Текст книги "Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП)"

Автор книги: Лоис МакМастер Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– А гермы тут есть? Они же тоже должны быть. И, может, еще квадди. И эти водоплавающие люди. И жители тяжелых миров.

– Наверное, Эйрелу недоставало натурщиков всех видов. Консул Вермийон сюда тогда еще не приехал. – Вызвался бы бетанец-герм попозировать, если бы она ему намекнула на такую возможность? Наверное, да. Теперь уже поздно, поздно для всего…

На следующем наброске в ее папке были она с Оливером, вместе и явно в постели. Это было бы сложновато объяснить мальчику. Она извлекла из папки несколько рисунков, изображающих ее саму, Оливера и еще нескольких людей – всех однозначно одетых, – и подсунула их Алексу для отвлечения, а тем временем украдкой убрала с виду оставшийся компромат. Когда-нибудь он получит и их в наследство – она вовсе не собиралась их уничтожать, – но пока рано.

– А можно я возьму тот, где ты на яхте?

Она посмотрела.

– К нему есть парный. – На нем Оливер, без рубашки, стоял у румпеля яхты и смотрел куда-то в воду. – Они должны лежать вместе. – «Именно так». – Как насчет вон того?

– А здесь ты в мамином саду? Ладно. – Замена его устроила. Корделия украдкой вздохнула от облегчения.

Будь он воспитан как бетанский ребенок, стала бы она от него скрывать эти рисунки? Ну, да, возможно, некоторые. Эйрел, когда рисовал отдельные свои карикатуры, демонстрировал весьма сомнительный юмор, а в серьезных вещах он проявлял его еще сильней: иногда это были воспоминания, иногда – воображение, а порой – источник для воображения. Что, впрочем, часто оказывалось полезным. Корделия сама не знала, скрывает сейчас усмешку или слезы, но сидела, отвернувшись от Алекса, пока не справилась с лицом и не спрятала все остальное в пещеру из хрупких воспоминаний. Пусть лежит там в темноте, пока об эти осколки еще можно порезаться.

– Но самого дедушки на рисунках нет, – заметил Алекс.

– Увы, это так. Хотя… в некотором странном смысле, он есть на всех рисунках. Взглянуть на него с этой стороны мало кому удавалось.

– Ха. – Он насупил брови, не столько озадаченно, сколько размышляя.

– А какой тут твой любимый? – спросила она, возвращая разговор к отобранным им сокровищам.

К ее удивлению, он показал не на портрет, а на большой, доскональный, выполненный в огромном количестве деталей архитектурный набросок впечатляющих фасадов их столичного барраярского особняка.

– Интересно. И почему? – Не соскучился ли Алекс по дому?

Он шевельнул пальцем, словно нащупывая какой-то инструмент.

– На нем… тут больше всего.

Она посмотрела на лист еще раз. К ее удивлению, рисунок датировался относительно недавно, уже здесь, на Сергияре – наверное, он был создан частично по воспоминаниям, частично по референсам. Чтобы разглядеть все детали, потребовалось бы увеличительное стекло – и она припомнила, что действительно, Эйрел как-то пользовался им при рисовании, – но при этом рисунок ни в малейшей степени не обладал механистичностью снимка. Может, это не Алекс тоскует по дому, а тосковал кое-кто другой?

– Я думаю, ты совершенно прав, малыш.

Глава 14

Джоул решил, что отвлечь Майлза на это утро при помощи симуляторов для отработки тактических действий удалось отлично. Он выдернул Кайю из увольнительной, чтобы та организовала презентацию в одном из тактических классов на базе. Задание как раз для тренировки ее навыков, против чего она совершенно не возражала, и оно как бы случайно гарантировало, что из первых рядов ее не оттеснят назад. Полагая, что некоторые благоприятные возможности следует навязывать, он позвал туда и тех офицеров, которых посчитал необходимым выдернуть из сонной обыденности военного захолустья, которое, однако, в любой момент может стать передовой. Остальные свободные места заполнились очень быстро, едва стоило распространиться слуху об игре. Пусть даже просто из любопытства встретить сына адмирала Форкосигана.

