Текст книги "Здесь песок чище"

Автор книги: Луис Адриан Бетанкур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Вы что, нервничаете? Чувствуете себя плохо?

– Нет-нет, ничего. Это потому, что холодно, не обращайте внимания.

– В вашем паспорте есть запись о том, что у вас были судимости на Кубе за уголовные преступления. Нас интересует, что вы скажете по этому вопросу.

– Прошлые судимости?

Каэтано пытался разгадать, к чему он клонит, задавая такой вопрос. Неужели в ЦРУ так хорошо информированы о его персоне и его прошлые преступления могут так интересовать их? Он решил, что, видимо, это только пробный шар, а он выдал себя, и они из этого извлекут некоторую пользу. Агенты ЦРУ не были предсказателями, и единственное, чего хотели, – это произвести на него впечатление, используя попавшую под руку информацию.

– Вы… знаете, что на Кубе шутки плохи с коммунизмом. И люди, которые выступают против, их, понимаете…

– Речь не об этом. Я имею в виду то время, когда было правительство Батисты. Здесь речь не о политике. Помните или нет?

– Теперь вспомнил, ну, конечно. Послушайте. Было тоже очень трудно. Работы не было, а жить нужно было как-то.

– И вы предпочли воровать?

Каэтано вдруг показалось, что пружины стула, на котором он сидел, разом все выпрямились. Он развел руками, выгнул дугой брови, попытался улыбнуться, но в груди у него что-то сжалось, и улыбки не получилось. Его лицо вытянулось, на нем застыла уродливая гримаса.

– Зачем вы меня спрашиваете? Вы ведь все знаете.

– Чтобы проверить, как у вас с памятью.

– Прошло много времени… А все плохое быстро забывается. Период был очень плохой, но нужно было на что-то жить.

– А на что вы думаете жить здесь?

– Ну как, здесь… хочу работать и скопить приличную сумму денег. Я думаю открыть какое-нибудь дельце… развивать его, пока можно будет, а затем привезти сюда мою семью.

Застывший взгляд и неподвижное, каменное лицо допрашивающего прервали его вдохновенное повествование.

– А еще что?

– Видите ли, здесь я попытаюсь жить хорошо, буду иметь деньги. Уже устал от бедности и не могу больше терпеть, поэтому я и уехал. Понимаете? Поэтому!

– Поэтому?

– Да, сеньор, поэтому… я… я не из тех людей, которые ходят в рваных ботинках и имеют две песеты в кармане. И поэтому я уехал.

– Только поэтому?

– Да, поэтому и потому, что там… коммунизм.

– Я подумал, что вы забыли об этом. О’кей, о’кей… Вы хотите покончить с бедностью? Но для этого нужны большие средства. Вот такой пример: вам, предположим, постоянно не везет, ничего не получается ни с работой, ни с бизнесом, вы не можете привезти свою семью. Вы залезаете в долги и в конце концов, так сказать, не достигаете того идеала, которого вы ожидали от Соединенных Штатов. В таком случае что вы будете делать?

– Нет… Этого не может случиться. Я знаю, что здесь все по-другому! Я сам пробью себе дорогу.

– Но… а если это не так?

– Если я в чем и уверен, то это в том, что здесь я научусь жить. Вы не беспокойтесь об этом. Однажды вы увидите меня проезжающим в машине, я вам посигналю и скажу: «Вы… помните, о чем меня спрашивали?»

Чиновник не стал отвечать на этот вопрос и сменил тему разговора:

– О’кей, о’кей! Теперь перейдем к другому вопросу. Вы привезли остальных, потому что они ваши друзья, значит, вы должны их хорошо знать. Что они за люди, чем занимались там, на Кубе? Давно ли знакомы с ними? В общем, расскажите все, что вы знаете о них.

– Во-первых, это хорошие люди… из одного квартала, все их знают… Все время, сколько их знаю, они были… против до мозга костей! Такие же, как и я! Я состоял в ДРП[8] 8
  ДРП – Движение революционеров-повстанцев – контрреволюционная организация. – Прим. пер.


[Закрыть] и делал на него ставку. Не такое уж большое дело… но был в ДРП, и эти… Чино, Тони… Нет, нет, это хорошие люди, делавшие наше общее дело, мое дело.

– Что значит «наше дело»?

– Ну, как это сказать, какое дело? То же, что делаете и вы, не так ли?

– Я никогда не принадлежал к ДРП.

