Текст книги "Сын парижанина"

Автор книги: Луи Анри Буссенар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Часть первая

ГЛАВА 1

Юный путешественник. – Без приключений! – Слишком много удобств. – Жертва и палач. – Мститель. – Бал на «Каледонце». – Оскорбление. – Борьба. – Двое за бортом.

«В море. 119 градусов восточной долготы и 20 градусов южной широты, 1 января 1904 г.

Мои дорогие, я очутился по ту сторону шара, который зовется Землей, если только можно говорить о сторонах шара…

Ну да вы понимаете.

Объявленные сегодня в полдень в большом салоне «Каледонца» наши координаты [1]1
  Координаты – положение конкретной точки земной поверхности, обозначенное в градусах широты и долготы.


[Закрыть], их я гордо обозначил в самом начале письма, докажут, что ваш малыш действительно в стране антиподов [2]2
  Антиподы – здесь: жители двух диаметрально противоположных пунктов земного шара. «Страна антиподов» – Австралия, условно считающаяся таковой по отношению к Европе и Америке.


[Закрыть].

Ты ведь помнишь эти места, папа? Западный берег Австралии, немного выше тропика Козерога [3]3
  Тропик Козерога – параллель с широтой 23° южнее экватора (по названию созвездия). В Северном полушарии аналогичная линия носит название тропик Рака.


[Закрыть], и мы движемся на юг, чтобы свернуть затем на восток. Стоянки – в Перте, Кинг-Джордж-Саунде, Аделаиде и Мельбурне [4]4
  Здесь перечислены порты Австралии – Перт (на западном побережье континента), остальные – на южном.


[Закрыть].

Сегодня 1 января – с Новым годом, но это еще и день моего рождения, с чем я также поздравляю вас обоих.

Несмотря на расстояния, целую и шлю вам, дорогие, горячий сыновний привет.

Сегодня мне стукнуло семнадцать, и я, как и ты в этом возрасте, отец, совершаю кругосветное плавание.

Но какая разница! Путешествие вокруг шарика принесло тебе славу! Чудесные приключения прямо-таки осаждали тебя, они заполнили целые тома и кажутся всего через двадцать пять лет романом из другой эпохи и другой жизни.

А меня приключения ну просто избегают!

Я, твой сын, жаждущий безумных, рискованных предприятий, охваченный тем же энтузиазмом, который сделал из тебя нечто вроде странствующего рыцаря и героя легенд – не более чем тюк! Этот тюк возят по свету, вот и все! Ем, пью, сплю и тем не менее двигаюсь со скоростью шестнадцать узлов [5]5
  Узел морской – единица измерения скорости судна, соответствует одной морской миле (1,852 км) в час.


[Закрыть]. Исправная, хорошо смазанная машина работает без поломок, и это в конце концов выводит из душевного равновесия.

Одно утешение – я избежал чумы почтовых открыток, а это уже кое-что.

К сожалению, еще одна чума свирепствует на борту «Каледонца» – обилие фонографов [6]6
  Фонограф – прибор для записи звука на восковом валике; создан в 1877 году знаменитым американским изобретателем Томасом Эдисоном (1847–1931).


[Закрыть]разных марок! С утра до вечера только и слышны марши, куплеты, монологи, оперные арии, патриотические гимны! Хрипенье, визжанье, вой, грохот… Музыкальная фальшь царствует в салонах, несется из иллюминаторов, прорывается через коридоры, проникает в каюты, даже в машинное отделение! Легко представить, как это выводит из себя моих друзей-механиков. Словом, развлечений хоть отбавляй! И все же, по правде говоря, временами я почти скучаю. Черт возьми! Это совсем не то, о чем мечталось.

Конечно, мимоходом удалось повидать немало красот, но – ничего по-настоящему нового! Все уже было известно по книгам и картинкам, и, как бы вам это сказать, дорогие родители, реальность меня несколько разочаровала. Я ведь жаждал восхищений, живых непосредственных чувств. А тут – извольте созерцать в назначенный день и час заранее объявленные чудеса: с бедекером [7]7
  Бедекер (по имени немецкого издателя путеводителей К. Бедекера (1801–1859)) – название путеводителей по разным странам для путешественников, туристов.


[Закрыть]в руке разделять восторги стада, ведомого агентством Кука [8]8
  Агентство Кука – фирма по обслуживанию богатых туристов; существует с XIX века, славится высоким качеством обслуживания. Названа по имени ее основателя. Находится в США (с филиалами во многих странах).


[Закрыть]; слышать дамский щебет и щелканье кодаков [9]9
  Кодак – фотоаппарат, изобретенный в XIX веке.


