Текст книги "Прекрасные тела"
Автор книги: Лора Каннингем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)
Глава двенадцатая
«КАКАЯ ТЫ КРАСИВАЯ…»
В которой Клер присоединяется к подругам и все им рассказывает.
– Какая ты красивая…
Да, да. Сегодня она была красивой.Впрочем, Клер вовсе не считала себя такой. Ступни у нее великоваты, плечи широкие, а бедра и икры слишком развиты из-за всех этих велосипедных прогулок и пеших походов. Клер – крупная, рослая «девчонка» (конечно, не совсем девчонка, ведь ей уже тридцать шесть, но в ней по-прежнему много девичьего) с широкой улыбкой и искренним смехом. Да, да, она была рада их видеть.
На самом же деле Клер испытывала неловкость – она ведь так надолго пропала.
– Знаю, знаю, – заговорила она извиняющимся тоном, обращаясь сразу ко всем, – я так виновата перед вами, но, поверьте, я о вас думала. Конечно, мне следовало позвонить…
Клер быстро прошла в глубь квартиры, и подруги сразу же ее окружили. На мгновение Клер почувствовала себя так, словно опять попала в какую-то экзотическую местность или на далекий остров, где вызывала неподдельное любопытство местных жителей своим разительным отличием от них. И действительно, если в Новой Гвинее аборигены дотрагивались до ее рыжих кудряшек и пробовали стереть ее веснушки, то здесь женщины прикасались к ее животу и пытались нащупать там ребенка, стремясь таким образом приобщиться к жизни внутри нее и в то же время воссоединиться со старой подругой.
– Привет, мамочка! – смеясь, приветствовали они ее.
– Ну, так что? – требовательно спросила Марта.
– Знаю, что виновата, – каялась Клер, – но я собиралась вам позвонить…
– Я оставила тебе семь сообщений, – объявила неумолимая Марта.
– Поверьте, я собиралась позвонить вам всем… но что-то мне все время мешало, а потом уже было неудобно.
Переступив порог жилища Джесси, Клер и в самом деле обрадовалась, что пришла сюда: здесь было тепло, светло, и пять улыбающихся женщин встречали ее, чуть не визжа от восторга. На минуту они перестали ощущать бремя лет и снова стали двадцатилетними девушками, а вернее, горластыми девчонками.
Клер действительно раскаивалась. Она заметила гору подарков и колыбель и поняла, как тщательно готовилась Джесси к этому вечеру. Ей очень понравилась царящая здесь праздничная атмосфера – свечи, огонь в камине, накрытый стол, булькающие на плите кастрюли. Воздух был пропитан ароматами жареных цыплят, розмарина, чеснока, лука и картошки. Вдохнув, Клер почувствовала, что умирает с голоду; это был не просто голод, а состояние «биологической тревоги».
Конечно же, это ребенок снова требовал пищи, а он был ненасытен. В последние несколько месяцев Клер наконец-то начала понимать истории об одержимости, о маленьком свернувшемся демоне, пожирающем женщину изнутри. Не далее как прошлой ночью она вгрызлась в индюшачью грудку и принялась машинально поедать ее, кусок за куском, пока не съела всю целиком. А потом она еще заказала китайский обед на двоих и, поскольку никто не видел, вылизала тарелки дочиста.
Вот и сейчас Клер кинулась к кофейному столику и зачерпнула полную пригоршню кукурузных чипсов.
– Простите, но я стала жуткой обжорой. Помираю с голоду. Остановите меня, а то вам ничего не достанется…
– Это не имеет никакого значения, – за всех ответила Джесси. – Ешь на здоровье, это все для тебя. Главное – ты опять с нами.
С аппетитом хрустя чипсами и смакуя зеленый чили (вот это приправа!), Клер стала восторгаться подарками, а также добротой и щедростью подруг.
– И это все мне? – смущенно спросила она.
– Да, от всех нас, – подтвердила Марта. – Вот я, например, купила всеприданое и даже кроватку.
«О боже, начинается», – подумала Джесси и плотнее запахнула на Марте накидку.
– Ну вот, ты повидала Клер, – сказала она, оттесняя Марту к двери, – и как раз успеваешь в ресторан. Здорово мы рассчитали, правда? – Она повернулась к Клер. – Марте нужно идти: сегодня день рождения Дональда, и он ждет ее в «Зеленом омаре».
