Текст книги "Наказание свадьбой - 2"
Автор книги: Луи Бриньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
‑Да что с тобой, Артью? – поразилась графиня. – Ты весь побледнел.
‑Это от радости матушка. От радости!
‑ Ну, если от радости, тогда ничего. Я уж подумала, бог знает что. – Выговаривая эти слова, графиня всѐ ещѐ подозрительно смотрела на сына. Увидев радостную улыбку у него на губах, она успокоилась.
‑Проводи меня до кареты!
Артью поспешил вслед за матерью. Он услужливо открыл перед ней дверь. Помог сесть в карету и запер за нею дверцу. Всѐ это время с его губ не сходила радостная улыбка.
‑Немедленно отправляйся в Сансер! – сказала на прощание графиня. ‑ Встретишь невесту со всем уважением. Предоставишь все удобства. Она должна чувствовать себя в Сансере, как дома. Я приеду, как только отцу станет лучше. Ты меня понял, Артью?
‑Да, матушка! – покорно кивнув головой, ответил Артью.
Едва карета двинулась с места, как радостная улыбка мгновенно исчезла с его лица. Он со всех ног бросился обратно домой. Ворвавшись в свою комнату, он схватил Ларефа за грудь и тихо, очень тихо попросил.
‑ Пожалуйста,…скажи,…что ты не успел отправить письмо!
‑Я ещѐ приплатил, чтобы его поскорее доставили. Вы же сами приказали! Оставив Ларефа, Артью сделал несколько шагов и рухнул в кресло. Лицо Артью стало совсем бледным.
‑Я пропал! – прошептал он в глубочайшем смятении. – Пропал. Какой скандал начнѐтся,…матушка меня со свету сживет, когда узнает про это письмо. Я‑то надеялся, что они попросту забудут нас. А на деле…она приедет сюда…увидит меня,…еѐ отец получит письмо. Обман раскроется,…чѐрт меня дѐрнул написать это письмо. Неужели нельзя было поступить проще? Сейчас уже поздно говорить об этом. Надо собраться. Собраться и подумать. Надо искать выход. А какой тут выход? – продолжал лихорадочно бормотать Артью. – Выход один. Надо невесте показать того человека, которого я описал в письме. Тогда, ‑ взгляд Артью понемногу стал оживать. – Тогда она испугается и уедет обратно домой. А дома выяснится, что их к тому же предупреждали об изъянах жениха. В этом случае они попросту всѐ забудут. Не станут же они унижать собственную дочь, добиваясь этого брака. Да и на матушку наверняка обидятся. Не станут ей писать. Никто ничего не узнает. Всѐ может получиться просто прекрасно…‑ в конце своей сбивчивой речи Артью устремил вопросительный взгляд на Ларефа. Тот, увидев этот взгляд, испуганно попятился к двери.
‑Побойтесь бога хозяин, где я найду такого урода?
‑Найдѐшь Лареф, иначе я просто придушу тебя. Ты отправил это письмо, тебе и отвечать. Подумай, как это сделать поскорее, а пока приготовь лошадей, мы немедленно выезжаем в Сансер.
