Текст книги "Наказание свадьбой - 2"
Автор книги: Луи Бриньон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)
Насмешка и гнев, вот те чувства, которыми он отвечает на все мои попытки
открыть истину. Я испробовала все способы, матушка, но на него ничего не
действует. Он только и знает, что требует письмо. Я вам даже передать не могу,
какие чувства испытываю при одном этом слове «письмо». Я начала ненавидеть
это слово. Матушка, я очень виновата. Очень. Мне всѐ время хочется показать
Артью свои чувства. Показать, насколько они прекрасны. Но получается всегда
наоборот. Я злюсь на него. И это вместо того, чтобы попросить прощения у
моего супруга. В такие мгновения я начинаю ненавидеть себя. Артью такой
хороший, добрый, милый…а я…я не заслуживаю такого супруга. Не заслуживаю.
‑До чего же приятно еѐ слушать, ‑ едва слышно пробормотал под нос Артью. Он
замолк, вновь превращаясь в слух. Больше того, Артью практически прильнул к
двери лицом. Снова раздался мягкий голос матери:
‑Ремика, ты должна понять очень важную вещь. Если Артью уедет отсюда с
письмом, всѐ будет закончено. Ты потеряешь его навсегда.
‑Что же мне делать, матушка? Как я могу ему помешать?
‑У меня есть одна мысль, дитя моѐ, ‑ раздался многозначительный голос матери.
‑Опять заговор, ‑ пробормотал Артью, ‑ ну что ж, дорогая матушка, интересно
послушать, что именно вы затеяли на сей раз.
‑Какая мысль, матушка? – голос Ремики прозвучал радостно.
‑Мы снова поставим Артью в положение, из которого у него останется только
один выход…признать свою супругу в глазах всего общества.
‑Матушка, у нас не получится, ‑ послышался из‑за двери недоверчивый голос
Ремики. А вслед за ним Артью услышал голос Ларефа:
‑Ваша светлость, хозяин настороже. Вам не удастся его провести.
‑И ты здесь…Брут…‑ пробормотал Артью, ‑ ну, подожди у меня, предатель…
Тем временем снова раздался голос графини де Сансер:
‑Я прекрасно знаю своего сына. Он не станет открыто бросать вызов обществу.
Он слишком высоко ставит свою честь и честь семьи. И мы воспользуемся
щепетильностью Артью. Иначе говоря, мы просто организуем большой приѐм в
честь приезда супружеской четы де Сансер в Гранаду. Пригласим всех гостей.
Все они будут оповещены заранее о причине торжества. Вы будете официально
представлены обществу в качестве супругов. Все будут знать истинную причину
торжества. Все, за исключением Артью. Ему мы скажем, что празднества
устраивает герцог Мендоса в честь некого неизвестного нам события.
‑А вдруг он откажется присутствовать, матушка? – раздался обеспокоенный
голос Ремики.
‑В таком случае, дитя моѐ, ты просто пообещаешь ему отдать письмо сразу после
торжества. Здесь Артью не станет торговаться и сразу согласится. Он не захочет
упустить такой хороший шанс.
За дверью раздался радостный визг.
‑Матушка!
Артью не стал дальше слушать. Он не мог позволить поймать себя на месте
преступления. Кроме всего прочего, это обстоятельство могло расстроить планы
досточтимой матушки. Чего Артью очень не желал. Донельзя довольный
услышанным, Артью неслышно удалился.
Глава 35
Несколькими часами позже Ларефу передали, что граф де Сансер желает побеседовать с ним. Окрылѐнной этой новостью, Лареф со всех ног поспешил в покои хозяина. Но его там не оказалось. Узнав от слуг, что граф направился в парк, Лареф поспешил туда. Он битый час осматривал аллеи парка, пока не увидел хозяина. Артью лежал на зелѐной лужайке. Опѐршись на локти, он с интересом рассматривал деревья вокруг себя. Невдалеке находилась живописная беседка. А чуть поодаль располагались роскошные цветники. Лареф всѐ эти незначительные подробности подметил краем глаза. Он со всех ног поспешил в сторону хозяина. Представив перед ним, Лареф приветствовал Артью. При этом он как коршун наблюдал за лицом хозяина, пытаясь найти в них признаки неудовольствия.
‑А вот и мой милый Лареф, ‑ Артью наградил слугу благосклонной улыбкой. Увидев улыбку, Лареф воспарял духом и осмелился задать вопрос:
‑Вы меня звали, хозяин?
