Текст книги "Здесь песок чище"

Автор книги: Луис Адриан Бетанкур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)

СТРЕЛОК ДЛЯ МЕКСИКИ

Над болотами Аллигатор-Эйли раздавалось эхо выстрелов, пугающее птиц. Наступил полдень, и пора уже было возвращаться домой. Для судьи не составляло труда определить лучшего стрелка. Победитель, отстреляв последнюю мишень, продолжал лежать, размышляя над тем, что может принести ему победу. Узнав, что ЦРУ ищет в «Альфе» хорошего стрелка, он решил непременно выяснить, что замышляет управление. В том, что этот замысел был направлен против Кубы, сомневаться не приходилось. Чино запасся большим количеством патронов и часами в одиночестве упорно практиковался в стрельбе из винтовки, пока не обрел уверенность в победе на соревнованиях. Теперь он достиг своей цели. Присутствие на стрельбище Андреса Насарио и самых видных деятелей военного отдела «Альфы-66» раскрывало значение отборочных соревнований. Никаких фигляров не было: они никогда не появлялись, если речь шла о настоящем деле. Чино поднялся и отряхнул одежду. Раздался хор поздравлений. Насарио обнял его:

– От всего сердца поздравляю тебя, Сантос. Во-первых, теперь уже никто не сомневается, что ты наш лучший стрелок. Во-вторых, эта победа дает тебе возможность принять участие в выполнении важного задания. Об этом мы поговорим потом, в более подходящем месте.

Затем к группе присоединился Уго Гаскон Гонгора и, давая понять, что он принадлежит к числу посвященных, сказал:

– Поздравляю, парень! Ну вот, Насарио, мы и отобрали нашего кандидата.

Винтовки были вложены в кожаные чехлы. Кое-кто тут же переоделся. Затем все втиснулись в машины и поехали по домам.

Насарио привез Чино в штаб-квартиру "Альфы" и там наконец раскрыл секрет соревнований:

– Мы ведь, кажется, как-то говорили с тобой о Мексике?

– Да, говорили.

– Если мне не изменяет память, ты хотел установить контакт с нашими людьми там, чтобы провернуть какие-то дела?

– Но вы были против действий в том районе. Я хотел создать базу на Юкатане для нападений на кубинские суда. Вы мне ответили, что ЦРУ вполне довольствуется теми трудностями, которые создают Кастро проводимые под мексиканской вывеской пропагандистские кампании по поводу опасности, которую представляют кубинские суда, нарушающие границы мексиканских территориальных вод.

– Теперь ты, возможно, поедешь туда, но уже с другой целью. Я расскажу тебе о наших связях и людях, чтобы…

– А нельзя ли узнать об этой цели? Ведь не поеду же я лишь только для того, чтобы познакомиться с парнями из "Альфы".

– Конечно, нет. Ты будешь выполнять самое важное задание "Альфы".

– Наконец-то можно будет сделать что-то стоящее. Оттуда мы сможем действовать против западной части Кубы. Удары мы нанесем с двух направлений…

– Не об этом речь. В Мексику скоро поедет Кастро. Луис Эчеваррия пригласил его, когда был в Гаване. Как всякий высокопоставленный гость, он совершит поездку по стране. Ее маршрут мы должны узнать. Когда наш враг номер один будет прогуливаться, лучший стрелок "Альфы", расположившись в удобном укрытии, поймает его в прицел своей винтовки и вступит в "контакт" с помощью пуль, начиненных цианистым калием. Все произойдет быстро. Возникнет ужасная паника, а наш палач будет надежно прикрыт. Группа коммандос поможет ему ретироваться, и будет сделано все, чтобы позволить ему безнаказанно скрыться. Именно поэтому нам нужно было знать, кто у нас лучший стрелок. И мы узнали это. Теперь нужно определить степень готовности стрелка. Ты согласен?

Насарио положил руку на плечо Чино, как политик, просящий голосовать за него. Чино сделал вид, будто размышляет над предложением, и, почесывая голову, ответил:

– Не очень-то мне это нравится.

