Текст книги "Флоридский ветер перемен (СИ)"

Автор книги: Лиза Гарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Тай – это твой друг? – Хрипло спрашиваю, прогладывая комок в горле. – Где он сейчас?

– Мы вместе дружили в школе, учились на одном потоке и жили на одной улице. Тай и Рей уехали отсюда двенадцать лет назад. С Канеманем больше не виделись, а с Таем я поссорилась десять лет назад.

– Печально как, – Отворачиваюсь от Мэд, с тоской рассматривая темный горизонт с серебристой дорожкой по водной глади. Я почему-то не готова услышать причины отъезда и ссоры с её другом. Знаю, что там будет ад для моего сердца.

Я не даю тишине затянуться между нами. Что-то внутри говорит за меня:

– Я чувствую твою боль, Мэди. Только представила себя на твоем месте, и мне горло скрутило жгутом, а в груди разразился целый вулкан мучительных переживаний. Мне кажется, твоя сила дана тебе от природы.

– Твоя сила тоже дана тебе от природы, вот нас и приклеило друг к другу, – Мэдисон мягко треплет мои спутавшиеся волосы.

– А что в итоге случилось с твоими родителями? – После затяжной паузы осторожно спрашиваю. – Можешь, не отвечать, если не хочешь вспоминать.

– Всё нормально, – Безлико тянет подруга. – Мама пережила череду микроинсультов в головном мозге из-за удара. Мозг оказался частично, но безвозвратно, поврежден. Деньги, которые родители откладывали на мою учебу, ушли на лечение и последующую восстановительную терапию. Маму удалось вернуть к жизни, пусть сейчас она слаба и разбита прогрессирующей деменцией, но зато рядом со мной. Отца посадили. В тюрьме он и умер.

– Мэд, – Тихо отзываюсь я, но не могу ничего добавить. Аккуратно придвигаюсь к ней со спины и заключаю в крепкие объятия, складывая свою голову ей на плечо. Так мы и просидели до полуночи, погруженные в собственные мысли и тепло друг друга.

Глава 23

Тайлер Равьер

Неожиданно.

Или хорошо продуманно?

Смотрю в экран и начинаю догадываться. Олененок совсем не олененок?

Опускаюсь на скамью и продолжаю прожигать знакомые с детства очертания.

“Девочка, сила духа которой способна потревожить чувства небожителей”.

Ха, мне ли не знать? Но ты то куда полезла?

Кто-то зря затеял двойную игру, быть пилотируемым – это не про меня, деточка.

Пора срывать маску с заигравшейся волчицы в овечьей шкуре.

Сука, долбанный психологический триллер.

– Не хочешь погрузиться в ностальгию и проведать наш родной город? – Спрашиваю у друга, который где-то поблизости жмет штангу на плечи.

Слышится звон металл и отборный мат.

– Тайлер, ты рехнулся?

А что мы разнервничались и принялись разносить инвентарь моего спорт зала? Лучшего, между прочим, из всей сети. Но в слух спрашиваю другое:

– А что не так? Отличный способ проверить твои чувства к Вен.

Давлю соленным пальцем в незаживающую рану на груди друга. Я ещё та тварь, не спорю.

– Ты когда-нибудь отвалишь от меня с этим? Тайлер, я женюсь через пару недель, прими это как данность. И завязывай выводить меня.

– Сам выводишься. Точку не поставил и бегаешь как подросток. Восемнадцатилетний паренек бунтует в недрах стареющего тела. Я же предлагаю тебе отличный вариант, чтобы расстаться с прошлым и пойти в здоровое будущее, – Охеренный из меня психотерапевт, есть у кого поучиться.

– Я смотрю, твои сеансы с мозгоправом учат тебя не только сражаться с твоей вспыльчивостью, но и как выбешивать других людей?

– У меня есть там дело, выдвигаюсь завтра вечером, – Пропускаю бесполезный треп мимо ушей. – И я предлагаю тебе поехать со мной. Решать тебе.

Друг тяжело опускается на лавку рядом и размазывает пот по лбу, запуская клешни в темные волосы. Видок у него потерянный:

– Что ты хочешь от этого места?

– Расскажу, когда решу проблему.

