Текст книги "Смайли (ЛП)"

Автор книги: Лорен Донер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Глава первая

– Хватит ставить меня в дурацкое положение. – Карл прошипел эти слова, поглядывая вокруг, чтобы убедиться, что никто не мог их подслушать, кроме его собеседницы. – Отец сказал, что ты недоброжелательная. Это плохо на нем отражается. Я только что получил разнос на всю задницу. Просто улыбайся и кивай, Вэнни. Кстати, еще он сказал, что ты грубо вела себя с журналистом.

– Ты слышал, что он там проповедовал? – Она тоже была сердита. – Я согласилась нацепить эту длинную юбку, потому что у твоего отца проблемы с женщинами, которые носят брюки. Но не сказала, что буду говорить с репортерами и повторять всю ахинею, которую они извергают.

– Ты вообще не должна ничего говорить. Я знаю, что он человек старой школы – но он мой отец. Мы здесь, чтобы представлять его интересы.

– Старая школа? Я бы использовала выражения покрепче, чтобы его описать. Нет, я сюда и приехала только потому, что думала, нам предстоят романтические выходные в хорошем отеле. Вместо этого я обнаружила, что ты поселился со своим отцом, а я застряла в одном номере с его безумной ассистенткой. И все это ты вывалил на меня, только когда мы сюда приехали, потому что мы оба знаем – в противном случае я бы не поехала ни за что.

Он подошел ближе и цепко обхватил пальцами ее плечо, снова оглядевшись вокруг:

– Это для него очень важно. Еще два дня. Просто улыбайся, и держи рот на замке. Это все.

– Ты сказал мне, что не имеешь никакого отношения к церкви своего отца. Тогда почему мы здесь, Карл? Я не понимаю.

– Он никогда ни о чем меня не просит, но кое-кто из прессы уже начал задавать вопросы о его семейных ценностях. Мы нужны ему здесь, чтобы оказать поддержку. Это всего на два дня. Пожалуйста, Вэнни. Я знаю, что прошу слишком многого, но он мой отец. Это делает его членом твоей семьи.

Ее так и подмывало напомнить ему, что они еще не женаты. В уме она быстро прошлась по всем вариантам. Она была в двух часах езды от дома, и без машины. Соседка по комнате ее уже достала, и об одолжении эту надутую дуру она попросит только в случае крайней необходимости. Этой точки она еще не достигла, но была к ней очень близка.

Карл смягчил тон:

– Это важно для моего отца, и ему действительно необходимо, чтобы я был здесь. Он просит так мало, Вэнни.

Она уставилась ему прямо в глаза, и почти возненавидела себя за то, как ее решимость рассыпалась под этим умоляющим взглядом.

– Мне не нравятся ни члены его церкви, ни то, что они отстаивают.

– Я тоже этого не понимаю, но я не мог сказать «нет». Ты собираешься стать моей женой. Я хотел, чтобы ты была здесь, со мной.

– Они все тут фанатики – а того репортера я даже не оттолкнула, и не попросила не совать мне в лицо микрофон. Я просто сказала два слова, Карл – «без комментариев». Будь благодарен, что я не сказала ему, что обед – это час моей жизни, который я никогда не пропускаю, и как меня бесит, что вместо него я слушаю всю эту фигню.

Его обычно красивые черты сложились во что-то менее привлекательное.

– Мой отец и его последователи просто имеют другие взгляды. Ты к ним несправедлива.

– Справедлива? – Ее негодование вспыхнуло снова. – Даже не вздумай говорить мне этого слова. Ты клялся, что мы никогда не будем иметь дела с этим церковным бизнесом, а потом соврал, чтобы затащить меня сюда. Это было коварно и низко.

– Это всего одни чертовы выходные. – Он снова зашипел. – Не будь эгоисткой.

– Кто, черт возьми, ты такой – и куда подевался человек, которого я знаю? Ты ненавидел все то, за что выступает твой отец, так же, как и я – или это было просто туфтой, чтобы заставить меня выйти за тебя замуж?

Он огляделся, а затем уставился на нее:

– Он обещал дать мне пятьдесят тысяч, если я продемонстрирую свою поддержку. Твоя семья не очень-то в состоянии оплатить нам хорошую свадьбу. Именно я должен понести все дополнительные расходы.