Глава 8
Ремика в это время ворочалась в постели. Ей никак не удавалось уснуть. В отличие от неѐ горничная, сопровождающая еѐ в пути, мирно посапывала на соседней кровати. Ремика поднялась с кровати и, накинув на себя одеяло, подошла к окну. Она слегка оттянула край занавеси и выглянула наружу. Еѐ взору предстали несколько полуразвалившихся сараев. Да, романтики в этом зрелище оказалось мало. Она попыталась вспомнить название города, в котором они остановились, но так и не смогла это сделать. Она даже название гостиницы не могла вспомнить. И город, и гостиница были лишь одними из многих по пути из дома в Сансер. Она вернулась в кровать, но не легла. Она села на кровати и обхватила колени. Ремика тосковала по Гранаде. По родному дому. Даже по своим родителям, хотя сейчас гораздо острее ощущала ту несправедливость, которую они выказали по отношению к ней. Как могла она не понимать, что сама дала повод для такого решения. Гранада…воспоминания постепенно накатывались на неѐ. Она вспомнила день, когда покидала родной город. Тогда у неѐ возникло ощущение, что она никогда не вернѐтся обратно. По прошествию последних трѐх недель это ощущение лишь окрепло. В тот день, провожая еѐ, мать не сдержалась и заплакала. А отец так и не вышел к ней. Ремика тяжело вздохнула и плотнее укуталась в одеяло. Горничная крепко спала. Ремика с некоторой завистью посмотрела на неѐ. С момента отъезда она ни разу спокойно не спала. Почти всегда она лежала в постели с открытыми глазами и думала о своѐм будущем. Но сейчас она не хотела думать о будущем. Она вспоминала свою поездку. Она вспоминала, как прибыла в Малагу и села на корабль, зафрахтованный отцом специально для неѐ. Она провела на борту корабля незабываемое время. Ремика впервые путешествовала на корабле. Вид бескрайнего моря приводил еѐ в восторг. Вот кто по настоящему свободен, ‑думала она, глядя как нос корабля, разрезает волну. Глядя на отражение солнца, что бежало рядом с ними. Глядя на больших рыб, что выпрыгивали из воды. А как красиво море ночью! Она не могла насладиться видом звѐзд. Они были так близко от неѐ. Ремика вздохнула и сразу же широко заулыбалась. Ей вспомнился эпизод, произошедший на корабле. Как‑то раз помощник капитана судна отпустил в еѐ сторону нелицеприятное слово. Она услышала. Молча пошла за шпагой и вынудила его драться. Он вначале отказывался, но потом вынужден был согласиться. Она никогда не забудет его лицо в момент, когда она выбила из его рук шпагу. Когда она заставила его отступить к мачте и прислонила кончик своей шпаги к его горлу. Бедняга! Он даже в страшном сне не мог представить себе такого унижения. Быть побитым женщиной. Ремика, после этого случая, нередко слышала откровенные насмешки и смех в его адрес. Неизвестно почему, ей становилось приятно, когда она их слышала. Ведь по большому счѐту, именно она являлась героиней всех этих разговоров. Она снова вздохнула и стала вспоминать свой приезд во Францию. К Франции у Ремики с первых дней возникло непонятное отношение. Места, по которым она проезжала, совсем ей не нравились. Может быть потому, что она всегда сравнивала их с родным городом. А вот люди понравились сразу. Французы всегда держались вежливо и вели себя на удивление предупредительно. Они всегда благодушно улыбались и готовы были прийти на помощь. Открытые, честные люди, ‑ вот первое, что подумала о них Ремика. И эта мысль принесла в еѐ душу успокоение. Она надеялась, что и еѐ будущий супруг обладает такими же достоинствами. Наверняка, он такой же добрый и предупредительный…вежливый…спокойный. Говорит всегда медленно и рассудительно, как отец. Ремика прекрасно знала, с каким восхищением относятся французы к дамам. В этом никто не мог с ними сравниться. Ремика тяжело завздыхала. Она никогда не желала спокойной жизни. Ей нравилось непредсказуемость. Когда всѐ вокруг неѐ бурлило. Для неѐ именно такая жизнь была настоящей. Она никогда не представляла себя в роли спокойной дамы, строго отчитывающей своих детей и с незаметным укором высказывающая супругу очередное замечание. Впрочем, французы другие. Им можно сказать всѐ, что угодно. Они так воспитаны, что никогда не позволят себе ответить даме грубостью. И в этом, несомненно, таилась некая прелесть для Ремики. Эта мысль увлекла Ремику настолько, что она стала мысленно воссоздавать картину будущей семейной жизни. В еѐ глазах эта картина выглядела приблизительно таким образом. Они с супругом сидят за столиком в