– Почему?

– Потому что я не забыл об Освальде и других, кто отправился на тот свет после событий в Далласе. Я думаю, что ЦРУ действует по единой схеме, и лучше не лезть в дело, когда не знаешь, чем оно кончится.

– Но эта затея наша, а не ЦРУ.

– Нет, Насарио, не наша. Я знаю, кто и на что способен. Или, может быть, ЦРУ заставило всех поверить в это?

Насарио подсластил ложь:

– Я говорю о прикрытии. Это будут наши люди. Поэтому я могу заверить…

– Что за план у вас?

На протяжении пятидесяти минут Андрес Насарио и Чино обсуждали план действий по второму пункту "Пересмешника". Перед Чино предстали планы тонко подготовленного убийства. Он немедленно принял решение – постараться сконцентрировать в своих руках все нити этого дела. Ему хотелось вылететь в город Мехико немедленно, однако Насарио был против из-за одного серьезного, на его взгляд, препятствия. Предстояло повторное слушание в суде по делу Инагуа. Чино находился на свободе лишь благодаря тому, что Насарио уплатил за него залог, хотя для этого ему пришлось заложить собственный дом. И если по какой-либо причине Чино не вернулся бы в США, то залог пропал бы. У старого прохвоста не было ни малейшего желания рисковать. Можно было спорить, чьи интересы важнее – ЦРУ или "Альфы", но если в деле участвовали его собственные деньги, то это в корне меняло ситуацию.

Чино понимал, что нужно сразу поставить под контроль осуществление плана покушения в Мексике. Суд же мог превратиться в непреодолимое препятствие. Он не верил в то, что говорил о нем Гошгариан. Пустым обещаниям на этот счет он противопоставлял железную логику. Почему вновь дали ход этому делу? Почему возобновили судебное расследование только против трех из семи обвиняемых? Он не имеет права подвергать себя такому большому риску: идти в суд, который может лишить его участия в готовящейся операции. Он не может выпустить нити, которые уже попали в его руки. Он мог бы и не ходить в суд, но пресловутый залог, внесенный Андресом Насарио, менял дело. Если бы не он, шеф "Альфы-66" легко согласился бы на его отъезд в Мексику до слушания дела. Однако речь шла о деньгах Насарио, который собственное финансовое благополучие ставил превыше всего. Чино прикинул, что можно сделать до того, как он предстанет перед большим жюри. Прежде всего он поинтересовался, что думают о последствиях суда двое других обвиняемых. Он взялся за Гаскона. Казначей был спокоен, уверенный в том, что его шеф ни в коем случае не допустит, чтобы жюри осудило его.

– Он договорится с ними, какие бы осложнения ни возникли. Так всегда было раньше.

– А если, несмотря ни на что?..

– Мне нечего бояться. Но если, как ты говоришь, несмотря ни на что, меня осудят… ну что ж, какой-нибудь выход найдется. Приговор может быть условным. Что-нибудь да придумают, будь уверен.

Здесь царил полнейший оптимизм. Чино прощупал Кастильо:

– Что ты думаешь делать?

Кастильо удивился настойчивости, с какой Чино расспрашивал его о последствиях повторного слушания дела в суде. Раньше его приятель и товарищ по пиратским приключениям никогда не проявлял такой тревоги. Наоборот, в подобных случаях Чино всегда был спокоен и отмахивался от опасений. Это наряду с другими чертами характера как раз и привело его к руководству морскими операциями "Альфы-66".

– Что я думаю? А ничего. Что мне еще остается делать? Это не в первый раз. Они все между собой уладят.

– Ты не боишься осложнений?

– Каких, например?

– Может быть, они изменили свою линию в отношении нас.

– Они все уладят.

– А если нас осудят?

– Я не думаю.

– Меня пугает эта неясность…

– Послушай, Чино, меня удивляет твой страх.