Таким образом Джоул не только развлек ВИП-гостя, но и избежал необходимости с ним беседовать вплоть до обеденного перерыва.

– Ну, покажите мне этот хитрый пластбетон, на который вы с матерью жаловались, – попросил Майлз.

Итак, Джоул повел еще одного Форкосигана к горам уложенных мешков со смесью, потихоньку разрушающейся под тропическим солнцем. Как он заметил по весьма показательным следам на гальке в укромных уголках, лабиринт облюбовали и другие обитатели базы для разговоров с глазу на глаз, тайных свиданий или дружеских попоек. Он мысленно напомнил себе удостовериться в том, что служба безопасности базы все отслеживает. Что ж, еще одна причина убрать отсюда эту дрянь, если только удастся найти экономически целесообразное место для нее или человека, которому можно ее сплавить.

К легкому беспокойству Джоула, Майлз, сжимающий трость, настоял на том, чтобы залезть на груду мешков и оглядеться оттуда. Своим любопытством и привычкой осматриваться сверху он напоминал кота, не обладая, впрочем, кошачьей привычкой мягко приземляться на лапы. У Джоула немного отлегло от сердца, когда Майлз уселся на край штабеля, свесив ноги, и немного поерзал, устраиваясь поудобнее; так он находился чуть выше обычного человеческого роста и самого Джоула. Не то, чтобы очень тонкий ход, но Джоул не возражал предоставить ему преимущество с самого начала. Он оперся спиной на штабель напротив, скрестил руки на груди и стал ждать.

Тщательно изображая непринужденный тон, Майлз заговорил:

– Итак, этот план моей матери с посмертными детьми стал для вас сюрпризом? Я имею в виду, то, что вы встречаетесь, и все прочее.

«Не стоило и рассчитывать, что пластбетон помешает этому разговору». Или что-нибудь еще.

– Да, – признал Джоул. – Я представления не имел о том, что это возможно. Хотя к тому времени, когда она вернулась из своей поездки на Зимнепраздник вместе с образцами, мы с ней еще не встречались. – Он подумал. О чем именно хотел поговорить Майлз? И действительно ли он хочет продолжать разговор? – А вы? Вы были удивлены?

Майлз поводил ладонью туда-сюда в жесте, который означал и «да», и «нет» одновременно.

– Я всегда знал, что она хочет дочь. Не вместо меня, не пойми неверно. Вместе. Казалось, ей было достаточно воплощать свою манию материнства на самых разных барраярских девушках, которых она наставляла все эти годы. Я думал, она забросила эту мысль десятилетия назад. Я знал про образцы – узнал о них, будучи душеприказчиком отца, – но тогда моего внимания требовал миллион разных вещей, а этот пункт был, по крайней мере, ее проблемой, а не моей. Больше я о них не задумывался, а она об этом ни разу не заговаривала. – На последней фразе он нахмурился.

– Мне она тоже ничего не говорила до тех пор, пока не убедилась в их жизнеспособности. Возможно, именно поэтому она и выжидала, – предположил Джоул.

А если бы образцы оказались мертвыми, она бы затаила это горе в своем сердце, не имея возможности ни с кем его разделить и облегчить тем самым наполовину? Увы, похоже на то. Теперь настала его очередь хмуриться.

– Единственное, что меня действительно удивляет – то, что она выбрала Сергияр, – продолжил Майлз. – Я думал, она вернется домой. Займется… не знаю… Чем-нибудь. Скажем, воспитанием внуков. Дети в этом плане несколько обделены: мой отец умер, мать Катерины давно умерла, а ее отец безвыездно живет на Южном континенте. Хотя, полагаю, есть ее тетя и дядя Фортицы, они как раз живут в городе. И ее братья с женами и детьми. И Никки. И Элис с Саймоном. И… ну хорошо, думаю, им, в отличие от меня, родни хватает. У меня был старый граф Петр. И иногда кузен Айвен.

Осознав такое неравенство поколений, он нахмурил брови.

– Я считал, что ваш округ теперь находится в ведении Катерины, – мягко сказал Джоул. – Не будут ли две графини в одном округе как две хозяйки в доме?