‑Мне не с кем поговорить здесь, Лареф, ‑ с недовольным видом пожаловался Артью и продолжал говорить таким же недовольным голосом. – То и дело приходится прозябать в этом весьма неуютном дворце. Прибавь к этому моѐ положение супруга, и ты поймѐшь, в каком скверном состояние пребывает твой хозяин. Мне решительно нечем заняться. Я испытываю настоящую скуку. Будь я в Париже, нашлись бы тысячи развлечений. Здесь же нет ни одного. Мне тоскливо, Лареф. Лареф, друг мой единственный, ты должен помочь несчастному графу де Сансеру.
‑Вы хотите поговорить со мной, хозяин? – с некоторой опаской поинтересовался слуга.
‑Да, мой милый Лареф, ‑ отвечал с расстроенным видом Артью, ‑ я хочу облегчить своѐ сердце, поделившись печалью с другом. Ты ведь мне друг, Лареф?
Увидев кивок, Артью продолжил уже с отчѐтливой злостью в голосе: ‑Речь идѐт об этой девице Мендоса. Она не даѐт мне покоя. Назойливая особа. Назойливая и грубая. Постоянно пристаѐт ко мне со своими вопросами и просит, чтобы я улыбался. Да я бы с радостью, если б,…скажем, нашѐлся достойный повод для веселья. Любовницы, вино…ну ты понимаешь меня, Лареф…кстати…‑Артью осѐкся и устремил вопросительный взгляд на слугу. – Ты знаешь, что эта девица ко всему прочему пристрастилась к вину. Не далее как вчера, я нашѐл еѐ в бесчувственном состояние. Даже я так не напивался. Да ещѐ и в таверне полной мужчин. Отвратительное зрелище. Как вспомню, так убить еѐ хочется. Кстати сказать, убить еѐ хотелось со дня нашего знакомства. И чем больше я узнаю эту девицу, тем сильнее становится это желание. Знаешь, что меня останавливает, мой друг Лареф?
Тот отрицательно покачал головой.
‑Она женщина. Я не могу поднять руку на женщину. Честь не позволяет. Хотя для неѐ следовало бы сделать исключение. Она этого заслуживает. Несомненно, заслуживает. Да что говорить,‑ Артью устало махнул рукой и закончил. – В любом случае, осталось недолго. Скоро я получу письмо и отправлюсь во Францию. И уж там сполна вознагражу себя за эти немыслимые страдания. И, конечно же, я возьму тебя с собой, Лареф. Ты мой друг. Самый лучший. Ты же не оставишь меня одного, Лареф?
‑Хозяин, ‑ Лареф аж расцвѐл после слов Артью, ‑ только прикажите мне, и я всѐ сделаю для вас.
‑Я и не рассчитывал на другой ответ, ‑ вздыхая, Артью поднялся и, указывая рукой на беседку, добавил,‑ Не будешь ли так любезен принести две шпаги? Мне хочется немного размяться.
Не успели отзвучать эти слова, как Лареф бросился со всех ног к беседке. Он тут же вернулся, неся в руках две шпаги. Артью забрал у него лишь одну. Помахав ею перед носом Ларефа, Артью встал в позицию. Лареф с откровенным недоумением следил за всеми действиями Артью. Тот, благодушно улыбаясь, попросил Ларефа занять место напротив себя. Видя, что Лареф всѐ ещѐ не понимает, Артью подкрепил свои слова выразительным движением кончика шпаги. Увидев этот жест, Лареф начал покрываться бледностью. ‑Хозяин, ‑ вырвалось у Ларефа, ‑ вы же не хотите со мной фехтовать? ‑Лареф, ты же не хочешь…снова огорчить своего доброго друга? Услышав довольно выразительное «снова» Лареф быстро занял требуемую позицию. При этом он не сводил испуганного взгляда с Артью. Тот ответил Ларефу успокаивающим взглядом.
‑Я тебе давал несколько уроков фехтования, Лареф. Надеюсь, ты ещѐ не забыл их. Ко всему прочему, ты окажешь мне большую услугу, мой друг. Мы слегка разомнѐмся. Я избавлюсь от скуки. Ну, а ты получишь дополнительные навыки. Как видишь, мой дорогой Лареф, мы оба получим удовольствие. Итак, начнѐм. Для начала следует скрестить шпаги. Отлично, ‑ последнее слово Артью произнѐс, когда бледный Лареф последовал его примеру и, подняв шпагу, скрестил еѐ со шпагой хозяина.
