Текст книги "Темная луна (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

– Расслабьтесь, – приказала я, прежде чем Джесси и Ли снова успели взяться за пистолеты. – Я не собираюсь терять самообладание и выходить на охоту за местными.

По крайней мере еще несколько дней.

– Ты же можешь сделать сыворотку заново? – настаивал Дэмьен. – Ведь так?

– Конечно.

Как только Эдвард передаст мне формулу.

Я собиралась отослать Дэмьену немного лекарства перед следующим полнолунием. Даже внесла это в список задач вместе с кучей других дел, о которых сейчас почти ничего не помнила.

Я встала и, подойдя к окну, попыталась рассмотреть второй этаж над антикварным магазином. Внутри горел свет, но движущихся теней за занавесками не наблюдалось.

– Может, стоит проверить, все ли с ними нормально.

– А что с ними может случиться?

Услышав слова Джесси, я повернулась.

– Вы так и не сказали, зачем приехали в Фэрхейвен.

Все четверо переглянулись. Мне уже изрядно надоело чувствовать себя изгоем. Пора бы привыкнуть за столько лет, но но не получается.

– Так в чем дело? – потребовала я.

– Мы не совсем уверены, – начал Дэмьен.

Ли толкнула его в бок, и я прошила ее яростным взглядом.

– Если бы не взрыв в лаборатории, вы послали бы мне рапорт. Прежде у вас не возникало с этим никаких трудностей.

– Раньше ты не была одной из них, – возразила Ли.

– Была. Вы просто об этом не знали.

Ли сжала кулаки.

– Не могу поверить, что раз в месяц ты распускаешь волосы и носишься по лесу голышом.

– Не то чтобы у меня был выбор. – Я не хотела говорить о своем недуге ни с ней, ни с кем-либо еще. – Может, к сути? Что здесь происходит?

Последовало еще несколько секунд тишины, и наконец Уилл развел руками и признался:

– Люди пропадают.

Мне хотелось заметить: «Все как всегда», но какой от этого толк?

– Кто вызвал Эдварда? – вслух спросила я.

– Местный шериф.

– Трупы в лесах? Истерзанные? Обглоданные?

– Не в этот раз.

– Тогда что?

– Люди просто исчезают, – пожала плечами Ли. – Кровь есть, а трупов нет.

– Мы предположили, что жертвы обращаются быстрее обычного, – пояснил Уилл. – Возможно, здесь какое-то новое заклинание.

– Оборотни быстрого реагирования. – Джесси изобразила барабанную дробь. –  Превратификус шустрикус!

Я потянулась к тотему в кармане. Вот черт. Открыла рот, чтобы объясниться, но тут Уилл продолжил:

– Однако популяция волков не увеличилась пропорционально пропавшим без вести. Дэмьен говорит, что кроме него тут вообще нет ни одного оборотня.

– Ни одного? – покосилась я на Дэмьена.

Тот покачал головой.

– Даже обычных волков нет.

– Но в этой части штата волки водятся повсюду, – возразила я.

– Только не в Фэрхейвене, – пожал плечами он.

– Единственная причина, по которой в подобном месте нет волков – это оборотни, – задумчиво протянула я. – Эти виды друг с другом не в ладах.

– Вот именно, – кивнул Дэмьен. – Что тогда означает отсутствие в округе и тех и других?

Ответа я не знала, но сомневалась, что Дэмьен подразумевает что-то хорошее.

– Волков тут никто не видел, – продолжила Ли, – но лес кишит воронами.

В дикой природе вороны и волки сосуществуют в своеобразном симбиозе. Волки терпят присутствие птиц и даже позволяют им питаться своими объедками. В ответ, как считают многие натуралисты, вороны летят впереди стай и ведут волков к добыче. С оборотнями они ведут себя так же. Где много одних, там полно и других.

Мое увлечение огромными черными падальщиками началось еще в детстве. Когда многие сверстники использовали их в качестве мишеней, я то и дело рисовала воронов. Став постарше, начала собирать статуэтки, открытки, плюшевых птиц – вроде той, которую Ник увидел на моем столе. Моими любимыми героями мультфильмов всегда были пакостные братья-вороны Хекл и Джекл.

