Текст книги "Приключения маленького горбуна"
Автор книги: Луи Анри Буссенар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Неудачный заход, капитан, – обратился к нему помощник.
– Грустная встреча с родной землей!
– Стрельба из ружей… пушек… Как это они нас не подбили?
– Очень просто. У батареи есть зарядные картузы [115]115
Зарядный картуз – мешок из плотной материи, в который насыпается заряд пороха для стрельбы из орудия.
[Закрыть], но порох заперт на ключ, а ключ – у старшего, который в этот момент ловил рыбу…
– Убедительно, но не верится… Во всяком случае, они наделали больше шума, чем вреда.
Наморщив лоб, капитан задумчиво произнес:
– Во всем этом есть одна загадочная вещь, с которой мне еще предстоит разобраться. Потом обсудим!
ГЛАВА 5
Тревожный разговор. – Тайна. – Подозрения. – Жизнь на борту. – Матрос Тотор. – Бушприт. – Непослушание. – Человек за бортом. – Спасение. – Смертельный страх. – Спасен. – Корявый. – Признание. – Благодарность. – Подрезанный перт. – Несчастный случай или убийство.
Помощник был единственным человеком из экипажа, кто знал печальное прошлое капитана. Как только парусник покинул пределы Таити и оказался вне опасности, он и Татуэ подошли к Мариону. Капитан подробно рассказал помощнику о странном приеме, который оказали им французские власти, и спросил:
– Что ты об этом думаешь?
– О причинах или о последствиях?
– И о том, и о другом.
– Теперь, когда инцидент исчерпан, можно не принимать срочных мер. Пока пошлют рапорт в министерство, составят протокол допроса и уладят прочие формальности, пройдет не один месяц, и остальные французские колонии, расположенные в океане, узнают о нас не раньше, чем через год.
– Не имеет значения! Я второй раз не полезу волку в пасть.
– Не зарекайтесь, мало ли какие возникнут обстоятельства… И то правда… А что касается причин?
– Чем больше я думаю, тем меньше ясности. Единственное, что я могу констатировать, что этот из ряда вон выходящий случай был заранее подготовлен.
– Нас ждали…
– Да. Странно, однако.
– Не понимаю, кто мог предупредить таитянские власти, полицию, жандармерию и суд, что мы вышли из Сан-Франциско и направляемся именно на Таити. Кроме меня, об этом никто не знал.
– И еще, – вмешался силач. – Я просто обалдел, когда прокурор назвал меня моим настоящим именем. Я и сам-то его почти забыл. Вы, капитан, наверное, даже не знали, что меня зовут Франсуа Бушу. Только администрации колонии «Бан-де-Пье» было известно, что Франсуа Бушу и Татуэ – одно и то же лицо.
– А наши досье… [116]116
Досье – совокупность документов, материалов, относящихся к какому-либо делу, вопросу, действиям определенного лица.
[Закрыть]В них все оказалось очень подробно написано, и что я пять лет был номером двести двенадцать, и все остальное…
– Куда вы клоните? – поинтересовался помощник.
– Одно из двух: либо о нашем побеге послали циркулярное письмо из Кайенны во все колонии, либо на борту есть предатель.
– Но заметьте, капитан, никто на шхуне не знает вашего прошлого, кроме меня и кока Галипота, к тому же никто не имеет контактов с землей. И уж тем более никто из экипажа не знает подробностей вашей жизни…
Татуэ второй раз прервал разговаривающих:
– Если бы я мог увидеть настоящее лицо уродца, чей гнусный образ преследует меня повсюду…
– Корявый? – воскликнул помощник.