саду. Рядом играют дети. Слуги подают напитки и фрукты. Она постоянно делает замечания детям, а супруг постоянно кивает головой, соглашаясь с ней. Затем она отправляет своего супруга к соседям для того, чтобы пригласить их на ужин. Она подсказывает супругу, что надо сказать и как надо сказать. Он молча подчиняется. Ужин, как и весь день, проходит чинно и спокойно. После ужина супруг с надеждой смотрит в еѐ сторону. Она понимает этот взгляд, но не подаѐт виду. Они с первого дня будут спать отдельно. А заниматься всем этим…только для будущего потомства. В этом Ремика была абсолютно убеждена. Так вот, она не подаѐт вида и уходит. Он идѐт за ней следом. Она поворачивается и, устремив на него надменный взгляд, коротко велит ему держать себя в руках. Супруг опускает голову и медленно бредѐт к камину. Его, конечно же, жаль. Но она просто не желает видеть ночью супруга рядом с собой. Вот чего бы она действительно желала, так это прокатиться с ветерком верхом на коне. Она это и сделает. И на охоту будет ездить. А он пусть дома с детьми…отдыхает. Ремика, сама того не замечая, начала улыбаться. Конечно, так и будет. И, конечно, еѐ супруг очень честный человек. Просто до тошноты. Он никогда не позволит себе солгать. И никогда не осмелится посмотреть в сторону другой женщины. А жаль, конечно, ‑ Ремика снова вздохнула. – Так неплохо было бы приревновать его. Устроить настоящую сцену. А лучше, если бы он сам меня приревновал. Кричать, конечно, ему воспитание не позволит. Ну, хотя бы несколько слов он должен сказать. Не может же он спокойно смотреть, как я кокетничаю с другими мужчинами. Я, конечно, поставлю его на место. Заставлю попросить у меня прощения. Скажу, что он не смеет подозревать меня в подобных вещах. Он раскается и в следующий раз уже ничего не сможет сказать. В благодарность я, пожалуй, позволю ему перекинуться парой слов с другой женщиной. Пусть ценит моѐ отношение.
‑Интересно, какой он из себя…этот Артью? – вслух пробормотала Ремика. – Судя по имени,…он маленького роста. Скромный. Даже скорее…застенчивый, ‑нашла она подходящее слов. При этом еѐ не смутил тот странный вывод, который она сделала по отношению к будущему супругу.
‑Может такой же смуглый, как я. Он, наверняка, не терпит всяческих увеселений, и по этой причине сидит всѐ время дома. Он часто смущается, поэтому никак не может осмелиться на разговор с женщиной. Видно, придѐтся самой сделать первый шаг. Не беда. Должна же я помогать своему будущему супругу. Я постараюсь научить его держаться…более смело,…если получится, конечно. Это очень нелѐгкая задача. Может даже невыполнимая. Если человек обладает таким…хрупким характером, его нельзя научить подобным вещам. И уж точно нельзя ждать от него неожиданных поступков. Придется примириться. Ничего не поделаешь. Такой, наверное, и шпагу ни разу в жизни в руках не держал. Уж этому она точно его учить не собирается. Пусть сам выпутывается. Хотя, будет неприятно смотреть на то, как он терпит унижения. Но ведь для такого случая есть я. Я заступлюсь за него и проучу обидчика. Да, вот кому действительно повезло, так этому Артью. Получить такую жену как я…Вероятно он от счастья заснуть не может. Ждѐт не дождѐтся моего приезда. Я уже представляю, как он бросается передо мной на колени…счастливый и благодарит за оказанную милость. Ну и хорошо. Пусть всю жизнь помнит, как я оказала ему эту честь. Ремика завздыхала и, полуобернувшись, в очередной раз бросила взгляд на горничную. Ничего не изменилось. Она крепко спала. Вот кого действительно ничего не заботило. Ремика спустила с плеч одеяло и снова подошла к окну. На улице стало совсем светло. Она настолько глубоко погрузилась в нарисованные ею картины, что и не заметила, как прошла ночь. Немного постояв у окна, Ремика разбудила горничную. Та мгновенно вскочила на ноги. Начались приготовления к отъезду. Чуть позже они плотно позавтракали в гостинице. Когда они закончили завтрак и вышли наружу, их уже ждала карета. На крыше кареты лежали несколько накрепко перевязанных сундуков. В них находилась одежда Ремики и самые необходимые вещи. Пока они завтракали, вещи успели вынести из комнаты и погрузить в карету. Ремика с горничной уселись в карету. Кучер уже собирался закрыть дверцу кареты, но остановился по причине того, что Ремика задала ему вопрос: ‑Долго ехать до Сансера?
‑Мы уже на землях графства, миледи. А что до самого замка…ехать туда несколько часов. К обеду будем там, ваша светлость.