Неудивительно, что Эдвард так бдительно за мной приглядывал.

– Когда я бегаю в лесу, – сказал Дэмьен, – я чувствую… Не знаю, что именно. Словно что-то приближается или буквально только что ушло. Будто за мной наблюдают, даже когда я уверен, что рядом никого нет.

Я бы сказала, что у него паранойя, если бы не испытывала чего-то подобного сама.

– В кого вы стреляли, когда я приехала?

– В тéни, – буркнула Джесси. – Мы все на взводе.

Необычно. Охотники на оборотней – люди не из пугливых. Так им положено.

Увидев выражение моего лица, Джесси, должно быть, догадалась, о чем я думаю.

– Я могу убить все, что вижу. Но что прикажешь делать, если там ничего нет, но я что-то ощущаю?

На это у меня ответа не было.

– Тебя уже ввели в курс дела, Элиза?

Услышав голос выросшего на пороге Эдварда, я ахнула и развернулась.

– Ненавижу, когда вы вот так подкрадываетесь!

Эта его способность сама по себе удивительна, ведь у меня волчий слух.

Я глянула через плечо Эдварда, высматривая Ника и уже обдумывая, как объяснить дискуссию про исчезнувшие тела. Но шеф пришел один, что еще больше меня обеспокоило.

– Что вы с ним сделали?

– С кем?

– Вы прекрасно знаете, с кем!

Эдвард прищурился, и я прикусила язык, чтобы сдержать рвущиеся с него гневные слова.

Это ни к чему не приведет.

– Где агент Франклин, сэр?

– А ты как думаешь?

Сердце екнуло и тут же подскочило к горлу.

– О нет…

– Зависит от того, что ты подумала.

– Нельзя вот так просто убить агента ФБР.

Манденауэр нахмурился:

– А с чего бы мне его убивать?

– Потому что вы любую проблему решаете стрельбой?

– Этот способ всегда прекрасно срабатывал.

Как можно здесь прохлаждаться, когда Ник может быть мертвым или при смерти? Я шагнула к двери, но Эдвард дернул меня к себе.

– Успокойся, с ним все нормально.

Шеф тут же выпустил мою руку и принялся вытирать пальцы о черную ткань брюк. Хотя так было всегда, привычная реакция Эдварда на прикосновение ко мне обидела сильнее, чем обычно.

Единственным человеком, который когда-либо прикасался ко мне охотно и нежно, был Ник, но он не знал, что я такое. Новая встреча с ним пробудила во мне тоску по тому, чего у меня не было и никогда не будет.

– Под «нормально» вы имеете в виду…

– Он цел, – рявкнул Эдвард. – Я еще не совсем выжил из ума. Пока что.

– Разумная поправка, – пробормотала Джесси.

Я напряглась, предвосхищая поток брани на немецком языке. Но Эдвард ухмыльнулся, подмигнул, и они вдвоем прыснули. Я подавила вспышку детской ревности. Он никогда не станет заботиться обо мне так, как о Ли и Джесси, и лучше бы с этим свыкнуться.

Эдвард посмотрел на Фицджеральдов.

– Мне казалось, что вас двоих я отправил… в другое место.

– Мы хотели услышать историю о том, почему ваш заместитель каждый месяц обрастает мехом, – парировала Ли.

Когда Эдвард взглянул на меня, в его глазах не осталось уже ни искорки юмора.

– Ты рассказала им все?

Не все. Есть некие секреты, которые не нужно знать никому, кроме нас двоих.

– Лишь базовую информацию, чтобы они меня не пристрелили.

– Им было приказано оставить тебя в покое. – Эдвард перевел суровый взгляд на остальных. – Элиза вне вашей досягаемости. Она отвечает только передо мной.

– Бла-бла-бла, – проворчала Джесси. – На ней нет ни царапины.

