Текст книги "Немецкая пятая колонна во второй мировой войне"

Автор книги: Луис де Ионг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Национал-социализм сумел пустить корни и в других немецких группах еще до прихода Гитлера к власти.

В Саарской области члены нацистской партии создали небольшое, но активное ядро единомышленников. То же самое наблюдалось в районе Мальмеди. На территории “вольного города Данцига” нацистская партия сумела осенью 1932 года привлечь на свою сторону одну шестую часть общего количества избирателей. В 1928 году национал-социалистское движение возникло в Мемеле. В Эльзасе лидеры автономистского движения установили связи с немецкой нацистской партией еще с 1925 года. Немногочисленные группы нацистов имелись и на территории Юго-Западной Африки. В Австрии немецкая нацистская партия, руководимая из Мюнхена, к концу 1932 года пользовалась поддержкой одной пятой населения страны. В Южном Тироле нацисты никакой деятельности не развертывали. Ради обеспечения союза с фашистской Италией Гитлер с самого же начала принял решение, что проживавшие там немцы должны быть брошены на произвол судьбы.

В Эстонии национал-социалистская группировка возникла в 1932 году. Что касается Румынии, то дискредитировавший себя во время первой мировой войны руководитель старой немецкой политической группировки д-р Карл Вольф командировал в Германию одного из своих сторонников, капитана Фрица Фабрициуса, поручив ему “поискать людей, которые все еще верят в [407] будущее Германии”{786}. Фабрициус еще до первой мировой войны возглавлял молодежную антисемитскую организацию. Он вернулся в Румынию ярым последователем Гитлера. Скоро “Майн кампф” стала “настольной книгой” Вольфа{787}.

Среди полумиллиона немецких подданных, эмигрировавших в Соединенные IIIтаты после поражения Германии в первой мировой войне, имелось много молодых людей, не способных или не желавших заняться мирным, полезным трудом. Многие из них являлись до этого добровольцами существовавших в Германии экстремистских полувоенных формирований. В США проживало значительное количество довоенных переселенцев из Германии, которые не проявили интереса к попыткам вновь прибывших привлечь их симпатии к национал-социалистской партии. В связи с этим послевоенные эмигранты из Германии, принадлежавшие к крайним правым политическим группировкам, стали создавать свои собственные организации. Примером одной из таких организаций может служить “Тевтония”, созданная в Чикаго в 1924 году и занимавшаяся национал-социалистской пропагандой. Ею руководил последователь Юлиуса Штрейхера Фриц Гиссибль. Его деятельность нашла некоторый отклик в других городах США. Возрастающая в Германии популярность Гитлера и его партии оказала влияние на дальнейший рост организации “Тевтония”. В сентябре 1932 года Гитлер назначил некого Гейнца Шпанкнобеля руководителем нацистского движения в Соединенных Штатах. В тот период движение не имело широкого размаха, по своему характеру оно походило на секту фанатиков.

Примерно в 1930 году национал-социалистские организации возникли в странах Южной Америки.

Местные отделения национал-социалистской партии начали создаваться в европейских странах: Швейцарии, Испании, Бельгии и других. По количеству членов партии они были невелики. Основная масса проживавших за [408] границей немецких подданных не проявляла интереса к Гитлеру. Однако нацисты в Германии понимали, что их политические единомышленники, проживавшие в других странах, могли бы оказать им значительные услуги. Осенью 1930 года некий Вилли Гроте организовал в Гамбурге бюро в целях установления и поддержания контакта со всеми нацистами из числа немецких подданных, проживавших в других странах. 1 мая 1931 года бюро переименовали в заграничный отдел национал-социалистской партии Германии. Ко времени прихода Гитлера к власти этот орган, обслуживаемый небольшим штатом, руководил примерно тремя тысячами членов партии, проживавших за границей. Гитлера по началу не интересовал вопрос о том, как можно их использовать: все его внимание поглощалось борьбой за власть внутри Германии. На совещании руководства нацистской партии в Мюнхене ставился даже вопрос о ликвидации названного выше отдела, однако один из его сотрудников, Эрнст Вильгельм Боле, сумел предотвратить принятие подобного решения.

