Текст книги "Джентльмен Джоул и Красная Королева (ЛП)"

Автор книги: Лоис МакМастер Буджолд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 11

Джоул рассчитывал вовсе не на такой выходной, но если бы он не умел гибко приспосабливаться к тактическим неудачам, какой бы из него был командующий? Корделия улетела на день в Гридград, чтобы показать своей невестке предполагаемое место для вице-королевского дворца с прилегающим садом и проконсультироваться с молодым городским архитектором, назначенным туда отвечать за планирование.

– Я знаю, что все требуют от бедного мальчика максимума экономической эффективности в решениях, но нам нужно убедить его оставить место под парки и сады, – пояснила Корделия Джоулу во время их торопливого разговора по комму утром. – Парадокс в том, что только несколько уголков дикой природы превращают город в подлинно цивилизованный. Я знаю, что сейчас там ничего нет, кроме этой природы, но это ненадолго. Надо планировать загодя.

И, поразмышляв, она добавила:

– А еще – парковки. И системы шарокаров. С подведенной к ним канализацией. Потому что где бы люди ни были, она всегда хотят добраться куда-нибудь еще, а по дороге обычно заходят в туалет.

– И пусть там предусмотрят удобства для родителей с маленькими детьми, – добавил голос Катерины откуда-то сбоку, и в этом голосе звучала приглушенная страсть. Шум от юных Форкосиганов, явно поднявших небольшой бунт, доносился даже из самых дальних комнат дворца. И непонятно, подавляли ли отцовские вопли эти беспорядки или подстрекали их.

– Да, – согласилась Корделия. – Порой предложенное архитекторами решение смотрится очень мило, но стоит докопаться до деталей – и выясняется, что, по их мнению, люди приходят в этот мир уже в совершеннолетнем возрасте и без каких-либо намерений размножаться. И к тому же тихо исчезают, едва состарятся до семидесяти.

– Может, стоит привлечь более опытного дизайнера? – с сомнением уточнил Джоул.

– Вопрос в том, смогу ли я где-либо такого достать. И ответ, увы, «нет». – Она вздохнула и тут же снова повеселела. – Но этот, похоже, быстро учится. И, чтобы он внимательно меня слушал, ему не приходится угрожать всеми карами со смертельным исходом, как бывает с некоторыми более упертыми барраярцами постарше.

И на этом она спешно отбыла, а за ней, подобно реющему в воздухе штандарту, потянулся ее нетерпеливый персонал, на ходу меняя в расписаниях очередность дел.

В результате у Джоула оказался целый день, который надо было занять хоть чем-то, что бы не дало ему вернуться в офис, стоять над душой у работающего за комм-пультом Бобрика и давать тому непрошеные советы. Он укрылся в тишине своей квартиры, но после часа листания научных журналов из университета почувствовал нарастающее беспокойство. Для человека, привыкшего к стесненным условиям обитания на военных барраярских кораблях, ему вряд ли было тесно в квартире. Скорее… здесь было как-то по-иному. Или чего-то не хватало? «Не хватает Корделии». Он подавил порыв в третий раз проиграть запись сообщения от Десплена – вряд ли там что-то изменилось, – и еще полчаса читал журналы, пока не отыскал в них убедительный повод сбежать отсюда.

Университет Каринбурга носил столь же грандиозное и обманчивое название, как и вице-королевский дворец. Джоул понял это, припарковав машину и направляясь к пестрому скопищу зданий, карабкающихся вверх по склону там, где когда-то было городское предместье. Это учебное заведение начинало меньше двух десятилетий назад вполне типично, под крышей бывших военных ангаров. С тех пор оно заполучило еще три новых корпуса – блочных, утилитарных – и клинику, позже ставшую главной больницей города. Обучение медиков прямо на планете имело на Сергияре наивысший приоритет, как и обучение прикладным техническим знаниям – в них нуждалось население юной колонии, которое в основном не могло себе позволить отправлять своих детей для обучения на другие планеты. В университете не было общежитий для студентов из глубинки – они квартировали врассыпную в частных домах вокруг, точно солдаты, вставшие на постой в оккупированном городе. Однако полевые ангары сохранились тут до сих пор, в очередной раз перепрофилированные: в них обитали те факультеты, которым не удалось выбить себе место в новых постройках.