[Закрыть], когда хочешь собраться с мыслями! А на стоянках – видеть тех же гидов и те же надоевшие «тройки» на всех мужчинах… Этого, право, достаточно, чтобы испортить любое путешествие.

Вот поэтому, несмотря на долгожданное кругосветное плавание, несмотря на осуществление великой, единственной мечты моей жизни, я разочарован! Хочется то ли лучшего, то ли худшего, уж не знаю чего… Того невыразимого «чего-то», которое никак не появляется, а без него невозможно отдаться очарованию этой длящейся одиссеи! [10]10
  Одиссея – здесь; богатые приключениями скитания. Слово происходит от названия поэмы древнегреческого поэта Гомера «Одиссея».


[Закрыть]

Так что мне почти ненавистен гостиничный комфорт экстра-класса на нашем большом корабле, и я кажусь себе смешным, потому что плыву через океаны ну если не как тюк, то как хрупкий предмет, заботливо обложенный ватой. Однако не обвиняйте меня в пессимизме, дорогие родители. Жизнь хороша, грех утверждать обратное. Ваш сын вовсе не неврастеник, и болезни праздных людей мне не присущи. Но я делюсь с вами своим настроением, потому что считаю: нет настолько незначительной личности, состояние души которой не заслуживает хотя бы описания. После этого, дорогой отец, ты, возможно, подумаешь: «Ах так! Значит, мой отпрыск увлекся бумагомаранием и не до конца осознал свое истинное призвание?» Нет, осознал, да и как иначе, – наследственность сказывается! Так в чем же дело? Да все в том же: я жду любого события, хотя бы и неприятного, лишь бы оно бросило пассажира I класса в пучину приключений. Но, к сожалению, до этого, кажется, далеко!

Мы должны бы различать очертания берегов, но темно – уже одиннадцать ночи. Как быстро проходит время за приятным занятием – писать вам! Я один в каюте, которую занимаю с отплытия из Батавии [11]11
  Батавия – прежнее название города и порта Джакарта, ныне столицы государства Индонезия на острове Ява.


[Закрыть]. Стоит чудесная погода. Теперь здесь лето, но в море мы не задыхаемся от австралийской жары, температура приятная. В открытый иллюминатор врывается легкий ветерок, полный странных благоуханий ванили, лимона, смолы, розы и еще чего-то тонкого, опьяняющего… Эти смешанные ароматы долетают с земли, которую мы увидим завтра на рассвете. Красивый корабль, принадлежащий «Steam steamship Company» [12]12
  Морская корабельная компания (англ.).


[Закрыть], мчится по Индийскому океану, без видимых усилий взбираясь на медленно катящиеся огромные валы – шумно, тяжело обрушиваются они вдали на невидимые рифы. Весь в электрических огнях, наш корабль в ночи – как ракета на каком-нибудь фейерверке. Ослепительный свет брызжет из тройного ряда иллюминаторов, из дверей и окон кают на палубе – отовсюду. Да что там ракета! Оргия света, пылающая атмосфера, окружающая корабль, превращают его в метеор. Как всегда, вечером танцы. Пары увлеченно скачут, музыка гремит; скоро подадут ужин. Но что хорошего в этой сутолоке… Вот забавно, до чего я разговорился на бумаге! Словно вызубрил урок краснобайства и шпарю, как по писаному. Получается это само собой и, наверное, из-за одиночества среди толпы. Я здесь всем чужой, и мне это безразлично. Зато есть иная окружающая среда (не правда ли, папа, великолепное выражение?) – вот истинный источник вдохновения. Откровенно говоря, ваш малыш бряцает на поэтической лире, чтобы доставить удовольствие маме, которой нравятся красоты языка, – вот я и позволяю себе чуточку подсиропить слог и расцветить это послание. Вернусь, однако, к нашим баранам, в данном случае к праздным пассажирам. Никого в этой человеческой мешанине я не знаю, всем чужд, но не чувствую себя ущемленным. Этого точно нет. Как бы то ни было, я уже обзавелся и другом и врагом. Друг – славный двенадцатилетний юнга [13]13
  Юнга – подросток на судне, готовящийся стать матросом; изучает морское дело; в ряде случаев выполняет обязанности слуги.


[Закрыть], скромный и кроткий, кажется, ирландец. Он подносит курильщикам на палубе просмоленный фитиль, к которому они и тянутся со своими сигарами, трубками и сигаретами. Беднягу преследует один заносчивый пассажир – это прямо деспот какой-то, всеми командует, и никто ему на борту не смеет перечить. Сей диктатор – молодой человек моих лет, одетый по последней моде, будто только что сошел с витрины, да к тому же увешанный драгоценностями. И вот он-то вмешивается во все, сорит деньгами, курит сигары по десять франков [14]14
  Франк – денежная единица Франции, введена в 1799 году, равна ста сантимам (в просторечии – су). Имеет хождение и в других странах.