Джесси спиной почуяла, что Марта замешкалась на пороге.
– Но мне же хочется посмотреть, как она откроет мои подарки… Останусь еще на минутку.
«Вот дерьмо», – выругалась про себя Джесси. Теперь у нее было твердое предчувствие. Она не хотела себе признаваться в том, что видела назревающее столкновение так же ясно, как увидела бы на шоссе знак «Дорога закрыта».
Тем временем Клер исследовала содержимое своего рюкзака; основательно порывшись в нем, она достала подарок, завернутый в простую коричневую бумагу.
– Джесси… это тебе, держи, пока я опять не забыла. Я давным-давно хотела его отдать. Надеюсь, тебе понравится.
– Мне ужасно нравится, – заверила ее Джесси, обнаружив под оберткой камень, по виду напоминающий песчаник. – А что это?
Но Клер уже отвернулась от нее, бросившись извиняться перед остальными:
– У меня есть подарки для всех, просто я забываю вам их отдать.
Марта схватила камень.
– Похоже на штукатурку.
– А может, окаменелый кокаин? – предположила Нина.
– В таком случае я бы хотела попробовать, – оживилась Сью Кэрол.
– Это обломок камня из Стены плача, – объяснила Клер. – Я привезла его из Израиля в прошлом году.
Подруги посмотрели на нее с удивлением.
– Что вы, я его не отламывала! Он просто… лежал возле Стены, вот я и взяла.
Словно исполняя многократно отрепетированный ритуал, женщины переместились на диваны и прихватили еще пару стульев, чтобы сесть в кружок. Клер оказалась во главе этого круга: она устроилась на большем из двух диванов, а подруги заняли места по сторонам от нее.
Как хозяйка, Джесси испытала некоторое облегчение: появление Клер заметно оживило атмосферу, к тому же Джесси была спасена от позора, неминуемого в том случае, если бы ее почетная гостья не пришла.
Теперь, если, конечно, Марта уйдет, у них есть шанс славно попировать. Угощение только что из духовки, с пылу с жару, и Джесси подаст его, как только Марта отчалит.
Марта вроде бы держала себя в рамках приличий. В отличие от других она даже не стала садиться, а принялась объяснять Клер, как обращаться со складной кроваткой. Было шумно – женщины разговаривали параллельно, перекрикивая и перебивая друг друга. Клер с рассеянной улыбкой кивала Марте, при этом рассказывая Сью Кэрол и Лисбет (последняя казалась искренне заинтересованной) о том, какова Стена плача на ощупь.
– Такое ощущение, что держишь в руках… мыло, – сказала Лисбет, поглаживая священный камень.
– Немудрено, ведь до него дотрагивались миллионы людей, – объяснила Клер. – И вся стена такая. Думаю, что именно от прикосновений стольких рук эти камни стали такими вот… мыльными на ощупь.
Подруги бережно передавали камень из рук в руки.
– Чувствуете, какой намоленный?
Лисбет сказала, что чувствует. Кажется, ей не хотелось с ним расставаться. В конце концов она передала камень Сью Кэрол, и та прошептала:
– Принеси мне удачу.
Клер рассказала подругам, как религиозные евреи записывают свои мольбы и желания на маленьких кусочках бумаги и втыкают их в щели между камнями.
– Вы себе не представляете, что я почувствовала, когда увидела это. Бумажек так много, что они целыми сотнями… падают на землю. Они лежат там, словно… комочки, которыми в школе плюются из трубочек.
– А ты тоже воткнула такую бумажку? – поинтересовалась Марта.
– Еще бы, – ответила Клер, удивив Джесси непривычной твердостью, но потом улыбнулась: – Да нет, забыла, как всегда.
Она встала и подошла к кроватке, где Марта распаковывала все новые и новые подарки.
– Вот у меня сколько всего, – крикнула Марта, но Клер прошла мимо.
Джесси заметила, что Клер держится за поясницу: видимо, тяжесть ребенка отзывалась у нее в спине. Это был первый «беременный» жест Клер, и зоркий глаз Марты тоже его не пропустил.
– И тебе обязательно ездить на велосипеде?
– Все легче, чем пешком, – со смехом ответила Клер.