– Черт возьми, мою мать никто не выгонял из дома, – отрезал Майлз. – Уверен, она так не думает. Ведь не думает же? – В его взгляде на Джоула появилась неподдельная тревога. – Не из-за этого же все?

– Нет, не думаю, что она так считает, – сказал Джоул. – Я думаю, причина выбора более оптимистична. Она просто возвращается к своим истокам в бетанской астроэкспедиции. Она ведь давным-давно пошла туда, чтобы исследовать новые планеты, а Сергияр – очень даже подходит под такое определение.

Майлз ухмыльнулся.

– Как до этого мог быть Барраяр? Возможно.

– Вы не упомянули в своем списке вашу бетанскую родню, – с любопытством заметил Джоул, опираясь спиной на штабель мешков. – Я знаю, Корделия поддерживает связь с братом. И у вас есть кузены и кузины, ведь так?

Майлз, захваченный врасплох, пожал плечами.

– Трое. Впрочем, я с ними толком и не общался, пока не полетел туда на год учиться, когда мне было пятнадцать. У нас была существенная разница в возрасте, что в пятнадцать лет очень важно. Я, пожалуй, не смогу отследить всех их партнеров и детей, хотя мама получает от них весточки через свою мать, по крайней мере, то, что бабушка считает нужным сообщать.

Джоул сам был жертвой такой же общительности собственной матери, присылавшей ему подробные новости о жизни родственников, которых видел хорошо, если раз в жизни, и никогда бы не узнал, встретив на улице. Потому он понимающе кивнул. Некрологи и новости о здоровье, по мере того как члены большого семейства старели. Только в последние годы до него дошло, что это такая неуклюжая попытка выразить свое чувство утраты, а не досадить ему на расстоянии. И он начал добросовестнее отвечать на ее послания.

Майлз нахмурился.

– Возможно, чтобы родственники стали для тебя не чужими людьми, вы должны познакомиться в определенном возрасте. Если вы нечасто видитесь друг с другом, пока молоды и беспечны, то упускаете момент. Самое большее, кем вы можете стать друг другу во взрослом возрасте – это знакомыми. Ну, может быть, с возможностью остановиться в гостях друг у друга, – признал он, немного подумав. – Если бы я вдруг оказался без средств на Бете. Или кто-то из них – на Барраяре, думаю, это работает в обе стороны.

Родной сельский округ Джоула был захолустьем, откуда ему не терпелось сбежать в восемнадцать лет, и за свои редкие визиты туда позже он этого мнения не изменил. Нельзя сказать, что его отношения с Эйрелом, а позже – с Эйрелом и Корделией, отрезали его от родни сильней, чем это уже сделали расстояние и карьера. И все же, из соображений скрытности, молчание казалось безопаснее лжи. А хранить молчание гораздо легче, если вы вообще не общаетесь.

И что же будет в итоге? Его сыновья, если он все же решит растить их на Сергияре, так же будут поддерживать безопасное расстояние между собой и простолюдинами-родственниками Джоула на Барраяре, как Майлз и его бетанские кузены? И тем более – со своими форскими племянниками и племянницами, особенно если скрывать от них родство? А как быть тогда с их сводными сестричками, которые будут к ним гораздо ближе во времени и пространстве? Молчание разлучит братьев и сестер сильнее, чем световые годы. Но нет, если Джоул останется на Сергияре, он поселится так близко к Корделии, как она позволит, и их дети смогут общаться. Возможно, для его мальчиков они будут просто соседскими девчонками.

Это навело его на новые, более тревожные размышления. А что если сходство, форкосигановское обаяние и прочие обстоятельства приведут к тому, что в подростковом возрасте кто-то из них друг в друга влюбится? Теперь такому удобному замалчиванию угрожало то, что Джоулу раньше даже в голову не приходило. Он подавил нервный смех, объяснять причину которого Майлзу не имел ни малейшего желания. Корделия была права: говоря о начале, надо иметь в виду последствия. Ход с анонимными яйцеклетками казался все менее разумным.

Майлз откашлялся. Потом посмотрел вниз. Снова поднял взгляд.