[Закрыть]штука и корчит из себя миллиардера. Чего не сделают деньги! Он всеобщий любимец, все перед ним раболепствуют, подхалимничают, теряя разум и достоинство. Ладно скроенный, напористый лоботряс. Спортсмен, помешанный на массажах, водных процедурах, тренировках, словом, один из тех, кто навязывает в жизни самую мерзкую из тираний: тиранию мускулов.

Случилось, что во время качки юнга нечаянно обжег ему нос фитилем. Вместо того чтобы рассмеяться, он поколотил мальчишку. И с тех пор мучает его невыносимо, и никто, даже капитан, не решается вмешаться. Но я решился. Ровно шесть часов тому назад я, расхаживая по палубе, услышал голос юного деспота:

– Бой, огня!

Произнес он этак гнусаво в нос, я сразу узнал янки. Дрожащий юнга подошел к нему, глядя так, что и тигр смягчился бы. Подал фитиль. Но на сей раз не он тирану, а тиран ему, бедняге, дал, что называется, прикурить: подставил юнге подножку, да еще насмехается:

– Осторожно, не разбей стеклышка от часов!

Мальчик с трудом встал, но тут – снова подножка, и он вновь – хлоп – задом о палубу! Так, при каждой новой попытке подняться – бесконечные подножки, да такие ловкие, что бедный юнец распластался просто, как оглушенный теленок. И никто не возмутился, никто даже не попробовал заступиться за него!

Я подошел и спокойно сказал:

– То, что вы делаете, недостойно джентльмена. Оставьте в покое ребенка!

Рослый этот янки смерил меня взглядом, усмехнулся:

– А, француз! Должно быть, повар или парикмахер. Ну, милейший, убирайтесь-ка отсюда. Со мной таким тоном не говорят. Придется дать вам пощечину.

Он поднял руку… И вот тогда-то я оттолкнул ее и ответил хорошим ударом под пятую пуговицу его жилета.

Получив свое сполна, американец только ахнул и свалился рядом с юнгой.

Оба поднялись. Мальчик крикнул мне: «Thank you, sir» [15]15
  Спасибо, сэр! (англ.)


[Закрыть], – и убежал со своим фонарем и фитилем. Янки еще не мог перевести дыхание, а уже бранился:

– Негодяй, ты предательски ударил меня!

– Сам негодяй, я-то действовал честно; правда, джентльмены? – обратился я к зрителям, свидетелям стычки.

– Да, да, честно! – прозвучало несколько голосов.

– Ах ты, недоносок! – взбесился он. – Да я двух таких измордую!

– Ой, не похоже! – со смехом говорю ему.

– Хорошо, если ты не последний трус, то согласишься на реванш, на честный бой… на палубе «Каледонца».

– Да хоть сейчас, если душа просит.

– Нет, завтра, – уперся американец.

– Когда, где и как тебе угодно!

Вот единственное приключение, дорогие, которое я пережил, и вы согласитесь, что это все пустяки».

…Молодой человек отложил письмо и перечитал его вслух, вполголоса.

Набросаем пока подлинный портрет нашего героя. О нет, автор письма вовсе не похож на недоноска, как назвал его тот, кто получил удар. Правда, в свои семнадцать лет он далеко не исполин. Ниже среднего роста, но крепко сложен, коренаст, с огнем в крови. Широкие плечи, голова сидит на крепкой шее как надо, а на груди под тонкой шелковой рубашкой кукурузного цвета так и ходят ходуном мышцы.

Лицо подростка, готовящегося стать мужчиной. В каждой черте живость, ум, веселость. Несмотря на всю серьезность задуманного юношей кругосветного путешествия, чувствуется, что это славный, откровенный, прямой малый, немного сорвиголова.

При всем этом – розовые щеки, немного по-детски пухлый рот, ослепительно белые зубы. Нос прямой, однако кончик чуть-чуть вздернут. Шатен – густые, короткие, слегка вьющиеся волосы. И большие серые глаза – светлые, веселые, смеющиеся, которые, впрочем, умеют иногда яростно сверкать.

Этого беглого наброска пока что, пожалуй, достаточно.

Закончив чтение, путешественник оставил незапечатанное письмо на столе под лампой и сказал себе: «Закончу завтра, после матча… Это повеселит отца. А что теперь, спать? Нет, еще не хочется, лучше пойду на палубу покурить».