– Но не из-за того, что вы не пытались, – возразил Уилл и перехватил руку Джесси, когда та попыталась его стукнуть.

Эдвард хмуро посмотрел на Джесси, затем перевел взгляд на Ли.

– Лучше не затевайте игр с Элизой. Никаких драк, ясно вам?

В груди потеплело. Эдвард обо мне беспокоился.

– Она может убить вас одной левой, – продолжил он, и теплота улетучилась. Шеф беспокоился о них. Следовало бы догадаться.

– Можно перекинуться с тобой парой слов? – обратился ко мне Дэмьен. – На улице?

Я посмотрела на остальных, но все упорно отводили взгляды. Кроме Эдварда, который лишь закатил глаза и пожал плечами.

– Конечно.

Дэмьен вышел на крыльцо первым и несколько секунд задумчиво обозревал небо. Я его не торопила, а просто радовалась, что ненадолго избавилась от остальных.

– Ты рассказала им не всю историю, – наконец произнес Дэмьен.

– И что в этом необычного?

Мы посмотрели друг другу в глаза, и между нами пробежала вспышка понимания, искорка товарищества.

– Кто для тебя Манденауэр? – спросил Дэмьен.

Вопрос меня удивил.

– Мой босс.

Эдвард заменил мне отца и мать. Пусть он и не любил меня, а скорее ненавидел, старый охотник был единственной константой в моей жизни.

– Насколько ты близка? – прошептал он.

Сперва я подумала, что он снова спрашивает обо мне и Эдварде. Неужели все верят, что мы со стариком любовники? Разве они не заметили, как он со мной обращается? Хуже, чем с начинающим агентом. А потом я вгляделась в лицо Дэмьена и поняла, что он имел в виду совсем другое.

– К противоядию? – уточнила я. Но не стала дожидаться подтверждения. Именно поэтому Фицджеральд позвал меня на улицу. Ему не хотелось расстраивать Ли, если выяснится, что я дальше от победы, чем они думали.

– Пока ничего нового, – признала я.

Разочарование затопило глаза Дэмьена, и я машинально коснулась его, чтобы утешить. Вспышка силы – яркая, ослепительная, болезненная, – и я отдернула руку.

– Надо бы привыкнуть за этим следить, – сказала я. – Больно, однако.

Я никогда не соприкасалась обнаженной кожей ни с кем из подопытных. Не могла позволить им узнать, что я такое. Но бывали другие времена и места, где я касалась оборотней в человеческом обличье. Они не доживали до следующей луны и не успевали раскрыть мою тайну, но с Дэмьеном секрет был вне опасности.

– Я найду лекарство, – пообещала я. – Можешь рассчитывать.

– Мне легче от того, что я знаю… – он смущенно замолчал.

– Что у меня тут шкурный интерес?

Дэмьен кивнул.

Никто не жаждал исцеления так, как я – даже Дэмьен. Ли любила своего мужа, несмотря на его природу. Я же не в том положении. Никто меня не любил, и пока я такая, никто и не полюбит.

– Я никогда не сомневался, что ты бросила на поиск лекарства все силы, – признался Дэмьен.

– А я сомневалась.

Ни я, ни Дэмьен даже не дернулись при звуке голоса Ли. Я слышала ее приближение, как и мой собеседник. Она двигалась не так бесшумно, как Эдвард. Пока что.

– Ли… – начал Дэмьен.

– Дай мне сказать. – Она вышла на крыльцо и встала между нами. – Я никогда не доверяла вам, доктор, и теперь знаю, почему. Оборотни убили мою семью. И я их, мягко скажем, недолюбливаю.

– Тем не менее за одного из них вышла замуж.

Ли сверкнула глазами и сжала кулаки.

– Сердцу не прикажешь.

– Знаю.

Ли покосилась на меня и расслабила руки. Я понимала ее моральную дилемму. Она одновременно любила Дэмьена и ненавидела его проклятие. Хотела, чтобы он излечился, мечтала об этом – и должна была доверить исцеление любимого человеку, которому не доверяла. А кто сказал, что жизнь справедлива?

