Текст книги "Мисс сваха (ЛП)"

Автор книги: Лорелин Макги

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Энди улыбнулась тому, как очаровательно он преподносил идею совместного ужина.

– Я не сомневаюсь в том, что она великолепная кухарка. Я видела, как ты приносил остатки приготовленного ею запеченного мясного фарша в офис на обед. Пахло очень вкусно.

– О, она замечательная. ― Он снова сглотнул. ― Значит, когда поужинаем, мы сможем вернуться сюда и забросить несколько мячей.

Теперь была ее очередь приподнимать бровь.

– Ты имеешь в виду, поиграть в пинбол, правильно? Это не эвфемизм для чего-то другого, не так ли? ― она подмигнула.

Он улыбнулся ― прекрасной улыбкой, которая вызвала спазм внизу живота у Энди.

– Это не эвфемизм. Я имел в виду игру в пинбол.

Энди подтолкнула его плечом, по большей части потому, что жаждала прикоснуться к нему любым способом и не могла больше терпеть.

– Ну, тогда пошли ужинать, потому что я не могу дождаться, когда сыграю против тебя. ― Она начала выходить из комнаты, затем повернулась к Блейку: ― Блейк, я не упоминала, что в одиннадцатом классе выиграла чемпионат по пинболу Бикон-Хилл?

Она была рада, что заглянула через плечо, иначе пропустила бы его восхитительно обеспокоенное выражение лица.

Он склонил голову набок.

– Ты пытаешься запугать меня?

Она развернулась к нему лицом и пожала плечами.

– Возможно, ― она застенчиво улыбалась. ― Это сработало?

Он опустил свои голубые глаза на нее, его губы едва приподнялись в улыбке.

– Андреа Доусон, не было ни единого мгновения, когда бы ты не пугала меня, и это не имеет ничего общего с пинболом. Но я имею в виду, в лучшем смысле этого слова.

Мурашки пробежали вниз по ее шее и голым рукам. Это было простое утверждение, но такое нехарактерное для Блейка, что за него невозможно было не ухватиться. Если она придает этому слишком большое значение, значит, так тому и быть. Она сохранит эти слова на долгое-долгое время.

Блейк указал на открытую дверь.

– Давай спустимся вниз?

***

Ужин был восхитительным, если не сказать больше. Кроме изысканной еды ― курятины, фаршированной сыром и обёрнутая ветчиной и морковь под соусом вместе с лучшим белым вином, которое Энди когда-либо доводилось пробовать ― диалог и компания были тоже очень приятными. Они ели в кухне, а не в столовой, что было более естественно, но также и более интимно. Они болтали и смеялись, в разговоре не возникало неловких пауз на протяжении всего вечера. Это было удивительно, на самом деле. После отзывов, которые она слышала от девушек, с которыми он ходил на свидания, она ожидала, что Блейк будет вести себя как неучтивый боров во время разговора. Вместо этого, он был любезным и забавным. Даже очаровательным.

Когда они закончили, Энди помогла убрать тарелки и унесла их в раковину. Затем она с удивлением наблюдала, как он их споласкивает и ставит в посудомоечную машину.

Она знала, что это было дерзко, но ей нужно было что-то сказать.

– Блейк Донован моет посуду?

Он нахмурился.

– Нет. Я просто споласкиваю грязные тарелки и ставлю в посудомоечную машину. Вот и все. Они засохнут, если я оставлю их до утра в раковине, чтобы Элен с этим разбиралась. ― Он включил машину и помыл руки.

Энди сложила руки и облокотилась на гранитную столешницу.

– Это означает мыть посуду.

– Это в санитарных целях, ― протестовал он, вытирая руки.

– Ага. ― Она пошла к двери и обернулась через плечо. ― Ты готов идти наверх?

– Да.

Задержавшись на мгновение в ванной, Энди последовала за Блейком наверх. На самом верху, он повернулся по направлению к кабинету, но Энди остановилась, услышав странный звук, исходящий из-за двойных дверей в другом конце коридора. Она навострила уши, пытаясь выяснить, что же она услышала. Было похоже на то, что кто-то скребется, а затем тихо скулит.

– Что это?