‑Что дальше, хозяин? – пролепетал Лареф, которого по настоящему пугало предстоящее действие.
‑Дальше? – как ни в чѐм ни бывало, переспросил Артью и тут же ответил на вопрос. – Я тебе буду показывать различные удары, а ты постарайся запомнить их. Это очень важная деталь, Лареф. Нужно запомнить все удары. Хотя не стоило говорить этих слов. У меня такое чувство, что ты и без них сумеешь усвоить этот урок…ты готов, мой дорогой Лареф?
Лареф едва нашѐл в себе силы кивнуть. Непроизвольно он отошѐл с поднятой
шпагой на два шага назад. При этом он, не мигая, смотрел на улыбающегося
Артью.
‑Итак, первый удар, Лареф. Я нападаю. Постарайся отразить его, ‑ вслед за этими
словами Артью приступил к действиям. Лареф не успел опомниться, как кончик
шпаги Артью коснулся его правого колена. Вслед за этим действием раздался
озабоченный голос Артью.
‑Мой дорогой Лареф, тебе следует защищать ноги так же, как всѐ остальное тело.
В настоящем поединке этот удар может вызвать преждевременную слабость и
как следствие исход поединка будет предрешѐн.
‑Конечно, хозяин, ‑ выдавил из себя Лареф, ‑ я очень постараюсь.
‑Уверен в этом, мой друг. Кстати сказать, ты неплохо выглядишь со шпагой в
руках. У меня на миг появилось чувство, что передо мной стоит настоящий
противник.
‑Хозяин…‑ Лареф услышав эти слова, в одно мгновение стал белым как снег.
‑Второй удар…
Шпага Артью очертив полукруг, царапнула правое бедро Ларефа. Из маленькой
ранки показалась кровь. Лареф только и успел, что вскрикнуть от боли.
‑Прости, мой друг, ‑ покаянно произнѐс Артью. Взирая на маленькую рану, он с
надеждой добавил. – Надеюсь, мой храбрый друг, эта царапина не заставит тебя
отступить?
‑ Хозяин…
‑Я рад, что мы понимаем друг друга. Итак, третий удар, Лареф.
Шпага Артью мелькнула в воздухе и остановилась в опасной близости от широко
раскрытого зрачка Ларефа. Тот весь оцепенел, не в силах отвести взгляд от
смертоносного острия. И тут снова раздался озабоченный голос Артью.
‑Мой милый Лареф, тебе стоит поберечь глаза. Будь этот поединок настоящим,
или вызови ты моѐ неудовольствие, я бы тебе уже выколол глаза.
Артью убрал шпагу. Лареф помертвел от страха, наблюдая за очередными
приготовлениями Артью.
‑А вот, чтобы могло получиться, вздумай я осуществить свою угрозу, ‑ вслед за
этими словами возле левого уха Ларефа раздался свист. Кончик шпаги прошѐл
так близко от уха, что Лареф всем своим существом почувствовал железное
остриѐ. И как следствие, уши Ларефа задвигались с огромной скоростью.
‑Мерзкая привычка и она может оказать тебе дурную услугу, друг мой Лареф.
Ведь я сейчас собираюсь проделать то же самое со вторым ухом. А поскольку
они шевелятся, я могу и ошибиться. Надеюсь, ты не станешь винить меня, если я
ненароком отрежу его.
‑Хозяин ‑ завопил Лареф, бросаясь перед ним на колени. – Пощадите…я всѐ для
вас сделаю…только не убивайте меня…
‑Да что с тобой, мой друг? – Артью с наигранным удивлением взирал сверху на
коленопреклонѐнного Ларефа. – Я даже не собирался. Другое дело, если ты
ослушаешься мою матушку, ‑ уже с отчѐтливой угрозой добавил Артью, ‑ вот уж
тогда мы вернѐмся сюда и продолжим прерванный поединок.
Оставив Ларефа, Артью направился в сторону аллеи идущей в сторону дома.
Едва оказавшись на достаточном расстоянии от Ларефа, Артью с откровенным
злорадством пробормотал:
‑Получил, ушастый Брут. Надеюсь, преподанный урок ты запомнишь надолго. А
что ещѐ важней, ты должен понять, что на все вопросы матушки следует отвечать
с полной откровенностью.
Глава 36
‑Лареф, что с тобой случилось? Ты стал…зелѐного цвета?
Графиня де Сансер, а заодно и Ремика с которой они обсуждали предстоящее
торжество, с нескрываемым удивлением взирали на несчастного Ларефа. Тот
действительно был зелѐного цвета. Уши всѐ ещѐ шевелились после пережитого
ужаса.
