Текст книги "Темная луна (ЛП)"

Автор книги: Лори Хэндленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Оборотни активны в ночные часы, как и волки, в которых они превращаются. Даже под землей, при свете люминесцентных ламп, эти существа сохраняли повадки животных, которыми, в сущности, и являлись. Следовательно, в это время дня почти все мои подопечные спали.

Я быстро прошла по коридору. В то время как в большинстве комнат поддерживалась иллюзия рассеянного солнечного света, в последней царила кромешная тьма.

Такая же черная, как душа Билли Бэйли, имейся она у него.

Возле каждой камеры стоял стол с оборудованием, предназначенным для определенного испытуемого.

Я проверила взятые у Билли мазки крови. Не знаю, что хотела найти. Надеялась лишь на то, что когда это увижу, на меня снизойдет озарение. После стольких лет поисков я не была уверена в том, что вообще сумею найти ответ.

Тело врезалось в стену с такой силой, что защитный барьер содрогнулся. Я неспешно подняла глаза от микроскопа на голого мужчину, распластанного по прозрачной стене камеры.

– Билли. – Я сделала пометку в карте.

– Сучка, – в тон мне ответил он.

– Повторяешься, – заметила я, и он ударил кулаком по стеклу.

Он хотел, чтобы я взвизгнула, ахнула, хотя бы вскочила. Но я редко ему потакала. Зачем множить те удовольствия, которые он уже получил в своей жизни?

Краем глаза я проследила за вновь ускользнувшим во тьму Билли. И только тогда перевела дыхание.

Билли Бэйли чертовски меня пугал. Не следовало просить транспортировать его сюда, но я зашла в тупик.

Что я только не делала, чтобы создать противоядие, которое возвращало бы людей в их первоначальное, предшествующее укусу состояние. Все было напрасно.

Я изобрела сыворотку, уменьшающую тягу оборотня к человеческой крови в полнолуние. А также средство, уничтожающее вирус, – если жертва получила инъекцию до первого превращения. К сожалению, на тех, кто уже успел побывать мохнатым, мое лекарство не действовало.

Я глянула во мрак, в котором томился поджидавший моей оплошности Билли.

– Тебе нужно больше крови, – сказал он.

Его голос просочился из тени, и я с трудом подавила дрожь. Билли всегда за мной наблюдал. Он знал: со мной что-то не так, только не мог понять, что именно. Я была такой же, как он, но в то же время другой.

В легендах говорится, что чаще всего оборотнями становятся в результате укуса. Конечно, человек может превратиться в зверя и другими путями. Возможностей столько, сколько монстров на свете.

Я – отличный тому пример. Прожила двадцать с лишним лет в блаженном неведении, и не подозревая о существовании оборотней. Пока как-то ночью... не обратилась.

Я была оборотнем, но без демона – так ягер-зухеры сокращенно именовали нездоровое удовольствие от убийства любого, кто подвернется на пути.

Убийства вызывали во мне отвращение. Но, невзирая на эту особенность, я все еще была одержима ежемесячной жаждой крови. Отсюда и мое первое изобретение.

Однако даже принимая свое лекарство, я продолжала изменяться с каждым восходом полной луны. Мне ничего не оставалось. Впрочем, кроме меня и Эдварда больше никто не знал о моей тайне. Вот почему сам факт моего существования доводил Билли до еще большего бешенства.

Я подняла голову, когда он опять материализовался из тьмы. Билли отказывался носить одежду. Уверена, он чувствовал, что его нагота тревожит меня, пусть и без малейшего сексуального влечения.

Чрезвычайно высокий рост Билли, его могучее телосложение и огромный размер... хм, ноги растревожили бы кого угодно, даже если не принимать во внимание россыпь шрамов на груди и спине.

Поскольку любые шрамы, полученные человеком до превращения в оборотня, не исчезают, я пришла к выводу, что в прежней жизни Билли был большим негодяем.

– Твою руку, пожалуйста.

Билли сжал губы. Даже сквозь пуленепробиваемое стекло я ощущала, как полыхает его ярость. Однако серые глаза излучали такой холод, какого я еще не встречала ни в чьем взгляде. Заглянув в эти глаза лишь на миг, я потом целый час не могла побороть тошноту.

– А если я не хочу давать тебе руку? – С Билли всегда приходилось сражаться.

– Ты же знаешь, я могу тебя заставить.