Биологический факультет, в обязанности которого входила и помощь в обучении медтехников – а в скором будущем, как они надеялись, и дипломированных докторов – котировался настолько высоко, что занимал целый второй этаж в одном из новых зданий. В коридоре Джоул притормозил одного из обитателей этажа, одетого типично для Каринбурга наряде – брюки, рубашка и сандалии – и спешащего куда-то с сантехническим вантузом в руках.

– Простите, вы не подскажете, где мне найти… о. – Нет, это не уборщик. Джоул вдруг узнал снимок в одной из статей, которые недавно просматривал. – Доктор Гамелин, я полагаю?

Мужчина остановился:

– Да, это я. – Он прищурился, несколько озадаченный, словно лицо Джоула было ему знакомо, вот только он не мог вспомнить, кто это такой. Будь адмирал сейчас в форме, а не в гражданском, Гамелину повезло бы с опознанием. – Чем я могу вам помочь?

Он сощурился сильнее:

– Вы один из родителей? Или студент? Приемная комиссия в соседнем здании. – Ученый говорил с барраярским акцентом, с легким намеком на еще сохранившийся выговор Южного континента.

– Пока – ни тот, ни другой. – «А когда-нибудь потом?» Вот еще одна цепочка мыслей плюсом к тем, что уже распирают его голову. – Оливер Джоул, адмирал Сергиярского флота.

– А-а. – Гамелин выпрямил спину в каком-то совершенно атавистическом рефлексе, ведь вряд ли он был отставным военным, – переложил вантуз из одной руки в другую и на равных подал ему руку; словно два верховных жреца разных религий обменялись приветствиями. – Чем сегодня факультет биологии может помочь Сергиярскому флоту? Вас вице-королева прислала?

– Нет, сегодня я тут не по службе. Хотя вице-королева косвенно в ответе за мой сегодняшний визит. Я тут прочитал…

Рассказ Джоула прервала вылетевшая на них взвинченная женщина средних лет, загорелая, тоже в шортах и сандалиях.

– Вы нашли его! Спасибо! – она бесцеремонно выхватила вантуз у Гамелина из рук. – И где?

– В препараторской.

– Ха. Я должна была сама догадаться.

Гамелин вставил:

– Адмирал Джоул, позвольте вам представить нашего эксперта по видам с двусторонней симметрией, доктора Добрыни.

Женщина оглядела Джоула с ног до головы, приподняв брови и все шире улыбаясь по ходу осмотра, и кивнула:

– Рада познакомиться! Вы – великолепный образец симметрии. Мне надо бежать. – Шлепая сандалиями, она пронеслась дальше по коридору и нырнула в одну из дверей, выкрикнув Джоулу уже на ходу: – Добро пожаловать в университет! Сюда не входите! – Дверь за ней захлопнулась.

Джоулу пришлось приложить определенные усилия, чтобы снова сосредоточиться на главе факультета.

– Я читал ваш журнал по местной сергиярской биологии, и некоторые статьи доставили мне огромное удовольствие. – Гамелин был из числа как раз тех авторов, кто излагал свои мысли наиболее ясно и четко, а заодно и выпускающим редактором журнала.

Биолог на глазах просветлел:

– Замечательно! Я и не думал, что наш журнал распространяется за пределами определенного круга: несколько родственных институтов, узкий круг местных энтузиастов и, возможно, какие-то неизвестные нам инопланетные ксенобиологи.

– Полагаю, я могу назвать себя заинтересованным дилетантом. Как и вице-королева.

– О, вице-королева далеко не дилетант, – заверил его Гамелин. – К счастью. Она действительно понимает, что мы пытаемся здесь сделать. По сравнению с некоторыми прежними правителями колонии – огромный прогресс. – Он поморщился, явно припомнив что-то неприятное. – Конечно, она тоже может быть требовательной, но ее требования, по крайней мере, не смехотворны.

– Она говорит, что ее былая подготовка в АЭК уже сильно устарела.

Гамелин отрицательно помахал рукой.