– Понимаешь… мы не можем надеяться на прошлое. Ты же знаешь, что обстановка меняется. То, что сегодня выглядит зеленым, завтра может стать красным… Тогда платить придется тому, у кого нет поддержки… мне, тебе… Те, кто наверху, всегда договорятся, нам же надо самим о себе побеспокоиться. Знаешь, что я бы сделал? Я дал бы тягу в какое-нибудь местечко за пределами Штатов и наблюдал бы оттуда за происходящим. Мне есть куда отправиться. Я знаю людей, которые готовы нам помочь. Вспомни, что приключилось с Бошем. Если бы чилийцы не протянули ему руку…

– Я знаю другую версию этого дела: ЦРУ, чтобы спасти Боша, сплавило его чилийцам.

– Хорошо, но в данном случае это одно и то же… Так вот знай, что если у тебя дела здесь пойдут плохо, чилийцы смогут сделать кое-что, чтобы помочь… даже выехать за границу, чтобы уйти от закона. Если же ты очень веришь янки и ждешь, чтобы именно ЦРУ разрешило твою проблему, мне остается только пожелать тебе удачи и выразить надежду, что о тебе не забудут.

Кастильо оказался более отзывчивым, чем Уго Гаскон, и более независимым в суждениях. Он в меньшей степени был пропитан ядом лозунгов, провозглашаемых главарями "Альфы", которых считал ни к чему не способными и бесполезными людьми. Ему казались разумными рассуждения друга. Он сам мыслил так же, однако был обречен на послушное ожидание и решил признаться в этом:

– Знаешь, Чино, ведь у тебя положение лучше, чем у меня. Ты один, у тебя нет ни жены, ни детей на содержании. Ты можешь отправиться в любое место, где тебе будет лучше, и наплевать на все остальное. Если здесь для тебя запахло жареным, ты можешь сигануть куда захочешь. А ты представь себе, что я уехал отсюда, а в другом месте трудно найти заработок. Кто позаботится о семье? Кто будет кормить моих детей? ЦРУ? Гаскон и Насарио? Ты же знаешь, что нет. Я должен думать об этом. Другое дело, если я здесь попаду за решетку. Есть договоренность. Они должны помочь мне, ведь я могу требовать этого, могу поднять шум. У меня другое положение, Чино, пойми.

Сантос выглядел удрученным. Он согласен. Действительно, положение Кастильо таково. Он, конечно, связан, но не столько семьей, сколько обществом, которое не может поддержать ее.

– Ну что ж, не исключено, что я действительно дам тягу. За границей есть один человек, который может помочь мне.

– Я не могу, Чино. Мне остается только надеяться на этого сутягу – Гошгариана. У меня нет другого выхода. Если мне суждено пропасть, то я уже пропал. Но у меня есть еще надежда. Штаты не могут повернуться к нам вот так, спиной. Разве мы не те, кем бы они хотели нас видеть? Если они пойдут против нас, то в известной мере пойдут против себя.

Чино согласно кивнул головой.

ЭМИССАР ДИНА

Новый, совсем неожиданный элемент появился в планах Чино с прибытием в международный аэропорт Майами личного посланца неофашиста Пиночета. Этот визит, как и многие другие визиты подобного рода, сохранялся в полной секретности потому, что в стране, которая понесла большие жертвы в общей борьбе против фашизма, было бы совсем нелегко объяснить причину такого скандального примирения, похожего на предательство, такого неуважения ко всем, кто погиб в войне. Однако эти связи были уже привычным делом для американцев из «невидимого правительства»[28] 28
  Имеется в виду ЦРУ. – Прим. пер.


[Закрыть].Они существовали еще до прихода к власти в Чили правительства Народного единства во главе с Сальвадором Альенде. Однако для членов «Альфы» появление агента ДИНА не могло не стать крупным событием. На встречу пришли все приглашенные. Было немало таких, кто добивался участия в ней, но был отвергнут ЦРУ, так как в таком мероприятии присутствие непосвященных было нежелательным.

В момент, когда ЦРУ начинало свертывать свои потрепанные пиратские флаги, эмиссар Пиночета предлагал почетный выход из сложившейся ситуации. Это известие было шумно преподнесено главарями "Альфы". Оно не слишком удивило Чино, знавшего о существовании этой линии сотрудничества, которая уже в течение многих месяцев была известна шифровальщикам ЦРУ под кодовым названием "Южное направление".