Ремика молча кивнула. Ответ еѐ удовлетворил. Кучер закрыл дверцу и залез на козлы. Ремика услышал, как он хлестнул лошадей кнутом и что‑то сказал. Она достаточно хорошо знала французский язык, но этих слов всѐ же не смогла разобрать. Когда карета тронулась, Ремика сняла шляпу и высунулась из кареты. Лѐгкий ветерок трепал еѐ волосы. Она с наслаждением почувствовала прохладу. Несмотря на ранний час, солнце уже начинало медленно припекать. Она увидела, как карета выворачивает на широкую дорогу. У края дороги, справа, медленно двигалась повозка, запряжѐнная буйволом. Она сразу же пересела к другому окну и снова высунулась. Слева она увидела стройный ряд молодых деревьев. А за ними речку. Она неслась вдоль дороги, по которой они ехали. ‑Сансер! – прошептала Ремика. – Скоро я увижу моего жениха. Наверное, он волнуется…бедняга!
Глава 9
Ремика, безусловно, была права по поводу волнения. Артью волновался. И очень сильно. Он нервничал. Но причина была вовсе не та, которую воображала себе Ремика. Артью ждал появления Ларефа. Ждал с нетерпением. В ту минуту, когда Ремика выезжала из гостиницы, он находился в оружейной замка Сансер. В руках у него была шпага. Он мерил оружейную длинными шагами взад вперѐд и постоянно разрезал воздух перед собой кончиком шпаги. При этом он всякий раз издавал приглушѐнные ругательства в адрес нерадивого слуги.
‑А вот, наконец, и ты! – вскричал он в крайнем нетерпение заметив, что Лареф входит в оружейную. Вслед за Ларефом тянулись четыре человека. Безо всякого преувеличения сказать, каждый из них вполне заслуживал кисти художника. При первом же взгляде брошенном на этих людей, Артью пришѐл в возбуждѐнное состояние. Едва Лареф выстроил их в ряд перед стеной, как Артью немедленно подошѐл к ним и начала осматривать. Он начал осмотр с того, кто стоял первым с правого края. Это был маленький человек в грязной одежде. Артью сразу обратил внимания на то, что у него были закрыты глаза. На его вопрос, почему у того закрыты глаза, Лареф пожал плечами и ответил, что он слепой.
‑Слепой? – гневно переспросил у него Артью. – Зачем ты привѐл слепого?
‑Вы сказали привести всех, кого найду. Вот я привѐл.
‑Убери его отсюда и…дай немного денег!
Пока Лареф выполнял этот приказ, Артью перешѐл к следующему. Увидев, что у того нет ноги, он молча показал Ларефу на дверь. Второй последовал за первым. Артью перешѐл к третьему. С виду вполне подходит, ‑ подумал Артью, рассматривая лицо оборванца. Тот был среднего роста. Правда, немного полноват. И черты лица совершенно нормальные как у обычного человека. И смотрит вежливо,… как и любой воспитанный человек. Артью обернулся к Ларефу.
‑Что у него не так?
Лареф приложил палец к виску и покрутил им.
‑Ах, вот оно что, ‑ догадался Артью, вновь переключая внимание на стоявшего перед ним человека. Чуть выждав, он вкрадчивым голосом спросил у него имя.
‑Людовик Святой! – последовал резкий ответ. – Я Людовик Святой! А раньше был Цезарем, но меня предали и убили!
‑Даже не знаю…‑ Артью почесал затылок и решился задать ещѐ один вопрос.
‑А помнишь то время, когда ты был графом де Сансер?
‑Мерзкий тип! Грязный. Я его пытал, а потом казнил. В то время я был Франциском первым!
‑Убери его отсюда,… пока я сам его не убил!
Гневно бросив эти слова, Артью подошѐл к последнему претенденту. Едва он посмотрел на него, как вместо гнева на губах Артью появилась широкая улыбка. Этот человек едва ли в точности подходил описаниям, данным им в письме. Стоявший перед ним оборванец обладал высоким ростом. Он был, несомненно, молод. Короткие волосы торчали в разные стороны. Но это ни шло ни в какое сравнение с лицом. Первое, что с радостью отметил для себя Артью,…были глаза. Они смотрели в разные стороны. Большой мясистый нос тоже понравился Артью. Но больше всего ему понравился глубокий шрам на верхней губе. Шрам оттягивал правый край губы, отчего уголок рта это человека оставался постоянно открытым, и через него явственно виднелись кривые зубы.
‑Да этот парень просто клад! – в восторге закричал Артью, закончив осмотр. – Он именно то, что нам нужно. Как его зовут?