– По сути она мыслит очень здраво. А что до деталей, наша подготовка устаревает с той же скоростью, с какой мы учимся новому. И тогда мы изо всех сил стараемся помочь остальным стать такими же. – Он коротко усмехнулся.

– Примерно об этом я и хотел спросить. Занимается ли кто-нибудь еще биоценозом в окрестностях и в водах озера Серена?

– Сейчас – нет. Все, кого мы смогли выделить, брошены на регион Гридграда. Пытаются опередить строителей, ну, вы понимаете. Никто не хочет повторения чего-нибудь вроде эпидемии червя, или еще чего похуже.

– Очень даже могу понять. – Похоже, его смутный план найти эксперта и вытрясти из него или из нее все последние научные данные нереализуем.

С лестницы сбежал мужчина, увидел Гамелина и заспешил к нему, размахивая руками.

– Йонас! Джулия снова украла мой генный сканер для своих проклятых студентов! Пусть вернет, пока они его снова не сломали!

Гамелин вздохнул:

– Если мы хотим когда-нибудь научить их не ломать оборудование, им нужно на чем-то практиковаться. И ты это знаешь.

– Тогда отдал бы ей свой!

– И не подумаю, – разгневанный взгляд мужчины Гамелин встретил без смущения, но тут же немного смягчился: – Но ты сегодня можешь попользоваться моим. У меня не будет шансов добраться до него до самого вечера. Совещания. Когда закончишь, поставь на место.

– Э-э… – утихомиренный, мужчина побрел прочь, бросив через плечо неохотное: «Спасибо!».

– И Джулии его не давай! – крикнул Гамелин ему вслед, но услышал только смешок от коллеги, уже скрывшегося за поворотом.

– Войны за оборудование, – вздохнул Гамелин. – А у вас такое есть?

– Да, и происходит почти так же, – улыбаясь, признал Джоул.

– На следующей неделе будет хуже. Тогда мы ждем эскобарское вторжение.

Джоул заморгал:

– Звучит так, словно это моя епархия. Почему мне не прислали докладную записку?

Гамелин на мгновение озадачился, затем понял и рассмеялся:

– О! Не военное вторжение. Городской университет Нуово-Валенсии ежегодно присылает нам группу студентов-выпускников и всякой сопутствующей шушеры для проведения некоторых научных работ. Что в целом неплохо, но они стараются сэкономить расходы на доставку и закупают оборудование прямо здесь. И получается уже соревнование не ученых умов, а заказчиков.

– То есть научная ревность?

– О, нисколько! – горячо открестился Гамелин. – Я говорю всем до единого «Добро пожаловать!».

Он тщательно подумал и прибавил:

– Пожалуй, всем, кроме цетагандийцев. Разве что они приедут со своим оборудованием. – Еще пауза, и он подытожил: – И оставят его, уезжая. Как тогда, когда уходили после оккупации. Было бы справедливо.

– Мне что, намекнуть в их консульстве?

Тут Гамелин в свой черед захихикал, но осекся:

– О, погодите. Если это скажете им вы, это уже не будет шуткой.

– Только отчасти, – признал Джоул.

Гамелин покачал головой:

– Я сам приехал сюда заниматься базовыми научными изысканиями почти двадцать лет назад. Доморощенными изысканиями, но я никогда и не собирался стать светилом науки. И знаете, когда мне приходится заниматься наукой? По выходным. Иногда. Наш маленький факультет полностью классифицирует, вносит в каталоги и перекрестные ссылки до двух тысяч новых видов в год.

– Звучит впечатляюще, – рискнул прокомментировать Джоул.

– Разве? Такими темпами мы опишем всю биосистему Сергияра за каких-то пять тысяч лет.

– Но за эти пять тысяч лет вы, вероятно, найдете еще кого-нибудь себе в помощь.

– Только на это я и надеюсь. – Он уставился вдаль, на что-то, видное лишь его мысленному взору. – А ведь есть еще планетарная палеонтология. Как все пришло к нынешнему состоянию? Сказать «мы едва поскребли по поверхности» – это невероятное преуменьшение. Наши охотники за окаменелостями регулярно рыдают – столько тут всего.