Блейк развернулся, чтобы посмотреть на нее.

– Что «что это»?

– Этот звук. ― Она сделала несколько шагов в сторону дверей. ― Похоже на… ― Она остановилась, прислушиваясь снова, чтобы удостовериться.

– Ничего. ― В голосе Блейка слышалась паника, он заговорил быстро: ― Никто. Или горничная. Она иногда… у нее синдром Туретта… ― Он быстро исправился. ― Я имею в виду, мышь. Мыши. Много мышей. Больших мышей. Уходи оттуда. Я вызову санитарную службу завтра.

Уперев кулаки в бедра, она развернулась и сощурила глаза, глядя на мужчину.

– Блейк Донован, ты оставил себе щенка?

– Я… ― Или так, или у него там была миссис Рочестер (прим. пер. героиня романа Шарлотты Бронте «Джейн Эйр», которая была буйнопомешанной).

Скребущееся существо определенно издало собачий лай.

Без разрешения Энди открыла двери перед собой, и оттуда выбежал пушистый корги, которого она оставила у Блейка более месяца назад.

– Ты оставил его!

Она наклонилась, чтобы обнять взволнованное существо, которое в ответ лизало ее лицо и хватало за руку.

Со вздохом Блейк опустился на колени рядом с ней.

– Я не оставлял его, если быть точным. Я просто пока не занялся его устройством.

– Его можно было вернуть в течение десяти дней. Ты упустил шанс. ― Как только щенок понял, что лицо Блейка в пределах его досягаемости, он бросил Энди и побежал к хозяину.

– Тогда я подарю его кому-нибудь. ― Блейк погладил собаку ласково, подставляя щеку пушистому комку, когда тот лизал его ухо.

У Энди в груди разлилось тепло.

– Нет, ты так не сделаешь. Он любит тебя. А ты любишь его. ― Если она не ошибалась, щеки мужчины загорелись.

– Абсолютно нет. ― Он не встречался с ней взглядом. Он определенно покраснел.

Тепло в груди Энди распространилось ниже, по направлению к ее центру. Черт возьми, мужчина с собакой был горяч. Она знала, что она была права, осуществляя этот план.

– Как его зовут? ― спросила она, пытаясь отвлечь свои мысли от того, что происходило у нее между ног.

– Щенок.

Она рассмеялась.

– Конечно. Креативность никогда не была твоей сильной стороной. ― Она погладила собаку, ее рука столкнулась с рукой Блейка, будто случайно. От ее прикосновения он поднял глаза вверх и встретился с ее взглядом. Его темно-синие глаза были мягче, чем она когда-либо видела. Они захватили ее, завораживая полностью. Зрительный контакт всегда был их криптонитом.

– Ты не даешь имена вещам, если не планируешь их оставлять. ― У ее сестры существовала такая теория, только по отношению к мужчинам. Она называлась «Не давай имени щенку», на самом деле. Она заинтересовалась, что означал тот факт, что ей он дал имя, даже ненавистное прозвище, с такой нежностью.

Когда она смогла заговорить, она спросила:

– Ты же оставишь его, не так ли?

– Увидим. ― Но все в выражении его лица говорило «да». Он встал и протянул руку ей, чтобы помочь подняться.

– Пойдем. ― Когда она заколебалась, он наморщил лоб в замешательстве. ― Что?

Она, вероятно, влюблялась в него, вот что. Вся ее ревность и ярость по отношению к Джейн была не только оттого, что она была мелочной и собственницей. Она влюблялась. И она не хотела чувствовать вину из-за этого, потому что чем больше она его узнавала, тем больше понимала, что он не был таким придурком, как казался. На самом деле он был фантастическим.

Но даже если то, что происходит между ними, будет естественным, она не собиралась признаваться в своих чувствах и разрушать все это.

– Ничего. Ты просто удивил меня, вот и все.

На его подозрительный взгляд она добавила:

– Приятно. ― Нет смысла отрицать это. Она просто отметила мысленно это как свою победу. Это не принесло ей удовлетворения, как несколько дней назад. Это ощущалось странно, но мило ― о, черт. Все сегодня удивляло ее.

– Я поработаю над этим. ― Он махнул рукой, призывая принять ее. ― А теперь пойдем.