По имеющимся у Чино данным, в ЦРУ работал офицер, специально занимавшийся координацией действий и в целом отношениями с чилийской хунтой, прежде всего с ее репрессивным инструментом – ДИНА. Он действовал под вымышленным именем Боба Дайнаса. (Роберт Дайнас, в справочнике ЦРУ личный шифр 518.) Чино запомнил номер телефона, имевшийся в справочнике, и, когда Хосе Ампаро Ортега звонил по нему, чтобы договориться о встрече, прослеживал, куда он едет. По номеру телефона он легко также установил адрес оперативного центра Дайнаса.

С другой стороны, присутствие в США высоких представителей чилийской разведки не очень-то скрывалось в кругах кубинской эмиграции. Чино был знаком со многими кубинскими контрреволюционерами, которые работали на хунту внутри и вне США, получая удовольствие от службы диктаторскому режиму. И наконец, самым последним подтверждением существования реакционного сговора явились признания Хуана Гонсалеса, который как-то поведал Чино об укреплении своей организации, о ее хороших отношениях с ЦРУ и появлении нового фактора – контакта с чилийцами из хунты. Среди них он назвал одного из руководителей радиостанции "Голос Чили", скопированной с "Голоса Америки". Станция была создана при финансовой и технической помощи ЦРУ, чтобы преподносить образ Пиночета в самом розовом свете. Одновременно "Голос Чили" использовался для передачи шифровок агентам ДИНА, разбросанным по всему миру. Обычно после какой-нибудь безобидной музыкальной программы, в которой почти всегда исполнялась мелодия "Кто купит эти черные глаза", диктор приступал к передаче шифрованных сообщений. Хуан Гонсалес рассказал Чино, как ЦРУ содействовало встречам представителей хунты с наиболее активными элементами кубинской контрреволюционной эмиграции…

– Сейчас здесь находится Хулио Солорсано. Ты познакомишься с ним. Он будет в "Альфе". Так и случилось.

Людей типа Хулио Солорсано приводят во Флориду не туристские тропы и не транзитные остановки, а планы ЦРУ, которое считало целесообразным вынести за пределы США, однако неизменно в американских колониальных интересах, часть подрывной деятельности против кубинской революции. Преследуя те же цели, но в качестве младших партнеров, послушные наемники из хунты охотно исполняли приказы.

19 марта 1975 года был подтвержден союз кубинской контрреволюции и чилийского фашизма. Аугусто Пиночет, латиноамериканский вариант Адольфа Гитлера, удостоил специальной аудиенции кубинских контрреволюционеров Алехандро Фиделя Вальдеса, Луиса Фуэнтеса и Франсиско Баттле, которые приехали в Чили как руководители самозваного "Комитета по созданию правительства Кубы в изгнании". Они не могли "проникнуться бодрым духом Америки" без того, чтобы сначала не поговорить с этим генералом-палачом. Падкий на похвалу Пиночет постарался, чтобы эта аудиенция была широко освещена всей чилийской прессой, а также газетами, информационными бюллетенями, журналами, радио– и телепрограммами кубинских эмигрантов в Майами. Так стало известно, что Пиночет с похвалой отозвался об усилиях, направленных на создание "кубинского правительства в изгнании". Он заявил, что, в случае ощутимого успеха этих усилий, он с удовольствием окажет кубинским эмигрантам поддержку по дипломатическим каналам. "Мы, – сказал он, – официально признаем такое правительство и постараемся, чтобы другие главы государств сделали то же. Тем самым будут созданы официальные каналы для направления решающей помощи от имени так называемой демократии американского континента, включая, естественно, Соединенные Штаты. Никто не сможет протестовать. Разве помощь законному дружественному государству является преступлением?" Для фашистских правителей Чили законность отнюдь не обусловливалась необходимостью общественного признания. Встреча прошла в духе полного взаимопонимания. Кубинские контрреволюционеры были очарованы Пиночетом и заверили его в своей поддержке дела хунты, которое было и их делом. В завершение они попросили Пиночета направить личное послание кубинской эмиграции, чтобы вдохновить ее на создание своего правительства. Пиночет, явно польщенный, нацарапал несколько слов. Потом он передал листок своему адъютанту на редактирование и перепечатку. Тот вернулся со следующим текстом:

Кубинские эмигранты, свободные кубинцы, помните, что Чили всегда ваша союзница, Я прошу кубинскую эмиграцию объединиться для свержения Кастро. Мы говорим нашим кубинским братьям из эмиграции и народу Кубы, который против коммунизма, что на Чили они всегда могут рассчитывать как на верного союзника.

Аугусто Пиночет

После этой аудиенции состоялись секретные встречи представителей обеих сторон, на которых была достигнута договоренность со специалистами из ДИНА. Отрабатывались детали работы по созданию «правительства в изгнании», в частности, было решено назначить руководителем военного отдела Орландо Боша. Свое заявление по этому поводу полковник из ДИНА закончил словами: «Мы его готовим, знаем, чего можно ждать от него, и несем ответственность за это назначение».

Это была правда. ДИНА завербовала и обучала Боша с разрешения ЦРУ. Его приняли как почетного гостя чилийской хунты. Он прошел курсы в главном шпионском ведомстве хунты и был готов действовать.

Визит кубинцев к Пиночету имел свое продолжение. 18 апреля 1975 года так называемая "бригада 2506", состоящая из храбрецов-интервентов, разгромленных на побережье залива Свиней, тех самых, что до сих пор мечтают победоносно вернуться в "свободную Гавану", подготовила митинг в знак благодарности за послание чилийского диктатора.

Наемники решили наградить главу хунты так называемым "Орденом залива Свиней", который был поспешно придуман с единственной целью – дать повод для организации митинга в честь Пиночета.

Взволнованный Эдуардо Сепульведа получил из рук одного из главарей контрреволюции Хуана Переса Франко грамоту. Позднее кубинец говорил: "Это был момент, полный патриотического величия. История должна записать его золотыми буквами. Нам в Америке нужен великий лидер, и им мог бы быть назван Аугусто Пиночет".

Сепульведа произнес благодарственную речь:

"В этот момент мне на память приходит одиннадцатое сентября семьдесят третьего года. Тогда все средства массовой информации сообщили миру о военном перевороте в Чили. Большинство из них, помогая Советам, пытались очернить его. Меньшинство же сказало миру, что коммунисты наконец-то сброшены в Чили. Но было одно место на земле, на всей нашей планете, где это известие вызвало искреннюю радость, где мужчины, женщины, дети вышли на улицу, чтобы веселиться, плясать, гулять. Этим местом в Америке, этим маленьким одиноким островком во всем мире был город Майами во Флориде".

На деле же не было радостных детских шествий, а была лишь подлинная вакханалия терроризма.

Хулио Солорсано Хиселуре, которому на вид можно было дать не более двадцати шести лет, шатен, высокий, худощавый, одетый в форменные брюки и пуловер с нашитыми металлическими блестками, больше походил на певца из бродячей труппы, чем на специального уполномоченного высшего командования военной хунты Чили и ДИНА.

Он говорил медленно, взвешивая каждое слово и внимательно следя за реакцией присутствующих:

– Мое имя Хулио. Я представляю военную хунту, которая правит моей родиной после коммунистического хаоса, а также ДИНА – разведывательную службу нашей страны. Я, с благодарностью пользуясь гостеприимством Соединенных Штатов Америки, отмечаю их высокую готовность к сотрудничеству, которая делает возможными подобные встречи. Я пришел сюда, преследуя несколько целей. Прежде всего я взываю к здравому антикоммунизму кубинской эмиграции, чтобы добиться поддержки нашей трудной борьбы за справедливость и порядок в моей стране и прилегающих районах. Вы, должно быть, знаете, что коммунизм ведет широкую пропагандистскую кампанию, направленную на свержение военной хунты, иными словами на ликвидацию справедливости и свободы на южноамериканском конусе. В частности, коммунистическая Куба прилагает большие усилия по развертыванию подрывных действий в Америке. Именно поэтому мы, чилийцы, не стыдясь, говорим, что содействуем претворению в жизнь на американской земле вожделений Соединенных Штатов во имя демократии. Именно поэтому мы хотим предложить кубинцам, которые борются против коммунизма, нашу самую решительную поддержку.