– А сергиярские «шары» вообще оставляют окаменелости? – поинтересовался Джоул. – Хотя вряд ли, как и медузы.

Гамелин воздел длани и выпалил с плохо сдерживаемым раздражением:

– Кто знает? Точно не мы!

Он покосился на хроно:

– Я бы был рад показать вам все тут, адмирал, но вскоре у меня встреча со студентами. Тем временем… погодите, вы сказали, озеро Серена?

– Да, в последнее время я бывал там несколько раз. Подводный мир полон всяких любопытных штук, некоторые очень красивые, но большинство из них не имеют никаких аналогов в вашем полевом справочнике.

– Что ж, тут есть свои причины, – рассеянно заметил Гамелин. – Пожалуй, я смогу вам дать кое-что в помощь. Идите за мной.

Биолог провел его по коридору мимо пары лабораторий, в которых работали люди, к – как понял Оливер, когда Гамелин распахнул дверь, – кладовке, набитой всяческим оборудованием. Он нырнул в глубь завалов и появился снова через пару минут:

– Вот!

Он сунул в руки Джоулу большой тяжелый пластиковый пакет.

– Хм? – переспросил озадаченный Джоул.

– Оборудование для сбора образцов. Там где-то есть видеоинструкция как с ним обращаться. Должна быть. Мы его разработали в прошлом году для класса с углубленными изучением биологии одной из кейбургских школ. И некоторые из учеников принесли нам по-настоящему ценную добычу. Отличные ребятки. – Гамелин поднял счастливый взгляд. – Прихватите его с собой, когда в следующий раз поедете на озеро Серена.

Вот настоящая помощь по-сергиярски, понял Джоул. Она чем-то напомнила ему манеру Корделии, и он улыбнулся:

– Понятно.

Гамелин покачал головой:

– Кстати, в последнее время в наш университет поступают самые дурацкие запросы от жителей Кейбурга по поводу озера Серена. Зона инверсии диоксида углерода, да неужели! Для такого Серена слишком мелкая.

– Да, я знаю.

– Итак, гм… есть ли какие-то особые причины для вашего интереса к этому региону? Которые мы должны знать? Неофициально. Потому что если там проблема, мы, разумеется, бросим все силы на ее решение. Раз уж служба на благо общества – одна из задач университета, гораздо проще будет справиться с трудностями, если нас предупредят заранее... – Гамелин покачался на каблуках, точно старался придать себе вид человека, заслуживающего доверия и откровенности.

– О, мой интерес чисто личный.

– Хм. – Он недоверчиво улыбнулся, но хоть без откровенной непочтительности. – Полагаю, у всех нас есть свои обязанности. – Он снова посмотрел на хроно. – Мои призывают меня – мне действительно нужно бежать. Пожалуйста, приходите в другой раз, адмирал Джоул! Обещаю вам устроить настоящую экскурсию. – И он скрылся.

Джоул покачал головой, поудобнее перехватил пакет и не спеша пошел к лестнице на выход. Похоже, научный восторг в университете граничил с небольшой научной манией, но кто бы мог винить ученых за это? Старая метафора «дети в кондитерской лавке» здесь не совсем подходит. «Дети на целой планете из сладостей», так вернее. Интересно, на корабле АЭК, которым некогда командовала Корделия, было такое же напряженно-восторженное настроение? Наверняка.

Проходя мимо полуоткрытой двери, он услышал душераздирающий, страдальческий женский вопль:

– Что ты сделал с моими червями?!

Джоул споткнулся на полушаге. Определенно, у него был встроенный спинномозговой рефлекс, срабатывающий на женский крик. Вообще-то, неплохое качество. Но в данном случае не стоит ли справиться с инстинктом посредством высших мыслительных функций? Таких как осмотрительность. Или даже трусость. Любопытство грозило побороть их все, но и его он смог побороть… почти до самого конца коридора, когда не выдержал и вернулся.