Ох, начинается. Джесси зажмурила глаза – эх, если бы она могла еще заткнуть и уши! Марта была «в своем репертуаре»…
– По-моему, ты поступаешь неблагоразумно. Из-за беременности у тебя наверняка смещен центр тяжести. К тому же обещали снег. Не представляю себе, как ты доберешься домой.
Клер проигнорировала последнее утверждение, но демонстративно сделала пируэт, отвечая на первое.
– У меня нетцентра тяжести, – заявила она, выпрямляясь. – Возможно, это, – она дотронулась до живота (второй «беременный» жест за вечер), – как раз помогает мне сохранять равновесие. Я еще никогда с такой легкостью не мчалась против ветра.
– А если у тебя по дороге начнутся схватки? – не унималась Марта.
Джесси вызвала лифт.
– Марта, ты сама просила проконтролировать тебя. Тебе пора.
Но Клер решила подтрунить над Мартой. Уперев руки в боки и широко улыбаясь, она сказала:
– Так это же здорово, Марта. Я только что услышала совершенно потрясающую байку про одну велогонщицу то ли из Миссури, то ли еще откуда-то. У нее действительноначались схватки, да еще и во время урагана. Мужа поблизости не оказалось, и она сама помчалась в больницу. Проехав четырнадцать миль под проливным дождем, она и глазом не успела моргнуть, как родила. На следующий день ее выписали.
– Она и уехала на велосипеде? – изумленно спросила Лисбет.
– Ну да! – Незаметно для Марты Клер подмигнула подругам. – Усадила ребенка в детское креслице и – вперед с ветерком! Видите, беспокоиться не о чем.
Поджав губы, Марта подошла к Клер. Джесси было знакомо выражение ее лица – недовольство другими людьми под маской заботы о них. «О боже, – подумала она, – начинается обстрел».
– С этой женщиной у тебя нет ничего общего, – отчеканила Марта. – В отличие от тебя эта женщина… замужем.
Роковое слово повисло в воздухе, словно запах.
– Вот-вот, вспомни о Дональде, – подсказала Джесси.
Лифт как раз подъехал, и двери призывно открылись. Но Марта слегка оттолкнула Джесси локтем.
– Подожди…
Не обращая на Марту внимания, Клер дурашливо демонстрировала подругам свой живот.
– Мне еще никогда не было так хорошо. Видите, какая чистая у меня кожа? А вот это? – Она задрала свитер до подбородка. – Классная ложбинка, да?
Она захрумкала последней оставшейся на блюде морковкой, предварительно шутливым жестом обмакнув ее в чили.
– Неужели тебя не тошнит по утрам? – спросила Марта.
– По утрам я сплю. Первые три месяца вообще не вылезала из постели.
– Первый триместр, – уточнила Марта.
– Это так называется, да? Значит, весь первый триместр я проспала.
– Так вот, когда это происходит. В первый триместр идет формирование мозга, – трагическим тоном произнесла Марта.
Интересно, Клер сильно волновалась? Она поглощала закуски, молниеносно расправляясь с маленькими помидорами и сея панику в рядах сельдерея.
– Вкуснотища, – объявила она. – Остановите меня, а то вам ничего не останется. Я просто какой-то Робин-Бобин: все время ем и не могу остановиться. Сегодня чуть не сгрызла кусок пенопласта.
– Патологически повышенный аппетит, – диагностировала Марта.
– Марта, прошу тебя, – взмолилась Джесси. – Подумай об ужине, о Дональде…
– Уже иду…
– Клер, ты, наверное, хочешь пить? Садись, я тебе налью, – рассеянно сказала Джесси, не догадываясь, что выпускает очередного джинна из бутылки.
– Ой, спасибо. Так пить хочется – умираю. Что я вижу! – Клер направилась к бутылке шираза; та была открыта, чтобы вино могло подышать. – «Поместье Розмэри», наше фирменное вино.
Клер налила себе полный бокал.
– На распродаже оно стоит всего двенадцать девяносто девять, – пояснила Нина, подливая себе вина, – зато по вкусу тянет долларов на пятьдесят и оказывает волшебное расслабляющее действие.
– Оно оказывает разрушительноедействие на вашу ДНК, – поправила ее Марта, бросаясь к бару.
Джесси почувствовала себя так, словно стала свидетельницей дорожного происшествия: казалось, что все тянулось очень долго, хотя на самом деле – не больше секунды. Марта вцепилась в бокал, не давая Клер поднести его ко рту.
