ничем хорошим не кончится, однозначно.

   Я подошла к его коттеджу, очень скромному, надо сказать. Свет в окнах не горел, лорд лечь спать не мог, не ложится он раньше полуночи, значит, его нет дома. Я плюхнулась прямо на траву возле тропинки и попыталась прогнать все мысли из головы. Меня опять сморил сон. Проснулась я от тихих шагов. Лорд Синоби приближался и видел лишь смутный силуэт на земле возле своего дома.

   – Добрый вечер, вернее, доброй ночи, – произнесла я первой, а то вдруг он решит, что ему что-то угрожает, валяться мне тогда в регенераторе неделю.

   – Что вы здесь делаете, некст Викен? – Ишь как... То, что я Синоби, уже и не вспоминает.

   – Вас жду.

   – Зачем?

   – Нам надо кое-что обсудить.

   – Что нам обсуждать? Все обсуждено на Совете.

   – Тем не менее, прошу, уделите мне несколько минут, я не отниму у вас много времени.

   – Ну, идемте, – проворчал он.

  Мы зашли в дом. С чего начинать разговор, я понятия не имела. Мысли, предательницы, дезертировали из моей головы. Прошли в кабинет.

   – Ну? Что вы хотели мне сказать?

   – Я хотела спросить... Почему нет других кандидатур? – нашлась я в последний момент.

   – Бросьте. Я не в настроении петь вам дифирамбы. – О, не только Ронан увлекается анахронизмами. Я разозлилась, это придало мне сил.

   – Никто от вас этого и не ждет. Шур и Синоби каждый год выпускают по пять высококлассных агентов, они не могут быть засвечены все. Почему же я?

   – Ты что же думаешь, что я буду тебе отчитываться и излагать все предпосылки данного решения? Я сделал это в Совете, а ты – обойдешься!

   – Ладно, обойдусь. Только скажите мне: когда я вернусь, не найдется ли еще одно такое же убийственное задание, а потом еще и еще, с которым только я смогу справиться, а?

  На Синоби было страшно смотреть. Не знаю каков в гневе Грюнд, но при виде Синоби в бешенстве захотелось просто исчезнуть и оказаться на другой планете.

  – Дура! Что ты себе возомнила? – он схватил меня за плечо и встряхивал при каждом слове. Мне это надоело, и я вырвалась, армкамзол разошелся, незастегнутая блуза вместе с ним, одежда осталась в руках Синоби, а я оказалась наполовину оголенной. Мы застыли друг против друга. Мне стало по-настоящему страшно. Синоби смотрел на меня, на мою грудь, на его лице было написано смертельное горе. Я поняла, что допустила какую-то ужасную ошибку. Его рука потянулась ко мне, к малюсенькой отметинке от удаленной родинки, если не знать, где она, и не найдешь. Рука не дотянулась и опустилась, а я полетела на пол. Когда подняла голову, Синоби уже стоял ко мне спиной, отвернувшись к окну. Я встала, оделась, застегнулась. Что дальше?

  – Возвращайся! – это был приказ, полный ярости, он вполоборота глянул на меня и опять отвернулся. Я кивнула его спине и выскочила вон.

  Я шла, и меня всю трусило. Очнулась уже сидящей перед домиком мамы Яны. Дура, звали младшей женой, надо было соглашаться, с твоими мозгами только туда и можно – эта мысль в гордом одиночестве металась у меня в голове. Ко мне неслышно подошла мама Яна и подала стакан с чем-то резко пахнущим.

  – Что это?

  – Валерьянка.

  Я выпила.

  – Ты ходила к Первому?

  Я молча кивнула, а потом решилась:

  – Мама Яна, хоть вы мне что-нибудь расскажите.

  Она задумалась. В шестьдесят пять ей никто бы не дал больше пятидесяти; несмотря на худобу, от нее веяло покоем и уютом, мне вдруг стало легко, поверилось, что все будет хорошо.