Несколько пар ладоней немедленно поспешили изобразить аплодисменты. Андрес Насарио неуклюже, как плохой актер, в знак благодарности обнял оратора. На этом публичная часть встречи закончилась, и начались закулисные переговоры. Тут уже Хулио Солорсано Хиселуре, сын полковника с тем же именем и фамилией, стал излагать свои мысли более конкретно. Хунта поручила ему помочь американским властям утихомирить самых закоренелых антикубинских террористов в Майами. После провала своих старых концепций ЦРУ хотело бы передать часть своих "кубинских интересов" ДИНА. Хотя чилийцы и находились в колониальном подчинении, тем не менее они получили возможность проводить собственные операции, цель которых в конечном счете была созвучна задачам ЦРУ.

Хулио Солорсано сделал конкретные предложения Андресу Насарио. Он сказал, что может снабжать эмиграцию документами, которые невозможно отличить от подлинных, и самыми современными электронными средствами для шпионажа и террористических акций, получаемыми в больших количествах от ЦРУ, предоставить места в военных учебных центрах хунты, проводить подготовку агентов на чилийской территории с помощью американских советников и советников из других дружественных стран по таким специальностям, как электронный шпионаж, основы разведки, связь, изготовление фальшивых документов, проведение покушений с помощью радиоуправляемых устройств, шифровальное дело, подрывное дело, слежка, пытки, саботаж. Он обещал также помощь чилийских посольств и консульств в ведении разведывательной работы. В обмен "Альфу" просили действовать не только против кубинских коммунистов, но и против чилийских беженцев и других организаций и лиц, которые выступают против хунты. Ее просили также в соответствии с пожеланием ЦРУ вынести свои оперативные центры за пределы территории США. И наконец, ей вменяли в обязанность сбор информации и ведение разведки по своему усмотрению или по специальным заданиям.

Солорсано неоднократно подчеркивал, что согласование целей и единство действий приумножат их силы и возможности и что хунта будет преследовать свои интересы на всем континенте. Он сослался при этом на геополитические концепции, которые несли в себе угрозу соседям Чили, прежде всего Перу.

– Мы уверены, – заявил он, – что рано или поздно нам придется воевать против перуанцев, преподнести им урок.

Хулио Солорсано приезжал во Флориду еще раз, чтобы встретиться с различными террористическими группами.

От "Альфы-66" по поручению Насарио присутствовали Чино и Роберто дель Кастильо. На этот раз разговор был еще более конкретным.

– Сеньоры, мы переживаем исторический момент в борьбе против марксизма и коммунизма. Двадцать восьмого ноября семьдесят третьего года воздвигнута решающая веха. ДИНА, как вы знаете, была создана для того, чтобы решительно распространять за пределами Чили наши демократические идеи о социальном порядке, противостоящем коммунистической анархии. Я с удовольствием сообщаю вам, что мною получена инструкция по организации антикоммунистического интернационала, направляемого, поддерживаемого и финансируемого с помощью ДИНА. Нам выпала эта честь, и мы должны быть достойными ее. Мы не остановимся ни перед чем. Союз уже создан. И вы – его основатели. Недалек тот день, когда ваши имена будут записаны золотыми буквами на мраморе славы. Позднее мы подберем союзу название, создадим герб и флаг. Сейчас же мы получили главное: этот великий союз, в который вошли самые лучшие из активных борцов против коммунизма – неутомимые солдаты "Эскадрона смерти" в Бразилии, мои соотечественники из "Родины и свободы" и вы. Теперь вы больше не эмигранты без собственной земли под ногами. С этого момента у вас есть еще одна родина – Чили. Генерал Аугусто Пиночет поручил мне поздравить вас от его имени. Я выполняю это почетное задание… – Он замолчал в ожидании аплодисментов, затем продолжил: – "Существование нашего интернационала делает нам честь", – сказал мне при прощании генерал Пиночет. Его главное желание состоит в том, чтобы каждая страна, которой сегодня угрожает красная опасность, получила бы свое одиннадцатое сентября, как Чили.