– Да это же дело, начатое американцами, оно мое, это движение всех, кто «против». И Чино, и Тони… Разве не ясно?

– Таким образом, с помощью ДРП вы и организовали отъезд с Кубы? В этой организации вы, Чино, Тони. Правильно?

– Ну?

Каэтано снова приготовился продолжить «набор очков» для своей только что начатой карьеры. Он уже объяснил все касающееся ДРП. Как они это воспримут? Наверняка они не полностью контролируют эту организацию и у них в руках нет полного списка ее членов, так что он должен выглядеть довольно неплохо в их глазах… а сейчас ему задают вопрос об авторе идеи. Кто же еще, как не он?

– Кто организовал отплытие с Кубы?

– Ах да, сеньор, это я организовал. Послушайте, по правде, я уже давно, очень давно вынашивал идею уехать. Попытался здесь, попробовал там, но все было непросто. По всему побережью установлена хорошая охрана. Тогда я решил… ну, необходимо было найти судно и своих людей, чтобы нам здесь разрешили остаться после прибытия. Одно дело прибыть с рекомендацией от кого-то, и совсем другое, когда этот человек появится лично. Познакомился с Тони, который рассказал мне о своем дяде. Он здесь уже давно, и дела у него идут хорошо, работа связана с ЦРУ. Конечно… конечно, все это потому, что мы доверяли друг другу. Вы меня понимаете? Потому что это не скажешь где угодно и кому угодно. Нам нужно было найти судно. Я знал, что Чино тоже хотел уехать и у него есть опыт, он опытный рыбак, а у его отца было суденышко. Он сам предложил, ну и, вы видите, мы обманули всех и прибыли сюда.

– Чье было судно?

– Оно было украдено. Чино его украл у своего отца.

– Его отец рыбак?

– Нет… или, пожалуй, да. Он из тех людей, которые выходят в море, чтобы подзаработать на выпивку и отдохнуть.

– Он что же, купил судно только для этих целей? Он богатый?

– Нет, живет плохо. Он небогатый человек. Кроме рыбной ловли он, может быть, занимается и коммерческими делами… Но об этом лучше спросить Чино.

– Чино быстро согласился взять судно у своего отца?

– Нет. Куда там! Но его мы убедили… Мы использовали тот факт, что он тоже хотел уехать, но не решался это сделать один. И тогда наконец он присоединился к нам.

– И вы составили план?

– Да… Ведь дело в том, что, прежде чем составить план, необходимо было найти судно, топливо, место, затем охранять его и следить за обстановкой. Провал мог обойтись слишком дорого. Вы знаете об этом.

– Кто выбрал место?

– Я!

– И отец Чино привел туда судно, чтобы вы могли его угнать.

– Нет же, нет. Послушайте, как это было. Судно было там, на своем месте.

– Где?

– Там, где его оставил хозяин, отец Чино. Где оно всегда находилось. И тогда я сказал: «Чино, возьми судно и подойди поближе. С этого места мы и отчалим». Поняли? Так и было сделано.

– Никто не охранял судно?

– Иногда охраняли, иногда нет. На этот раз мы сами несли охрану. Я думаю, это было нужно для того, чтобы не провалиться. Мы все хорошо изучили. Были там, где стояло судно, присматривались, как будто бы мы не имеем к нему никакого отношения… Вот даже до чего дошло. Однажды мы солдата бесплатно подвезли на машине и от него выведали, в котором часу у них смена.

– Вы сказали, солдата подвезли бесплатно?

– А ты что, не понимаешь? Я-то подумал, что ты кубинец, старина!

Каэтано уже почти вывел из себя терпеливо ведущего допрос агента, который не привык вступать в спор в подобных случаях. Постоянные намеки на какие-то заслуги, неуважительное обращение на «ты» и чрезмерная жестикуляция создавали почти полностью отрицательное впечатление. А теперь еще этот вопрос о его национальности. Нужно что-то сказать ему, чтобы прекратить в дальнейшем это хамское поведение.

– Послушайте меня, сеньор Каэтано, здесь я задаю вопросы, а вы по возможности отвечаете на них. Согласны?

– Согласен!

– В таком случае избегайте намеков по моему адресу, разговоров о других мелких деталях, которые отвлекают от главного. Согласны?

– Э! – запротестовал Каэтано, – это уже сильно похоже на допрос в полиции.

– Это дружеская и свободная беседа. Она проводится для того, чтобы помочь вам остаться постоянно в этой стране. Вы пока еще находитесь проездом, и мы еще не сказали последнего слова.