  – Они были, как ты с Ронаном, только наоборот: ты восхищалась братом, а он сестрой. Я тогда только стажировалась и многого не знаю, но что-то упустили, а может, не смогли исправить, Лин-Ара стала для него всем. Конечно, он скрывал это, насколько мог, но то, что они не могли иметь детей, его просто убивало. Будь совместный ребенок, пусть и инорожденный, у него бы была своя частичка твоей мамы. Он ведь не готовился в нексты, предыдущие два кандидата погибли при исполнении, и он неожиданно оказался во главе рода. Зная все это, я очень расстроилась, когда узнала, что ты целуешься с братом... – мое лицо залилось краской, уши загорелись. – Я решила не допустить повторения подобного и поговорила с твоим отцом...

  Когда мы только-только начинали взрослеть, я восхищалась Ронаном. Мой брат был самым умным и красивым, и действительно я как-то подбила его на поцелуи, под видом тренировки, кажется, но помню, что целоваться с ним мне ужасно понравилось. Память услужливо припрятала этот эпизод детства, тем более что потом на меня свалилась смерть мамы, обучение у Ланы и много что другое.

  – О ,Судьба, вы рассказали отцу?

  – Нет, что ты, девочка, зачем... Я никому не рассказывала этого, и никто кроме меня не знал. – У меня отлегло от сердца.

  – Твоему отцу я сказала, что ты нуждаешься в том же образовании, что и твоя мать, что тебя обязательно надо отдать в школу гейш.

  Я задумалась, во чтобы превратилась моя жизнь, если бы я не попала к Лане? Вполне возможно, я бы превратилась в нечто ущербное, сгорающее от страсти к брату. Это крайний вариант, но все равно жизнь моя была бы не такой полной и радостной, это точно. Я взяла мягкие старческие руки в свои и поцеловала.

  – Мне спокойно за дочку, раз она с вами.

  Мама Яна смутилась.

  – Пойдем в дом, стара я уже ночью на лавочке сидеть. Я ведь уже бабушка Яна, – сказала она с гордостью.

  На следующий день я отказалась встретиться с дочерью – вдруг не вернусь, а девочка запомнит меня, будет ждать, грустить, зачем? Мама Яна с моими доводами, в общем, согласилась, но взяла с меня обещание, что когда вернусь, то обязательно с ней увижусь. Зато я встретилась со своим братом Синоби-Бел и отдала ему свою 'душу' на хранение. Он хотел, как положено сказать: 'Возвращайся', но я накрыла пальцами рот и поцеловала в лоб. Такое надо желать лишь единожды, мне уже пожелал Первый. День был наполнен хлопотами, в основном медицинскими – прививки и прочие малоприятные процедуры. Поздно вечером мы с Назаровым стартовали на моей космояхте, нам предстояло, петляя и заметая следы, добраться до его пиратского корабля.

   Космос. Пиратский сектор

  Прошло десять дней с нашего отлета с Синто, и мы уже третий день находились на пиратском корабле Назарова. Вчера мы изменили план.

  – Не смогу я тебя ему отдать. – Рад, теперь я зову его только так, ударил кулаком по столу. – Чем я думал, спрашивается... – он был очень зол на себя.

  – Очень хорошо, я тоже считаю, что роль жертвы – не для меня.

  Он удивленно посмотрел на меня.

  – Да? А какая – для тебя? Да ты жертва настолько, что мне тебя жалко стало, понимаешь?

  Его можно было понять, все эти дни я не напрягалась и была сама собой – то есть просто молодой девушкой, бесхитростной и милой, он несколько растаял от этого.

  – Рад, ты меня еще не знаешь, а заранее превращаться я не хочу. Не беспокойся, за сутки до начала операции я предъявлю тебе монстра.