Он бросился вперед и снова врезался в прозрачную стену. Порой мне казалось, что Билли не блещет умом. Сколько раз он будет испытывать стекло на прочность, прежде чем убедится, что его не разбить?

– Ничего не выйдет, Билли.

Билли стоял под дулом ружья, когда я затребовала его в свою лабораторию. После долгих десятилетий погони Эдвард не хотел сохранять ему жизнь.

Билли был очень старым оборотнем. Никто не знал, сколько лет он живет на свете, а сам он об этом умалчивал.

Поймать его оказалось непросто – он никогда не резвился вместе с собратьями. Волки – коллективные животные, и оборотни, само собой, тоже. Очень редкие особи проводят жизнь в одиночестве. Большинство же ищут себе подобных и сбиваются в стаи.

Одинокий волк не только опасен: его чертовски трудно найти, если он затерялся в диких лесах или густонаселенных городах. Иголка в стоге сена ничто по сравнению с Билли.

Его могучая фигура наводила на мысли о викингах, с той лишь разницей, что Билли был смуглым, как гунн [1]1
  Гунны– союз племен, сложившийся во II—IV вв. в Приуралье из тюркоязычных хунну и местных угров и сарматов. Гунны создали огромную империю от Волги до Рейна. При полководце и правителе Аттиле пытались завоевать весь романский запад.


[Закрыть]. Чертами лица он напоминал кроманьонца [2]2
  Кроманьонцы– ранние представители современного человека в Европе и отчасти за ее пределами, жившие 40-10 тыс. лет назад; возможные предки европеоидной расы. Название происходит от грота Кро-Маньон во Франции, где в 1868 году было обнаружено несколько скелетов людей вместе с орудиями позднего палеолита.


[Закрыть], а черные взлохмаченные волосы лишь усиливали сходство.

Не важно, где Билли родился, не важно, где его обратили – факт оставался фактом: он очень стар, смертельно опасен и прожил в безумии столько лет, сколько мне и не снилось.

– Вот выйду отсюда и трахну тебя. Сначала в этом обличье, а потом в другом. – Он опустил руку и начал ласкать себя. – Я буду иметь тебя, пока ты не зайдешься в крике. Затрахаю до смерти.

Руки задрожали, но я сумела поднять голову и встретиться с ним взглядом.

– Ты никогда не выйдешь отсюда, Билли. Никогда.

Он повторял свои фантазии о насилии, подчинении и пытках всякий раз, когда я к нему приближалась. Эти разговоры творили чудеса с чувством вины, тяготившим меня из-за того, что я держу в заточении этих мужчин и женщин. Они не были людьми.

Совсем не были. Больше не были.

Натянув перчатки, я подняла шприц и нажала на кнопку в стене камеры. Раздалось жужжание, а затем появилось хитрое приспособление. Билли полагалось поместить предплечье в выемку. Оковы сомкнулись бы, и я смогла бы взять кровь на анализ без риска получить травму.

Как и следовало ожидать от этого бунтаря, Билли вырвал прибор из стены. Вздохнув, я бросила перчатки и шприц на стол, а стальная дверца между тем скользнула, закрывая отверстие в стекле.

Вот поэтому-то я и хотела заполучить Билли. Он был старейшим из ныне живущих оборотней, занесенных в наши протоколы. И не смог бы просуществовать столько веков, не будь у него, как я полагала, потрясающей силы. Я надеялась, что сильная кровь сможет победить сильный вирус.

Я обдумывала варианты – не такие уж многочисленные. И уже тестировала других оборотней на протяжении всего лунного цикла. Никто из них ничем не помог. Нужно исследовать кровь Билли сегодня и каждый день на протяжении недели. Усыпить его нельзя – все результаты пойдут насмарку. Придется связывать – страшная и жутко трудная задача.

Билли усмехнулся. Он знал, о чем я размышляла, что задумывала, и не мог дождаться действия.

Из динамика на стене раздался неистовый вой. Настоящие волки, которых я держала снаружи.

Взглянув на часы, я закусила губу. Сейчас далеко не время их обычного кормления. Возможно, мимо выхода из загона пробежал енот и изобразил по ту сторону забора танец «накося-выкуси». Это всегда будоражило волков.

Вой перешел в тявканье, а потом и вовсе в скулеж. Тут что-то не так.

– Кажется, они напуганы. – Билли оскалил зубы в усмешке, больше похожей на рык.

Волки снова взвыли, и у меня по рукам побежали мурашки.

– Тебе лучше проверить, что там случилось, – наклонил он голову. – Но ведь это не входит в твои обязанности, верно?

Я нахмурилась. Откуда он, черт возьми, столько узнал обо мне, сидя под замком в подвале?

– Хотелось бы знать, чего ты боишься. Тогда бы я представил, как подношу тебе это в дар.

Билли приблизился на достаточное расстояние, чтобы его постоянно эрегированный член ударился о стекло. Он снова начал ублажать себя рукой, несомненно, заводясь от предвкушения моего испуга.

– Большой плохой ягер-зухер, – с хрипотцой выдохнул он. – О да. Бойся, детка.

Я отвернулась. Придется последовать совету Эдварда и избавиться от Билли. Он слишком безумен даже для этого места.

Шум лифта действовал успокаивающе, как и стук каблуков по плиточному полу, ведущему к задней двери. Я уходила от Билли, подвала, этого здания. Чем не повод для радости?

Набрав код, отключающий сигнализацию, я вышла на улицу и подняла лицо к небу. Близились сумерки. Я пробыла в подвале дольше, чем думала. Всегда теряю счет времени, погружаясь в работу.

На стене, помимо камеры видеонаблюдения, располагался пулемет, из которого можно было вести огонь изнутри здания. Эдвард не жалел средств на защиту нашей базы от посягательств нежданных гостей – за исключением ФБР.

Я скинула туфли на шпильках и сунула ноги в старые кроссовки, которые держала возле черного хода. Не слишком-то часто я выходила сюда, но когда выпадал такой случай, всегда переобувалась. Высокие каблуки и грунтовая дорога сочетались друг с другом, как спагетти с тунцом.

Я пошла по тропинке; ступни елозили в кроссовках, которые по задумке создателей следовало носить с толстыми носками.

Примерно в тридцати метрах от здания начинался забор длиной в несколько миль, опоясывающий жилой ареал. Пусть и гораздо меньшая, чем типичная территория обитания волчьей стаи, эта усеченная площадь требовалась нам, чтобы держать животных в доступной близости для наблюдения. Но тюрьма всегда остается тюрьмой, как ее ни назови.

Внутри четыре взрослых волка и два волчонка уже перестали выть, но продолжали жаться к земле у кромки деревьев, словно чем-то напуганные.

Я уже проводила с ними несколько начальных экспериментов, но волки – не оборотни. Так же, как оборотни не люди. С этими животными я ничего не добилась.

Едва завидев меня, волки поспешно отступили еще глубже в тень. Как и Билли, они знали, что я не та, кем кажусь, и старались держаться от меня подальше. Вздохнув, я повернулась, и сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

В нескольких шагах от меня стоял Ник.

Как он сумел подобраться ко мне? Такое еще никому не удавалось. Возможно, слишком легкая жизнь притупила мою бдительность.

– Меня не хотели пускать, – заявил он.

Я открыла рот, но из него не вылетело ни звука. А Ник, казалось, и не заметил моей внезапной немоты. Он мотнул головой в сторону волков:

– Что это с ними?

– Я... не уверена. – «Есть! Я могу говорить». – Они выли, их что-то встревожило. – Я нахмурилась. – Ты прятался здесь?

Это могло объяснить странное поведение волков, хотя они и привыкли к людям. Охранники присматривали за ними, и одно лишь присутствие Ника не повергло бы животных в такое смятение.

Я посмотрела в направлении здания, щурясь на камеру наблюдения. Все же появление Ника должно было привлечь внимание охранника, тем более я предупредила его, что агент ФБР здесь нежеланный гость.

– Я ушел, – ответил Ник. – А когда вернулся, твой громила не пустил меня с тобой поговорить.

– Не о чем больше разговаривать.

– Не согласен. – Он преодолел несколько разделявших нас шагов и указал на животных.

– Эти волки инфицированы?

Его плечо коснулось моего, и я едва не брякнула: «Инфицированы?», словно понятия не имела, о чем он толкует.

Одно прикосновение, которое и прикосновением-то не назовешь, а скорее случайностью – ткань скользнула по ткани, а вовсе не кожа по коже, – пробудило слишком много непрошеных воспоминаний.

Вкус его губ в темноте. Запах влажных от дождя волос. Длинные ноги, сплетенные с моими.