Удар попал в цель и заставил Каэтано опомниться. Несомненно, пока он еще не совсем в Соединенных Штатах. Ему могли сказать: «Не принимается». И если их дела в службе иммиграции застопорятся, то что с ними будет?

– Хорошо, хорошо. Дело в том, что… я хотел объяснить, если вы не кубинец, действительно, откуда вам знать… Я вам говорил, что нас попросил солдат подвезти по пути. Это когда идешь пешком и останавливаешь машину, чтобы тебя подвезли. В этом случае говорят: «Слушай, подбрось». Мы вот так же посадили в машину караульного, который направлялся на пост, расположенный совсем рядом с нашим катером, и расспросили его, сколько их на посту, как часто они меняются, далеко ли он живет. Так мы узнали, что иногда пост не выставляют. Я не знаю, мне кажется, в тот день пост был, но мы внимательно наблюдали и ушли.

– Вам плохо?

– Мне… мне холодно, спать хочу и устал.

– Я дам вам отдохнуть. Думаю, что пока все нормально. Пожалуйста, выйдите и подождите там. Мы скажем, что вам делать…

Каэтано неуклюже поднялся, у него онемела нога, но он не захотел говорить об этом. С большим трудом, неуклюжей походкой он вышел в коридор и плюхнулся на скамейку. Его друзей еще не было. Он решил, что первым завершил беседу, и стал обдумывать, хорошо это или плохо.

– Имя?

Тони зевнул перед тем, как ответить. Он вспомнил, что на Кубе его друзья спросили бы: «Голод, сон или слабость?» Сейчас, как никогда, он чувствовал все это одновременно и поэтому ответил нехотя:

– Хосе Антонио Равело Маркес, но меня называют Тони, поскольку это короче и проще.

– Род занятий?

– Механик.

– Где работали до отъезда?

– Я был на службе.

– Добровольно?

– Нет, по призыву.

– По какому призыву?

– По закону об обязательной воинской службе.

– А, обязательная… так лучше, да?

– Да, если призывают, то в любом случае должен идти.

– Понятно. Нам известно, что ваш отец находится в больнице.

– Да, в Мосрре. Это больница для сумасшедших.

– Что с ним случилось?

– Чувствовал себя плохо.

– У него не было работы?

– Была, он был сантехником.

Упоминание об отце опечалило Тони. Он почувствовал, как дрожь прошла по телу, в душе шевельнулось что-то похожее на слабое, еле заметное чувство вины.

– Сколько вам лет?

– Восемнадцать.

– Будьте повнимательней к моим вопросам. Через два дома от вас, согласно адресу, который вы назвали, живет Лукас. Вы знаете, кто он?

Вопрос поразил Тони. Меньше всего он ожидал и даже никогда не думал, что где-то еще, кроме района, где он жил, его могли спросить об этом. Он вспомнил, как Лукас, улыбаясь, пригласил его однажды в воскресенье на рыбалку. Хотелось пойти с ним, но было и противоположное чувство: «Куда мне с тобой? Ни к чему». Он вспомнил, как Лукас со своим маленьким сыном Эрнестиком на руках выходил погулять в зоологический парк, а 26 июля надевал свою новую форму милисианос и берет зелено-оливкового цвета.

– Он коммунист… говорят, что из контрразведки.

– Вы с ним дружили?

– Нет… хотя… он ко мне относился просто, здоровался со мной, это естественно.

– Что еще?

– Это все.

– Там же, в вашем квартале, живет еще один сотрудник госбезопасности. Кто он?

– Еще один? Я впервые слышу об этом!

– Это точно? А

– Точно.

– А кто же выдал Ромберто?

Тони был поражен осведомленностью ЦРУ.

– Там говорили, что это был один из его соседей, но я не думаю.

– Какой сосед? Карлос?

– Да.

– Почему вы не верите, что он выдал Ромберто?

– Они всегда ругались, потому что Ромберто надоедал и затевал скандалы, а тот его предупреждал: «Послушай, я тебя сдам в полицию». Но он так и не сделал этого… Но, видимо, его угрозы приняли во внимание. И когда однажды дом окружили и его взяли, народ стал говорить, что это дело его рук, Карлоса.

– И что же, это была случайность?

– Что именно?

– То, что он убежал через двор Карлоса, а там его ждали люди из контрразведки.

– Вы же знаете, как действует полиция. Она проникает повсюду. И кто это отрицает?