– Равьер, ты же сам понимаешь, что это место – оплот моих сгоревших надежд. Я не просто так увез оттуда родителей. Десять лет назад зарекся ногой туда больше не ступать.

– Дружище, – Смачно хлопаю его по плечу. – Кто-то врёт сам себе и собирается строить на лжи всю свою жизнь. Может пора перестать бегать от самого себя и стать мужиком? Боль делает нас сильнее, так переживай её на полную.

– Ты меня трусом сейчас назвал?

– Да. В данной ситуации ты трус, Рейнар. Давай без обид. Можем пойти на ринг, я дам тебе возможность набить мне морду.

– Только за то, что ты назвал меня полным именем, – со смешком выдает хоккеист. Во взгляде замечаю усердную работу мозга. Парень скрыто анализирует мои слова, но как всегда не хочет признавать мою правоту. Такие мы – отъявленные тестостеронщики. Бунт и упрямство растет соразмерено мужскому гормону в крови.

Встаю с лавки и иду в сторону ринга, установленного в дальнем углу тренажерного зала. Стаскиваю первые попавшиеся перчатки со стенда и ору на весь зал:

– Ну что, трус, заставишь ответить меня за базар? – Перебираюсь через канатные поручни боксерской коробки.

– Бля-я-я, – Стонет Рей, поднимаясь с места. На роже рисуется самоирония. – У меня завтра игра с Кингзами. А у тебя – отсутствие ребер в правом боку.

– Тем более, у тебя больше шансов положить меня на лопатки.

– Ага, и сломать правую руку. Не остановимся же. Тренер меня убьет, и я лишусь контракта. Поделишься в таком случае своими миллионами с другом?

– Буду содержать тебя, как свою постельную шлюшку. Так и быть, Вен тоже возьму под крыло.

– Сука, – Усмехается клюшковод и запускает мне открытый удар в челюсть. Успеваю отпрянуть и выстелить левым киком по корпусу.

– Ты хоть перчатки одень, – Ору другу. – А то нежные хоккейные пальчики переломаешь. Задницу нечем будет подтирать.

Привет удару в печень, Рей наступает на меня нахрапом, от чего делает кучу ошибок. Боевой спорт – это тебе не танцы на льду, тут нужно уметь держать контроль над эмоциями.

– Ну так что, – Продолжаю посмеиваться над звездой бабских грез. Его морда на большинстве обложек женских журналов. Больше, чем моих – на изданиях о спортивных единоборствах. – Покажешь себя смелым взрослой дядькой? Поедешь со мной сталкиваться с болью всей твоей жизни? Или так и будешь сопли на краги наматывать?

– Бля, Тайлер, – Тафгай выходит в выпад, отправляя удар в правое плечо. – Венди всю плешь проест, до свадьбы пару недель, а я во Флориде буду херней заниматься. Она же истерику очередную закатит.

– Скажи, что в Майами летишь на игру.

– Да она расписание моих игр знает, лучше чем наш командный менеджер!

Закатываюсь от смеха, оценивая шансы друга стать сопливым подкаблучником:

– А кто-то говорил, что женщина ему не указ. Давно у ноги Венди сидишь?

– Засранец, – Привет лоу-кику. Отправляю ему такой же в левую голень.

– Дерешься сегодня как баба, – Подначиваю и отражаю череду участившихся ударов.

– Тай, ты же подбитый, рассыпешься как гнилой дуб, а я потом страдать буду, что друга угробил. Кости зарастишь – наваляю тебе.

И ведь не врет. Драться умеет, я научил. Хорошо научил. Рейнар – мой отличный спарринг-партнер. Его только отсутствие должного контроля уносит с пути возможностей профессионального бойца. Агрессия в хоккее полезна, а вот в боях – путь к проигрышу.

– Не ври, ручки боишься поломать. Кто-то ж играть завтра не сможет.

– И это тоже, – Рей шутливо попинывает меня по ногам.

– Ладно, – Говорит друг, когда мы сидим в пустой раздевалке моего фитнес-клуба. Я открываю этот зал на час раньше, чтобы мы с близкими друзьями могли потренироваться без лишнего ажиотажа вокруг нас. Вот и сейчас в семь утра встретить в зале можно только администраторов, которые готовятся к открытию.