– Точно! Кто он? – продолжал бродяга. – Откуда? Чего хочет? Я боюсь, он стал не просто тринадцатым, а предателем, настоящим Иудой…
– Но несчастный, – заступился Марион, – образцовый матрос, исполнительный, внимательный, послушный. Пьет только воду, не надоедает никому, детишки его любят…
– Я первый воздам ему должное, капитан. Именно его безупречное поведение меня настораживает и раздражает. Ведь все мы люди, нам свойственны слабости и ошибки. А человек, играющий чью-то роль, думает о ней постоянно. Я видел страшных людей, которые исполняли роль добропорядочных, что в общем-то не очень трудно… Они не расслаблялись ни на минуту, ни во сне, ни в бреду… И им удавалось на протяжении многих лет обманывать командиров, надсмотрщиков, врачей, монахинь, сокамерников, не выдавая себя ни словом, ни жестом. Не знаю, почему, но мне кажется, что Корявый из таких. Иногда он нагоняет на меня страх, хоть вы знаете, я плевал на все… На всем белом свете я люблю только вас, капитан, да детишек. Я сердцем чую, что Корявый принесет вам беду…
Марион положил руку на плечо великана и, ласково похлопав, сказал:
– Друг мой, я признателен тебе. Надеюсь все же, что твое предчувствие не сбудется.
– Будем смотреть в оба!
– Как бы то ни было, теперь – прощай покой! Надо доплыть до архипелага Кука [117]117
Кук Джеймс (1728–1779) – английский мореплаватель, руководитель трех кругосветных путешествий, открыл множество островов в Тихом океане. Убит гавайцами.
[Закрыть], чтобы сделать запасы продовольствия, – заключил помощник.
– Оттуда я смогу написать Совалю и попросить его приехать на Фиджи… Черт знает, что за напасть! Сколько времени потеряно…
Экспедиция благополучно продолжалась. На всех парусах шхуна проплыла мыс Раротонга, расположенный на одном из островов архипелага Кука. Восемь дней прошли без приключений. Тотору все больше нравилось управлять кораблем. Под руководством опытного боцмана Вилла маленький горбун делал поразительные успехи. Не ведая усталости, мальчуган с проворностью белки лазил на мачты. Мышцы его укрепились, кожа рук огрубела, он становился настоящим матросом. А боцман, видя плоды своего труда, повторял ему гнусавым голосом янки:
– Господин Гектор, к концу путешествия вы станете «марсовы́м [118]118
Марсовой – несущий службу на марсе, полукруглой площадке на мачте парусного корабля.
[Закрыть]бушприта»… «стариком трюма»…
– Вы считаете, боцман? – улыбался «господин Гектор».
– Уверен. Никогда еще я не встречал такого способного ученика.
«Старик трюма»! «Марсово́й бушприта»! Чтобы оценить эти образные морские выражения по достоинству и понять все, что в них заключено, надо быть тем, к кому они относились. В них заключалось все уважение старого морского волка к молодому матросу.
В глубине души Тотор гордился тем, что его хвалили, и изо всех сил старался оправдать мнение старика Вилла. Вот почему он без устали трудился над бушпритом – вещью сложной и ответственной, требовавшей как ловкости, так и силы. Надо уточнить, что бушпритом называлась мачта, расположенная наклонно впереди носа корабля под углом приблизительно в 20°. Длина ее обычно равнялась ширине судна. Бушприт служил опорой другим мачтам, а во время шторма разрезал волну выступавшим концом.
Однажды мальчуган обратился к отцу, специально назвав его по званию, во-первых, чтобы доставить тому удовольствие, а во-вторых, чтобы получить положительный ответ:
– Капитан, разреши мне пойти с боцманом и растянуть шкотом [119]119
Шкот – снасть (трос или цепь) для натягивания парусов или управления ими.
[Закрыть]фок? [120]120
Фок – нижний прямой парус на передней мачте.
[Закрыть]
Марион улыбнулся, отвел глаза и серьезно произнес:
– Иди, матрос, и будь внимателен!
Вместе с боцманом Гектор удалился. Они направились к носу шхуны, которая то поднималась, то опускалась на волнах. Очень довольный мальчуган, зажав в руке веревку, полез на бушприт. Осторожно продвигаясь к концу бруса, он спрашивал:
– Так, боцман?
– Отлично! Я не ошибусь, если скажу, что из вас получится замечательный моряк.
Шкот был успешно привязан. Капитан облегченно вздохнул, он ни на минуту не сводил глаз с сына. Тот вновь подошел к отцу. Марион пожал ему руку и добавил:
– Молодец, матрос! Так держать!
С этого момента маленький горбун стал постоянно совершать путешествия над глубиной в три тысячи лье. Сноровка его все возрастала. Да как быстро! Гектор ходил до конца бруса и обратно, словно по твердой земле. Тем не менее отец счел нужным предупредить его:
– Знаешь, матрос, никогда не лазай на бушприт один, без подстраховки.