Она стиснула зубы, негодуя на его обвинительный выпад, и зная при этом, что именно так все и было:

– Я хотела устроить что-нибудь скромное, так что не сваливай все на меня. Это ты захотел четыреста гостей.

– Они все мои клиенты. Я не могу жениться, не пригласив их на свадьбу.

– Я хочу уйти.

Его хватка сделалась крепче, и он даже немного ее встряхнул, оглянувшись по сторонам еще раз, чтобы просканировать взглядом комнату:

– Просто прекрати все это, – огрызнулся он. – Иди наверх, если не можешь сделать счастливое лицо. Не смущай моего папу снова. Ты меня понимаешь?

– Только начинаю. – Однако она не хотела последствий. – Итак, после того, как сам меня сюда притащил, ты хочешь, чтобы я где-то пряталась, поскольку я не согласуюсь с программой?

– Ты не должна его смущать.

– А что я? Я сама смущена тем, что вынуждена торчать здесь, с этой так называемой церковью. – Она отдернула руку, заставив его ее отпустить, и попятилась.

– Ты не обязана соглашаться с их убеждениями – но ты будешь стоять рядом со мной, так, чтобы я мог выразить поддержку моему отцу. Кто-то должен платить за эту свадьбу.

– Да, сэр. – Она подняла руку и лихо отдала ему честь. – Я буду хорошей девочкой и сейчас же пойду наверх прятаться, чтобы никому не проговориться, как меня тошнит от всей той ненависти и глупости, которые проповедует твой отец.

– Ты стала слишком драматична. Это не лесть, Вэнни.

Она проглотила неприятный ответ.

– Не забудь показаться завтра на завтраке. Прямо после него мы должны позировать вместе с папой для фотографа. И надень то розовое платье, которое купила тебе его ассистентка.

Она сжалась:

– Оно ужасно. Оно напоминает мне какое-то кошмарное платье невесты, которое по всему подолу кто-то засыпал гвоздиками.

Карл покачал головой;

– Просто надень это гребаное платье. Улыбайся на камеру и действуй, как взрослая. Мы делаем это ради нашего будущего, и чтобы заплатить за нашу свадьбу. Это для тебя слишком сложно?

У нее был соблазн сказать «да».

– Сделай это ради меня. – Он потянулся и взял ее за руку, его большой палец нежно прошелся по ее обручальному кольцу. – Ради нас. Это сделает меня счастливым, и это всего два дня. И все. Он пытается заручиться поддержкой для своей церкви. Здесь есть журналисты, и освещать они будут только то, что ему нужно. Благодаря этому мы получим лучшую свадьбу из всех возможных.

Вэнни внутренне съежилась. Сердце у нее не разобьется, даже если церковь его отца растворится в небытии – оставалось только надеяться, что никто не принял всерьез всего того дерьма, что она слышала во время обеда. Речи пастора Грегори Вудса заставили ее потерять аппетит. Она бы попросту вышла, если бы рядом не было Карла. Она постаралась избежать ссоры, но ее усилия не увенчались успехом, так как сразу после этого репортер попытался взять у нее интервью. Ее замечание «без комментариев» вывело Карла, и так уже обозленного, из себя, и, по-видимому, его отца тоже.

– Дерьмо, – пробормотал Карл. – Репортеры будут в два часа. Убирайся отсюда, ради всего святого, пока они нас не заметили. – Он посмотрел на нее сверху вниз, и глаза его сузились. – Иди наверх и оставайся там до завтрака. Мы обсудим все утром.

Она с облегчением повернулась, собираясь покинуть банкетный зал. Карл, как она уже заметила, коренным образом изменился, как только они прибыли в гостиницу, и она отнюдь не наслаждалась этой его новой стороной. Он оказался первоклассным мудаком. Но все, что здесь происходило, заставляло ее серьезно пересмотреть их совместное будущее.