– Да брось ты, – сказала Клер, – глоток красного вина…
– Еще никому не повредил, – подхватила Сью Кэрол. – Никому-никому! Моя мама каждый день выпивала во время беременности, и посмотрите на меня.
Марта посмотрела.
– О господи… – выдохнула она и снова обратилась к Клер: – Твои хромосомы…
– Приказали долго жить, – заявила Клер, обняв Джесси.
Та не знала, как себя вести. Она слышала, что беременную женщину могут арестовать за употребление алкоголя. Теперь в метро и даже на банках пива пишут: «Алкоголь опасен для нерожденного ребенка». Но что тогда с Европой, где все пьют вино за обедом, и ничего? Может, там целые страны сплошь заселены олигофренами?
– А как насчет европейцев? – спросила Джесси, не чувствуя уверенности в собственном голосе.
– Да вы только посмотрите на них, – крикнула Марта, едва не брызжа слюной. – У них все наперекосяк, и, возможно, алкоголь служит этому объяснением. Мировые войны… эти их странные фильмы. Прошлым летом я посетила шесть стран и увидела там кучу людей с отклонениями в развитии. И потом, Клер, даже если целый континент безответствен, это тебя не извиняет. Ты уже достаточно опытная – во всяком случае, мне так казалось.
Возникла пауза. Джесси почувствовала, что Клер как током ударило. Высокое напряжение. Джесси знала: несмотря на весь свой добрый нрав, Клер может не на шутку разозлиться. В глубине ее существа живет гнев, дающий о себе знать редко, но зато с вулканической силой. Если станет слишком жарко, такое извержение может произойти.
– Марта полагает, – с отчетливостью, достойной Марты, произнесла Клер, – что я напрасно собралась рожать без мужа.
– Этогоя не говорила, – возразила Марта. – Но вы хотя бы помолвлены?
– Нет, – смеясь, ответила Клер. – Я ужебеременна, так зачем мне муж? К тому же дома у меня очень тесно.
– Но вы хоть встречаетесь?
Джесси подумала, что плохо выполняет свой долг хозяйки (раз Марта все еще здесь).
– Марта, пожалуйста, не превращай вечеринку в допрос.
– Да все нормально, – успокоила ее Клер.
– Между прочим, ты обещала, – напомнила Лисбет, – что расскажешь нам о нем, когда мы все соберемся.
Джесси искренне любила Лисбет, но в тот момент готова была ее придушить.
– Не вздумай выходить замуж, – сказала свое слово Сью Кэрол. – Поверь мне, дорогуша, одной куда лучше.
– Ну, давай, рассказывай об этом парне, – поторопила Нина.
– Сперва я должна выпить, – сказала Клер с улыбкой, но каким-то нейтральным тоном.
– Может, минеральной воды? У меня есть «Пеллегрино» с газом и без, – предложила Джесси, не надеясь на согласие.
– Нет, я люблю красное вино. – Клер взяла бокал за ножку, поднесла его к губам и ухмыльнулась. – Да я только понюхаю. – Она сделала глубокий вдох и комично-громкий выдох. – До свиданья, ручки! До свиданья, ножки!
«Неужели и вправду выпьет?» – забеспокоилась Джесси.
Клер вернулась к кофейному столику и прихватила еще чипсов с зеленым чили. Бокал она поставила на стол.
«Вот и молодец, – молча одобрила ее Джесси. – Ешь на здоровье, но только не пей». Она взглянула на Марту: та в нерешительности переминалась с ноги на ногу, не в силах уйти, пока вопрос с выпивкой не утрясен окончательно.
Клер плюхнулась на диван и зашуршала упаковочной бумагой. В руках у нее мелькнул первый подарок – блестящий белый пакет от Лисбет.
– Начни с моих, я ведь должна идти, – почти потребовала Марта.
«Открой ее подарки, Клер, и она уйдет», – мысленно приказала Джесси.
Но Клер уже разглядывала крестильную рубашечку с кружевами.
– Ах, какая прелесть! – хором воскликнули подруги.
Лисбет тихо встала со своего места и села рядом с Клер.
– Правда, симпатичная? Я просто не могла удержаться.
В коробке обнаружился еще и чепчик, который Клер радостно нацепила на себя, игнорируя слова Марты о том, что чепчик детский.
