Текст книги "Прекрасные тела"
Автор книги: Лора Каннингем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
Джесси встала между Сью Кэрол и лифтом.
– Это нам всем нужно, – отчетливо проговорила она, – но иногда наступает момент, когда лучше побыть одной.
Сказав это, Джесси подумала, что сравнение спящей четы с ложками в наборе напоминает ей о долгих снах ее собственного супружества. Хэнк был на редкость скучным, когда бодрствовал, зато во сне – просто чудесен. Все его очарование заключалось в температуре тела: он был теплый, но не склонный к потливости, и пахло от него ванилью.
В самом деле, Джесси никогда так хорошо не спалось, как в те времена. Она понимала, чтоимеет в виду Сью Кэрол. У супругов возникает общий биоритм, который, по мнению медиков, благотворно влияет на продолжительность жизни. Пожалуй, это синхронное существование двух разных личностей еще более соблазнительно, чем секс. Джесси вспомнила, как Сью Кэрол и Боб прижимались друг к другу, сидя у нее на диване; они могли так и заснуть, свернувшись по-кошачьи. Чтобы достичь такого комфорта, требуются годы. Даже чудесное приключение Джесси не могло дать подобных ощущений. С новым любовником она чувствовала волнение и восторг, но только не успокоение. Две последние ночи она бодрствовала в объятиях Джесса Дарка, лишь ненадолго забываясь сном, когда усталость брала свое. А с утра надо было все начинать заново, словно в чужой стране.
Лисбет подошла к Сью Кэрол и погладила ее по плечу.
– Джесси права. Одиночество развивает внутренние ресурсы. – Она улыбнулась Джесси. – Представляете, как-то раз я навестила Джесси без звонка, и знаете, чем она занималась? Готовила буйабес [76]76
Рыбная похлебка с чесноком и пряностями, традиционная для юга Франции.
[Закрыть]– просто так, для себя!
– Впечатляет, – признала Марта. – А что ты делаешь с рыбьими головами?
– Кладу в морозилку, – ответила Джесси.
– Здорово, но это не для меня, – упорствовала Сью Кэрол, хватая еще один бумажный пакет (он уже начал рваться, и пачки писем и фотографий грозили вот-вот из него высыпаться).
Джесси понимала, что Сью Кэрол никак нельзя отпускать в таком состоянии, да еще на такой холод.
– Погоди минутку, – сказала она, нажимая кнопку закрытия дверей. – Говорила я вам, почему ушла от Хэнка?..
– Он рыгал и не извинялся, – отчеканила Лисбет.
Джесси засмеялась: об этой, не самой важной, причине она уже забыла. Отрыжка скуки, оскомина быта, зевота будней – вот что на самом деле привело к их разрыву.
– Я привыкла к Хэнку, – призналась Джесси. – Наша жизнь была терпимой. К тому же брак отчасти объяснял мое недовольство собой: когда я чувствовала себя несчастной, мне достаточно было взглянуть на Хэнка, чтобы понять, чем вызвано это состояние. Но однажды он сказал мне: «Вынь бананы из ушей», и в конце концов я решила прислушаться к его совету.
– По-моему, вы неплохо уживались, – сказала Марта. – Знаешь что, – обратилась она к Сью Кэрол, – помирись ты с ним. Все-таки без мужа плохо. А детей вы не планировали завести? – снова обернулась она к Джесси.
– У него слишком близко посажены глаза, – бросила та, собираясь взять у Сью Кэрол сумки. – В общем, я устала на него обижаться. Мне надоело быть перечнем обид, каталогом душевных ран… надоело считать, в чем он виноват, в чем я…
– Каталогом? – переспросила Сью Кэрол. – Ну, если ты каталог, то я целая книга скорби. Боб нанес мне все обиды, какие только мог. Уж в этом он мастер – любому фору даст. В этой категории он самый лучший.
«Надо же, она и сейчас использует превосходную степень», – подумала Джесси. Многое можно узнать о человеке по речевым моделям. Получается, что Сью Кэрол чуть ли не восхищается тем, сколько боли причинил ей Боб. Он лучший во всем – вот что для нее главное.
– Ты даже об этом говоришь в превосходной степени, – сказала она вслух. – Да он тебя просто приворожил!
