Текст книги "Флоридский ветер перемен (СИ)"

Автор книги: Лиза Гарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

Оглядываюсь по сторонам, цепляя глянцевые стены, и снова задаюсь вопросом: что я тут делаю? Саша сладко спит, утомленная кучей обследований и немалыми количеством лекарств, а я сижу в баре отеля, напиваюсь, и думаю о том, с каким кайфом буду смотреть в глаза Сидману, когда его мозг озарится последней вспышкой.

И похер, что будет потом, лишь бы она осталась в безопасности.

Растираю свою мерзкую рожу и встаю со стула. Туман почти сразу рассеивается, от чего тянет усмехнуться, ведь прав был Мак – облегчение наступает ненадолго.

Ноги малость заплетаются, больше от усталости, но я упрямо прусь вперед, мечтая увидеть девочку, за которую готов отдать свою жизнь и свободу.

Я просто посмотрю на неё, не притронусь, лишь послушаю плавное дыхание.

С заминкой тыкаю пальцем в кнопку лифта, будто сомневаюсь, и обреченно жду железную коробку, которая привезет меня к лучшей девочке на свете.

Простит ли она меня когда-нибудь?

Я пойму, если нет…

Мягкие ковры поглощают мои шаги и делаю мое бренное тело безжизненной тенью. Прохожу мимо номера Ким, с которой мне ещё предстоит разобраться, ибо я ни капли не верю, что она там оказалась случайно, и иду дальше в конец коридора.

Саша бойко билась за свое право остаться на ночь вне больничных стен. Могу понять, они осточертели ей – нескончаемая вереница трагедий и медицинских халатов за эти недели.

Бесшумно вхожу в номер, прикрываю дверь, и тихо продвигаюсь ближе к кровати. Дальний ночник кидает мягкий приглушенный свет на бледное личико, огромный синяк на правой скуле запускает цепную реакцию – желание убивать снова покушается на мою волю к действиям.

Сидману не выйти живым.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хочу прижать её к себе, да боюсь навредить.

Зависаю у стены, с жадностью блуждая по любимым чертам – даже усталость и ссадины не способны забрать у неё красоту. Светлая душа всегда будет преображать физическую оболочку.

Скольжу по любимым губкам, перебираюсь к аккуратному носику, рисую взглядом по любимым волосам – как же я скучал по ней. Насколько сильно, понимаю, только когда вижу.

Отрываюсь от спящей красавицы и отхожу от стены, не желая тревожить её сон. Прикроватная кушетка тянет уместить на ней свой зад, и я бесшумно опускаюсь, зарываясь пальцами в волосы. Гниль разъедает изнутри, не могу принять свой промах.

Впервые мечтаю о каком-то чуде и возможности отмотать время назад – я должен быть там, я должен уберечь свою девочку.

– Тай… – Слышу слабый голосок и чувствую очередной укол в сердце – все-таки разбудил.

Встаю с дивана и иду к ней:

– Что-то болит? Пить хочешь?

Сажусь рядом и убираю длинные волосы назад, в который раз пытаясь заглушить злобу при виде иссиня-фиолетового пятна на пол щеки и царапин на виске.

– Нет, ты почему не спишь? – Смотрит на меня так внимательно, будто душу разглядывает.

– Не хочу, – Двигаюсь ещё ближе, чтобы насладиться блеском бесподобных глаз.

– Ты пил?

– Немного.

Саша молчит, а я не отказываю себе в удовольствии прикоснуться к мягкой коже. С упоением веду по приоткрытым губам, в душе переживая муки агонии от своей бесполезности в этом мире.

– Ты не виноват, Тайлер, – Глухо роняет, а я лишь усмехаюсь. Сговорились переубедить меня в очевидных вещах, да только вряд ли их цели будут достигнуты. Я всегда останусь при своем мнении, таков мой характер.

Но сейчас спорить не хочется. Молчу, продолжая запоминать каждую деталь восхитительного лица.

– Тай… – Шепчет настойчивее. А потом пытается подняться, чтобы сесть в постели.

– Не надо, детка, – Тяну её обратно, встречая сопротивление. – Тебе нужно лежать. Отдыхай, мы завтра обо всем поговорим.