Личный помощник пастора Грегори Вудса, Мэйбл, стала для Вэнни еще одним кошмаром. Женщина была груба и высокомерна. Идея возвращения в комнату, которую они занимали вдвоем, увлекла ее подальше от лифтов. Зато табличка «Бар» так и манила. Она решительно шагнула к ней, и вошла в тускло освещенное помещение. Все столики были заняты, но она заметила свободный табурет у стойки. Пила она редко, и бары не были ее привычной сценической площадкой.

Как только она приблизилась, бармен поймал ее взгляд. Ему было слегка за тридцать, и он так и сверкал дружеской улыбкой:

– Чем могу вам помочь?

Вэнни, занимая свое место, разгладила на коленях длинную юбку и сунула руку в карман, немедленно пожалев, что оставила свою сумочку в комнате. Хотя у нее были при себе двадцатидолларовая банкнота и ключ-карта от номера. Права остались в бумажнике, и она ничем не смогла бы подтвердить свой возраст, если бы он попросил ее предъявить удостоверение личности. «Интересно – что сделалось с моей удачей?»

– Просто чай со льдом, без лимона. Благодарю.

Он кивнул и отвернулся, чтобы принести ей напиток. Она сидела, опустив голову, пока слева от нее кто-то не откашлялся. Вэнни очень надеялась, что это не какой-нибудь здешний пьяница собрался за ней приударить – именно по этой причине она и ненавидела бары. Один глубокий вдох – и она повернула голову, оказавшись лицом к лицу с ее сотоварищем по барной стойке.

И автоматически задохнулась, когда разглядела его черты. Для нее стало шоком – понять, что там был не просто «какой-нибудь парень». У него была твердая линия подбородка, ярко выраженные скулы, полные губы, и все это так и кричало – Новый Вид. Ее взгляд опустился ниже, на джинсовую куртку, и невольно отметил, как тесно облегают рукава его плечи и бицепсы. На нем не было щегольской черной формы ОНВ, как на тех нескольких, которых она заметила раньше, мельком оглядывая вестибюль.

Она опустила глаза, чтобы взглянуть на его джинсы. Те как влитые сидели на мускулистых бедрах. Ее внимание снова рванулось вверх, чтобы немного поглазеть на его лицо. «Только не спрашивать. Иначе твоей удаче может еще больше не повезти». Потом ее охватила паника. Карл уже закатил бы истерику, если бы кто-то заметил, что она сидит рядом с Новым Видом, и сообщил об этом ему или его отцу.

Этот Новый Вид обладал прекрасными карими глазами с длинными темными ресницами. У него были шелковистые черные волосы, которые падали прямо ему на плечи. Он моргнул, прежде чем с нею заговорил.

– С вами все в порядке? Вы что-то совсем побледнели, и руки у вас трясутся.

У его голоса оказался глубокий тон, пославший острую нервную дрожь вдоль ее позвоночника. Она даже не была уверена – это от страха, или потому, что именно такого рода голоса она находила сексуальными. Он был грубым, мужественным и приятным одновременно. Она изо всех сил старалась придумать ответ, но была вынуждена признать, что стала совершенно косноязычна.

Он наклонился чуть ближе:

– Я не опасен, если это то, что вы слышали о моем виде. И никогда на вас не нападу. Вы хотите, чтобы я ушел? – Он слегка напрягся, как будто собирался встать со стула.

– Нет! – Ей наконец удалось заговорить. Она чувствовала себя виноватой от того, что из-за ее жалкой реакции он готов был отсюда уйти. – Я просто удивилась, вот и все. Вы и здесь хороши, там, где сидите.

Он откинулся на свой барный стул. Бармен ее отвлек, когда принес ей холодный чай и плеснул темного цвета напиток Новому Виду. Она вытащила двадцатку:

– Я плачу за нас обоих. Сдачу оставьте себе. – Это была самая малость, которую она могла сделать после того, как заставила его почувствовать неловкость.

– Вы не должны этого делать.

Бармен испарился, и она повернулась лицом к мужчине с голосом-виски. Его нос оказался шире, чем у большинства людей, но глаза с длинными темными ресницами были поразительными. Даже красивыми.

– Считайте это моей версией извинения. Мое настроение к вам не имеет никакого отношения. Я весь день терпела из последних сил.

Он поднял свой стакан и сделал глоток:

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Он отставил напиток, провел ладонью по бедру, затем предложил ее ей. – Я Смайли.