Она засмеялась, взяв его за руку.

– Не терпится?

Но она понимала. Ей тоже не терпелось. И речь шла не о борьбе в пинбол, а об этой… вещи, которая происходила между ней и Блейком. Эта удивительная, невероятная, чудесная… вещь.

А что касается борьбы в пинбол ― это тоже будет весело.

***

Блейк не мог поверить в то, каким невероятным оказался вечер. Лучше, чем что-либо, что он когда-либо делал вместе с Андреа, а за последний месяц он делал с ней многое, что ему нравилось. Очень нравилось. Но сегодня на них все еще была одежда.

Фактически, ему было намного веселее с Андреа, когда они смеялись и играли на каждом автомате в пинбол в его игровой комнате, чем когда-либо на свиданиях за последние месяцы. Он также был более расслаблен, больше был самим собой, чем когда-либо мог вспомнить.

Он не знал, что делать с осознанием этого факта, так что вместо того, чтобы зацикливаться на этом, он сконцентрировался на игре. Оказалось, что его подчиненная на самом деле профессионал в пинболе. Она хорошо играла, почти так же, как и он. У Блейка было отдаленное ощущение, что единственная вещь, благодаря которой он удерживал лидирующую позицию, заключалась в том, что он был знаком с каждой игрой. Она была наилучшим противником, который у него был на протяжении многих лет. Идеально подходила ему.

Он наблюдал за ней, как она умело управляла флиппером на автомате Бэлли Вильямса «Доктор Кто», его фаворите среди всех автоматов. Черт возьми, она была сексуальной ― ее глаза горели, следя за мячом по сетке, она издавала тихие «ох» и «ах», ее грудь подпрыгивала в футболке, когда она играла. Это было испытание для его характера: продолжать выигрывать, несмотря на искушение, которое находилось так близко. Руки. Его руки. Его руки накрывают ее грудь, лаская…

– О, нет, ― Дреа воскликнула, вырывая его из грязных мыслей. ― Это же многошариковый. В прошлый раз я облажалась. Что я делаю неправильно?

Со смешком Блейк подошел к ней сзади.

– Ты справишься. Я помогу.

– Ладно. ― Ее голос был почти шепотом, умоляя его подойти ближе. Он расположил руки поверх ее на кнопки, которые находились с боку автомата. Прикосновения к ней ощущались хорошо. Слишком хорошо. Его ладони горели от мягкого прикосновения к ее рукам. Ему понадобилась полная концентрация, чтобы не давить ей на спину, не прижаться тазом к ее попке.

«Сфокусируйся на игре, мужик».

Он сделал вдох ― игнорируя яблочный аромат ― и загнал себя в Б-зону.

– Вместо того чтобы наблюдать за тем, куда покатился мяч, ― сказал он, опираясь подбородком на ее плечо, ― продолжай фокусироваться на флипперах. ― Он нажимал ее руками на кнопку, когда мяч подкатывался к выходу. Флиппер делал свое дело, и мяч катился, набирая очередную тысячу очков.

– Угу. ― Но, казалось, Энди больше не следит за игрой. Она наблюдала за ним.

Блейк старался придерживаться своей линии.

– Ты никак не можешь уследить за всеми движениями одновременно, но ты можешь держать под контролем определенную зону автомата. ― Его голос звучал натянуто, даже для него самого. Он был низким, на грани срыва. ― Когда что-то приближается к флипперам, ты просто бьешь. ― Еще один мяч покатился к выходу. Он нажал на обе ее руки в этот раз, и услышал, как ее дыхание участилось.

Ее лицо все еще было повернуто к нему. Так близко к его лицу. Почти касаясь друг друга. Она могла повернуться еще чуть-чуть и поцеловать его щеку. Он мог бы повернуться и поцеловать ее губы. И, боже, разве это не было бы чудесно? Одна из его любимых фантазий начиналась так ― положить женщину на один из его автоматов, целовать ее всю, заставляя кричать, пока горят лампочки, и игра продолжается под ней.

Ладно, может, это была смехотворная подростковая фантазия, но он мог бы ее осуществить. Возможно, без продолжающейся игры будет лучше ― только он, женщина и автомат пинбол в качестве стола. Только он и Энди.

Но идея казалась не очень хорошей. Как бы он ни хотел сделать это, и он чувствовал, что она с радостью примет в этом участие, это было не тем, чего он хотел от нее прямо сейчас. После того, как они привязались друг к другу и объединились, и провели такой замечательный, почти романтический вечер… она заслуживает большего. Они заслуживают большего.

Что это за мысли, черт возьми? Большего? С Андреа Доусон?

Черт возьми, если это не ощущалось так правильно. И это пугало его.

Поэтому он не предпринял ничего. Не оттрахал ее на автомате для игры в пинбол. Не отвел ее по коридору в свою комнату. Даже не поцеловал ее.

Внимание Андреа снова вернулось к автомату.

– Блейк? Ты потерял мячики.

Разве?

А, она имела в виду игру. И эти мячики он тоже потерял.

– Да.

Осознание чудовищности данной ситуации свалилось на него как тонна кирпичей. Он был связан с женщиной, которая была его идеалом. И не просто связан, он был влюблен. По уши.

Он быстро отступил назад, так как был не в состоянии продолжать прикасаться к ней, не сорвав всю одежду и не попросив сделать что-то сумасшедшее, как например, прекратить искать ему женщин.

Казалось, почувствовав его внезапные перемены в настроении ― а как иначе? ― Энди потерла ладонями предплечья.

– Ну, игра закончилась. Уже поздно. Мне пора идти.

– Да. Думаю, да. ― Ей пора. Ей на самом деле, действительно пора.

Он не хотел, чтобы она уходила.

– Мы можем пробежаться по идеям относительно твоего свидания завтра утром. Первым делом.

– Да, первым делом. ― У него была назначена встреча, которая была первым делом утром, но он об этом не сказал. Он не хотел разрушить этот вечер с Энди, разговаривая о другой женщине. Он не хотел разговаривать о другой женщине больше никогда: если бы его сейчас об этом спросили.

Он больше не был напуган. Он был в ужасе.

– Э, мне нужно вызвать такси. ― Она не встречалась с ним взглядом.

– Я могу подвезти тебя. ― Или это он не встречался с ней взглядом?

– Ты можешь? ― ее голос прозвучал одновременно счастливо и грустно. Будто она была рада, что он предложил, но не так рада оттого, что нужно ехать домой.

Или он переносил свои собственные эмоции на нее?

– Конечно, могу. ― Он указал ей, чтобы она следовала впереди него. ― После тебя. ― Он был сбит с толку и напуган, и ему требовалась минутка, чтобы собраться. Только он не был уверен, что минуты будет достаточно.

Что он делал? С Джейн? С Дреа? Это была какая-то неразбериха. План жизни, который он установил, казалось, сломался. Казался неправильным. Единственная вещь, которая казалась правильной, это женщина, стоящая за дверью, ожидающая, что он отвезет ее домой.

Он не знал, что делать с этим открытием. Но он не мог заставлять ее ждать.

Когда он вышел в коридор, то обнаружил, что она стоит, облокотившись на стену, веселье отразилось на ее лице, когда она отставила ногу в сторону. Блейк глянул вниз и увидел, что собака бросается ей на ногу. По крайней мере, она смеялась.

– Щенок, нет. Фу. Прекрати. ― Хохотнув, он наклонился вниз, чтобы оторвать собаку от ноги Андреа. ― Убирайся отсюда. ― Щенок повиновался, поспешив вниз по лестнице.

С уходом собаки он стал серьезным. Он сосредоточил внимание на великолепной икре перед своими глазами.

– Я его не виню. Ты прекрасно выглядишь в джинсах.

Энди захихикала.

– Так ты хочешь напасть на мою ногу?

Он не ответил, но сделал свой выбор. Впервые в жизни он решил не думать о правилах и жизненных планах. Он хотел просто жить этим моментом с Андреа, и будь прокляты последствия.

Он провел рукой верх по ее одетой в джинсы ноге, поднимаясь, и положил руку на талию. Другую руку он положил на стену за ее головой.

Ее дыхание ускорилось, когда она подняла на него взгляд.

– Блейк? ― вопрос прозвучал так, будто она не могла произнести слова, которые на самом деле подразумевала.

– Энди? ― он подозревал, что знает, о чем она спрашивает, но хотел знать наверняка. Должен знать наверняка. В конце концов, он собирался нарушить все правила, и хотя он так решил, ее позволение было абсолютно необходимо.

Улыбка расцвела не ее красивых розовых губах.

– Ты назвал меня Энди.

Правильно, он назвал. Он понял, что это имя подходит ей в определенные моменты. Тогда как в другие ей подходит Андреа. Оба имени отражают разные аспекты личности этой женщины, которой он поклонялся. Женщины, которую он, может, даже любил.

Надеясь, что она не видит настоящую глубину его эмоций, отражающихся на лице, он просто сказал:

– Оговорился. ― О, как он хотел использовать свой язык в других целях. Провести им вдоль линии ее челюсти. Дразнить им ее соски, которые, как он заметил, были уже твердыми, ожидая знаков внимания.

Он подвинулся ближе, его рот был в миллиметрах от ее.

– Блейк? ― ее голос был мягким и умоляющим.

Если она не может сказать, чего хочет, он ей поможет.

– Если я попрошу тебя остаться на ночь…

– Я соглашусь, ― она перебила его. ― Ты… меня просишь?

– Да. ― Блейк сократил расстояние между ними, целуя ее челюсть и прокладывая путь к губам. Он хотел не спешить, ему нравилось предвкушение. Также он знал, что этот поцелуй важен ― он изменит все.

Семнадцатая глава

Когда губы Блейка, наконец, встретились с губами Андреа, он почувствовал, будто обнаружил Силу (прим. ред. важнейшее понятие в фантастической вселенной «Звёздных войн». В фильме Сила описана Оби-Ваном Кеноби так: «энергетическое поле, создаваемое всеми живыми существами, которое окружает нас, находится внутри нас, и связывает воедино Галактику»). Будто он искал ее всю свою жизнь и теперь держал в своих руках. Хотя и раньше он целовал ее как сладко, так и неистово, это был первый раз, когда он опустил все свои стены. Он был обнажен перед ней, выставлен напоказ ― и он все еще был полностью одет. Это придавало поцелую ощущение новизны. Это было удивительно. Волнующе. Лучший поцелуй в его жизни.

Его губы посасывали ее, пробуя на вкус, прежде чем он позволил своему языку проскользнуть внутрь и поглаживать ее. Несколько минут их руки были неподвижны, позволяя ртам играть ведущую роль. У них был полноценный диалог губ и языков, движущихся в едином ритме. «Я хочу тебя!», ― говорили они друг другу. ― «Хочу познать тебя. Наслаждаться тобой. Хочу большего с тобой».

Вскоре поцелуя стало недостаточно. Андреа обернула руки вокруг его шеи и прижалась к нему, потираясь телом, как ласковый котенок. Боже, это распалило его ― то, как она двигала грудью вдоль его груди, как ее таз толкался в его эрекцию. Если он не остановит ее сейчас, они сделают это прямо в коридоре, а это не то место, где он ее хотел.

Он хотел ее в своей кровати.

Он оторвался, недоумение в ее взгляде задержалось только до того момента, пока он не взял ее за руку и молча не повел к двойным дверям на противоположной стороне коридора. Не включая света, он переступил порог темной комнаты, направляя ее к своей кровати, где помог ей сесть.

Она потянулась, чтобы снова обнять его, но он остановил ее.

– Я хочу видеть тебя. ― Он включил ночник, внезапная вспышка света заставила их обоих заморгать, несмотря на то, что свет был тусклым. Изголовье освещалось сильно ярко, но ему стало больно на нее смотреть, когда он раздел ее догола.

Во время своих свиданий в офисе они никогда полностью не раздевались. Это было негласным условием ― секс в одежде сильно отличался от секса без нее. Может, и не существенно, но эмоционально. Так много раз он хотел расстегнуть ее блузку, снять бюстгальтер, и взять в рот ее обнаженную грудь, но сдерживался. Сегодня, когда все остальные правила были нарушены, больше не было причины сдерживаться. Он лакомился ею сначала глазами, затем языком. Он бы занимался с ней любовью без всяких преград. Черт, с ее разрешения, он бы даже забыл о презервативе.