  Он не поверил, но спорить не стал. Следующие дни он на меня крысился по поводу и без, я молча терпела. Когда начались последние бортовые сутки до входа в пиратский сектор, я, как и обещала, занялась собой. Первый вопрос – волосы, по-хорошему их надо срезать, укоротить до минимума, но в последний момент я решила, что не пойду на такую жертву. Просто заплела в высокую косу, а укороченный хвостик спрятала внутрь, теперь, если кто стукнет по затылку, будет амортизатор, подумалось с улыбкой. Достала заготовленную одежду – кольчугу-самоделку из скафандра, сапоги, опять же срезанные с легкого скафандра, разместила оружие и наконец занялась главным – головой, а точнее, мыслями. Я поставила 'зеркало' и все же добавила агрессии, не поставила 'крысодлака', как на Дезерт, но любые ограничения на применение силы убрала напрочь. Когда все было сделано, я подошла к зеркалу. То, что я видела в отражении, больше всего напоминало какого-то модификанта неопределенного пола. Застывшее лицо, худая шея, мускулистые руки и плечи. Я наложила тени вокруг глаз, чтобы усилить сходство с модификантом, хорошим здоровьем они, как правило, похвастаться не могут. Еще раз глянула на себя и отправилась к Раду. Он завтракал, я вошла дергано-плавной походкой и застыла напротив него, он не донес ложку ко рту.

  – Боевой модификант?.. Но это здоровые мужики... Тебя ж куда?..

  Я не отвечала, просто смотрела застывшим взглядом. Он задумался.

  – Хорошо, я подобрал тебя на Деправити, у тебя какой-то сбой, верно?

  – Памяти нет, – все же подключилась я.

  – Да... Купил отбраковку как телохранителя, – он уже во всю лепил легенду. – Сказали, чтоб активировал тебя, когда буду один, и ты будешь реагировать только на меня.

  Я кивнула.

  – Ты немая? – спросил он озабоченно.

  – Нет, говорю редко и только с тобой. На других не реагирую.

  – Хорошо... Но как объяснить, что боевой модификант – девчонка?

  – Зачем объяснять? Лучше подумай, у кого купил.

  – Да... у кого купил.... – он задумался. – Есть! Можно на одного свалить, он псих, и его мало кто знает. Может, все и выйдет...А ты как? Выдержишь? Будут проверять...

  – Выдержу.

  Дредфул когда-то был астероидом, собственно, он им и остался, его поверхность облепили доки, ангары и купола, целые и разбитые. Мы сели в открытый ангар, оказавшийся вполне современным. После посадки нам подогнали гермотрубу, через которую мы вылезли без скафандров. Первое испытание – было очень страшно входить в трубу в одних кислородных масках, но страх остался где-то на дне сознания. На выходе Рада приветствовали как старого знакомого, сразу заинтересовались мной, пошли расспросы, но Рад всех отшивал. Один усатый придурок попытался, ради эксперимента, ударить меня под дых. Вывернула руку, готова была свернуть шею, но Рад окриком остановил и заставил отпустить. Это вызвало волну поздравлений Рада с хорошим приобретением и проклятия усатого. Перешли на обсуждение груза и небольшого ремонта, который требовался кораблю. Рад принялся остервенело торговаться. Старшим в этой компашке из четырех человек был невысокий дядька неопределенного возраста со сканером на одном глазу. Договорившись, Рад наконец выдал:

  – У меня есть кое-что для Хозяина...

  – А ну-ка, что?

  – Я сказал – для Хозяина.

  – Что же, хочешь сам с ним торговаться? Обнаглел. А вдруг Хозяин посчитает, что его зря беспокоят? Иди ты...

  – Ты, Пиксель, не части. Я тоже жить хочу, и если говорю, что для Хозяина, значит, ему подойдет. Я тут яхточку одну потрепал...

  – Ты? В своей развалюхе? Один?

  – Да повезло, попались какие-то придурки почти без оружия, врата их обманули.

  – Да, фартовый ты летун...

  – За летуна и ответить можно, – с угрозой заметил Рад.

  – А ты не пыжься – летун и есть. Не пират, а так себе...

  – Я честный контрабандист, – уже с улыбкой заметил Рад.

  – Контрабандисты яхт не треплют... Ладно, скажу Хозяину... Ты на сколько?

  – А за сколько управитесь?

  – Дня четыре...

  – Пиксель, кому ты свистишь? Работы на один день.

  – Ага, на смену в восемь часов, только у нас по восемь часов никто не работает.

