Текст книги "Последний поцелуй (ЛП)"

Автор книги: Лорелин Пейдж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24

На следующее утро я выскользнула из комнаты Рива, не попрощавшись с ним. Даже записки не оставила. Наверное, он предположит, что мне просто не хотелось, чтобы Эмбер видела, как я выхожу из его комнаты. Отчасти это было правдой. И обсуждению не подлежало. Но что еще важнее, я уже попрощалась с ним так, как хотела.

Солнце едва выглянуло из-за горизонта, когда я закончила собирать вещи. Мне не хотелось видеть ее, но Эмбер ведь так ничего и не рассказала про вылет. А так я хотя бы получу удовольствие, разбудив ее с утра пораньше.

Но в комнате ее не оказалось, когда я вошла.

Более того, на кровати, хотя та и выглядела слегка смятой, казалось, никто не ночевал. Будто Эмбер забралась в постель, но не спала на ней. Осмотрев комнату чуть более внимательно, я заметила, что она в беспорядке, словно тут произошла какая-то потасовка. Косметика Эм и прочие туалетные принадлежности валялись на полу.

У меня волосы на затылке встали дыбом. Паниковать было еще слишком рано, но у меня появилось очень странное, нехорошее предчувствие.

А потом я вспомнила о Таборе. Он должен был всю ночь охранять ее, но я не увидела его, когда вошла в комнату Эмбер. Поэтому вышла поискать его.

И нашла довольно быстро, он лежал на шезлонге у стены дома.

– Ты спишь? – закричала я, встряхивая его. – Какого черта?

– Простите! – Он резко сел. – Извините. Должно быть, я всего лишь задремал. – Табор подавил зевок.

– Всего лишь задремал? – Я была слишком сердита, чтобы говорить связно. – Ты уверен? Потому что Эмбер в комнате нет.

– Ты шутишь? Она была у себя прошлой ночью. – Табор выглядел обеспокоенным, но непонятно, потому ли, что Эмбер пропала, или он просто переживал, что я могла доставить ему неприятности.

– Как давно она... – Я замолчала на середине предложения. – Боже, у меня нет на тебя времени.

Он звал меня, а я уже направлялась прямиком туда, куда думала, что никогда не вернусь.

– Рив. Проснись, – позвала я, присев на край кровати. Он тут же открыл глаза, и я перешла к делу. – Эмбер нет в комнате.

Он несколько раз моргнул.

– Сколько времени?

– Половина седьмого. – Я нашла в себе силы говорить спокойно и медленно, хотя сердце бешено колотилось, а мысли метались. – В ее постели никто не ночевал, как мне кажется. И Табор спал, когда я пошла его искать.

– Табор спал? Я его на хрен убью. – Рив сел, явно пребывая в полной боевой готовности, потом сбросил с себя простыни и потянулся к прикроватной тумбочке. Из нее достал сверток черной ткани и стал разворачивать его, параллельно обсуждая со мной происшедшее.

– Прошлой ночью, когда вы разговаривали...

– Все было хорошо. Мы... – Я так и не договорила. Не хотела рассказывать ему о нашем с Эмбер диалоге, состоявшемся прямо перед тем, как я пришла к нему в комнату. Сейчас все эти детали казались длинными и неуместными. – Она не была расстроена, когда я уходила. Все было хорошо.

Для нее, по крайней мере.

Рив замер, и в его голосе прозвучал упрек:

– Выходит, ты не сказала ей...

Я перебила его.

– Сказала. Рассказала о нас. Честное слово. Но мы смогли договориться перед тем, как разошлись. – Судя по выражению лица, мои слова насторожили Саллиса. – У нас все было хорошо, Рив. Просто найди ее. Ладно?

Он встал и кивнул, соглашаясь со мной, хотя убедить его мне явно не удалось.

Теперь я заметила, что тем предметом, который Рив держал в руке, был пистолет. По моей коже побежали мурашки при виде черной стали. И не потому, что я боялась оружия, нет, скорее того, что оно может означать. Саллис же двигался уверенно и без малейших колебаний, словно хорошо знал, что делает. Он вставил магазин в пистолет и подошел к шкафу, откуда из верхнего ящика достал пояс. Продел его через шлевки на джинсах и привязал к нему кобуру.

