Текст книги "Убить чужой рукой"

Автор книги: Лиза Гарднер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Копли отскочил, зажимая рассеченное предплечье, на его лбу выступил пот.

– Что вы хотите? – спросил он.

– Мира во всем мире.

– Вам нужны деньги? У меня есть триста долларов.

– Да бросьте, мертвый вы стоите в сто раз больше.

– Что? – Это сообщение явно ошеломило Копли. Он утратил бдительность. Мистер Босу снова сделал выпад, Копли в последнюю секунду отпрянул, но слишком поздно: мистер Босу располосовал ему бок.

Прокурор бросился в гостиную, а мистер Босу погнался за ним.

Дом маленький, некуда бежать, негде спрятаться. Копли швырнул в него лампой, подставкой для книги, диванной подушкой. Он пританцовывал, уворачивался, хитрил.

Мистер Босу был выше и примерно на пятьдесят фунтов тяжелее. Итог казался ему совершенно ясным. Копли отбивался и бежал, мистер Босу следовал за ним, отрезая жертве путь к входной двери, тесня в глубь дома, где прокурор рано или поздно окажется в ловушке – среди тех самых стен, которые были призваны его защитить. Мой дом – моя крепость. В случае с Риком Копли дом станет местом исполнения приговора.

Наконец мистер Босу загнал его в ванную, в угол между раковиной и стеной. Потом все пошло быстрее.

Когда жажда крови наконец покинула мистера Босу, его дыхание успокоилось, а сердце перестало бешено колотиться, он осознал сразу несколько моментов: у него болят голень и плечо в том месте, которым он ударился о косяк, а еще голова (Копли посчастливилось ловко запустить в него торшером).

Левое предплечье тоже беспокоило, ныла рана, нанесенная им самим. До мистера Босу дошло, что порез по-прежнему кровоточит и, пока он бегал по дому, на пол падали брызги крови. Он попытался найти предательские пятна, чтобы они не выдали его, но везде был такой беспорядок…

В доме царил хаос. Книги, бумаги, распоротые подушки и, конечно, кровь, буквально повсюду. Если он и наследил на полу, то его кровь перемешалась с кровью убитого – возможно, криминалисты ничего не обнаружат. О судебно-медицинской экспертизе у него были довольно слабые представления, в большинстве своем основанные на том, что он видел по телевизору.

Мистер Босу вернулся на кухню, аккуратно вымыл руки. Кожаные ботинки за пятьсот долларов перепачканы кровью. Он снял их, попытался вымыть и остался совершенно недоволен результатом. Запомнить на будущее: кровь безнадежно портит кожаные ботинки.

Он отправился в ванную.

На стиральной машине стояла бутылка моющего средства. Мистер Босу отнёс ее на кухню и вылил примерно половину содержимого в раковину. В каком-то фильме он видел, как дотошные криминалисты, обнаружив кровь в сливной трубе, раскрыли преступление.

Мистер Босу был человеком, осужденным за сексуальное домогательство. Это значило, что его отпечатки пальцев, образцы крови и код ДНК хранились в архиве.

Он вылил остатки чистящего средства на полотенце и принялся оттирать кровавые пятна на полу. Всю кровь отчистить не удалось, и он просто постарался ее размазать, уничтожив отпечатки ног и рук. Ему следовало захватить несколько пар перчаток в больнице – про запас. Они такие удобные.

Напоследок мистер Босу занялся ванной. Там был адский беспорядок. Он побросал все полотенца в ванной, закрыв тело Копли.

В половине пятого утра мистер Босу выдохся. И если подумать, проголодался.

Он пошел искать Игруна и обнаружил дрожащего щенка под кроватью.

– Все в порядке, – сказал он. – Все кончено.

Он протянул руку. Щенок послушно пополз к нему, лизнул кончики пальцев. Мистер Босу вытащил Игруна и ласково потрепал по макушке. Игрун сделал лужицу на ковре. Пустяки, это не улика. Мистер Босу ни в одном фильме не видел, чтобы криминалисты выследили преступника по собачьей моче.

– Хороший мальчик, – сказал он. – Получишь бифштекс на обед.

Мистер Босу уже собирался уходить, когда зазвонил телефон. Он остановился, гадая, кто может звонить в такое время, потом зачарованно прислушался: включился автоответчик.

– Копли, это Ди-Ди. Мы совсем недавно ушли от Гэньонов, признаюсь, ваше отсутствие меня удивило. Кое-что прояснилось. – Глубокий вздох. – Я бы хотела поговорить о Додже. У меня есть некие соображения насчет его связи с Кэтрин Гэньон. Вы… вы, вероятно, правы. Позвоните мне, когда сможете. Следующие несколько часов я буду занята возней с бумагами.

Щелчок. Мистер Босу прошел на кухню и взглянул на мерцающий огонек автоответчика. Потом его взгляд упал на кучу документов. Он увидел краткий отчет, список фамилий и впервые все понял – что он сделал и почему.

А потом, все еще думая об этом…

– Игрун, – пробормотал он. – Кажется, я знаю, как обрадовать нашего таинственного благодетеля…

И великолепный мистер Босу вновь приступил к работе.

Глава 32

Бобби проснулся утром в понедельник оттого, что свет бил ему в лицо. Шея болела, плечо ныло. Ночью он перебрался из-за кухонного стола на свою ветхую кушетку. Теперь он неуклюже лежал, уткнувшись лицом в пыльные подушки, правая рука свешивалась через край, в бока впились несколько пружин.

Он медленно сел, с трудом подавив стон. Господи, он слишком стар для всего этого.

Бобби поднялся, вытянул руки и поморщился, когда затекшее тело начало отходить. Сквозь кухонные окна лился яркий дневной свет. Он поплелся в гостиную и взглянул на часы.

Десять утра! Черт! Он пробыл в отключке семь часов. Впервые прилично выспался за все эти дни. И очень глупо с его стороны, учитывая, что в пять вечера закончится отпущенный ему срок. Он хотел есть, вымыться и побриться. Необходимо размяться, сделать хоть что-нибудь.

Он отправился в ванную, потом с опозданием вспомнил про сообщения на автоответчике. Надо бы поговорить с лейтенантом Бруни, позвонить адвокату. И пообщаться с отцом.

Только о чем с ним говорить?

Бобби забрался в ванну и подставил голову под горячую струю. Ему нужны ясность и бодрость, а еще – сила.

Через некоторое время он обрел и то, и другое, и третье.

Бобби вылез из-под душа и пошел к телефону.

– Здравствуйте, Харрис, – сказал он, стоя в луже воды на ковре. – Давайте встретимся.

Робинсон что-то напевала. А поскольку музыкальных способностей не имелось изначально, пение трудно было назвать приятным. Но Робинсон неизменно принималась напевать, когда сдавали нервы.

Недавно получен полицейский отчет. Всю ночь на пленку записывались разговоры, имеющие отношение к тому, что случилось в доме Гэньонов. И ничего хорошего они не предвещали.

Но Робинсон не спешила хвататься за соломинку. Бывают моменты, когда сначала нужно позаботиться о собственной безопасности. И сегодня такое время определенно настало.

Робинсон быстро собралась. К сливному бачку в туалете прикреплена водонепроницаемая коробка с разнообразными кредитками и фальшивыми удостоверениями. Коробка отправилась в сумку. Туда же полетела одежда. Пистолет. Маленькая записная книжка.

Все.

Квартира съемная. Робинсон не покупала мебель и вообще не обременяла себя никаким имуществом. Чем меньше у тебя вещей, тем меньше ты теряешь. Тем меньше улик против тебя.

Через пять минут Робинсон уже стояла у задней двери со спичками в руках.

Последнее колебание. Легкое сожаление. Это, в конце концов, работа. Неплохая, рискованная, в этом никаких сомнений, но зато доходная. Итог – внушительная сумма наличными. Скоро Робинсон будет купаться в деньгах. Белые песчаные пляжи, фруктовые коктейли, прозрачная синяя вода – и так бесконечно.

Робинсон вздохнула и чиркнула спичкой.

Никаких оправданий, никаких взглядов назад. Сделано все, что можно. Но собственные интересы всегда стояли на первом месте. А теперь они подсказывали: самое время смыться из города.

Робинсон вышла, оглядела улицу. Все чисто. И отправилась к машине, припаркованной за полквартала от дома. Уложив сумку в багажник, Робинсон забралась на переднее сиденье. И тут же заметила крошечного белого щенка, свернувшегося на пассажирском месте. А потом в зеркальце заднего вида возникла гигантская фигура.

– Доброе утро, Колин, – сказал мистер Босу. – Куда-то спешишь?

Кэтрин не спала. Она сидела в своей бывшей спальне, наблюдая за тем, как Натан наконец засыпает, забившись в угол ее старой кровати. Отец принял ее, не возражая. Он без единого слова принес и включил лампы, а потом стоял на пороге, пока Натан метался и ворочался, плача от непонятного страха. Кэтрин тихонько напевала песенку, которую, как ей казалось, она едва помнила и которая вновь ожила в ее памяти, как только она вернулась домой. Ее пела мама в те старые добрые времена, когда еще не появился мужчина, разыскивавший потерянную собаку.

Она пела Натану, а подняв глаза, увидела, что отец уже ушел.

Потом, когда мальчик забылся прерывистым сном, она спустилась вниз. Отец сидел в своем старом кресле и смотрел в никуда.

Она рассказала ему о Пруденс. Он молчал. Сообщила о Тони Рокко, о том, что полиция думает, будто она подстроила гибель Джимми. И что ее свекор ни перед чем не остановится, лишь бы заполучить Натана.

Она замолчала, и отец наконец заговорил. Он сказал:

– Не понимаю.

– Это Джеймс, папа. Джеймс Гэньон. Он думает, я убила Джимми, и теперь собирается добиваться опеки над Натаном.

– Ты же сказала, Джимми подстрелил полицейский.

– Его и в самом деле убил снайпер. Джеймс полагает, я каким-то образом это подстроила. Сделала так, чтобы Джимми погнался за мной с пистолетом, начал угрожать мне и Натану на глазах у полиции. Джеймс сошел с ума от горя. Кто знает, о чем он думает?..

Отец нахмурился:

– И это так расстроило няню, что она повесилась?

– Она не повесилась, ее убили. Ей сломали шею, я тебе уже говорила.

– Все равно.

– Что все равно? Что ее скорее всего убили? Или что ее прикончили в моем доме?

– Это не повод для того, чтобы паниковать, Кэтрин.

– Кто-то пытается уничтожить меня!

– Не делай поспешных выводов…

– Ты меня не слушаешь! Джеймс хочет получить Натана! Он, судя по всему, нанял человека, и тот убивает всех и каждого, кто пытается мне помочь! Если я не отдам ему Натана, то стану следующей жертвой!

Отец упрямо сказал:

– Мне кажется, такой благовоспитанный человек, как судья, едва ли способен унизиться до убийства.

Кэтрин открыла рот. Она взглянула на непреклонное лицо отца и решила ничего не говорить. В этом не было смысла. Ее отец жил в собственном мире, он хотел верить в вечные узы дружбы и в священные ритуалы, такие как покер в среду вечером и барбекю по воскресеньям. Он не создан для той реальности, где похищают маленьких девочек, идущих домой из школы, а человек, внушающий тебе наибольший ужас, – это мужчина, с которым ты делишь постель. Он не помог ей, когда она была ребенком, и, конечно, не сделает этого теперь.

Она поднялась и с тоской подумала о Бобби Додже. Стоит ли позвонить ему?.. Ее вдруг охватила дрожь, неожиданное легкое покалывание в позвоночнике. Она не понимала, отчего это, и потому чувствовала себя немного неуютно.

Кэтрин поймала себя на том, что вспоминает его лицо. Она прикасалась к нему, обрабатывала его, почти победила… А потом… он посмотрел на нее, посмотрел и увидел ее насквозь. И все полетело в тартарары.

Женщина вроде Кэтрин просто не могла позволить себе оказаться столь уязвимой.

Она заставила себя снова обернуться к отцу.

– Спасибо, что пустил нас, – вежливо сказала Кэтрин, стараясь не терять бодрости. – Завтра я постараюсь найти какое-нибудь другое пристанище.

– Не нужно, – сдержанно отозвался отец.

– Нет, нужно.

Кэтрин вернулась к сыну.

Натан снова начал метаться, она погладила его по щеке, и мальчик успокоился. Кэтрин опустилась на колени рядом с кроватью и убрала с лица сына мягкие каштановые волосы.

– Я всегда буду тебе верить, – шепнула она. – Когда ты подрастешь, то сможешь рассказать мне что угодно, и я тебе поверю.

Вскоре зазвонил телефон.