– Я съезжу с тобой домой, хотя так и не понял, что у тебя там за дело. Поставлю Вен перед фактом мальчишника, допустим, он будет чуть затяжной. Надолго ты туда хочешь?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– На пару дней, – Сам не знаю на сколько. Мне надо понять, что за игру ведет лиса в шкуре олененка. Заигралась девочка. Пора проредить её меховой псевдо-покров, чтобы знала, на кого охоту открыла.

Глава 24

– А что на счет твоего отца? Не хочешь его найти?

Мы снова с Мэдисон на пляже Джуно встречаем закат. Завтра выходные и мы собираемся устроить активный уикенд в Майами.

– Никогда не задавалась этой целью, – Отвечаю, грустно вздыхая. Есть вероятность, что эти выходные – последние в этой стране. Я готовлюсь к отбытию, с печалью отмечая, что смогу вернуться не раньше, чем через полгода.

– Я тебе даже больше скажу: мне неинтересно было. Думаю, ему будет не менее безразлично, узнай он новость обо мне.

– Не нам судить, в любой истории есть невидимая сторона, о которой будут знать только участники. Может твой отец искал твою мать долгие годы. Телефон потерял, адреса не знал, да что угодно могло случиться. Поиск был сложным.

– Сложным, но возможным, – Упрямо настаиваю на своем.

Мэди толкает меня в плечо, тем самым указывая на моё чрезмерное упрямство и нежелание посмотреть на ситуацию с другой стороны.

Вожу ногами по песку, наслаждаясь теплом и мягкостью, очень приятные ощущения. Не хочу я об отце думать, все это из области фантастики. Найти человека, имени которого ты не знаешь, а облик представляешь только со слов матери, – видится чем-то нереальным.

– Ладно, через пару месяцев отпуск планирую, – Мэд повторяет мне это уже в третий раз, подбадривая нас обеих. – Прилечу к тебе.

– Майк утром звонил, летом с ребятами хотят в путешествие отправиться, Латинскую Америку ставят в планы. Что думаешь?

– А летом, когда именно?

– Они ещё не определились. Но мне бы хотелось тебя с ними познакомить.

– Я смутно помню Майка, он был ребенком, когда приезжал на каникулы к Эмилии. Мелкий сорванец с замашками педанта. Помню, Эмилия жаловалась моей матери, что семилетнее дитя цветы на подоконниках переставляет по цветам. Раздражает его хаотичная цветовая гамма.

Заливаюсь смехом, потому что узнаю своего идеалиста.

– Это точно он.

– Я его с тех пор то и не видела. Эмилия как-то больше в Калифорнию к ним ездить стала.

– Да, он говорил, что тетушка сентиментальностью обзавелась, и её потянуло поближе к родным.

– У Эмилия тоже не простая история, – Мэд вытаскивает телефон из кармана джинс и напряженно всматривается в вибрирующий телефон. – Они дружили с моей мамой в школе, много секретов друг друга хранят.

– Что с ней случилось? – Спрашиваю, готовясь услышать ещё одну печальную историю. С каждым днем я все больше обращаю внимание на людей, которые меня окружают. Вселенная показывает мне разные судьбы, в которых путь петляет и оставляет раны на сердце. Все мы проходим через что-то тяжелое. И только теперь я полностью осознаю для чего. Мы все становимся сильнее и мудрее, боль – необходимый фактор роста.

– Подробностей не знаю, но что-то связано с первой любовью. Драматичный конец, она с тех пор никого больше не встретила. Хочу сказать, что таких жителей много на нашей улице. Я вообще заметила тенденцию печальных судеб на нашей аллее, в какой дом не загляни – везде трагедия. Пошатнувшаяся психика, боль утрат, сломанные жизни.

Мурашки пробегают по спине.

Мэд откладывает телефон, так и не ответив, а я переключаюсь на толпу молодежи, жгущей костры под пирсом.

– Разве тут можно жечь костры? – С сомнением спрашиваю подругу.

– Запрещено. Штраф пять тысяч долларов и исправительные работы.

– И чем думают эти юнцы?

– Не думают. Мы в их возрасте тоже не думали. В школьные годы мы часто тусовались на этом пляже. Родители подарили моему школьному парню машину на шестнадцатилетие и мы с тех пор почти каждый день тут проводили время. Целыми компаниями собирались. Костры были по десять метров в высоту. От полиции прятались в море. Много чего творили. Этот песок будет помнить такие шалости, до которых не догадался бы сам Кевин Маккаллистер.