‑Не спрашивайте, ваша светлость, ‑ обречѐнно ответил Лареф, останавливаясь
подле графини, ‑ мне такое довелось пережить…не приведи господи…
‑Ты встречался с моим сыном? – догадалась графиня.
Не в силах отвечать, Лареф лишь молча кивнул.
‑И что он тебе говорил? – с нескрываемым любопытством поинтересовалась
графиня.
‑Многое, ваша светлость. Если не принимать во внимание всего этого ужаса,
большей частью он говорил о…‑ Лареф кивнул в сторону Ремики. Она тут же
встрепенулась.
‑Обо мне? Надеюсь, хорошее говорил?
‑Я бы так не сказал!
‑И как бы ты сказал, Лареф?
‑Немного напоминает весь остальной ужас, ваша светлость. Хотя мне пришлось
гораздо хуже, чем вам.
‑Вот как? – Ремика слегка побледнела. – И что же он говорил?
‑Не знаю…
‑Лареф, ‑ грозно окликнула его графиня, ‑ отвечай на вопрос.
‑Ещѐ бы не ответить, ‑ пробормотал под нос Лареф, ‑ я ни за что на свете не
соглашусь вернуться в тот самый ад, где побывал.
‑Лареф!
‑Его милость говорили, что ненавидят еѐ светлость. И повторили эти слова
несколько раз!
Ремика ещѐ больше побледнела. От графини не укрылись эти перемены. Она
взяла еѐ за руку и легонько сжала, показывая этим жестом своѐ расположение.
‑Что он ещѐ говорил о Ремике? – спросила графиня у Ларефа.
‑Он назвал еѐ пьяницей!
‑Пьяницей? Что за бессмыслица? – графиня устремила взгляд на Ремику, но та
старательно прятала глаза. Больше того. Она покраснела. Наблюдая за Ремикой,
графиня пришла к выводу, что еѐ сын не так уж преувеличивал по поводу
пьянства. Она снова посмотрела на Ларефа.
‑Что ещѐ он говорил?
‑Хозяин хочет побыстрее уехать. Он ждет, какого‑то письма. Как только получит,
так сразу и уедет.
‑Что ещѐ?
Лареф в ответ неопределѐнно пожал плечами.
‑Ты свободен, Лареф. Если снова услышишь, о чѐм говорит Артью, немедленно
сообщи мне. Тебе ясно?
‑Ясно ваша светлость!
Едва Лареф покинул их, как графиня обратилась с вопросом к Ремике. Ей
хотелось узнать, что это за история с пьянством. Ремика не смогла скрыть
правду. По этой причине, она всѐ честно рассказала графине. Та некоторое время
размышляла над услышанным, потом озабоченно произнесла:
‑Мы должны ускорить намеченное торжество. Это первое. Второе. После всего
услышанного нет никакого смысла в моѐм разговоре с Артью. Он ни за что не
согласится. У нас остаѐтся один единственный выход. Ты сама должна убедить
его. И желательно без письма. Ну, уж если он не будет соглашаться, тогда
придѐтся пустить его в ход. Только помни, Ремика, это твоѐ единственное
оружие, ‑ предостерегла графиня, ‑ ты должна умело им воспользоваться.
‑Я понимаю, матушка! – тихо ответила Ремика. – Я понимаю, что у меня осталась
единственная возможность. Но как же быть с моими родителями? А не может ли
быть, что они не согласятся?
‑Их я беру на себя, Ремика! – уверенно ответила графиня. – Они согласятся. Тем
более, что о таком торжестве речь шла ещѐ в Сансере. Главное убедить Артью.
Всѐ остальное не помеха.
‑Я прямо сейчас этим и займусь! – пообещала Ремика. – Мы должны встретиться
у фонтана. Мы ежедневно проводим два часа в разговорах. Это одно из моих
условий, выставленных Артью. И он их неукоснительно соблюдает.
‑Вот и хорошо! – одобрительно отозвалась графиня и на прощание напутствовала
Ремику. – Помни, ещѐ ничего не потеряно. Будь смелой, решительной, но в то же
время не теряй благоразумия и не вызывай лишний раз ненависть Артью.
‑Не беспокойтесь, матушка, чтобы он не сказал, я приму с безмолвным
достоинством. Я не стану ему отвечать, даже если он начнѐт меня оскорблять.