Ее до сих пор оглушенный разум с трудом продирался к значению этого слова. Ходили слухи, что они выбирают себе имена, отражающие их личность. Это показалось ей чудесным.

– Вэнни.

Его рука была большой и теплой. Он взял ее ладонь очень мягко, потряс ее и отпустил:

– Вэнни – красивое имя.

– Это значит Tраванни. У мамы был пунктик на всякие странные имена. Свое я ненавижу. Всю жизнь я только и искала, куда бы деться от Вэнни. – Она потягивала свой чай, изо всех сил стараясь не лепетать. С ней такое случалось, когда она нервничала, и разговор с Новым Видом заставлял ее чувствовать себя именно так. – Моя бедная сестренка застряла с Moртимией. Она обычно отказывается называть людям свое полное имя, и обходится просто Mиа. Мы с ней уверены, что наша мама была помешана на вампирах.

Он казался немного смущенным:

– Я не понимаю.

Она улыбнулась:

– Tрaвaнни напоминает мне о Трансильвании, доме Дракулы. Moртимия... ну, Морт вообще переводится как «мертвый», а Mиа значит «я». «Мертвая я».

Теперь он хихикнул. Это был хороший звук:

– Ясно. А существуют какие-нибудь другие родственники со странными именами?

– У меня есть старший брат. Он на всю жизнь увяз с Каунтом, что значит «Граф». Опять же вампирская тема. Граф Дракула. Она говорила, что это означает «благородный», но мы ей не верим. «Немедленно заткнись!» – приказала она себе, однако Новый Вид засмеялся. Она расслабилась. – Она странная, но мы ее любим.

– А что обо всех этих именах думает ваш отец?

Она колебалась:

– Он у нас был трудоголиком. Он часто уезжал из страны по делам, когда большинство из нас родились, так что не думаю, что у него было много исходных данных. Обычно он оставлял ее беременной, а затем улетал. Мы шутим, что всегда можем узнать, когда у него были отпуска, путем отсчета девяти месяцев от наших дней рождения. Он только недавно вышел в отставку.

– Должно быть, это хорошо, что он дома.

– Ну, раз мои родители еще друг друга не убили, то предполагается, что это неплохо. – Вэнни сделала еще один глоток чая. Она с ним управилась слишком быстро. Может, хоть это заставит ее замолчать, прежде чем она разболтает ему о своей семье слишком многое, просто чтобы поддержать разговор. – Я так понимаю, вы здесь по делу?

Он моргнул:

– По делу?

– Ну, вы же знаете. Эта конференция. – Организация Новых Видов искала содействия расширению Резервации ОНВ, чтобы основать Заповедник живой природы и разместить у себя как можно больше спасенных животных. Грегори утверждал, что на самом деле они их там обучали нападать на людей. Совсем чокнутый.

Он кивнул:

– Да. А вы тоже?

Она не собиралась в этом признаваться, особенно если он спросит ее, с кем она сюда приехала. Пастор Грегори был одним из самых ярых противников Новых Видов. После того, как она услышала все те ужасные вещи, которые отец Карла говорил о таких людях, как Смайли, ей было стыдно быть как-то связанной с этой церковью. Он показался ей красивым, и определенно не ненормальным.

– Каникулы, – солгала она.

Он кивнул:

– Здесь, в Лос-Анджелесе, красиво. Я люблю огни города, которые вижу из своей комнаты. Это совсем не похоже на тот мир, откуда я родом.

– Вы живете в Хоумленде или в Резервации?

– В Хоумленде. – Он еще отпил содовой. – Я здесь по делам безопасности. Только что закончил свою смену.

Она кивнула, решив сменить тему:

– Вы пьете Red Bull с водкой? – Она посмотрела на стакан, который он держал в руке.

Он покачал головой:

– Большая часть, таких как я, не пьют алкоголя. Это просто содовая.

Она слышала от отца Карла так много гнилых вещей о Новых Видах, но разговор со Смайли доказывал, что все это было неправдой – до сих пор, по крайней мере. Для нее не было неожиданностью, что пастор ужасный болтун. Она откашлялась, пытаясь придумать еще тему для разговора.