– Кто это?

Мэди усмехается:

– Главный герой фильма “Один дома”.

– Так бы сразу и сказала, – Улыбаюсь, потому что хорошо знаю эту детскую комедию. Рождественское развлечение моего детства. – А то Кевин Маккаллистер, бла-бла-бла.

Кривляюсь, передразнивая свою показушницу.

И снова толчок в бок.

А потом мигающий телефон. Мэди опять звонят, но она лишь молча рассматривает две буквы, плывущие на экране.

Долго смотрит, не реагируя. Я отворачиваюсь, чтобы не пересекать её личное пространство.

– Да, – Наконец берет трубку. Одно слово спокойным голосом, не выражающим ровным счетом ничего, и опять молчание.

Мне не слышно, о чем идет разговор на той стороне, бесшумно ковыряю песок и смотрю на синее переливчатое море.

– Дома, – Доносится сбоку. – Там же.

Переключаюсь на Мэд, и смотрю как она крепко сжимает золотистые крупинки в кулаке.

– Зачем? – Улавливаю напряжение в её голосе.

Интересно, с кем она?

– Только утром могу, потом в Майами уезжаю, – Не нравится мне настроение Мэдисон, голос без эмоций, а на лице – застывшая маска.

– Хорошо, – Она отключается и откидывает телефон в сторону на мягкий песок. Глубокая задумчивость на её лице заставляет меня немного нервничать.

– Всё хорошо? – осторожно спрашиваю.

– Да, не бери в голову. Неожиданный звонок, – Мэд поднимается с места. – Пошли поедим, аппетит разыгрался.

В уютное прибрежное кафе мы заходим через десять минут. Все это время мой доктор находится не со мной. Не спешу вызывать её на откровенный разговор, потому что ценю личное пространство каждого. Сама расскажет, если захочет.

Садимся за столик и заказываем по порции теплого салата с морепродуктами. Мэд берет бокал белого вина к блюду, чем несказанно меня удивляет. Делаю вид, что ничего необычного. Мэдисон, как и я, традиционно агитирует против спиртных напитков, особенно своим пациентам. Сегодня что-то идет не так.

– В чем ты поедешь в Майами? – Моя жгучая красотка возвращается из мыслительного путешествия.

– Не думала, а что? – Спрашиваю у неё.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Предлагаю пройтись вечером по Оушн-драйв, там вся местная тусовка. Встряхнуться хочется.

– Без проблем, – Улыбаюсь. – Пойдём парней себе искать.

– Ой да ладно, кто-то созрел потеснить своего блогера-путешественника?

– Не, он поможет потеснить твоего упрямого доктора и оживить твою романтическую натуру. А я пока нахожусь в стадии принятия поступка Артура-дебила.

Мэдисон неподдельно заливается смехом, что дает мне вздохнуть с облегчением. Вернулся прежний боец жизни. Непривычно и сложно видеть подругу потерянной и глубоко-задумчивой.

Весь ужин проходит в рассказах кудряшки о местах, которые стоит посетить на тусовочной улице Майами. Строим план зайти в каждое, не задерживаясь на долгое время. Меня немного удивляет её воодушевление, потому что раньше я не наблюдала за ней желания предаться развязному отдыху. Она держалась стороной увеселительных заведений и контингента, который там может обитать. Называла это бесполезным времяпрепровождением.

– Почему ты не пьешь вино? – Замечаю, когда рассчитываемся по счету. Бокал остался стоять нетронутым.

– Перехотела. Мимолетный порыв, ушел так же быстро как пришел.

Внимательно рассматриваю восхитительные глаза напротив:

– Ты же знаешь, что можешь мне все рассказать? – Тихо спрашиваю, не разрывая контакта.

– Знаю, – Мэд кладет ладонь поверх моей руки. – Только давай не сейчас. Позже расскажу. Не о чем беспокоиться.

Молчу, продолжая сканировать беспристрастное лицо. Позже, значит позже. Главное быть уверенной в её благостном состоянии.