Мать Боле была англичанка, а отец – немец. С 1906 года семья Боле жила в Кейптауне (Южная Африка). Отец являлся ярым националистом: ни одному из своих детей он не позволял сказать дома ни слова по-английски. Во время первой мировой войны Боле был единственным немецким мальчиком в школе, где он учился; ему нередко попадало от английских ребятишек. После заключения Версальского мира ему предложили участвовать в семейном предприятии на территории Англии, что открывало перспективу богатой жизни. Боле отклонил предложение и выехал в Германию, где начал изучать экономику. В 1931 году ему бросилось в глаза объявление заграничного отдела национал-социалистской партии о приглашении на работу сотрудника в свою африканскую секцию. Как заманчиво! Хорошо было бы привить всем немецким подданным, находящимся за пределами Германии, чувство национальной солидарности и расового превосходства. Боле начал работать в названном отделе. 1 марта 1932 года он стал членом национал-социалистской партии. Именно он постарался убедить ее лидеров в потенциальных возможностях [409] заграничного отдела. К апрелю 1933 года имелось уже 160 зарубежных отделений нацистской партии. Открывались большие перспективы, заграничный отдел, безусловно, в состоянии обеспечить учреждения партии ценными материалами, особенно политической информацией и сведениями, добытыми путем разведки{788}.

Возможно, что Боле не смог бы добиться успехов, если бы ему не удалось познакомиться с влиятельным человеком в кругах нацистской партии – Рудольфом Гессом. На совещании лидеров нацистской партии было принято решение: заграничный отдел сохранить и даже расширить, подчинив ему все учреждения партии за пределами Германии, за исключением расположенных на территории Австрии, Данцига и Мемеля. С марта 1934 года отдел взял на учет всех моряков немецкого торгового флота, являвшихся членами нацистской партии.

Начиная с 1935 года отдел стал называться “Заграничная организация национал-социалистской партии” (Auslands-Organisation der NSDAP, сокращенно АО). Численность организации быстро возрастала. Во всех зарубежных ее отделениях в 1941 году насчитывалось 28 000 человек К этому надо добавить 23 000 моряков торгового флота, выполнявших отдельные задания этой организации. В центральном аппарате заграничной организации, размещавшемся в Берлине, работало 700 человек.

Заграничная организация последовательно проводила в жизнь намеченную линию, стараясь подчинить своему политическому руководству всех немецких подданных, находившихся за рубежом. Немецких подданных, которые занимали по отношению к третьему рейху неопределенную или враждебную позицию, вытесняли с руководящих постов в немецких организациях. Случалось, что вся немецкая колония вынуждена была перестраивать свою работу; основывался новый “национальный” орган, подлинными руководителями которого становились члены АО, действовавшие из-за кулис. Как подчеркивал Боле, при этом требовалось проявлять чувство такта, однако в ряде случаев возникали довольно серьезные [410] трения. Среди немцев, которые в течение ряда лет являлись членами правлений немецких школ, больниц и клубов, нашлось немало людей, не желавших добровольно уступать свои посты фанатикам из АО, которые стремились только к тому, чтобы сделать карьеру. Так или иначе, но новоявленные руководители почти всюду добивались своих целей.

Руководители АО старались культивировать среди своих соотечественников дух национал-социализма. Требовалось сплотить вокруг “фюрера” всех немецких подданных проживавших вне пределов Германии. В связи с этим большое место отводилось вопросам пропаганды. АО являлась главным образом политической организацией. Значительная часть ее деятельности носила секретный характер. Штатные сотрудники АО следили за настроениями и работой немецких дипломатов и журналистов. Они шпионили за политическими эмигрантами из Германии, собирали издаваемые ими материалы, всячески старались узнать, не замешан ли кто-либо из них в незаконных операциях с иностранной валютой. Они составляли характеристики на немцев и иностранцев, желавших посетить Германию или получить там работу. Они брали на учет немецких эмигрантов, выступавших против нацистского режима, с тем чтобы лишить таких людей прав немецкого гражданства. Они доносили о всех высказываниях в печати и публичных выступлениях находившихся за границей немцев, направленных против Гитлера и третьего рейха. Короче говоря, сотрудники АО помогали гестапо; в центральном аппарате АО имелась специальная секция, выполнявшая задания гестапо. Подобные задания часто передавались через высших чиновников местных групп заграничной организации или через специальных порученцев, чаще всего тех самых, которые поддерживали связь с национал-социалистскими организациями, созданными на немецких торговых судах. Для обеспечения указанной связи внутри АО имелся специальный орган, так называемая портовая служба (Hafendienst). Сотрудники названной службы обеспечивали контрабандный провоз запрещенных пропагандистских материалов, поддерживали контакт с гестапо, а в некоторых случаях, применяя [411] насилие, доставляли на борт отправлявшихся в Германию немецких пароходов активных политических эмигрантов и других противников нацистского режима, которых затем отравляли в концентрационные лагеря.

