Текст книги "С утра шёл снег (СИ)"
Автор книги: Лолита Моро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 28 страниц)
Глава 7. Егор
Дождь шел все утро.
– К обеду закончится, – предсказала глухим голосом Кристина. Сидела в мягком кресле в холле своей гостиницы. Здесь у нее и кабинет, и наблюдательный пункт. Лестница на второй этаж. Ресепшен. Через большое окно виден двор, как на ладони. Что и как поделывают постояльцы в ее хозяйстве. Которых, кстати, было всего двое. Не сезон еще.
Женщине нездоровилось. Смуглое лицо словно присыпало серым пеплом. Черные круги вокруг глаз. Дыхание неровное. Правая рука на сердце.
– Как ты себя чувствуешь? – я присела перед ней на корточки. Погладила полную ладонь на подлокотнике. Ледяная. На висках и лбу серебрится пот.
– Сбегай, девочка моя, в аптеку напротив. Где этот черт Давид? Вечно он где-то носится, – она протянула мне деньги.
– Он в школе, – наивно предположила я.
– Ага, жди! – слабо улыбнулась Кристина.
Корвалол не помог.
– Я вызову Скорую? – спросила я.
– Нет. Не хочу, что бы соседи увидели. Сейчас пройдет, – упрямо отказалась она.
Не проходило. Становилось явно хуже. Я сделала уже сотый круг по комнате. Делать что-то надо. Вдруг она умрет, эта упрямая женщина? Пока я тут колыхаюсь в своем вечном сомнении. Всегда в моей жизни находился человек, который умел проявить себя в таких вот резких обстоятельствах. Вместо меня. Всегда считала себя равнодушной. Холодной. Никогда не подбирала замерзших котят или сбитых машиной собак на обочине. Здесь и сейчас тупо некому было делать дело вместо меня. Действительно, а вдруг умрет? Что я тогда скажу ребятам? В зеркало как стану глядеть? Менты понаедут, пронеслось краем сознания. Я взяла в руки телефон.
– На дороге крупная авария. Машина приедет часа через два-три. Если успеют к тому временя растащить. Там и так пробка в два километра длиной. Рядом с вами есть частная клиника. Они обязаны принять в экстренном случае. Требуйте, – уверенный голос оператора накрылся трубкой.
– Я никуда не поеду, – твердо объявила хозяйка, отлично слышавшая разговор.
И тут явился Давид. Мокрый и сияющий. Бросил на пол большой пакет. Тот яростно брыкался и вонял рыбой.
– О! Прости, любимая, – он дотянулся губами до моей щеки. Решил, что после того, что с нами было минувшей ночью, можно. Улыбался счастливо в мое лицо. Ничего кругом не замечал.
– Я вытру пол.
– Не надо. Где Айк? Где тут у вас частная клиника? Не стоматология. Кристина умирает, – я сняла с крючка дождевик.
– Да ты что! Тетя, ты с ума сошла? – он наклонился испуганно над ней. Та слабо махнула рукой и отвернулась. Слезы бессильно катились по бледным щекам.
– Айк ушел с пацанами…
– Ключи где? – я имела ввиду пресловутый кабриолет.
Крыша автомобиля не желала раскладываться. Сквозь шифер навеса на голову капали отдельные струйки. Я дернула кожу нервно. Что-то звонко лопнуло и крыша встала на место.
– Я поведу! – моментально обрадовался Давид.
– Нет. Я сама. Привезешь, умелец, нас в морг.
Клиника, белея надменно дорогой отделкой, приняла нас без уговоров. Тем более удивительно, что персонал глядел на нашу мокрую, явно безденежную троицу с недовольным любопытством. Словно желал половой тряпкой стереть из холла вместе с грязными следами. Тем не менее, дама в белом, с дежурной доброжелательностью на ухоженном лице, усадила Кристину в кресло и увезла в смотровую. Барышня в кокетливой униформе продолжила отслеживать нашу пару, торчащую у дверей, внимательно и строго.
– Пошли, покурим, – объявил громко от неловкости Давид. Который не курил вовсе. Мы вышли под дождь.
Белый мерседес аккуратно припарковался рядом с нашим красным чудом. Из дверей клиники выскочила девушка с большим зонтом. Та, что сверлила нас черными глазками за грязь на белом полу. Наверняка подрабатывает здесь уборщицей. С чего бы иначе ей так переживать. Стояла в готовности с раскрытым зонтом у водительской двери. Спинку вытянула стрункой. Дурочка. Как он выйдет? От двери машины до решетки крыльца пара сантиметров. Не откроется. Водитель барахтался внутри. Лез с одного сиденья на другое. Мы с Давидом получали удовольствие от картины жизни.
– Какой придурок поставил машину на мое место? – мужчина, наконец, выковырял себя наружу. Высокий блондин в дорогом костюме. Барышня под зонтиком понеслась на голос.
– Здравствуйте, Георгий Аркадьевич, – радостно прозвучал голос моего друга и как бы парня.
– Привет, Давид. Твой брат не научил тебя нормально ставить машину? Раскорячился на чужом месте, как… – тут он заметил меня и передумал заканчивать фразу. Я узнала голос. Вчера. Пляж. Егор. Моментально спрятала взгляд в пол.
– Извините меня, Георгий Аркадьевич. Айку не говорите, ладно? Он меня засмеет, – ухмылялся Давидик. А он, оказывается, джентельмен. Придется позволить себя целовать. В щечку, ясное дело. Егор махнул рукой. Проходя мимо меня в двери, остановился. Пропускал вперед. Я вошла.
– Егор сказал, что оставит у себя Кристину до завтра. Бес-плат-но. Представляешь? Так и сказал: по-соседски. Офигеть! Ты классно водишь. Только парковаться пока не умеешь. Я тебя научу. А я тебя не выдал. Я – молодец? – болтал мальчишка, развалясь рядом на пассажирском сиденье. Солнце вышло, стало сушить мокрую землю. Мы убрали непокорную крышу, и ветер ласково касался лица. На этих узких улочках не разгонишься. Я и так едва не чиркала длинной мордой кабриолета по окрестным заборам на поворотах. Кивнула.
– Он спросил, кто ты. Я сказал, что моя девушка. Как думаешь, поверил?
Я кивнула снова. Глянула на себя в зеркало заднего вида. На меня смотрело слегка розовое от первого загара, вполне детское лицо. Без макияжа мне сигареты отказывались продавать. А что? Мог и поверить. В желтом дождевике с голыми коленками и фиолетовыми калошами на босу ногу.
– Егор сказал, что придет сегодня к нам в клуб. Ужинать. Придется приготовить для него его любимые баклажаны. Бес-плат-но.
Я закрыла гостиницу на ключ и направилась к клубу. Вошла со служебного входа. Меньше недели я здесь, а словно полжизни.
– Айк еще не вернулся. Звонил. Узнал про Кристину. Орал, как сумасшедший. Про то, что нас с Гариком вечно нет на месте. Как будто сам не такой. Велел к раковине тебя не подпускать, – сообщил радостно Давид. В двух белых корытах громоздилась грязная посуда. Никаких девиаций с машинами. Посудомойка в этом заведении была исключительно живая. То есть я.
– Много народу? – спросила, надевая желтые резиновые перчатки. Не смотря на приказ брата, парень не стал мне мешать. В самом деле, не мужчине же тарелки мыть. Если есть женщина.
– Есть мало-мало, – здесь это означает, что посетители есть. Давид извернулся и поцеловал меня в щеку. Я возмущенно обернулась. Он уже сбежал из подсобки. Груда посуды ждала меня укоризненно.
– Лолочка, выйди в зал, пожалуйста, – Гарик всунул кудрявую голову между полосами бамбуковых висюлек.
Посередине зала стоял Айк в блестящем от воды черном плаще. В руках он держал букет. Красные розы. Дождь на лепестках.
– Спасибо, что спасла нашу дорогую Кристину! – он всучил мне цветы и обнял. Хотел поцеловать. В зале раздались аплодисменты. Зачем?
– Эй! Руки прочь! Это моя девушка! – Давидик вклинился между нами. Айк засмеялся, смотрел с настороженным любопытством. Не мог поверить.
– Это правда? – недоумение и. Ревность? Средний брат подвинулся ближе. Глядел черными глазами. Тоже интересно ему маленькому. Что происходит в центре ресторанчика. Между столами, посетителями и танцполом.
– Правда! – звонко огласил заведение голос младшего. Смотрят плотно. Знать желают.
– Так, – я улыбнулась открыто, всем троим. Надо разруливать. Вспомнила прикол доктора Егора. – Все вы мне милы сердечно. Но другому я навечно отдана. И буду век ему верна. Все. Спасибо за цветы. Это приятно, но, ей-богу, не за что, – быстро смылась в подсобку.
Нашла стеклянную вазу. Подрезала розы большим поварским ножом на дереве столешницы. Жесткие обрезки стеблей разлетелись во все стороны. Сунула в воду и вышла обратно.
– Пусть здесь меня подождут, – я поставила цветы на барную стойку. Гарик кивнул и не отводил взгляда. От моей фигуры в старой джинсовой рубахе и синих джеггинсах. Стоял на подиуме за высоким столом. Его глаза пришлись вровень с моими. Переместились на губы, там и стались.
– Здравствуйте, девушка Давида, – раздалось слева. Я повернула голову. Как я не заметила? Егор стоял в трех шагах, опираясь локтем на высокий стол. Тридцать пять или около того. Дорогие джинсы, мягкие туфли, часы. Светлые волосы с легкой волной. Белый свитер удачно оттеняет загар. Черты лица и парфюм европейского качества. Выше меня. Разглядывает меня так же, как я его. Оценивающе.
– Я тоже, между прочим, приложил руку к спасению дорогой Кристины. Цветов мне, правда, не подарили. Только печеные баклажаны, – он улыбался. Насмешливо, красивыми, чуть тонковатыми губами.
Я кивнула. Не буду с ним разговаривать. Нет. Взяла поднос и пошла собирать посуду со столов. Балбес Давид трындел с друзьями на улице. Айк, я уже успела это оценить, был хозяином справедливым. Подкинет мне за эту работу пару сотен в зарплату. Деньги, что дала мне с собой добрая Наринэ, растаяли. Пришлось извести их на одежду. Весна здесь стремительная. Пальцы ног стало знакомо покалывать. Горячо и остро. Кыш!
– Меня зовут Егор, – он стоял между мной и входом в кухню. Ступни в тонкой коже мокасинов. Ладони в карманах узких штанов. Как там, под замком? Нет! Выше глаза я не поднимала.
– Я знаю твое имя. Лола, – он не двигался. Поднос тянул вниз. Тяжело.
– Пропустите меня, пожалуйста. Я сейчас уроню, – тихо попросила я.
– О! Прости, – он убрался с дороги.
Я с остервенением драила тарелки, вилки, ложки. Нет-нет-нет! Твердила я, как заклинание. Да-да-да! Стучала кровь внутри. Да-да-да!
Голова разболелась от яростной борьбы. Меня со мной. Шпильки впивались в кожу. От горячей воды стоял пар. Жарко. Я стянула рубаху через голову и освободила волосы. Распахнула дверь наружу. Ветер с моря ворвался ко мне, подняв куполом бамбуковую занавесь.
– Ты простудишься. С ума сойти! – Давид глядел на меня, широко распахнув черные глаза. Розовое кружевное бюстье до талии. Привет из прежней жизни. Синие джеггинсы облепляют в ноль. Лицо пылает. Я невольно прикрыла грудь руками, обняв себя за плечи. За спиной мальчишки стоял Егор. У него, оказывается, карие глаза. Орехового оттенка.
– Да-а, – проговорил неясно мужчина. Опомнился. Уверенно прошел сквозь столы и раковины и захлопнул дверь. Я вжалась в железо холодильника за спиной.
– Мне кажется, что у тебя жар. Можно я потрогаю лоб? Я же доктор, – не громко сказал. Ага! Вот ты меня и полечишь. Не-ет!
– Не надо. Ничего не надо, – я схватила рубаху и выскочила вон.
– Посмотри, детка, какой красивый парень. Нравится? – Олег покровительственно похлопал по высокой попе человека рядом.
Я надула розовые губки и отвернулась. Прождала его в этом противном ресторане сорок минут. А он явился не один. Мужчины сели за стол. Подошел официант. Олег стал заказывать какую-то еду. Я смотрела на прохожих за большим стеклом. Вечный дождь сыпал на вечно серые пальто и куртки. Люди быстро шли по своим делам. Перескакивали через лужи или шлепали прямо, задумавшись о своем. Мимо серых каменных домов с серыми кариатидами, привычно подпиравшими козырьки парадных.
– Твое здоровье, любимая, – поднял рюмку Олег. Его приятель смотрел на меня в упор большими синими глазами. Линзы, наверняка. Таких синих не бывает в природе. Ничего, ему идет.
– А девушка? – хороший голос. Низкий, с теплой хрипотцой. Парень держал стакан в воздухе.
– Наша красавица не пьет. Она за рулем, – рассмеялся довольно мой взрослый друг. Это шутка, смысла которой синеглазка пока не знает. Но, судя по всему, узнает сегодня же. Плевать. Я отодвинула грудь от стола, пропуская руку подавальщика с тарелкой. Опять какая-то напыщенная фигня. Не хочу есть. И не буду.
– Надо кушать, малышка. Я скоро начну цепляться за твои ребра, – пошутил Олег.
– Ты нас не познакомил, – напомнил второй.
– Прости, хороший мой. Павел. Лола.
Я, не отрывая взгляда от окна, кивнула. Павел. Ха! На Павлика тянет еле-еле. Искусственная седина и слишком пухлые губы. Ну-ну.
– Как дела в школе? – снова прикололся Олег. Чихать ему на мои школьные дела. Рассмеялся. Видно, произвел впечатление на нашего нового друга.
– Контрольную по физике пишем завтра, – доложила я.
– Значит, тебе точно не наливать. Иначе, что же ты напишешь с похмелья? – веселился мой добрый друг.
– В каком классе? – интересно ему все маленькому. Этому Павлику.
– Ладно, я пошутил, – решил откатить назад Олег. Пожалел об откровенности.
– В десятом, – мстительно призналась я.
Выруливая на проспект, видела в зеркале, как он щупает соседа за мочку уха. Тот глядел на меня, не отрываясь.
– Сколько же тебе лет? – спрашивал потом жарко Павлик, разложив меня на столе. Чертил языком дорожку по моей коже от шеи к паху. Пульсом рвущемуся ему навстречу.
– А хрен, его знает, – смеялась я, вся выгибаясь к его мягким губам и остальному. Олег стоял рядом с бокалом в руке. Голый и ухмылялся.
Я резко села в кровати. Гребаный сон. Написала я ту контрольную или нет? Не помню. Остальное все я отказывалась вспоминать. Почти получалось. Вот только сны иногда дотягивались. После вот таких выхоленных красавчиков, вроде Егора. Слишком близко от меня. Кровь толкала горячо в затылок, под коленки. Выгоняла наружу. Лежать и тупо смотреть в темноту стало невозможно. Я натянула джинсовую рубаху на белую майку, в которой спала, и вышла на открытую галерею. Холодный влажный воздух умыл горячее лицо запахом моря. Не помог. По диагонали двора горел свет в окне. С высоты второго этажа я видела холл отеля, как на экране телевизора. Айк пил пиво и смотрел футбол. Кто-то там забил кому-то. Парень поднял руки вверх и тут же уронил на кудрявую башку. Горевал беззвучно. Часто я выхожу на ночную охоту? Спросил меня один умник холодной зимой за две тысячи верст отсюда. Нет! Я резко развернулась и ушла под холодный душ. Чертов Егор, чтоб он пропал.
Глава 8. Кирилл
– Привет! Ты бабку Наташку не видела?
Я бросила тряпку в ведро, выпрямилась. На пороге стояла ярко одетая девушка. Из тех, что пытаются остаться ею до семидесяти. Поражающий в самое сердце макияж. Мужское сердце, ясное дело. Или в пах. Как повезет. За руку она держала мальчика. Сколько лет? Понятия не имею. Три-четыре-пять? Мне редко доводилось иметь дело с детьми. Нифига не понимаю в этих мелких человеках.
– А Кристина, где? – дама курила, мелко и быстро затягиваясь. Дым как бы выдувала за открытую дверь. Ветер загонял его обратно в холл.
– Кристина в больнице. Я за нее. Здесь не курят, – сообщила я.
– В больнице? А ты кто? Я тебя не знаю. Кирка посиди здесь, пока бабка твоя не нарисуется. Веди себя хорошо, – наплевав на меня и чистый пол, она усадила мальчика на диван. Бросила рядом с ним яркий рюкзачок. Чмокнула ребенка в макушку.
– Кристе привет, – ушла, громко цокая железными набойками тонких каблуков по высыхающему после ночной росы асфальту.
Ребенок сидел спокойно. Даже ножками не болтал в голубых джинсах и сбитых кроссовках. Смотрел на меня внимательными серыми глазами в густых ресницах. В руках держал синего робота. Молчал. Я домыла пол. Завтракать пора. Восемь утра.
– Разве в детский сад я не пойду? – звонким голосом произнес ребенок. Четко как говорит. Все буквы на месте.
– Я не знаю, – растерялась я. Не знала реально, что мне делать.
– Пошли. Отведешь меня. Шалава Наташка только вечером придет, – он обрисовал картину жизни. Встал с дивана. Глядел серьезно. Я обула туфли и подчинилась.
Мы шли, держась за руки. Вверх по нашей улице. Поминутно здороваясь со встречными. Городок проснулся. Дымил мангалами, расставлял стулья в столовых и кафе. Открывал двери магазинчиков, выносил яркий курортный товар на улицу. До настоящего сезона оставалось время. Город ждал, будто репетировал.
– Ты зачем в море купалась? – вдруг спросил меня мой кавалер.
– С чего ты взял? – снова растерялась я. Неужели так прославилась на всю округу, что даже дети в теме обо мне?
– Шалава Лариска сказала вчера: какая-то дура в море купалась, – обстоятельно изложил малыш.
– Почему ты решил, что это я? – слегка млея, я ждала ответа.
– Ты красивая. А все красивые – дуры. Значит, это была ты, – ребенок кивнул светловолосой головой, закрепляя безупречную логику вывода.
– Я красивая? – рассмеялась я, чисто женским способом желая сбить этого умника с верного курса.
Он остановился. Оглядел меня с ног до головы. Кивнул опять.
– Да. Это ты купалась в море зимой. Больше некому.
– Разве нет других красивых девушек кругом? – улыбалась тонко и снисходительно.
– Красивые есть. Но таких, как ты, дур, в нашем городе точно нет. Я всех здесь знаю.
Умыл.
Чугунная калитка в синем заборе. Детсад. Пожилая женщина в белом халате. Улыбается приветливо.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Привет, Кирюша. Меня зовут Анна Петровна.
– Лола.
– Заберете ребенка не позже шести часов.
– Я думаю, его родные заберут, – легко ответила я. Воспитатель, или кто она там, глянула на меня с удивлением.
– Его бабушка уехала в Город и обещала вернуться еще два дня назад. Пока не видно и не слышно. Его мать, как я поняла, подкинула мальчика вам, поэтому, будьте добры, заберите ребенка вовремя. В шесть мы закрываемся, – она захлопнула калитку перед моим обалдевшим носом.
– Отвела Кирку в сад? – меня спрашивали со всех сторон. Я кивала. Докладывала. Мне одобрительно кивали в ответ. Похоже, мальчик не обманывал, его действительно знал, если не весь город, то эта улица, точно.
Сверкающий белым лаком кузов знакомого мерса занял всю парковку возле гостиницы. Только не это! Я замедлила шаги. Егор вышел, увидел меня. Стоял, улыбаясь. Ждал, когда подойду. Пришла, куда ж мне деваться.
– Привет. Ехал мимо. Кофе нальешь? – говорил он мне в опущенную голову.
– Здрассте. Конечно. Заходите, – быстро проскочила мимо него в дверь. И сразу на кухню. Кофе варить. Егор пришел следом.
– Можно мне присесть?
– Конечно. Пожалуйста, – я сбежала к кофеварке. Спряталась за старой громоздкой машиной. Кофе растрясла неуверенной рукой. Наконец заправила и нажала кнопку. Шипение струи в чашку. Поставила на поднос. Сахарница, ложка, салфетка, два забытых печенья на блюдце. Наверное, Давид их как-то проглядел. Понесла.
– Постой, – он успел отловить меня за руку, когда я избавилась от подноса.
– Пустите, – глаз не поднимала. Боялась. Вдруг он в них прочитает, что творится со мной. Насколько неудержимо я его хочу. Вчерашнее напряжение вернулось, как не уходило.
– Я уговорил Кристину остаться в клинике до вечера, – говорил, а руку не отпускал. Решил с другого конца зайти. Что ему надо?
– Лола, может быть, ты объяснишь этой упрямой женщине, что ей необходимо пройти курс лечения. Иначе, все может закончиться плачевно в любой момент. Да не вырывайся ты! Не съем же я тебя! – он притянул меня к себе близко. Чистая кожа. Парфюм. Кардамон, мята, холодная вода. Я запаниковала и дернулась изо всех сил. Егор разжал пальцы, и я улетела за кресло на пол.
– Господи! Ты меня боишься, что ли? Никогда не производил на девушек такого впечатления, – сказал растерянно сам себе. Я не издавала ни звука в своей щели между стеной и гобеленом старой обивки. Зависла.
– Эй, там за креслом, отзовись, – позвал мужчина шутливо. Безопасность свою демонстрировал. Кто тебя боится, чисто вымытый придурок! Я себя боюсь. Что руки свои не удержу. Заткнулась абсолютно.
– А я тебя в кино хотел позвать. Вместе с Давидом, разумеется, – заглянул за кресло. Я не успела спрятать лицо. Улыбка и добрые намерения. Красивый гаденыш. Лучше бы сразу в постель. А потом, фиг с ним, можно в кино.
Егор подал мне руку. Я не поддалась искушению. Выбралась сама.
– Насколько я понял, в кино ты со мной идти не хочешь? – он снова подошел ко мне близко. Красивые ухоженные руки. Без колец. Ногти. Бесцветный маникюр. Запах. Индийские специи и холодная свежесть.
Я помотала низко опущенной головой.
– Ничего не понимаю. Всегда девушки любили ходить со мной в кино, – развел Егор руками. – Тогда, может быть…
Я решилась. Подняла пылающее лицо к его расстроенной гладковыбритой физиономии.
– Я тебя хочу, – призналась. Словно воды напилась в жаркий полдень. Настолько мне стало легче. Сняла замок с души.
– В смысле? – в который раз за последние полчаса растерялся мужчина. Наверняка, чаще, чем за последние полжизни.
– Давай сделаем наоборот, – я уже ухмылялась. Выпустила похоть наружу и стала собой.
– Это как? – он смотрел на меня пораженно. Не узнавал, что ли? Ведьму увидел? Я облизнула нижнюю губу. Глаза мужчины округлились до крайней степени. И потемнели. Рот стал мягче. Теплее. Дошло?
И тут вошел Давид. За ним – Гарик и Айк. В руках у них шевелилась в тяжелом прозрачном мешке живая горная форель. Штук десять. Или больше. Увидев доктора, они заговорили разом. Стали радостно стучать его по плечам вонючими, рыбными руками. Моднейший, нежно-песочный френч погибал смертью храбрых под благодарностью братьев. Егор попытался прорваться ко мне. Да куда там! Рыбная волна увлекла меня на кухню. Ребята вертелись рядом. Громко спорили, кому убивать и чистить рыбу. Я звонко смеялась их шуточной перепалке и не оглядывалась на дверь. Мерс увез хозяина восвояси. Пусть помучается.
А я? Мне, что делать с собой проклятой? Сбежала к грязной посуде и остальному. Помогло, в конце концов. Людей с их заботами хватало кругом, слава тебе господи.
– Я знаю, как тебя зовут. Лола, – объявил ребенок. Мы возвращались домой.
– А я знаю, как зовут тебя, Кирилл, – я улыбалась. Надела после обеда свое единственное платье. Старое и черное. Закатала рукава по локоть. Балетки на босу ногу. Красные и дешевые, купленные вчера в лавочке по-соседству. Волосы тревожил пахучий ветер. Завивал в кудри. Мужчины всех возрастов глядели мне в след и цокали языками. Красота.
Кирилл гордо вел меня сквозь строй зрителей. Вся улица с нами на одной волне.
– А ты не бросишь меня? – вдруг задал вопрос маленький спутник, тревожно заглядывая снизу в мое счастливое лицо.
– Нет. Конечно, нет, – я хотела погладить его по голове, но он недовольно увернулся.
– Смотри, не бросай. Мне в садик завтра нужно. У меня там дела.
Айк привез Кристину одновременно с нами. Она тяжело выбралась из низкой машины. Ребенок, заметив ее, бросил мою руку и подбежал. Запрыгнул и горячо обхватил женщину за шею. Маленький предатель. Я подошла следом. Криста обняла меня свободной рукой и прижала к мягкой груди.
– Спасибо тебе, девочка, за все, – она поцеловала меня, коснувшись мокрой щекой.