– Нет, – Отталкивает мою руку и устаивается в кровати. Приходится лишь мириться с упрямым русским характером…

А когда её теплые ручки ложатся на мои – подыхаю под нависающей тяжестью грядущих дней, ведь без неё они будут пустыми и безликими.

– Хочу к тебе, – Произносит едва слышно, и я как верный пес делаю то, что она просит, перетаскивая легкую фигурку к себе на колени.

Запускает свои тонкие пальчики в мои волосы, чтобы оттянуть голову и заставить смотреть в её глаза, но я и так тону в них. Видеть эту теплую синеву – как смысл для моей жизни.

– Пообещай мне, – Тихо говорит и смотрит так пристально. – Пообещай, что не будешь трогать Билла.

Молчу, потому что однажды уже дал пустое обещание. Больше не получится…

Она ждет, а я веду пальцем по мягкой губе, наслаждаясь нежностью и вспоминая сколько раз они податливо раскрывались под натиском моей жажды. Она всегда пылко отвечала на мой напор – устоять от помешательства не было возможности. Бархатистость её сладкого языка вызывает во мне дикую жажду и нескончаемую боль, мешаясь в кучу.

– Пожалуйста, Тайлер…

– Не могу, – Мягко отвечаю и продолжаю наслаждаться присутствием женщины, которая перевернула мой привычный мир.

– Тай, он – больной человек! Он намерено это сделал, чтобы вывести тебя из себя! Пожалуйста, оставь его! Пусть власти решают его судьбу!

Волосы как шелк, кожа словно бархат – она вся такая нежная и хрупкая, а я – тупой идиот, который не заслуживает этого ангела.

– Прости меня, – Роняю обреченно, продолжая вести пальцем по коже. – За все дерьмо, которое ты пережила по моей вине – прости.

Саша сверлит взглядом, а я даю волю рукам. Мне хочется запомнить каждую деталь, увековечить запах.

– И я пойму, если не сможешь. Ты мне ничего не должна.

– Ты не виноват! – Вижу искры в синих глазах, она сильнее зарывается в мои волосы. – Сколько раз повторять? Мне не за что прощать тебя! Хватит, Тайлер, давай не будем тратить наше время зря! Да, нам есть над чем работать, но не здесь! Ты не виноват, слышишь?

– Виноват, – Упрямо повторяю, потому что очередные вспышки допроса проходятся ножом по сердцу. – Я видел твой телефон, следователь нашел в доме. Ты пыталась мне что-то написать?

Саша очень устало вздыхает, а потом перекидывает ногу через мои бедра и устраивается сверху, тем самых сокращая расстояние между нами до непозволительно близкого. Её тепло сводит с ума, запах проникает глубоко в душу.

– До того, как Сидман пришел. Я хотела написать тебе до его прихода, хотела попросить прощения за слова, которые бросила тебе в порыве злости.

Удар под дых – это то, что я ощущаю от её признания. Он вызывает очередную порцию яда, стремительно вливающуюся в кровь. Моя собственная тупость оглушает по новой, и норовит преследовать меня до конца дней:

– Детка, ты сама понимаешь, что такие эгоисты, как я, не заслуживают такого ангела, как ты?

– Что за глупости? Боже, Тайлер, хватит! Прошу, не забирай себя у меня!

И снова глаза в глаза. Она – мой наркотик.

– Я люблю тебя, – Добивает меня напоследок.

Тону в блестящем океане и медленно пропускаю её слова через себя.

Возможно, двумя днями ранее это признание даровало мне нескончаемую эйфорию, но сейчас оно разрывает душу по частям. Продолжаю погружаться в омут любимых глазах, в которых упрямство переплетается с решительностью, и давлюсь от собственной гнили, с искренним непониманием выдавливая вопрос:

– Как ты можешь любить меня после всего дерьма, что я принес в твою жизнь?

– Ты – дурочек, – Прилетает со смирением. – Как можно разлюбить за что-то? Да, у нас есть проблемы, и я пока не знаю, как с ними справляться. Мне тяжело мириться с твоей ревностью, я боюсь твоей импульсивности.