Ведущий допрос поудобнее устроился в кресле. Пристальным взглядом посмотрел на Тони. Затем, смягчая тон, сказал:

– Любопытно, черт возьми! Любопытно! У вас та же точка зрения по этому вопросу, что и у коммунистов. У нас есть свидетельские показания, мнения людей. И ваше суждение совпадает с их мнением, но не с нашим. А почему? Давайте будем считать, что это незрелое мнение, по молодости, да? Чтобы было без обмана.

– Я говорю вам правду. Если я так думаю, зачем же мне говорить что-то другое в угоду вам?

– Пожалуй, вы правы. Продолжим теперь о Каэтано. Откуда вы его знаете?

– Я его знаю уже давно, но раньше у нас не было таких отношений, а сейчас он прилип ко мне, так как хотел, чтобы я его увез из страны. Так же, как и Чино. Они знают, что я хотел уехать из страны, и пристали ко мне.

– Судно ваше?

– Нет, Чино.

– Тогда я никак не пойму, что выгадывали они, присоединяясь к вам? Кто же кого привез?

– Мы договорились.

– Договорились? – Офицер наклонился, как бы придавая особое значение следующему вопросу: – Договорились, чтобы уехать вместе с вами?

– Что-то вроде этого.

– И вы их привезли бесплатно? Зачем это вам?

– Я не корыстный человек. Я с них ничего не взял и не просил ничего взамен.

– Катер принадлежал Чино. Это вы мне говорили. Каков же вклад Каэтано?

– Компас… мне не удалось достать его на работе, и тогда он достал.

– Вот как вы распределились? Катер должен предоставить Чино, компас Каэтано… Но, кроме того, они были заинтересованы еще в чем-то, что их заставило объединиться с вами для поездки. В чем, вы считаете, заключалась эта заинтересованность?

– Я не могу сказать.

– Подумайте немного. Поставьте себя на их место. Что может заставить одного человека присоединиться к другому для того, чтобы уехать?

– Пожалуй, то, что мы вместе думали об одном и том же.

– Подумайте о материальной, а не об идейной заинтересованности.

– Могло быть вот что: они знали, что мой дядя связан с ЦРУ.

– Кто им об этом сказал?

– Об этом говорят среди противников режима, и, конечно, я говорил, что у меня здесь дядя.

– Как же можно использовать вашего дядю, уехав с острова?

– Пожалуй, они думали, что, уехав со мной, через моего дядю им легче будет связаться с ЦРУ.

– Это главная цель? Именно поэтому вы уехали?

– Считается, что тот, кто в ЦРУ пользуется влиянием, поможет через эту организацию найти хорошую работу.

– Вы приехали, чтобы жить вместе с дядей?

– С дядей! Конечно!

– А что касается тех дел, которыми занимается ваш дядя?

– Нет, это меня не интересует.

– Почему?

– Потому что я хочу жить мирно, спокойно, заниматься своей работой и никуда не соваться.

Агент окинул его взглядом, поискал что-то в ящике стола. Вынул оттуда рулон тонкого белого картона и развернул его перед Тони.

– Смотрите внимательно на эту карту. Вы понимаете, что на ней?

– Да.

– Отсюда вы вышли. Правильно? – показал он точку на северо-западном побережье Кубы.

– Нет, нет… Немного в стороне, вот отсюда.

– Где?

– Здесь.

– Там пустынное место?

– Довольно-таки.

– Но недалеко от этого места расположена воинская часть.

– На два-три километра ближе к Гаване, примерно здесь.

– Вокруг казарм каменный забор?

– Нет, там столбы и колючая проволока, и через определенные промежутки установлены прожекторы, которые включаются и выключаются с поста, а на территории части имеется вышка, тоже с прожекторами.

– Где расположена столовая этой части?

– Возле моря. Это новое помещение барачного типа, построенное из сборных деталей.

– Там же питаются и командиры?

– Командиры садятся за первые столы.

– Как выглядят эти столы?

– Они мраморные, на металлических ножках, прикрепленных к полу.

– У них пища такая же, как у всех?

– Та же самая.

– Какие винтовки на вооружении этой части?

– Автомат.

– Вы можете нарисовать его?

– Могу.

Работник ЦРУ придвинул Тони блокнот. Он нарисовал автомат, и особо тщательно, чтобы как можно лучше удовлетворить просьбу.

– Вы очень хорошо рисуете, и заметно, что знаете это оружие. Уверен, что вы пользовались им. Правда? Как он стреляет?