Пока я замешкалась в уборной, подруга ушла ждать меня на улицу. Присоединилась я к ней не сразу, сделав заминку на лестнице. Мэд, задумчиво рассматривающая горизонт, притормозила меня. Ночь привела за собой ветер, который очень красиво играл в ей закудрявившихся волосах. Волны били о берег, разбрасывая брызги и даруя упоительные звуки морской стихии. Отрешённый вид Мэдисон тонко вписывался в картину и ненавязчиво напоминал о героях, переживших сложные истории в печальных романах.

Я не тревожила её, терпеливо наблюдая за красивым профилем своей флоридской девочки. Невольно вспомнила слова одного из классиков, который отважился сказать, что чья-то боль рождает вдохновение у великих творцов. Наверное, так и создаются шедевры, затрагивающие душу.

Глава 25

Мэдисон Аддамс

На часах семь утра, суббота. Мне бы поспать ещё немного, да не спиться.

Осторожно спускаюсь на кухню, чтобы не разбудить маму. Высыпаю кофе в турку, ставлю на плиту и думаю, как оживить себя. Состояние измученное, делать ничего не хочется. А впереди дорога и шумная ночь.

Беру дымящуюся чашку и выхожу на террасу, вдыхая свежий запах раннего утра. На аллее тишина, не видно даже бегунов.

Цепляю светлый дом Эмилии и тепло улыбаюсь. На втором этаже горит свет, подсказывающий, что мой подарок судьбы уже не спит. Наверное, строчит свои статьи с утра пораньше. Она у меня такая, ответственная и дисциплинированная. Сначала работа, потом гулянки. Восхищаюсь ею.

Как же мне будет её не хватать – только моя потерянная душа и небесные свидетели знают. Очень хочу оставить подругу рядом, найти бы людей в нужных кругах.

Делаю глоток бодрящего напитка, отгоняя грустные мысли. Алекс мне сейчас нужна как никогда, но я не могу решить проблему по мановению палочки. Дебильные законы.

Тишину улицы разрывает урчащий мотор, усмехаюсь, замечая раритет, колеса которого стремятся выкатиться из арок. Мустанг Шелби сам лично. Неужели такие еще в строю?

Серебристый конь медленно катиться по улице, давая окружению возможность оценить себя. Когда он останавливается у моего дома, я давлюсь глотком кофе. Никак не ожидала.

Меня начинает немного потряхивать, когда дверь распахивается и из машины выбирается одна из теней моего прошлого. Тайлер Равьер собственной персоной. Внутренняя радость требует, чтобы я кинулась ему на шею, долгая разлука и золотой фонд прошлых воспоминаний стремится нарисовать теплую улыбку на моем лице, но я держусь из последних сил.

Дружбы больше нет.

Напоминаю себе об этом и меня отпускает.

Черная футболка сидит монолитно, черные авиаторы скрывают глаза, бардак на голове намекает что кто-то недавно проснулся. Но пахнет приятно, душ успел принять.

Скрываю истинные чувства под маской безразличия и задаю первый попавшийся вопрос:

– Пенсионера ограбил?

– Помниться, раньше ты в первых рядах стояла, чтобы сесть за руль.

– Четырнадцать лет назад?

– То есть сейчас взрослая Мэдисон имеет что-то против классики?

Молчу, разглядывая изменившиеся черты лица. Того школьного подростка больше не осталось, передо мной стоит взрослый крепкий мужчина, от которого пахнет деньгами и уверенностью в собственных силах. Повелительный взгляд, пронзительные глаза, прямая спина, бицепсы больше чем опорные столбы моей навесной крыши, и упрямство, впитанное всеми клетками натренированного тела.

Хотя нет, что-то осталось от юнца. Дурь ещё пылает в этих насыщенных глазах.

– Зайдешь? – Спрашиваю, закончив свое блуждание по знакомому с детства лицу.

Тайлер все это время молча разглядывал меня в ответ.

Прячусь за кружкой, делая вид что пью кофе. Не люблю, когда меня изучают с долей исследовательских замашек. Снова пришел сказать, что я дура? И без него обойдусь.

– Приготовишь мне фирменный омлет? – Оживает бывший друг. – По-братски.

Усмехаюсь и отворяю дверь, пропуская его вперед.

Проходим на кухню, где я сразу приступаю за свое коронное блюдо. Тайлер усаживается на высокий стул разделочного стола, и задумчиво возит взглядом по интерьеру. Какое-то время он молчит, а потом задает вопрос не о чем:

– Ремонт сделала?