– Но Клер он тоже идет, – вступилась за подругу Лисбет. – А эта ночная сорочка – для тебя. Вы будете здорово смотреться в кружевах.
– Да, вот бы родить девочку, – мечтательно проговорила Клер.
– Ты что, до сих пор не знаешь, кто там у тебя? – возмутилась Марта. – Разве ты не сделала анализ околоплодной жидкости?
Клер не ответила.
Стремясь заполнить неловкую паузу, Нина вскочила с места и сунула Клер свой подарок.
– Это от нас с мамой… надеюсь, ты ее не забыла.
Клер открыла коробку и достала оттуда голого пупса.
– Прямо как настоящий, – сказала Нина.
Джесси заметила, что, как и Лисбет, Нина покраснела, вручая Клер подарок. Этот румянец означал прилив какого-то нового, еще неизведанного чувства. Каждая из подруг с нетерпением ждала реакции Клер, радости в ее глазах. Конечно, дарительницам хотелось, чтобы их подарки понравились, но сюда подмешивалось и нечто другое, отчего ожидание становилось невероятно напряженным.
«Клер не просто первая, – подумала Джесси. – Возможно, она единственная из нас, у кого будет ребенок».
– А колыбель от меня, – услышала она собственный голос. – Ей больше ста лет, она из Лапландии.
Клер провела рукой по гладкому дереву и восхищенно выдохнула:
– Ой, Джесси…
– Любопытная вещица, – оценила Марта. – По-моему, ей место в «Смитсониане». [67]67
Крупнейший в мире музейный комплекс (в Вашингтоне), располагающий уникальными этнографическими коллекциями.
[Закрыть]А требованиям безопасности она соответствует?
Само собой, Марта немедленно рассказала пару страшилок о том, как детские головы застревают между прутьями нарядных старинных детских кроваток.
Клер усадила пупса в колыбель. Склонившись над деревянным творением старинного мастера, женщины стали разглядывать забавного голыша. Это и в самом деле был мальчик.
– Говоря, что он «настоящий», я имела в виду – «настоящий», – хихикнула Нина.
Сходство куклы с живым ребенком поразило Джесси, но еще большее впечатление произвела на нее картина в целом: «малыш» в колыбельке, купленной ею давным-давно в надежде, что когда-нибудь… «Не смей об этом думать», – приказала она себе.
– Знаете, как ни странно, – сказала Клер, достав куклу из колыбели, – он похож на отца ребенка.
– Неужели тот тоже пластмассовый и с белыми акриловыми волосами? – поинтересовалась Лисбет.
– Кстати, к вопросу об отце, – вмешалась Марта. – Ты ведь обещала о нем рассказать.
– Давай же, – попросила Сью Кэрол. – Мы жаждем леденящих душу подробностей.
– И где он сейчас? – спросила Марта.
– Вернулся в Афины, – ответила Клер.
– В Афины?
– Афины, Джорджия! – крикнула Сью Кэрол.
– Афины, Греция, – уточнила Клер.
– Греция. – Презрение, прозвучавшее в голосе Марты, вызывало в памяти прогорклое оливковое масло и подозрительное сувлаки. [68]68
Греческое блюдо – завернутые в тесто кусочки мяса с овощами и особым соусом из йогурта со специями.
[Закрыть]
Даже у Джесси, обычно нелюбопытной, возник вопрос:
– Так он грек?
Нет – как выяснилось, он просто работает в Греции.
Теперь женщины расположились полукругом. Сью Кэрол устроилась на полу, сев по-турецки и обняв маленькую подушку, которую, как догадалась Джесси, она захватила из дома. Лисбет заняла место рядом с Клер и Ниной, а Джесси присела на край дивана. Марта стояла, обеими руками вцепившись в спинку старого кресла. Она все еще готовилась уйти. Джесси подумала (правда, без особой уверенности), что катастрофу можно предотвратить в одном случае: если Марта оставит их в покое, получив достаточно информации, чтобы утолить свое любопытство или утвердиться в своем предвзятом мнении. Но та, казалось, приросла к месту, прямо-таки сверля Клер взглядом. Джесси еще никогда не видела такого выражения лица – даже у Марты: ту буквально перекосило от зависти и жадного интереса. Правда, потом она спохватилась и придала лицу привычную сочувственно-неодобрительную гримасу.