Когда он повернулся к Андреа лицом, то обнаружил, что она стоит на коленях. Она потянулась вперед и потянула его за рубашку. Он улыбался, позволяя ей притягивать его к себе. Она так отчаянно хотела прикасаться к нему, как и он к ней. Взяв в руки ее лицо, он снова поцеловал ее. Затем схватился за ворот ее футболки и прервал поцелуй, чтобы избавить ее от одежды. Ее нежно голубой кружевной бюстгальтер последовал за футболкой и присоединился к ней на полу.

– Так-то лучше. ― Значительно лучше. Блейк был поражен тем, что Дреа не пыталась прикрыться, ее руки свободно лежали по бокам, демонстрируя ему себя без стеснения. И ей нечего было стыдиться. Почему он потратил так много времени зря на худосочных девушек в прошлом? Груди Дреа были великолепны. Они поместились бы у него в ладони, пышные, но не вызывающие. Абсолютно идеальные. Он хотел сжать их и наблюдать, как она дрожит. Хотел ее идеальные темные соски между своих губ.

Прежде чем он смог начать воплощать свои желания в жизнь, его внимание отвлекло щипание за пальцы ног. Щенок.

– О, нет. ― Он наклонился, чтобы подхватить собаку одной рукой. ― Ты здесь не останешься.

– Блейк, все нормально, ― сказала Андреа из-за спины, когда он понес существо к двери.

– Нет. ― Это была приватная вечеринка, которую запланировал Блейк. И Щенок не был приглашен.

Он поставил собаку на пол и прогнал прочь. Прежде чем закрыть дверь он тихо сказал:

– Я обещаю дать тебе утром одно из тех угощений, что ты любишь.

– Я все слышала, ― поддразнила Андреа, подтверждая еще раз, что она была осведомлена о его чувствах к животному.

С грешной ухмылкой он развернулся к женщине, которую оставил на кровати.

– А тебе я прямо сейчас дам угощение, которое ты любишь.

– Ты слишком высокого мнения о себе.

– Я нет, а вот ты будешь. ― Он побрел к ней, наслаждаясь румянцем, который был вызван его грязными словами и распространился от шеи вниз по груди. ― А теперь, на чем мы остановились?

– Ты снимал свою рубашку. ― Она снова потянула его за рубашку, пока он не взял ее за руки, переплетая их пальцы.

– Мы не на этом остановились. ― Держа ее руки в своих, он наклонился и лизнул один из ее идеальных сосков. ― Вот здесь мы остановились.

– Давай же, я хочу тебя увидеть. ― Она извивалась от его внимания.

– Увидишь. Но сначала, я хочу увидеть тебя. ― Испробовать тебя. Наслаждаться тобой.

– Дам пропускают вперед, Блейк. ― Но она стонала, выставляя грудь, чтобы он мог взять ее в рот.

Он тянул, пока ее сосок не стал торчать от возбуждения.

– И я пропущу даму вперед, я обещаю. ― Она снова покраснела. ― А теперь прекрати болтать.

– Но…

Он отпустил одну руку и приставил указательный палец к ее губам.

– Прекрати. ― Возвращая свое полное внимание к ее груди, он отвлек ее от каких-либо мыслей о разговоре. Он обожал ее груди, посасывая и покусывая одну, он одновременно массировал другую. Затем поменял местами руку и рот, в то время как Андреа с трудом могла дышать.

Когда он насладился этим, то двинулся вниз, его язык кружил по краю ее пупка, пока он руками расстегивал ее джинсы. Он нежно толкнул ее, чтобы она легла на кровать, и он мог снять с нее сандалии. Затем штаны. Затем трусики.

Святая Дева Мария, он умер и попал в рай.

Он должен был отойти и восхищаться ею ― волосы разметались вокруг ее головы, соски все еще торчали от его ласк, бедра расставлены, чтобы продемонстрировать ее милую маленькую киску.

– Андреа Доусон. ― Его голос был наполнен желанием. ― Ты так чертовски красива.