– Примите мой совет, и просто наслаждайтесь городом из своего номера. Окрестности здесь чудесные, но я бы не стала рисковать и высовываться на несколько кварталов дальше. Уровень преступности там ужасный.

Темная бровь выгнулась, и он посмотрел на нее с любопытством.

– Это все мой старший брат – я забыла упомянуть, что он коп. Он заставил меня поклясться не выходить из отеля, после того, как сделал компьютерную проверку района перед тем, как я сюда приехала. Пришлось выслушать целую лекцию об угонах автомобилей, уличных ограблениях и жалобах на изнасилование, которые здесь были зарегистрированы. Он действовал так, словно я собираюсь прогуливаться в лунном свете по переулкам, или что-то такое.

Она улыбнулась:

– Похоже, для него я навсегда останусь пятилетней, клянусь. Хотя надеюсь, в один прекрасный день он все-таки поймет, что я уже взрослая, – она затаила дыхание...

– Он о вас просто беспокоится.

Она полностью расслабилась:

– Это то, чем занимаются все старшие братья отсюда до самого Нью-Йорка. Он переехал туда пять лет назад, но тут папа как раз упомянул про мою поездку, так что я мигом получила «телефонный звонок». Я знаю, что он меня любит, даже несмотря на то, что он «типа» моя головная боль.

– Спасибо, что предупредили о преступности, но нам не разрешается покидать отель.

Это ее удивило:

– Почему нет?

– Здесь много людей, которые хотят причинить нам вред, или вообще убить только за то, что мы существуем.

Ей показалось, что она увидела вспышку боли в его привлекательных карих глазах, но надеялась, что он не заметил ее виноватого взгляда. Пастор Грегори и его церковь были частью проблемы:

– Они все идиоты.

– В отеле хорошая служба охраны, так что для нас это безопасно, пока мы остаемся внутри. Дома у нас тоже имеются собственные Службы безопасности, но здесь нам приказано держаться вместе.

Она осмотрела бар, потом снова взглянула на него:

– Я не вижу здесь никаких других Новых Видов.

Он замялся:

– Те два человека, сидящие за столиком в дальнем углу – они из нашей целевой группы. Они присматривают за мной. Мы путешествуем командами. Я просто хотел какое-то время побыть один.

– Простите. А я тут совсем вас заболтала. Я пойду. – Она начала соскальзывать с табурета, чтобы дать ему возможность снова уединиться.

– Не надо. Я не имел в виду того, как это прозвучало. Я хотел убраться подальше от них, а не от вас. Я наслаждаюсь нашей беседой.

Вэнни откинулась на свое место и снова глотнула чаю, но не могла удержаться, и время от времени поглядывала в дальний угол. Два огромных, здоровенных мужика смотрели на нее из-за стола. Выглядели они зловеще, и она не сомневалась, что они действительно были членами команды безопасности Смайли. Она посмотрела на него снизу вверх:

– Я надеюсь, они не сочтут меня угрозой.

Смайли усмехнулся:

– Я заслужу некоторых мучений, если вы меня атакуете и умудритесь причинить мне вред. Без обид.

– Само собой. – Она рассмеялась. – Я знаю, что во мне пугающие пять футов три дюйма. А эта юбка в цветочек так и кричит, что я задира, не правда ли? – Она посмотрела на свои коленки. – Боже, я ненавижу эту вещь!

– Тогда почему ее носите?

«Потому что так мне было приказано, и я решила, что будет проще ее надеть, чем спорить с Карлом».

– Мне перед этим пришлось присутствовать на обеде, и там это было вполне соответствующим одеянием. – Она не стала предлагать ему более пространных объяснений – просто продолжала потягивать чай, и слегка поддернула на себе рубашку. Она начинала потеть.

– Вау... Здесь действительно жарко.

– Я думал о том же. Должно быть, уже градусов девяносто.

– По крайней мере. – Она промахнулась мимо соломинки, когда попыталась сделать глоток своего напитка, надеясь, что его прохлада поможет.