Он надел серую фетровую шляпу, фланелевую синюю куртку, туфли из толстой кожи на каучуковой подошве и направился к лестнице. Наверху, на корме, ежевечерние танцы были в самом разгаре. Джентльмены в черных фраках, леди и миссис в великолепных, сверкающих драгоценностями бальных туалетах. Дамы обмахивались веерами. Порывы музыки, бешеный вихрь крутящихся пар, упоение движением и ритмом на борту большого корабля, залитого светом и раскачиваемого зыбью, невольно завораживали. Это любопытное, даже впечатляющее зрелище посреди одиночества, и молодой человек снисходительно усмехнулся:

– Дамы и господа не скучают!

То и дело хлопали пробки от шампанского, обозначая этим вульгарным звуком не столько экзотику, сколько буржуазную радость жизни. Слуги ловко скользили среди толпы, не роняя подносов с пенящимися бокалами.

Ироничный зритель, растянувшийся в кресле-качалке, воскликнул:

– Ну, не парадокс ли? Шампанское extra-dry [16]16
  Очень сухое (англ.).


[Закрыть], чтобы хорошенько промочить горло!

Пили крепко, и буфет торговал вовсю. Многие джентльмены уже поднабрались и развеселились. Но так как в их поведении не было ничего шокирующего, это малое прегрешение англосаксов вызывало у дам лишь снисходительные улыбки.

Среди любителей выпить юноша вдруг узнал мучителя юнги, своего противника, который отошел от танцующих, обмахиваясь складным цилиндром, потом засунул его между жилетом и манишкой, несомненно, чтобы освободить руки, и вынул из фрачного кармана портсигар.

Случай подвел его к французу, сидевшему на свету у левого борта. Узнав его, он, опередив свою свиту, подошел к креслу, в котором тот курил и покачивался, демонстрируя безразличие.

В американце вспыхнула злоба. Ему никто никогда не перечил, он привык презирать человечество. А тут – этот французишка! С надменным выражением янки бросил ему в лицо:

– Ага, вот он где! Сидел бы на кухне, чем подсматривать тут за нами исподтишка!

Молодой человек пожал плечами и насмешливо ответил тоном настоящего обитателя пригородов:

– Выпил маленько и сам не знаешь, что болтаешь! Сматывай отсюда удочки!

Возбужденный вином и усмешками своих друзей, американец продолжал с презрительным жестом:

– А может быть, у этого бедняка нет денег даже на стаканчик кисленького?

– Нарываешься? – усмехнулся француз. – Ну, на первый раз прощаю: у тебя еще молоко на губах не обсохло. Но кончай, не то получишь свое!

Янки издевательски захохотал, выхватил из жилетного кармана пригоршню долларов и швырнул их в лицо противнику:

– Это ты получи – милостыню жаждущему! Подбери и выпей за мое здоровье! Да не забудь прокричать: «Да здравствует…»

Договорить он не успел. С изумительным хладнокровием молодой француз поднялся с кресла. Бледный, с горящими глазами, он со всего размаха отвесил оскорбителю звонкую оплеуху, которую услышали даже на корме.

– Получил? Я держу слово! – крикнул смельчак.

Американец дико зарычал и схватился за револьвер.

Но соперник с быстротой молнии вырвал у него оружие. Еще миг – и револьвер полетел за борт.

– Ну и характер! – обернулся он к разъяренному янки. – Но поверь, так просто меня не убить!

Вдвойне пьяный – от гнева и вина – зачинщик ссоры совсем потерял голову. Отплатить во что бы то ни стало, или – прощай, престиж! Грубое проклятие сорвалось с его окровавленных губ: «Hell dammit!» [17]17
  Черт возьми! (англ.)


[Закрыть]Он набросился на француза, – сейчас этот выскочка узнает что к чему! Противники намертво сцепились, тяжело дыша, стараясь сбить друг друга с ног. Остальные попятились, давая им свободное место. Кое-кто уже начал заключать пари: чья возьмет?

Борцы, все так же намертво сцепленные, катались по палубе. То один, то другой оказывался сверху.

Вдруг без видимой причины пароход страшно накренился. Что случилось? Неудачный поворот руля? Поломка винта? Как знать.

Так или иначе, но исполинская волна прокатилась по палубе; раздался крик ужаса. Затем вода отступила с шумом отлива.

Пассажиры инстинктивно ухватились – за планшир [18]18
  Планшир – брус, проходящий по верхнему краю наружной обшивки борта больших судов.


[Закрыть], за брезенты, за решетки – кто за что! Все, кроме боровшихся двух, отделались неожиданным душем. А вот янки и француз… Сперва водная гора накрыла их, потом подняла, как два перышка, и бросила в пучину. Какое-то время их видели на волне, потом ее гребень обрушился, и молодые люди скрылись в пучине в тот самый момент, когда корабль выпрямился. Раздался крик, от которого леденеют сердца матросов:

– Двое за бортом!