Она захныкала от его слов. Или от его прикосновений, когда он продолжил, проводя руками по внутренней стороне каждого бедра, его пальцы встретились у ее центра. Он провел по клитору, и ее бедра приподнялись. В этот момент он потерял терпение. Он хотел бы двигаться медленнее, не спеша дразнить ее руками. Но он не мог больше ждать. Он должен попробовать ее на вкус прямо сейчас.

Он упал на колени и притянул ее к краю кровати.

– Что ты…

Он ответил своим языком на ее плоти.

– О, боже, ― закричала она, садясь.

Улыбаясь, он заставил ее оказаться в исходном положении и вернулся к своему лакомству. Он вылизывал ее складочки, проводил по ним ртом, царапал зубами чувствительный бугорок. Она хныкала и стонала, пока он удовлетворял ее, ее сексуальные звуки говорили ему, что ей нравится и насколько. Затем он использовал руку, чтобы подразнить ее вход, и она практически закричала.

Черт возьми, если от этого звука он не стал тверже.

Сейчас он отчаянно хотел, чтобы она кончила, с нетерпением ждал этого момента. Он погрузил два пальца в нее, сгибая их, чтобы достать до точки на ее стенках, которая, как он знал, была особенно чувствительной. Она почти кончила. Он чувствовал, как она подходит к краю. Мог слышать это в ее дыхании. Она приближалась ближе и ближе.

Своим ртом и руками он доводил ее до края, пока ноги не напряглись и не начали дрожать, а стоны не превратились в крик. Его язык выписывал буквы на ее клиторе, трюк, которому он научился в колледже.

Затем он обнаружил, что сбился с алфавитного порядка и вместо этого вывел предложение. «Я люблю Андреа Доусон». Потому что так и было. Он сильно любил ее. Не только потому, что его лицо покоилось между ее бедер, а из-за всего того, что случалось между ними. Потому что она смеялась над ним, когда он был напыщенным. Потому что никогда не била его, когда он того заслуживал. Потому что она вырядилась и раскрасилась, и пришла к нему в попытке соблазнить, хотя она никогда не была более сексуальной, чем когда была сама собой. Потому что она была энергичной и откровенной. Потому что подарила ему Щенка и могла играть в пинбол.

Но по большей части потому, что она была самой невероятной женщиной, которую он когда-либо встречал, и она владела им всецело ― телом, душой, и определенно, сердцем.

***

Энди закричала и сжала в кулак покрывало на кровати, когда кончала. И кончала. И кончала. Она решила, что Блейк Донован ― бог. Стопроцентный чертов бог секса.

Он был больше, чем бог секса, подумала она, спускаясь на землю после головокружительного оргазма. Он был более удивительным, чем она когда-либо могла представить, мог быть такой мужчина, как он. Он был смешным и даже милым. И он оставил собаку. И у него была полностью обставленная игровая комната с пинболом, черт возьми. Кто может быть круче? Это было потрясающе, на самом деле удивительно, что она могла думать, все еще оставаясь наполовину слепой после оргазма.

Когда она достаточно пришла в себя, чтобы выражаться более или менее связно, то больше не была заинтересована в анализе своих эмоций. Она была заинтересована богом, который находился прямо перед ней, а точнее ― тем, чтобы раздеть этого бога.

Она села на колени и потянула его за рубашку.

– Теперь никаких отговорок. Это должно исчезнуть.

Слава богу, он не сопротивлялся.

Он впервые стоял перед ней с голой грудью, и она сканировала каждую его частичку, обводя контуры пальцами. Он был безумно красив. Будучи не сильно накачанным, у него имелись мускулы. Четко очерченные мускулы. Твердые мышцы, и не только та, что выпирала из штанов. А эти сексуальные выступы, что есть у некоторых мужчин на бедрах? У него они были. Она должна пройтись по ним языком.

Только вот джинсы стояли у нее на пути. Будучи слишком возбужденной, чтобы самой их снять, она просто скомандовала:

– Снять, ― и снова села на колени, ожидая.

Блейк моментально сбросил их, так же как и боксеры. О, ей нравилось, когда он вот так отвечал ей. Почти так же, как и вид, открывшийся перед ней ― его красивый, толстый член. Несмотря на то, что она провела значительное количество времени с ним внутри нее на прошлой неделе, Энди никогда не уделяла времени, чтобы полюбоваться им. Теперь же он смело стоял у нее перед лицом, и она не могла больше сопротивляться.