Хоть совет и показался сыну несерьезным, он поначалу следовал ему. Но как-то раз Тотору ужасно захотелось влезть на бушприт одному. Не то чтобы он желал досадить отцу, а просто, как известно, запретный плод сладок. Мальчуган решил проверить свою силу, доказать себе, что уже стал самостоятельным.
Однажды рано утром, переодевшись в форму матроса, чтобы никто не узнал его, маленький горбун направился к мачте. Он очень волновался, так как боялся ослушаться отца, но в то же время сердце замирало от предстоящего риска.
На море было неспокойно. Гектор благополучно добрался до конца бруса. Ему нравилось раскачиваться в такт кораблю. Вдруг послышался звук лопнувшей веревки, и перт [121]121
Перт – трос, натянутый под реями для работы с прямыми парусами; о перт матросы упираются ногами.
[Закрыть]оборвался, как сухой лист. Потеряв равновесие, мальчик попытался ухватиться за мачту, но пальцы соскользнули, и он, пронзительно крикнув, упал в воду. Тут же раздался сигнал тревоги: «Человек за бортом!» Несколько секунд спустя послышался всплеск нырнувшего человека. Затем снова: «Человек за бортом!»
На вахте стоял помощник. Резкий гудок наполнил воздух. Все бросились на палубу к своим постам, хорошо зная, что надо делать в экстремальной ситуации. В море полетели спасательный круг и рангоутное [122]122
Рангоут – «круглое дерево», совокупность надпалубных частей судового оборудования («вооружения») – мачты, реи и др., служит для их оснастки, а также для постановки парусов.
[Закрыть]дерево. В одно мгновение четверо матросов спустили шлюпку и уже плыли к месту падения. Остальные, опережая команды, останавливали корабль. Капитан, отдыхавший в это время в каюте, вскочил и побежал на мостик, крича на ходу:
– Кто за бортом?
Лизет, зная, что брат переоделся, должно быть, видела его падение. Дрожа от страха, бледная, с испуганными глазами, она не могла вымолвить ни слова, а только указывала рукой вдаль. Наконец сквозь рыдания девочка вымолвила:
– Там Гектор! Братишка! Он погибнет… Папа!
И девочка лишилась чувств. Марион подхватил ее на руки и расстегнул ворот блузы.
– Мой малыш в море, тысяча чертей! Я спасу его или умру!
Капитан уже собрался прыгнуть в воду, но что делать с дочкой? Там – его сын борется с волнами, здесь – дочь, почти бездыханная…
– Господи! Что же делать? Неужели я потеряю их обоих… – простонал мужчина, стараясь взять себя в руки.
Как не везло этому мужественному человеку! Сколько несчастий обрушилось на его голову за совсем недолгую жизнь!
Матросы навалились на весла. Шхуна медленно продвигалась за шлюпкой. Галипот, Бой и все, кто не был занят с парусами, в тревоге наблюдали за морем. Никого. Однако каждый надеялся на благополучный исход, зная, что маленький горбун был хорошим пловцом. Да и два человека нырнули вслед за ним: Татуэ и еще кто-то. Но кто?
– Корявый! – произнес боцман, заметив, что изуродованного матроса нет на посту. Все одобрительно подумали о тринадцатом. Капитану стало стыдно за свои прежние мысли. Он был благодарен храброму парню за то, что тот, рискуя жизнью, бросился спасать его сына.
Галипот радостно воскликнул:
– Вижу человека по левому борту!
Почти одновременно с ним Бой прокричал:
– Обломок по левому борту… На нем двое…
Татуэ плавал как рыба, его мощный торс то целиком уходил, то вновь появлялся на поверхности. Иногда он останавливался и звал Гектора. Он тоже заметил рангоутное дерево с людьми, которое качалось на волнах, переворачивалось и крутилось на месте. На одном его конце висел человек, поддерживающий тело другого, который то и дело погружался под воду. Великан узнал Корявого и мальчугана, который показался ему мертвым, и он гневно заорал:
– Побойтесь Бога! Он его спасает, как будто хочет утопить!