В центральном аппарате АО имелась также так называемая секция внешней торговли (Aussenhandelsamt), собиравшая информацию о представителях немецких фирм за границей при содействии местных нацистов. Достаточно ли активны эти представители? Достаточно ли они используют для целей рекламы немецкие газеты, не злоупотребляют ли помещением объявлений в антинемецкой печати? Не держат ли они на службе евреев? В 1939 году в распоряжении секции имелась картотека со сведениями на 110 000 немецких коммерческих представителей в других странах. Другая секция располагала подобной же картотекой на заграничных юристов; немецкие фирмы и организации, а также отдельные немцы, нуждавшиеся в юридическом обслуживании за границей, должны были пользоваться консультациями и услугами юристов только “арийской расы”. Наконец, в 1937 году в центральном аппарате АО начала работать секция связи с органами военной разведки, возглавляемая Гейнцем Корсом; тем самым открывалась возможность использовать многочисленные разветвления АО для сбора сведений чисто военного характера.

Такие сведения собирались в секретном порядке. На протесты со стороны иностранных правительств немцы не обращали внимания. Если в той или иной стране местные власти запрещали существование группы заграничной организации, она продолжала свою деятельность под другим названием. Подобные случаи наблюдались в Голландии, Юго-Западной Африке, Венгрии и Венесуэле. Сотрудники немецкой дипломатической службы назначались на работу в аппарат АО; в свою очередь сотрудники АО включались в состав немецких посольств или консульств, с тем чтобы обеспечить им дипломатическую неприкосновенность. Собранные АО компрометирующие документы по возможности хранились в секретных отделениях дипломатических миссий. [412]

He удивительно, что в период перед второй мировой войной многие страны почувствовали, что работа АО угрожает их безопасности. Руководители АО сумели за короткий срок провести во всех немецких представительствах и организациях немецких подданных на территории других стран соответствующую унификацию. После этого во многих странах общественное мнение стало считать их своеобразным придатком третьего рейха. Наблюдателям со стороны не бросалось в глаза то безразличие, с которым многие немцы относились к проведенным мероприятиям по нацистской унификации, например то, что многие крупные немецкие фирмы не слишком строго придерживались нацистских принципов в своей деловой работе: некоторые из этих фирм не увольняли со службы своих представителей евреев даже в годы войны. Беспрестанно повторяя, что она, и только она, имеет право говорить от имени немецких подданных, проживавших вне пределов Германии, заграничная организация сумела скрыть от внешнего мира реальную обстановку внутри немецких представительств и групп. В сущности, в состав АО входило очень немного членов. Действительно опасной являлась лишь работа ее активистов и чиновников, причем она была направлена скорее против собственных соотечественников, чем против иностранных государств. АО была не в состоянии причинить какой-либо существенный вред монолитным, устойчивым государствам. Только там, где обстановка была запутанной и напряженной, ей удавалось усиливать существующее напряжение и использовать это в своих целях. Характерным примером может служить Испания, где некоторые чиновники АО сыграли роль посредников между Франко и Гитлером; те же люди, очевидно, организовали и контрабандный подвоз оружия генералам, подготавливавшим восстание против республиканского правительства. Имеются также данные, что сотрудники АО во взаимодействии с национал-социалистами из числа местных немцев подстрекали и поощряли бунты фашистского интегралистского движения в Бразилии (1937 – 1938 годы). Во всех остальных случаях, насколько нам известно, АО мало сделала такого, что могло бы вызвать серьезные политические потрясения. [413]

Влияние руководителя АО Боле в Германии было невелико. Его назначение на должность статс-секретаря по иностранным делам не имело большого значения. Министр иностранных дел барон фон Нейрат надеялся, что у него будет меньше трений с инквизиторами из АО, если он включит Боле в состав министерства. Преемник Нейрата Риббентроп обычно не желал иметь с Боле никакого дела; скоро они начали ссориться, наскакивая друг на друга как драчливые петухи. Риббентроп посадил Боле на “голодный дипломатический паек”: ему не разрешалось знакомиться ни с одним важным дипломатическим документом. Гаулейтеры, старые нацистские головорезы, недолюбливали Боле: его манера выражаться казалась им слишком интеллигентской, на него смотрели как на человека чересчур утонченного. Боле ни разу не имел личной беседы с Гитлером. Фюрера не интересовали ни сам Боле, ни его организация.