ГЛАВА 2

Отчаянный призыв. – Затеряны в океане. – Акулы. – Древесный ствол. – Среди ветвей. – Оригинальный разговор. – Шерстяной король. – Тотор и Мериносик. – Берег! Виден берег! – Пресная вода. – Эгоизм. – Ссора. – Берегись!

Корабль, делающий приблизительно 16 узлов, проходит в час шестнадцать раз по 1852 метра, то есть около 30 километров. Словом, это то, что называют коммерческой скоростью на железной дороге.

Но пассажирский поезд можно легко остановить – на это есть тормоза. Пароход – иное дело!

Водный исполин, не имеющий твердой опоры, должен сначала остановиться, затем дать винтом задний ход. Эти маневры требуют времени, ибо большую скорость сразу не погасить, – судно по инерции уходит далеко вперед. Так получилось и с «Каледонцем», – несмотря на крики и судорожные усилия остановить судно, громада из дерева и металла удалялась от места происшествия с быстротой болида.

Ожесточение обоих противников не выдержало испытания ужасным купанием. Видели вы когда-нибудь готовых разорвать друг друга собак, на которых с размаху выливают ведро воды? Свара немедленно прекращается, а собаки разбегаются, прижав уши. Вот и молодые люди, оказавшись за бортом, конечно, вынуждены были забыть о драке и употребить все силы на спасение. Выплыв на поверхность, они увидели темный корпус и светящиеся мачты «Каледонца», который стремительно удалялся от них.

Оба пришли в ужас, оба закричали, но бесконечная водная пустыня поглотила их слабые голоса. А яркий свет все удалялся, постепенно затухая в волнах.

Во внезапно наступившем мраке юный янки высунулся до пояса из воды и закричал срывающимся голосом:

– Сюда! На помощь! Тысяча фунтов… десять тысяч спасителю! Мой отец богат, – кто хочет золота?! Помогите, помогите!

Француз уже оправился и не тратил силы на крики. Чувство юмора вернулось к нему, и он предложил вопящему янки:

– Ну, дружок, спой-ка это на мотив песенки «Каде Руссель» и попроси заодно халат на ночь.

– Сюда! Помогите! Дам золота… Миллион, два, слышите…

– Да брось ты чушь молоть! Мы в огромной лоханке, и ты здесь такой же бедолага, как и я.

Прошли две долгие, жестокие минуты. «Каледонец» пронесся целый километр и только тогда сумел остановиться. Стали спешно снаряжать спасателей. Наконец – взмах весел, и лодки отошли к месту несчастья.

Так как на борту не было светящихся буйков, предстояло отыскивать попавших в море буквально на ощупь, в полном мраке, пока пакетбот не развернется и не подойдет к тому же месту. А это не менее двадцати минут!

Американец продолжал бессмысленно кричать. Француз же, не терявший головы, заметил, что, хотя они изо всех сил плывут к пароходу, их неуклонно относит в сторону. Всего за несколько минут электрическое сияние оказалось далеко слева.

– Слышишь, ты, – обратился он к янки, – нас подхватило сильное течение и несет к берегу.

– На помощь! На помощь! – был все тот же ответ. – Сто тысяч долларов, только помогите!

– Ну, ты довольно однообразен, зайчик мой, напрасно кричишь… Не все можно купить за деньги. Разве не видишь, мы удаляемся. Самое время спеть: «Прощай, кораблик ми-и-лый».

В это время юный француз заметил и еще кое-что, сильно его встревожившее.

Между тем янки совсем упал духом:

– Проклятье! Это правда… Пароход далеко. Я погиб!..

– Зато они близко… Все-то ты твердишь «я» да «я». Ты, право, эгоист. Я-то нет, и вот доказательство. Говорю тебе, греби! Колоти лапами изо всех сил, слышишь!

– Что? В чем дело?

– Плыви, понятно? И постарайся наделать побольше шума! Тогда они уйдут, – мне отец говорил…

– Кто уйдет?

– Акулы! По-английски «shark», милейший…

Действительно, вокруг то и дело вспыхивали фосфорические полосы. Они то перекрещивались, то вновь отдалялись друг от друга, но главное – неуклонно приближались к терпящим крушение людям.

Молодой американец, вскрикнув от ужаса, начал судорожно барахтаться.

– God bless me! [19]19
  Господи помилуй! (англ.)


[Закрыть]Акулы – это ужасно!

– С ними шутки плохи! Они с непрошенными гостями не церемонятся… Черт возьми, в открытом море рискуешь угодить в скверную компанию!