– Хороший автомат.

– Его выдают призывникам?

– Да, конечно.

– Им также разрешают питаться в столовой вместе с офицерами?

– Рядом с ними, это зависит от условий части.

Агент свернул карту и спрятал ее. Затем достал пакет. Это был конверт с фотографиями хорошего качества на глянцевой бумаге. Вынув одну из них, показал Тони:

– Что это?

– Торпедный катер.

– А это?

– Другой торпедный катер, меньших размеров. Их называют «Комсомолец». На нем небольшая команда, и, я думаю, он быстроходнее.

– Посмотрите, что это у него здесь?

– Радиолокатор.

– А здесь?

– Это трубы торпедного аппарата. Здесь видна только одна труба по борту, а их всего две – по одной с каждого борта.

Допрашивающий наклонился над фотографией, притворяясь, что он этого не знает:

– Они что-то рисуют на носовой части. Здесь я вижу какой-то знак. Вы не видите? Думаю, с помощью лупы мы могли бы разглядеть, что это такое. Жаль, что под рукой нет ничего. Что бы это могло быть?

– Лупа не нужна. Я скажу, что они здесь рисуют. Это звезда. Ее также рисуют на крышках труб, на торпедных аппаратах.

– Она обозначает, что они русские?

– Нет, не так.

– Почему?

– На нашем знамени уже давно есть звезда.

Перед Тони другая фотография. Снова морская тематика, все более сложная. Еще один военный корабль.

– А это что за дьявол?

– Ракетный катер. Это более эффективное оружие. Здесь вот у него ракеты.

– А здесь что?

– Радиолокатор.

– О’кей, достаточно. Для рядового вы имеете слишком хорошую военную подготовку. Вам не кажется?

– Я не был отличником, даже не был специалистом.

– Здесь считается, что это хитрое оружие доверяется только старым кастровцам, признанным коммунистам, людям, которым безгранично доверяют, для того, чтобы однажды один из катеров не привели к нам сюда.

– А я знаю парнишку, который ничего из себя не представлял, а сейчас командует одним из этих катеров… Нам все это объясняли, не спрашивая, кто мы по происхождению, кем были наши родители, что мы думаем о политике. Нам показывали все. Кроме того, катера стоят на виду, их не прячут и иногда на них возят на экскурсию пионеров. Катера не скрывают, как секретные корабли, они проходят мимо Малекона и упражняются в стрельбе открыто.

– Хорошо. Выходите и ждите меня за дверью. Если вы мне снова понадобитесь, я вас позову.

Тони вышел обеспокоенный. В коридоре он встретился с Каэтано, который, сидя в тишине, думал о чем-то своем. Он вначале не заметил Тони, но затем, заметив, что его товарищ плюхнулся на скамью, подошел к нему и спросил:

– Эй, что с тобой? Как твои дела?

– Знаешь, мне кажется, я влип.

– Почему?

– Я ответил ему на все вопросы, которые он мне задавал по поводу оружия и прочего. Мне кажется, он ошибся во мне, но теперь уже поздно что-то исправлять. Как ты думаешь, что со мной будет?

– Он что же, угрожал тебе, говорил что-нибудь?

– Он подумал, видимо, что я знаю слишком много.

– Мои дедушка и бабушка говорили, что знания никогда не помешают.

– Но это тебе не дед с бабкой.

– Знаешь, что я тебе посоветую? Ты должен нагнать им страху своим дядей. Скажи, что ты хочешь поговорить с ним, и пусть его пригласят в штаб-квартиру ЦРУ.

За третьей дверью также шла «дружеская беседа».

– Фамилия?

– Хосе Сантос Эрнандес.

– Но вас называют Чино.

– Правильно.

– Профессия?

– Шофер частного такси.

Агент ЦРУ расстелил на столе карту. Это была карта не типографского издания, предназначенная для продажи, а произведение отличного чертежника, выполнившего ее разноцветной китайской тушью. На карте были отмечены улицы, дома и другие пункты в районе Серро[9] 9
  Серро – район Гаваны. – Прим. пер.


[Закрыть].

– Вы, я думаю, догадываетесь, о чем идет речь.

– Конечно, это мой квартал.

– Покажите мне улицу, на которой вы проживали до отъезда с Кубы.

– Вот она.

– Теперь дом.

– Здесь.