Внешнеполитическая служба немецко-фашистской партии (Aussenpolitische Amt der NSDAP), o которой мы упоминали, сильно отличалась от АО. Последняя являлась массовой организацией, насчитывавшей до 50 000 членов; в ее центральных учреждениях было всегда многолюдно и оживленно, они напоминали пчелиный улей. Внешнеполитическая служба, руководимая Альфредом Розенбергом, наоборот, представляла собой сравнительно небольшое учреждение с годовым бюджетом в полмиллиона марок. Ее основали 1 апреля 1933 года. Розенберг стремился занять пост министра иностранных дел; Гитлер бросил ему подачку, разрешив организовать внешнеполитическую службу. Немецкий промышленник Крупп фон Болен унд Гальбах первым предоставил часть денежных средств, нужных для создания нового учреждения; в 1933 году крупные магнаты немецкой промышленности раздавали субсидии с такой же щедростью, как и во времена Веймарской республики. Розенберг собрал полмиллиона марок всего за несколько недель.

Во вновь созданное учреждение подобрали людей, знающих иностранные языки. Они собирали выдержки из трехсот иностранных газет. Розенберг накапливал данные о наиболее видных иностранных журналистах. [414] Он организовывал soirйes{789}. Он подобрал помощников для составления докладов о мерах содействия внешней торговле. Был создан учебный центр. Начали работать секции, которые тщательно изучали политическую жизнь Англии, Скандинавии, на Балканах и Среднем Востоке, а затем и во всех остальных странах мира. Розенберг старался приглашать в Берлин влиятельных иностранцев. Одновременно он посылал в другие страны своих сотрудников. Все это делалось в целях пропаганды “благодеяний” третьего рейха и для того, чтобы установить связи с фашистскими элементами других стран, начиная с Англии и кончая Афганистаном.

Работа внешнеполитической службы немецкой фашистской партии была, как правило, малоэффективной. Только в Норвегии она принесла положительный результат и то лишь благодаря своеобразному стечению обстоятельств. Вообще говоря, Розенберг не был фигурой настолько влиятельной, чтобы определять или, как говорят, делать политику. Сам он считал себя вторым Бисмарком, государственным деятелем, обладавшим уникальными знаниями и даром предвидения, исключительными способностями к организации ловких интриг. Основные руководители национал-социалистской партии и государства смотрели на Розенберга как на бестолкового и суетливого человека, автора книг и докладов, которые все часто хвалили, но никто не читал. Военные считали его мечтателем, Риббентроп ненавидел за претенциозность (эта ненависть являлась взаимной), а Гитлер иногда не прочь был послушать его рассуждения в течение получаса или около этого – и только. Во время таких свиданий Розенберг обычно перечислял свои заслуги, критиковал министерство иностранных дел и доказывал, что он, Розенберг, мог бы выполнять задачи последнего гораздо лучше; на этом аудиенция обычно заканчивалась.

Начиная с 1918 года правительство Германии тайно субсидировало немецкие учреждения и ассоциации пограничных районов, отошедших от Германии по Версальскому договору. Часть субсидий, отпускавшаяся [415] открыто, переводилась от имени “Немецкого благотворительного общества” (Deutsche Stiftung) и нескольких подставных фирм. Германия продолжила смотреть на отторгнутые от нее районы как на часть своей территории. Наряду с каналами, упомянутыми выше, значительное количество денежных средств проникало за границу через такие организации, как Ассоциация для немцев за границей (Verein fьr das Deutschtum im Ausland).