Первый раз ей позвонили на мобильник в девять утра. Это оказалась медсестра, сообщившая, что в три часа Натана примет доктор Орфино. Кстати, доктор хочет подробно поговорить с Кэтрин. Может, она сможет подъехать пораньше – в час? Не нужно привозить с собой Натана. Лучше, если Кэтрин приедет одна.

Кэтрин положила трубку, сердце у нее заколотилось. Ничего хорошего не стоит ждать от встречи, если врач желает увидеться с тобой наедине.

Она все еще дрожала, когда услышала, как внизу звонит отцовский телефон.

Через пять минут он появился на пороге – такого выражения лица она прежде никогда не видела: испуг на грани паники.

– Звонил Чарли Пидхерни, – сказал он.

– Адвокат?

Чарли Пидхерни вел дело Кэтрин, он уже примерно лет десять не занимался юридической практикой, и до сегодняшнего дня она не получала от него никаких вестей.

– Он на свободе.

– Кто на свободе?

– Умбрио. Ричард Умбрио.

– Не понимаю, – сказала Кэтрин. По иронии судьбы те же самые слова произнес отец всего пару часов назад.

– Он досрочно освободился в субботу. Хотя, если верить Чарли, преступников не освобождают без должного уведомления. И уж тем более в субботу утром. Это, наверное, ошибка.

Кэтрин в замешательстве смотрела на отца. Потом наконец удивление прошло, и ее осенило – неумолимо и безошибочно.

«Эй, детка. Не поможешь мне? Я ищу свою собаку».

Кэтрин выскочила из спальни. Она добежала до туалета как раз вовремя. Ричард Умбрио. «Мои друзья зовут меня Рич. После всего, что ты для меня сделала, разве мы с тобой не друзья?»

Господи, она поняла, что случилось с Тони и Пруденс.

Натан, подумала она. Силы небесные, Натан! Кэтрин рвало до тех пор, пока она совершенно не обессилела, по ее лицу катились слезы.

Глава 33

Бобби встретился с Харрисом Ридом в «Богги». Даже высокооплачиваемый частный сыщик может оценить хороший ужин. Харрис заказал себе двойной гамбургер – «побольше лука и грибов», Бобби попросил омлет с сыром и сосиску.

Харрис пребывал в хорошем настроении, с удовольствием поглощая свой гигантский бутерброд и энергично жуя. Несомненно, он думал, что Бобби затеял эту встречу ради того, чтобы признать свое поражение. Мол, готов подчиниться хитроумному плану судьи Гэньона и сделать все, что от него потребуют.

Бобби позволил детективу съесть полгамбургера, прежде чем ошарашил его.

– Знаете о происшедшем вчера на Бэк-Бэй? – как бы невзначай спросил он.

Харрис перестал жевать, гамбургер на секунду замер в воздухе.

– Да.

– Я слышал, няня повесилась. Что говорят ваши осведомители?

Харрис сглотнул.

– Они сообщили о вас, и потому, наверное, вам все известно лучше, чем им.

– Возможно. – Бобби сделал паузу. – Вам интересно?

– А должно быть?

– Полагаю, да.

Харрис пожал плечами. Он изо всех сил старался сохранять спокойствие, но потом положил гамбургер и вытер руки огромной бумажной салфеткой.

– Значит, нянюшка повесилась? Знаете, молодые девушки… им приходится выполнять нелегкую работу так далеко от дома. А учитывая все остальное, наверное, это неудивительно.

– Ну же, – мягко подтолкнул его мысль Бобби. – Вы знаете нечто большее.

– Понятия не имею, о чем вы.

Бобби подался вперед.

– Судья Гэньон просил вас… кого-нибудь найти? Того, кто может заняться «непростым делом»? Или кто знает человека, который умеет «решать проблемы»? Или вас самого в это втянули? Мне бы хотелось верить, что вы слишком умны для подобного, но все же…

– Я не понимаю, о чем вы…

– Бросьте! Вы знали о докторе Рокко, еще до того, как его кровь брызнула на землю! Вы слушали и ждали. Почему? Просто были уверены: что-то в этом духе вполне может произойти. И как вам судейские денежки, Харрис? Как далеко вы собирались зайти?

– Кажется, я сыт.

Харрис начал подниматься, Бобби схватил его за руку и буквально пригвоздил ее к столу.

– Я не собираюсь вас выдавать, – настойчиво сказал он. – Мне всего лишь нужна некоторая информация. С глазу на глаз. Не отвергайте новых друзей, Харрис, старые вас предали.

– Ничего личного, Додж, но при том, как развиваются события, сотрудничество с вами не делает мне чести.

– Ей сломали шею, Харрис. Кто-то сломал Пруденс Уокер шею, как зубочистку. И вы сможете спокойно спать с таким грузом на совести? Посмотрите мне в глаза и скажите, что вы ничего не чувствуете.

Харрис покрылся потом. Он взглянул на руку Бобби, по-прежнему прижимающую его запястье к столу.

– Полицейские уже начали заниматься расследованием вплотную, – сказал Бобби. – Почему доктора Рокко зарезали в гараже? Почему нянин выходной закончился ее гибелью? Два убийства – это чересчур много, вот почему было необходимо, чтобы смерть Пруденс выглядела как самоубийство. Есть ли у этой цепочки конец, Харрис? Ведь мы оба знаем: если человек начал убивать, то остановиться ему нелегко.

– Я не давал судье никакой информации, – кратко отозвался Харрис. – Если хотите знать, это он назвал мне имя.

– Какое?

– Колин Робинсон. Гэньон попросил меня все проверить. Сначала я не понял, а потом получил ее досье. Если верить источникам, у нее репутация человека, который… умеет решать проблемы.

– Женщина-киллер?

– Нет, Колин специализируется на… посредничестве. Вам нужно одно, кому-то нужно другое, а она делает так, что все остаются довольны. Она начала с малого – попала за решетку за крупную кражу, за время отсидки создала целую сеть связей и до сих пор успешно занималась этим бизнесом. – Харрис пожал плечами. – Я просмотрел досье. Отдал его судье. Он, кажется, остался доволен.

– Мне нужен ее адрес.

– У меня есть номер мобильника. Отпустите меня.

Бобби наконец освободил руку Харриса.

– На месте первого убийства нашли надпись «Смерть». Что это значит?

– Не знаю. Ей-богу. Наверное, этот вопрос нужно задавать мисс Робинсон. Значит, я так понимаю, вы отвергаете условия, предложенные судьей?

– Да.

– Кэтрин так хороша в постели?

– Понятия не имею.

Харрис фыркнул. Он поднялся из-за стола, потирая запястье, потом сунул руку в карман и сухо сказал:

– Считаю излишним предупреждать, что этого разговора у нас не было. На тот случай, если судья спросит.

– За меня не беспокойтесь. Хотя лично я полагаю, впредь вам следует тщательнее отбирать клиентов.

– Позвольте мне кое-что вам сказать: людям, у которых много денег, всегда есть что скрывать. Если мы будем разборчивы, то разоримся за год.

Харрис шагнул к двери, но в последний момент круто повернулся:

– Насчет Пруденс… Да, это меня расстроило. – Он посмотрел на Бобби, поджав губы. – Хотите услышать кое-что забавное? Судья говорит, что они с Марианной родом из Джорджии. Познакомились и поженились там, потом переехали в Бостон, чтобы начать новую жизнь. А вот теперь главное: я тут поднял кое-какую информацию. Собрал сведения о Джеймсе – школьные годы, колледж, первая фирма, где он работал… А вот Марианны Гэньон никогда не существовало.

– Что?

– Ни записи в церковной книге, ни свидетельства о браке, ни водительских прав… До тысяча девятьсот шестьдесят пятого года никакой Марианны Гэньон не было.

– Но это бессмысленно.

Харрис улыбнулся:

– Как я сказал, Додж, людям, у которых много денег, всегда есть что скрывать.

В половине первого Бобби вышел из закусочной и достал телефон. Ему не следовало звонить ей по тысяче причин. И все-таки он набрал ее номер.

– Я знаю, через кого судья нанял убийцу, – сказал он.

– А я знаю, кто убийца, – ответила Кэтрин. – Это Ричард Умбрио.

У него ушла пара секунд, чтобы вспомнить это имя, а в следующий момент Бобби искренне испугался.

– Вы уверены? Но как?..

– Его выпустили в субботу утром. А если учесть, что заключенных не освобождают по субботам…

– Значит, за это дело взялся кто-то с большими связями, – закончил Бобби.

– Да, – негромко ответила она.

– Где вы?

– Еду к нашему новому врачу, он попросил меня прийти в час.

– Это тот специалист, которого порекомендовал доктор Рокко? – резко спросил Бобби.

– Да.