Несколько гребков – и Татуэ оказался рядом. Силач, буквально вырвав ребенка из рук матроса, приподнял голову Гектора над водой и позвал:
– Друзья! Сюда! Скорее! Малыш умирает!
Корявый, казалось, терял сознание. Он висел недвижно на обломке дерева и ждал приближения шлюпки. Матросы гребли изо всех сил и через несколько минут оказались рядом. Старший матрос подхватил мальчугана и уложил около себя. Затем Татуэ проворно взобрался в лодку и втащил обессилевшего пловца.
Операция по спасению закончилась.
Пока лодка плыла к шхуне, Франсуа Бушу пытался привести Гектора в чувство. Расстегнув ему ворот, он массировал грудь и повторял без конца:
– Малыш мой! Мальчик мой дорогой! Посмотри на меня! Скажи хоть словечко! Уже все позади… Ты спасен… Мы плывем к папе… Упаси Господь нас от новых несчастий! Наш ангел не сделал ничего плохого, не забирай его…
Матросы обожали маленького горбуна и вместе с солеными брызгами молча глотали слезы. Корявый, лежа без сил на дне лодки, задыхаясь, шептал:
– Бедный малыш! Он будет жить, да?
Не без труда удалось поднять лодку на борт шхуны. Марион схватил сына на руки и, ни слова не говоря, унес к себе в каюту. Татуэ последовал за ним. Не теряя головы капитан тут же принялся за дело. Татуэ помогал ему. Они раздели ребенка и хорошенько растерли. Никаких признаков жизни. Тогда они снова принялись растирать, массировать грудь, отводить руки назад, потом вперед. Безрезультатно! Видя тщетность прилагаемых усилий, несчастный отец вспомнил еще один способ искусственного дыхания. Он достал носовой платок, раздвинул челюсти мальчика и стал ритмично выдыхать воздух через платок в рот. Татуэ одновременно надавливал на ребра.
Прошел час. Двое друзей отчаянно боролись за жизнь маленького человечка. Наконец румянец показался на щеках ребенка.
– Он жив, капитан! Жив! – закричал силач. – Мы спасли его! Иначе и быть не может!
Мужчины продолжали трудиться еще минут пятнадцать, пока грудь малыша не стала подниматься и опускаться самостоятельно.
Маленький горбун дышал. Татуэ, потеряв голову от счастья, прыгал, бил себя в грудь и нес всякую ерунду. Потом он, как мячик, выскочил на палубу, взобрался на мостик и принялся орать во все горло:
– Друзья! Наш маленький матрос жив! Мы еще проплывем с ним не одну морскую милю! [123]123
Миля морская – мера длины, равна 1852 м.
[Закрыть]
Моряки радостно зааплодировали и закричали:
– Ура! Да здравствует отважный Тотор!
Силач заметил Корявого, стоявшего у перил. Тот был еще очень бледен и еле держался на ногах. Татуэ подошел к нему, пожал руку и произнес:
– Дружище, ты спас нашего малыша… Благодарю тебя от всей души! Пойдем, посмотришь на него, думаю, что и он и отец будут рады тебя видеть.
Корявый силился улыбнуться, пробормотал какие-то слова и проследовал за силачом в каюту капитана.
Несмотря на чувство благодарности, которое испытывал теперь Татуэ по отношению к матросу, Корявый не стал ему более приятен. Но справедливость есть справедливость!
Мужчины появились в каюте и услышали шепот Гектора:
– Папа! Папочка! Прости меня, прости за то, что доставил тебе столько волнений!
– Не говори ничего, малыш! Все уже позади! Забудь об этом! – отвечал счастливый отец.
Тут мальчуган заметил вошедших.
– Тотор, любимый мой, я привел тебе человека, который тебя спас… – радостно произнес Татуэ.
Маленький горбун приподнялся, а Марион, обняв матроса за плечи, сказал:
– Благодарю вас от всего сердца, вы избавили меня от самого страшного несчастья. Да хранит вас Господь! Отныне вы член нашей семьи.
На обожженных глазах появились слезы, рот исказился в улыбке:
– Капитан… Любой на моем месте поступил бы точно так же… Просто в момент падения мальчика я оказался ближе всех… Это самое малое, что я мог сделать для вас, ведь вы дали мне кусок хлеба и поддержали в трудную минуту. Я счастлив, если был вам полезен.