В течение целых двадцати минут он задавал Чино вопросы, связанные с его кварталом. Он расспрашивал о каждом доме и его жителях. Казалось, что речь шла о проверке и уточнении фактов, касающихся кубинских беженцев.

– Вам хорошо знакомо это имя?

– Да, эта сеньора живет в квартире номер два с балконом на улицу.

– Кто еще живет вместе с ней?

– Ее муж. Он работает в рыбном порту. У них есть сын, учится в средней школе.

– А рядом?

– Старики. Супружеская чета. Оба на пенсии. У них есть дети, они живут отдельно. Старший уехал отсюда еще до пятьдесят девятого года.

– А здесь кто живет?

– Военный.

– Где он служит?

– Ну, я не в курсе, говорят, что в госбезопасности, но я точно не знаю.

– Вы с ним общались?

– Никогда.

– Почему?

– Потому что он ко мне не обращался.

– А если бы он обратился?

– Я человек воспитанный, ответил бы ему. А что?

– Кто-нибудь из жителей был под арестом?

– Да, Мигель. Он живет вот здесь. Но я знаю, что его арестовали не из-за политики, а за воровство. Унес что-то со склада, на котором работал. Об этом знал весь квартал, потому что приходила полиция и произвела у него обыск.

Допрашивающий вынул несколько фотографий из желтого конверта. Это были снимки различных образцов оружия. Он стал их показывать, но Чино узнавал только американское.

– Это?

– Винтовка М-3.

– А это?

– Не знаю.

– А вот такое?

– Тоже не знаю.

– И этот?

– Кольт сорок пятого калибра.

Агент убрал фотографии.

– Кому вы думаете написать, чтобы сообщить о своем прибытии в Соединенные Штаты?

– Я пока еще не думал об этом.

– А вашему отцу? Разве нельзя ему написать, что вы прибыли и все хорошо?

– Отцу, думаю, как раз не стоит. Он не знает, что я только что украл у него яхту. Именно на ней мы и пришли. Я считаю, что если и напишу сейчас, то ни мне, ни ему это ничего не даст. А как вы думаете?

– Простите, но это дело меня не касается.

– Но вы ведь спросили.

– Вернемся к вопросу о судне. Это вы их привезли?

– Судно или людей?

– Не вижу разницы.

– Но она все-таки есть. Я все время управлял судном, стоял у руля, старался не потерять ориентировку, потому что не было приборов, а они не имеют ни малейшего представления о мореплавании. У меня тоже опыт небольшой, но тем не менее вы видите результат. Таким образом, могу сказать, что я привел судно. Было нелегко. В отдельные моменты я уже думал, что все пропало. Мне казалось, что мы идем вдоль берега, а не к Флориде. Но в конце концов мне удалось привести судно сюда.

– Но на судне были люди, и вы их привезли. Почему вы не берете на себя эту ответственность?

– Я не ухожу от ответственности. Но что касается людей, то я, по крайней мере, никого не привозил. И не знаю, есть ли среди них такие, кто думал бы, что он доставил всех остальных.

– Никто никого не привозил?

– Мне казалось, что у нас было всеобщее согласие. Пожалуй, мы только друг друга подбадривали. Особенно поддержал меня Тони, рассказав о своем дяде, который работает в ЦРУ и который обязательно нам поможет, и у нас не будет здесь никаких трудностей. Я считаю, что у каждого из нас были свои планы. Но каждый в отдельности уже решился, а вместе мы собрались, чтобы осуществить это решение. Поэтому я не могу сказать, что доставил сюда этих людей. Вы меня понимаете?

– Все понятно. Теперь давайте поговорим о вашем отце и его судне. Намерены ли вы предпринимать какие-либо шаги, чтобы вернуть «Мою мечту» отцу?

– А есть возможность вернуть ее?

– Ну, логически судно является частной собственностью. Мы с большим уважением относимся к частной собственности. Я не знаю, что было бы, если бы судно потребовали с Кубы. Сейчас нет никаких каналов для соблюдения закона в этом плане, но, с другой стороны, вы здесь, вы привели судно сюда и, пожалуй…

– Вы подсказали мне отличную мысль. Я думаю прибегнуть а этой возможности и ходатайствовать. Я попрошу, чтобы мне вернули судно, но не для передачи его моему отцу, а для эксплуатации здесь. Я же должен на что-то жить. Буду заниматься рыбной ловлей и использовать для этого «Мою мечту».

– Вас не интересует, что вашему отцу это судно, возможно, необходимо?

– Нет.