Дав такое, весьма шаткое, обещание, Ремика незамедлительно направилась к
фонтану. По пути она рассуждала о том, что довелось услышать из уст Ларефа.
Ремика не услышала ничего нового. Она сама была такого же мнения. Она была
просто уверена, что Артью еѐ ненавидит. В особенности, после этой пьяной выходки. «И надо же было разозлиться в момент последнего разговора с Артью, ‑с досадой на себя думала Ремика, ‑ ведь он имел право выразить своѐ негодование. Когда она научится молча выслушивать от него упрѐки? Когда? И когда, наконец, перестанет оскорблять его?» Ремика была уверена, что знает ответ на этот вопрос. «Сегодня, сейчас. Отныне, она никогда не станет унижать своего супруга недостойными словами и недостойным поведением. Даже если он ударит еѐ». Последняя мысль ей не очень понравилась. «Если он ударит, это будет слишком низкий поступок, и я попросту не смогу смолчать». Придя к такому выводу, Ремика сразу же успокоилась. Итак, она стерпит всѐ, за исключением побоев. С этим разобрались. Теперь подумаем, как уговорить Артью. Хотя, возможно, его и не придѐтся уговаривать. Последняя мысль несколько ободрила Ремику. Она ускорила шаг, надеясь прийти к фонтану раньше Артью.
Глава 37
Ремика ошиблась в своих предположениях. Артью находился на месте и, по всей
видимости, дожидался еѐ. Он сидел на скамеечке и обмахивался веером. Еѐ
веером. Завидев приближающуюся Ремику, он вскочил на ноги и подобострастно
поклонился, не преминув при этом изобразить приветливую улыбку. Увидев эту
самую улыбку, Ремика непроизвольно нахмурилась.
‑Как мне кажется, эта вещь принадлежит вам, миледи. Вы забыли еѐ вчера
вечером,– сложив веер, Артью протянул его Ремике. Она молча приняла его, но
не стала раскрывать. Она лишь жестом пригласила Артью последовать за собой.
Артью, не издавая ни единого звука, покорился этому жесту. Ремика повела его к
фонтану. Она хотела, чтобы Артью почувствовал прелесть этого места, прежде
чем она приступит к делу. Облокотившись о стенку фонтана, Ремика грациозным
жестом руки указала на статуи и уже собиралась поведать историю любви,
ставшую основанием для их создания, когда услышала насмешливый голос
Артью:
‑Если миледи снова уронит кольцо в фонтан, ей придется самой лезть в воду.
Дважды на одну уловку я не попадаюсь. Лучше, если вы усвоите эту истину. И
потом не говорите мне, что я вас не предостерегал.
От Ремики ускользнула странная многозначительность этих слов. Она хмуро
взглянула на Артью и негромко, но расстроено произнесла:
‑Я всего лишь желала рассказать историю этих статуй. Но вам, по всей
видимости, она не интересна.
‑Очень интересна, миледи. Я бы с удовольствием послушал.
‑Вы насмехаетесь надо мной? – Ремика недоверчиво взглянула на Артью. Но тот
был совершенно серьѐзен. – Вы и, правда, хотите услышать эту историю?
‑Я бы отдал предпочтение вашему видению этих скульптур. Услышать, что вы о
них думаете.
‑Правда? – Ремика была удивлена словами Артью. Она видела, что он
совершенно серьѐзен, поэтому с нескрываемым удовольствием поведала ему о
своих мыслях. – Знаете, мне эти скульптуры очень нравятся, но я бы добавила
сюда ещѐ одну.
‑Могу догадаться!
Ремика, не скрывая радости, взглянула на Артью, на лице которого застыло
умиленное выражение. Так же радостно прозвучал еѐ голос:
‑Было бы замечательно, если б наши взгляды совпали. О какой скульптуре вы
думали?
Артью изобразил на губах широкую и очень милую улыбку.
‑О моей. Скажем с увесистыми рогами. Угадал?
Ремика нахмурилась, услышав его слова, но смолчала. Пусть он и испортил ей
романтическое настроение, она не будет на него злиться. Когда она ответила
Артью, еѐ голос прозвучал почти спокойно:
‑Нет. Не угадали. Меньше всего на свете я думала о том, чтобы оскорбить своего
супруга!
‑ Вот как? – приятно удивился Артью и тут же не замедлил поинтересоваться. – А
как же насчѐт ваших любовников, миледи? Вы полагаете это недостаточное
оскорбление?