‑Фалин! И он заикается! – подал голос Лареф. Он успел вернуться, после того как проводил Людовика Святого и Франциска Первого. И в данный момент стоял позади Артью.
‑Ещѐ лучше! – вскричал Артью. – Я же писал именно об этом.
‑Он сильно заикается!
‑Насколько сильно? – Артью повернулся к Ларефу.
Тот безнадѐжно развѐл руками в сторону и только потом ответил.
‑Очень сильно! Он практически не может разговаривать! Выговаривает лишь отдельные слова и то с огромным трудом.
‑Это нестрашно! – Артью повернулся обратно и, изобразив радостную улыбку, вкрадчиво обратился к единственному оставшемуся претенденту. – Фалин, поздоровайся со мной!
Тот, услышав эти слова, мгновенно побагровел. Его лицо надулось так, что показалось жилы. А вслед за этим явлением послышался странный звук:
‑Ззззз….ззззз…
‑Ну, смелее же! – приободрил его Артью.
‑Ззззз…драсте!
Фалин испустил облегчѐнный вздох. А Артью захлопал в ладоши, аплодируя ему.
Он повернулся к Ларефу и, показывая пальцем на Фалина, довольным голосом произнѐс.
‑Вот видишь. А ты говорил, не умеет разговаривать. Конечно, красноречием он не страдает, но для испанки и этого вполне достаточно.
‑Вы думаете, хозяин? – осторожно спросил Лареф.
‑Уверен просто! Чем меньше он будет разговаривать, тем быстрее она сбежит отсюда. Послушай меня, Фалин. – Артью приблизился к нему, сопровождая свои слова наглядной жестикуляцией. – Ты ведь всѐ понимаешь? Не так ли?
Фалин утвердительно затряс головой.
‑Отлично. Просто чудесно. Это всѐ, что мне нужно. – Артью приходил всѐ в более возбуждѐнное состояние. Изобразив грустную гримасу на лице, он заговорил трогательным голосом. – Послушай эту несчастную историю, Фалин.
Много лет назад мой покойный батюшка…переспал с твоей матушкой. Ты понимаешь, что это значит?
Фалин снова затряс головой.
‑Отлично. В результате появился ты. Получается, что ты мой старший брат и значит, тебе по праву принадлежит и титул графа де Сансер, и этот замок, и все слуги.
‑Он на три года моложе вас! – подал голос Лареф.
‑Это незначительные мелочи! – не оглядываясь, Артью отмахнулся от Ларефа и, устремив нежный взгляд на Фалина, спросил. ‑ Нас с Фалином они не интересуют. Не правда ли…мой старший брат?
Фалин радостно закивал головой.
‑Раз так, следовательно, ты прямо сейчас получишь все, что тебе принадлежит по праву. Отныне ты граф де Сансер, хозяин этого замка. Лареф будет находиться постоянно рядом с тобой. Он объяснит все твои обязанности. Кроме всего прочего тебе не надо будет ничего делать. Ты сможешь есть и пить в своѐ удовольствие. Кстати, сегодня приезжает твоя невеста. Она испанка. Когда встретишься с ней, не забудь поклониться. А дальше действуй по обстоятельствам. Я уверен, у тебя всѐ получится просто прекрасно. А главное, ничего не говори ей про меня. Хотя, наверное, последнее совершенно излишне.
Она не пробудет столько времени, чтобы ты смог ей объяснить моѐ присутствие или, вернее, моѐ отсутствие. Я сегодня уезжаю. Ненадолго. Когда вернусь, мы снова обо всѐм поговорим. Ты меня хорошо понял?
Фалин несколько раз кивнул. Он был очень доволен разговором, это было заметно по его лицу. Артью был доволен не меньше.
‑Ты не хочешь ничего сказать своему брату перед прощанием?
Услышав эти слова, Фалин побагровел точно так же как и в прошлый раз. Он широко открыл рот и снова издал нечленораздельные звуки.
‑Б…б…ббб!
‑Живей Фалин мне некогда ждать. Я спешу! – нетерпеливо бросил Артью.
‑Б…б…бабабабабаба…
‑Ну же…
‑ба…ба…ба
‑Да скажешь ты, наконец, это чѐртово слово! – в ярости вскричал Артью.