Смайли заерзал на стуле и расстегнул куртку, обнажив черную майку-безрукавку и загар на мускулистых руках. Она старалась не смотреть, но это было трудно. Он был крут. Его бицепсы напряглись, когда он обернулся, чтобы бросить куртку на спинку стула. "Кто-то много над собой работает..." Она не уставала восхищаться его широченными плечами с тех пор, как увидела их полностью. Они были широкими и мощными, вроде тех, которые она видела в их местном тренажерном зале у боди-билдеров. Он улыбнулся.

– Это должно помочь.

«Прекрати глазеть на него, пока он не заметил!» Она заставила себя отвести взгляд от его тела, и стала смотреть на его лицо:

– А ты действительно в хорошей форме. – «О, мой бог. Я просто сказала это, вслух».

– Я – Виды. – Он пожал плечами. – Это генетика, к тому же я работаю в Службе безопасности. А чем ты зарабатываешь на жизнь?

– Я стул-жокей.

Его брови снова поднялись:

– Это что?

– Я работаю в офисе, большую часть дня сидя за столом. Моя версия упражнений – быстро вскочить, чтобы захватить телефон, если приходится оставить свой стол, чтобы отправить факсы или использовать копировальную машину. По большей части я имею дело с тоннами документов. Техническим определением для моей работы является «исполнительный секретарь», но я предпочитаю «стул-жокей». Звучит более захватывающе, по сравнению с тем, чем приходится заниматься на самом деле.

– Хотел бы я, чтобы это была моя версия физических упражнений. Мы бегаем по многу миль в день, и все время тренируемся.

– И для чего вы тренируетесь? Учитесь стрелять из оружия и наносить удары по цели – или вроде того?

– В основном борьба – и да, мы знаем, как использовать оружие, но мы хотим, чтобы наши рефлексы все время оставались на пиковых уровнях. Приемы рукопашной боевой подготовки, вот что мы в основном отрабатываем.

Она снова взглянула на его бугрящиеся на руках мышцы и эти широченные плечи. «Хватит пускать слюни». Смайли был полной противоположностью ее жениху. Карл был адвокатом. Единственное упражнение, которое он делал – иногда тусовался в каком-нибудь загородном гольф-клубе. Он был болезненно-бледный, всего на несколько дюймов выше, чем она, и весили они примерно одинаково. Смайли, должно быть, был фунтов на сто тяжелее, и казался ей очень высоким, даже сидя. Он был необыкновенно привлекательным, и она, безусловно, это заметила. «Я должна быть просто слепой, чтобы этого не заметить. И не забывай, что ты уже помолвлена».

Она еще глотнула чаю, но даже ледяной напиток не мог помочь ей остыть:

– Вау. Здесь действительно становится все теплее. – Вэнни уже чувствовала, как пот струится по ее спине и между грудей. Она немного подвигалась на своем стуле, жалея, что одета в юбку почти до щиколоток. Ее бедра тоже стали влажными, если это была потливость. – Может, я должна почаще зависать в этом баре. Здесь как в сауне. Кому тогда нужны будут упражнения?

Смайли поднял руку и помахал, чтобы привлечь внимание бармена. Парень подошел, но при этом не выглядел особо счастливым. Он все время держался подальше от прилавка:

– Что вам нужно?

– Женщине жарко, да и мне тоже – не могли бы вы включить кондиционер посильнее, будьте добры?

– Конечно. – Он развернулся и почти бегом кинулся к другому концу барной стойки.

– Так стараться получше нас обслужить – и после того, как уже получил большие чаевые, – пробормотала Вэнни.

– Он кажется испуганным.

Она посмотрела на Смайл:

– Ты так думаешь?

Он кивнул.

Она посмотрела на его руки:

– Ты снял свою куртку.

– И что?

Она облизнула губы и немного поерзала на своем сидении. Ее охватило внезапное головокружение, и она схватилась за край барной стойки, чтобы удержать равновесие, пока это не пройдет:

– Ты реально похож на качка.

– Это так страшно?

– Он, наверное, решил, что ты можешь пнуть его в задницу.

– Ой. Я никогда не нападаю на кого-то без причины. Должен ли я сказать ему, чтобы так не пугался? Я не представляю угрозы для человеческих самцов.

Она покачала головой:

– Просто игнорируй его. Некоторые люди – параноидальные дебилы.

