Текст книги "С утра шёл снег (СИ)"
Автор книги: Лолита Моро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)
Глава 13. Гуров
¬– Может быть, переедешь к нам насовсем? А, Егор? – ухмылялся Айк, глядя, как доктор пьет кофе, забрав чашку из моих рук. Мы сидели втроем на лавочке перед входом в гостиницу. Давид развешивал и раскладывал товар в магазинчике напротив. Подрабатывает везде и всегда.
Восемь утра. Я закрыла глаза и подставила лицо солнцу.
– А виллу твою мы сдадим. Какому-нибудь америкосу. Бабосы поднимем нереальные! – прикалывался своеобычно парень. Егор улыбнулся светлыми губами на загорелом лице. Вернул мне пустую чашку.
– Ты хотела бы, что бы я переехал? – наклонился близко к уху. Щекотно.
– Не-а, – я не желала открывать глаза.
– Почему? – удивился.
– Ты слишком много ешь, – ухмыльнулась я.
– Давид! Ты все на свете знаешь, – Егор поднялся на ноги. – Кто такой Андрей?
Я открыла глаза. Доктор спрашивал Давидика, а смотрел на меня. Внимательно и непонятно. В чем дело?
– Лола, пошли в сад! – заявил Кирилл. Появился на пороге готовый к новому дню, с рюкзаком, из которого торчала голова нового красного робота.
– В сад. Все – в сад, – пробормотала я, готовая сбежать. От плотного взгляда мужчины.
– Андреев никаких я не знаю, – донеслось с другой стороны улицы. Сердито. Ревнует, дурачок.
– Я провожу, – сказал Егор.
– А вот это хрен вам, Георгий Аркадьевич, по всем бакенбардам! Я всегда хожу с ними в наш детский сад! Айк, брат, присмотри за товаром! – Давид одним движением перемахнул через прилавок и в секунду оказался рядом. Вытянулся злой струной между мной и Егором.
– Ого! Да у нас тут, оказывается, конкуренция! – рассмеялся мужчина. И тут же: – Или ты, золотце мое, и его девушка до сих пор? – ореховые глаза потемнели. Снова смотрят плотно. Ответа ждут. Неужели, он воображает, будто я сплю с мальчишкой? Краев не видит доктор.
– Лола! Я пойду сегодня в садик или нет?! – гневный детский голос. Еще один хозяин на мою бедную голову. Кто следующий? Я взяла ребенка крепко за руку и увела, не оглядываясь. Пусть делают, что хотят. Давид догнал нас. Дулся всю дорогу. Ни слова не сказал.
Я вернулась со своим злющим конвоиром обратно. Чмокнуть его в щечку, чтобы расслабился? Не успела. Айк протянул мне телефон. Древний кнопочный аппарат. Дежурный для всех в гостинице. Мой собственный сдох давно, забытый в старой сумке. Мне нравилась такая свобода.
– Егор велел, чтобы ты ему позвонила.
Номер, написанный четкой, уверенной рукой белел на черной доске объявлений у входа. Мел разлетался в стороны, когда рука давила цифры. Точка в конце сияла особенно жирно. Что же так завело этого безукоризненного господина? Обойдется. Я вытерла доску мокрой тряпкой. Работать пора.
– Девушка, – полная дама глядела на меня сквозь солнечные очки. Ее дочь, точная копия, стояла тут же на открытой галерее гостиницы. Отдыхающие. Вчера заселились.
– Меня зовут Лола, – повторила я, приветливо улыбаясь. Редко кто не запоминает мое имя с первого раза.
– Сколько раз вы делаете влажную уборку в номере? – она ковырялась в замке двери.
– В среду и субботу, – ответила я. Забытый телефон в моем кармане заиграл старую мелодию.
– Один раз в три дня?! – возмущение яростное и пронзительное. Словно ее надули в пяти звездах.
– Это гостевой дом. Если… – я скороговоркой перечислила правила. Убралась в сторону и ответила на звонок.
– Ты не хочешь со мной общаться или забыла позвонить? – Егор улыбался на другом конце мифического провода.
– Я работаю, – сказала. Тетка сверлила меня взглядом. Ждала, когда можно будет продолжить выяснения. Я жестом показала ей в сторону рецепшена.
– Окей. Я предлагаю тебе подработку: хочу, чтобы ты отвезла меня сегодня в аэропорт. В двадцать один ноль-ноль. Пять тысяч. Потом встретила послезавтра. Еще пять тысяч. Плачу наличными. Ну как? – он ухмылялся довольно.
– Есть же такси, – напомнила я. Хотя, предложение звучало заманчиво. Еще как!
– Зачем? Мне будет гораздо приятнее, если провожать меня будет прелестная девушка, а не усатый, потный мужик. Согласна?
Еще бы! Десять тысяч за два часа езды в, чего уж вилять перед собой, приятной компании. Долг наконец-то верну доброй Наринэ. Как она там, родное сердце? На брабусе прокачусь и за доктора подержусь на прощание.
– Ты что-то долго думаешь. Денег добавить? – шутливо забеспокоился Егор.
– Я буду, – я сглотнула и рассмеялась.
– Не опаздывай, – приказал мужчина и отключился.
Я курила, сидя в знаменитом кабриолете, и глядела на часы. Темно-зеленые жалюзи ворот никак не отреагировали на мое появление. Вилла, казалось, крепко спала. Спряталась по крышу в елях и соснах. Свет только в мелких фонариках на солнечных батареях, рассеянных в неясных очертаниях за забором. Да синеет глазок камеры под козырьком ворот. Нарядно. Егор опаздывал на двадцать минут. На тридцать.
Белые фары. Длинное, красивое тело мерседеса.
– Пересаживайся быстрее.
Егор сам повел машину в аэропорт. Аккуратно. На пределе разрешенной скорости. Гладил мою ногу правой рукой на длинных перегонах между редкими светофорами. Ничего не говорил и улыбался. Я тоже молчала. На всякий случай. Жалко, все-таки, что он опоздал. Желание теплым мячиком перекатывалось внутри, нагреваясь от его такого близкого и недоступного тела. Я непроизвольно раздвинула ноги, подаваясь навстречу его руке на моем колене. Он почти дотянулся до главного и убрал пальцы. Положил на руль. Улыбался довольно. Гад. Я отвернулась и стала смотреть в ночь. Приехали.
– Пойдем, – сказал, отстегивая ремень безопасности.
– Зачем? – я не смотрела в его сторону. Проклятый доктор! Завел меня и сваливает.
– Церемония провожания входит в стоимость, – пошутил он. Взял мое лицо пальцами за подбородок и повернул к себе. Я закусила нижнюю губу. Глаз не поднимала.
– Так. Обиделась. Я знать не хочу почему. У нас с тобой договор. Вылезай из машины и иди, работай. Проводишь меня до таможни. Вот тебе моя сумка с документами. Бери и неси.
Он всучил мне изрядно потертый кожаный портфель. Гуччи. Мой ровесник, не иначе. Лет двадцать хранит бумаги доктора. Талисман. Я втянула обратно злые слезы и подчинилась.
Солидная публика. Хорошо одетые дяди и тети. Никаких матросов и собак. Респектабельно и ненавязчиво дорого. Заграничная речь. Егор в своем сером костюме вписывался в это европейское стадо абсолютно. Я светила голыми, уже слегка тронутыми загаром ногами в маленькой джинсовой юбочке под корень. Оранжевый лифчик под синим, в больших дырах вязки, коротким свитером. Белые кеды на босу ногу. Заинтересованные взгляды обшаривали меня по всему полю. Я покачалась с носков на пятки и обратно. Всем хорошо видно?
– Здравствуйте. Летите в Милан? – мужской голос с легким акцентом подобрался ко мне сзади. Я не успела обернуться.
– Извините, – Егор обнял меня за плечи и отвел в сторону.
– Тебя нельзя оставить одну даже на пару минут. Уведут, – он снова шутил и смотрел довольно. – Всегда хотел спросить у тебя: как ты выживаешь в гостинице? Столько горячих парней вокруг вертится. Или тебе только я один приглянулся? – он хотел притянуть меня к себе опасно близко. Ну, уж нет. Я отошла на шаг. Откровенничать здесь и сейчас мне не хотелось. Когда он улетит, наконец? Молчала. Смотрела на толпу в зале. Егор спросил еще что-то. Не дождался ответа.
Высокая худая дама придерживала черную инвалидную коляску. Та, негромко гудя мотором, двигалась мимо. Оттуда выпал маленький полосатый мяч и покатился к моим ногам. Я подобрала и понесла следом, прервав мужчину на полуслове. Бледный парень, ноги накрыты серым пледом. Лет двадцать. Белесые ресницы, брови, волосы. Я протянула мяч. Он медленно, сантиметр за сантиметром вел глазами по моей фигуре. От носков белых кедов до зеленоватых глаз. Потрогал осторожно взглядом выгоревшие на южном солнце волнистые пряди разметанных ветром кудрявых волос. Грустно стукнуло сердце.
– Данке шон, – забрал резиновый мячик, коснувшись сухой кожей пальцев моей руки.
– Битте шон, – я присела в книксене и улыбнулась. Он открыто улыбнулся в ответ. Восхищение в светло-синем взгляде. Мужское и трогательное.
Женщина сказала что-то. Мой немецкий закончился. Я развела руками и вернулась легкой, танцующей походкой к своему парню. Он притянул меня к себе, наплевав на сопротивление и взгляды кругом. Поставил спиной к стене и закрыл собой от остального мира. Поцеловал, высасывая губы и толкая в рот язык. Всунул колено между моих ног, прижался всем своим к моему бедру. Как призывник к подружке, что обещала дождаться. Я погладила его напряженный член через брюки. И отодвинулась. В порядке мести. За опоздание и самодовольные ухмылки в пути.
– Куда! – доктор жестко вернул меня на место. Я упрямо отворачивала лицо от его губ. Мстила с удовольствием.
– Не хочу, – соврала я. Стучалась пульсом в его ладони.
– Вставил бы я тебе, по это самое не хочу, но посадку уже объявили, – сказал Егор горячо мне в ухо. – Встретишь меня обязательно! Кто такой Андрей?
Я онемела от такого поворота темы. Замерев, молча, смотрела, как он проверяет на себе, все ли пуговицы на месте. Стирает салфеткой мою помаду со своих усмехающихся губ.
– Молчишь? Ладно. Вернусь, расскажешь. До встречи! – Егор легонько шлепнул меня по попе и ушел к стеклянным дверям.
Я курила, стоя на парковке рядом с машиной. Какой Андрей? Что за ерунда крутится в башке командира-доктора? Деньги наверняка нарочно не отдал, чтобы встретить не забыла. Стратег и тактик, гребаный.
– Здравствуйте, Лола.
Я обернулась. Взрослый мужчина в темном костюме улыбался. На согнутом локте серое, в елочку пальто. Градусов двадцать пять в плюсе выдавала южная ночь. Рядом с ним из-под задранного вверх капота черного крузака торчала половина человека. Ищет там что-то, знает, наверное, что делает.
– Лев Иванович! Добрый вечер, – рассмеялась я.
– Вас не просто узнать в таком наряде, – он продолжал улыбаться. Подошел ближе. Запах. Тот самый, что вспомнила сразу. Хорошо.
– Мне не идет? – я легко сделала оборот вокруг себя. Провоцирую? А как же. Сам нарвался.
– Прекрасно выглядите. Смотря на вас, сразу чувствуешь, что приехал в лето, – он закинул пальто к себе на плечо. Водил по моей фигуре светлыми глазами с удовольствием. Не скрывался. – Встречаете, провожаете?
– Уже проводила, – я грациозно метнула бычок в далекую урну. Не попала. Тот рассыпался искрами в темной траве.
– Ничего не выходит, Лев Иванович, эвакуатор надо вызывать, – человек вынырнул из недр тайоты. – Здрассте, – это мне. Парень с удивлением воззрился на нашу пару, мило торчащую под фонарем.
– Вызывай, – махнул рукой мужчина. – Лола, вы же местная. Подскажите, как мне добраться до… – он назвал место. Заповедник шикарных вилл и редких в цене особняков. Там, где обитала европейская знаменитость Георгий Аркадьевич. Чью безупречную задницу унес лайнер в далекую даль.
– Вам зверски повезло, Лев Иванович. Именно туда я и направляюсь, – Хмыкнула я. Судьба. Не иначе. Мой зверь принюхался и сделал стойку. Пока-пока, доктор!
– Ты уверена, девочка? – мужчина аккуратно отлепил меня от своего рта и заглянул в глаза.
– Я ни в чем не уверена, – посмеялась я, не пряча взгляд. Попыталась дотянуться снова до твердых губ.
– Я хочу сходить в душ. Десять часов в воздухе, – он решительно снял с себя мои ищущие руки.
– Пойдем вместе, – я выпила виски, которые он наивно предложил мне. От дурацкого шампанского отказалась сразу. Другие планы у меня на эту ночь. Как пойдет? Плевать. Как там, в старом анекдоте? Не потрахаюсь, так хотя бы согреюсь. Прикололась над собой. Интересно.
В хорошей форме. Седые волосы на теле. Как я и думала. Стесняется, но взял себя в руки. Не отворачивается. Смотрит, как я раздеваюсь. Я не спешила, ухмылялась, держа его взгляд. Стянула оранжевые трусы на пол и встала рядом под горячую воду. Гель для душа разнес сложный, мужской запах по нашим близким телам. Он перестал осторожничать и гладил меня везде. Я встала спиной и прижалась попой к его паху. Жизнь там пробудилась и обещала. Я терлась по его коже, плотно и нетерпеливо. Он целовал меня в шею и не торопился.
– Резинка есть? – выдохнула я.
– Увы. Я не планировал приключения, – улыбнулся он. Водя пальцами в нужном месте. Похоть и виски давно перемешались во мне. Пора.
– Все! Хватит чистоту наводить. Ворона унесет. Пойдем, – я скорым маршем отправилась к карману на своей юбке. Там у меня хранился стратегический запас презервативов. Я-то как раз приключения планировала. Везет же мне на стратегов. И тактиков. Ё!
– В спальне… – начал он, приходя в синем халате следом за мной в большой холл, с которого все началось. Да ладно! Я уже стояла во весь рост с силиконовым кружком на кончике языка. Тот дрожал, клеясь смазкой к моим губам. Ткнула пальцем в белый диван по центру. Мужчина спрятал эмоции под веки. Сел передо мной, широко раздвинув ноги. Полы халата разошлись, явив полутьме одинокого бра у входных дверей его готовый конец. Я опустилась перед ним на колени. Все мое. М-м-м.
Мне привиделся старый сон. Из тех, что приходят с редким постоянством всю жизнь.
Раз в год обязательно. Мои ноги в красных туфельках. Белые гольфы. Удобные плечи отца. Покачиваются в такт шагам. Я держу его обеими руками за подбородок, уткнув нос в макушку. Жесткая, короткая, круглая борода. Сколько мне лет? Откуда и куда мы идем? Лица я не помню. Только ощущение колючих волос в пальцах. Запах табака, лета и далекого дыма. Неведомых стран и путешествий. Серый нагретый камень лестницы. Потертая береза в плену асфальтовой амбразуры. Отец придерживает меня за ноги и останавливается. Сосед с вечной гитарой поперек худого наркоманского тела прислонился спиной к чугунной ковке крыльца. Дубовое дерево просвечивает в крашенных-перекрашенных дверных перекрестьях двухсотлетнего, парадного когда-то подъезда. Отец кладет руку на зеленоватую медь львиной лапы. Хочет войти.
– Не спеши домой, Вовка. Там занято. Рановато ты вернулся. Гы! Из командировки. Давай лучше споем, – лохматый парень ударяет по струнам любимой гитары:
– А не спеть ли мне песню о любви…
И все. Ничего. Только имя, ставшее моим отчеством.
У меня отличное чувство времени. Всегда было.
Еще со времен, недоброй памяти, балетной школы. Всегда просыпаюсь, когда мне нужно. Шесть утра. Я открыла глаза. Неприятный зуммер чужого будильника. И тут же. Блям-блям. Мобильник звал хозяина чьим-то ранним интересом.
– Гуров, – коротко ответил четкий, совершенно не заспанный голос. Словно ждал звонка. Мой партнер встал из простыней и вышел вон из комнаты. Сухая мускулатура тренированного тела. Быстро исчез. Всего не разглядела. Только синий рисунок на предплечье той руки, что держала смартфон. Где-то мне уже попадался похожий. Андрей. Тьфу на него. Пусть будет здоров. В любой части света.
– Привет, Гуров, – я наконец-то придумала, как его называть. Этого мужчину рядом. Имя само выскочило из меня.
– Кофе? – он стоял в мягких, домашних брюках возле стерильной чистоты белого кухонного гарнитура. Я кивнула и ушла в ванную. Ходила голая, не стеснялась его ничуть.
Глотнула горький, остывший эспрессо. Поморщилась. Вылила чернильное пойло в большую чайную чашку. Добавила горячей воды из блестящего чайника и сахар. Надо поговорить. Моя основная жизнь слишком близко отсюда. Под горой, у моря. Два километра всего. Ночь прошла. Закончилась.
– Как спалось? – первым задал взрослый мужчина вопрос. Смотрел на мои манипуляции с кофе без улыбки. Внимательно.
– Так, Гуров, – сиганула я в холодную воду противных выяснений. Ну да. Все, как всегда. Прыгай, девочка, тут не глубоко. – Я предлагаю забыть все, что вчера было. Отличное приключение. Мне понравилось. Спасибо. Мой друг возвращается завтра, и я не хочу, что бы он узнал. Ты же не выдашь нас? – улыбнулась нежно в холодные глаза напротив. Сократила неприятный разговор до минимума. Надеялась проскочить известной мужской прямотой. Без бабских слюней и вопросов. Типа: как ты могла, раздеть все наши чувства догола? Говорить другому те же слова. Бла-бла-бла. И дальше по тексту.
– Хочешь сказать, что ты меня использовала? – холод в светлых глазах стал непроницаем. Вот она, пресловутая прямота. Ешь.
– Мы, – я нажала нежным голоском на местоимение. – Друг друга использовали. В приятном обоюдно плане, разве тебе не понравилось, милый? – я сделала умильно-детское личико. Гнала наивность на всю катушку.
Гуров помолчал. Подумал, ощупывая мою уже одетую к бегству фигуру, неясным взглядом.
– Хорошо. Если мне или тебе захочется повторить? – спросил. Молодец. Зрит в корень. На ходу подметки режет.
– Гостиница «у Кристины», номер телефона есть на известном сайте. Я работаю там горничной. Звони, – улыбнулась я. Он кивнул. Добилась своего. Светиться третьим любовником на все местное побережье мне совсем не улыбалось. Но отказываться от него не хотелось. От слова совсем. Что-то было в этом мужчине. Не знаю. Подходящее мне. Зацепило древним сном.
– Вечером вернешься? – он наконец раздвинул губы в улыбке. Стоял, разделенный розоватым камнем столешницы.
– Боялась, что не спросишь, – я продолжала улыбаться слегка раздраженными его седой щетиной мягкими губами. Льстила откровенно. Обошла стол и обняла твердые плечи в синем халате. Заглянула в серые глаза недалекой дурой. Прижалась короткой юбочкой и четвертым номером груди в оранжевом лифчике. Пора уходить.
– Ты его любишь? – идиотский вопрос. Кого? Чисто женская логика. Спрашивать внезапно и поперек разговора. Странно звучит в исполнении взрослого, явно неглупого дяди. Попытка поговорить со мной на моем языке? Не сейчас.
– Я не знаю. Позвони, если не передумаешь. Пока, Гуров, – поцеловала в подбородок и ушла.
Оставила брабус скучать у ворот виллы доктора и отправилась домой пешком. Сердитое небо обещало скорый дождь. Надо бежать.
Глава 14. Давид
– Поезда гудят в тональности си-бемоль, – проговорил Кирилл, ведя меня из детского сада.
– Чего? – поразилась я. Тому, как безупречно он произносит все, без исключения, звуки давно уже не удивлялась.
– Нам сегодня Ольга Петровна рассказывала. Ты знаешь, что такое си-бемоль? – мальчик строго посмотрел на меня снизу.