‑Ба…раны!
Фалин испустил облегчѐнный вздох и широко заулыбался.
‑Какие ещѐ бараны? О чѐм это он? – Артью с недоумением посмотрел на Ларефа.
Тот сразу же ответил, так как понял, что именно имел в виду Фалин.
‑Он пастух. У него бараны остались без присмотра.
‑Ах, вот оно что? – протянул Артью, снова устремляя взгляд на Ларефа. Он задумался на короткое время, а потом неожиданно задал вопрос Фалину. – У тебя сѐстры есть?
Тот радостно закивал и выставил вперѐд четыре пальца.
‑Целых четыре сестры? – с довольным видом переспросил у него Артью.
Фалин снова закивал.
‑Можешь не беспокоится…брат. Я лично позабочусь о твоих…баранах!
Выговорив эти слова, Артью отвѐл в сторону Ларефа и тихо прошептал ему на ухо:
‑Пока эта девица будет в замке, я займу место Фалина. От тебя многого не требуется. Будешь приносить мне пищу один раз в день и рассказывать все новости. А пока вымой и приодень его как следует. Представь слугам. Никто не должен ничего знать. А самое главное не забудь, что именно ты должен представить его невесте. И вообще, постарайся всегда быть рядом с ним. Ему в любой момент понадобится твоя помощь. Когда закончишь с ним, покажешь мне место, где ты нашѐл этого Фалина. Тебе всѐ ясно, Лареф?
Тот стоял с бледным лицом и, понурив голову, выдавил из себя:
‑Ваша матушка убьѐт меня, когда всѐ узнает!
‑Не надейся на это Лареф! Я убью тебя гораздо раньше! Если ты, конечно, не выполнишь все мои приказания или разболтаешь кому‑нибудь о нашей маленькой тайне.
Оставив Ларефа, Артью ушел, напевая под нос полюбившуюся песенку. Лареф смотрел ему вслед и всѐ время повторял.
‑Она меня убьѐт! Она меня убьѐт! Графиня придѐт в ярость, когда всѐ узнает!
Но у него не было выхода. Он не мог ослушаться Артью. По этой причине Лареф подошѐл к Фалину, взял его за руку и повѐл за собой.
Глава 10
Замок понравился Ремике с первого взгляда. Двор замка был чист и ухожен. Слуги и работники ходили в опрятных одеждах. Всюду была заметна хозяйская рука. Начало весьма неплохое, отметила про себя Ремика. Пока слуги занимались еѐ вещами, управляющий замком проводил еѐ в громадный холл. Убранство замка отличалось простотой и скромностью, составляя разительный контраст с той роскошью, к которой она привыкла с детства. Из холла управляющий повѐл Ремику осматривать замок. Ремика осматривала одну комнату за другой. Ей показали покои, приготовленные для еѐ пребывания в Сансере. Они находились на втором этаже замка и включали в себя три комнаты. Ремике понравилось и убранство комнат и красивая мебель. Покои ей несомненно понравились, но не так как другое помещение замка. Ремика пришла в восторг, рассматривая оружейную. Здесь она потратила больше всего времени. На стенах обширного зала висели скрещенные копья, мечи, щиты, кинжалы, арбалеты, сабли и шпаги разнообразнейших форм. Особенно впечатлила Ремику коллекция шпаг. Здесь они имелись в большом количестве. Шпаги были разной длины. Некоторые длиннее. Другие, наоборот, короче. Рукоятки так же отличались формами и богатством узоров. Ремика не смогла сдержаться и сняла одну, особенно понравившуюся ей шпагу, со стены. Взяв шпагу в правую руку, она поняла, что очень хотела бы получить еѐ. Это первое, о чѐм она попросит своего жениха. Кстати, где он? С этим вопросом она обратилась к управляющему. Тот ограничился непонятными словами и проводил Ремику обратно в холл. Извинившись, он тут же покинул еѐ. Ремика огляделась по сторонам. Она уже подумывала о том, чтобы отправиться обратно в оружейную, когда заметила двух мужчин. Они направлялись к ней. Первый был очень маленький со смешными ушами. Ремика едва не рассмеялась, когда увидела, что они постоянно шевелятся. Второй…тот был ещѐ хуже. Ремике никогда не приходилось видеть такого уродливого лица. У неѐ появилось отвращение на лице, когда она его увидела. Маленький был точно слуга. Высокий тоже, наверное. Хотя он и был одет получше маленького. Но всѐ же недостаточно хорошо. Чего стоили только эти укороченные панталоны бордового цвета. Вырядился, как шут…невольно подумала про него Ремика. Ремика стояла на месте с гордо поднятой головой. Оба остановились в нескольких шагах от неѐ и одновременно поклонились. Маленький с почтением произнѐс:
‑ Добро пожаловать в Сансер, миледи! Моѐ имя Лареф! Я личный камердинер графа де Сансер! Мы счастливы приветствовать вас! Мы надеемся, что пребывание в замке станет для вас приятным!