‑Да не…‑Ремика осеклась на полуслове. Еѐ реснички некоторое время подѐргивались от негодования и ощущения полного бессилия. Она ясно понимала, что ей нечего ответить на этот вопрос. И осознание истины вызывало в ней злость. Но она сама была во всѐм виновата. Ремика отчѐтливо понимала это. Однако, вряд ли она осознавала, что и Артью прекрасно всѐ понимает. Ремике ничего не оставалось, как придумать первое попавшееся оправдание.
‑ Любовники в прошлом. После того, как я стала вашей супругой у меня их не было. Ни одного.
‑Вы снова лжѐте, миледи!
‑ Я говорю правду! – Ремика излишне резко ответила Артью, но тот и ухом не повѐл.
‑Следовательно, вы лгали в прошлый раз. Вспомните, миледи, вы заявляли мне в
лицо, что расстались неделю назад с последним своим любовником. А ведь в то
время мы с вами уже были женаты.
Чѐрт, ‑ с досадой подумала Ремика, я ведь действительно это говорила. И что же
мне делать сейчас?
До неѐ донѐсся голос Артью:
‑Вероятно, миледи ошиблась в подсчѐтах. Речь шла о времени несколько
большем, чем одна неделя? Возможно, вы расстались со своим последним
любовником две или три недели назад?
‑Точно. Так и было, ‑ губы Ремики расплылись в широкой улыбке. Но улыбка
исчезла, как только снова раздался донельзя расстроенный голос Артью.
‑Не сходится. В это время вы находились в Сансере. Как‑то не очень получается
подсчитать ваших любовников, миледи. Не желаете ничего сказать по этому
поводу?
‑Оставьте моих любовников в покое! – несколько раздражѐнно попросила
Ремика. – давайте лучше поговорим…
‑О моих любовницах? – подхватил Артью, делая вид, будто не замечает, как
изменилась в лице Ремика. – Я не возражаю, сударыня. Кому как не вам знать
прелести таких отношений. В особенности, когда нежишься в постели обнажѐ…
Он так и не сумел договорить слово.
‑Замолчите немедленно! – предупредила Артью с весьма мрачным видом Ремика.
– Я не желаю ничего знать об этих…мерзких подробностях.
‑Ну, почему же мерзких, миледи? Не знаю, что довелось испытать вам со своими
любовниками, я же получил…
‑Артью, замолчи! Или клянусь богом, я забуду все свои обещания!
‑Артью? Я был бы обязан вам, миледи, если бы вы согласились называть меня
монсеньором или на худой конец графом.
‑Хорошо! – Ремика глядя на недовольное лицо своего супруга, старалась себя
успокоить. – Я назову вас так, как вы того пожелаете, только…прошу вас…граф,
давайте сменим тему разговора.
‑К вашим услугам, миледи. Время принадлежит вам. Вам и решать, о чѐм
беседовать. – Артью отвесил изящный поклон, чем, несомненно, доставил
удовольствие Ремике. Опасаясь новых неприятностей, Ремика решила сразу
перейти к главному.
‑Я хотела попросить вас об услуге, граф!
‑Слушаю вас, миледи!
‑Речь идѐт о большом торжестве. Отец каждый год устраивает подобные
торжества. Так вот, ‑ продолжала Ремика, исподтишка наблюдая за выражением
лица Артью, ‑ вы не могли бы оказать нам честь своим присутствием? Я лично
прошу вас.
‑Увольте, миледи, ‑ Артью категорично отказался принять приглашения и
сопроводил слова выразительным жестом руки. – Я вовсе не собираюсь
выставлять себя на посмешище. Избавьте меня от этой оскорбительной комедии.
Я отнюдь не собираюсь стать объектом насмешек ваших многочисленных
любовников.
‑Обещаю вам, что вы не увидите ни одного из них, ‑ начала было Ремика, но
Артью резко прервал еѐ на полуслове.
‑Миледи, даже не пытайтесь меня уговорить. Я не такой болван как вам кажется.
Я не соглашусь. Никогда не соглашусь.
‑А если я пообещаю отдать вам письмо сразу после праздника?
‑Это меняет дело, ‑ голос и весь внешний вид Артью прозвучал по‑деловому. Он
словно в одно мгновенье собрался. – Однако, мы должны учитывать ещѐ и нашу договорѐнность. Иначе говоря, если вы желаете увидеть меня на торжестве, вы,
миледи, должны сократить срок моего пребывания в вашем доме. Ведь я в любом
случае получаю письмо. Так какой же смысл мне соглашаться с вашим
предложением?