Саша делает глубокий вдох, словно нуждается в паузе, а потом неспешно продолжает, опуская теплые руки мне на шею:

– Но больше всего я боюсь за твою жизнь. Я боюсь твоих безжалостных поединков, я боюсь этих нескончаемых переломов, сотрясений и травм. Они калечат тебя! Я боюсь, что с тобой может случиться непоправимое! Да, я много чего боюсь, и всегда буду жить рядом с тобой в напряжении, но я люблю тебя!

Это как получить дозу в вену и обрести новый смысл – любой адский путь теперь кажется преодолеваемым. Все ещё плохо верю в то, что эти важные три слова прозвучали, но уже знаю, что будет дальше.

– Я брошу профессиональный спорт, – Обещаю, притягивая её ближе. – Два последних боя, и я завяжу. Тебе будет нечего больше бояться.

Зарываюсь в любимые волосы и с бережностью накрываю до боли желанные губы.

Глава 75

Саша

Несмотря на весь пережитый ужас, я чувствовала себя лучше. Тайлер есть тому причина – в его присутствии все мои страхи улетучиваются, получается брать тайм-аут от своих собственных нескончаемых беспокойств.

Но во всем этом существовало одно НО. Мой мужчина стал иным, я не узнавала его – все эти два дня Тайлер ходил сумрачным и молчаливым. Он много делал для меня, находился рядом почти постоянно, но мыслями был где-то далеко. Я видела терзания на его лице, но ни один наш разговор не смог смыть с него чувства вины. Он предпочитал отмалчиваться, задумчиво перебирая мои волосы, а после притягивать в свои объятия, словно этим можно решить все наши проблемы.

Я дала ему время. Он должен принять себя.

К молчаливости прибавилась еще одна незнакомая черта – Тайлер носился со мной, как с ребенком. Активно закармливал и дергался при каждом моем утомленном вздохе – ему без конца казалось, что у меня что-то болит. В эти два дня он стал настоящим маньяком, и мне впервые хотелось, чтобы к нему вернулся хладнокровный боец.

Я много думала о нас, о будущем, и о его обещании разорвать контракт с бойцовским клубом. Вроде меня должно радовать его решение, но вместо этого я пребываю в разногласии со своими чувствами – мне кажется, что я забираю у него любимое дело. А я очень хочу, чтобы он был счастлив. Мне важно, чтобы он чувствовал себя комфортно.

Ещё я думала о Ким, которую после приезда Тайлера больше не видела. Тай как-то обмолвился, что Кимберли находится в своем доме под надежной охраной, пока ищут Сидмана, но к нам её не приглашал.

Я много думала о ней, её судьбе и не знала, как благодарить свою спасительницу. Я все ещё не могла поверить в то, что мне так повезло встретить Ким у дома в нужный час. Бог точно существует где-то рядом.

Что я могла предложить ей в качестве благодарности? Что вообще можно предложить человеку, у которого есть всё и даже больше?

Когда идея так и не озарила моё сознание, я решила просто отложить этот вопрос до встречи с ней. Во всем этом хаосе я так и не смогла нормально с ней поговорить.

Пока Тайлер занимался поисками нашего сбежавшего преступника, я отсыпалась. Первые два дня мне постоянно хотелось спать, но лучше всего спалось в объятиях Тайлера, поэтому я просила его чаще бывать под моим одеялом. Он со смирением принимал свою новую обязанность.

Сегодня вечером он принес мне телефон, который вернул следователь, и в котором было просто миллион пропущенных.

Пока разгребала сообщения и почту, один из охранников оповестил о прибытии Эштона, пришлось игнорировать неодобрение своего маньяка и требовать, чтобы мне скорее привели друга.

Тай лишь устало вздохнул, впуская гостя в наш номер. Мы так и не перебрались в дом, поскольку там работала полиция.

– Алекс! – Влетел Эш, даже не заметив моего стража, который бесшумно встал за его спиной. – Это правда? Этот урод напал на тебя?

– Ты откуда знаешь, кто напал на неё? – Мрачно спросил Тай, не дав мне даже поздороваться.