Смайли сделал еще один глоток содовой:

– Ты считаешь, что я вселяю в него ужас, только будучи Видом.

– В меня ты его не вселяешь. Ты хороший.

– Спасибо. – Он поднял запястье, чтобы взглянуть на часы.

– Тебе пора уходить?

– Нет. Просто не могу поверить, что уже десять ночи. Не чувствуется, что так поздно. Я полагаю, что должен прикончить свой напиток и вернуться к себе в комнату. У меня ранняя смена с утра.

– Эхх... Я тоже скоро должна идти в свою комнату, но думаю, что для начала немного поем. Я это как-то пропустила раньше, за обедом.

Он внимательно ее изучал:

– Он был невкусный?

– Мне пришлось обедать с некими людьми, и они говорили вещи, от которых я почувствовала себя совсем больной. Это отчасти убило мой аппетит. Они там все идиоты. Кажется, это сегодня витает в воздухе.

– Так почему же ты села с ними за стол?

– У меня не было выбора. Меня как-бы затащил туда кое-кто силой.

Казалось, он это понял:

– Они здесь подают хорошую пищу. Я вчера обедал в этом баре. Я бы порекомендовал стейк.

Для Вэнни он и выглядел как мясоед. Карл был вегетарианцем. У нее в голове неожиданно всплыло изображение белой луковицы с лицом Карла, и она разразилась идиотским хихиканьем.

Твердая рука подхватила ее за плечо:

– С тобой все в порядке?

Она посмотрела на Смайли, и вся ее веселость мигом исчезла. Он был очень красив, и она заметила, что от него хорошо пахло:

– Что за одеколон ты используешь? – Она принюхалась и хотела придвинуться ближе, чтобы получить еще дуновение. Она наклонилась вперед – и чуть не свалилась со своего табурета.

– Вэнни? – Смайли схватил ее за другую руку, чтобы удержать на месте. – С тобой что-то не так? У тебя зрачки расширены, и ты почти задыхаешься.

«Неужели?» Приступ головокружения уже прошел, но она все еще чувствовала в голове странную легкость. Она сосредоточилась на своем дыхании, и поняла, что Смайли был прав:

– Я совсем горячая, – она посмотрела на ту малость, что осталась от ее замороженного чая, – и почему-то чувствую себя пьяной. Я думаю, этот бармен дал мне неправильный напиток. Я заказала просто чай со льдом, а не Лонг-Айленд Ти.

– Не понимаю.

Она подняла голову и снова посмотрела ему в глаза. Они были великолепны:

– В одном из них есть алкоголь, а в другом нет. Я, гм... думаю, он дал мне тот, что с выпивкой. У тебя очень томный взгляд. – Она поняла, что сказала эту, последнюю часть вслух. – Прости. Я не хотела тебе этого говорить.

Он наклонился ближе, пока их лица не остановились в нескольких дюймах друг от друга. Она не могла не смотреть на его губы. Они выглядели просто созданными для поцелуев, и мягкими, несмотря на то, что сам он был таким мужественным.

– Вэнни? Что я могу сделать? Могу я кому-нибудь позвонить? У тебя есть здесь, в отеле, друг, который может сопроводить тебя для безопасности в твой номер? Я могу позвать охрану из гостиницы. Я бы доставил тебя сам, но это может показаться кому-то неуместным.

Она трусливо поежилась, представив себе соседку по комнате, готовую в мгновение ока насплетничать Карлу – стоит ей только показаться где-нибудь пьяной в дым. Он велел ей подняться наверх, и вряд ли будет счастлив, что она пошла вместо этого в бар. Он же с ума сойдет, если Смайли приведет ее прямо к двери номера, и Мэйбл бросит на него один только взгляд.

– Я не собираюсь тобой воспользоваться. Ты в безопасности.

– Это совсем не то. – Она покачала головой, и тут же об этом пожалела, когда комната вокруг поплыла снова. – Это все моя соседка по комнате. Вечно она гадит. Это было бы так скверно.

Он помог ей усесться на своем стульчике попрямей и выпустил ее руки:

– Тебе следует поесть. Я закажу еду.