– Может быть.
Сью Кэрол притихла и дала себя усадить на диван.
– Давайте же наконец приступим к десерту – здесь, за кофейным столиком, – предложила Джесси, – а потом будем рассматривать остальные подарки.
– У меня кое-что припасено, – солидно произнесла Марта.
– Ой, да, – воскликнула Сью Кэрол, – совсем забыла… – Она протянула Клер пакетик из корейского магазина. – Это тебе от меня.
Женщины опять сели полукругом, чтобы возобновить торжественную церемонию. Когда Клер достала из пакета игрушечные овощи, возникла неловкая пауза. Джесси затаила дыхание.
– Ой! – воскликнула Клер. – Какие… чудесные! Я сделаю из них рататуй. Получится целая ложка.
– Подарок, конечно, дурацкий, – призналась Сью Кэрол. – Понимаешь, я так спешила. Будь у меня время, я бы съездила в Кентукки за нашей фамильной колыбелью. Я же не знала…
Ей снова стало плохо. Она сгорбилась и подтянула колени к подбородку, инстинктивно приняв позу зародыша.
– Ну почему, – заныла она, – почему он спит с другой? Может, причина во мне?
– Ты совершенство, – хором пропели подруги.
– Но вы же со мной не спали. Однажды он сказал мне. – Сью Кэрол едва не кусала колени от огорчения. – Сказал мне, что я не такая темпераментная, как другие. Говорит, некоторые так возбуждаются, что сталкивают его с кровати.
– Все они так говорят, – утешила ее Марта.
Сью Кэрол оглядела подруг единственным видящим глазом (теперь он покраснел почти так же сильно, как и второй).
– А вы? – заскулила она. – Вы тоже кого-нибудь сталкивали?
Женщины переглянулись. Джесси попыталась разрядить обстановку, пустив по кругу музыкального барашка.
– Вы только посмотрите, какой милый барашек, а если нажать вот сюда, он скажет «бе-е»…
Но они не обращали на нее внимания, всерьез задумавшись над вопросом Сью Кэрол.
– Ну скажите хоть слово, – взмолилась та. – Столько лет мы вместе, столько выпито-съедено, столько задушевных разговоров у нас было, а как другие ведут себя в постели, ни одна из нас не знает. Ну что, сталкивали? Быстро говорите!
Женщины стали отвечать по очереди, рассеянно передавая барашка друг другу.
– Я стараюсь все делать, как надо, – заявила Марта, – а потому сталкиваю Дональда… иногда… из вежливости.
– А я никогда не сталкивала Стива, – задумчиво промолвила Лисбет, – хотя иногда мне этого хотелось.
– Со мной всякое бывало, – легко сказала Клер.
– А я так никогда, – вздохнула Нина.
– Я сталкиваю, – со смехом призналась Джесси, поднося очередную порцию подарков. – Причем каждый раз. Видимо, это из-за слишком долгих перерывов. Однажды Пол отлетел аж к той стене.
Все посмотрели на огромную стену, которая уже здорово шелушилась и снова нуждалась в покраске. Джесси запомнила ту ночь. Она толкнула Пола в шутку, но в то же время в порыве страсти, и тогда он, маленький и мускулистый, отскочил от нее, как резиновый мяч. Это было три года назад, и с тех пор она не занималась любовью, пока не встретила Джесса…
Против собственной воли она взглянула на часы: десятый час. «Мое время – твое время», – сказал он. Она была почти уверена, что он позвонит ей в десять.
– О господи боже мой, значит, все из-за меня, – запричитала Сью Кэрол. – Наверное, Бобу нужна… более темпераментная партнерша… Значит, причина во мне самой… Ну, тогда я вообще не знаю, что делать. – Она встала и попыталась выйти, но вдруг обхватила голову руками. – Ой, комната кружится.
– Ты просто хватила лишку, – объяснила Джесси. – Хочешь кофе? А чаю?
– Ох, в висках стучит, а стены куда-то плывут. Пожалуйста, не давайте мне закрыть глаза… Если я их закрою, то все – никакой надежды, меня просто затянет в этот водоворот.