У нас не было секса как такового, но мы многое опробовали. Я хотела Ника со всей подавляемой страстью лишенной плотских радостей юной девушки. Ник Франклин так и остался непознанным, и это привело лишь к тому, что он фигурировал в каждой моей фантазии.

– Нет, – резко бросила я и сжала кулаки, да так, что ногти впились в ладони. – Эти не инфицированы.

– Но...

– Здоровые волки мне тоже нужны. Я не могу исцелить недуг, не зная с чем его сравнивать.

Это правда. Я пыталась вылечить ликантропию, вирус, превращающий людей в волков – или во что-то похожее.

Ник уставился на деревья вместе со мной. Я помнила, что он способен корпеть над задачей до тех пор, пока ее не решит – раздражающая черта характера, благодаря которой он мог бы стать прекрасным защитником в суде. А стал, вероятно, еще лучшим агентом ФБР. Я только надеялась, что он не примется за разгадку тайны общества ягер-зухеров.

Шеф мог пойти на что угодно ради нашего дела. Он, как и я, знал, что мы спасли больше жизней, чем забрали. Мы занимались важной работой, и нам должны позволить заниматься ею и дальше.

Я положила ладонь на забор из рабицы. Пора уходить, но здесь в лесу, стоя спиной к каменному зданию, я была готова забыть, каково это – жить в его стенах.

Пальцы Ника накрыли мои. Его рука была крупной и смуглой, нежной и вместе с тем грубой. Я вскинула на него испуганный взгляд, и тут Ник меня поцеловал.

На долю секунды я вновь стала молодой, полной надежд и планов на будущее. Вся прежняя любовь ожила, наполняя меня и все же оставляя до боли пустой. Сколько бы я ни прикасалась к Нику, мне всегда было мало.

Он остался таким же на вкус: как красное вино в холодную зимнюю ночь. Его жар всегда плавил мой лед. С Ником я была теплой, спасенной, живой. Я не чувствовала ничего подобного со времен юности.

Только по этой причине я и не оттолкнула Ника, как следовало бы, а открыла рот, радушно принимая его, и сама провела языком по его слегка кривоватому клыку. Ник застонал и оттеснил меня к забору, приноравливая к себе.

Забыв, где я, кто я и кто он, я распахнула его пиджак, ослабила галстук и расстегнула несколько пуговиц на рубашке, чтобы пробраться пальцами под нее и коснуться мягких завитков на груди. Мускулы Ника дрогнули и заиграли. Мозоли, которых семь лет назад не было и в помине, цеплялись за колготки, когда он провел руками по моим бедрам и выше под юбку.

Нам не следовало этим заниматься, и на то имелась не одна причина. Но самой главной была камера наблюдения, посредством которой охранник, скорее всего, сейчас получал свою годовую порцию развлечений.

Эта мысль заставила меня оцепенеть, но я не смогла бы вырваться. Плечи были прижаты к сетке, а сама я словно приклеилась к Нику. Он прикусил мою губу и приподнял меня ровно настолько, чтобы мы совпали друг с другом самым лучшим – а может быть, худшим – образом.

Я совсем позабыла о камере. В это мгновенье меня совершенно не волновало, видит ли кто-то меня или нет. Я нуждалась… в чем-то. А может, в ком-то.

Внезапно что-то врезалось между лопаток, и я вскрикнула от толчка. Если бы не Ник, я бы точно упала.

Он поднял голову, округлил глаза и разжал объятия.

– Что за черт?

Я резко обернулась. Четыре взрослых волка словно обезумели: они бросались на забор, рычали и огрызались. Два щенка шмыгали туда-сюда у кромки деревьев. Поскуливая, они выжидали и смотрели, но не пытались приблизиться.

– Ты же говорила, они не бешеные.

Все еще не убирая руку, Ник прижимал меня к себе правым боком. Я отстранилась. Невозможно быть рядом с ним и мыслить разумно.

– Они и не были. То есть, они и сейчас не бешеные.

– А я бы сказал, что бешеные. – Он хмуро смотрел, как из пастей волков сочится слюна, как закатываются их глаза.

Я изучила этих волков вдоль и поперек. У них не было никаких отклонений. Если не считать данную вспышку психоза. Я внимательнее посмотрела на животных. Они чего-то боялись, но не Ника, и злились, но не на меня.

Между тем волки продолжали бросаться на забор, брызгать слюной и рычать, глядя на здание, словно там скрывалось нечто такое, что они с радостью разорвали бы на клочки.

Вопреки распространенному мнению, волки не злые животные, если только не голодны или не больны бешенством. Мои подопечные не подпадали ни под ту, ни под другую категорию. Я могла бы поручиться в этом собственной жизнью. Значит...

Я шагнула в сторону здания, и тут оно взлетело на воздух.

Глава 4

От мощи взрыва нас бросило на землю. Проделав сложный акробатический маневр, Ник прикрыл меня собой. Вокруг градом сыпались осколки. В ушах стоял звон. Я думала, что оглохла, пока не поняла: волки выли прямо над головой.

Ник скатился с меня и спросил:

– Что это было?

Я села и уставилась на пылающее здание.

– Думаю, большая-пребольшая бомба.

– Бомба? – Ник вскочил на ноги. – Почему ты считаешь, что это бомба?

– Это ты у нас всезнающий агент ФБР. На что это, по-твоему, похоже?

– Взрыв газа?

– Если бы он у нас был. Здесь все работает на электричестве. И когда я проверяла в последний раз, ток не мог вызвать пожаров и взрывов такого масштаба.

Несколько долгих секунд Ник изучал свои испачканные туфли, потом протянул мне руку.

– Ты права.

Так как касаться Ника было не очень хорошей идеей, а целовать – еще худшей, я встала сама. Почему-то, когда я до кого-то дотрагивалась, случалось плохое. Глядя на ревущее пламя, я подумала: «Действительно плохое».

Здание напоминало пылающий кратер. Охранник погиб. Не уверена, постигла ли та же судьба обитателей подвала.

При сожжении трупы застреленных серебряными пулями оборотней превращались в пепел, но убьет ли монстров зажигательная бомба? Без понятия.

Меня пробрал холод, но не от ветра. А если Билли выжил? Я пошатнулась и чуть не упала. Вдруг он выжил и оказался на свободе?

Ник, который подбирался поближе к пламени, поспешил ко мне и поддержал под локоть.

– Голова кружится?

Я закрыла глаза при другой «радостной» мысли. Мало того, что приходилось волноваться о Билли, так еще и пропали все мои записи, сыворотка и противоядие.

– Элиза, тебе лучше присесть.

Я отстранилась от Ника, глубоко вдохнула, медленно выдохнула, затем сделала еще один вдох.

– Моя работа, – наконец выдавила я. – Все было в здании.

Ник моргнул, поглядел на лабораторию, затем на меня.

– У тебя ведь, наверное, сохранилась резервная копия где-то в другом месте?

Точно. Но я, к сожалению, не знала, где именно. Только Эдвард был в курсе, но он в Висконсине.

– Или нет? – недоверчиво уточнил Ник.

– Ну конечно, сохранилась. Но в здании оставались кое-какие вещи, которые мне понадобятся.

Подняв глаза к небу, я уставилась на кривобокую луну, видимую на три четверти.

«Причем скоро».

Ник похлопал себя по карману, и в его глазах промелькнуло недоумение, которое тут же сменилось озарением.

– Оставил мобильный в машине.

Я послушно последовала за ним на стоянку в обход горящего здания. Ник резко остановился, и я впечаталась ему в спину.

– Вот черт, – пробормотал он.

Отклонившись в сторону, я увидела, что его остановило: машины тоже полыхали.

– Ну да, ничего удивительного, – пробормотал Ник себе под нос. – Судя по всему, заложили взрывчатку.

Хм, ему виднее.

– Сколько здесь должно было стоять машин? – спросил Ник.

Я сосчитала груды горящего металла.

– Одной не хватает.

Ник сжал губы:

– Не то чтобы это многое прояснило, но я могу вызвать сюда кое-кого, кто в этом разберется. У тебя есть телефон?

– В кабинете...

– Просто супер!

Ник взъерошил пальцами волосы, оставив несколько торчащих прядок. Не будь он почти двухметровым накачанным тяжеловесом, походил бы на вихрастого мальчугана. Как и раньше, я поймала себя на том, что очарована намного больше, чем следовало.

– Но это же бессмысленно, – продолжал рассуждать Ник. – Зачем кому-то взрывать медицинский исследовательский центр?

Так как мы были значительно большим, чем просто исследовательский центр, приличное количество людей и нелюдей с удовольствием бы взорвали штаб ягер-зухеров к чертям. Не только само здание, но и меня, Эдварда и любых других доступных агентов.