– Есть какая-то причина, по которой ты стала искать ее так рано? – Сейчас в его голосе не было недоверия. Он всего лишь уточнял некоторые детали.

– Я просто встала и решила, что смогу поймать ее до завтрака. – Чувство вины закралось в мою душу, и я не понимала, то ли из-за того, что утаивала от Рива, или же из-за того, что скрыла от Эмбер.

Он вновь кивнул и вернулся к тумбочке, откуда взял рацию, сняв ее с зарядного устройства. Повернул колесико регулировки громкости, и из рации раздался статический шум, пока он не нажал на кнопку начала разговора.

– Всем охранникам немедленно собраться во дворе.

Рив надел ботинки и жестом указал мне следовать за ним, направляясь к двери спальни.

Я замерла, вдруг осознав нечто странное.

– Рив?

Он повернулся и взглянул на меня, приподняв бровь.

– Когда ты успел одеться? – Я слишком отвлеклась на Эмбер и не заметила, что он уже был в джинсах и футболке, когда пришла его будить. Хотя, когда я уходила, он был обнажен.

– Что? – Рив, казалось, был озадачен вопросом. Или растерян. – Кхм. Я недавно проснулся и оделся. Давай же. Идем.

Полностью оделся и снова заснул?

Только выяснение его мотивов на данный момент не было первостепенной задачей. Поэтому я оставила все как есть и проследовала за Ривом во двор.

– Ты искала ее где-нибудь, кроме спальни? – спросил он по дороге к ожидающим нас снаружи охранникам.

Была ранняя весна, утро прохладное, поэтому мне пришлось обнять себя руками, чтобы согреться.

– Нет. Я сразу пришла к тебе.

– Хорошая девочка.

Услышав эту фразу, я затрепетала и вспомнила все, что случилось прошлой ночью. Прекрасные воспоминания. И тут подумала: что, если с Эмбер что-то случилось, пока я нежилась в объятиях Рива... Что ж, я понимала, что это будет предательством, еще когда собиралась войти в его комнату. Только вот теперь сомневалась, что смогу жить с таким масштабным чувством вины.

– Что случилось? – спросил Алекс, когда мы подошли к охране.

– Эмбер пропала. – Рив отправил Алекса обыскать дом, а другого охранника – нижнюю территорию поместья. Взяв с собой Филиппа и еще несколько людей, Саллис направился в свою бывшую спальню.

Я плелась следом за ними, чувствуя себя лишней, но уйти не могла, потому что слишком переживала.

Рив быстро осмотрел комнату и ванную. Он присел на корточки возле туалетного столика Эмбер и стал осматривать предметы, которые валялись на полу.

Филипп стоял рядом.

– Все это выглядит так, словно кто-то просто сбросил их на пол в порыве злости.

– Согласен. – Рив взглянул на меня.

– Это могла быть она. – Эмбер могла разозлиться, отправившись на мои поиски. Ни Саллис, ни я не могли знать, заходила ли она к себе в комнату после того, как он оставил ее у бассейна. Но она вполне могла пойти и сама все это устроить.

– Но это могла быть и не она, – добавил Рив, и душа так заболела, что я чуть ли не согнулась пополам. Саллис сочувственно взглянул на меня, будто мечтая обнять и пожалеть. И мне тоже этого хотелось. Ах, если бы этого было достаточно, чтобы мне стало легче.

Но мы оба понимали, что этот страх невозможно стереть в объятиях друг друга.

Рив поднялся.

– Табор, – произнес он, указав на мужчину, и тот сжался за дверью.

Охранник, временно нанятый для моей безопасности, вошел в комнату. Он ничего не сказал, лишь выражение его лица выдавало горе и раскаяние.

Саллис казался безразличным к переживаниям Табора. Он подошел к молодому человеку и одарил его убийственным взглядом.

– Как долго ты спал? Скажи правду, и работа будет единственным, что ты сегодня потеряешь.

Рив адресовал этот вопрос не мне, и все же по моей спине побежали мурашки. Мужчина передо мной был тем Ривом Саллисом, на которого он постоянно намекал, но ни разу не показывал мне. Это был тот Рив Саллис, который заслужил репутацию опасного человека. Тот, который мог быть хорош в мафиозных разборках, на которые его подбивал однажды дядя.