Что касается почетной гостьи, то она явно получала удовольствие от происходящего. Она действительно предстала перед подругами «во всем блеске», ее веснушчатое лицо сияло в свете свечей.
– Он архитектор-реставратор, – объявила она с гордостью.
Это сообщение впечатлило даже Марту:
– Правда? Обожаю архитекторов. Это хороший знак. Надо полагать, он умен и образован, а, как известно, ребенок наследует умственные способности родителя с болеевысоким уровнем интеллекта.
«Да заткнись ты», – подумала Джесси. Остальные посмотрели на Марту.
– А что в этом плохого? – недоуменно спросила та, заметив взгляды подруг.
Затем последовала фраза, которую все они выучили наизусть еще много лет назад, в «Тереза-хаусе», когда Сью Кэрол представляла убойные пародии на Марту:
– Я что-то не то сказала?
Все прыснули.
– Ты опоздаешь, и Дональду придется поедать свой ужин в одиночестве, – напомнила Джесси.
– Вот дослушаю и пойду, – заявила Марта.
– Он реставрирует Акрополь, – пояснила Клер.
Джесси почувствовала, что преследовавшая ее неясная тревога улетучилась.
– Знаешь, а он мне уже нравится, – сказала она Клер.
– Отличный парень, – поддержала ее Сью Кэрол.
– Гм, художник, – пробормотала Лисбет. – Стив тоже художник.
– Да все они… художники, – буркнула Нина.
Впрочем, она сразу же пожалела, что ее интонация была такой горькой. Нина ощущала какой-то металлический привкус во рту и не могла понять: то ли это любитель экзотических чаев оставил такое послевкусие, то ли она наконец достигла желанного, хотя и странного метаболического состояния, именуемого кетозис? [69]69
Состояние, возникающее при низкокалорийной диете, когда организм, лишенный необходимого количества углеводов, обращается к запасам жира в поисках источника энергии.
[Закрыть]Кулинарные ароматы вызывали у нее повышенное слюноотделение (никто не чувствует запах еды так остро, как человек, сидящий на диете). Нина ощутила себя ищейкой: из всего богатства ароматов она могла вычленить нотку какой-то отдельной приправы, например кервеля. Рассказ о бурной любовной связи, который ей предстояло услышать, тоже будил аппетит. Таким образом, урчание в Нинином животе объяснялось и голодом, и отчаянием.
«Ладно, не трави себе душу, – приказала сама себе Нина. – Судя по всему, приключение Клер закончилось благополучно».
– Он реставрирует античные вещи, – продолжала Клер. – Он может работать часами, днями, неделями, а иногда и годами, чтобы извлечь из-под обломков и возродить к жизни какую-нибудь изящную деталь.
– И когда он планирует закончить? – нетерпеливо спросила Марта.
– Но это же Акрополь – его вряд ли вообщезакончат, – возразила Джесси. – Реставрация будет идти еще много лет, правда?
– Да, Акрополь – это навсегда, – мечтательно согласилась Лисбет.
– Ага, значит, долгострой, – сделала вывод Марта. – Думаю, твой реставратор сознательно тянет резину… – Она открыто перешла в нападение: – Выходит, к родам его можно не ждать?
Клер поглядела на нее.
– Я не знаю, Марта. – Она пристально смотрела на нее и говорила тихим спокойным голосом. – Не знаю, стоит ли нам встречаться вновь. Возможно, наши чувства изменятся. Все это так загадочно. У нас была потрясающая ночь…
– Всего одна? – в голосе Марты звучало такое разочарование, как будто у Клер все было даже хуже, чем она, Марта, могла предполагать.
– Зато какая!
Клер просияла. Стоит ли ей в подробностях рассказывать им о той ночи – о Ночи Ночей? Она еще никогда не говорила о ней вслух, но про себя уже тысячу раз ее вспоминала. О да,это была ее лучшая ночь – воистину, Ночь Ночей.
Перед тем как начать повествование, Клер решила слегка помучить подруг:
– Мы так выдохлись, что наутро у нас было одно желание – бежать друг от друга куда глаза глядят. А какие у нас на бедрах были ожоги от ковра…
– Ожоги от ковра? – не поняла Марта.
– Это бывает, когда люди занимаются любовью на ковре, – пояснила Нина.