Он чуть приоткрыл дверь и засунул голову в комнату. Под лабораторной вытяжкой стояли мужчина и женщина, в полном расстройстве уставившись на большой лоток. Мужчина наклонился поближе, чтобы разглядеть его содержимое, чем бы оно ни было, и медленно проговорил:

– Ха! Как странно…

Женщина, уже прекратившая свои крики, сощурилась и наклонилась к лотку вслед за ним:

– Хм…

Что бы тут не происходило, Джоулу определенно не стоило вписывать свое имя в историю науки как человека, прервавшего важный процесс. И он тихо удалился.

В Кейбурге сгущались сумерки, когда Корделия с Катериной вернулись из своей поездки в Гридград. Когда Рыков повел машину на посадку, Корделия разглядела Оливера, подходившего к дворцу. Едва колпак флайера открылся, он приблизился, чтобы любезно помочь выйти дамам – Корделии, тайком заполучив рукопожатие, и Катерине, нагруженной результатами поездки в переносной комм-панели, портфеле и свернутых в длинную трубку чертежах.

– Я слишком рано? – уточнил Оливер.

– Нет. Это мы задержались, – ответила Корделия. – Хотя экскурсия получилась крайне плодотворной.

Рыков повел машину в гараж. Фрида открыла двери и впустила всех в дом.

– У меня по-прежнему есть муж и шестеро детей? – уточнила у нее Катерина и получила в ответ улыбку.

– Надеюсь, миледи. Они все за домом в патио. Я не разрешила тащить эти грязные камни в дом.

– Но пересчитать по головам никогда не мешает… – пробормотала Катерина, сгрузила свои пожитки, и они все вместе прошли в патио, где уже горели все фонари. – Хм. Похоже, их даже прибавилось.

Шестеро внуков Корделии рассыпались по всем сторонам в компании не одной только Фредди, но и полудесятка кейбургских подростков. Все они увлеченно разглядывали кучки отколотых сланцев и каменных жеод. Майлз с видом самого главного исследователя сидел в мягком кресле позади них и периодически дирижировал событиями с помощью своей трости. То, что он действительно занял кресло, а не уселся вместе с детьми на корточках на земле, говорило, что совет Корделии «возьми их всех за город, и води там кругами, пока не устанут» сработал даже шире запланированного.

– А кто остальные? – поинтересовалась Катерина.

– По-моему, это приятели Фредди, – сказала Корделия, узнав компанию, которую они застали на лесном пожаре. Да, даже Бобовый Стебель Номер Три был здесь, он держал фонарик над куском сланца и сосредоточенно щурился. – Хотя я не совсем понимаю, как они сюда прибились.

– Федор Хейнс называет их «шестиногом в человеческом обличье», – подсказал Оливер. – Шесть голов, двенадцать ног и двигаются как одно целое, хотя… это определение не подходит, даже если считать их двумя шестиногами, а не одним. Тем не менее, метафора подходящая.

– Возможно, ксеноанатомия – не самая сильная сторона генерала, – подсказала Корделия.

Тут Майлз заметил вошедших, вскочил и с улыбкой направился к ним. Тростью он пользовался не только как регулировщик своей палочкой, что о многом сказало опытному материнскому глазу, но Корделия напомнила себе, что здесь лучше обойтись без комментариев. Майлз одарил Катерину вполне удовлетворительным супружеским поцелуем, что ухитрился проделать весьма ловко, несмотря на разницу в росте. Корделия на мгновение ощутила зависть. Как бы она хотела тоже поздороваться с Оливером поцелуем…

– Удачный день? – спросила Катерина у Майлза.

– Потрясающий, – заверил он ее и добавил, обратившись к Корделии: – Преподавательница геологии, которую ты посоветовала, отвела нас в отличное место. По этому ущелью вся компания часами носилась туда-сюда, откалывая камни. Хелен с Алексом сначала держались в стороне, но потом Зелиг и Симона в попытке разбить друг другу голову открыли нечто, что, по заверениям мисс Ханно, является новым ископаемым видом. Она сильно разволновалась. И тогда началось настоящее соревнование. Нам пришлось немного поторговаться, чтобы забрать у них «особый камушек», но мы ухитрились обменять его на несколько искрящихся пурпурных жеод, и кризис был разрешен. Однако для двухлеток они здорово торгуются. Уж не последуют ли они по стопам Марка с Карин?