И это впечатлило бы меня, если бы я не переживала так сильно за свою подругу.

– Не знаю, – сказал Табор, выпрямившись. – Какое-то время точно. Я проследил, чтобы она вошла в свою комнату, а когда погасила свет, решил, что она заснула. – Его нижняя губа слегка дрогнула. – Я задремал вскоре после этого. – И Табор не выдержал. – Простите меня. Пожалуйста, простите.

Рив выглядел так, будто хотел пробить в стене дыру.

– Лучше бы она была в порядке, черт возьми, или, клянусь Богом, я тебе покажу, что значит «простите».

Оттолкнув Табора в сторону, Саллис вышел во двор и обратился к своим сотрудникам.

– Всем начать поиск. Филипп, позвони на курорт и спроси, не слышал ли кто о ней. Поговори также с домработницами и поваром. Потом свяжись с материком и глянь, что может узнать Анатолиас. Алекс, проверь все камеры, расположенные на наружных стенах особняка, с десяти вечера вчерашнего дня. Остальные – разделитесь на группы и прочешите всю территорию, начиная отсюда.

Все тут же разошлись, каждый приступил к своей задаче. Рив направился к лестнице, чтобы спуститься на нижнюю площадку, но остановился, когда заметил меня.

Я сложила ладони вместе.

– А что делать мне?

– Либо запрись в моей спальне, либо, если настаиваешь искать с нами, не отходи от меня ни на шаг. Выбирай сама. – Ему трудно далось решение предоставить мне такой выбор – это было очевидно.

Она меняет меня. Душа заныла, стоило вспомнить слова, которые Рив говорил мне ночью. Когда я познакомилась с ним, он не был тем человеком, который мог предложить альтернативный вариант. Он был тем, кто лишь диктовал свои условия, и с ними нужно было молча соглашаться.

Альтернатива, варианты – это было гораздо больше, чем то, что давала мне Эмбер.

Я оценила предоставленный Ривом выбор, и, чтобы показать, насколько сильно, выбрала первый вариант. Тот, который определенно понравился бы Саллису.

– Я останусь. Осмотрю ее вещи, вдруг что-нибудь найду. И позвоню Джо.

– Мне нравится этот план. – Его облегчение было почти осязаемым. – Он безопасен. – Рив повернулся обратно к лестнице.

Я окликнула его.

– Рив?

Он остановился и одобряюще взглянул на меня.

Она знала? Этот вопрос занимал почти все мои мысли. Эмбер поняла, что я сделала? Что провела ночь с Ривом? И в наказание она убежала?

Но я не могла спросить об этом его, потому что тогда он бы засомневался, что мы с Эмбер уже все выяснили. И пришлось бы рассказать, о чем мы договорились. Возможно, мне все же однажды придется это сделать, но пока что я не знала как.

Его лицо смягчилось, и он в два шага сократил расстояние между нами.

– Мы найдем ее, – пообещал Рив, поцеловав меня в лоб. – Она в порядке. Поверь мне.

И поскольку я действительно верила ему, ответила лишь:

– Хорошо.

* * *

Добравшись до комнаты Эмбер, бывшей спальни Рива, я первым делом позвонила Джо. Разговор был коротким. Я проинформировала его о ситуации и рассказала, что собиралась покинуть остров. В подробности особо не вдавалась.

– Я не знаю, когда точно она пропала. И не уверена, договорилась ли она о моем отъезде или нет. – Если да, то мы хотя бы знали временные рамки.

– И ты не рассказала об этом Саллису, потому что он не знал, что ты собиралась уехать? Планируешь сообщить?

– Уверена, что когда-нибудь придется. Но сейчас... – Я слишком устала, чтобы что-то еще рассказывать. И не только потому, что не выспалась. Все мои оправдания стали такими размытыми, что я и себе-то не могла их объяснить, не то, что кому-то другому.

– Оставь при себе, – сказал Джо. – Попробую что-нибудь узнать. Жди.

Я положила трубку и стала осматривать вещи Эмбер. Все, что у нее лежало, было куплено специально для поездки. И хотя духи были того же бренда, что она использовала уже много лет, а помада все та же пламенно-красная, горячо любимая Эмбер со времен, когда она была еще подростком, – все равно эти вещи казались ничейными. Я убедила себя, что всего лишь ищу улики, как повзрослевшая Нэнси Дрю, но на самом деле я искала Эмбер. Я искала ее в одежде, туалетных принадлежностях, вещах, которые были разбросаны по полу: в купальнике, подводке для глаз, маникюрном наборе, упаковке аспирина.

Но ничего из этих предметов не передавало ее энергии, запаха, ауры. Лишь пустая пачка сигарет, которую я нашла в задней части шкафа, и полупустая упаковка метадона. Я прижала все эти вещи к груди и свернулась калачиком на ее постели, вдыхая едва слышный запах шампуня, который остался на подушке. И молилась. Богу, наверное. Или ей. Или Вселенной. Кому-то или чему-то, что слушает с небес молитвы отчаявшихся и полных уныния душ, как моя.

– Пожалуйста, пусть ее найдут. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть ее найдут.

* * *

– Тебе не было зарезервировано место в самолете, – сказал Джо, когда позвонил мне чуть позже. – Я поговорил с менеджером курорта – осторожно, не волнуйся. Он сказал, что ничего от нее не слышал.

Я тяжело вздохнула.

– Выходит, либо она передумала, либо не смогла.

– Что подсказывает тебе шестое чувство, Эмили? – Джо был словно моим подсознанием. Спрашивал то, о чем я и сама себя спрашивала.

– Она не передумала. – Эмбер приняла твердое решение, когда мы виделись в последний раз. Она не колебалась.

– Думаешь, что-то натворил Виланакис?

– Да. – Я вышла во двор и улыбнулась Филиппу, который тихонько присматривал за мной, а также за домработницей и поваром. – Если, конечно, это был не кто-то другой.

– Например? Рив?

– Не знаю. Я становлюсь параноиком. – Потом развернулась и вернулась в комнату.

– Будь параноиком. Хорошо пригождается в расследованиях.

– Возможно, это глупо. Просто… – На мои плечи словно навалился груз, так сильно я беспокоилась. Настолько тяжелый, что я теряла здравый смысл, но иного от меня и не ожидалось в подобной ситуации.

Поэтому я высказала мысль, что не давала мне покоя уже целый день.

– Прошлой ночью он сказал мне... Ладно, Саллис сказал, что не позволит ничему встать между нами. Сказал, что разберется с любым, кто попытается. Эмбер хотела, чтобы я уехала. Это очень даже могло встать между нами с Ривом.

И Джо повторил вопрос:

– Что тебе подсказывает шестое чувство, Эм?

– Шестое чувство подсказывает, что с ней случилась какая-то чертовщина. И я до смерти напугана.

– А насчет Рива. Ты веришь ему?

Я устало провела ладонью по лбу, вспомнив, что Рив был одет, когда я зашла к нему утром. И как он растерялся, стоило мне спросить об этом.

Затем вспомнила ночь, проведенную с ним. О чем Рив говорил мне, что я чувствовала.

Я уже однажды оказывалась в подобном положении: разрывалась между любовью к этому мужчине и тем, на что он был способен. И мне не хотелось долго размышлять над выводами, к которым я вновь пришла.

– Я верю ему, – честно признала я. – Но это не значит, что Рив не мог сделать что-то с Эмбер.

* * *

Я весь день не ела и не спала. Филипп часами сидел на телефоне, все время разговаривая на греческом, поэтому понять я могла только крохи информации. Выяснилось, что он говорил, в основном, с Анатолиасом. И что тот пытался добраться до клана Виланакиса. Однако Филипп добровольно ничем со мной не делился.

– Ну и? – спросила я после третьего звонка.

Он нахмурился, его глаза забегали. Он никак не мог решить, рассказывать ли мне.

– Не держи меня в неведении, – с горечью произнесла я. – Пожалуйста.

Филипп поник и вздохнул, словно извиняясь.

– Микелис не станет говорить ни с кем, кроме Рива.

– А Петрос?

– Ничего не знает. Мне жаль.

Рив тоже звонил каждые два часа. Спрашивал, в порядке ли я, рассказывал новости. С наступлением темноты он и его люди вернулись в дом, но, пополнив запасы еды и воды, вооружились фонариками и вновь отправились на поиски.

Ночью мне на несколько часов удалось задремать. С крепко прижатой к телу подушкой Эмбер и чувством одиночества в душе.

Они нашли ее, едва рассвело.

Рив разбудил меня, дождался, пока я сяду и протру глаза, а потом спокойным и ровным голосом сообщил мне новости.

Ее тело принесло к берегу с приливом. Оно было распухшее, а лицо настолько деформировалось и отекло, что Эмбер едва можно было узнать. Судя по травмам, она ударилась о камни. Либо упала со скалы, либо ее бросило на камни океанской волной. Рука была то ли порезана, то ли поцарапана. Достаточно глубоко, чтобы кровоточить. Однако нанесена была рана, очевидно, незадолго до смерти, так как затянуться не успела. Несмотря на то, насколько всего за один день тело Эмбер деформировалось от воды, надпись на руке была легко читаема: Не твоя.

Я решила, что это означало: «не Рива». И не моя. Ничья. И ее больше нет.

Когда я не смогла сдержать слез, и по щекам потекли мокрые дорожки, Рив потянулся ко мне и обнял. И держал меня, пока я горевала на его плече.

Глава 25

Однажды я уже оплакивала смерть Эмбер, только будучи наедине с собой. Поэтому никто, кроме Джо, не знал о том, какую боль я испытывала. Невозможно было выдавить из себя счастливую улыбку, когда душа рвалась на части.

На этот раз меня поддерживали. Появился человек, на чьем плече я могла выплакаться. Появился человек, который мог скорбеть вместе со мной. Но мне лишь хотелось побыть одной.

Мы вернулись на материк на следующий день после того, как Эмбер нашли. Мой новый дом был уже готов к переезду, но я чувствовала, что Рив будет против моего отъезда, а спорить сил не было. Поэтому я осталась с ним в его доме в Лос-Анджелесе. Спала в его постели. Старалась говорить как можно меньше, и в итоге выдавала лишь односложные предложения, хрипела или кивала. Просто пыталась выжить.

Через четыре дня состоялись похороны. Рив спокойно и уверенно все организовал, поощряя любую помощь, которую я находила в себе силы оказать. Я потерянно поставила цветы, урну и выбрала благотворительный фонд, на который гости могли пожертвовать во имя Эмбер. Людей на службу пришло куда больше, чем я ожидала. Незнакомых мне. Это были друзья и знакомые Рива, которые познакомились с Эмбер, когда они встречались. Не считая нескольких сотрудников ранчо и охранников Саллиса, единственными, кого я знала лично, были сам Рив, Джо и моя мама.

Маму Эмбер тоже пригласили, но она не пришла. Думаю, ей было проще притвориться, что дочь уже давно умерла или вовсе никогда не существовала. На отсутствие миссис Прайс мне было как-то наплевать. Наверное, нравилось быть единственным представителем семьи Эмбер. Пусть я ей и не родная кровь, но мы все же были очень близки к тому, чтобы считаться семьей.

– Она позвонила мне, – прошептала мама во время службы. И погладила меня по голове, видимо, желая успокоить и поддержать. – На днях. Оставила сообщение на автоответчике. Я его не удаляла.

– Знаю, мам. Я его уже слушала, помнишь? – Это голосовое сообщение вернуло в мою жизнь Эмбер. Она оставила его на старом автоответчике моей мамы прошлым летом. Прошло несколько месяцев, прежде чем мама, наконец, рассказала о нем. Сейчас на дворе был май, и меня огорчало, разочаровывало, что из-за слабоумия она считала, будто День благодарения был «на днях».

Мама нахмурилась в замешательстве, что стало уже привычным за эти дни.

– Не знаю, куда после переезда делся телефон. Думаю, там было что-то важное, в том сообщении. Нам нужно его найти. – Мама только собралась вставать, но я потянула ее обратно на скамью. Казалось, она была на грани истерики.

Рив положил ладонь на мое колено, молчаливо спрашивая, может ли он чем-то помочь. Успокоить маму смог Джо.

– Думаю, я знаю, в которой из коробок лежит тот телефон, мисс Барнс. Давайте дослушаем эту замечательную службу. А после я помогу Эмили найти его.

Я одними губами произнесла ему спасибо, и остаток часа думала о том голосовом сообщении, где Эмбер произнесла нашу фразу «синий плащ». Я перевернула весь свой мир ради того, чтобы найти ее. И задумалась о том, как бы все сложилось, не прослушай я этот автоответчик. Потом размышляла о том, как сложилась бы жизнь, если бы услышала его раньше, или не отправилась ее искать, или вообще не познакомилась с ней. Задумалась о том, так ли хорошо я знала эту женщину, как думала. И смогла бы я изменить ее, если бы сама не была так сломлена?

Но на это «а что, если бы» и сценарии лучшей жизни, которые проскальзывали в моих мыслях, можно потратить часы, дни, недели, а ведь ничего не изменится. Эмбер все равно больше не вернуть.

* * *

Никакого приема после службы не было. Гости ушли, а я осталась сидеть в комнате с прахом Эмбер, пока Рив договаривался с похоронным бюро. Лишь я и она, последний раз в жизни. И я не знала, что ей сказать. Мы уже столько всего рассказали друг другу, когда виделись в последний раз. Столько всего, и все же недостаточно. Все эти годы она жила в моих мыслях, всегда незримо присутствуя рядом, пусть и не физически. Я слышала ее голос в своей голове так же ясно, как и свой собственный, когда флиртовала с Ривом. Столько раз я задавалась вопросом, а не мертва ли она. Думала, что это ее призрак разговаривал со мной.

Теперь Эмбер на самом деле умерла, и я не слышала ее голоса. Никогда раньше не чувствовала себя такой потерянной и одинокой.

Это был знак того, что пора что-то поменять в жизни. Пора, наконец, двигаться дальше.

Позади послышались шаги, и когда я услышала, как кто-то сел сзади через две скамьи от меня, не нужно было и взгляда поднимать, чтобы понять – это был Рив.

Я медленно, протяжно вздохнула.

– Все кончено.

– Да. Все кончено. – Его голос звучал так же устало, как я себя чувствовала. – Мы можем развеять прах, если ты все еще хочешь это сделать. Только когда будешь готова, спешка ни к чему.

Я подняла на него взгляд. Впервые за последние недели по-настоящему взглянула на него. Может, вообще первый раз. Когда я впервые увидела его, решила, что он загадочный и опасный. Плейбой, который заботится лишь о себе, своих прихотях и нуждах.

Это был не тот мужчина, который сидел сейчас здесь со мной. Не тот мужчина, который дорожил мной так, как я и представить себе не могла. Его забота выражалась не в сексе или чем-то материальном.

– Я имею в виду нас, Рив. Между нами все кончено.

Если бы он был плейбоем, наверняка бы закатил глаза.

– Ты просто...

Я повернулась к нему и перебила:

– Нет. – Я была спокойна, сдержана. Едва, но все же. – Я не перенервничала и не шучу. Не драматизирую. Не принимаю поспешных решений. Я совершенно серьезна. Все кончено. Нам лучше расстаться.

– Почему? – Рив был довольно спокоен, и мне вдруг показалось абсурдным то, что он вообще решил задать подобный вопрос. И что мы оба могли так держать себя в руках, когда говорили о женщине, играющей ключевую роль в жизни каждого из нас.

Я вскочила со стула.

– Потому что она мертва! Потому что я была с тобой, а должна была быть с ней. – Практически все время со дня ее смерти я молчала, зато много размышляла. – Потому что я не могу быть уверена, что ты не причастен к этому.

Глаза Рива округлились от удивления, и он сразу же нахмурился.

– Думаешь, я причастен к смерти Эмбер?

– Почему в то утро ты был уже одет? – Я вспоминала этот факт снова и снова, не в силах прийти к какому-то конкретному выводу.

Рив вздохнул.

– Говорил уже. Я проснулся. Не мог заснуть.

– Поэтому оделся? И опять лег? Зачем? – Я не хотела и не могла позволить себе представить возможный ход событий. Что Рив мог проснуться и пробраться в комнату Эмбер, пока я собирала вещи. Не представляла, но эта мысль не давала мне покоя. Как дверь с ярко льющимся светом через нее, которая так и манила. Что бы за ней ни находилось, я так ясно могла это вообразить, будто дверь на самом деле была нараспашку раскрыта.

Рив встал, пытаясь придать словам уверенности.

– Я ходил в кабинет, ясно? А когда вернулся, уже не было сил, чтобы раздеться, поэтому просто лег спать.

– Ты не заметил, что Табора не было на месте, когда выходил? – Это было несправедливое обвинение, ведь я тоже не заметила его отсутствия, когда впервые зашла в комнату к Эмбер.

– Нет. Не заметил. Извини, мне было не до этого. – Рив произнес это резко, в его тоне впервые со дня смерти Эмбер слышалась горечь.

– Из-за чего? Из-за меня? – Потому что мы всю ночь трахались? – Выходит, это моя вина?

– Нет. – Рив шагнул ко мне, его голос смягчился. – Я тебя не виню. Конечно, я тогда все еще думал о тебе. Но не до этого мне было потому, что я размышлял о своих делах. Пошел в кабинет, чтобы отправить письмо. Только об этом и думал.

Я не хотела, чтобы Рив был со мной мягок. Хотела, чтобы он был безжалостен. Хотела поругаться.

– Какое письмо? Кому?

На его лице отразилось явное разочарование.

– А это важно? Даже если я открою свой аккаунт и покажу тебе время, в которое отправил письмо, это лишь подтвердит сам факт отправки. Ты все еще будешь думать, что после этого я что-то сделал с Эмбер, разве нет?

Ну вот и пора. Вопрос в лоб.

– А это не так?

– Мне не нужно на это отвечать.

В его глазах мелькнула боль. Я уже видела его таким раньше, когда спрашивала о смерти Мисси. Почувствовала себя жестокой, что вновь задаю такой вопрос, но выбора не было.

И это большая проблема в наших отношениях.

– Знаешь что, Рив? – Я откинула с лица выбившуюся из пучка прядь волос. – Неважно, каким будет твой ответ. Потому что, в любом случае, даже если ты и ответишь отрицательно или положительно, или вовсе никогда ничего не расскажешь, все равно над нами будет висеть эта туча. Она все равно будет мешать нашему счастью. Мы всегда будем несчастными влюбленными.

Рив вновь подошел ко мне.

– В тебе сейчас говорят эмоции, Эмили. Это пройдет. Сейчас мы нуждаемся друг в друге. Не отталкивай меня. Пожалуйста.

Он стоял прямо здесь, рядом со мной, и просил позволить ему протянуть мне руку, или сделать это самой. Вновь просил принять его любовь. Всегда просил.

Но я не могла ее принять, каким бы заботливым и любящим Рив ни был. Его любовь была будто солнцем, а я – льдом. И хотя мне безумно нравилось таять в его присутствии, я не осознавала, что он со мной делал. Не знала, кто тот человек, которым ч становилась. Я всегда была той, кем меня хотела видеть Эмбер. И другого не знала.

Я скрестила руки на груди и шагнула назад.

И этот шаг сказал все за меня. Боль теперь отражалась не только в глазах Рива, но и в его выражении лица, позе.

– Ты сказала, что доверяешь мне! – рявкнул он. – Это была ложь?

– Я и себе-то больше не доверяю, Рив! Думала, я знала, что делаю. Призналась Эмбер, что люблю тебя, и она попросила меня уйти, и я согласилась, и правда решилась на это, а потом все равно провела ночь в твоей постели. – Все это я протараторила, едва осознав, что только что впервые призналась Риву в любви. И рассказала тот секрет, который скрывала от него с тех пор, как Эмбер попросила меня уехать.

Он весь напрягся, а единственным признаком бушующих чувств был подергивающийся глаз.

– Ты собиралась уехать? После всего того времени, что мы провели вместе на этом острове?

Я и не собиралась давать заднюю. Пора во всем разобраться.

– Да.

– Почему?

– Потому что она меня об этом попросила. Вот, как у нас все работает: она говорит, а я делаю.

– Не понимаю, Эмили. – Этой простой фразой он словно вонзил мне нож в сердце. Думала, Рив единственный человек, который меня понимал.

– Это лишь подтверждает, что мы не можем быть вместе.

Он покачал головой и попятился, словно был слишком зол, чтобы продолжать разговор. Как только я подумала, что Рив сейчас развернется и уйдет, он обратился ко мне.