Марта захлопала ресницами, силясь представить себе, как это может быть.
– Иногда после такой близости лучше просто разойтись.
– Конечно – такая страсть… – понимающе прошептала Лисбет. – Вы были единым целым и испугались, что в этом единении потеряете самих себя.
«О да, – мысленно согласилась Джесси. – Можно потерять себя, можно совсем исчезнуть…» Она быстро взглянула на плиту, чтобы разглядеть время на таймере. Без десяти восемь. Джесси показалось, что все ее внутренние органы напряглись в неистовом ожидании звонка.
– Эй, – напомнила о себе Сью Кэрол.
Она сидела на полу, привалившись к дивану, и, как заметила Джесси, все время пила (она завладела одной из бутылок шираза, предназначенных для обеда, и поставила ее возле себя). «Надо проследить, – сказала себе Джесси, – чтобы она не назюзюкалась». А Сью Кэрол действительно наполняла свой бокал каждую минуту, что могло привести к непредсказуемым последствиям: перебрав, она вела себя довольно странно. С другой – практической – стороны, Джесси беспокоилась, что хорошего вина просто не хватит, если подруга и дальше не сбавит темп.
– Эй, – повторила Сью Кэрол, – а как насчет самого интересного?
– Так ты влюбилась в него, правда? Ты бы, наверное, не оставила ребенка, если бы не влюбилась? – спросила Лисбет.
Джесси покосилась на бокал Лисбет и с облегчением и удивлением заметила, что там все еще оставалась водка. Правда, в следующую секунду у Джесси появился новый повод для волнения: подруга выложила на кофейный столик пачку «Голуаз» и свою любимую голубую зажигалку. Неужели она собралась закурить?
– Так игра стоила свеч? – поинтересовалась Нина.
Достаточно было взглянуть на Клер, чтобы узнать ответ. Ее лицо смягчилось прямо на глазах. «О да, – поняла Джесси, – она влюбилась…»
– Ладно, я влюбилась, – подтвердила Клер, – и поэтому решила оставить ребенка. Кто знает, когда я еще влюблюсь? Может, только через много лет…
– А к тому моменту уже не сможешь иметь детей, – подытожила Марта.
Потом она выдала свою формулу того, как правильнозавести ребенка, – четырехгодичный «план Марты»: два года, чтобы найти идеального партнера, год, чтобы выяснить, совместимы вы с ним или нет…
Остальные прыснули: все это они много раз слышали, к тому же «план Марты» совсем не подходил Клер. Не то чтобы у Клер был свой план – просто все ее поступки совершались под властью минуты, и у нее вообще не было никакого плана. Так, по крайней мере, считали подруги.
И вот Клер открыла им тайну Ночи Ночей. Здесь, в этой комнате, при звуках негромкой музыки и отдаленном завывании ветра за окном, в колеблющемся свете свечей, она откинулась на спинку дивана и наслаждалась воспоминаниями.
Клер рассказала подругам, как увидела его, Мужчину, боковым зрением.
– Он стоял справа от меня возле ящика с мандаринами. Знаете, как это бывает, когда тебе кто-то нравится? Знаете, как быстро принимаешь решение? Знаете или нет?
– Да, – сказала Джесси, вспомнив ту ночь в Колорадо. – О да…
– Я подумала: «Красивый, интересный…», но не знала, как с ним заговорить. И тут он в буквальном смысле перехватил инициативу, взял у меня из рук авокадо и предложил: «Давайте я выберу вам поспелее». Завязался разговор – мы стали обсуждать, почему часть фруктов лежит в магазине, а часть на лотках снаружи. Мол, по какому принципу хозяева лавок сортируют товар?
– Спешат избавиться от гнили, – не без иронии объяснила Марта.
– Да нет, они не гнилые, просто спелые.
– Ну конечно! Ты покупаешь эти… дешевые фрукты, а в них грибок, – упрекнула подругу Марта.
Грибок. Да, заразные заболевания есть не только у людей…
– Его зовут Дэвид, – сообщила Клер.
По ее словам, он оказался приятным собеседником. Конечно же, он привлек ее и своей внешностью: стройным телом, пшеничной бородой, глазами цвета морской волны. Она обратила внимание и на руки Дэвида – крупные, с выпуклыми венами, загорелые (он ведь почти все время на воздухе). Да, глаза у него чудесные… и это самое главное.