– Встретимся с вами на месте.

Готовясь увидеть ее, он собрал всю свою волю в кулак. Прокрутил в уме свой разговор с доктором Лейн: Кэтрин умна, жестока, любит манипулировать, а он человек с проблемами. Кэтрин обороняется, она поглощена тем, чтобы выжить, и способна на все – ему следует помнить об этом.

Бобби вошел в неброскую, но очень дорого обставленную приемную доктора Орфино и онемел от изумления.

Кэтрин стояла в углу, одетая так же, как и вчера вечером. Черная юбка смялась, серый кашемировый свитер явно видал лучшие дни, лицо побледнело, под глазами синяки. Скрещенные на груди руки, худая, измученная, слишком хрупкая для того, чтобы нести на своих плечах такое бремя.

Кэтрин подняла глаза, увидела его, и впервые за долгое время они просто посмотрели друг на друга.

Он вспомнил о том, какой он увидел ее в музее «Гарднер», всего два дня назад. Облегающее черное платье, высокие каблуки, умно выбранная стратегическая позиция – перед картиной эротического содержания. Что бы она ни надевала, что бы ни делала, что бы ни говорила – все казалось великолепно продуманным и тщательно выстроенным. Такова была прежняя Кэтрин Гэньон, которую следовало опасаться мужчинам.

Нынешняя Кэтрин выглядела иначе.

Он приблизился к ней:

– Где Натан?

– У моего отца. – Она прокашлялась. – Нам пришлось поехать к нему вчера ночью. Мои кредитки заблокированы, то же самое с банковской карточкой. Сегодня утром я звонила в банк. Мне не позволяют снять деньги со счетов, поскольку все они открыты на имя Джимми.

– Судья, – кратко сказал Бобби.

– Умбрио побывал в моем доме, – прошептала Кэтрин. – Я укладывала Натана спать, и нигде не работал свет. Мы так испугались… Я открыла шкаф, а там… на полу, на лампах – везде надпись «Смерть».

– Кэтрин…

– Он убил Тони. И Пруденс. Скоро он займется мной. Так он обещал. Он всегда этого хотел, каждый день. Вы не понимаете… – Она вскинула руку и инстинктивно потерла горло.

– Кэтрин…

– Я слишком долго пробыла одна в темноте, – сказала она. – И никак не могу выбраться на свет.

Бобби обнял ее, и Кэтрин сжалась в его объятиях, судорожно вцепившись в отвороты рубашки. Ее тело дрожало. Она была такой маленькой, просто крошечной, и словно совсем ничего не весила. Теперь он чувствовал, как измучена эта женщина – после стольких бессонных ночей, полных сомнения и ужаса.

Он хотел сказать ей, что все будет в порядке, он здесь и обо всем позаботится. Бояться больше не придется.

Слишком много мужчин давали ей такие же дурацкие обещания. Он это знал. И она тоже.

Бобби протянул руку и погладил ее по голове.

И тогда всего на одно мгновение Кэтрин крепко прижалась к его груди.

Дверь открылась, появилась медсестра.

– Доктор Орфино ждет вас, миссис Гэньон.

Кэтрин выпрямилась, Бобби опустил руки.

Она первая прошла в дверь, Бобби последовал за ней, отстав на шаг. На пороге Кэтрин помедлила. В последний раз.

– Я никогда не утверждала, что не причиняла Джимми вреда, – сказала она.

А потом они вместе прошли в кабинет.

Глава 34

Мистер Босу устал. Он вспоминал ту незабываемую эйфорию, которая всегда сопутствовала хорошему плану. В частности, именно так он себя чувствовал, когда заманивал двенадцатилетнюю Кэтрин в свой специально оборудованный автомобиль. Или в тот момент, когда оказался за спиной этого хлыща, доктора Рокко, в пустом гараже. Один быстрый взмах ножа – и мощный прилив адреналина. Острое, головокружительное возбуждение, когда теплая кровь потекла ему на руки.

Но за подъемом следует спад. Вторая часть уравнения – неимоверная усталость: уровень адреналина падает и ты чувствуешь себя полностью выжатым. Он мог бы повалиться наземь прямо сейчас и проспать несколько суток.

К сожалению, у него еще оставались дела.