В 1936 году Гитлер решил централизовать надзор за субсидированием учреждений и немецких национальных меньшинств, проживающих в других странах. Нацистская партия создала для этой цели специальную организацию, службу связи с немецкими национальными меньшинствами (Volksdeutsehe Mittelstellе). Первоначально ее возглавил один из высших чиновников министерства внутренних дел. Формально данная служба подчинялась Рудольфу Гессу. В 1937 году Гиммлеру удалось включить и эту область работы в сферу своего влияния. С января указанного года руководство службой связи оказалось в руках высокопоставленного представителя войск СС Вернера Лоренца.

Лоренц являлся весьма импозантной фигурой. Он ничего не смыслил в вопросе о немецких национальных меньшинствах, по это не послужило препятствием к его назначению. По просьбе Лоренца Гиммлер выделил ему в качестве заместителя д-ра Германа Берендса, юриста по образованию, опытного администратора и знатока в вопросах, касающихся немецких национальных меньшинств, с тем чтобы тот взял на себя всю практическую работу.

Берендс получил в свое распоряжение примерно 30 человек. Основную политическую линию, которой следовало придерживаться, указывал ему лично Гитлер. Требовалось добиться тою, чтобы руководство немецкими национальными меньшинствами в странах Восточной и Юго-Восточной Европы перешло в руки национал-социалистов. Надзор за распределением денежных субсидий являлся важным орудием при достижении этой цели. Средства частично поступали от крупнейших немецких промышленников и крупных фирм; можно было ожидать поступления ежегодных “добровольных пожертвований” в [416] благотворительный “фонд Адольфа Гитлера”. В 1937/38 финансовом году указанный фонд вырос до 46 миллионов марок. В том же году из указанного фонда свыше 1,5 миллиона марок было предоставлено в распоряжение службы связи с немецкими национальными меньшинствами. Кроме того, часть средств служба связи получала от сборов среди двух миллионов членов Ассоциации для немцев за границей.

*

Служба связи с немецкими национальными меньшинствами пользовалась за пределами Германии значительным влиянием. В таких странах, как Польша, Венгрия, Румыния и Югославия, служба связи старалась добиться того, чтобы руководство местными немцами перешло в руки национал-социалистов. К сожалению, очень мало известно о том, какие конкретные меры предпринимались ею с этой целью.

Говоря о роли службы связи с немецкими национальными меньшинствами, мы затронули сферу деятельности Гиммлера. В связи с этим следует вернуться к вопросу о роли службы безопасности имперского начальника – СС (Sicherheitsdienst des Reichsfьhrers – SS). Она выросла из тех маленьких групп, которые имелись в составе СС еще с 20-х годов и предназначались для борьбы с противниками нацистской партии, главным образом коммунистами. В 1931 году Гиммлер выделил указанные группы из областного подчинения органам СС и создал названную выше централизованную службу. Он назначил ее руководителем Рейнграда Гейдриха, бывшего офицера военно-морского флота. Ко времени прихода Гитлера к власти в составе этой службы насчитывалось всего несколько десятков человек, однако штат ее быстро разрастался. В июне 1934 года Гитлер принял решение передать в ее ведение все другие контрразведывательные органы немецкой нацистской партии (в качестве примера можно указать на то, что внешнеполитическая служба Розенберга имела к тому времени свой собственный орган контрразведки). В период 1937 года служба безопасности имела 3 – 4 тысячи агентов. В составе названной службы были небольшие оперативные группы [417] (Einsatzgruppen) для выполнения особо секретных поручений главным образом провокационного характера. Мы уже приводили примеры подобной деятельности в Польше. Такие оперативные группы действовали и на территории Чехословакии. Они убивали судетских немцев и оставляли близ их трупов в качестве улик предметы, свидетельствующие о том, будто убийцы были одеты в чешскую военную форму; это давало возможность прессе Генлейна и Геббельса разражаться криками возмущения о насилиях, якобы творимых президентом Бенешем и его сотрудниками. Накануне гитлеровского наступления на Польшу одна из оперативных групп совершила провокационное нападение на немецкую радиовещательную станцию в Глейвице. Другая группа “организовала” мнимое нарушение границы, причем на “поле боя” были оставлены трупы нескольких десятков заключенных из концентрационных лагерей. На убитых надели польскую одежду, а в карманы подсунули трамвайные билеты, свидетельствовавшие якобы о прибытии этих людей со стороны польской части Верхней Силезии. В ходе проведения данной провокации заключенных (в немецких официальных документах о них говорилось как о “консервах”) убивали посредством впрыскивания яда, а затем их тела изрешечивали пулями{790}.