– Видно, вы очень недовольны своим отцом.

– Моим отцом? Я так не думаю. Во-первых, потому, что именно он остался недоволен мною. Ему нанесен ущерб, а не мне. Что же касается моего решения не возвращать судно, так оно необходимо мне, чтобы наладить жизнь. Эта мера не является необоснованной и направленной против отца. Даст бог, я однажды возвращу ему другое судно, намного лучше этого.

– А на что же пока будет жить ваш отец?

– Он работает.

– Где?

– В КО на своем предприятии.

– КО? Что это такое? Сокращения и сокращения! Как вы не сходите с ума от такого количества сокращений? Повсюду эти ДВС, ФЖ, КЗР, ПС, ИНРА, ИКП, и теперь КО. О чем идет речь?

– Это недавно созданный корпус охраны. Из того, что говорил отец, я многое не совсем понял, но думаю, речь идет о замене милиции непосредственно на предприятиях.

Агент насторожился: вопрос был для него действительно малознакомым. Он догадывался, что столкнулся с чем-то очень важным, возможно, со значительным открытием. В его карьере это могло сулить специальные дивиденты.

– Ну-ка, ну-ка! Очень интересно! Это, по-видимому, должно быть секретно. Не так ли?

– Я знаю, что в газетах об этом не писали, но, с другой стороны, не слышал, чтобы из этого делали секрет. Не знаю точно. Только однажды я увидел, как отец прячет новую нарукавную повязку с непонятным буквенным сокращением. На мою просьбу поподробнее рассказать об этом он не ответил.

– Подождите секунду, я сейчас приду.

Пока Чино ожидал, он мысленно пытался предугадать, как будет реагировать янки. «Кажется, что этим КО я его по-настоящему заинтересовал». Возвратились вдвоем. Второй агент с вытянувшимся от удивления лицом посмотрел на Чино, как на какого-то странного субъекта. Затем они говорили между собой по-английски, уверенные в том, что кубинец не понимает. И снова Чино должен был молча переносить оскорбления и бахвальство.

– Вот этот…

– Мы поработаем с ним.

– Если, конечно, у него информация из первых рук и заинтересует наше руководство, возможно, они оправдают средства, которые мы на них затратили. Не забывай, что это я открыл это КО.

– Ты уже закончил с ним?

– Подожди еще немного. Осталось выяснить несколько деталей. Я прервал допрос, когда он упомянул КО. Хочу проверить, кольнуть его слегка, посмотрим, не загибает ли он. Но мне кажется, нет.

– О’кей, жду тебя, не задерживайся. Подбросили нам дел на конец недели!

– Я скоро.

– А еще один?

– С ним тоже будут работать. Есть опасение. Он довольно точно ответил на некоторые вопросы, касающиеся вещей закрытого характера. Мы должны провести дополнительную проверку.

– Логично.

– В военной области он практически знает все, даже самое современное вооружение. Однако продолжает утверждать, что был всего лишь рядовым военнослужащим.

– В Опа-Лока знают, как развязывать языки.

– Это их дело, он им пригодится. Подожди, я с ним быстро закончу.

– О’кей, пока.

Агент и Чино снова остались вдвоем.

– О’кей, Сантос. Я считаю, пора заканчивать. Сейчас я вам задам острый вопрос, но он тоже необходим: сколько времени вы служили в госбезопасности?

– Этот вопрос не заслуживает ответа.

– А я думаю, что заслуживает.

– Тогда я скажу, что столько же времени, сколько и вы.

– Против меня нет никаких улик. А вот что касается вас, то мы имеем фото, которое можем показать вам. Мы его тщательно проверили и не сомневаемся в том, что оно без всяких подделок. На нем вы в зелено-оливковой униформе за рулем автомобиля, оборудованного коротковолновым радиопередатчиком. Что вы на это скажете? Может быть, действительно показать вам фотографию?

– Нет, ни к чему. Все возможно. Когда я был солдатом, возил многих командиров, и почти на всех автомобилях были установлены радиопередатчики. Но это было в первые месяцы после революции. Затем я уволился и стал работать на себя. Просто я устал работать на кого-то и соблюдать воинскую дисциплину.

– Армия Кастро была дисциплинированной в те первые месяцы, когда вы служили?

– Повсюду говорили о том, что нужно укреплять дисциплину. Были специалисты, которые остались после чистки армии Батисты. Они были требовательными. Дисциплина у нас была неплохая. Я думаю, что стоит напомнить о том, что среди нас были ветераны Сьерры. Вот такая была обстановка.