‑Справедливо, ‑ не могла не признать Ремика. – Я готова уступить одну неделю.
Подходит?
‑Не совсем. – Артью замолчал, словно обдумывая слова, которые он вскоре
произнѐс. – Думаю, предложение можно принять, но с некоторыми
дополнительными условиями.
‑Я слушаю вас!
‑Первое. Вы, миледи, отдадите мне письмо во время торжества. Второе. Вы не
станете пользоваться всяческими ухищрениями для того, чтобы отсрочить мой
отъезд. Ну и, наконец, последнее. Вы откровенно ответите мне на любой вопрос,
который я задам вам во время торжества. Если вы принимаете мои условия, я
приму ваше предложение. Что скажете, миледи?
‑Я согласна! – не задумываясь о возможных последствиях, ответила Ремика. Для
неѐ самое важное состояло в том, чтобы Артью пришѐл. Всѐ остальное теряло
смысл и уже не могло ей навредить. Так полагала Ремика.
‑Вы даѐте слово, миледи?
‑Я обещаю вам, сеньор, в точности выполнить все ваши условия!
‑Что ж, в таком случае, и я обещаю появиться на этом торжестве. А теперь прошу
простить меня, миледи. Ваши два часа истекли, как я полагаю. Мне бы не
хотелось оставаться с вами дольше положенного времени. До завтра, миледи!
Артью поклонился и быстрыми шагами пошѐл от неѐ в сторону полюбившейся
аллеи. Ремика проводила его уход грустным взглядом. Хотя она и получила
требуемый результат, у неѐ в душе невольно возник вопрос: «Чего стоит этот
брак, если Артью еѐ ненавидит?» А то, что он еѐ ненавидел, было отчѐтливо
заметно и не вызывало сомнений. И сколько Ремика не думала, она приходила к
такому же выводу. И оттого на еѐ душу лѐг огромный камень. Как она не
пыталась его сдвинуть и внушить себе, что всѐ хорошо и скоро они с Артью
станут настоящими супругами,…ничего не получалось. Погружѐнная в
печальные мысли, она отправилась в свои покои.
Глава 38
Артью очень долго бродил по аллеям. Бродил и размышлял о происходящих событиях. Всѐ оказалось совсем не так, как он думал. Она оказалась не такой. Ремика любила его. У Артью этот факт больше не вызывал сомнений. Он восстанавливал в памяти все события. Каждую мелочь. Ведь, по большому счѐту, все, что она делала, было открыто направлено против него. Но это лишь на первый взгляд. На самом же деле услышанные им слова расставляли всѐ по своим местам и с точностью обозначали истину. И этот стог, и волчий вой…Артью не выдержал и рассмеялся. Редкая изобретательность. Он бы ни за что не догадался, отчего действительно убежала в ту ночь лошадь. Артью не замечал, что уже в который раз возвращается к фонтану. Мысли всецело занимала Ремика. Артью начал ходить вокруг фонтана. При этом он вполголоса завѐл с собой разговор:
‑Ну, и что это меняет? …многое меняет. Я приписывал ей самые низменные чувства, а она руководствовалась любовью. Любовь…нет ничего такого,…чего нельзя было совершить во имя любви. Мне ли это не знать? Мне не в чем упрекнуть еѐ. Даже, если брать в расчѐт эту глупую свадьбу. Правда, меня обманули, но…следует признаться,…я сам позволил поступить с собой подобным образом. Ну, это уж полная ложь, ‑ возразил себе Артью, ‑ ещѐ немного и я приду к мысли, что явился сюда вовсе не за письмом, а за…своей супругой. Хотя мысль, в сущности, не очень плохая. Почему бы и нет? Она знатна, хороша собой, умеете фехтовать, прекрасная наездница, с ней всегда приятно поговорить, а главное…она всегда пытается то сжечь меня, то утопить, то обмануть…скучно с ней не будет. Я не знаю ни одну женщину хотя бы немного похожую на неѐ.
Артью остановился и начал рассматривать скульптуру женщины, которую видел не раз прежде.