– Она спасла тебя, Ли. Вырази хоть какую-то благодарность.

– Я уже сказала «спасибо». Что тебе еще нужно? – мотнула она головой в мою сторону. – Обнимашки?

– Пожалуй, я пас.

Никогда не любила тактильный контакт, потому что кто знает, а вдруг простое прикосновение – например, Дэмьена, – приведет к ужасающей головной боли.

Взгляд притягивала пульсирующая жилка на шее Ли – меня охватило нестерпимое желание отведать плоти.

Хоть я и могла сдерживать жажду человеческой крови с помощью сыворотки, это вовсе не означало, что меня не могло внезапно накрыть в самый неподходящий момент.

Ли мне не доверяла? Черт, да я сама себе не доверяла.

– Просто чтобы внести ясность, – продолжила она, – я хочу, чтобы ты перестала страдать ерундой и поскорее его вылечила. Тебе платят именно за это.

– Ли… – отчаянно попытался вразумить ее Дэмьен.

– Не цепляйся ты ко мне, я успела бы сделать больше, – перебила я. – Тебе разве не надо кого-то убить?

– Как всегда.

– Приятного путешествия.

В ее глазах мелькнул проблеск уважения, и она взяла Дэмьена за руку.

– Мы едем в Вашингтон.

– В столицу?

Это напомнило мне о Нике. «Фурия» осталась перед таверной. Где же он?

– В штат, – ответила Ли.

– И что там?

– Деревья. Волки. Мертвецы. За последние несколько дней активность оборотней резко возросла почти везде. Мобильный Эдварда трезвонит почти не переставая. Он чуть с ума не сошел, когда не смог до тебя дозвониться.

– Удивительно, что они так активизировались еще до полнолуния, – пробормотала я.

– Они что-то задумали, – сказала Ли, – но, опять же, у них всегда какие-то коварные планы. – И с кивком, означающим одновременно согласие и прощание, она пошла к машине, но, спустившись с крыльца, остановилась, когда Дэмьен за ней не последовал.

– Я догоню, – предупредил он.

Бросив на меня последний свирепый взгляд, Ли забралась на пассажирское сиденье.

– Я тут подумал, – продолжил Дэмьен. – Может, оборотни охотятся не только на Манденауэра. Если им нужна ты или собранная тобой информация, они вернутся сразу, как только поймут, что взрыв лаборатории ни к чему не привел.

Я вспомнила серебряную пулю, едва не угодившую мне в голову.

– Сдается мне, они уже в курсе.

– Где сейчас твои наработки?

– У Эдварда.

Дэмьен обеспокоенно покосился в сторону дома.

Черт.

А если кто-то убьет Эдварда до того, как он успеет сообщить мне, где искать документы?

При этой мысли меня пробрала дрожь.

Меня удивляло, что враги еще не предприняли ни одной попытки, хотя Эдварда не так просто уничтожить, а оборотни, несмотря на стайный инстинкт, не славились организованностью. В отличие от обычных волков они плохо подчинялись приказам.

Какой-то новый альфа всегда боролся за власть, если не в конкретной стае, то во всем мире. Пока что попытки тварей объединиться не были успешными. Но если оборотни сумеют скоординироваться, мы окажемся в большой беде.

И разве убийство моего шефа и уничтожение всех разработок лекарства от ликантропии не станет для будущего вожака хорошим способом завоевать преданность сородичей?

Не нравился мне ход моих мыслей. Надо найти Эдварда, и поскорее.

– Будь осторожна, – предупредил Дэмьен.

Вместо того чтобы пожать ему руку – мы оба знали, что это стало бы ошибкой, – я прошептала:

– Ты тоже. – И ушла в дом.

Глава 12

– Мне плевать, что она ученый.

Я слышала голос Джесси так, словно она кричала мне в ухо, а не шипела в соседней комнате.

– Вдобавок к этому она чертов оборотень, – продолжила охотница. – Кто знает, что может заманить ее на темную сторону? Вспомни Зи.