– Мы поняли, – мечтательно проговорила Клер, – как только мы посмотрели друг другу в глаза, сразу поняли… что это произойдет и что нам будет здорово.
– Значит, ты встретила этого мужчину у фруктового лотка, – с плохо скрываемым раздражением сказала Марта, – и объявляешь нам, что… зачала ребенка от человека с улицы?
– Это произошло не на улице. Мы пошли ко мне, – возразила Клер.
– Но встретились-то вы на улице?
– Не на улице, а во фруктовой лавке, – вступилась за подругу Лисбет.
Марта прибегла к очередной максиме:
– Если знакомство состоялось не на вечеринке, не на работе и не через друзей, то это знакомство – уличное.
– Но не все ли равно, где знакомиться? – искренне удивилась Клер. – На улице что, не люди? Они тоже ходят на работу и на вечеринки.
– Нет, не все равно! Что бы ни случилось в дальнейшем, втайне мужчина всегда будет называть тебя «угол Пятьдесят шестой улицы и Девятой авеню». Ему ничего не стоит оскорбить и даже ударить тебя, ты ведь для него женщина… с улицы.
– Марта, ты останешься без ужина, – сказала Джесси, осознав, что уже девятый час.
– Да иду, иду! – огрызнулась Марта. – Итак, ты привела этого человека с улицы к себе домой и?..
– Занималась с ним любовью и зачала от него ребенка, – подтвердила Клер худшие Мартины опасения.
– С улицы, – простонала Марта, – с улицы…
– Между прочим, на улице можно подцепить отличного мужичка, – подколола ее Нина. – Кстати, ты не забыла, что встретила Дональда на пляже? Клер нашла своего на улице, ты – в песке, вот и вся разница.
– Во-первых, не на пляже, а в дегустационном зале, – парировала Марта. – Во-вторых, нас познакомил мой дантист: оказалось, Дональд тоже у него лечится.
– Значит, вы оба вне всяких подозрений, – не без яда в голосе произнесла Сью Кэрол.
Джесси вздохнула: состояние Сью Кэрол все ухудшалось. Теперь даже ее видящий глаз покраснел и был как-то пьяно прищурен. Но со Сью Кэрол все просто: она может всплакнуть, отключиться или уединиться в ванной для «самолечения». Возможно, она даже покинет их и устремится домой, к Бобу. В общем, Сью Кэрол не доставляла Джесси больших проблем, а вот Марта… Марта могла всерьез испортить вечеринку. Было необходимо ее выставить, пока она не причинила кому-нибудь непоправимый вред.
Джесси практически потащила Марту к двери, держа ее за накидку.
– Слушай, Марта, тебе и в самом деле пора. Но почему ты так стремишься… осудить Клер?
Марта снова напустила на себя озабоченный вид.
– Джесси, теперь еще и тыменя огорчаешь. Я не знаю, что обо всем этом думать, но я просто не могу сидеть и спокойно слушать о греческом прощелыге, которого она привела с улицы в самый разгар эпидемии венерических заболеваний.
Джесси глянула через плечо, чтобы проверить, не слышала ли Клер. К счастью, та была слишком увлечена воспоминаниями и как раз говорила о том, как Дэвид учил ее покупать бананы:
– «Ни в коем случае не берите зеленые, – сказал он мне, – возьмите вон те, с пятнышками. Может, на вид они и не очень, зато на вкус – что надо».
Джесси склонилась к Мартиному уху и тихо-тихо, чтобы Клер не услышала, прошептала:
– Но он явно не входил в группу риска.
– Да они все – сплошная группа риска. Рыщут повсюду со своими смертоносными шту… А с «виагрой» они вообще никогда не успокоятся.
– Но чему ты так радуешься? – прошептала Джесси. – Все равно уже поздно.
– А я не радуюсь, я переживаю. Мне жаль, что я в очередной раз оказалась права. Говорила я вам, что это негигиенично? Что нужно требовать у них справку от венеролога? Я еще в 84-м году ходила на свидание с фонариком и лупой, чтобы как следует рассмотреть их проклятые гениталии! Тогда я проверяла их на герпес…
– Мечтая его обнаружить, – пробормотала Нина. Поймав краем уха последнюю фразу, она не удержалась от комментария на столь животрепещущую тему.