– Странный вопрос, учитывая, что я – пиарщик Сидмана, – Эш ни капли не стушевался и с легкостью выдержал тяжелый взгляд Тайлера, когда обернулся назад. – Весь офис об этом говорит и активно ищет опровержения. Сам Билл до сих пор не вышел на связь, телефон недоступен.

– Эш, успокойся, – Говорю ему и хлопаю по кровати, чтобы сел.

– Так это правда? Боже, Алекс, эти синяки – его рук дела? Этот ублюдок бил тебя? Что полиция говорит? Я дам показания!

– Успокойся, – Дергаю парня за руку, чтобы сел, поскольку он сильно разнервничался.

– Какие показания ты хочешь дать? – Без эмоций произносит Тай, отрываясь от стены.

– Он просил меня познакомить его с Сашей. Мы были в ЛА на вашем поединке, и он увидел её в зрительном зале вместе со мной. В тот же вечер, лежа на медицинских носилках, расспрашивал о её жизни. Я почти ничего не сказал, но он попросил свести его с тобой, Алекс, – Эш смотрит на меня с глубочайшим сожалением, от которого я делаю печальный вздох, ибо устала от чрезмерного самобичевания всех вокруг. – Причем он просил организовать встречу так, будто это случайное совпадение, а не намеренные смотрины. Я – дурак, вообще не понял тогда грязные мотивы. Думал, он боится за свою звездную гордость, поэтому просит сделать эту встречу случайной. Блин, я даже не догадывался, что он замышляет такое дерьмо! Алекс, прости меня!

– Эш, хватит! Выдохни! Если еще и ты начнешь винить себя в этой истории, то я точно сойду с ума! Об истинных намерениях Сидмана никто не мог догадываться, так же, как и о его подлой натуре! Нет в этой комнате виноватых!

Судя по недрогнувшим лицам, моя мотивирующая речь слабо действует на мужчин.

Вздыхаю, надеясь глубоко в душе, что когда-нибудь их отпустит.

– Сидман в обществе представляется как законопослушный человек, у него нет ни одной темной истории. Я навела справки, пока валялась в кровати, – Замечаю порицающий взгляд Тая, и чудом удерживаюсь от того, чтобы не запустить в него подушкой. Ибо устала от родительского присмотра. – Так что завязывайте с покаяниями в грехах, которые вы сердобольно приписали себе. Тайлер, тебя это касается в первую очередь. Голова от ваших стенаний болит.

И это правда. Все мое окружение в эти дни выглядит как исповедальня в мужском монастыре.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вместо ответа Тайлер подходит ближе и просто натягивает на меня одеяло, опуская ниже на подушках, а Эш вздыхает как старый дед. Тянет закатить глаза.

– Саша, прости меня, – На выдохе произносит Эш и я все-таки закатываю глаза. – Я реально не мог представить, что он такой ублюдок. Я буду первым, кто попрется давать показания в суде.

– Хорошо, – Капитулирую и меняю тему:

– Как Мэд? Сандра?

– Всё так же, – Вздыхает друг на мой манер, а потом слабо улыбается, поймав какую-то мысль:

– Решил начать читать Мэдисон ваше русское произведение «Война и мир», только монотонным голосом. Вычитал на форуме, что монотонность продолжительного монолога способна поднять на ноги даже мертвого, ибо он непременно захочет треснуть читающего этой самой книгой. В общем, использую любые методы.

Улыбаюсь, радуясь первой прозвучавшей шутке. Я уже и не надеялась.

– Люблю твою неунывающую натуру, – Говорю ему. – Я скоро оклемаюсь и начну читать ей Тихий Дон. Там и без монотонного голоса захочется воскреснуть. Хотя… ей может и понравится.

– Хорошо, – Смеется Эш и меня заметно расслабляет. Видеть улыбки близких людей – лучшее лекарство. Еще бы Тайлер мне улыбнулся, и я смогла бы вздохнуть свободно.

– Только Майку и Лене не говори про нападение, – Говорю, когда Эштон собирается уходить. – Пусть отдохнуть нормально. Все живы, здоровы, опасность миновала, поэтому не стоит портить им романтическое мини-путешествие. Я, кстати, уже отмазалась, что телефон у тебя в машине забыла.