Однажды Джесси предала лучшая подруга, поэтому вряд ли мне стоит ожидать от нее доверия. И все же больно сознавать, что мне никто не верит и все против моего присутствия здесь.

Кроме, может быть, Дэмьена, а он только что уехал.

Я ждала, что Эдвард еще раз велит Джесси оставить меня в покое. Он поступал так в собственных интересах, но эта защита была единственной любезностью, на которую я могла рассчитывать.

Но по дому разнесся шепот Уилла:

– Забудь о Зи.

– Не могу, – с сожалением вздохнула Джесси. – Убийство лучшей подруги, пусть она и стала волчьим богом, не так-то легко выкинуть из головы всего через пару месяцев.

– А ты попробуй.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь влажным чмоканьем. Они целуются взасос, а значит Эдварда там нет.

Я распахнула входную дверь и помчалась через дорогу. Антикварный магазин был закрыт – еще бы! Поэтому я нырнула в переулок и обежала дом с тыла, где на второй этаж вела деревянная лестница.

Пару секунд спустя я постучала в дверь. Никто не ответил, хотя я могла бы поклясться, что слышала какой-то сдавленный звук.

Подергала за ручку. Заперто. Но для меня это не проблема. Резкий поворот, хруст, и замок открылся. Я шагнула в пустую квартиру.

Временное пристанище Эдварда представляло собой жилую зону с кроватью, кухонным столом и раковиной. Напротив входа на равном расстоянии друг от друга располагались три двери. Одна вела в ванную, за другой скрывались отопительный котел и гладильная доска, а за третьей оказался Ник.

Связанный по рукам и ногам и полностью обездвиженный.

Он сердито сжал губы под полоской клейкой ленты. Эдвард связал ему руки в молитвенном положении, чтобы Ник не смог открыть дверь и выбраться из кладовки, даже если бы наловчился идти с ногами, соединенными скотчем подошва к подошве.

– Что ты ему сказал? – потребовала я ответа.

Наверное, что-то действительно грубое, раз спровоцировал такое обращение.

Ник начал было говорить, но учитывая залепленный рот, понять его было сложновато. Наклонившись, я рывком сдернула клейкую ленту.

– Ай! Черт! Проклятье! Больно-то как!

– Один быстрый рывок – лучший выход.

– Как насчет испробовать эту теорию на собственных губах?

– Спасибо, воздержусь. Где Эдвард?

– Пошел звонить моему начальству. Как будто это что-то изменит.

Я подошла к окну и выглянула на тихую безлюдную улицу. В доме Эдварда не было, здесь тоже, машина стояла внизу.

Внимание привлек чей-то силуэт за несколько домов отсюда. Худой и длинный – должно быть, шеф. Наверное, вышел на улицу, чтобы лучше ловилась сеть. Если я хочу освободить Ника, надо бы поспешить.

В шкафчике у раковины нашелся нож, и я принялась пилить путы на руках Ника. Нож оказался тупым – времени уйдет больше, чем я загадывала. Если удастся отвлечь Ника, получится разорвать клейкую ленту голыми руками.

– Как он убедил тебя зайти в кладовку и дать себя связать? – спросила я.

– Очень смешно. Он сказал, что хочет поговорить, а потом шандарахнул меня по голове.

Пока Ник говорил, я рывком разорвала скотч и остановилась, чтобы посмотреть незадачливому пленнику в глаза. Два удара по черепу за такое короткое время вряд ли полезны для здоровья. А если добавить еще и то, как я впечатала его в стену при встрече…

– Тебя не тошнит? – спросила я. – Голова не кружится?

– Да развяжи меня, наконец. Уж не знаю, что он дальше для меня придумал.

Я хотела поспорить, сказать, что Эдвард не причинит ему вреда, но это было бы ложью. Эдвард способен на все.

– У Манденауэра крыша поехала, – буркнул Ник.

– Да нет, он всегда такой. – Подняв глаза, я успела увидеть недоверчивое выражение лица Ника. – Предупреждала же: с ним шутить не стоит.