– Травмы есть? – уточнила Катерина.

– Ничего серьезного. Царапины, несколько прищемленных пальцев и синяки. Мы пролили немного крови и пота, но, поскольку аптечка оказалась объектом столь же пристального интереса, то на удивление мало слез. Лиззи теперь не просто хочет быть палеонтологом, но и знает, как пишется это слово.

– Отлично! – обрадовалась Корделия. – Пора нам воспитать в семье собственных ученых.

– Вчера она хотела быть медтехником, – заметила Катерина.

– А на прошлой неделе – скачковым пилотом, – добавил Майлз. – Возможно, она у нас будет барраярской Женщиной Эпохи Возрождения.

– По мне, звучит больше похоже на женщину из АЭК, – капельку самодовольно поправила Корделия.

Катерина с беспокойством оглядела горы обломков, над которыми сейчас склонились сосредоточенные юные головы.

– Они что, хотят, чтобы мы все эти камни повезли на корабле домой?

– Наверняка, – вздохнул Майлз. – Может, их удастся уговорить оставить все здесь как экспонаты музея в бабушкином доме.

– Ну, спасибо, – пробормотала Корделия, на что ее сын ухмыльнулся.

– А в настоящий музей они не нужны? – уточнила Катерина.

– Мисс Ханно наложила руку на те три, с новыми видами, – заверил ее Майлз. – А остальные явно самые обычные.

– Три! За один день?

– Это же Сергияр, – пояснила ей Корделия. – Здесь буквально нельзя перевернуть камень, не обнаружив под ним чего-нибудь новое. Я разве не говорила, как люблю это место? – Не считая здешней политики, но ее люди привезли с собой.

Взрослая беседа была прервана: обеим новоприбывшим дети продемонстрировали свою лучшую добычу, получив в ответ похвалу своим исследовательским способностям. Через некоторое время Корделия с сожалением разбила компанию, поскольку наступало время ужина: местным пора было расходиться по домам, а Форкосиганов она отправила наверх умываться. Фриде она распорядилась принести Оливеру что-нибудь выпить на его вкус, и, оставив задачу приводить детей в порядок на их родителей, которые и позволили чадам так измазаться, сама умчалась обратно за рекордное время. На этот раз ей удалось получить свой приветственный поцелуй.

– Как съездили, ваше превосходительство? – поинтересовался Оливер.

– Должна сказать, тоже прекрасно. И утомительно. Я без жалости эксплуатировала Катерину, но она, похоже, просто наслаждалась целым днем общения с взрослыми людьми, так что, надеюсь, она не чувствует себя жертвой.

– И, э-э… у вас получилось поболтать по-женски, как вы надеялись?

Она скорчила гримасу.

– Я рассчитывала. Но просто времени не хватило. – Крошечная пауза. – Я думаю, что воспользуюсь возможностью поговорить на эту тему позже вечером. Про нас, я имею в виду. Ты не против?

Он затаил дыхание; на радостное одобрение это прозвучало как-то непохоже.

– Майлз – в твоем ведении. Скажу до скучного очевидную вещь – ты знаешь его лучше, чем когда-либо узнаю я. Так что поступай, как сочтешь должным.

– Ха. Временами его бывает на удивление трудно понять, даже мне.

– А что Катерина?

– Она… больше уважает чужие границы. – И к тому же на своем опыте знает, что значит быть вдовой на Барраяре, за исключением публичных траурных речей. – Здесь я проблемы не вижу.

– То есть даже ты не знаешь, как среагирует твой сын?

– Бетанское голосование я с ним начинать не собираюсь, милый.

И, поскольку Оливер смотрел по-прежнему настороженно, она добавила:

– А если он сочтет это неверностью Эйрелу, я моментально развею его заблуждения, рассказав всю историю. Ты же понимаешь.

Но он лишь замкнулся еще сильней.

– Я не… не готов к этому. Я… я никогда не хотел вставать между тобой и твоей семьей. Между вами с Эйрелом и вашей семьей.