В каюту с озабоченным видом вошел боцман. Татуэ встретил его радостными возгласами, а Корявый скромно попросил разрешения удалиться.
Капитан заметил наморщенный лоб и обеспокоенный взгляд и понял, что произошло что-то серьезное.
– Что случилось, Вилл?
Боцман увлек Мариона в столовую и, убедившись, что они одни и никто их не слышит, вытащил из кармана два куска пенькового троса и показал капитану. Тот внимательно рассмотрел и спросил:
– Что это значит, Вилл?
– Это обрывки перта с бушприта. Я только что заменил его и принес вам.
– Но… он совершенно новый!
– Да, абсолютно, и тем не менее разорвался как нитка под ногой мистера Тотора. Потому и произошло это ужасное падение, которое чуть было не стоило жизни нашему маленькому матросу.
– Но тогда… – задумался капитан, бледнея на глазах и боясь продолжить.
– Перт был аккуратно подрезан. Оставались лишь две нитки, что невозможно было заметить. Но при первом же нажатии они лопнули под ногой ребенка, и тот полетел в воду. Я считаю, капитан, что ваш сын стал вовсе не жертвой несчастного случая. Речь идет о покушении на убийство.
ГЛАВА 6
Новый друг. – На островах Фиджи. – Лесная школа. – Дети пьют молоко. – Приятная встреча. – Отец Прадель. – Что стало с Ником Портером. – Путь на Новую Гвинею. – Вор. – Документы украдены. – Земля. – Пушечный выстрел. – Пираты.
Жизнь на «Лиззи» снова вошла в свою колею. Маленький горбун быстро поправился и с новым рвением принялся за любимые занятия.
Никто из экипажа, кроме капитана, помощника, боцмана и Татуэ, не подозревал о настоящей причине падения. Матросы, веря в версию несчастного случая, стали внимательнее относиться к маленькому матросу. Лишь четверо мужчин, зная о покушении, мучительно наблюдали за командой.
Капитан дрожал за сына и дочь, которых любил безмерно и представить себе не мог, как это вдруг он бы их лишился. Но кто же, кто покушался на жизнь Тотора?! Не зная, на кого подумать, он подозревал всех. Марион стал мрачным, молчаливым, замкнутым, постоянно думая о том, что кто-то наблюдает за ним, смеется над его тревогами, замышляя новые злодеяния.
Единственным человеком, кто остался в выигрыше, был Корявый. Хоть насмешливое прозвище и прикрепилось к нему навсегда, но уродливого матроса перестали презирать. Моряки хорошо знали, что значило броситься в штормовое море, рискуя жизнью, и спасти тонущего. Они ценили смелость и отвагу. Все до единого в команде стали его друзьями. А что говорить о ребятишках! И Тотор и Лизет полюбили своего спасителя еще больше, как когда-то Татуэ. Сам бедняга, казалось, совсем не изменился и почти не реагировал на дружеские похлопывания и хвалебные слова. Считалось, что Корявый не умел выражать свои чувства. Его любовь и нежность были такими же несчастными, как и он сам. Только Татуэ так и не проникся доверием к матросу. Он смотрел на Корявого исподлобья, слушал хриплый говор и с упорством бывшего каторжника пытался разгадать его настоящее лицо, спрятанное под ужасной маской. Но старания силача оказались напрасны: Корявый, похоже, ничего не скрывал.
Несмотря на волнения и подозрения, «Лиззи» благополучно доплыла до островов Фиджи. На месте также не возникло никаких поводов для беспокойства. На английской территории Марион чувствовал себя свободным как ветер. Шхуна остановилась недалеко от Гранд-Вити, около небольшого острова Овалау, где находился красивейший порт – центр европейской колонии с губернатором, консулом, миссионерами [124]124
Миссионер – лицо, посланное церковью для религиозного просвещения народа, главным образом в отсталые страны и глухие углы.
[Закрыть]и негоциантами [125]125
Негоциант – оптовый купец, ведущий крупные торговые дела, главным образом с чужими странами.
[Закрыть].
Стоянка предполагалась длительной. Необходимо было сделать запасы пресной воды и продовольствия, подремонтировать корабль, который в некоторых местах оказался поцарапан о коралловые рифы, и постараться получить информацию о Нике Портере.
Первый день Марион посвятил прогулке с детьми по острову. Даже самый закоренелый морской волк все-таки бывает рад встрече с землей. Всем троим было приятно побродить по суше. Повсюду чувствовалась весна: молодая зелень, цветущие деревья, бабочки. Пробуждавшаяся природа радовала глаз и душу.
Беззаботно слоняясь по берегу, дети и отец наслаждались жизнью. Во время прогулки они наткнулись на католическую миссию. Неподалеку ребятишки заметили старца с длинной седой бородой, который держал на привязи двух хорошеньких резвых козочек, щипавших листья апельсиновых и хлебных деревьев.
– Козочки! – воскликнула Лизет. Девочка обожала животных. – Какие прелестные! Я хочу их погладить!
– У коз такое вкусное молоко, – серьезно рассуждал Тотор, – потому что они ближе к земле. Гораздо вкуснее, чем из бутылки, теплое и с пеной…
– Вон! Вон! Они смотрят на нас… Они признали нас за своих…
– Папа! Давай подойдем к ним! Может быть, нам продадут молочка…
Брат и сестра болтали по-французски, не задумываясь, что кто-то мог их понять. Старик, улыбаясь, обернулся и без всякого вступления произнес:
– Я дам вам сколько хотите… и с пеной, которая пощекочет кончик носа и останется на ваших очаровательных губках…
– Как хорошо! Здравствуйте, господин! Добрый день!
Капитан подошел ближе и, с должным уважением поприветствовав миссионера, спросил:
– Вы, должно быть, француз, раз так прекрасно говорите на нашем языке. Какая приятная неожиданность – встретить в этих краях соотечественника.
– Да, я старый священник, жил на плодородных землях древней Руссильоны [126]126
Руссильон – историческая область на юге Франции, у побережья Средиземного моря, у границы с Испанией. Борьба за владение областью между Францией и Испанией (с VIII в. по 1659 г.) завершилась победой первой.
[Закрыть], но вот уже сорок лет путешествую по островам Океании. Меня зовут аббат Прадель из Арль-сюр-Тex.
– А я капитан дальнего плавания Марион из Сен-Мало. Благословляю случай, который свел двух славных французов из Каталони и из Бретани.
Услышав слова Мариона, старик всплеснул руками и воскликнул:
– Не может быть! Марион… Невиновный каторжник на свободе! Сын мой, не просто случай помог нам встретиться, а само Провидение!
Капитан, смутившись, пробормотал:
– Вы меня знаете? Вы знаете, кто я?..
– Ваши усилия… безрезультатная борьба… незаслуженные страдания. Я знаю все, даже имя того злоумышленника, из-за которого вы попали за решетку…
– Ник Портер… трагедия на «Пинтадине»…
– Да, да… Я служил миссионером на острове Понапе и присутствовал при смерти одного из соучастников преступления. Покинув Каролинские острова, я переехал на Фиджи… Что же мы стоим? Пройдемте в дом, нам есть о чем поговорить.
Аббат что-то громко крикнул по-полинезийски, и появился слуга, которому старик тут же дал какие-то распоряжения.
– Дорогие мои, Винсент подоит козочек и напоит вас молоком. Добро пожаловать, капитан!
Крепкий высокий юноша кое-как изъяснялся по-английски. Лизет и Тотор быстро познакомились и уже щебетали с ним, прекрасно понимая друг друга. Не прошло И четверти часа, как кувшин наполнился. Брат галантно предложил молоко сестре. Девочка пила не торопясь, смакуя каждый глоток.
– Очень вкусно! Твоя очередь, братишка!
Маленький горбун залпом проглотил добрую половину кувшина. Молодой слуга широко улыбался, довольный, что детям понравилось угощение. Они выпили еще немного и стали гладить козочек, которые принялись играть и скакать по огромному лугу, принадлежавшему лесной школе при миссии.
Тем временем священник и моряк спокойно беседовали в доме. Как когда-то Редону, капитан поведал миссионеру свою печальную историю и поделился планами. Аббат, хорошо зная все, что происходило на островах Океании, подробно рассказал новому другу о Нике Портере.