  – Два дня.

  – Демон с тобой, два дня.

  Во время разговоров я застыла без движения, как и положено модификанту. Пиксель отвел нас в свой отсек, довольно большой, но заваленный всяким хламом, и оставил одних, пригрозив, чтоб мы не сожрали его обед. Больно надо есть всякую дрянь. Вернулся он часа через два, Рад успел подремать, я тоже провела время с пользой.

  – Вам повезло, Хозяин сегодня что-то празднует, в хорошем настроении, так что пошли.

  – Ну, пошли.

  Мы петляли коридорчиками, перелазили через завалы и проходили по вентиляционным шахтам в течение получаса. В конце концов оказались в большом зале, где было полно людей. Они ели, 'вмазывались', занимались сексом – это было, как в низкопробном фильме. На глаза попалась особенно мерзкая сексуальная сцена на троих, Рад скривился, а Пиксель выкрикнул что-то подбадривающее. Меня все это просто не касалось, моей задачей была охрана Рада и себя. Что-то жирное попыталось повеситься на Рада с воплем: 'Красавчик' – и было ловко отброшено мной, несмотря на вес. Это получилось легко, это что-то уже не стояло на ногах. Пиксель уважительно на меня посмотрел, а Рад воспринял как должное.

  – Вон он, – Пиксель указал на возвышение и цапнул чью-то жратву, заработав челюстями. В указанном направлении на красивой перине среди подушек лежал какой-то обрюзгший мужик с серым лицом.

  – Удафи, – пожелал Пиксель с набитым ртом.

  Мы стали пробираться к возвышению. Оно оказалось окружено сценами, на которых происходило сексуальное действо на потеху Хозяину. Мы предпочли не всматриваться в происходящее. Рад подошел к ступенькам и застыл, я замерла в шаге позади него. Через пару минут Хозяин оглянулся и увидел нас.

  – А-а, Летун, ну проходи, садись, – и он указал на ступеньку, сев на которую Рад оказывался на уровне его ног. Рад подчинился, я примостилась рядом.

  – А что это ты притащил? Это и есть то, что ты хочешь предложить? – спросил Хозяин, рассматривая меня.

  – Нет, Хозяин. Бисти только моя, и даже если б хотел перепродать вам ее – не могу...

  – Импринтинг, – блеснул познаниями Хозяин.

  – Да.

  – Так что же? – раздраженно спросил пират.

  Рад достал из-за пазухи упаковку с ампулами. Антидоты.

  – Шестого поколения.

  Хозяин взял, повертел, посмотрел производителя и срок годности.

  – Одна?

  – Да, и одна пятого.

  – Давай, чего ждешь? Или думаешь, что я тебе денег дам?

  Рад достал вторую упаковку.

  – Уважаемый, это подарок, залог нашего партнерства.

  – Ишь как запел, 'партнерства'. Ты, мелочь, будешь говорить мне о партнерстве... – Хозяин говорил это не злобно, было видно, что он доволен подарком.

  Пока они переговаривались, я осматривала зал в надежде встретить наш объект. Дойдя наконец до секс-сцен я встретилась с ним взглядом и узнала тут же...У меня чуть не слетели все щиты и настройки, он был именно таким, каким я предполагала его увидеть. Моложе своих лет, бледный, лицо цело, не изуродовано, и... виктимный... кажется, это так называется. Я отвела взгляд, восстанавливаясь.

  – Уважаемый, я всегда поставлял вам только высококлассные заправки в синтезаторы и хорошие медикаменты, а это не так то просто, замечу я вам...

  – Да если б ты привез мне гадость и после сунулся еще раз, висел бы на его месте, – и Хозяин кивком указал на что-то неопределенное в темном углу. – А ну посвети...

  И луч прожектора высветил растянутое за руки тело, залитое кровью. Похоже, били кнутом, человек был еще жив. Рад изобразил страх и презрение.

  – Кто это?

  – Тецианец.

  – А я как раз хотел предупредить вас на счет него, но вижу, что вы и сами во всем прекрасно разобрались. Пожалуй, не буду вас больше отвлекать.