– Э… как вы думаете, вы когда-нибудь поженитесь?

«Если бы она попросила меня, я бы согласился», – тут же подумал Джоул, удивив сам себя. Да впрочем, какая разница, когда дело доходит до любой ее просьбы? В ее руках он просто течет и плавится – сексуальный оттенок этой метафоры Джоул с легкой улыбкой отмел. К счастью, эта женщина не знает своей силы. Но всякий раз, когда он в прошлом отвечал ей «да», согласие так щедро вознаграждалось...

Ему удалось выдавить лишь:

– Мы еще не говорили об этом.

– Еще? Или вообще? – Майлз поболтал в воздухе ногами, сидя на своем высоком пьедестале. Непроизвольное навязчивое движение, которое обычно очень ребячливо, но сейчас почему-то таким не казалось.

Джоул не мог понять, что больше беспокоило Майлза по ходу этого… допроса, иначе не назовешь: будущее матери или прошлое отца. Но, по крайней мере, Джоул знал, что бывший оперативник СБ не держал для него наготове в кармане фаст-пенту. Он подавил непроизвольное желание отодвинуться как можно дальше, чтобы до него нельзя было дотянуться.

– Ну, уж точно не в ближайшее время. Она очень определенно высказалась, что желает воспитать дочерей без каких-либо проблем с барраярскими законами, касающимися попечительства. Сомневаюсь, что она станет хотя бы задумываться об этом, пока самая младшая из ее дочерей достигнет совершеннолетия, а к тому времени у нас за спиной окажутся десятилетия устоявшихся отношений, какими бы они ни были, и вопрос будет уже не актуален.

Майлз дернул головой.

– Десятилетия? Вы загадываете так далеко?

– Она определенно загадывала, если уж начала всё это, – предположил Джоул. – Хотя десятилетия, кажется, проходят быстрее, чем было раньше. Возможно, для нее еще быстрее.

Майлз снова усмехнулся. В конце концов, он был ненамного младше Джоула. Полузакрыв глаза, он задал следующий вопрос:

– Как думаете, а вы двое сможете иметь общих детей? Неважно с помощью какого технического вмешательства. Учитывая, как она рвется внести личный вклад в заселение Сергияра. Если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам.

Джоул ошарашенно моргнул от такого заявления. Его воображение и так уже занимали трое возможных сыновей. Может ли там в отдаленном будущем появиться еще и дочка? Видение показалось ему абсолютно умопомрачительным.

– Думаю, все места заняты тем, что она уже заморозила в репроцентре. Вы ведь не думаете, что я уговорю ее на большее?

Майлз фыркнул.

– Никогда не слышали выражения «Легко, как перестрелять рыбу в бочонке»? – Его взгляд стал ностальгическим. – Хотя, конечно, если это не выйдет сложнее, чем кажется. Я один раз попытался. В Форкосиган Сюрло, когда был ребенком.

– С чем? – не удержался от вопроса Джоул, невольно представив себе юного Майлза. Будут ли сводные братишки похожи на него? За вычетом солтоксинового поражения, к счастью.

– Начал со старых лука и стрел, которые нашел в сарае, но результаты не слишком радовали. Преломление света в воде, и все такое, да и лук для меня был слишком большим, а я довольно неуклюж, и вообще не уверен, смог бы я в том возрасте поразить настоящую цель. Да и рыбы, заразы такие, оказались скользкими. Парализатор, который я стибрил у одного из оруженосцев, тоже не работал как следует – вода поглощала заряд. Рыбы, кажется… были в шоке. Очень уж странно они плавали. Я уже собирался предпринять третью попытку, стащив на этот раз плазмотрон, но тут-то меня и застукали. А жаль. Готов поспорить, это было бы зрелищно.

Джоул сдавленно рассмеялся.

– Или смертельно.

Гибрид бетанской тяги к экспериментам и барраярского милитаризма оказался совершенно ужасающим в возрасте шести-семи лет.

Майлз усмехнулся.