– А вам дисциплина не по душе?

– Когда она мне ни к чему.

– Вы боролись против Батисты?

Сантос не ответил на вопрос.

– Вы не хотите отвечать? Почему?

– Нет, я думаю. Такой же вопрос задают там, на Кубе, тому, кого принимают в коммунисты. Да, я боролся.

– Почему вы это делали?

– Потому, что никакая диктатура мне не нравится.

– Тогда что же вам нравится?

– Демократия, но… Вы видите, как все вышло, и боролись-то мы напрасно.

– Вы не боролись против Кастро?

– Делал все что мог.

– Конкретнее?

– Обыкновенная жизнь заговорщика. Иногда вообще ничего не делаешь. Вы хорошо знаете, что я имею в виду, ведь руководство осуществляли вы. Пожалуй, у вас в архивах можно найти мое имя… Иногда мне приходилось бросать самодельные зажигательные бомбы, гранаты или ждать вашей команды, что делать дальше. Однако я сильно устал и хочу спать. Долго еще будет продолжаться эта беседа?

– Нет, уже всё, пойдем.

Остальные ожидали в прихожей.

– С этим всё. Думаю, что ты можешь отвезти его в Опа-Лока. Посмотрим, что там из него вытянут, – обратился агент ЦРУ к своему коллеге.

– Что же, вот так: ни есть и не спать? – запротестовал тот.

– Это твое дело. Что касается меня, то я пойду спать.

СООБЩЕНИЕ ДЕВЯНОСТО ДВА ТЧК НАЧАЛО ТЧК ПРИБЫТИЕ «МОЕЙ МЕЧТЫ» ХОРОШЕЕ ТЧК ПРОДОЛЖАЕТСЯ СПОКОЙНЫЙ ПЕРИОД ТЧК НОВОСТЕЙ НЕТ ТЧК СЛЕЖУ ЗА ПЕРВЫМИ ШАГАМИ МОНГО ТЧК РАД СМЕНЕ И ОЖИДАЮ СКОРОГО ПРИКАЗА О ВОЗВРАЩЕНИИ ТЧК КОНЕЦ ТЧК

ЭДИТ

МАЙАМИ-0986

ВНИМАНИЕ ДВОЕТОЧИЕ ДЛЯ КЛИЕНТОВ ЗПТ ГОВОРЯЩИХ ПО-ИСПАНСКИ ТЧК КУБИНЦЫ ЗПТ БЕЖАВШИЕ С КРАСНОЙ КУБЫ НА УТЛОМ СУДЕНЫШКЕ И НАХОДИВШИЕСЯ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ В ОТКРЫТОМ МОРЕ ЗПТ БЫЛИ ПОДОБРАНЫ КОРАБЛЕМ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ ЗПТ КОТОРАЯ ПЕРЕПРАВИЛА ИХ ЖИВЫМИ И ЗДОРОВЫМИ В МАЙАМИ ТЧК НАШИ КОРРЕСПОНДЕНТЫ ИЗ БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЫ СООБЩАЮТ ФАМИЛИИ КУБИНЦЕВ ТЧК ХОСЕ АНТОНИО РАВЕЛО МАРКЕС ЗПТ ХОСЕ САНТОС ЭРНАНДЕС И ФРАНЦИСКО ГУСМАН КАЭТАНО ТЧК У ПЕРВОГО ИЗ НИХ ДЯДЯ В МАЙАМИ ТЧК ВНИМАНИЕ ДВОЕТОЧИЕ ПРЕДЫДУЩУЮ СТРОКУ НЕ ЧИТАТЬ ЗПТ ОШИБКА ПОДОБРАННЫЕ КУБИНЦЫ ПОЛУГОЛОДНЫЕ ЗПТ БОСЫЕ И ПЛОХО ОДЕТЫЕ ЗПТ НО ОЧЕНЬ ДОВОЛЬНЫЕ ЗПТ ЧТО ПРИБЫЛИ ВО ФЛОРИДУ ЗПТ ГДЕ МЕЧТАЮТ ЗАНОВО НАЧАТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ ТЧК

Примечание карандашом:

Передавать по радио каждые два часа. Добавить драматические обстоятельства при спасении: опасности на переходе морем и так далее, намеки на режим Кастро, мотивы побега, опасения за судьбу оставшихся родственников, которые могут быть репрессированы.

Шеф редакции