Ремика благосклонно кивнула в ответ на эти слова и перевела взгляд на высокого. Тот стоял весь красный от натуги. Уловив еѐ взгляд, высокий с невероятным трудом выдавил из себя одно слово: ‑Ззздрасте!
Он к тому же разговаривать толком не умеет, ‑ подумала Ремика, хмурым взглядом окидывая этого человека, ‑ где его только нашли? Однако вслух она сказал совершенно иное:
‑Что это за странное приветствие? Его что, не научили, как следует встречать гостей? И кто вообще вас прислал? И почему граф не явился? Его нет в замке? Закидывая их вопросами, Ремика переводила надменный взгляд с одного на другого. При этом она ещѐ слегка нахмурилась, чтобы придать лицу более строгое выражение. ‑Миледи!
Этот маленький, который назвался Ларефом, вызвал у Ремики неосознанную жалость. Лареф весь сжался в комок, побледнел, каждое слово ему давалось почти с таким же трудом, как и человеку стоявшему с ним рядом. Ремика остановила взгляд на нѐм.
‑Миледи! Не так давно…у его сиятельства случился…приступ. После приступа остались,…некоторые последствия…да к тому же он тяжело болел. Всѐ это не могло пройти бесследно. Прошу меня простить. Я всего лишь пытаюсь облегчить участь моего господина. Поэтому мне придѐтся представить вам…графа де Сансер.
Почувствовав незаметный толчок Ларефа, Фалин ещѐ раз поклонился. ‑Он? – рука Ремики медленно поднялась и остановилась на уровне груди Фалина. Лареф утвердительно кивнул. Фалин снова поклонился. А Ремика изменилась в лице. Ей понадобилось несколько минут, для того чтобы прийти в себя. Сделав усилие, она присела в реверансе перед Фалином и выдавила несколько слов. После этого буквально рванулась с места и побежала по направлению к своим покоям. Лареф и не ожидал иного. Он молча взял Ларефа за руку и потащил за собой. Когда Ремика ворвалась в покои, еѐ горничная разбирала содержимое сундуков. Увидев лицо Ремики, она выпрямилась и устремила на неѐ испуганный взгляд.
‑Боже мой! – издав это, не совсем внятное, восклицание, Ремика сорвала с головы шляпу и швырнула еѐ в стену. – Боже мой! – снова вскричала она. На этот раз с отчѐтливым ужасом в голосе. – Косоглазый, грязный, уродливый, с чѐрными кривыми зубами. Разговаривает,…моя лошадь лучше разговаривала. И за этого человека я должна выйти замуж? С ним я должна пойти к алтарю? Да я умру от горя раньше, чем священник успеет обвенчать нас. Вот какую месть задумал отец? Разве я заслужила такое наказание? Ну и что из того…ладно к дьяволу этого маркиза. У нас на лицо катастрофическая ситуация. Надо собраться. Собраться. Я не могу…нет…я просто не должна…этого терпеть. Уж лучше монастырь. – Ремика внезапно осеклась и посмотрела на горничную. Та вся сжалась, только непонятно отчего. На лице Ремике начало появляться откровенное отвращение. – Я ведь должна ещѐ и целовать его? Я, конечно, сильная, но у меня сердце не выдержит, когда он приблизит свои…их даже губами назвать нельзя. Какой надутый кусок отвратительного мяса! Нет! – Ремика категорически развела руками в сторону и затрясла головой в разные стороны. – Этого никогда не будет. Никогда. Лучше монастырь. Пусть катится к дьяволу этот граф. Может вернуться домой? – Ремика задумалась на мгновение, но тут же возразила самой себе. – Нет. Отец сразу отправит меня в монастырь. Всѐ, что остаѐтся, это провести время до приезда родителей как душе угодно, а потом заявить, что я не собираюсь замуж. Вот и всѐ. Правда, придѐтся время от времени встречаться с этим чудовищем. Но это лучше, чем монастырь. Пока. Если, конечно, держать его на приличном расстоянии. А потом, кто знает,…может