– Которая в те дни состояла из одного только Майлза. – Ну, и Айвена, в каком-то смысле. И Грегора. Ну ладно, по этому пункту Оливер прав. Причем себя он явно считал в этой семье бедным приемышем.

– Ты понимаешь, что говоришь? Майлз, армия из одного человека?

Она не могла не рассмеяться:

– Верно! Что ж, тогда я сделаю все экспромтом.

– Только не вгоняй меня в краску.

Она провела по его щеке кончиками пальцев:

– Эй, а мне нравится, когда ты краснеешь.

– Я знаю, – он поймал ее пальцы и поцеловал. – И ради этого я с удовольствием задержу дыхание, пока весь не побагровею и ты не улыбнешься. Или не захихикаешь. И все же.

Он сейчас доверял ее решению и свою собственную тайну. Она понимающе кивнула.

– Позволь просто заметить, что полет на «Принц Серг» захватит еще и ночь. И хоть скачковая шлюпка вице-королевы просторнее, чем обычный курьер, но не будет ли нам удобнее иметь возможность переночевать вместе в одной каюте, как думаешь?

Ей наконец-то удалось вызвать у него улыбку.

– О, да. Это рационально.

Все же они чуть отстранились друг от друга, повинуясь проклятому, смехотворному рефлексу, когда услышали шаги подходящего Майлза. Тот с любопытством глянул на Оливера:

– А, вы еще здесь. Что-то случилось?

– Я пригласила Оливера поужинать с нами.

– Ты уверена? Я не думаю, что тебя хватит сегодня еще на какие-то дела.

– Сегодня вечером за столом я планирую запретить всем говорить о делах, – подчеркнула Корделия, выразительно подняв брови.

Майлз рассмеялся и развел руками:

– Понятно.

За ужином они поочередно обменивались рассказами о жизни в Колонии Хаос и о последних событиях в родовом Округе Форкосиганов, и беседа шла довольно живо. Корделия не совсем понимала, нетипично ли притих сейчас Оливер или ему просто не дают и слова вставить. Он потратил время, чтобы разговорить самых юных из присутствующих за столом, и, по правде говоря, это ему удалось с той же беспристрастной легкостью, какую он обычно проявлял на дипломатическом суарэ. И слушал он с тем же вниманием на всех уровнях, подметила Корделия.

Еще одна экскурсия наверх, чтоб проследить, что младшие дети уложены в постель, а старшие –заняты, и лишь тогда Корделия, за которой через пару минут спустились и Майлз с Катериной, смогла присоединиться к Оливеру в одной из самых уютных гостиных. Теперь взрослые могли выпить после ужина. Оливер поджидал их, сидя на кушетке, и Корделия шлепнулась рядом. «Можешь положить руку на спинку дивана, Оливер», – мысленно произнесла она, но он не владел телепатией. Майлз с Катериной сели вместе на кушетку напротив, по другую сторону столика. Фрида принесла напитки и по жесту и кивку Корделии аккуратно удалилась.

Оливер продолжал хранить некую сдержанность даже по своим собственным меркам. Вряд ли из-за каких-то неприятностей, случившихся на работе – ведь сегодня у него должен был быть выходной. Корделия рассердилась бы, знай она, что он все же занимался делами.

– Так как ты провел сегодняшний день, Оливер? – попыталась она разговорить его.

К счастью, в ответ он рассказал забавный анекдот о своей поездке в Университет – где все шло привычным для Университета образом. Катерина выглядела весьма заинтересованной, но Майлз явно предпочел бы обменяться историями про Сергиярский флот. Однако именно Майлз, вертя в пальцах пустой бокал, спросил:

– А откуда такой интерес к озеру Серена?

– Я возил туда вашу мать покататься под парусом.

– А-а. Папа любил это занятие.

– Да, и меня научил, еще тогда.

– И меня. Хотя, признаюсь, в молодости дедовы лошади нравились мне больше.

Корделия воспряла духом в надежде, что такие начало приведет к обмену некими личными откровенностями, однако Оливер вместо этого пустился в восторженное описание подводного мира Серены, каким он предстает сквозь хрустальное каноэ. Такой самозабвенный порыв сделал его вдвойне обаятельным, и Катерина заулыбалась.