Прежде чем покинуть Майами, Хулио Солорсано принял участие в ряде других аналогичных встреч, пытаясь объединить террористов из эмиграции. Одновременно, забыв о проповедуемом им самим единстве, он занялся единоличной вербовкой наиболее активных террористов, которые, по его мнению, могли быть полезными для ДИНА. Одним из них стал Чино благодаря морским подвигам и рекомендации "друга" по "фронту" Гонсалеса, с которым его свел случай.

В рабочей тетради Солорсано фигурировала фамилия Гонсалеса. В Сантьяго-де-Чили Бош назвал его среди самых доверенных лиц. Когда Солорсано попросил Гонсалеса назвать подходящих людей, тот, не задумываясь, указал на Чино. Шесть часов спустя по просьбе Солорсано, пожелавшего познакомиться с ним, в доме у Гонсалеса состоялась встреча.

– Мы ведь уже где-то виделись с вами, не правда ли?

– Да. На встрече в "Альфе".

– Ах да, конечно. Там мне рассказывали о ваших подвигах.

– Я только исполнял свой долг, не более того.

– Гонсалес сказал, что у тебя трудности с американцами?

– У нас постоянные трудности. Это особенность нашей работы. Однако сейчас действительно я не совсем в ладах с ними. Меня тревожит, что американцы решили стряхнуть пыль со старого дела, которое уже было однажды рассмотрено судом.

– А чего ты боишься? Почему ты думаешь, что это выпад специально против тебя?

– Они хотят показать, что соблюдают закон о нейтралитете. За неимением более свежего случая они и подняли наше дело. Я боюсь, что именно с меня и хотят начать новую политику строгого отношения к эмиграции.

– А остальные? Те, кто проходит с тобой по делу, они тоже боятся?

Чино улыбнулся. Солорсано, оказывается, был информирован обо всех деталях, даже о том, что другие не разделяли его слишком большую тревогу. Тогда он пустил в ход заранее заготовленный на этот случай аргумент.

– У других нет таких причин для беспокойства, как у меня. Ведь я руководил операцией, а они только выполняли приказ, я несу основную ответственность. Мое решение идти на Багамы еще больше усугубило эту ответственность. Вы знаете, что произошло потом. Разве у меня нет причин для особого беспокойства?

– Конечно, есть. Это естественно. То, чего ты опасаешься, возможно. Но в этом случае я могу тебе помочь. Мы уже оказывали подобную помощь другим кубинцам. Я могу назвать тебе Орландо Боша.

– Да, я знаю о нем.

– Мы ему очень помогли и продолжаем помогать. Первое, что мы сделали, – это вывезли его из США, чтобы он оказался вне досягаемости здешних законов. Затем предложили ему нашу профессиональную помощь. Бош получил в наших школах высокую подготовку. Для тебя можно сделать нечто подобное, если, конечно, у нас с тобой есть единство взглядов. Бош не был противником американской идеологии, но ему нельзя было там оставаться из-за случайного стечения обстоятельств. Нужно уметь понять это. Бош понял. Поэтому он спокоен. У него новое имя и новые документы. Теперь он живет в Венесуэле. Тебе мы тоже можем помочь, но только в том случае, если ты будешь работать с нами на основе общих интересов и сохраняя идеологическую гармонию с американцами.

– Иного и быть не может. Происходящее со мной я рассматриваю как техническую накладку, свойственную моей профессии. Я занимаюсь подпольной работой давно и многому научился.

– Тогда нет никаких проблем. Когда сочтешь нужным, отправляйся в Чили, как это сделал Бош. Там ты будешь вне юрисдикции американского суда. Жить можно будет даже в моем доме.