Расстояние между пловцами и пароходом увеличивалось с пугающей быстротой, зато акулы, увы, не отставали. Однако осторожные хищницы, испуганные резкими движениями пловцов, пока что на них не нападали. Между тем спасательные шлюпки безнадежно отстали. Течение слишком далеко унесло молодых людей. Янки проклинал вся и всех, француз стойко переносил свое несчастье и думал только о том, что хорошо бы в конце концов куда-нибудь доплыть. Первый, чувствуя ледяное дыхание смерти, оплакивал счастливую, беззаботную жизнь, которая была для него незаслуженным подарком с колыбели. Второй же, сохраняя великолепное хладнокровие, прикидывал, что берег, пожалуй, не так далек.

Но вот что-то и впрямь зачернело перед ними. Громадное, вырванное с корнями дерево, также уносимое течением. Шестидесятиметровый ствол с сучьями – настоящий плавучий островок!

– Удача! – закричал француз. – Отец говорил, что каждому потерпевшему кораблекрушение попадается плывущее дерево, посланное Провидением [20]20
  Провидение – в религиозных представлениях: Бог, высшее существо, а также его действия.


[Закрыть]. Вот и оно! Влезем-ка на него! Готово!

Он ухватился за огромную ветку. Ноги, руки заработали вовсю – и вот с обезьяньей ловкостью юный пловец взобрался на ствол. При скудном свете звезд товарищ по несчастью увидел его и последовал хорошему примеру. Хоть на какое-то время скрыться от акульих челюстей. Ощупью каждый нашел по развилке в ветвях и устроился поудобней, предоставив течению нести дерево.

А что же свет парохода? Исчез! Они одни на шатком древесном обломке, одни, если не считать хищниц, острые зубы которых, как ножницы, клацали впустую, вдали от людей, брошенных на милость прибоя или любой волны, которая, всего лишь чуть-чуть переместив центр тяжести, может окончательно сбросить их с кроны во власть морских чудовищ…

Часы тянулись нескончаемо долго. Ужасные часы! А там, на небесной тверди, медленно, в величавом спокойствии вечности перемещались звезды.

Вцепившиеся каждый в свою ветвь, с затекшими ногами, оба, промокшие до костей, юноши дрожали, несмотря на теплую тропическую ночь.

Время от времени дерево странно вздрагивало. Это американец, уставший от неудобного положения, менял позу. Парижанин, более закаленный и более осмотрительный, разумно сохранял неподвижность.

– Осторожней, приятель, осторожней, – урезонивал он недавнего врага, – не то дерево перевернется, а тогда – шутки плохи!

Американец, не переставая стонать и чертыхаться, никак не отозвался на это обращение.

– Ты болен? – с участием спросил его француз.

Ответа не было.

– Значит, все еще дуешься? Ну и нрав! Послушай! Дуться в такую минуту не просто мерзко, это еще глупо! Я тебе напрямик говорю!

Тогда наконец послышался сердитый ответ:

– Это все из-за вас! С какой стати вы влезли в мои дела? Я вас не знаю и знать не хочу! С людьми такого сорта у меня нет ничего общего… Вы не принадлежите к моему кругу!

Из ветвей послышался звонкий хохот. И вот на обломке шаткого дерева между не видящими друг друга собеседниками начался во мраке безумнейший из разговоров:

– А между тем меня тебе представили – мой кулак и нога. Неужели в твоем высшем свете этого недостаточно для знакомства?

– О, если мы только выберемся на сушу, я отплачу, я вам шею сверну!

– Ну и ну! Ты думаешь, я так и буду этого дожидаться? О нет, малыш, я тебе покажу, как люди моего сорта намыливают шею таким, как ты!

– Да кто вы такой?.. Я говорю с вами по-английски, а вы, хоть отлично понимаете этот язык, отвечаете по-французски, правда, употребляя далеко не классические обороты!

– Оказывается, ты не такой дурак, каким казался!

– Кто же вы?

– Меня зовут Тотор.

– А фамилия вашего отца?

– Фрике!

– Что он делает? Какое положение занимает в обществе?

– Просто любопытствуешь или боишься уронить свое достоинство? Изволь: отец ради забавы совершил кругосветное путешествие… Его девиз: «Чем дальше, тем ближе!» А во время этой сказочной гонки вокруг планеты – помогая слабым, бил сильных… Он освобождал рабов, уничтожал пиратов, завоевывал государства. И веселился, как блаженный, ввязываясь в драку когда надо и не надо. И всегда ему улыбалась удача!

– Вот как! А теперь?

– Описав свои приключения и закончив «Учебник умелого робинзона [21]21
  Робинзон – нарицательное (общее) наименование отшельника, живущего в полной изоляции от людей. От собственного имени героя романа «Робинзон Крузо» (1719) английского писателя Даниэля Дефо (около 1660–1731).


[Закрыть]», он, как бы это сказать, почетный парижский мальчишка на отдыхе, а я – его преемник. Ну а теперь ты, господин, которого я тоже не знаю, находишь ли ты меня достаточно знатным, чтобы вместе со мной сидеть на дереве посреди моря?