– Для рыб – определенно. Но да, ожоги от пара и ранения от разлетевшихся осколков бочонка достались бы всем поблизости, это точно. Уверен, среди них оказался бы и я сам, хотя, я принял меры предосторожности и защитил себя с помощью крышки от мусорного бака, – он изобразил щит движением руки.

Стоит ли сейчас сделать признание о своих потенциальных сыновьях? Джоул сделал над собой невероятное усилие и спросил:

– А тебе нравится быть отцом?

Никто не говорил, что этот импровизированный допрос может вестись только в одну сторону.

Майлз чуть отшатнулся, словно сам удивился такому повороту разговора.

– Иногда приходится рвать волосы на голове, но да, пока что очень нравится. Хоть и страшно немного, если подумать. К счастью, у меня нет столько времени на раздумья. Ну и количество ситуаций, когда я могу всерьез сесть в лужу, значительно увеличилось. Что бы я делал без Катерины?

Джоул подумал, что Майлзу пришлось пройти в репродуктивном центре ту же процедуру, которую прошел и он сам. А может, все удалось организовать и дома – лазарет на цокольном этаже особняка Форкосиганов был оборудован по последнему слову техники во время регентства Эйрела и, предположительно, все время обновлялся. Возможно, молодая жена ему помогла, сделав процесс менее одиноким. Вот уж о чем Джоул точно не собирался спрашивать.

– Не могу представить, как это – быть родителем в одиночку, – продолжил Майлз. – Хотя, предполагаю, что у графа Петра не осталось выбора, когда из-за войны Юрия они с моим отцом остались вдвоем. Папа, конечно, был уже подростком, но все же. Кажется, им обоим пришлось весьма тяжело. Страшно подумать, но к моему появлению на свет дед Петр, можно сказать, размяк. Хотя весьма возможно, просто выбился из сил. – Его еле заметная улыбка сверкнула как острый как нож. – В конце концов, они договорились. Думаю, все как-то к этому приходят.

Джоул вспомнил, что мать Корделии тоже была вдовой и воспитывала детей одна. Интересно, почему Майлз не привел ее пример в качестве контраргумента. Опыт бетанской неполной семьи кажется не таким суровым, как на Барраяре, и не только из-за отсутствия кровавой гражданской войны. «Вот ролевая модель Корделии. Ее мать», – понял он. Сознательно или подсознательно усвоенная? В любом случае, она невероятно уверена в себе на этот счет.

Выражение лица Майлза стало еще более задумчивым.

– Единственное, о чем я сожалею – это о том, что мои дети не появились раньше. Допустим, это было нереально, но все же… Лиззи и Таури не помнят дедушку Эйрела, а у Зелига с Симоной вообще не было шанса с ним встретиться. Ну, то есть, он приходил посмотреть на морозилку, когда мы с Катериной поместили туда шесть эмбрионов вскоре после свадьбы. Но это совсем не то же самое.

Джоул попытался представить себе эту сцену. Наверно это случилось в самом начале совместного пребывания вице-короля и вице-королевы на Сергияре, во время одного из их визитов домой. Он сам остался здесь караулить на посту, который сейчас занимал Бобрик.

– И как он это… э-э… воспринял? Всю эту технику?

Майлз наморщил нос.

– Был озадачен, я полагаю. Радовался за нас. На самом деле радовался, хотя, когда моя мать стояла рядом, он вряд ли бы рискнул высказать какие-либо сомнения насчет этой технологии. Хоть он вложил кучу сил в то, чтобы Барраяр дотянулся до межгалактических стандартов, в медицинском смысле и не только, но не думаю, что рассчитывал, как ощутит это лично на себе. Что это будет значить для его Дома, самой идеи форства. – Майлз взмахнул руками, выписав сложную кривую, безуспешно пытаясь выразить жестом всю запутанность ситуации. – Конечно же, он был без ума от ребятишек, когда они наконец появились на свет. – Он перевел взгляд на залитое солнцем посадочное поле. – Я думал, у нас будет больше времени.

Джоул нервно сглотнул и неловко произнес:

– Кстати о времени. Если мы хотим успеть к обеду…

– Думаю, хотим.