‑А может действительно бросить всѐ и жениться на Ремике? – подумал он и тут же себя поправил. – Я уже женат на ней. Всѐ, что нужно, это решить…останусь, ли я на ней женат или нет? А к чему мне жизнь, которую я вѐл прежде? ‑ с неожиданной горечью подумал Артью. ‑ Все дни похожи друг на друга. Приключения, ночные кутежи и женщины. И всегда разные. Всегда готовые принять меня, как, наверное, любого другого. Стоят ли все эти женщины…одной, той, что надеется и ждѐт только меня? Молча любит и молча страдает? Артью знал ответ на этот вопрос. Он пока не мог разобраться в своих чувствах к Ремике. Но он почувствовал непреодолимое желание изменить всѐ. И начинать следовало незамедлительно. Он должен показать своѐ расположение к Ремики. Он должен показать, что отношение к ней изменилось. Что он изменился. А самое главное…изменились его чувства к ней. Или правильнее сказать…появились. Откуда именно? Артью не смог бы ответить на этот вопрос. Он лишь чувствовал. А сказать бы не смог. Но это ощущение было настолько прекрасным, что Артью неосознанно для себя самого начал улыбаться.
‑Мерзавка, ‑ с нежностью пробормотал он под нос, ‑ добилась‑таки своего. Сделала из меня полного болвана. Стою возле этого дурацкого фонтана и наверняка с дурацкой улыбкой. Только и думаю о ней. А время ведь позднее. День пролетел, а я и не заметил,…Артью огляделся вокруг себя. Стало совсем темно. Он не имел ни малейшего представления, сколько сейчас времени. – Пора отправляться спать, ‑ пробормотал снова Артью, ‑ надеюсь, я буду благоразумен и смогу держать себя в руках. По меньшей мере, до …торжества. Хотя это и представляется дьявольски трудной задачей. Находиться рядом с ней и не прикасаться…в особенности сейчас…святые, укрепите мой дух. Я просто не имею права лишать себя законного реванша. Сегодняшний разговор не в счѐт. Я лишь отплатил ей в счѐт старых долгов. Но до чего приятно наблюдать за ней в то время, когда она пытается справиться со своим гневом. Кстати сказать, еѐ очень легко разозлить. Стоит всего лишь вызвать у неѐ чувство ревности…Артью рассмеялся, вспоминая лицо Ремики во время разговора. Разговаривая сам с собой, Артью направился во дворец.
Когда он вошѐл в спальню, Ремики не оказалось в комнате. И постель была пуста. Взгляд Артью упал на стол. Там стояла бутылка вина и холодный ужин. Он не стал есть и снова оглянулся по сторонам. ‑Где же она? – пробормотал он.
Артью вышел из спальни и прошѐл в другую комнату. Там еѐ тоже не было. Он прошѐл в третью комнату и только тогда увидел Ремику. Она крепко спала на маленьком диванчике, сжавшись в комок. В руке был зажат платок. Артью опустился перед ней на одно колено. В душе Артью, что‑то оборвалось, когда он увидел одинокую слезу, застывшую на еѐ ресницах. Он бережно подхватил Ремику и осторожно приподнял с дивана. Она так крепко спала, что даже не пошевелилась. Артью отнѐс еѐ в спальню. Стараясь не разбудить еѐ, он уложил Ремику в постель и укутал одеялом. Затем разделся и подошѐл к подсвечнику. ‑Справедливо! – прошептал он, задувая две свечи из четырѐх горевших. После этого он лѐг в постель и, чуть выждав, обнял Ремику со спины. Рука Артью легла на руку Ремики. Странно, но чувствуя теплоту еѐ тела, он не чувствовал обычного в таких случаях желания. У него появилось другое ощущение. Артью почувствовал себя счастливым, обнимая женщину лежавшую рядом с ним.
Ремика проснулась от странного ощущения теплоты. Это было невероятно приятное ощущение. И оно же призывало снова погрузиться в сон. Ремика уже была готова последовать этому зову, когда почувствовала…движение на своей руке. Она открыла глаза и сразу же скосила их вниз.
‑Господи, ‑ вырвалось у неѐ. Это была рука Артью. Ремика повернула голову назад и едва снова не закричала. Прижимаясь к ней сзади, он сладко спал. ‑Боже, как она могла опуститься до такого?
Хотя Ремика и не помнила, как вернулась в постель, но не сомневалась, что происходящее еѐ рук дело. Она высвободила руку Артью и очень осторожно выбралась из постели. На ходу поправляя мятое платье, Ремика буквально выскочила из спальни. Уже за завтраком, она бросала опасливые взгляды на Артью, пытаясь понять, знал ли он о том, что она сделала. Но выражение лица Артью ничего не могло ей сказать. После завтрака, неожиданно для неѐ, Артью предложил прогуляться по саду. ‑А разве мы будем беседовать…раньше времени? – удивлѐнно спросила Ремика.