– Право, не поймешь, что тут в шутку, что всерьез! И почему вы все время говорите мне «ты»?

– Сам начал, помнишь, на палубе «Каледонца»? Теперь же это вошло у меня в привычку. А твой-то родитель что поделывает?

– Отец – миллиардер.

– То, что у нас называется «человек с мошной». Чем же он занимается?

– Король шерсти!

– Черт возьми! Властелин руна, султан овечий! Смею надеяться, что твой папаша – не из Шампани…

– А что?

– Потому что девяносто баранов да один шампанец, это получается… Нет, не могу сказать!

– Вы потешаетесь надо мной!

– На такую дерзость я бы не решился. Так, значит, ты в некотором смысле сын монарха – шерстяной дофин! [22]22
  Дофин – наследник короля. Здесь: в переносном смысле, слегка ироническом, название преемника владельца крупного предприятия, банка, имения и проч.


[Закрыть]У нас во Франции сына кондитера называют «маленький кондитер». Говорят еще: «маленький литейщик», «маленький угольщик». А американцы в твоем лице будут иметь «маленького мериноса» [23]23
  Меринос – порода тонкорунных овец.


[Закрыть], Мериносика. И я делаюсь твоим крестным отцом!

Совершенно оторопевший от потока слов американец уже не знал, смеяться ему или плакать. Но высокомерие велело ему не сдаваться. Привыкнув, что все склоняются перед золотым тельцом [24]24
  Золотой телец (теленок) – выражение употребляется в значении: золото, власть золота, богатство. В Библии: рассказ о тельце, сделанном из золота, которому изгнанные из Палестины евреи, странствующие по пустыне, поклонялись как Богу.


[Закрыть], с колыбели избалованный безудержной лестью, он увидел в забавном прозвище оскорбление своего «сана».

«Его величество» никогда не отречется от престола, даже при кораблекрушении. И он ответил с повелительной высокомерностью:

– Я запрещаю вам называть меня так.

– Слышу, Меринос.

– Вы поняли?

– Так точно, Меринос.

– Имейте в виду, я заставлю вас слушаться, хотя бы и силой.

– Ой, как страшно, Меринос! Я жду рассвета, чтобы узреть черты героя! Но вот горизонт начинает розоветь… Скоро взойдет солнце, и я увижу тебя, о Меринос, во всей твоей славе…

Но на этот раз американец не принял вызов. Он заметил темную линию, пересекающую океан, и воскликнул:

– Слава Богу! Берег!

Тропическая ночь за несколько минут уступила место дню. И, промокшие, закоченевшие на своем «плоту», спутники наконец увидели друг друга сквозь пахучие листья эвкалипта.

Парижанин рассмеялся:

– Однако! Знаешь, ты похож на обезьяну, старина Меринос, на несчастную разодетую обезьяну, которая красуется перед ярмарочным балаганом! Наверное, и я так выгляжу!

Спутник хотел ответить, но вдруг расчихался.

– Будь здоров! – уже серьезнее продолжал парижанин. – Здесь тебе не найти ни пилюль, ни таблеток, так что о простуде не может быть и речи…

Потом добавил, всмотревшись в берег:

– Черт возьми, шикарная картина: восход солнца над пустынным берегом!

Любопытные чайки кружили над молодыми людьми, издавая резкие крики, какие-то птицы с серыми спинками покачивались на волнах, хохлатые цапли, поклевывая перламутровые блики на прекрасных деревьях с темно-зеленой листвой, казались мириадами [25]25
  Мириады – великое, неисчислимое множество.


[Закрыть]гигантских камелий [26]26
  Камелия – декоративное растение с вечнозелеными листьями и красивыми цветами.


[Закрыть].

Пара черных лебедей взлетела, громко хлопая крыльями, а баклан стал доверчиво устраиваться на другом конце «плота».

Рядом со стволом, который дрейфовал, медленно кружась, плавали огромные гладиолусы, пурпурные кувшинки, ирисы, словно усеянные аметистами, ярко-синие алоэ со светло-желтыми стеблями, подсолнухи размером с колесо, мирты, папоротники… Всю эту растительность принес в морс какой-то яростный ураган.

В километре отсюда берег был прорезан узким эстуарием [27]27
  Эстуарий – воронкообразное устье реки, образованное в результате наступления моря на сушу, действия морских течений, приливов.


[Закрыть]– там текла красивая река, окаймленная могучими деревьями. Голубовато-зеленые кроны эвкалиптов благоухали вовсю. Чем ближе «плот» подплывал к берегу, тем очевидней становилось богатство жизни на этой земле. Там было все… кроме людей.