Майлзу удалось соскользнуть со штабеля мешков, ничего себе не сломав, а Джоулу удалось сдержаться и не взбесить его, попытавшись подхватить при приземлении. Своего рода обоюдная победа.

По дороге к офицерской столовой Джоул старался скрыть, что намеренно делает свой шаг не таким широким. Внезапно его сознание пронзила странная, глубокая и ошеломляющая мысль. «Солнечный удар», – попытался он убедить себя, но вместо этого подумал:

«Прошу тебя, рождайся скорее. Я так хочу тебя увидеть.

Пока есть еще время».

Потрясенный до глубины души, он продолжил путь.

Майлз вернулся в вице-королевский дворец, опоздав к ужину после военных симуляторов. Корделия сразу после его прихода безжалостно умыкнула Катерину, чтобы провести в ее обществе еще несколько часов за разговорами о планировании будущего городского сада, оставив Майлза одного утихомиривать своих отпрысков. Поскольку за этим не последовало взрывов, рева пожарных сирен и панического стука в двери кабинета, она решила, что Майлз с присмотром за детьми неплохо справляется. Она уже готовилась ко сну и напоследок проверяла сообщения на комм-пульте – хотя, если там и появилось какое-нибудь неотложное дело, она ничего не хотела об этом знать – когда Майлз приоткрыл дверь, заглянул, пробормотал приветствие, просочился в комнату и плюхнулся в кресло.

Она откинулась на спинку своего кресла и с сомнением посмотрела на него.

– Ну и?..

– Э… – он поболтал ногами. Она подумала, не стоит ли ему провериться на наличие синдрома беспокойных ног, но он затих, словно успешно сделал свой круг по комнате, и сообщил:

– Я говорил сегодня с твоим Оливером.

Она особо отметила это «твоим». Хороший знак? Или это больше похоже на отторжение: «твой Оливер, твоя проблема»?

– А-а…

– Признаю, он кажется хорошим человеком. Всегда казался.

– Я определенно считаю так же.

– Но он не слишком разговорчив.

Она засверкала на него глазами в праведном материнском гневе.

– Ты что, допрашивал беднягу?

– Вовсе нет!

Что она интерпретировала как: «Именно так всё и было».

– Мы просто побеседовали. Исключительно культурно. Озвучили некоторые проблемы. Ну, я – точно. Он слушал. Было видно, что задумался, но провалиться мне на месте, если я знаю, о чем именно.

– У него сейчас много дел, которые следует обдумать, – она улыбнулась внезапному воспоминанию. – Хотя было забавно наблюдать, как его окружали дипломаты со всей галактики на официальных приемах. К их разочарованию, он при них всегда очень тщательно следил, чтобы услышать больше, чем сказать самому.

Майлз хмуро потер переносицу.

– Под конец я точно говорил больше, чем слушал.

Корделия усмехнулась.

– Это проблема, не так ли?

Он поднял голову и осклабился в ответ.

– Итак, о чем ты его столь безрезультатно допрашивал?

– Всего лишь о планах на будущее. Его. Твоих…

– Майлз… ты напрямую расспрашивал его о его намерениях?

Он несколько сник и быстро отвел глаза.

– Не совсем. Ну… похоже на то.

– Думаю, тебе стоит приберечь свое рвение для кавалеров Хелен. Они, без сомнения, могут появиться в любой момент.

Майлз картинно содрогнулся.

– Пока точно рано.

– Ты удивишься... В любом случае, планы Оливера – это его личное дело.

– Но если он молчит о том, что касается тебя, а ты отказываешься говорить о том, что касается него, то как, черт возьми, я узнаю о… о чем-либо? – запротестовал он.

– Может, и не узнаешь.

Он обиженно фыркнул.

– Ты не можешь притворяться, что твои дела меня не касаются. Я не ожидаю бетанского голосования, но ввести меня в курс дела хотя бы в общих чертах было бы неплохо. Хотя бы чтобы я знал, что делать дальше!

– Я не делала тайны из своих планов. Планирую перенести столицу, оставить пост вице-королевы, построить дом и воспитывать своих девочек. Так я рассчитываю дожить до ста лет. Дальше – кто знает? Может, возобновлю свои научные изыскания. Или окончательно уйду на пенсию. Или заведу себе гарем, чтоб развлекали на склоне лет. Массаж стоп, и как можно больше!

Он ошарашенно рассмеялся.

– Гарем из мужчин или из женщин?

– Думала о мужчинах, но могу и проявить гибкость.

Кажется, он на миг представил себе эту картину, но затем, увы, снова вернулся к теме разговора.

– Но какие тогда планы у Оливера?

– Он пока еще не определился. И я буду тебе признательна, если ты оставишь его на это время в покое. Он умный человек и решит сам.

– Что он решит? Кажется, он думает, что ты не хочешь за него замуж.

– Я не хочу замуж ни за кого, пока все мои девочки не вырастут. А потом… будет новый мир. Еще один.

Какой для нее по счету? Пятый? Шестой?

– Ага, именно так он и сказал. Слушай, ну как так? Он это знает, а я нет.

– Ему не составляет труда слушать?

Майлз побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. Его ступни снова задергались.

Очевидно, Оливер еще не упоминал о своих мальчиках, иначе разговор состоялся бы совершенно иной и куда более нервный. Что ж, она высказала всё, что хотела и думает. Остальное за Оливером.

– Грегор сказал, мне нужно спрашивать у тебя, если я хочу узнать больше. Это означает, что тут скрыто что-то еще, иначе он не сказал бы ничего подобного. Я прав?

Корделия была склонна думать, что Грегор благоразумно заявил: «Я не собираюсь касаться этого даже палкой». Проблема с Майлзом заключалась в том, что если уж у него в руках оказывалась палка, он отправлялся лупить ей по ближайшему осиному гнезду. И какой только идиот додумался, что завезенные с Земли осы выгодно разнообразят экосистему Барраяра? К слову о завезенных видах. Маленький Майлз, который не один перелом перетерпел, стиснув зубы, по-настоящему плакал после того, как его искусали осы. Да чего там, он просто ревел белугой, и потребовалась пара часов и некоторые довольно серьезные препараты, чтобы его успокоить. После чего Корделия вооружилась парализатором военного образца и баллоном с ядохимикатом, чтобы лично убедиться, что это, черт возьми, не повторится больше никогда. «Говори мягко и возьми инструмент, подходящий для работы».

Однако именно эта черта сделала уже взрослого Майлза одним из лучших следователей Грегора. На дно самых глубоких колодцев и самых глубоких тайн он лез с одинаковым пылом. Она начинала понимать, почему подозреваемые по делам, которые он расследовал, так часто стремились ужалить его как можно больнее.

– Я не обязана удовлетворять твое неприличное любопытство, – ответила она. – Просто включи свое бетанское «я» и постарайся расслабиться, ладно? Ожидаю, что все вопросы в скором времени разрешатся. – «Так или иначе, спасибо адмиралу Десплену… наверное».

– Итак, как сюда вписывается Оливер? – он усмехнулся уголком рта. – Ну, я имею в виду, помимо роли старшего в гареме.

«О, да, Оливер прекрасно справится со всем, за что ни возьмется». С трудом подавив ухмылку, Корделия ответила прямо:

– Так, как выберет он сам. Ему нужно принять некоторые решения насчет своей карьеры, к которым я не имею отношения и не стану с тобой обсуждать. А потом мы узнаем больше.

Майлз криво усмехнулся.

– Решения насчет карьеры? Да какие же еще? Он и так командует сергиярским флотом, ради всего святого! – Он прищурился, быстро соображая. – На таком посту его точно не отправят в тень. Уйти в отставку и стать дипломатом как Айвен? А он бы отлично справился. Или… нет. Должен быть… Комаррский флот, флот метрополии, глава Оперативного отдела? Комаррским флотом прочно командует Тибо, Куприн только в прошлом году получил повышение до командующего флотом метрополии, Десплен… ого, так ему предложили возглавить Оперативный отдел?

Проклятье. Она и забыла, как быстро соображает Майлз, и как разнообразны его источники информации.

– Майлз! Я обещала молчать! Мне, как вице-королеве, нужно было это знать, а тебе – нет.