– Как скажешь.

Пока я провожала друга, Тай молча разглядывал горизонт за окном и не спешил нарушать тишины. Мне показалось, что мой мужчина стал ещё тяжелее. Молилась, чтобы слова Эштона не добавили ему вины, ибо поступок Билла все больше рисовался, как заранее спланированная месть.

С грустью смотрела ему в спину и не знала, как вытащить любимого из мрачного состояния. Вообще не могла предсказать, на сколько сильно все события повлияли на него – он молчал о своих чувствах. Молчал, разрывая мне сердце, ведь больше всего я боялась, что он никогда не простит себя, тем самым не дав шанса нашей паре.

Глава 76

Тайлер

Притащил копов к нам в отель для очередного допроса, чтобы не давать лишнюю нагрузку на психику Саши – в участке она явно чувствует себя не в своей тарелке.

Вообще, ранний звонок представителей полиции меня очень удивил, они спешили встретиться, потому Кимберли тоже пришлось вести сюда.

Полиция только появилась на пороге, а их тяжелые лица уже мне не понравились – все движения следователей выдавали в них высокую степень мобилизованности.

А ведь ещё вчера они смотрели на меня с очевидным обожанием…

– В общем так, – Начинает один из них. Давно перестал запоминать имена низкоранговых служащих, ибо от них всё равно ничего не зависит. Сделают так, как скажут сверху. Рано познал истину, что демократией в самой демократичной стране и не пахнет. – Адвокат Билла Сидмана связался с нами сегодня утром и заявил, что его клиент пишет встречное заявление.

Усмехаюсь, поскольку предполагал всевозможные «гениальные» ходы. Вопрос только, как будет натягивать до дела?

– Основание? – Небрежно кидаю, пока девчонки округляют глаза.

– Клевета! – С амбициями выдает второй напарник.

– Что? – Недоверчиво спрашивает Саша. По её потерянному взгляду не сложно догадаться, что она была не готова к такой ответке от Сидмана, его гнилой характер ещё только предстоит узнать моей красавице.

– У Сидмана есть алиби, – Стартует с объяснениями коп, вытаскивая кипу бумаг из папки. – В то утро он был со своими друзьями в известном клубе. Заканчивали "афтепати", как выразился сам мистер Сидман. Затем он уехал домой, где отсыпался после ударной дозы алкоголя, а батарея на телефоне села, поэтому не был на связи.

– И вы поверили? – Саша на эмоциях подпрыгивает на стуле, а я спешу успокоить её, поскольку нервные катаклизмы сейчас вообще не на пользу.

Походу пора закруглять допрос.

Усаживаю Сашу, и прошу относиться ко всему без эмоций.

– Я решу этот вопрос, – Тихо добавляю и жду, когда она возьмет себя в руки.

– Есть записи с видеокамер этого клуба, – Продолжает следак. – Согласно данным, в тот момент, а если конкретнее, то с ночи до позднего утра, мистер Сидман действительно был с друзьями в ночном заведении. Владелец клуба подтвердил. Клуб находится в Лос-Анджелесе, что исключает факт нахождения Сидмана на месте преступления – он физически не успел бы оказаться в Корал Спрингс в 10–20, если вышел из клуба в 8-43.

– Этого не может быть! – Взрывается Кимберли, тем самым привлекая мое внимание. Она раньше была более сдержана. – Это фальсификация!

– Мисс, мы разберемся. Но ситуация усложняется тем, что белую "Хонду" не удалось отследить ни одной камере.

Ублюдок, продумал все до мелочей. Сколько же он готовился к этому дерьму? Сука, как я мог быть таким слепым…

– Но вы ведь видели погром в доме и стекла на улице перед ним, – Саша берет себя в руки, озвучивая свои мысли без эмоций, что меня несомненно радует. – На вазе есть его кровь.

– Мисс, в том то и дело, что вазу никто не нашел. В вашем доме вообще следов нет. Следы только на улице, но по разбитым осколкам мало, что можно определить на экспертизе.

– И что это значит? – Ким снова бурно реагирует, подрываясь с кресла, чем заставляет меня внимательнее к ней присматриваться.