Я потянула, и путы на ногах Ника с треском лопнули. Прежде чем я встала, он схватил меня за плечи и грубо встряхнул.

– Мы должны немедленно отсюда уехать.

В ответ я лишь рассмеялась.

– Элиза, я не шучу. Этот человек безумен. Зачем ему все эти пистолеты и боеприпасы? А остальные агенты – неужели тебе не кажется, что они слегка перегибают палку? Я словно очутился в непоказанной серии «Баффи-истребительницы вампиров». – Ник и не подозревал, насколько был близок к истине. – Во что они стреляли, когда мы подъехали?

Ложь сорвалась с губ с ужасающей легкостью. Я даже не обдумывала свои слова.

– Помнишь ту вспышку бешенства, о которой я тебе говорила?

– Ага.

– Вирус нужно ликвидировать, пока он не распространился.

– Значит, пятеро вооруженных агентов палили в лесу по зараженным волкам?

Я посмотрела ему в глаза и кивнула:

– Да.

Ник крепче стиснул мои плечи.

– Я тебе не верю.

И я его поцеловала. Может, этому он поверит, потому что поцелуй – единственная правда, которую я могу ему дать. Нельзя рассказывать о ягер-зухерах, Эдварде, остальных или даже о себе. Но можно прижаться губами к губам Ника, скользнуть языком в его рот и совершенно искренне застонать.

Ник теснее прижал меня к себе, и я выронила нож. Секундой позже я уже сидела на коленях Ника, обнимая его за шею. Какая разница, что мы на полу пустой кладовки в арендованной комнате посреди городка, о котором я до вчерашнего дня ничего не слышала? Мы снова вместе, и Ник дарил мне ощущения, каких я не испытывала с тех пор, когда в последний раз его касалась.

Я чувствовала вкус липкой ленты на его губах и мяты на языке. Провела по затылку Ника, скучая по его прежней прическе. Мне всегда нравилось запутываться пальцами в шелковистых прядях, но теперь Ник стригся коротко, и я гладила лишь темный «ежик». Внезапно разница между его тогдашним стилем и нынешним напомнила мне о том, какой я была, и какой стала.

Но я безжалостно задвинула подальше воспоминание и свои страхи. Мне нужны эти ощущения, нужен он и не нужны его вопросы, способные убить нас обоих.

Ник попытался отстраниться, но я прикусила его губу и поерзала на коленях, задевая ягодицами выпуклость на брюках. Перехватывая вздох Ника, полный боли и возбуждения, я втянула его язык в рот и облизала.

Ладонь Ника лежала у меня на животе, и когда я начала играть с его языком, проворные пальцы пришли в движение. Мышцы пресса под кожей трепетали, и Ник ласково обводил их большим пальцем, забираясь все ниже и ниже, пока вся ладонь не скрылась под резинкой моих спортивных штанов.

На мне не было ни трусиков, ни бюстгальтера – на заправке не продавалось ни того, ни другого. Ник гладил меня под грудью, ласкал ягодицы, проводил пальцем по изгибу бедра. Я хотела прижаться к Нику еще теснее, поэтому перебросила ногу через него, оказавшись в позе наездницы.

Его гульфик выпирал – наверное, это неудобно, но Ник, казалось, не возражал. Я подумывала расстегнуть молнию и пройтись языком по всей длине его члена, но эта мысль выветрилась из головы, когда Ник выгнулся, и твердое совпало с мягким так идеально, что я не готова была прервать это блаженство даже ради жара плоти Ника во рту.

Миновали годы с тех пор, как кто-либо касался меня иначе, чем случайно или жестоко. Помимо Эдварда, из мужчин я видела только других ягер-зухеров и охранников, но им недвусмысленно пообещали плохие последствия за один лишь неправильный взгляд.

Ах да, я забыла о демонических тварях, желавших совокупиться со мной лишь потому, что я была рядом.