– Года три назад, – Отвечаю, нарезая помидоры.

– Как мама?

– Нормально, – Чувствую тяжелый взгляд на своей спине. Тишина раннего утра давит, напряжение отказывается растворяться. Именно так я и представляла себе этот разговор.

Может пора к делу? Не выдерживаю и задаю главный вопрос:

– Ты же не по бывшей однокласснице соскучился, расскажешь, что тебя привело в мой дом?

– Однокласснице? – Со смешком спрашивает.

– Ну дружба нас уже давно не связывает, остались только соц роли.

– Ты сама виновата в смерти нашей дружбы.

– Тай, давай не будем… – Облокачиваюсь на столешницу, откидывая нож.

– Не будем, я не собираюсь напоминать тебе о Канемане, но твой откуп я не прощу никогда.

– Тайлер, о чем ты? – Оборачиваюсь на него и стреляю непониманием.

– Деньги, которые ты мне кинула с процентами. Сразу после нашего разговора о Рейнаре. Я оценил твои попытки списать меня со счетов.

– Тай, ты дурак? – Ошарашенно выдыхаю. Я хорошо помню тот день. И его злобное сообщение, чтобы я затолкала бабки как и свою дружбу себе в задницу. – Я вернула тебе то, что тебе причитается! Это были твои деньги!

– Это была моя помощь! – Цедит сквозь зубы. Вижу, друг детства начинает заводиться. Вот та самая дурь. – Я не просил ничего возвращать! Ты сначала уличила меня в моих попытках лезть не в свое дело, а после тупо перечеркнула нашу десятилетнюю дружбу прямой попыткой откупиться.

Я отворачиваюсь обратно, хватая нож. Чувствую, как увлажняются глаза. Как же он не прав:

– Я хотела как лучше, – Тихо отвечаю, сдерживая слезы. – Но если хочешь так думать – думай. Не в моих правилах кого-то убеждать в обратном.

Беру себя в руки. При нем я никогда не боялась открывать своих истинных чувств. Он знал обо мне всё. Но теперь мы чужие.

– Беспринципная бунтарка в тебе не умерла. Это радует, – Голос друг возвращает свои спокойные ноты. Тайлер всегда быстро отходил как и воспламенялся. Ничего не поменялось. – Я приехал сюда не отношения выяснять.

Продолжаю готовить завтрак и жду продолжения.

– И? – Спрашиваю, когда пауза затягивается. Он решил убить меня пыткой любопытства?

– Рей здесь, – Зачем-то говорит он. Пульс ускоряется, у меня начинают трястись руки. Горло забивает песком, глаза увлажняются. Сглатываю, концентрируясь на том что делаю. Надо успокоиться.

– Зачем ты мне это говоришь? – Беру под контроль свой голос.

– Он жениться через пару недель, ты в курсе?‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– В курсе, – Стараюсь отвечать спокойно, не смотря на пожар в груди. – Как не знать, когда об этом трубят все новостные ленты.

– И все еще не хочешь ему рассказать правду?

– Тай, – Разговор дается мне тяжело, встреча с тенями из прошлого создают месиво в голове. Чувства и эмоции сжимаются в клубок и не дают мыслить прозрачно. – Нет смысла о чем-либо рассказывать, теперь по той причине, что он нашел себе женщину. Зачем ему правда? Давай оставим это в прошлом.

– Вы два упрямых барана, которые будут жалеть всю оставшуюся жизнь, – Тайлер горько усмехается. – Я больше не буду напоминать вам о вашей тупости.

Не нахожусь, что ответить. Он спасает ситуацию и сам переключается на другую тему:

– Ладно, проехали. Есть пару вопрос к тебе другого характера, – Тай встает со стула и двигается ко мне, вырастая сбоку. В руке у него телефон, который он протягивает перед моим лицом. Разглядываю любимую подругу, не понимая, чего он хочет.

– Знаешь её? – Спрашивает и внимательно наблюдает за моей реакцией.

– Допустим, – Возвращаюсь к кулинарному шедевру.

– Мэд, давай на чистоту. Давно ты её знаешь? Откуда? Что вас связывает?

– Почему такой интерес к ней?