  – Иди, если хочешь, а зверушку оставь. Девка?

  – Девка. Только не могу оставить без надзора.

  – Ну, так надзирай. Она вообще как? Умелая?

  – Да она как-то не по этой части, я ее не трахаю... Мне б кого-то понормальнее...

  – Найдем тебе понормальнее, – и Хозяин подал знак кому-то за нашими спинами. Показалась страшная женщина, а может, и не женщина, но с большими грудями. – Так по какой она части, твоя зверушка? А ну, подь сюда, – это уже мне. Я не пошевелилась.

  – Иди, – Рад продублировал команду, я приблизилась. – Она боец, неплохой, убивать умеет...

  – И что, вот так, только тебя и слушает?

  – Да...– страшила грудастая стянула с Рада штаны и занялась делом, его перекосило от отвращения.

  – Нравится? – Пират указал на окровавленное тело.

  – Отвечай, отвечай на вопросы, – Рад вцепился руками в подушку; похоже, ему пока ничего не угрожает.

  – Грязно, – выдала я.

  – Грязно? – удивился пират. – А что бы ты сделала? Умеешь причинять боль?

  – Да.

  – А сама? Ты любишь боль? – его глаза нехорошо заблестели.

  – Мне все равно.

  – То есть? Не может быть все равно... – и Хозяин порылся между подушками, я увидела недоеденное яблоко и сносный фруктовый нож в пределах досягаемости. Пират тем временем нашел, что искал.

  – Что вы хотите? – Это Рад смог отвлечься от процесса, который его не слишком радовал.

  – Хочу проверить, все ли ей равно, – каким-то радостно возбужденным голосом ответил Хозяин.

  – А ну, стой смирно, – сказал мне Рад. – Только не повредите ее слишком... – униженно попросил он Хозяина. Тот нашел 'коптилку', простейший гаджет с нагревательным элементом, на котором тлели листья мо-джа. Пират схватил меня за руку, я безвольно позволила это, он выставил 'коптилку' на максимум, та засветилась, я перевела взгляд на лицо Хозяина, он ел меня глазами. Неожиданно он прижал гаджет к руке пониже локтя. Никакой реакции. Я полностью отказалась от боли в те два часа, что мы провели в отсеке Пикселя, и хоть я рисковала повредиться и не заметить этого, как выяснилось, оно того стоило. Хозяин удивился и посмотрел на ожог, потом опять мне в лицо и снова приложил 'коптилку' и повел вниз по руке, оставляя багровый след. Я перевела взгляд с руки на его лицо и стала смотреть ему в глаза. Он остановил 'коптилку', вжимая мне в руку.

  – Уважаемый, уважаемый, не портите мне телохранителя, пожалуйста, у нее ж рука работать не сможет, – заголосил Рад. Хозяин наконец убрал гаджет, в воздухе чуть слышно пахло паленым мясом.

  – Ну надо же...– протянул Хозяин с разочарованием.

  Рад отпихнул грудастую, которая никак не могла добиться результата, и натянул штаны. Похлопал себя по карманам, достал баллончик медицинского спрея и покрыл мне рану пленкой. Хозяин с усмешкой наблюдал за этим.

  – Ты точно ее не трахаешь? Похоже, ты вообще импотент.

  – За нее деньги уплачены, и немалые, не хватало, чтобы она у вас здесь что-то подцепила, лечи потом. И я не импотент, обстановка не располагает.

  – Я не люблю импотентов, – гнул свое Хозяин.

  – О господи, Хозяин, я мог думать лишь о том, что могу подцепить от этой твари и как потом лечиться, кончишь с такими мыслями, как же.

  Хозяин расхохотался и опять кого-то поманил. Рад, не теряя времени, чем-то брызгал у себя в штанах. К нам подошел чернокожий мальчишка, и Рад, понимая, что ему предстоит, натянул резинку. Секс-спектакль начался по новой, на этот раз Рад смог расслабиться и через несколько минут все благополучно завершилось. Хозяин потерял к нему интерес и опять переключился на меня.