– Адвокат Сидмана настаивает, что ситуация была разыграна. Сфабрикована с целью оклеветать его имя.

Саша от шока перестает дышать, Ким покрывается красными пятнами. А мне уже понятно, куда клонят копы.

– Вы сами понимаете, что это смешно звучит? – Не унимается Кимберли.

– Ну от чего же, – Усмехается коп. – Тут есть мотив. Отличный способ устранить соперника перед боем. Команда Сидмана делает акцент на давно продолжающейся вражде между мистером Равьер и Биллом Сидманом, вроде как отношения выясняли долгие годы на ринге. И хоть победы одерживал Тайлер Равьер, в последнем бое победа досталась ему с очень большим трудом. Именно это является для команды Билла основанием полагать, что вы, мистер Равьер, допускаете риск потерять свой титул в следующем бою, уступив победу Сидману, от того и пытаетесь найти причину избежать очередного поединка.

Хочется заржать в голос от абсурда, но продолжаю сохранять личину невозмутимости.

– В этом деле очень много странных нюансов, – Добавляет сюра второй следак. – К примеру, Александра является вашей нынешней девушкой, а по совместительству ещё и наемным сотрудником вашей команды. На неё было совершено покушение, благоприятный исход которого произошел благодаря Кимберли Доунс, которая в свою очередь является вашей бывшей девушкой. Тесноватый кружок получается, не находите?

– Охренеть!

– Откровенно тупая логика, – Спокойно прерываю возгласы Ким, хотя сам еле сдерживаю желание сорваться в сторону ЛА прямо сейчас и закончить весь фарс одни точным попаданием в основание черепа – после Сидман уже никогда не поднимется.

– Но это же бред! – Ким снова начинает наматывать круги по комнате, раздражая своей чрезмерной эмоциональностью.

– Мисс Доунс, у вас есть какие-то доказательства, помимо ваших слов?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кимберли стремительно бледнеет и сбивается в шаге, что не ускользает от меня. Уже не сомневаюсь, что она пытается что-то скрыть.

– Сидман очень хорошо подготовился, – Громко выношу заключение, чтобы отвлечь копов от Кимберли и быстрее закруглить весь этот кружок дебилизма. – Видео с камер однозначно монтаж, а потому готовился он давно. И это предстоит доказать, господа. А теперь прошу всех на выход, ибо дальнейшие допросы уже будут вестись в присутствии адвокатов. Дело набирает очень непредсказуемый оборот, а потому я буду вынужден подключать более серьезные чины. Раз доказательств нет, то мы будет очень тщательно их искать.

Равнодушно воспринимаю молчаливую претензию в глазах правоохранительных представителей и жду, когда они поднимут свои задницы.

– Вас проводят, – Указываю головой охране, которая уже распахивает двери.

– И ещё, – Кидаю напоследок, когда копы оказываются за порогом. – Я бы очень хотел ускорить бой с Сидманом. Так боюсь его, что хочу отправить его в нокаут в десятый раз прям завтра. Может, поспособствуете?

Вижу, что мозг запускает усиленную работу, но несмотря на это им удается удержаться от комментариев и молча покинуть номер.

Толпа начинает дружное шествие на выход, а я цепляю Кимберли:

– Подожди меня в соседнем номере, есть разговор.

Кимберли снова приобретает характерно бледный оттенок, который не оставляет сомнений в моих догадках – она замешана глубже, чем пытается показать.

Провожаю её взглядом, пока не чувствую теплые ручки на своей груди.

– Тайлер, – Саша зарывается взглядом. – Зачем этот бой? Не надо. Я не хочу, чтобы ты дрался с ним. Я не могу потерять тебя.

– И не потеряешь. Детка, теперь это дело чести. Обратной дороги нет, я подтвердил бой ранее. К тому же этим самым боем я могу разбить все притянутые обвинения адвокатов Сидмана. Нам много ещё предстоит сделать, чтобы выпутаться из этого дерьма, но я очень прошу тебя, просто верь в меня, хорошо?

Целую растерянную Сашу, дожидаясь её важного «хорошо», и покидаю номер, чтобы разобраться с одной противоречивой фигурой в этом деле. Кимберли – вот кто должен меня удивить.

Глава 77

Кимберли очень искусно пытается скрыть волнение. Это наша первая личная встреча после всех событий.

На лице нет эмоций, но я научился различать страх в глазах людей, даже если они пытаются подать его под соусом равнодушия.

Давлю взглядом сильнее, и она отворачивается к окну, выразив сверхсрочную необходимость рассмотреть вид за стеклом. Вот он, первый признак сокрытия.

Тишина не спешит нарушаться, я внимательно скольжу по напряженной спине своей бывшей любовницы. Когда-то я любил трахать эту стерву, Кимберли всегда с вожделением принимала мой напор. Давно это было… Теперь я вижу перед собой только девчонку, которая ищет, где теплее пригреться. Таких полно, она – не единственная.

– Ты можешь просить у меня всё, что захочешь, – Нарушаю наше молчание размеренным тоном. – За спасение Саши я готов на многое. Но прежде…

Здесь спина Ким становится максимально натянутой, и я подхожу к ней в плотную, чтобы добавить напряжения и заставить спотыкаться в её собственной лжи.

– Прежде? – Тихо спрашивает, с трудом проталкивая воздух.

– Но прежде ты расскажешь, что делала у дома Саши, – Неспешно заканчиваю, цепляя глазами дрожь по её коже.

Ким сначала морозится, а потом берет себя в руки, величественно разворачивается в мою сторону и гордо задирает голову.

Пристально разглядываю вызов в глазах напротив.

– Я не поверю, что ты проезжала мимо, – Сразу обрываю её готовящееся нападение в свою защиту. – Копам будешь рассказывать, что случайно стала свидетелем покушения, проезжая мимо в магазин, который находится в конце улицы. В твоем районе есть два крупных гипермаркета, я проверил. Сомневаюсь, что ассортимент и ценовая политика сильно отличаются на разных концах города.

Зрачки Ким расширяются, и я подхожу ближе, чтобы напереть своим давлением по максимуму:

– Говори правду, – Нависаю и цепляю подбородок.

Кимберли тушуется, но потом принимает вызов – вижу, что девчонка поднаторела за эти годы, стержень там однозначно появился.

В серых глазах мелькаю противоречивые эмоции, среди них я встречаю и сожаление, вперемешку с горечью. Разглядываю этот непривычный коктейль и пытаюсь понять, от чего она так сопротивляется.

– Какая разница, что я там делала? – Тихо выдает, показывая мне глаза, в которых загораются искры глубочайшее боли – вот этого я точно не ожидал увидеть.

– Да вот разобраться хочу, может ты все-таки сообщница Билла Сидмана? – Роняю, чтобы вывести на эмоции. – Затеяли опасную игру?

Ким вспыхивает неподдельным таким удивлением, а после стреляет в меня негодованием.

– Надо было оставить её там одну! – Зло выплевывает, но мне всё равно. Больнее уже не будет.

– Ким, давай на чистоту. За всё то, что у нас было. Отдадим друг другу дань уважения. Я же в любом случае докопаюсь до истины, вопрос времени, но мне хочется закрыть все вопросы с тобой сейчас. Напоминаю, Сидман – ублюдок, и все ещё угрожает моей женщине и, возможно, тебе. Так может не стоит подонков оставлять на свободе? Что ты скрываешь? Выкладывай правду, и я обещаю спасти твою задницу в обмен за твою помощь Саше. Ты знаешь, я – хозяин своего слова.

Слеза очень внезапно скатывается по щеке Кимберли, от чего я капитально так подвисаю, ибо Ким и слезы – это противоестественный тандем, и в юности она этим очень цепляла меня, поскольку терпеть не могу девчачью сырость.

– Дурак ты, Тайлер, – Выдает тихим голосом, в котором чувствуется, что все эмоции улеглись. Зато разочарование можно потрогать руками. Начинаю верить в свою недалекость.

– Не видишь дальше своего носа…

Поднимаю бровь от удивления:

– Вот тут поподробнее, будь любезна.

– Ты – единственная причина, почему я оказалась там. Я хотела видеть тебя. Хотела видеть все семь лет и хочу видеть сейчас. Но ты – эгоистичный подонок, который думает только о себе и предпочитает тонуть в болоте своей собственной гордости.

Это она в точку, тут я даже возражать не буду. До боли правдиво.

– Я – не сообщница Билла и никогда бы ею не стала! Я была там, чтобы увидеть тебя, поскольку знаю, что ты встречаешься с русской. И у меня есть доказательства, что Сидман был в том доме… только я их никогда не покажу…

– В таком случае, ты хочешь заехать за решетку как сообщница Тайлера Равьера?

– Я хочу сохранить свою репутацию и остатки гордости!

– Ким, прекращай говорить загадками. Время поджимает.

– Я люблю тебя, Тайлер. До сих пор люблю! Но тебе не понять, как это. Тебе не понять, что такое страдать из-за собственных ошибок. Тебе не понять, как это – страдать от того, что не можешь получить прощение! Не понять, как это – просыпаться каждое утро и, не успев открыть глаза, тонуть в сожалениях и тоске. Ибо ты очень скучаешь по человеку, которого так и не удалось забыть. Мечтаешь снова быть рядом и чувствовать его руки на своих плечах, его губы – на своих губах! Не понять, как это – когда любимый мужчина ненавидит тебя. Он даже не хочет принять искреннее слово «прости»! Не хочет просто выслушать! Ты никогда не поймешь, что такое мучиться от осознания, что сам загубил свою жизнь!‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Исповедь бывшей не трогает меня. Не потому что она – неискренняя, напротив, Ким действительно верит в то, что говорит. И я понимаю её. Для каждого из нас существует своя версия настоящей любви. Своя индивидуальная любовь. Для неё эта любовь видится как удобства и нескончаемый конвейер удовольствий. Для меня – желание утонуть в сути человека. Она любит своей индивидуальной любовью, я – своей. Она считает свою – единственно-верной, а я считаю, что такая любовь растворится, придавленная сложностью мира. Я понимаю её, но мне не подходит такая любовь. И мне не жаль.

– Кимберли, я собираюсь завязать с профессиональным спортом, а свой капитал раздать нуждающимся. Останешься со мной?

– Зачем тебе раздавать весь капитал бедным? – И столько искреннего недоумения, смешанного с укором, в глазах бывшей, что сложно удержать усмешку. Чего и требовалось доказать, но я не осуждаю её.

– Прости меня, – Говорю ей без капли лицемерия. – Прости, что так вышло. Но я люблю другую. И эту любовь невозможно вырвать из сердца…

– Я знаю!

– … А тебе нет смысла винить себя, – Продолжаю, не реагируя на её эмоции. – У нас не было шанса, поскольку у нас разные представления о жизни и обо всем, что с ней связано. Это не недостаток, нет. Просто у каждого свой путь и его личное видение. Я никогда не держал зла на тебя, Кимберли. Я даже больше скажу – я понял тебя. Ты поступила так как нужно было, чтобы достичь того, чего хотела. Я не осуждаю тебя. Мне не за что прощать тебя.

Ближе подхожу, чтобы она видела искренность в моих глазах и перестала страдать от вымышленной вины:

– Но теперь, переверни эту главу и двигайся дальше. Нас ничего не связывает. Но прежде, расскажи правду и позволь мне наказать ублюдка, как того требуют его трусливые поступки.

Ким делает очень глубокий выдох и со слезами на глазах выкидывает мне признание:

– Я искала компромат на твою русскую. Чтобы охладить твои чувства к ней и вернуть тебя себе. Но я никогда не повторю этого ещё раз. Тем более при посторонних людях. Да, я следила за ней, используя те же грязные методы, которые когда-то были использованы против меня самой. Но эта информация умрет вместе со мной, я не позволю ей всплыть в общественности. У меня была камера, и когда Сидман зашел к Саше на порог, я почувствовала момент истины – это как шанс, которого ты ждал долгие годы, но тебе не понять, – На эмоциях плюет мне последнюю фразу. – Вся потасовка записана на камеру, на ней отлично видно мерзкую рожу Сидмана, но я не отдам запись. Будь любезен, сохрани хоть каплю моей гордости!