При воспоминании о Билли я вздрогнула, и Ник привлек меня к себе, бормоча какие-то одобрительные слова. Он думал, что я кончаю – я и вправду была близка к оргазму.

Ника скользнул ладонями под мою футболку, погладил спину, чашками обхватил груди. Его большой твердый член упирался в меня, и я сильнее сжала бедра.

Пытаясь прижать меня к себе еще теснее, Ник обнял меня за талию, и его ладонь накрыла карман, в котором лежала фигурка волка. Зажатый между нашими телами амулет заурчал.

– М-м-м, – выдохнул мне в рот Ник.

Мне не хватило смелости признаться, что это одобрительное мурлыканье исходило не от меня.

Кожа Ника была теплой, от него пахло жизнью. На шее пульсировала жилка, и я прикусила складку плоти. Под кожей текла кровь, и она меня звала.

Ладонь Ника по-прежнему накрывала амулет, а когда пальцы сжались, жаркие флюиды потекли между нами электрическим током.

За моими закрытыми веками взошла луна – сильная и могущественная, одновременно как агония и экстаз. Прохладное серебро в разгар лета, теплое золото морозной зимой. Во мне забурлила сила. Казалось, что я способна сделать все, спасти всех, стать…

Ник замер, с бешено колотящимся сердцем шепча мое имя. И это вернуло меня в реальность. Что, черт возьми, произошло?

Я открыла глаза. Ник смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего кроме любопытства. Я точно не сделала ничего странного и не проявила волчьи повадки, иначе он смотрел бы настороженно.

Я не сводила глаз с жилки на его шее, по-прежнему чувствуя на губах вкус кожи Ника и ощущая его аромат. Хотелось прижаться лицом к плечу Ника и сидеть так вечно.

– Ты почувствовал, как что-то шевельнулось?

Я не собиралась произносить вопрос вслух, но когда он все же сорвался с губ, Ник двинул бедрами.

– О да. Ты ерзала.

Я залилась краской. Сунула руку в карман, но пластмасса снова была лишь пластмассой.

Никакого жара. Никакого движения или звука.

Неужели мне все почудилось? Нет. Ник тоже слышал урчание амулета. Но я не знала, что оно обозначало. Нужно показать тотем Уиллу, и поскорее.

Я попыталась встать, но Ник меня не отпустил.

– Нет уж.

Он накрыл ладонью мою, и я напряглась, но ничто не затрепетало, кроме моего сердца.

– Ты можешь набрасываться на меня в кладовке в любое время дня и ночи. – Ник наклонился вперед и провел губами по моим. – Но теперь я взрослый мальчик. И лучше займусь этим без одежды и в постели – где угодно, только не здесь.

Ник быстро высунул язык, и его прикосновение показалось мне ударом молнии, который вернул все, что минутой назад творилось между нами, и заставил вновь возжелать того, до чего мы так никогда и не дошли. Хотелось, чтобы Ник пустил в ход зубы и другие не менее интересные части тела.

По коже побежали мурашки, и я прошептала:

– Хорошо.

Ник приподнял голову.

– Хорошо?

Я попыталась вспомнить, чего он просил, на что я согласилась.

– То есть… прости.

– Простить?

– Я не могу.

И снова я попыталась встать, а он мне не позволил.

– Думаю, все ты можешь. Просто не хочешь.

О, я-то как раз хотела. Больше, чем следовало. И это меня беспокоило. Безусловно, меня влекло к Нику, но едва ли при этом я должна жаждать сорвать с него одежду при каждом соприкосновении. Или нет? Есть только один способ узнать наверняка.

– Ник, – выдохнула я и обняла его.

Ошеломленный внезапностью, отвлеченный, все еще возбужденный и, прямо скажем, мужчина, он забыл о своих вопросах и обнял меня в ответ. Я зашвырнула амулет в угол и впилась поцелуем в губы Ника.

Его вкус остался прежним: липковатый от клейкой ленты и мятный. Ник шарил под моей футболкой, гладя обнаженную кожу. И, прижавшись к нему теснее, я раскрыла свою душу.