Гнусный ворюга неслыханно разбогател, конечно же нечестным путем. Негодяй являлся владельцем целой флотилии, куда входили парусники и пароходы с многочисленным малайским персоналом. Он монополизировал часть торговли и занимался в основном пиратством. Равнодушный и жестокий, бандит окружил себя соучастниками преступлений, до смерти преданными ему. Еще никому не удавалось взять шайку с поличным. Обычно преступники действовали у берегов Новой Гвинеи, с дьявольской ловкостью избегая военных кораблей, и грабили голландские владения, нагоняя страх на весь регион вплоть до острова Борнео.
Будучи дерзким и хитрым, Ник Портер слыл неуловимым преступником и являл собою классический пример современного авантюриста.
Не скрывая опасений, миссионер в заключение сказал.
– На опасного преступника вы замахнулись. Вас ведь всего восемнадцать человек, из них один еще ребенок.
– Но правда на моей стороне, – возразил капитан. – Я не из трусливых и надеюсь на Провидение, которое свело нас с вами и защитит и на этот раз. Сначала я собираюсь напасть на бандита в его логове на Новой Гвинее.
– Я не сомневаюсь в вашей смелости, но все же очень опасаюсь, поэтому повторяю: будьте осторожны!
Поблагодарив за совет и за полученные сведения, капитан распрощался с миссионером.
Вернувшись на корабль, Марион собрал все имеющиеся документы, составил досье, переписал его и одну папку отнес миссионеру, а вторую запер в сейф. Теперь он спокойно мог заняться ремонтом шхуны и провизией.
Прошел месяц. «Лиззи» была готова к новому плаванию. Однако накануне отплытия капитан вдруг стал сомневаться в правильности своих планов. Путешествие обещало быть неспокойным. Имел ли он право подвергать предстоящему риску экипаж, набранный исключительно для мирных торговых рейсов? Ведь бандит не будет церемониться… Надо ли предупредить ничего не подозревавших людей об опасности, которая им угрожает? Может быть, стоило спросить, кто хочет следовать за ним, несмотря ни на что, а кто желает оставаться на берегу, пока не поздно… Долг капитана – поставить в известность подчиненных. И Марион решил незамедлительно раскрыть свою тайну. Мужественный моряк собрал всех на палубе и, не долго думая, сказал следующее:
– Друзья мои, завтра мы отправляемся в плавание в один из самых опасных регионов Тихого океана… Это пиратское логово, настоящее змеиное гнездо, где морские разбойники – люди без долга и чести, без стыда и совести, без родины в душе – грабят и убивают всех, кто попадается на их пути. Главарь у них белый… редкий негодяй, который держит в страхе многие моря. Он не просто бесчестный человек, он – мой заклятый враг. Я хочу расквитаться с ним, уничтожить его поганую флотилию и заставить сознаться во всех совершенных преступлениях. Один из нас должен исчезнуть: он или я. Это будет битва не на жизнь, а на смерть! Кто-нибудь хочет плыть со мной и принять участие в безжалостной войне против злодея?
Раздались аплодисменты и восторженные возгласы. Марион жестом успокоил матросов и продолжал:
– Если кто-то сомневается, у вас есть время сегодня до конца дня подумать. Мы расторгнем контракт, и вы останетесь на земле. Я помогу вам добраться до родных берегов и заплачу за шесть месяцев. Вам достаточно сообщить свое решение боцману.
– Это все, капитан? – раздался голос одного из матросов.
– Да, все, Боб.
Тогда гигант из Пенсильвании подошел к Мариону и, крепко пожав ему руку, произнес:
– Не стоило так долго говорить! Все понятно! Вы очень смелый человек, капитан, но и мы не из робкого десятка! Мы пойдем с вами в огонь и воду, пока не уничтожим этого морского прохвоста. Это так же верно, как то, что меня зовут Роберт Хариссон! Я правильно говорю?
– Да, да! Смерть пиратам! Да здравствует наш капитан!
Неудержимый энтузиазм охватил команду. Ряды матросов и офицеров смешались, мозолистые руки потянулись к Мариону. Его обнимали, похлопывали, подбадривали. Юнга Бой залез на плечи одному из матросов и звонким голосом кричал громче всех:
– Да здравствует капитан! Вперед! Смерть бандитам!