Сью Кэрол вдруг показалось, что водоворот у нее внутри и что он засасывает ее мозг. О господи, да история с Бобом ее просто убивает. Надо бороться с этой неотвратимой, разрушительной силой.
– Я могла бы сыграть Медею! – крикнула она и, покачнувшись, рухнула на пол.
Глава четырнадцатая
«НЕ СПРАШИВАЙ, ПО КОМ ЗВОНИТ МОБИЛЬНИК…»
В которой Джесси приходит в ярость, Сью Кэрол созерцает плитку в ванной и ход вечеринки меняется.
Был уже десятый час, и у Джесси заныло в животе: он должен, должен ей позвонить. Не могла же она ошибаться в нем, в этом искателе правды и борце за справедливость? Он поцеловал ее на прощание. Он не причинил бы ей боль. Даже если он охладел к ней после секса и решил прервать отношения, ему хватило бы смелости честно сказать об этом…
«Я уже не так молода, чтобы поглядывать на часы в ожидании звонка мужчины, – сказала себе Джесси, – не так молода, чтобы психовать из-за этого».
Да, она была слишком состоятельна как личность, слишком умна и слишком мудро смотрела на жизнь, чтобы ждать, когда мужчина позвонит ей. Усилием воли она изгнала Джесса Дарка и желанный звонок из своего сознания. На тот момент у нее была задача поважнее: она хозяйка и должна заботиться о гостях.
Тем временем хаос все нарастал. Он достиг апогея, когда Сью Кэрол потеряла сознание. Общими усилиями с помощью холодных компрессов ее привели в чувство, но теперь она то и дело запиралась в ванной и подолгу там сидела. Во время этих исчезновений подруги заботливо кричали:
– С тобой все в порядке?
Все ли с ней было в порядке?
Сью Кэрол лежала на полу, прижимаясь лбом к неровно уложенным серым плиткам.
«Запоминай свои ощущения, – приказывала она себе, – хорошенько запоминай…» Ее ноздри все еще ощущали запах паленого волоса. Едкий дымок – вот и все, что осталось от пятнадцати лет замужества.
Ей казалось важным запечатлеть в памяти эти симптомы: как пышет жаром лоб, как рот наполняется слюной, как тошнота подкатывает к горлу. Сейчас ей невыносимо тяжело, но когда-нибудь все это пригодится для роли.
Хотя Джесси любезно согласилась приютить Сью Кэрол, было заметно, что она вовсе не в восторге от этой идеи. Во-первых, у Джесси всего одна «настоящая» кровать, а во-вторых Сью Кэрол будет неизбежно отвлекать хозяйку от дел. К тому же, хотя Сью Кэрол понимала, что может пожить здесь в обозримом будущем, ее неудержимо тянуло домой, к Бобу, к уютному беспорядку ее собственной кровати, к уединенности ее собственной ванной. Это был ее единственный настоящий дом, единственное место, где она ощущала себя в своей тарелке. И в настоящий момент привычка значила для нее больше, чем верность.
Но теперь в святилище Сью Кэрол вторглась другая женщина. Эта женщина переспала с Бобом и оставила свой гнусный волос. И что, Сью Кэрол приползет обратно и юркнет в оскверненную постель? В глубине души она подозревала, что Боб совершил свой последний проступок демонстративно, чтобы у нее остался только один выход – уйти от него. Именно так избавляются от брачных оков трусливые люди. Поистине, Боб убил одним выстрелом двух зайцев: поразвлекся с любовницей, а заодно покончил с многолетним, порядком опостылевшим ему супружеством. Сью Кэрол понимала, что муж знает о негласных законах, лежащих в основе их отношений: у нее тоже есть гордость, и, хотя на многое она смотрит сквозь пальцы, этогоона не сможет ему простить. Как говаривали в ее родном Кентукки старшие женщины (мама, Грета и их товарки по лото и покеру): «Мужчина не уходит. Он вынуждает тебяуйти от него».
Возможно, так и есть. Возможно, открытая измена и осквернение брачного ложа были для Боба способом избавиться от жены. В таком случае, может, ей поехать домой и посмотреть этому кобелю в глаза? А может, – и это еще ужаснее, – сделать вид, что ничего не случилось?