– Я хочу это, ― пробубнила она. И она намеревалась поиметь его. Обернув вокруг него руку, она провела по его длине сверху вниз. Низкое «ммм» Блейка подтолкнуло ее сделать так снова. Он дернулся в ее руках, и она не смогла сдержать улыбки. Она потерла кончиком пальца по головке, и он снова застонал. Ей нравилось это, слишком, нравилось мучить его. Нравилось иметь власть, что заставляла такого сильного, сдержанного мужчину дрожать от ее прикосновений.

Позволяя своей руке упасть вниз вдоль его твердой плоти, она поняла, что это именно тот фрагмент головоломки, который она упускала в поисках подходящей для Блейка пары, ― она не могла найти женщину, которая могла бы понять его. Женщину, перед которой бы он мог обнажиться полностью, без страха. И подразумевается не только одежда, а вся его сущность. Обнажиться так, как он сделал это перед ней этой ночью.

Постойте. Означает ли это, что она и есть та самая женщина? Она была парой, подходящей Блейку Доновану? Она была увлечена им, поглощена ним, но никогда не верила, что им было на самом деле хорошо вместе. Не в долгосрочной перспективе. Но, может, так и было.

Разве это ничего не значит?

Она проигнорировала укол надежды, который возник при этой мысли, и решила, что подумает об этом позже. У нее будет очень много времени, чтобы проанализировать все это потом, а не когда у нее заполнен рот.

Энди кружила языком вокруг головки Блейка, а затем продвинула ее глубоко в горло. Он зарычал, и она инстинктивно ответила ему, ее звуки отразились вдоль всей длины его эрекции.

– Андреа. Дреа. ― Голос Блейка звучал так, будто он находился на краю. ― Пожалуйста. Тебе нужно остановиться.

Прежде чем она смогла выяснить была ли его просьба из-за того, что она делала все ужасно, или наоборот слишком хорошо, он вырвался из ее рта и опрокинул ее на матрас. Он накрыл ее своим телом. Автоматически ее ноги раскрылись для него, и она почувствовала, как его головка упирается в ее вход.

– Твои губы, как рай, когда они на моем члене, ― сказал он ей на ухо хриплым голосом. ― Но, если ты продолжишь это делать, я кончу. А я уже зарезервировал твою киску и собираюсь сдержать обещание.

Слишком хорошо. Она улыбнулась.

– Мне нужно, чтобы ты был внутри меня, Блейк.

Он навис над ней, приблизившись своим ртом к ее.

– Мне нужно достать презерватив.

Он не пошевелился, а она и не хотела, чтобы он куда-то уходил, даже на секунду. Это было спонтанным решением.

– Никаких презервативов. Только ты.

Он ответил, войдя в нее одним длинным, плавным движением. Он выскользнул, оставив внутри лишь головку, и снова вошел в нее, и, казалось, он был еще толще и тверже, чем секунду назад. Затем он установил свой ритм ― устойчивые толчки, которые поражали ее в нужном месте. Заставлял ее карабкаться, вертеться и парить одновременно.

– Блейк, о, Блейк. ― Она впилась пальцами в его спину. Он ощущался так хорошо. Она была удивлена тем, насколько хорошо это было, потому что он уже был внутри нее раньше. Может, разница ощущалась из-за отсутствия презерватива, но у нее было такое чувство, что это нечто большее. Нечто намного большее.

Она обернула ноги вокруг его бедер, и новая позиция позволила ему войти еще глубже. Даже глубже, чем он когда-либо был ― чем кто-либо был внутри нее, ― она была в этом уверена. Она впала в состояние полной эйфории еще до того, как достигла вершины оргазма. Она никогда прежде не занималась так любовью, а это определенно то, что делал Блейк Донован. Он занимался с ней любовью. Каждое прикосновение несло в себе любовь ― то, как он убирал пряди волос с ее лица, как брал в руки ее лицо и целовал со сладкой несдержанностью. Даже каждый толчок нес в себе эмоцию любви.