– Я не знаю, прости. У меня нет музыкального слуха.
– А у меня есть. Меня надо поступить в музыкальную школу. Так сказала Ольга Петровна. Купи мне мороженое, – остановил нас возле холодильника.
– Денег нет совершенно, – подумала я вслух.
Стелла, хозяйка магазинчика протянула Кирюше вафельный рожок, улыбнулась нам обоим:
– Лично от меня лучшему парню в этом городе.
Деньги-шменьги. Нет их у меня. От слова совсем. Даже тупо полтинника на мороженое ребенку. Зачем мне деньги? Крыша есть, еда есть. То немногое, что заплатила мне Кристина, я спустила в гипермаркете на конфеты и игрушки. Я посмотрела вниз. Из старого кеда на меня смотрел большой палец левой ножки Кирилла. Через дырку в носке тоже. Я словно увидела нашу парочку со стороны. Я – в успевшем вылинять на беспощадном здешнем солнце дишманском сарафане дикой расцветки и шлепках на босу ногу. Кирюша – в драных кедах и костюмчике, который велик ему размера на три, чумазый после детсадовских трудов. Добрые соседи по очереди подкармливают его мороженым. Потому что мы с моим мальчиком – нищеброды. Побирушки. У меня в анамнезе три богатых мужика. А я новые сандалии ребенку купить не могу. О чем я думаю? От кого из них оргазм круче?
– Дура! – я вслух вынесла себе приговор.
Саша предлагал деньги напрямую. Отказалась. Гордая блядь. Независимая. В результате получила гору бесполезного здесь, пафосного барахла. Даже трусы, которые он мне купил за несуразные деньги, на такой жаре носить невозможно. Знаменитый доктор не заплатил пока ни копейки. Заплатит, никуда не денется. Дошло. А ведь он затеял историю с провожанием, что бы поддержать меня. Чтобы не выглядело, будто он платит за секс. Не без личного известного интереса, понятное дело. Когда же я начну наконец-то мозг включать? Жить этой гребаной, обычной жизнью? Не хочу. Куплю только сандалеты Кирюшке и долг Наринэ отдам. И все. Я хочу быть свободной. Я – ничья.
– Ты много куришь, – заметил Айк, протягивая мне пачку сигарет. В счет зарплаты. И здесь мне наличные не нужны.
– Разориться боишься? – пошутила я. Повернулась в сторону подсобки. Там мыла посуду незнакомая женщина. Мое рабочее место было занято.
– Я уволена?
– Сезон пошел, работы много. Перевожу тебя строго в официантки. Ты такая тоненькая. Боюсь, как бы не сломалась. Ты не ночевала сегодня, – парень ненавязчиво обнял меня за талию. Заговорил тихим, интимным голосом в шею. Касался чутким носом волос.
– Не надо, – я попыталась высвободиться. Ссориться не хотелось. Неужели придется? Айк не отпускал.
– Егор вчера улетел в Европу. Где была? – дунул в шею, отгоняя длинный завиток от своих шепчущих губ. Щекотно.
– Не скажу. Не дам, не старайся, – ухмыльнулась. Инстинктивно приподнимая плечо и нарвавшись кожей на поцелуй.
– Пятихатка, – он снова потянулся губами.
– Чего? – я перестала заниматься ерундой и с силой высвободилась.
– Штука, – он ухмылялся, вроде как бы шутил. Глядел черными, острыми глазами.
– Ничего не понимаю. Ты какие-то странные вещи говоришь, дорогой. Пойду-ка я работать, – я потянулась рукой к черному фартуку на крючке. Айк поймал меня и прижал к стене. Горячий, напряженный в понятном месте. Мне стало смешно и противно. Надо эти игры прекращать. Догнала меня слава. Сейчас накроет.
– Имей совесть, Айк. Я девушка Егора. Он ведь сам тебе это сказал, – попыталась я выстроить отмазку. Выбралась из-под него подальше.
– Он-то сказал, да только по тебе этого не заметно. Но если так, то прости. Не говори ему, ладно. Ты такая красивая девушка. Черт попутал. Не говори, пожалуйста. Нам нельзя с ним ссориться, сама понимаешь, – он продолжал бубнить мне в спину, хотел влезть следом в темноту кладовой. Я захлопнула перед ним дверь. Блин! Почему я зарплату у него не отжала! Тянет с деньгами третий день. Тысячу рублей давал. За что? За десятиминутный перепихон в кладовке? Охренел совсем!
Айк сам протянул мне кровно заработанное, когда я вернулась в зал с подносом в руке. В глаза не смотрел. Поверил, похоже. Восемь тысяч. Ого! Да я миллионерша.
В прошлой моей жизни деньги были просто цифрами. Зеленые сообщения от банка на экране айфона. Прибыли-убыли. Я совсем не думала о них.
Гуров вечером не позвонил. Я весь день молилась об этом.
Включила мозг и понимала, что так безопаснее всего. А когда получила желаемое, расстроилась. Захотелось сразу в кондиционированную роскошь под внимательную осторожность серых глаз. Вопрос-ответ. Интрига и игра. Дуэль взглядов и слов. Занятно. И в постели он неплохо справлялся. Не волшебник Андрюха, конечно, с его оглушающей потенцией. С маленьким стальным бонусом на… о-о! нет! Знакомые искры родились в пальцах ног. Доктор вернется только завтра. Терпи, Лола. Возьми себя в руки.
Гарик выставил за дверь последнего любителя орать в микрофон всякую музыкальную гадость. Я устало опустила свой зад на стул. Моя напарница Роза одна благородно протирала тряпкой столы. Завтра моя смена в гостинице. Какой секс в задницу или передницу. Хотелось только вытянуться в пустой кровати и заснуть. Не тут-то было.
Айк дал полный свет. Хэппи бездэй ту ю! Кристина внесла здоровый торт со свечками. Я на мгновение испугалась. Слава богу, нет. Давид стоял в центре. Его все поздравляли с днем рождения. Он явно не ожидал и светился от счастья. Криста поманила меня незаметно к себе. Мы вместе вручили парню яркий пакет с чем-то полезным внутри. Поцеловали каждая в свою щеку. Подняли пластиковые стаканчики, кому с чем нравится. Мне досталось шампанское. Ладно, выпью, не прерывать же красивый, по-кавказски цветистый и трогательный тост.
Мы танцевали с Давидом ровно в центре зала. Он обнимал меня при всех, прижимаясь плотно. Ему сегодня можно. Он же именинник. Оба его брата оживленно что-то говорили между собой, делая вид, что не замечают нас. Кристина пила красное вино, сидя в глубоком кресле в углу. Смотрела на нас блестящими в приглушенном свете фонарей черными глазами. Откровенно и чуть улыбаясь. Остальные шумно ели торт, уже подогретые алкоголем по вкусу.
– Пойдем, покурим, – произнес вечную формулу мой кавалер. Вот это уж точно нет. Полбутылки шампанского и его близкое желание. Нельзя.
– Не пойду, – я погладила его по плечу в новой рубашке.
– Почему? – музыка стихла. Он не отпускал. Его старший брат тут же завел следующую мелодию. Такую же медленную и несчастную.
– Не надо, потому что… – тут погас свет и музыка заткнулась.
– Кнерек, ребята. Электричество кончилось. Все на выход. Давид, выходи последним и запри дверь, – распорядился хозяин заведения весело. Подгонял гостей в спину. Те споро хватали бутылки и пластиковые тарелки с закуской.
Молодцы, братишки. Устроили младшему подарок на день рождения. Аккуратно и незаметно для всех. Я вздохнула и позволила себя целовать.
Если он что-то и умел, то сейчас это не играло. Исстрадавшееся его желание настолько рвалось наружу, что он дышать не успевал. Я сдерживала смех, как могла, принимая его судорожные губы на своей коже с одеждой пополам.