– Работать придется только на ДИНА?

– Нет, не только. Я тебе все объясню. Первоначально мы боролись с марксизмом только у себя дома, но теперь идем дальше. ДИНА выходит на международную арену. Враги у хунты те же, что и у вас. Стоит ли тогда спрашивать, на кого придется работать? Американцы уже разобрались в этом. Именно поэтому мы и в состоянии предложить вам сотрудничество.

– Но я завишу от "Альфы", а Насарио просил меня не покидать США до суда. Я понимаю, что это из-за денег, которые он вложил в это дело…

– В отношении "Альфы" и Насарио у нас имеется много оговорок. Моральные устои Насарио нас не устраивают. Мы располагаем информацией об аморальном поведении его детей и о темных финансовых делишках его самого. Обстоятельства понуждают нас быть безукоризненными моралистами. Люди, подобные Андресу Насарио, мешают нам. Он постоянно оказывается в центре скандальных историй. Кроме того, его заботят главным образом деньги, благосостояние семьи. Взять хотя бы то, что происходит сейчас. Он удерживает тебя в США только из-за денег. Разве это не отвратительно? Я узнал обо всем от Гонсалеса и поначалу даже не поверил. Неужели так трудно для главы организации найти более честного человека? Я полагаю, сказанного достаточно, чтобы ты понял: наш уговор не включает Насарио. "Альфа-66" фигурирует только ради пропаганды, из тактических соображений. Другими словами, можешь не опасаться его и ехать в Чили, проблем не будет.

– Что ты мне предлагаешь конкретно?

– Я уже сказал. Приезжай в Сантьяго, остановишься у меня. Ты будешь моим гостем, пока мы не устроим тебя на учебу. Ты станешь настоящим международным агентом. Вместо того чтобы быть привязанным к катеру в Майами, ты будешь ездить по всему миру. У тебя будут десятки разных паспортов и много долларов.

– Я буду агентом ДИНА?

– В основном. Но, если захочешь, можешь создать собственную группу. Будешь действовать автономно. Если наши интересы совпадают, то мы можем позволить тебе и это…

– Хотелось бы знать, как это будет выглядеть на практике.

Чилиец достал сигарету и закурил. Сквозь дымок он изучающе посмотрел на Чино, как бы говоря: "Начинаешь, братец, клевать".

– Скажем, мы подготовим тебя к террористическим акциям. Подготовим основательно и поможем на первых порах. Ты сможешь разнести в щепки кабинет какого-нибудь кубинского чиновника за границей. Мы же в ответ на помощь попросим сделать то же самое с каким-нибудь чилийским эмигрантом – противником хунты. Или, может быть, поручим доставить подарочек в посольство тех, кто не только участвует в блокаде Кубы, но и проводит враждебную Чили политику, тех, кто был связан с Народным единством или водит шашни с Москвой. Видишь, как совпадают наши интересы?

– Что правда, то правда. Какие же это страны?

– Я, право, не знаю, насколько далеко можно зайти в разговоре с тобой. Но, думается, не будет риска, если скажу, что наши друзья находятся в Гватемале, Гондурасе, Бразилии, Парагвае, Уругвае и, конечно же, в США. Наши враги, в самом полном смысле этого слова, – Куба и Мексика и, естественно, международный коммунизм. На нас оказывается огромное давление, последствия которого предсказать невозможно. Приходится думать даже о войне. Она нас, конечно, не пугает. Развитие страны иной раз проходит через войну. Однако к ней нужно подготовиться заранее. Именно в этом залог победы. Наше геополитическое положение сложное. Однако в то же время оно дает определенные шансы. На севере угроза исходит от Перу. Кое-кто пытается спровоцировать Боливию и выйти к морю через нашу территорию. А на юге своя проблема. Мы называем ее "антарктическим давлением". Аргентинцы претендуют на пролив Бигл. Дальше идут страны, которые нельзя назвать дружественными, – Венесуэла, Колумбия, Панама. В Африке это Ангола, в Азии – Вьетнам. Целых полмира!