Мышцы живота сразу свело, и это было почти больно:

– Нет! – Она схватилась за край барной стойки, и попыталась уяснить, что же с ней случилось. У нее кружилась голова, ее одолевала потливость, а также усилились боли в животе, и теперь они спустились ниже, чтобы сосредоточиться где-то у нее между ног. Ее глаза расширились, когда клитор начал пульсировать так, словно там у нее было сердцебиение. – Вот дерьмо...

– Вэнни? – Голос Смайли смягчился. – Что я могу для тебя сделать? Я хочу тебе помочь.

Она закрыла глаза и попыталась замедлить дыхание. Вместо этого она осознала, что у нее есть груди. Они начинали болеть, и она была абсолютно уверена, что соски увеличились и сильно напряглись. Что-то с ней определенно было не так. Ее ударила следующая горячая вспышка, и она из последних сил боролась с желанием содрать с себя одежду, поскольку уже чувствовала, будто вся ее кожа горит в огне. Потом это прошло, и на несколько секунд ее охватило облегчение, пока снова не начался озноб. Ее бросало то в жар, то в холод, короткими вспышками.

– Вэнни? – Смайли наклонился, его голос звучал почти у ее уха. – Тебе нужен врач? Я мог бы посмотреть, вдруг кто-то остановился в отеле.

Она открыла глаза и повернула к нему голову. Зубы начали клацать, и она вся тряслась, как осиновый лист:

– Мне так холодно, – призналась она.

Он нахмурился и окликнул своих из команды:

– Нам здесь нужна помощь. – Он поднял голос. – Нед!

Казалось, что эти два человека были рядом с ними в ту же секунду:

– Что такое, Смайли?

– Ты прошел медицинскую подготовку, не так ли? – Смайли обратился к темноволосому. – Посмотри на нее.

Мужчина подошел к ней с другой стороны и наклонился между барными стульями, схватив ее за плечи и заставив повернуться к нему. Она смотрела в холодные светло-голубые глаза. Некоторое время он ее изучал, потом выпустил ее плечо, чтобы захватить запястье. Секунды тикали мимо. Он нахмурился и посмотрел на кого-то у нее за спиной.

– Я думаю, она на наркотиках.

– Я не употребляю наркотиков. – Она была в ужасе от такого подозрения.

Нед нахмурился сильнее и смерил ее взглядом:

– Что вы принимали?

– Я – ничего. Клянусь. Я бы никогда не... – Взрыв боли пронзил ее живот и скатился ниже, к клитору. Озноб вдруг прошел, и она снова начала потеть.

– Дерьмо. – Голос Смайли звучал странно глубоко и казался почти нечеловеческим. – Очистить бар. Живо. Предупредите Службу безопасности, что у нас чрезвычайная ситуация.

– Нам нужно вызвать скорую помощь, – настаивал Нед. – Она уже высоко, как воздушный шарик.

– Делай, как я говорю, – огрызнулся Смайли. – Очистить бар и предупредить наших людей. Отпусти ее. – Нед выругался и ее отпустил, отступив назад, чтобы вытащить из кармана мобильник. Он мотнул головой второму мужчине. – Очистить помещение. Я уже звоню.

Вэнни повернула голову, чтобы посмотреть на Смайли, когда он соскользнул со своего табурета и сдернул свою куртку со спинки. Накинул куртку ей на плечи, а затем ухватил сидение по бокам, развернув ее лицом к себе. Он наклонился ниже, и его ноздри раздувались, пока он ее обнюхивал. Она смотрела, как его загорелое лицо становилось все бледнее, прежде чем он снова поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом.

– Что ты наделала?

– Ничего.

Его губы сжались в тонкую линию, и желваки на челюсти дернулись. Он издал низкий рокочущий звук, несколько раз моргнул, и движение кадыка показали, что он с трудом глотнул, прежде чем с нею заговорить:

– Я чувствую его на тебе. Мы были предупреждены о препарате, Вэнни. Где ты его взяла? Почему его приняла?

Она пыталась не паниковать, но потерпела неудачу:

– Я не знаю, о чем ты говоришь. Что со мной происходит?

От сурового выражения его лица, и того, как сузились его глаза, ей стало страшно: