Текст книги "С утра шёл снег (СИ)"
Автор книги: Лолита Моро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
– Спасибо, нет, – отрезал Андрей и первым вышел за дверь, отставив бедняжку ни с чем. Ее продажа накрылась тяжелым медным тазом. Я виновато развела руками и поплелась следом.
Он сидел на холодноватой псевдокоже низкого дивана галереи. Отвернулся в желтую стену и молчал. День, видно сегодня выдался такой: я постоянно гляжу в его затылок и шею. Ворох покупок громоздился рядом откровенно-радостной массой. Кирюша осторожно присел возле подарков. Тихий и тоже молчаливый, на всякий случай. Знает кое-что про эту жизнь малыш. Я примостилась около ребенка. Как пойдет.
– Кир, иди, погуляй, пожалуйста, – сказал Андрей.
– Нет, – тут же откликнулась я. Ребенок слишком мал, чтобы разгуливать в одиночку. – Я пойду с ним.
– Нам надо поговорить, я уезжаю через два часа, – произнес мужчина устало.
– Говори, – ответила я. – Выбирай выражения. Кирюша не может бродить один по магазину.
– Хорошо. Пусть хотя бы к двери отойдет, – Андрей проследил глазами, как мальчик с интересом и некоторой опаской скрылся за дверью мужского туалета. – Прости меня. Все это не должно было случиться.
– Ты о чем? – мне интересно. В самом деле, о чем?
– О нас. Об этой гребаной ночи. Прости меня, за утро. Лишнее сказал. Я не хотел тебя обидеть, честное слово. Я сам во всем виноват. Руки свои не удержал при себе, – Андрей наконец повернул ко мне лицо. Улыбается. Грустно и виновато.
Не только руки. Могла бы я добавить и не стала. Жаль его было до светлых слез. Внутри меня так знакомо потеплело. Что-то маленькое, живое и горячее родилось заново и потянуло меня к единственному. Теперь я это знала точно. Единственному для меня человеку. Я быстро проговорила:
– Я не обижаюсь. Правда. Хочешь снова стать моим братом? Давай! Как ты говоришь: забыли, зарыли, кол осиновый забили? Я согласна! – встала перед ним. Протянула открыто руку.
Андрей медленно поднялся на ноги. Взял осторожно мою ладонь в свои теплые пальцы. Посмотрел в глаза. Не улыбался. Не злился больше. Просто запоминал.
– Привет, сестренка! Обнять тебя я все же не рискну, – сообщил негромко моим глазам.
– Не надо, – кивнула так же тихо я. – Все? Ты все выяснил? Кирюша что-то долго не выходит из туалета. Сходи за ним.
– Я совсем о другом собирался разговаривать. Жди тут.
Как все переменилось между нами. За пять секунд, буквально. Родственный статус снял замок любовного ужаса. Мы спрятались за него охотно оба. Как дети под стол от грозы.
– Я так и не сделал ничего с бумагами, – объявил Андрей, появляясь на пороге туалета. Тут они с Кирюшей одновременно бросили в дальнюю корзину комки бумажных полотенец. Попали.
– Не горит. Сделаешь в следующий раз, – я улыбнулась в пространство. Глядеть на него лишний раз пока не стоило. Рискованно слишком.
– Номер телефона скажи мне. Я хочу знать. А то я только Кристине могу позвонить. Или Ларисе, – Андрей по собственной инициативе снял мокрую майку с сына. Тот сразу стал натягивать новую из упаковки. Какая идиллия! Никого не надо упрашивать.
– У меня нет телефона, – ухмыльнулась я.
– О! – сказал Андрей. Закинул на плечо мешок с подарками, взял Кирюшу за руку и решительно пошагал вперед. Дед Мороз в августе.
Я села обратно на диван. Пусть прогуляются. Сердце прыгало внутри испуганным мелким зверьком. Все-таки лучше бы он злился. В своей грустно-виноватой форме Андрей представлял реальную угрозу. Для меня.
– Вот, возьми, – Андрей бросил мне на колени бело-розовую коробку с надкушенным фруктом по центру. – Цены у них, мама дорогая! Мне последние обручальные кольца обошлись вполовину дешевле.
Я пожала плечами. Его дела. Мог бы не тратиться.
– Снова не нравится? – он сел рядом и очевидно напрягся.
– Нет. Прости. Нравится. Спасибо, – я улыбнулась. Подняла к нему лицо.
– Руку дай, – Андрей улыбнулся и снова нашел во мне то место. Самое главное. Легко и непринужденно. Как не уходил. Я надеялась, что этого больше нет во мне. Померло тогда, в июле, когда мы так нежно поболтали с его женой. Предательские быстрые искры помчались от пальцев рук и ног к центру. Подрагивая и нагреваясь. Я протянула ему ладонь. Сказал бы, иди и прыгни с балкона, я бы прыгнула. Он надел мне на палец колечко. То самое, с уральским зеленым камнем, что безнадежно пыталась продать нам девушка из ювелирной лавки напротив.
– Что это?
– Ничего. Просто на память. Сестре от брата. Мало ли что может случиться по жизни. Продашь, если деньги будут нужны. Или дочке своей оставишь в наследство, – Андрей быстро коснулся моего лба сухими губами и встал. Хлопнул в ладоши. – Дорогие мои! Срочно двинули меня провожать или я стану догонять свой борт вплавь.
В такси я смотрела в его затылок. Гладила машинально прикорнувшего на моих коленях малыша. Андрей иногда проводил пальцами по волосам. Хотел снять с себя мой грустно-прощальный взгляд. Плевать. Я наклонилась вперед и поймала его ладонь. Прижала к губам и отпустила. Он замер и не обернулся. Такси полетело вперед.
Яркая, в ночных веселых фонарях темнота августовской ночи.
Аэропорт. Терминал. Люди. Его ждала приличная компания из желавших проводить и всплакнуть на плече. Андрей вместе с сыном вошел в центр собравшихся. Я потерялась сразу за стеклом дверей. Вернулась на улицу. Курить. Спряталась здесь.
– Огоньку не найдется?
Я оглянулась. Молодой коренастый мужчина стоял рядом с сигаретой наготове. Я протянула зажигалку.
– Улетаешь, провожаешь? – он оглядел мой зеленый сарафан и решил, что можно на «ты». Его коричневая сигарета пахла абрикосовыми косточками и еще чем-то приятным.
– Провожаю, – я улыбнулась. Просто так.
– Может быть, подвести тебя до города? – мужчина сделал шаг ко мне. Уверенное лицо и черная форма каких-то войск. Капитан.
– Не стоит. Куда ты пропала, сестренка? – Андрей обнял меня за плечи. Увел сразу, не дожидаясь ничьей реакции. Я едва успела кинуть окурок в урну. – Посадку уже объявили. Ты хотела, чтобы я исчез из твоей жизни без прощальных обнимашек?
– Там твои друзья. Давай обнимемся здесь, – я хотела притормозить. Он не позволил.
– Пойдем. Я хочу тебя познакомить кое с кем.
– Надеюсь не с теми, с кем я уже знакома? – я не хотела идти, но Андрей был неумолим.
– Не трусь. Я не дам тебя никому в обиду, – он рассмеялся и пропустил меня вперед в дверях здания.
Я не зря переживала. Дам в компании поклонников убывающего хватало. Весь его гарем, поди, здесь. Некоторые участники шоу светились знакомыми по морским приключениям лицами. Счастливой супруги не видно. Хоть в этом мне повезло. Пили шампанское из пластиковых стаканчиков.
Я поздоровалась, невольно копируя известную улыбку виновника торжества. Кирюша сразу подлетел ко мне и взял за руку доверчивой теплой ладошкой.
– Возьмите, – парень в сером костюме протянул мне шампанское. Я вежливо взяла. Очки в тонкой оправе. Белая сорочка, галстук, туфли. Он явно диссонировал с остальной, по-летнему небрежно одетой толпой.
– Познакомься, сестренка. Это мой лучший друг Влад, – Андрей зачем-то провел пальцем по моей шее. Опомнился. Крепко взял за плечи и весело потряс.
– Владислав, – лучший друг протянул мне руку.
– Лола, – вежливо пожала я и сделала зачем-то книксен. От смущения, не иначе. Откровенно-насмешливое любопытство давно спевшейся компании. Знающих абсолютно, кто с кем и как. Одноклассники-однокорытники. Неуютно.
– К нему ты можешь обратиться в любое время дня и ночи. Влад поможет, пока меня не будет рядом, – объявил Андрей. Не выпускал меня из рук. Братик.
– Впервые слышу, что у тебя завелась сестра. Обычно, это по-другому называлось, – раздался хриплый смех сбоку. Яркая блондинка в узком черном мини смеялась откровенно. Подружка. Экс или в запасе. Номер раз.
– Точно, Андрюша! Что-то новенькое в твоем репертуаре, – опять блондинка, только платиновая. Узкое макси цвета морской волны. Номер два. Точнее не бывает.
– Это ему, видно, от Ларочки навеяло. Фома токсикоза такая, – смеялась вместе с подругами шатенка в узеньких рискованных джинсах на изрядной попе. Бюст вырывался навстречу зрителям из короткой маечки. Номер три. Обязательно. Такие формы он пропустить не мог.
Насмешки посыпались со всех сторон.
– Девочки, не возбуждайтесь! Я в завязке до следующего года, – отбивался весело мой названный брат. Доволен был собой абсолютно. – Лола…
– Ого! Уже планируешь развод? Мило-мило! – девушки не желали ничего знать. Кроме самого интересного. – Андрюшечка-душечка, звякни нам, когда откинешься! Мы дождемся! Гондоны иголками проколем, как твоя тихоня-Ларочка и женим на себе! Возвращайся к нам! Мы самые верные твои подружки!
– Андрей, ты летишь или остаешься? – подошла к нам девушка в форме служащей аэропорта. Снова блонд, каблуки, грудь, попа. Красавица в общем сегодняшнем стиле. Номер сколько?
– Спасибо, Верочка! Иду! – не дав дамам взять себя в плен, он подхватил дорожную сумку. Быстро присел перед Кирюшей. – Не скучай, парень, увидимся. Лолу нашу береги. Я вернусь.
Последние два слова сказал мне, заглянув снизу в лицо. Не улыбался. Выпрямился, хотел что-то добавить, но девушки налетели с прощальными поцелуями и потащили к выходу. Алес.
– Пойдемте, Лола, я отвезу вас с мальчиком домой, – проговорил Влад. Стоял неподалеку и говорил негромко оттуда. Подойти не пожелал.
– Не нужно, я вызову такси, – возразила я. Мне не нравился этот лучший друг. И подруги. Мне вообще никто не нравился здесь. Хотелось страшно домой. Отмыться.
– Я обещал Андрею. До вашего городка почти сто километров. Зачем вам такси? – он не улыбался. Явно не в восторге от нашей общей перспективы.
– Я хочу курить, – заявила я на стоянке перед зданием аэропорта. Влад кивнул и полез в машину. Кирюша вцепился в мою руку и остался рядом, не желая расставаться ни на миг.
Пошел мелкий дождь. Холодало стремительно. Кирюша крепче прижался ко мне в своих тонких шортах и футболке.
– Я, наверное, кажусь вам мрачным типом, – Влад вернулся с сигаретой в зубах. Так и говорил, сквозь зубы. Прикурил и выпустил дым через нос. Курильщик со стажем. – Я только три часа назад сам прилетел. Ждал Андрея в аэропорту, а он опоздал на два.
– Андрей часто нарушает обещания, – заявила я. Получилось резко и горько.
– С чего вы взяли? – тут же отреагировал Влад. Оглядел меня с ног до головы, словно только что заметил. – Андрей – человек слова. Я знаю его двадцать пять лет. Я не знаю никого, кого бы он обманул или предал. Его честность часто доходит до абсурда. До глупости. Вы не правы.
Лучший друг сверлил меня злыми глазами за стеклами очков. Свет фонаря отражался в них возмущенными бликами. Какая преданность! Кто бы мог подумать.
– Женщин эти чудеса его натуры явно не касаются, – ухмыльнулась я недобро. Ехать куда-то с этим маньяком мужской дружбы? Ни в жизнь.
– Напротив! – выступил резко Влад. Ну-ну! Еще какие слова знаешь? Отнюдь? – Хочу вам заявить, милая барышня, что мой друг Андрей всегда выполняет свои обязательства по отношению к девушкам!
– Поэтому он в третий раз женат? – я издевалась над пылким защитником самого честного любовника на свете.
– Именно поэтому! Как только его девушка объявляет, что ждет ребенка, Андрей, как человек чести, делает ей предложение. И женится, держа данное слово! Что совсем не часто бывает в нынешние времена! – очки, кажется, запотели. Он – адвокат, дошло до меня с опозданием. Но интересно другое. Я прикурила новую сигарету. Адвокат сделал тоже самое.
– Сколько же у него детей?
– Достоверно известен только этот, – Влад махнул рукой на Кирюшу. Небрежно и без интереса.
– А остальные как же? – я искренне изумилась. Два и два не складывались в своеобразной арифметике адвоката.
– Знаете, Лола, я очень хочу есть. Ехать нам не меньше двух часов через все побережье. Предлагаю поужинать и поговорить в более приятном и сухом месте, – лучший друг, не хуже известной дамы из восточной сказки, перевел тему. Дождь откровенно усиливался, обещая, как минимум, сопли назавтра.
Я согласилась. А кто бы устоял?
Пять лет назад.
– Жопа! – сказала я, входя утром в столовую.
Олег поморщился. Не выносит уличной брани. Эстет.
– Детка, я прошу тебя, выбирай выражения.
– Я залетела, – выбрала подходящие случаю слова. Залезла в бархатное полукресло с ногами. Натянула большую белую футболку, в которой спала, на колени. Взяла с тарелки горячий тост и стала, обжигаясь, грызть.
– Фарида, можете идти. Спасибо, – Олег жестом указал кухарке на дверь. Худенькая чернявая женщина кивнула и исчезла. Почти не говорит по-русски и не понимает. Или прикидывается, как все они. Готовит всякую несъедобную еду и убирает в доме три раза в неделю. Думаю, что знает про нашу парочку все. Не идиотка же она, в конце концов. Что бы не воображал себе этот умник, мой папенька. По версии органов опеки.
– Давай сначала, – велел мне Олег. Никакой паники на чисто выбритом лице. Безукоризненная белизна сорочки. Дорогой галстук в мелкий горошек. Ничего не ест в это время суток. Только чашка кофе. Для бодрости мысли и ясности ума. Темно-серый пиджак ждет его на распялке в коридоре.
– У меня задержка. Две недели. Или больше. Но две недели точно. Никогда раньше так долго не случалось, – я перетащила порцию омлета в форме сердца с низкой сковороды к себе на тарелку. Сердце? Точно прикалывается над нами старушка Фарида.
– Интересно, кто же такой ебкий попался? – вдруг зло прошипел Олег. Языковой эстетизм покинул его, не попрощавшись. Вернулся народный словарь. – Я был в командировке ровно шестнадцать дней, а ты мне мозг паришь, что у тебя залет на две недели?! – тут он опомнился, потряс ухоженной головой. – Сейчас не важно, кто. Главное, решить проблему быстро и с минимальными потерями. Оставайся сегодня дома. Я вернусь к обеду. Ты тест делала?
Олег окончательно взял себя в руки. Стал взрослым и не ревнивым. Всегда заявлял себя таким.
– Не-а. Я не хочу идти в аптеку на углу. Там старуха на кассе все время стремная шерстит. Я у нее неделю назад вибратор купила. А теперь за тестом приду. Че она вштырит? Что я от дилдоса залетела? – я сделала дурацкое лицо.
Олег мимо воли заржал. Бросил льняную салфетку на стол.
– Иди ко мне, дурочка.
Я пришла. Забралась на колени. Он поцеловал меня в шею. Сзади, сдунув короткие кудри вбок.
– В этом городе аптек, как грязи. Зачем тебе вибратор?
– Попробовать хотела.
– Ну и как?
– Ничего. В смысле, нормально. Но живой лучше, – я потерлась носом о его чересчур гладкую щеку.
– Ладно. Днем я отвезу тебя к врачу. Вечером идем в гости, – он провел пальцами по моей голове. Снял с колен.
– Я не хочу-у, – заныла я. Терпеть этого не могу. Изображать пай-дуру в очередной пафосной семейке. Я люблю это делать только тогда, когда это нужно лично мне.
– Надо, детка. Надо. И следует вести себя крайне прилично. Не поджигать газеты в гардеробной и не топить соседей снизу. Кто он? Скажи мне, не бойся.
Ага. Еще чего не хватало. Я в своем уме, как любила говорить красотка Аля. Он может сколько угодно воображать себя спокойным и не ревнивым. Мерси. Проходили.
– Никто. Дилдос. Отстань, – я вернулась на свое всегдашнее место за обеденным столом. Строго напротив Олега. Намазала на загорелый кусок хлеба сливочное масло. Оно потекло по горячей булке и моему подбородку. Вкусно. Жалко, что в школу я сегодня не попадаю. Два лучших урока. Русский плюс литература. Ольга Петровна – зверь-баба. Душит наших физмат-гениев двойками по диктантам с изощренным садизмом. Я – ее любимица. Единственная из трех естественно-научных параллелей.
– Старая дура! – зло сказал Олег, жестом прогоняя меня с водительского сиденья. Резко завел двигатель и с шумом выехал вон с парковки клиники.
– Че сказала? – я защелкнула ремень безопасности, заставив дискавери заткнуться.
– Ни че, а что! Лола, прошу тебя, разговаривай нормально. Не строй из себя малолетку из подворотни, – мой названный отец проехал на красный свет. Терпеть не может нарушать правила. Особенно под камерами и при свидетелях.
– Не злись, папочка, – я погладила его по ноге от колена вверх. Постучала по известному месту между ног.
– Прекрати!
Я откинулась на сиденье и заржала. Вытащила сигарету и полезла в бардачок за зажигалкой.
Олег выхватил сигарету из моего рта, сломал в пальцах и бросил под ноги. Я пожала плечами и отвернулась. Истерик. Ничего. Ревнивый и вспыльчивый, он быстро отходит. Вот надуюсь сейчас, как мышь, получу потом все, что захочу. А если в комнату свою потом уйти молча и закрыться, то из большого моего мальчика можно вить все, что угодно, от шнурков до корабельных канатов.
– Куда поедем обедать? Не молчи, пожалуйста. Врач сказала, что менструации у тебя нет, потому, что ты худая, нервная, с ранней половой жизнью. Даже анальной. Зачем ты курила в туалете? Там же камеры везде! Черт бы тебя побрал! Я извинялся, как дурак. Заведующая глядела на меня коровьими глазами и сочувственно вздыхала. Оказывается, это страшно трудно воспитывать подростков. Они, представляешь себе, постоянно проверяют мир на прочность! Совершают дерзкие, необдуманные поступки! Идиотка! Надавала мне рецептов и телефонов психологов-психиатров. Я обещал, что мы пройдем полное обследование. Посмотри на меня.
Я упрямо пялилась в окно.
– Не молчи, детка, – он сдавался на ура моему гордому профилю. – Чего ты хочешь?
– За руль, – соизволила я ответить.
Олег показал правый поворот. Встал на аварийке под знаком. Повернулся ко мне, обнял, больно вдавливая в плечо полосу ремня:
– Извини, что подозревал тебя черте в чем. Ты сама все время провоцируешь меня на недоверие. Я иногда не понимаю, где ты шутишь, где правду говоришь. Поцелуй меня, детка.
Я потерпела несколько минут его губы на себе. Не отвечала. Мужчина вздохнул. Отлепился от меня и вылез наружу. Я сунула новую сигарету в рот, пересела на его место. Включила радио.
Такси туда и обратно.
Я знаю, что будет завтра.
Ну а пока на пороге не стой,
Не хочу целоваться в парадной…
Сделала звук на всю. Олег что-то сказал, я помотала головой, прижала педаль и ввинтила нас в большой поток.
– Интересно, – я внезапно убрала высокий девичий голос на ноль. – Она в курсе, что ты мне не родной отец?
– Слава богу, нет, – выдохнул Олег. Махнул рукой в сторону своего любимого ресторана. Французская кухня. Мрак. Сплошное дефлопе.
Глава 29. Адвокат
– Расскажите о себе. Вы родственница Кирилла? – сказал Влад.
Уютная теснота полукабинета крошечного ресторанчика в Старом городе. Лучший друг очевидно предпочитал это место всем прочим. Привез нас сюда, дав изрядный крюк от трассы. Кирюша честно спал на подкове дивана. Чуть приоткрыл глазки, когда я внесла его сюда и снова засопел. Адвокату и поклоннику мужской дружбы даже в голову не пришло мне как-то помочь. Мой ребенок – мои проблемы.
Мне доводилось по жизни иметь дело с юристами. Их национальная привычка отвечать вопросом на вопрос, плюя на любые правила, не трогала меня никак.
– Почему же Кирюша единственный известный ребенок Андрея? – я постаралась максимально воспроизвести давешнюю фразу адвоката.
А он подобрел. Потеплел явно. Смотрит в лицо, а не на правое ухо. Разглядывает меня втихаря. Что увидеть хочет? Что он вообще знает о нас? Обо мне и своем лучшем друге.
– Вы позволите? – чемпион по части церемоний. Желает знать, деликатный лучший друг, можно ли снять галстук в моем присутствии и духоте открытой южной ночи. За кого он меня держит? Я кивнула. Слегка. Как учили когда-то. Чуть согнула длинную шею. Спинка всегда прямая. Балетная выучка.
Снял недешевую петлю с шеи и спрятал в карман. Весьма средний рост. Коротковатые пальцы. Неприметное лицо откровенно украшают очки. Серый костюм и часы. Не атлет с виду. Как ему, интересно, жилось этот четвертак в тени обаяшки Андрея? Андрюшечки-душечки. Расскажет он что-нибудь или продолжит раздевание?
Немолодой, подвижный татарин принес еду. Крошечные голубцы в виноградных листьях. Чебуреки, воздушные и сухие, как умеют только крымские татары. Шашлык из молодого барашка. Маленький графин коньяка, к нему прозрачный кишмиш и настоящий чак-чак. Тревожит ноздри поволжским гречишным медом, черными точками мака и рубленным арахисом. Чума.
Коньяк пила я, а глаза блестели у мужчины. Он давно откинулся на ковровую спинку дивана и смотрел, не скрываясь, как я медленно ем. Улыбался чуть высокомерным тонковатым ртом. Ни слова не произнес.
– Ты разрешишь пригласить на танец твою даму? – мужской голос с незначительным акцентом.
Влад глянул на меня. Я чуть двинула головой, отказываясь.
– Прости, дорогой. Моя девушка очень стесняется. Танцует только со мной. Спасибо, что спросил.
– О, тысячу извинений! Я не хотел обидеть…
– Ну, что ты, дорогой… – они сражались еще минуты две цветистой восточной вежливостью.
Я доела нежнейшего барашка. Отщипывала сладкий виноград, тянула крошечную рюмку коньяка, первую за долгое время. Влад нарезал горку сладкого чак-чака на плоском синем блюдце. Я сунула кусочек в рот. Вкуусно! Облизала пальцы. Он втянул воздух пахучей августовской ночи через нос и сказал:
– Давай потанцуем?
Я бросила взгляд на мирно спящего ребенка и пошла танцевать.
– Моя квартира в десяти минутах отсюда. Не хочешь зайти в гости? У меня пять комнат. Всем найдется место, – лучший друг аккуратно держал меня за талию. Моя левая рука в его горячей правой. Мятный тихий голос.
– Зачем? – я не стала ходить вокруг да около. Коньяк шептал крови всякие глупости.
– Выпьем кофе или еще чего-нибудь. Поговорим, – лучший друг щекотал дыханием мочку уха. Не дотягивался выше.
– Ты обещал все рассказать здесь. Обманул, – засмеялась я негромко. Алкоголь привычно легко договаривался с моим здравым смыслом. Хотелось что-нибудь разбить.
– Здесь шумно. Поехали, – Влад легко коснулся кожей губ моей шеи. Вот как выглядит настоящая мужская дружба. Или он поверил в байки названного моего брата?
– Рассказывай, – я накрыла ладонью рюмку. Хватит.
– Я схожу в душ. Быстро, – Влад хотел уйти из полумрака по-местному пышно украшенной гостиной. Кирюша спал в комнате для гостей за приоткрытой дверью. Идеальный ребенок.
– Я вызываю такси, – объявила я. Шантажировала. Подаренный Андреем айфон из коробки так и не вытащила.
– Хорошо, – сдался Влад. Сел рядом со мной на белый диван. Строгие брюки, белая рубашка. Запах японской туалетной воды, сигарет и мужчины. Рукам воли не давал. Чуял, что может меня спугнуть. Выжидал.
– О чем будем говорить? – он дотянулся и плеснул коньяка в наши рюмки. Всунул одну мне в пальцы. Держал тарелку с шоколадом и персиками наготове.
– О лучшем твоем друге. Рассказывай, не тяни.
– Всю мою жизнь девушки желают говорить только о нем. Никогда обо мне, – притворно-горько усмехнулся Влад.
– Я уйду, – пригрозила я. Куда я пойду ночью с тяжелым спящим ребенком на руках? На трассу голосовать?
– Ладно, – он залпом выпил коньяк и вдруг поцеловал меня в губы. Я уперлась с силой в его грудь ладонью. Две секунды колебаний. Он отстранился. – Прости. Не удержался.
– Так что там с детьми твоего лучшего друга?
Тишина. Я потеряла надежду. Ничего он не расскажет мне. Заманил сюда тупо трахаться, а я повелась, как малолетка на сладкое. Я допила свою рюмку, сунула шоколадку за щеку. Поднялась.
– Ты куда? – удивился хозяин квартиры.
– Я хочу принять душ и лечь спать. Мне надоели твои обманы, – я разозлилась. Точно сейчас залеплю этой гребаной вазой в стеклянную витрину. Все безделушки разлетятся золотыми брызгами по паркету. Меня качнуло. Давно я не пила ничего крепче молока. От затылка к центру пошла горячая волна. Алины глазки внутри сделали хлоп-хлоп.
Он уловил. Точно почуял, как зверь. Схватил и притянул к сидящему себе. Его нос пришелся на мой живот. Мужчина, в который раз за сегодняшний вечер, шумно принюхался.
– Надо помыться? – рассмеялась я. Не вырывалась. Не хотела. Другое обещали мне горячие пальцы, поднимающие подол сарафана.
– Потом. Может быть, – он стянул с меня трусы. Обнюхивал везде, как собака.
– Нравятся вонючие, потные бабы? – прикололась я, едва сдерживая стон, когда его язык повел тревожно-сладкую дорожку от пупка вниз.
– Тсс! – он поднял на секунду лицо от моего паха и подмигнул. Пальцы внутри. Умелый язык на клиторе. Я откинулась назад. Шоколад, рюмки, что-то еще глухо попадало на толстый ковер. Гладкое стекло столешницы приятным холодом прошлось по моим лопаткам и заду. Беспокойные пальцы втолкнули в меня… что это? Персик?! Мышцы спазмом выдавили его вон. Пальцы упрямо втолкнули обратно. Туда-сюда. Туда-сюда. Глубже и жарче. Боже! Бывают же на свете адвокаты! Я выгнулась, как животное. Низкий стол не издал ни звука. Я закусила губу, чтобы не заорать. Где-то спит Кир. Вцепилась пальцами в гладкие черные волосы. Пот стекал по его шее за белый воротник, мазал горячо мои бедра изнутри. Я подавилась криком и кончила. Дергалась судорогой во влажный мягкий рот. Бри умела так со мной. Не ожидала, что у лучшего друга выйдет не хуже. Даже лучше. Немка права – я законченная натуралка. Я стекла со стола на пол.
Влад сидел, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги. Ел персик и улыбался. Фруктовый аромат мешался с шоколадом, коньяком и чем-то первобытно-человеческим. Я облизала невольно губы. Держала взгляд его темно-карих глаз без стеснения. Весело.
Зуммер вибрацией нарушил наш нежный контакт. Влад поискал вслепую телефон вокруг себя. Нашел.
– Привет. Разбудил? Вижу, что нет, – громкий голос Андрея проявился на фейс тайме. – Не помешал?
– Соу-соу, – ухмыльнулся лучший друг. – Есть пара минут. Долетел? Как погода?
– Ноль. Снег с дождем. В Мурманске лето. Ты моих проводил?
– Пока нет. Ребенок спит. Твоя сестра пьет коньяк, – радостно сообщил Влад.
– Что-о! – очень громко. На всю квартиру.
– Не ори. Пацана разбудишь, – проговорил лучший друг.
– Она здесь? Слышит? – гораздо тише. Агрессивно точно.
– Ты же на фейс тайм звонишь. Конечно.
– Покажи.
Я испугалась. Сарафан измят в жопу. Волосы дыбом. Лицо лучше не представлять. Стиснула коленки. Замотала головой. Влад весело подмигнул.
– Перестань, Андрюха. Ты же просил меня присмотреться к твоей сестре. Вот мы и присматриваемся. Пока удачно, – он гнал честность и дружелюбие на всю катушку.
– Я просил присмотреть! А не присматриваться! Где она?! – орал голос Андрея на фоне визга взлетной полосы.
– Че ты так разорался? – Влад встал и ушел в другую комнату, плотно притворив за собой дверь.
Надо помыться. Бедра липли друг к другу и воняли персиковой жижей. Одинокая рюмка с коньяком чудом держалась на самом краешке стола. Я залпом выпила. Плевать. Нашла шоколадную конфету в зеленоватой фольге на ковре и слегка помятую. Развернула и съела. Вкусно.
Вернулся хозяин квартиры. Смотрел на меня внимательно острыми глазами. Как тогда, в самом начале, в аэропорту. Рубашка на груди пятналась разноцветно-неряшливо.
– Ну что, получил разрешение встречаться со мной? – прикололась я, нахально облизнув губы в сладком шоколаде. Встала и прошлась по мягкому ворсу. От стола до окна. Трусы попались мне по пути. Я подняла и повертела белое кружево на указательном пальце.
– Рассказывай, – твердо и негромко велел мне адвокат.
Ага, щас, жди. Спешу и падаю. Другие умники до тебя пытались. Кто ты такой, чтобы я с тобой разговаривала? Лучший друг? Иди, дружи с этим орущим в мурманский снег морячком. Как они все быстро умеют человека оседлать! Коньяк, мешаясь с похотью, звал меня совсем в другую сторону.
– Где у тебя туалет?
– Зачем?
– Писать хочу. Проводи меня.
Большая комната. Джакузи и другая сантехническая ерунда. Золото, глянец и пафос. Настоящий адвокат. Я стянула сарафан через голову и села на унитаз, широко разведя ноги. Мужчина смотрел на мой пах, не отрываясь. Испарина выступила на бледном лбу. Я протянула руку и поймала его за ремень. Расстегнула замок и выпустила все его на свет позолоченной бронзы светильников. Размер средний, но в остальном все прочно.
– Черт с ним, – выдохнул Влад кому-то в глянцевый камень стены.
Взял левой рукой меня за затылок, правой втолкнул член в мой ищущий рот. Пах дальневосточным парфюмом и собой. Гигиена сегодня была не в чести. Мне нравился такой натурализм. Горьковато-соленый, первобытный. С легким оттенком цветков саккуры. Никаких заходов в душу. Нет.
Господи! Криста. Я не позвонила вчера! Дрянь я последняя. Шлюха и алкоголичка. Я села в ужасе на кровати. Семь утра. Кирюша распахнул светлые глазки на соседней подушке:
– Лола, мы где?
Не в первый раз задает этот вопрос рядом со мной. Привыкнет скоро. Я ушла из постели хозяина на последнем проблеске мысли, так хотела спать. Двух часов не прошло. Влад не удерживал. Честно сопел в смятую простынь, утихнув от постельных трудов.
– Поспи еще, – попросила я без надежды.
– Я не хочу спать. Я кушать хочу.
Я обреченно кивнула. Под веками будто песок, речной и мелкий. Во рту известный вкус кошачьего дерьма. Ребенок выскочил из кровати. Я поплелась следом. Белая футболка хозяина едва прикрывала мой голый зад. Из кухни тянуло божественно. Оладьи.
– Доброе утро! – крупная женщина в переднике радушно улыбалась нам. – Я сейчас выдам вам зубные щетки и полотенца.
Черные волосы с густой проседью. Открытая улыбка. Руки в муке. Кир на всякий случай спрятался за мои ноги. Выглядывал и втягивал в себя запах еды, как голодный щенок.
– Мне нужно позвонить, – промямлила я, стараясь дышать внутрь себя.
– Меня зовут тетя Роза. Пойдем со мной малыш. Ты Кирилл? Я знаю, мне про тебя твой папа рассказывал. Лолочка, телефон на подоконнике, – она знала все, легко и ненавязчиво уводя ребенка умываться.
Я быстро набрала номер по памяти. Единственный, что знала здесь. На дала страху заколебаться.
– Криста, привет, – я зажмурилась. Готова была и прижмуриться, если что.
– Доброе утро, дорогая. Как вы? Скоро вернетесь домой? – спокойный голос Кристины поразил меня в самое горло. Я сглотнула.
– Ты не потеряла нас? – я не понимала.
– Андрей позвонил вчера поздно вечером. Я так переживала. У нас страшный ливень прошел. Трассу закрыли. Он сказал, что вы остались ночевать у его друзей. Все хорошо? Как Кирюша?
Я доложила доброй женщине, как прекрасно обстоят у нас дела. Еще что-то натрындела успокоительное. Поверить не могла. Я забыла вчера об этом. Обо всем. Про звонок близким и тому подобное. А он не забыл. Еще раз. Я блядь и тварь неблагодарная. Шалава. Бедный Кирилл. Не везет ему с родней. Только Криста человек. И Андрей, как выяснилось.
– Лола, заведи себе, наконец-то, телефон. Лев Иванович звонил. Георгий Аркадьевич приезжал. Я выгляжу полной дурой, – Кристина смеялась. Весело и совсем без упрека. – Старовата я на роль секретарши. Жду вас домой. Не задерживайтесь. Целую.
Я чистила яростно зубы и блестела глазами себе самой в зеркало. Оттуда глядело на меня расстроенное бледное лицо с противными пунцовыми губами. Но щеки уже есть. Наела по чуть-чуть. Волосы отросли ниже плеч. Белые пряди путаются с рыжими. Стоят нечесаной копной, завиваются в локоны на концах. Косточка на подбородке пропала. Появилась забытая ямочка. Зеленые глаза смотрят темно, в слезах. Брови надо бы подправить, хотя так тоже ничего. Привет, дорогая, как дела…