В распоряжении Гиммлера и Гейдриха имелись и другие средства.

Во времена Веймарской республики полицейские управления в таких частях Германии, как Пруссия, Бавария и Вюртемберг, имели политические секции. То были органы контрразведки немецкого правительства. Когда Геринг стал премьер-министром Пруссии, он взял прусскую политическую полицию под свой контроль. В апреле 1933 года он объединил политические секции полиции, создав из них отдельную службу. В апреле 1933 года им было создано управление государственной тайной полиции (сокращенно гестапо).

В апреле 1934 года Гиммлеру удалось добиться, чтобы [418] Геринг назначил его заместителем начальника прусского гестапо, а в июне 1936 года Гиммлер по решению Гитлера стал начальником всей немецкой полиции. Гестапо и уголовную полицию объединили в службу безопасности. Начальником ее стал Гейдрих. В конце сентября 1939 года была проведена дальнейшая централизация. Все перечисленные учреждения были объединены в Главное имперское управление безопасности (Reichssicherheitshauptamt). Известно, что накануне очередного вторжения Германии в ту или иную страну чиновниками Гейдриха составлялись списки лиц, подлежавших немедленному аресту. В картотеке Гейдриха имелись фамилии и анкетные сведения на 20 000 швейцарцев, которых следовало арестовать или за которыми нужно было следить в случае оккупации немцами Швейцарии. Известно также о том, что начиная с первых месяцев 1938 года Гейдрих поддерживал литовских фашистов Вольдемараса, отпуская им деньги на “организацию еврейских погромов”{791}. В гестапо в конечном счете насчитывалось несколько тысяч сотрудников. В 1937 году ее бюджет составлял 40 миллионов марок. Об интригах гестапо на территории других стран до сего времени известно слишком мало.

Касаясь деятельности министерства иностранных дел Германии, мы должны будем ограничиться лишь краткими замечаниями.

К моменту прихода Гитлера к власти среди немецких дипломатов было очень мало его сторонников. Многие дипломаты с тревогой следили за развивавшимися в стране событиями. Из 600 сотрудников дипломатической службы, работавших в министерстве иностранных дел Германии под руководством барона фон Нейрата, насчитывалось не более десятка членов национал-социалистской партии. Когда Гитлер стал канцлером, почти все немецкие дипломаты, следуя примеру Нейрата, продолжали выполнять свои служебные обязанности, уверяя [419] друг друга, что “гитлеровские молодчики скоро остепенятся”. Затем один за другим они начали вступать в члены нацистской партии; некоторые из них сделали это лишь в 1937 и 1938 годах. В 1936 году Боле, говоря о немецком посольстве и консульских отделах в Швейцарии, заявил, что среди их персонала “нет ни одного надежного члена партии”{792}. Первое время немецких дипломатов пугала агрессивная внешняя политика Гитлера. Когда тот стал одерживать одну победу за другой, многие из них начали задавать себе вопрос, не является ли их беспокойство просто трусостью. Некоторые дипломаты принялись с большим рвением и энтузиазмом помогать Гитлеру в проведении его экспансионистской политики. Когда стало ясно, что наглая политика Гитлера может привести к развязыванию войны, среди дипломатов снова возникли опасения.

Все, кто величал себя настоящим нацистом, часто обвиняли немецких дипломатов в отсутствии смелости и решительности. До вступления Риббентропа на должность министра иностранных дел Гитлер смотрел на это министерство как на “мусорную кучу интеллигенции”{793}; ему, говорил он, нигде еще не приходилось сталкиваться с “таким сборищем сомнительных личностей”{794}. Гитлер редко читал донесения дипломатов. Ему никогда не приходила в голову мысль запросить у послов и глав дипломатических миссий их личное мнение. Пока Германия была слаба, Гитлер охотно извлекал для себя выгоду, используя респектабельную внешность фон Нейрата. Почувствовав себя сильнее, Гитлер освободил Нейрата от обязанностей министра, и его место в обширном здании министерства на улице Вильгельмштрассе занял Иоахим фон Риббентроп.