быть, отец снизойдѐт до прощения? Так и сделаю. – Ремика решительно тряхнула головой и в это мгновение услышала осторожный стук в дверь. К еѐ облегчению, это оказался всего лишь…Лареф. Он сообщил, что его сиятельство приглашает еѐ отобедать с ним. Ремике ничего не оставалось, как согласиться. Лареф ушѐл. А она провела следующий час в переодеваниях и при этом не переставала сыпать проклятиями, которые чередовались вперемешку с сокрушѐнными восклицаниями. В итоге, ей удалось немного успокоиться и справиться с состоянием ужаса, в которое еѐ ввергла встреча с графом де Сансер. В столовой она появилась почти спокойная и готовая к любым неожиданностям. Лареф обомлел, когда увидел еѐ. Ремика была облачена в красивое зелѐное платье, которое плотно облегало стройную фигуру. Часть волос волнами была уложена на голове. Другая часть такими же волнами ниспадала на спину. По вискам до самой шеи вились тонкие косички. Этой причѐской Ремика пользовалась чаще всего. Она лучше всего подчѐркивала черты лица. На шее висела тонкая золотая цепь с крестом. На руке всего лишь одно кольцо. Она не любила украшений, предпочитая им оружие. Когда она вошла, Лареф, с лица которого не сходила восхищѐнная улыбка, предупредительно придвинул ей стул. Ремика без излишних слов заняла предназначенное ей место. Напротив, в другом конце стола сидел Фалин. Он вообще не обращал на неѐ внимания, так как был занят едой. Возле него громоздилась целая груда тарелок с разнообразной пищей. Он выхватывал огромные куски мяса и без промедления отправлял себе в рот. ‑Видно, приступ графа сказался и на его аппетите! – заметила Ремика, приступая к обеду. Заслышав голос Ремики, Фалин оторвался от еды и широко улыбнулся. Глядя на его улыбку, Ремика почувствовала, что у неѐ пропал аппетит. Она не замечала, что еѐ лицо стало хмурым. Она лишь для вида взяла вилку и начала ковыряться в еде. Лареф всѐ прекрасно видел. У него не раз мелькала мысль откровенно рассказать ей истину. Но, как и всегда в таких случаях, он не решился это сделать. И вовсе не страх был тому виной. Он не хотел подводить Артью. Ведь тот на него надеялся. Ремика лишь выжидала положенное время, чтобы удалиться, не показав свои истинные чувства. Самое тяжелое ей пришлось вынести в конце ужина. Когда Фалин закончил есть, он решил заговорить с нею. Пока он, краснея, пытался издать очередной звук, Ремика изобразив на губах милую улыбку, едва сдерживалась, чтобы не бросить ему в лицо всю посуду, находившуюся в пределах еѐ досягаемости. Она и представить не могла, что может существовать подобная пытка. Очередной нечленораздельный звук привѐл к тому, что она попросту не выдержала. Поблагодарив за обед, она поспешно покинула столовую.
До самого вечера она просидела в своих покоях, рассуждая о том, как сделать так, чтобы избавить себя от встреч с женихом. Или, по крайней мере, как можно реже встречаться с ним. Пока она напряжѐнно размышляла, каким образом избавиться от ненавистного жениха, Лареф отвѐл Фалина в отдельную комнату и, наказав не выходить из неѐ, спустился вниз и, собрав еду, поехал к Артью.
Глава 11
Пока происходили все эти события, Артью направился в дом Фалина. Всѐ семейство Фалина сидело за столом, когда он вошѐл в комнату. Семейство включало в себя отца и четырѐх сестѐр Фалина. Артью с удовлетворением отметил про себя тот факт, что все четыре девушки отличались миловидностью в отличие от своего брата. Честно признаться, он ожидал гораздо худшего. Не долго думая, Артью обратился к отцу семейства, который взирал на него с откровенным удивлением.