– Как ты можешь до сих пор позволять ей иметь над тобой такую власть? Она умерла. Ты теперь освобождена. Но ведешь себя как жертва со стокгольмским синдромом: все еще защищаешь ее, все еще ждешь, когда она скажет, что можно делать, а что нельзя. Когда ты уже поймешь, что и без нее можешь принимать решения и думать?

На протяжении всей службы я ни разу не всплакнула, а теперь вдруг глаза наполнились слезами, а в горле пересохло.

– Не тебе критиковать кого-то за пользование властью.

– Ты права. Мне нравится делать все по-своему, и в определенных сферах жизни я требую этого. И если ты хочешь именно того, чтобы тебе говорили, как одеться, что сказать, где жить, на чем ездить и как трахаться – я могу это организовать.

Рив смотрел на меня широко раскрытыми глазами и поднял палец, чтобы подчеркнуть свои слова.

– Но я не собираюсь манипулировать тобой и заставлять выбирать то, что может сделать тебя несчастной. И хочу, чтобы ты была той женщиной, которая думает и принимает решения своей головой. Если это у тебя совсем не получается, тогда ты права, нам лучше расстаться.

Саллис вновь повернулся, намереваясь уйти, а потом обернулся ко мне.

– Она умерла не потому, что ты любишь меня, Эмили.

По моей щеке скатилась слеза.

– Возможно, она умерла потому, что ты любишь меня.

– Ох, Боже. Мы ходим кругами. – В порыве ярости Рив пнул ногой деревянные планки на одном из складных стульев. – Я ее тоже любил, помнишь?

Я поджала губы, стараясь сдержать всхлип.

– Это не одно и то же.

– Неважно, одно и то же это или нет. Я любил ее и не сделал бы ничего, что могло причинить ей боль.

– И как мне поверить в это? – Самое дерьмовое, что я действительно верила ему. Всегда верила, что он любил ее, но наш спор вышел из-под контроля, а аргументы закончились. Во мне теперь говорила боль. Я давила на те точки, которые были у Рива болевыми. – Это ведь ты позволил ей уйти с Микелисом.

– И как я мог остановить ее? – Подтекст был очевиден: «Я удерживал ее, и тебе это не нравилось; я отпустил ее, и тебе это тоже не нравится». – Хочешь услышать, что я корю себя за это? Так и есть. Я виню себя, и мне приходится с этим жить. Но поверить не могу, что моим наказанием должна стать жизнь без тебя.

Я вздрогнула, потому что верила, что моим наказанием должна стать жизнь без него.

Рив подошел ко мне.

– Мне нужно что-то доказать? Пойти к Микелису и показать тебе, как я расстроен? Именно он ответственен за все случившееся, и мы оба это понимаем. Мне встретиться с ним? Разобраться с ним раз и навсегда?

Я еще плотнее обняла себя руками.

– Она хотела, чтобы ты это сделал. Может, и стоило бы.

– А что ты хочешь, чтобы я сделал?

Я не знала, что на это ответить. Хотела ли я, чтобы Рив отомстил за Эмбер? Возможно. Хотела ли я, чтобы он начал войну с человеком, у которого, очевидно, больше власти? Скорее нет, чем да.

– Видишь, вот о чем и речь. Ты уже говорила раньше, что не доверяешь самой себе. – Рив сокращал между нами дистанцию, загоняя меня в угол. – Сама не понимаешь, чего хочешь. Ты не веришь, что я приложил руку к смерти Эмбер, и не считаешь, что должен поговорить обо всем с дядей, но все равно не можешь высказать свою мысль. Вот и вся твоя жизнь. Вот, почему ты так долго ждала, прежде чем отвезти свою мать в хорошее учреждение. Вот, почему ты не продвигаешься по карьерной лестнице. Именно по этой причине у тебя не хватает смелости пойти на то прослушивание, на которое хочешь сама. Вот, почему ты застряла. И так будет всегда, потому что ты не способна сама принимать решения.

Его слова были горькими и болезненными, потому что Рив попал в точку. Я подняла руку, чтобы дать ему пощечину, но он оказался быстрее и перехватил мое запястье прежде, чем я коснулась его щеки. Он держал меня, и его рука казалась и горячей, и ледяной одновременно. Саллис вглядывался в мое лицо, преисполненный негодования и желания убедить.