– Брюки испачкаешь, дурачок, – я расстегнула ремень, потом молнию. Давид замер. Я повернула его к себе спиной. Провела рукой по гладкому, мелко дрожащему животу. Потом по бедрам, спуская штаны вместе с трусами ниже, выпуская замученное все его на волю. Мошонка в одной ладони. Ого! Весьма прилично. Член обняла пальцами другой руки. Просто отлично! Раз-раз-раз. Громкий стон. Горячая волна в моих пальцах. Он кончил в бесстыдном свете половинки луны. Обмяк на меня. Я присела на стол. Тяжелый, засранец. Давид опомнился и быстро развернулся ко мне. Я поправила его конец на своем животе над платьем. Лизнула палец.
– Вкусно? – ухмыльнулся парень. Явно пришел в себя.
– Горько, – пошутила я. Зря. Давид полез целоваться. На вторую серию собрался. Шестнадцать лет. Он и на десятую соберется. Секс мне с ним светил нереальный. Нельзя. Не отвяжется потом. Зря я сразу не ушла. Кровь стучала в ушах, везде. Давила. Поцеловать его наконец в губы. Втянуть в рот голодный язык. Содрать нафиг с себя платье. Кожа к коже. Ласкать себя его пальцами. Сжать до боли круглый маленький зад. Вцепиться ногтями. Потом… Нет, не так. Сначала… Все!
Я встала и побежала к дверям. В прямом смысле слова. Мальчишка догнал меня. Я не успела. Закрыл собой дверь. Брюки держит одной рукой. Другой ручку двери.
– Ты куда? Ты куда? – отчаяние на размытом бледном лице.
– Я пошла. Все. Баста.
– А я? – он дернул животом. Там стоял, выглядывая на меня гладкой головкой поверх пояса брюк, его хороших размеров член. Демонстрировал упущенные возможности. Я сглотнула. Нет.
– Ничем не могу помочь. Все. Прости.
– Ты сука, блядь! Дура ебанутая! – он почти плакал. От злости, от боли, от незаслуженной обиды. Сердце гремело, разрываясь от жалости в куски. Похоть скручивалась в спираль. Давид дрожал так невыносимо близко. Руку протягивать не надо. Можно сразу губы. Острый запах его тела, волос, спермы лез мне под юбку. Тянулся между ног. Не-ельзя. Он влюблен. Проходу мне не даст, если не устою. Полезет выяснять отношения с Егором, со мной, не приведи господь, Саша узнает! Рухнет вся моя прекрасная здешняя жизнь. Зачем мне это? Нет! Рванула ручку. Давид демонстративно разжал пальцы. Отошел в сторону. Я вырвалась на свежий морской воздух. Стеклянная дверь звонко захлопнулась. Музыка ветра железными трубками спела песню разбитого сердца мне в след.
Красиво конечно выступила. Мне, как быть с собой прекрасной? Шампанское и похоть гремучей смесью гнали кровь внутри. Повернула к морю. Выручай, дружище. Холодная вода обняла везде, прогнала муть души и жадность тела. Я нырнула пару раз. Что-то шершавое коснулось меня сразу в нескольких местах. Я заорала и выскочила на берег.
Кристина сидела на холодной гальке возле моей одежды. Протянула мне толстый махровый халат. Запах пирожков и стирального порошка. Я благодарно закуталась. Села рядом с доброй женщиной. Мы с наслаждением закурили.
– Дала? – с прямотой невозможной поинтересовалась после паузы моя взрослая подруга.
– Нет, – сразу ответила я.
– Это правильно. Одному дашь, все сразу прискачут. Как ком с горы. Жалко бедного парня. Он с ума по тебе сходит, а тут еще такой облом. Ну, ничего. Переживет. Начнет хотя бы на других девчонок смотреть. Зачем ему такая старуха, как ты? – рассмеялась она, тяжело поднимаясь на ноги. Я поддержала ее под локоть. – Как же ты устояла? Я бы ни в жизнь не смогла. Шестнадцать лет! Это же песня! Мечта, а не любовник. Без мозгов, зато полная готовность в штанах круглые сутки.
– Сама не знаю, – ухмыльнулась я. Многое могла бы порассказать про эту самую готовность. Смеясь, мы медленно пошли к дому.
– Бедный Давидик. Да! Лола, тебе какой-то мужчина звонил. Приятный голос. Два раза. Айк не передавал? – Кристина оглянулась на меня у порога гостиницы.
– Нет, – вот скотина! Ну, погоди!