– Но вы же не планируете там строительство, – заметил Майлз. – Мама всегда старалась удерживать людей подальше от тектонически активных мест.

Определенно, терпение и выжидательность ни к чему не вели, и Корделия решилась:

– Вообще-то у нас с Оливером состоялось свидание.

Майлз уставился на нее. Молчание затянулось уже чересчур, когда Катерина, которая, приподняв брови, переводила взгляд с Корделии на Джоула и обратно, наконец решилась:

– Мои поздравления!

Майлз захлопнул рот. И через мгновение снова открыл.

– Э-э… а что именно ты имела в виду под словом «свидание»? В конкретном контексте.

– Совокупление, милый, – ответила Корделия своим самым ровным бетанским голосом.

– А-а… – Еще пауза. – Спасибо за разъяснение. – «…наверное», – без слов говорило его лицо.

Катерина, покосившись на своего супруга, сдержала что-то, подозрительно напоминающее хихиканье. Оливер, фигурально выражаясь, залег в обороне, но его губ коснулась легкая улыбка. И никакого там румянца. К удовольствию Корделии, он наконец-то откинулся на спинку дивана и демонстративно положил руку у нее за спиной. Он вздернул подбородок и на Майлза смотрел ласково.

– А это… происходит открыто? Люди здесь знают? – осторожно уточнил Майлз.

– Пресс-релиз я не выпускала. Я рассказала Грегору в том же письме, где написала ему про Аурелию. И, разумеется, Элис с Саймоном – тоже.

– И все трое знали?! А мне не рассказали? Когда это мне перестали доверять важные тайны? – негодующе произнес Майлз и, подумав, добавил: – Хотя теперь ясно, почему Грегор повторял, мол, если я хочу узнать больше, мне надо спросить у тебя самому. А я подумал, он намекает, что хочет, чтобы я устроил здесь какое-то… расследование.

«Может, и хотел». Но такое предположение Корделия решила не озвучивать вслух.

Майлз насупился. Еще сильней.

– А ты не беспокоишься о нежелательных политических последствиях? В масштабе планеты? Или даже шире. – Он нерешительно помедлил. – Я прямо так и вижу, как твои враги выдвинут обвинение в конфликте интересов на основании того, что два человека, занимающие на Сергияре самые высокие посты, открыто, э-э, делят постель друг с другом.

Покосившись на Оливера, чье лицо снова ничего не выражало, Корделия с сожалением изменила свою планируемую реплику; она собиралась уточнить, что таких человек было трое.

– Два человека на самых высоких постах на Сергияре делили постель друг с другом целых десять лет. Полагаю, к этому уже успели привыкнуть. Ведь я была вице-королевой не просто как жена твоего отца; это было равноправное совместное назначение.

Майлз отмахнулся нетерпеливым жестом, мол, он прекрасно знает.

– Такого рода жалобы обычно выдвигаются, когда один из партнеров замечен на незаконном использовании властных ресурсов другого, на паразитировании на них. Надо мыслить очень извращенным образом, чтобы расценить нас с Оливером иначе как рабочую команду.

– Но, если кто-то настроен к тебе недоброжелательно, его это не остановит.

– Как и что-либо другое, что я сделаю или не сделаю. Говорю на личном опыте.

Оливер неожиданно вставил:

– Один из афоризмов вашего отца гласил: «Не позволяй врагу выбирать мотивы твоих действий». И он имел в виду не только военное дело.

– Возьмем менее гипотетического врага, – вставила Корделия сухо. – И менее гипотетический мотив. Что он может сделать? Добиваться моей отставки? – Она обдумала такой вероятный сценарий. – Если на то пошло, меня это только разъярит. И заставит держаться за это место вдвое дольше, просто чтобы доказать этим никчемным существам, что не они тут правят бал. Ха.

Майлз покрутил в пальцах пустой бокал. Все еще пытается выдумать логический резон, которым можно прикрыть его нынешнее беспокойство и оправдать эмоции? Корделия не знала, стоит ли ему это позволять. Он был, в конце концов, очень опытным тактиком, умеющим отыскивать новые пути. Отличное качество – когда такой человек на твоей стороне.