Глубина воды на глазах уменьшалась, и акулы, отчаявшись заполучить добычу, убрались восвояси, яростно взмахивая плавниками.

Вдруг ствол вздрогнул, натолкнувшись на встречное течение реки, и начал отходить от берега, до которого было еще метров четыреста.

– Одну минутку! – воскликнул парижанин. – Если мы хотим высадиться, некогда заниматься пустяками. Меринос, в воду, и – саженками! В мои планы не входит огибать Австралию верхом на ветке.

– А в чем дело?

– Я отчаливаю, а ты оставайся, если хочешь. Прощай, спасительное древо!

С этими словами француз бросился в воду и поплыл к берегу.

Его спутник наконец понял, что происходит, и последовал за Тотором. Не без труда пробирались они между листьями и цветами. Отфыркиваясь, пловцы удивлялись бесстрашию водных птиц, которые плескались рядом с ними, как домашние утки. Вода становилась все прозрачнее. Теперь она была кристально чиста. Парижанин жадно хватал ее губами и кричал:

– Ура! Пресная вода! Куда лучше марочного вина! Умираю от жажды! Буду пить, пока не лопну…

Загребая руками, он одновременно пил – с наслаждением, с невыразимым ощущением счастья. А прополоскав заодно горло, прибавил:

– Знаешь, это великолепно! Вода не хуже вина… в отсутствие последнего. Попробуй.

Американец сухо ответил:

– Нет!

– Как! Даже после такой ночи у тебя не пересохло в горле? – удивился Тотор. – Чудо природы… Ты что, может, боишься микробов?

– Не все ли вам равно? Каждый волен сам устанавливать себе правила гигиены.

– Как хочешь. Только мне на это наплевать. Где гигиена, там – никакого удовольствия!

Янки даже не моргнул и предпочел терпеть жажду.

Молодые люди, отличные пловцы, пересекли наискось широкий поток. Их немного отнесло, но наконец они вышли на отмель в маленьком заливе. Кругом красовались роскошные тростники с пунцовыми цветами. С бедных робинзонов ручьями стекала вода, они жестоко устали и едва держались на ногах. Но какое счастье – вот она, земля! Американец, верный своему эгоизму, воскликнул:

– Спасен! Я спасен!

– Ты спасен, он спасен, мы спасены! – поправил француз. – И неудивительно! В море только ленивые погибают, отец объясняет это в своей книге… Всегда можно уцепиться за какой-нибудь обломок, удрать от акул и выйти на гостеприимный берег…

– На котором я надеюсь пробыть недолго, – отозвался янки. – Капитан отыщет меня и доставит на место.

Удивляюсь, что он не пошел вдоль берега, – я бы уже увидел шлейф дыма «Каледонца».

Американец сказал это уверенно, капризно, как человек, которому никогда еще не противоречили. «Его величество» привык гнуть людей и подчинять себе обстоятельства!

– Ба! – возразил Тотор. – Это его долг, но будет ли он в состоянии его выполнить? Течение отнесло нас далеко.

– Мой отец – главный акционер судоходной компании. Он хозяин всех этих пароходов, матросов. И посмотрел бы я, как это они не явятся сюда! Я хочу, чтобы меня отыскали, хочу, чтобы отвезли домой… Не то я прикажу не выдавать жалованья капитану, машинисту, матросам и – by God! [28]28
  Клянусь Богом! (англ.)


[Закрыть]– велю затопить пароход на глубине пятисот сажен!

– Давай, давай, трепли языком. Твои приказы бессмысленны. Так только детишки требуют, чтобы им дали луну, да еще грозят ей кулачком. А миллионы короля шерсти – это еще меньше, чем клок той же шерсти во время урагана.

– Что вы хотите сказать?

– Что ты – бесприютный бродяга, выброшенный морем бог весть куда… Что тебе придется работать и терпеть больше нужды, чем последнему нищему в Париже, Лондоне или Нью-Йорке.

– Вы рассуждаете, как наивный дурак, потому что не знаете нашей силы. С нами сравнятся разве что монархи Старого Света! Усвойте себе, что и на этом пустынном берегу я не более заброшен или забыт, чем сын короля Эдуарда [29]29
  Эдуард VII (1841–1910) – король Британской империи в 1901–1910 годах.


[Закрыть], кайзера Вильгельма [30]30
  Вильгельм II (1859–1941) – германский император (кайзер) в 1888–1918 годах. Во время революции 1918 года бежал в Нидерланды, где и умер.


[Закрыть]или царя Николая [31]31
  Николай II Романов (1868–1918) – последний российский император в 1894–1917 годах, расстрелян большевиками в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге вместе с женой и детьми. Был двоюродным братом кайзера Вильгельма II.


[Закрыть]. Никто не осмелится позабыть меня здесь!