Нам здесь ФБР не нужно. Одному Богу известно, что еще они смогут нарыть, если начнут копаться в завалах. Если у меня получится добраться до телефона раньше Ника, Эдвард позаботится о прикрытии.

В листве зашелестел прохладный ветер, принеся с собой запах зимы. До сих пор нам везло: на дворе ноябрь, а снег еще считай не выпадал. Я глянула на запад, где на горизонте клубились темные облака. Скоро все изменится.

В тлеющем кратере что-то раскололось и упало, и этот звук эхом прокатился по лесу. За забором завыл волк – не из моих, и я начала нервничать, что нахожусь на открытом участке без оружия.

– Далеко ли до ближайшего города? – спросил Ник.

– Километров восемьдесят.

Ник непонимающе посмотрел на меня: ответ никак не вписывался в его картину мира.

– Где же ты живешь?

Я указала на огонь.

– Ты здесь и живешь, и работаешь?

– Больше негде.

К тому же, я все время работала. Зачем морочиться арендой жилья в другом месте, даже если так было бы безопасней?

Конечно, иногда я выбиралась за пределы лаборатории и даже штата, по особым поручениям Эдварда, но, выполнив их, тут же торопилась назад, чтобы снова исчезнуть за запертыми дверями.

– А как же еда, одежда… – Ник развел руками. – И всякая другая всячина?

– Привозят два раза в месяц.

Он открыл рот, закрыл его и прищурился.

– Это не просто медицинский исследовательский центр, да?

Я не ответила. В конце концов, все и так понятно.

На краю стоянки за деревьями мелькнула тень. Я повернулась в ту сторону, чертовски жалея, что не прихватила с собой пистолет. У Ника было оружие, но без серебряных пуль он мало что сможет сделать против большинства тех, кто меня преследует. И все же...

Я потянулась к руке Ника, собираясь попросить пистолет или по крайней мере сказать вытащить его из кобуры, когда тень опять мелькнула, почти приняв четкие очертания, а после снова растворилась в полутьме. Мне стало любопытно и, опустив руку, я шагнула к деревьям.

Донесшийся оттуда звук я до этого слышала всего несколько раз. Тем не менее, когда имеешь дело со стрельбой, достаточно и одного. Я дернула Ника за собой на землю.

Пуля просвистела там, где только что были наши головы, и с глухим звуком врезалась во что-то твердое на другой стороне стоянки.

Я глянула на Ника. В руке у него был «глок», а я и не заметила движения. Впечатляет.

– Откуда стреляли? – спросил он.

– С той стороны.

Я указала на дерево, за которым – могла бы поклясться – видела тень человека. Вот только в моем мире человечности у стрелявшего, возможно, уже не осталось.

Будь Билли жив, он бы не морочился с пистолетом: в его арсенале имелось оружие получше, да и не одно. Кроме того, Билли из тех парней, кому нравится заниматься грязной работой, причем не только руками, но и клыками.

Ник собрался было встать, но я дернула его назад.

– Не спеши.

– Я не собираюсь сидеть и ждать. У меня тоже есть оружие.

«От которого мало толку, когда стреляешь в оборотня».

Пытаясь придумать ответ, я достаточно долго колебалась, и Ник выскользнул из моих рук, но не побежал в лес, а уставился на меня, прищурив глаза.

– Кого ты так разозлила, Элиза?

– Я? А может, это тебя пытаются убить?

Ник вытаращил глаза на меня – наверное, не рассматривал такой вариант.

Приподняв штанину, Ник вытащил из кобуры на щиколотке пистолет тридцать восьмого калибра и вручил его мне.

– Скоро вернусь.

И направился в лес. Не услышав никаких выстрелов, я решила, что кто бы там ни прятался, он уже ушел.

Я медленно побрела через стоянку, обходя горящие груды металла, чуть ранее бывшие машинами. Прикинув траекторию выстрела от дерева, где я видела неясную фигуру, до того места, где стояли мы с Ником, и дальше, я отыскала пулю, застрявшую в тлеющем указателе.

На вид она была совершенно обычной, но пальцы тут же обожгло, едва я до нее дотронулась. Возможно, пуля нагрелась из-за пожара, но не думаю.

Она была серебряной.

– Хм, – пробормотала я, отдергивая руку. – Наверное, целились все-таки в меня.