Женитьба на очень богатой женщине позволила Риббентропу войти в 20-х годах в круги аристократов, которые имели обыкновение проводить лето в Довиле{795}, а [420] зиму – в Каннах{796}. Его внимание привлекли проблемы внешней политики. Он стал налаживать контакт с нацистами, давал деньги на штурмовые отряды, а в 1932 году вступил в члены нацистской партии. Гитлер умно использовал светские связи Риббентропа с фон Папеном и сыном президента Германии Гинденбурга при проведении тех интриг, которые закончились его назначением на пост рейхсканцлера. Риббентропу не пришлось долго ждать вознаграждения. Ему разрешили организовать свое собственное учреждение, на этот раз за счет партийных денежных средств. Новое учреждение назвали бюро Риббентропа. Оно являлось по существу вторым министерством иностранных дел Германии, где две-три сотни молодых нацистов просматривали иностранные газеты, писали доклады, организовывали светские приемы и дальние путешествия официальных лиц. Риббентроп пел дифирамбы Гитлеру в наиболее влиятельных кругах французской и английской буржуазии. В 1935 году за спиной немецкого посла в Лондоне ему удалось заключить англо-германское соглашение по военно-морским вопросам, причем в ходе переговоров он сумел добиться принятия всех выдвинутых им первоначальных предложений. Такой человек вполне подходил Гитлеру. В феврале 1938 года он сделал его министром иностранных дел Германии.

Риббентропу, в котором невежество сочеталось с манерностью и тщеславием, тоже никогда не приходило в голову координировать работу с подчиненной ему дипломатической службой. Он обычно не утруждал себя чтением письменных докладов послов и посланников. Если он и вызывал их для личной беседы, то главным образом для того, чтобы блеснуть своим превосходством. Значительная часть его энергии уходила на раздувание аппарата министерства иностранных дел до гигантских размеров. Так, например, к большому неудовольствию Геббельса, Риббентроп создал весной 1939 года свою собственную секцию пропаганды за границей; “вскоре свыше 600 человек лихорадочно трудились днем и ночью, [421] составляя брошюры и листовки, организуя радиопередачи, делая переводы с более чем двадцати иностранных языков”{797}.

Все сказанное выше нисколько не противоречит тому, что немецкая дипломатическая служба в целом являлась одним из тех рычагов, посредством которых Гитлеру удавалось оказывать давление на другие страны. Дипломаты находились в одной лодке с Гитлером и помогали двигать эту лодку вперед. Вместе с тем следует сказать, что широко распространенное мнение, будто все немецкие дипломаты являлись зловещими заговорщиками, проницательными и осведомленными участниками гигантской банды конспираторов, далеко не соответствует, а иногда и прямо противоречит действительности.

Вернемся еще раз к вопросу о деятельности управления военной разведки и контрразведки.

Во второй части книги мы несколько раз указывали на это управление, как на орган верховного командования вооруженных сил Германии, который осуществлял шпионаж и диверсии. Данное управление продолжало работу той военно-разведывательной службы, которая была создана еще в первые годы существования Веймарской республики. После 1933 года служба начала расширяться параллельно с развертыванием перевооружения Германии. С января 1935 года ее возглавлял представитель военно-морского флота Вильгельм Канарис. В 1938 году служба была реорганизована и стала именоваться управлением военной разведки и контрразведки, которое подчинили организованному незадолго до этого верховному командованию вооруженных сил Германии. В названном управлении имелся отдел внешних сношений, поддерживавший связь с министерством иностранных дел Германии, немецкими военными атташе в других странах и иностранными военными атташе, аккредитованными в Германии, а также три номерных отдела: I, II и III. Отдел I ведал вопросами шпионажа, отдел II занимался организацией саботажа и диверсий (подрыв боеспособности армий вероятных противников, [422] налаживание контакта с недовольными представителями меньшинств, выполнение специальных заданий); отдел III занимался контрразведкой. На территории Германии в штабе каждого военного округа были созданы разведотделы. За пределами Германии представители названного выше управления имелись в большинстве немецких посольств и дипломатических миссий. К началу войны во всей системе управления насчитывалось 3 – 4 тысячи офицеров, которые должны были добывать конкретные данные военного, экономического и политического характера. Правда, Канарис обещал Гейдриху, что в дальнейшем ограничится лишь шпионажем военного порядка, однако он не придерживался своего обещания. Разграничение функций существовало только на бумаге.