– Потому что она намеренно его вызывает, – Тай опирается на кухонный стол рядом и продолжает делать во мне дыру. – Уверен, она – не та, за кого себя выдает. А тебя просто использует.

Скидываю помидоры в сковородку, заливаю яично-сырной смесью с зеленью и концентрируюсь на этих ярких каштановых глазах:

– Поясни, что ты урывками информацию даешь? Как она может использовать меня?

– Сам бы хотел знать, да воображение псих больных не подается анализу. Эта девчонка натыкается на меня повсеместно. Была одна такая у бойца из нашей команды, поклонница с замашками сумасшедшей. Может через тебя хочет подобраться ко мне, но каким-то диким способом. Хер его знает, но Мэд, держись от неё подальше, я разберусь с этой ситуацией за пару дней.

Мне почему-то становиться смешно, не сдерживаюсь и прыскаю, представляя свою блондинистую красотку – сталкершей. Вспоминаю нежный облик Саши, её открытость души и полное непринятие мужского пола на данном отрезке жизни – начинаю тихо посмеиваться. Абсурднее ничего не слышала.

Тай злиться, вижу по играющим желвакам. А потом меня осеняет:

– Слушай, а ты случайно не тот маньяк, который гонялся за ней в Таиланде?

Грозовая туча на лице парня говорит сама за себя. На меня накатывает волна неконтролируемого смеха. Ржу, понимая, на сколько люди могут путаться в иллюзиях собственных представлений.

Еле справляюсь со своими эмоция, потому что чувствую ещё чуть-чуть, и одноклассник свернет мне шею.

– Тай, поверь мне, ты ей нафиг не нужен. Она боится тебя как огня! И она пытается убраться от тебя, а не подобраться.

– Мэд, сними розовые очки. Эта девчонка преследует меня! Сначала хвостом крутила на тайском острове, потом фейсом светила на поединках в Лос-Анджелесе, запершись в раздевалки к бойцам. А теперь она неожиданно дружит с моей подругой детства! Ты реально думаешь, что это стечение обстоятельств?

– Тайлер, давай заметим, что я не говорила ничего про стечение обстоятельств. Это ты тычешь мне телефоном с её профилем, что говорит о твоем интересе к нему. Если бы ты не мониторил её паблики, ты бы никогда и не узнал, что она дружит со мной.

– Мэд, это продуманная игра. Сначала подсадить на крючок, потом бегать, привлекая внимание. Техника маниакальных фанатов.

– Нет, Тайлер. Маньяк в данном случае – это ты. Алекс – очень хорошая девчонка, я в ней уверена на сто процентов. Такие экземпляры бескорыстности и открытости очень редко встречаются.

– Да все это херня!

– Не трогай её, прошу тебя. Поверь, Алекс сильно досталось в этой жизни, не от лучшей жизни она сбежала подальше от дома. Она не может быть твоей поклонницей, потому что, во-первых, не любит агрессию и всё, что с ней связано, во-вторых, держится подальше от мужчин, почему – не скажу. Так что, суперзвезда смешанных единоборств – будет последней в списке кандидатов в её парни, даже если она и соберется его искать.

Тайлер принимается делать во мне дыру на вылет. Молча жду когда он найдет во мне ископаемое.

Омлет разносит приятные запахи и мой желудок не заставляет себя ждать. Проголодался, оповещая округу, чем разрывает нашу безмолвную битву.

– Как она тут оказалась? – Тай возвращается обратно к стулу, переставая пичкать меня своими флюидами раздражения.

– Майк Миллер – её друг, они познакомились в Мексике. Он сдал дом в аренду Алекс.

– Кто такой Миллер?

– Ты его не помнишь, он младше нас на семь лет. Гостил раньше у Эмилии, она живет на этой улице.

– Не помню такого, – Ставлю тарелку с омлетом перед другом, замечая его задумчивый вид.

– Она тут уже три месяца, и скоро покинет штаты. Тай, можешь быть уверен в её отсутствии интереса к тебе. Она не интересуется кровожадными бойцами. Она вообще парнями не интересуется.

Тайлер иронично выгибает бровь.

– Нет, – Улыбаюсь. – Ты не о том подумал. Она в данный момент не интересуется парнями. На это есть причины.