– Нужно было знать… погоди, что именно? Он же вернется в Форбарр-Султану! Да что же это за любовь такая… одноразовая? – Он выпрямился в кресле, весь кипя от негодования. – Сначала он тебя соблазняет, потом его и след простыл, а ты даже не пытаешься задержать его на пороге?

– Во-первых, соблазнение было обоюдным, во-вторых, его след еще не простыл. А в-третьих, все гораздо сложнее.

– Что возвращает нас к вопросу, зачем всё это?

– Несколько дней назад ты смотрел на него как злобный сторожевой пес, когда мы всего лишь обнялись. И на чьей теперь ты стороне?

– На твоей, – буркнул он. – Если разберусь, где она.

– Знаю, дорогой, – вздохнула она. «Я только хочу, чтобы ты был на моей стороне потише и подальше отсюда».

– Возглавить Оперативный отдел, – растерянно пробормотал он. – Да уж. Ты ведь знаешь, что отвергнуть такое шикарное предложение означает пустить всю карьеру под откос. Предполагается, что ты не откажешься, если предан тому, чему служишь.

– Да, я имею представление о психологии высшего командования.

– И не то, чтобы карьера Оливера уже не вполне… состоялась сама по себе.

– Верно.

Его взгляд на миг стал тоскливым. Завидовал жизни в имперской армии, о которой он одно время мечтал? Честно говоря, Корделия считала, что служба в СБ, где непредсказуемый гений Майлза раскрылся в полной мере, подходила ему больше всего. Запихнуть его в регулярные части было бы катастрофой – «и действительно было», напомнила она себе о результатах более раннего эксперимента. «У всех нас есть мечты и свое «могло бы быть».

Он повертел в руках трость и примирительно сказал:

– Ну ладно. Это действительно серьезное решение для действующего офицера. Особенно для простолюдина его поколения, сделавшего карьеру с нуля.

– И как бы поступил ты сам на его месте? – с любопытством спросила она.

– Чтобы мне оказаться на его месте, моя жизнь должна была быть совершенно иной.

– Я понимаю. Но предположим. Представь, ты бы ухаживал за Катериной, а она или не могла покинуть Сергияр, или не хотела.

– Это… не совсем так работает. Любая женщина, решившая связать свою жизнь с имперским офицером в высоком звании, предположительно знает, что она получит в придачу. Это ее выбор – последовать за ним или остаться, а не его выбор – остаться или уйти. Я имею в виду, если ему нужно выполнять приказы. Впрочем, здесь немного не тот случай. Единственное принятое мной решение, которое так же рвало мне сердце пополам… – он резко оборвал фразу на полуслове.

–М-м?

– Не имело отношения к женщинам, – закончил он и добавил, задумчиво помолчав: – Оно было связано с амбициями. Хм... Да. Думаю, я не завидую Оливеру с его дилеммой.

«Ох, малыш, ты даже не представляешь, о чем говоришь».

Она поняла, что он смотрит на нее. Почти без иронии он предложил:

– Могу помочь его удержать, если хочешь…

Фу-у...

– Я хочу, чтобы Оливер принял решение, о котором не будет сожалеть. И не думаю, что кто-то из нас может помочь ему в этом. – Ей наконец удалось добавить: – Но спасибо за предложение. Я знаю, оно из лучших побуждений. – «Ужасное в перспективе, но явно из лучших побуждений». – Но если ты действительно хочешь помочь, ступай спать, и я тоже лягу.

Он фыркнул.

– Да, да, намек понял.

К счастью, он встал и заковылял к выходу, помахав ей напоследок.

Джоул решил, что лучший способ избежать еще одной приватной беседы с любознательным сыном Корделии – не оставаться с ним наедине. Воплощая свой план, он пригласил на следующий день Кайю и Федора на обед в офицерской столовой на втором этаже. Среди разговоров о злонамеренных планах угона кораблей на симуляторе – Кайя играла сегодня на стороне Майлза, в нападении, – и проблемах Гридграда ему легко удалось избежать личных тем, и Джоул расслабился, позволив гостям общаться.