Марион был доволен, он не ошибся, набирая экипаж. С такими отважными моряками ему все было нипочем. Последним подошел Корявый.
– Я с вами. Можете рассчитывать на меня.
Вечером Андре организовал потрясающий ужин для добровольцев. Не стоило говорить, что Галипот превзошел самого себя. Его кулинарный талант заслуживал тех похвал, которые расточали ему матросы и офицеры команды. На следующий день «Лиззи» отправилась к берегам Новой Гвинеи.
Через три дня, когда шхуна была в открытом море, капитан решил посмотреть заветную папку с досье на Ника Портера. Он вставил ключ в замок сейфа и с удивлением обнаружил, что его заклинило. Марион позвал Татуэ.
– Ты ведь был слесарем, посмотри, что бы это значило?
Силач повертел замок, вытащил ключ и, покачав головой, сказал:
– Здесь без сомнения побывал вор.
– Невозможно! Но кто?
– Какой-то проходимец. Топорная работа! Разве можно так уродовать замок, который открывается при одном прикосновении зубочистки.
Бродяга извлек из кармана складной нож с шилом, вставил острие в замок и покрутил немного.
– Раз, два, и готово! Ваш сейф – секрет Полишинеля! [127]127
Секрет Полишинеля – секрет, который давно всем стал известен (от имени персонажа народного театра, болтливого слуги).
[Закрыть]Надо бы сделать его менее доступным, – сказал геркулес, осторожно открывая дверцу. Из шкафчика выпал маленький кусочек металла. Татуэ подобрал его и торжествующе воскликнул:
– Посмотрите! Я оказался прав, этот неумеха сломал тут одну железную штучку.
Почти не слушая силача, капитан искал глазами большой конверт, в котором хранилось досье.
– Украли! Его нет, тысяча чертей! – закричал он, бледнея.
– Значит, на борту действительно есть вор… Но кто? Кто же он, черт возьми?
– Деньги не тронули, – с горечью в голосе продолжал Марион. – Взяли только бесценные документы, копии которых остались на Овалау у отца Праделя.
– Кто же он, в конце концов? – не унимался силач.
– Тот негодяй, кто выдал нас таитянским властям, организовал покушение на моего сына, предатель, который скрывается среди моряков «Лиззи».
– Да, и это самое страшное! Документы, Бог с ними, в крайнем случае вы сможете вернуться за копией на Фиджи… А вот подлец, который их стащил, заслуживает самого сурового наказания. Если бы он мне только попался, я задушил бы его собственноручно. Эх, Корявый, Корявый! Как твое настоящее имя?.. Лишь дьявол, давший тебе маску, ведает об этом!
– Опять подозрения! – упрекнул Марион.
– Да, капитан, это засело в моей голове, как татуировка на теле, на всю жизнь…
– Ладно! Как бы там ни было, никому ни слова! Будем начеку!
– Стану смотреть в оба!
Плавание успешно продолжалось. Через две недели появились высоченные вершины гор, что означало приближение шхуны к острову Новая Гвинея [128]128
Новая Гвинея – остров на западе Тихого океана, второй остров на Земле после Гренландии. Разделен пополам между двумя государствами – Индонезней и Папуа. Отличается богатейшим животным и растительным миром.
[Закрыть]. Вскоре можно было разглядеть пик Овен-Стенлей, находившийся на высоте более четырех тысяч метров над уровнем моря. Капитан приказал обойти его справа и взять курс на пролив Папу к дельте самой большой реки материка Флай.
Подгоняемая сильным ветром, «Лиззи» неслась на всех парусах. Все шло хорошо, пока не послышался сигнал:
– Впереди по правому борту судно!
Капитан приложил бинокль к глазам. Странный корабль! Почти без мачт, без единого паруса, он с большой скоростью продвигался против ветра и волн наперерез шхуне.
Теперь его можно было разглядеть и невооруженным глазом. Вся команда с удивлением наблюдала за приближающимся кораблем. Вдалеке раздался пушечный выстрел, и над судном поднялось облако черного дыма. Все вопросительно посмотрели на Мариона.
– Да, это то, что мы ищем! Друзья мои, он сам плывет к нам в руки. Сократим его путь! Вперед! Полная боевая готовность.