В их супружеской жизни были свои тайны, так почему бы не прибавить к ним еще одну? Вспомнив о самой страшной из тайн, Сью Кэрол испытала приступ тошноты. Ребенок. Ребенок, которому в этом году исполнилось бы тринадцать. «Рождественское дитя», как звали бы его домашние.
Вина за то, что пришлось сделать аборт, лежала не на Сью Кэрол, а на враче. Этот кретин с Вест-Энд авеню, торговавший видеокассетами «по сексуальной гармонии», не сумел распознать единственную беременность Сью Кэрол. Беременность была незапланированной. Сью Кэрол зачала вопреки всему, в тот период, когда с точки зрения медицины зачатие невозможно: в начале менструального цикла. То была ночь расставания – на следующее утро Боб отправлялся в Лос-Анджелес на пробы. Ему предстояло участвовать в отборе претендентов на главную роль – роль симпатичного молодого мафиози в комедийном сериале «Нико». Простился он со Сью Кэрол, завалив ее на рояль и сыграв на ней столь пылкое и победительное allegro, что ее биоритмам ничего не оставалось, кроме как подладиться к его темпу.
Спустя два месяца врач назначил Сью Кэрол курс лечения от аменореи, прописав ей лекарства, способствующие возобновлению менструации. Впоследствии шарлатан признал свою ошибку, когда она ткнула его носом в тест на беременность, доказавший правоту ее инстинкта и ложность его авторитетного мнения.
Искусственный прогестерон, увеличивающий вероятность врожденных уродств, – вот что ей каждую неделю вкалывали в ягодицу. Сью Кэрол пришлось выбирать: либо прервать беременность, либо родить существо, которое, по мнению медиков, могло оказаться мохнатым комком с зубами. Она уже почти решилась судиться с врачом, обвинив его в преступной халатности, но тут вернулся Боб. Когда Сью Кэрол встретила его в аэропорту, на нем лица не было: пилотная серия «Нико» провалилась.
Боб считал этот сериал последним шансом, лучшей своей попыткой. Сью Кэрол тоже так думала, но оставила свое мнение при себе, а вслух сказала: «Милый, это неважно». Но это было важно. Они лежали в широкой постели, обнявшись и утешая друг друга, и при этом каждый оплакивал собственную потерю.
«Никто не виноват, – думала тогда Сью Кэрол. – Ни сериала, ни ребенка… Зачем рассказывать Бобу?»
Она и не рассказала. Если бы не этот недоучка-доктор, у нее был бы сейчас ребенок, более того – их брак мог бы сложиться иначе. Кто знает, возможно, отцовство сделало бы ее мужа другим человеком…
Сью Кэрол помнила тот день, когда ей сделали аборт. Это было в клинике в Блумингсдейле. После операции другие женщины, хлюпая носами, уезжали с любовниками или мужьями, а она вернулась домой одна, на такси.
Теперь, сидя в ванной Джесси, Сью Кэрол рассматривала бело-серые кафельные плитки, ванну и душевую кабину, мочалки и губки, стеклянную полочку с шампунями и стакан с зубной щеткой, и все это казалось ей бесконечно чужим. Она не могла вообразить, как будет просыпаться в этой квартире на следующее утро и, возможно, в другие дни… Ей очень хотелось домой.
«Только не вздумай возвращаться в эту нору, – одернул ее внутренний голос. – Твое возвращение будет означать: „Валяй, делай, что хочешь. Мне идти некуда“». Сью Кэрол представила себе, как входит в их квартиру, и ее обволакивает тишина, отвратительная атмосфера камеры для пожизненных заключенных. «Делай, что хочешь, Боб». Интересно, дома ли он? В ее сознании возникла другая картина: она ждет его, и он наконец появляется… хорошо еще, если один!
Неужели их союз превратится в один из тех браков, где мужу позволено иметь другую «партнершу»? Нет уж, дудки! Сью Кэрол бодро улыбнулась своему отражению. Иногда движение лицевых мускулов порождает эмоции: заставив себя улыбнуться, ты можешь почувствовать, что у тебя и впрямь есть повод для улыбки.
Сью Кэрол заметила, что между зубами у нее застряли потемневшие кусочки зелени. Она извлекла их и улыбнулась еще шире: если она продержится здесь этой ночью, дальше ей будет легче. Всего одна ночь вне дома, и, возможно, она обретет свободу, если только примирится с необходимостью просыпаться в чужом доме…
Косметичка Сью Кэрол осталась в одной из ее сумок Может, Джесси не будет против, если она воспользуется ее зубной щеткой – только один раз? Нет, нельзя – микробы. Она выдавила немного зубной пасты на палец, почистила передние зубы и прополоскала рот водой из-под крана, а вдобавок позаимствовала у подруги зубную нить. Хорошенько подвигав нитью между зубами, Сью Кэрол с удивлением и даже любопытством извлекла оттуда изрядное количество салата. «Всегда есть возможность изменить свою жизнь, – сказала она себе, – нужно только поднапрячься».
Чтобы уже точно не поддаться отчаянию и не рвануть на метро, Сью Кэрол пошарила в кармане и достала оттуда две таблетки: собачий валиум и загадочную голубую пилюлю – якобы экстази. Тут уж пришлось выбирать между известным и неведомым, и Сью Кэрол отдала предпочтение первому, проглотив транквилизатор для йоркширских терьеров и запив его водой из стакана (вода слегка отдавала зубной пастой). Потом она заставила себя вернуться в комнату, полную женщин, и возобновить свое участие в вечеринке. Итак, решение принято, только вот останется ли она ему верна?
Тем временем в гостиной Джесси продолжался смотр подарков, сопровождавшийся бесконечными охами и ахами по поводу чудесных пушистых одеял, крошечных ползунков, микроскопических вязаных носочков (вязали их, конечно, не сами гостьи, а чьи-то бабушки, поставлявшие товар в один из бутиков Вест-Сайда). В этом ворохе попадались «шутливые» подарки вроде Нининого лифчика для кормления («Я его, вообще-то, себе купила – по ошибке») и «заботливые» подарки (к примеру, Джесси вручила Клер сертификат на посещение массажиста). Передача даров по кругу – древний ритуал, который современные женщины воссоздают не по памяти, а по зову инстинкта.
Вместе с подарками по часовой стрелке передавались и признания, с каждым часом становившиеся все более откровенными. In vino veritas!Все, кроме Клер, хлебнули изрядно. Подруги приятно захмелели от красного австралийского вина, а потом перешли на «Эль-Конквистадор»… Может быть, задавались они вопросом впоследствии, именно этот переход к менее изысканному напитку и определил предельную откровенность их исповедей? И если истина в вине, то, возможно, чем кислее vino, тем горше veritas?
Открылась наконец дверь ванной, и оттуда выплыла Сью Кэрол, напевая:
Дельта Дон, Дельта Дон,
Что за цветок в твою косу вплетен?
Может, увядший маков цвет
В память любви, которой уж нет?
– И ты считаешь это уместным? – резко оборвала ее Марта.
Сью Кэрол смолкла и улеглась на кушетку, прихлебывая имбирный чай, специально для нее заваренный Джесси.
– Он поможет тебе справиться с тошнотой, – пояснила хозяйка.
– А можно мне тоже? – попросила Клер.
Это был первый признак того, что почетная гостья устала от нескончаемого потока даров и признаний. Клер постепенно начала отдаляться от подруг, словно отступая куда-то в дальний угол своего сознания. По мере того как кроватка, подаренная Мартой, наполнялась все новыми и новыми предметами, Клер стала иначе воспринимать предстоящие роды и ожидаемого ребенка. Она обрела какую-то новую, волнующую веру в реальность происходящего. Она осознала, что раньше толком не представляла себе материнства во всей его полноте, со всеми трудностями. Но теперь ситуация изменилась: Марта Саркис-Слоун во всеоружии рвалась в бой, чтобы просветить нерадивую будущую мать.
Подарки Марты всегда были в их компании поводом для шуток. Кроме того, по ироничному определению подруг, Марта заведовала «службой ужасных новостей»: она повсюду выискивала информацию о разных болезнях и прямо-таки засыпала подружек газетными вырезками. При этом она не только пугала окружающих очередной напастью, но и по доброте душевной сообщала, как с ней бороться. К примеру, когда Клер подвернулась ее любимая работенка – играть на борту круизного лайнера, идущего на Бали, Марта не только прислала подруге длиннющий список кишечных паразитов, которые могут проникнуть к ней в организм, но и бутылочку противоглистной микстуры. Даже в менее экстренных ситуациях Марта странным образом умудрялась дарить подарки, таившие в себе скрытую критику: Нина неизменно получала книги по диетическому питанию и препараты для снижения веса, Джесси – моющие средства и справочники по финансовому планированию, Лисбет – коробки трюфелей и статьи про анорексию, Сью Кэрол – целые тома о том, как обрести независимость, а однажды еще и направление на курсы риэлтеров, чтобы получить лицензию и «наконец-то заняться делом». Для Клер Марта «вообще ничего не жалела» и после липосакции отдала ей все свои наряды десятого размера («Ну вот, тебе хоть будет что надеть, когда устроишься на приличную работу»). Подруги помирали со смеху, когда Клер дефилировала перед ними в деловых костюмах от итальянских кутюрье: она всегда носила только велосипедные шорты и безразмерные индийские юбки, так что строгая, пригнанная по фигуре одежда смотрелась на ней нелепо. Клер в прикиде от «Армани» – это же просто цирковой номер!
Но сегодня Марта превзошла саму себя. Ее подарки напоминали о наименее приятных сторонах материнства, к тому же почти все они были сделаны из пластмассы или резины и раскрашены в яркие, искусственные цвета. Клер не хотелось брать ни кроватку, ни «веселые качели», предназначавшиеся, по словам Марты, для того, чтобы ребенок «мог качаться в дверном проеме, оставаясь при этом под контролем матери».
Марта предусмотрела все: манеж, горшок, стульчик для кормления, крепящийся к столу, специальное сиденье для машины и складную коляску. Но Клер по-настоящему понравились только ползунки и одеяла: прижимая к щеке мягкий хлопок, она вспоминала уютные ощущения своего младенчества.
Не давая подруге углубиться в приятные воспоминания, Марта извлекла пачку брошюр из серии «Будущим мамам» и принялась зачитывать оттуда целые куски.
– «Естественные, а уж тем более безболезненные роды, – громким, лающим голосом продекламировала она, – не происходят сами собой. Это целая наука».
Марта внезапно остановилась и стала делать глубокие вдохи и выдохи, демонстрируя правильный способ дыхания, а затем (вот ужас-то!) пообещала Клер стать ее партнером по методу Ламейз. [77]77
Метод Ламейз предполагает присутствие при родах близкого человека (обычно мужа), который старается облегчить и ускорить процесс, оказывая роженице психологическую поддержку, делая ей массаж и т. д.
[Закрыть]Потом она решила предупредить подругу о том, как будет выглядеть «ее малыш».
– «Ваш малыш едва ли покажется вам красавцем, – прочитала она, – ведь с ног до головы он будет покрыт темным волосяным покровом – так называемым родовым пушком».
– Да брось ты, – перебила ее Нина. – У ребенка моей двоюродной сестры не было никакого пушка.
– Пушок есть у всех, – настаивала Марта.
Тем временем Лисбет решила покачаться на качелях, подвешенных Мартой к потолочной балке. Пока Марта читала нотации, бывшая модель без труда забралась на детское сиденье и принялась раскачиваться. Лицо ее при этом хранило отсутствующее выражение.
Джесси заволновалась, выдержит ли балка, но потом успокоилась: Лисбет едва ли дотягивает до девяноста фунтов. Внимательным взглядом хозяйки Джесси заметила, что, слушая Марту, Клер побледнела, а ее лоб заблестел от испарины… Как она себя чувствует? Тревога Джесси усилилась, когда Клер уставилась в одну точку – на подаренный детский горшок. Да, сегодняшнее торжество и так-то шло не совсем гладко, но теперь его, как сказала бы Сью Кэрол, можно вообще «спустить в унитаз».
– Марта, – вмешалась Джесси, – по-моему, ты опережаешь события…
– Но она должна как следует подготовиться, – не унималась Марта и, подпрыгнув от переполнявшей ее энергии, вытащила из вороха подарков коробку с маркой известного фармацевтического магазина. – Ты только посмотри, что я тебе купила!
Клер достала из коробки неведомый медицинский прибор с помпой и целой кучей приспособлений, о назначении которых догадаться было невозможно.
– Что это? – спросила она.
– Молокоотсос, – объявила Марта. – На случай, если у тебя возникнут проблемы с кормлением.
– А разве я буду кормить грудью? – спросила Клер.
– Это еще не факт, даже если молоко появится. Видишь ли, некоторые мои знакомые ходили на курсы по кормлению грудью, но у них все равно ничего не вышло, – мрачно сказала Марта, энергично накачивая помпу. – Эх, надо было купить тебе электрический молокоотсос! Правда, с ним можно вообще без груди остаться… Короче, если у тебя не получится кормить грудью, будешь откачивать свое молоко, давать его ребенку из бутылочки, а излишки хранить в морозилке.
Клер в нерешительности разглядывала прибор, и Марта, конечно же, по-своему истолковала ее реакцию:
– Не беспокойся – если у тебя не получится, позвонишь в специальную службу, «La Leche», и тебе привезут свежайшего молока от другой мамаши. – Марта внезапно нахмурила лоб. – Но не вздумай сливать теплое молоко в ту же емкость, что и замороженное, а то разморозится.
– Господи, да у меня еще и молока-то нет, а я должна волноваться, не разморозится ли оно?
Заметив, что зрачки Клер расширились от волнения, Джесси почувствовала: это не к добру.
– Давайте сменим тему, – предложила Джесси, из последних сил стараясь предотвратить взрыв. – Почему бы нам не перейти к десерту, пока еще не очень поздно?
Направляясь к холодильнику за Нининым тортом, Джесси не удержалась и тайком взглянула на часы. Было ровно десять. И в ту же самую минуту раздался пронзительный звонок.
«Слава богу. Джесс Дарк. О, как я люблю тебя!»– подумала Джесси, бросаясь к старомодному аппарату, висящему на стене.
– Да? – сказала она, еле дыша.
Услышав ответ, Джесси словно онемела, потом взяла себя в руки и проговорила:
– Нет, не интересует. Прошу вычеркнуть меня из ваших списков.
Подруги прислушались к разговору, и им показалось, что голос Джесси звучит как-то необычно, почти грубо.
– Нет, мне не нужна ваша карточка, и, более того, я считаю, что необходимо принять закон, запрещающий брать такие проценты. – После ответа собеседника Джесси смягчилась: – Извините, я понимаю, что это ваша работа – обзванивать всех по списку, и вы просто отрабатываете свой хлеб, но я прошу вас больше сюда не звонить.
Джесси бросила трубку и повернулась к подругам. Они не сводили с нее глаз.
– Ну вот, – промолвила она, – это «Ситибанк». Предлагают новую карточку. Ростовщичество, узаконенное ростовщичество… Но скоро они свое получат: моя следующая книга называется «Смерть у банкомата, или Кредиты-убийцы». И что самое любопытное, власти закрывают на это глаза. Хотела бы я знать, почему.
– Ты совершенно права, – сказала Лисбет, взлетая на качелях.
Джесси покосилась на подругу и заметила, что у той в зубах незажженная сигарета.
– Не кури, – попросила она ее.
– Между прочим, курение вызывает не только рак легких, – забубнила Марта, – но еще и рак языка, губ и…
– Да я просто подержу ее во рту, – тихо успокоила их Лисбет.
Джесси тяжело опустилась на диван рядом с Клер.
– Ладно, мне должен был позвонить один человек, – призналась она и добавила: – Вы его не знаете.
Джесси машинально протянула руку к «Эль-Конквистадору». При всех недостатках этого вина у него обнаружилось одно существенное достоинство: бутылка казалась бездонной. Джесси налила себе очередной бокал и залпом осушила его. Прощай, Джесс Дарк.Любви конец. Я больше не увижу твоей груди с золотыми завитками, не коснусь твоих сосков… Не будет ни первоклассного секса, ни смеха во время любви… ни жестких сильных губ… ни долгих страстных взглядов…
Ладно, так тому и быть.Но боль не утихала: Джесси хотела знать, почему он не сдержал слово. Может, она зря сказала, что любитего? Может, причиной тому ее искалеченная грудь? Как он мог так скоро забыть о ней? Безотчетно, словно повинуясь чужой воле, Джесси потянулась к мобильному телефону, который глубоко презирала. Он лежал на кофейном столике – изящный, черный, похожий на маленький пистолет.
Джесси почувствовала, что не устоит перед искушением позвонить Джессу. Вспомнив о гордости, она заставила себя встать, подойти к окну, приоткрыть его и выбросить телефон. Блеснув на прощание, небольшой предмет исчез во тьме и, очевидно, приземлился где-то на Бутан-стрит. Если глаз твой соблазняет тебя, вырви его.
Подруги растерянно смотрели на нее, но только Марта осмелилась открыть рот:
– Этоеще что такое? Ты же только недавно купила его. Телефон вроде хороший. Сходи-ка за ним. Иди-иди. Вернешь в магазин. У них должна быть гарантия.
М-да, гарантия… Эх, если бы существовала гарантия на отношения с мужчиной! Тогда можно было бы – в течение пятнадцати дней – потребовать свое самолюбие, свои чувства назад… Джесси вспыхнула: выбросив мобильник, она почему-то еще больше разволновалась. Сейчас она испытывала то же, что и однажды вечером, много лет назад, когда отвесила пощечину мужчине, назвавшему ее «динамисткой».
Неужели каждая новая связь должна заканчиваться унижением?
«Забудь об этом, помни только хорошее», – стала уговаривать себя Джесси. Три дня, целых три дня неистового секса, веселья, близости… Они были, были на самом деле, и никто их у нее не отнимет. Джесси взглянула на Клер и позавидовала ей, причем не только ее беременности, но и простоте ее отношения к себе и к другим. Клер легко сходилась и легко расставалась с мужчинами – более того, она умела уйти красиво.Она никогда не пыталась удержать партнера, твердо веря, что впереди ее ждут новые, не менее приятные приключения.
Джесси знала свое слабое место: перед лицом истинной страсти она теряла всякую уверенность в себе. С другими мужчинами, разными там Полами и Майклами, хорошими друзьями и неплохими любовниками, все было просто. Но, влюбившись по-настоящему, она становилась беспомощной. Она отказывалась говорить «прощай», а из ее воображаемого платяного шкафа выплывало это идиотское подвенечное платье. Вот и сейчас Джесси призналась себе, что уже представляла свадебную церемонию на живописном холме, жизнь с Джессом в маленьком городке…
Вообще-то, если рассуждать логически, столь многого от Джесса Дарка не требовалось. Она только хотела увидеться с ним еще раз, снова заняться любовью. «Неужели все кончено? Нет, не может быть», – мысленно обратилась она к нему, начиная один из тех внутренних диалогов, что постоянно роились в ее сознании. Джесси знала: ее слабость (неспособность преодолеть желание и оставить надежду) была также и ее силой. Как она вспоминала впоследствии, даже после символического отказа от ожидания (расправы над мобильником) где-то в глубине ее существа теплилась, – а вернее, поблескивала золотым самородком, несокрушимым, как микрочип, несущий в себе всю информацию о возможностях механизма, – надежда.
– Знаете, с некоторых пор техника вызывает у меня отвращение, – сказала Джесси вслух.
Нина, чьи мысли весь вечер были заняты шоколадным суфле, рванулась к холодильнику.
– Я достану торт. Помогу тебе его нарезать.
Ее ноздри затрепетали, уловив аромат шоколада.
– Резать только влажным ножом, – провозгласила она, подставив нож под струю кухонного крана. – Господи, не дай ошибиться! Одно неверное движение – и все, трагедия…
– Пойду принесу десертные тарелки, – сказала Джесси и направилась к буфету, игнорируя гору грязной посуды, оставшейся от ужина. – Уверена, это очень вкусно.
– Всем достанется по кусочку – кроме меня, конечно, – объявила Нина. – Надеюсь, торт удался. И заметьте – ни грана муки.
Тем временем Джесси раздала подругам тарелки. Когда Нина положила Клер кусок торта, Марта не удержалась от мрачного предупреждения:
– Не думаю, что Клер может себе это позволить. Вдруг она помешается на сладком или у нее разовьется диабет беременных?