– Мэдисон, ты прожила уже достаточно, чтобы понимать двойственность мира. Я-то в себе не всегда уверен, а ты – в чужом человеке. Все мы умеет хорошо играть нужные роли. От чего ты так веришь в святость этой русской?

– Тайлер, – Обреченно вздыхаю. Ведь и не объяснишь ему своего доверия. – Алекс – уникальная девочка, я очень к ней прикипела. Я вообще мечтаю только о том, чтобы она осталась, но выбора нет. Очень прошу, не трогай её. Её инфаркт хватит, если ты к ней снова подойдешь.

– Что значит выбора нет? – Друг возит вилкой по моей стряпне, готовясь к поглощению.

– Она вынуждена покинуть США из-за тупых условий визового контроля.

– Когда?

– Я думаю, этот уикенд – последний.

Гроза смешанных единоборств задумчиво жует мой омлет, ковыряясь взглядом в мраморной столешнице. Его погруженный вид натягивает на меня улыбку и тянет за собой воспоминания из прошлого. Тайлер Равьер умел найти выход из любой проблемы, но прежде он находил путь, как в неё влезть. Вот такой он был в детстве. Парень, с очень непростой судьбой. Она окунула его в чернь с головой, но он выбрался несломленным. Именно с восхищения у меня началась дружба с ним.

Боже, как много есть всего, за что я должна его благодарить. Но нужные слова так тяжело слетают с языка. Какая же всё-таки я замороженная.

Тайлер откладывает вилку и откидывается на спинку барного стула. Складывает руки на мощной груди и впивается глазами в мои в своей излюбленной манере. Иногда мне кажется, что у него способность разглядывать души за телесными оболочками.

– Она тебе прям так нужна? – Спрашивает и не спускает со зрительного крючка.

– Очень, – Честно отвечаю, выставляя на обзор залежи своей полумертвой души.

Безмятежность и полный ноль эмоций Тая заставляет меня елозить по кухонному шкафчику задницей, его зрительное испытание еще надо выдержать. Умеет он нагонять трепета, забыла за столько лет, как это – быть под Равьеровским сканером.

– Могу помочь, – Просто говорит он и я подвисаю.

– Как? – Все что могу выдавить.

– Ну она же не покрывается от властей?

– Нет, но что это меняет? Я думала её через рабочую визу оставить, но моя клиника не может взять её на баланс без медицинского образования. А миграционке официальные документы нужны.

– Сделаю её помощником пиар-менеджера, – Тай возвращается к остаткам в тарелке, ковыряя вилкой. – Оформлю её в своей команде.

– Ты серьезно? – Задерживаю дыхание, потому что боюсь услышать, что он пошутил. Это будет очень больно.

– Серьезно, только вывези её на пару дней из США. Может неделя, надо время на подготовку документов.

Не знаю, что на меня находит. Возможно, спрятанное дитя прорывает барьер, и от переполняющих эмоций накидывается на друга с объятиями. Он конечно же не ожидает и успевает только отложить вилку с наколотым на неё помидором. Вцепляюсь в него как в последнее спасение и забываю, что мне тридцать, и мы вроде как больше не друзья. Он снова помогает мне, снова приходит, когда я нуждаюсь в чем-то, вот так просто стирает пропасть в десять лет и забывает про нанесенные ему обиды. Он откидывает гордость, забывает про мерзость, которую я ему когда-то выпалила. Он просто берет и делает, чувствуя потребность другого.

Ну а что я? А я чувствую себя настоящей дрянью. Дрянью, которая не заслуживает такого друга, и которая так и не научилась говорить слово спасибо.

– Не думал, что она так важна тебе, – Убирает мои волосы назад и крепче сжимает в своих сильных руках. Как же мне не хватало этих дружеских объятий. Настоящих, дружеских, искренних объятий без капли пошлости.

– Очень важна, – Тихо отвечаю, чувствуя слезы на своих щеках. Слезы от бессилия перед своей гнилой натурой. За невозможность сказать простое спасибо. За тупую гордыню.

Дорожки медленно стекают по щекам, руки крепко сжимают шею друга. Стук его доброго сердца напоминает какой глупой я была. Пытаюсь сдерживать курок, чтобы не спустить на него погребенную боль за долгие годы. Тихо шмыгаю, растирая влагу о черную футболку, а он крепче сжимает в своих объятиях.