Первая остановка, маленький круглосуточный магазинчик. Резиновое кольцо для Игруна. Загадочный «энергетический» напиток «Ред Булл» для него самого. Если верить надписи на банке, «„Ред Булл“ окрыляет». Учитывая то, сколько еще предстояло сделать мистеру Босу, крылья бы ему не помешали.

Выйдя из магазина, он похлопал по багажнику робинсоновской машины.

– За тебя, – сказал он, поднимая банку, словно собираясь провозгласить тост. – Спасибо, что выговорила мне повышение. Никаких неприятных ощущений. Дело есть дело.

Поскольку Робинсон была мертва, она не могла ему ответить. Но мистер Босу тем не менее чувствовал признательность. Благодаря этой женщине у него теперь имелись хорошая машина, пачка документов и внушительная сумма денег.

Он забрался на водительское сиденье и допил напиток.

– Эй, Игрун, по-моему, становится все интереснее и интереснее…

После доктора Рокко Орфино производил не самое приятное впечатление. Высокий, тощий и лысый. С огромными очками и крючковатым носом. Генетик напоминал классического провинциального учителя.

Доктор Орфино пригласил Бобби и Кэтрин в кабинет с двумя огромными окнами, из которых открывался вид на Бостон. Судя по всему, генетика приносила ему неплохой заработок. С другой стороны, Орфино, кажется, был помешан на чистоте. В отличие от кабинета доктора Рокко здесь не валялось ни единой бумажки. На рабочем столе стоял только монитор с плоским экраном и лежала картонная папка.

Доктор Орфино опустился в черное кожаное кресло и предложил посетителям присесть.

Кэтрин представилась и протянула руку.

– Да, да. – Доктор неохотно потряс ее, потом с любопытством обернулся к Бобби.

– Бобби Додж, – сообщил тот. – Друг семьи.

– Интересно… – пробормотал врач.

Бобби пожал плечами. Вряд ли быть другом данной семьи крайне интересно, но Орфино уже принялся листать папку.

– Я рад, что вы смогли со мной встретиться, – сказал он. – Мне кажется, я должен поделиться с вами некоторыми соображениями, прежде чем осматривать Натана.

– Чем? – в замешательстве переспросила Кэтрин. – Какие могут быть соображения, если вы еще не видели мальчика?

Доктор Орфино по-совиному моргнул.

– А доктор Рокко вам не сказал?

– Что?

– Когда он начал консультироваться со мной по поводу Натана, то прислал мне историю болезни, а также образцы крови и мочи. И я начал искать подтверждения нашей теории.

– Какой теории? – Теперь Кэтрин была на грани паники.

Бобби подался вперед.

– В последние дни миссис Гэньон многое пришлось пережить, док. Может, вы начнете с самого начала?

– Да, разумеется. Я понимаю, эта трагедия с доктором Рокко… Да, и, конечно, муж миссис Гэньон… Вы правы. – Орфино зашуршал бумагами, откашлялся. – Доктор Рокко связался со мной по поводу Натана несколько месяцев назад. Он говорил вам об этом, миссис Гэньон?

– Нет.

– Хм, понятно. Учитывая симптомы Натана – жар, рвоту, отставание в весе, замедленное развитие моторных навыков, очевидный глюконеогенез печени, непереносимость галактозы и постоянную гипофосфатемию, – доктор Рокко начал подозревать некий определенный синдром. И тогда он попросил меня заняться тщательным анализом хромосом Натана.

– Глюконеогенез? Непереносимость галактозы? – тревожно повторила Кэтрин. – Я не знаю, о чем вы говорите.

– Доктор Рокко лечил Натана от пищевой аллергии, правильно? Просил вас заменять молочные продукты соевыми, следовать диете вроде тех, что назначают диабетикам, кормить его маленькими порциями, давать пищу с низким содержанием сахара и углеводов?

– Он думал, у Натана аллергия на молоко. И показатель сахара в его крови тоже очень высок, поэтому мальчику прописали диету с высоким содержанием протеинов и минимумом углеводов.

– Совершенно верно, именно так и записано в истории болезни. Тем не менее, как вы могли заметить, даже спустя год никакого значительного улучшения в состоянии Натана не наступало. Анализы по-прежнему показывали растущий уровень глюкозы в его организме, что, в свою очередь, вело к накоплению гликогена в печени, поджелудочной железе и почках…

– Он не поправляется, – подтвердила Кэтрин.

– Миссис Гэньон, у Натана не пищевая аллергия. Дело в мутации определенных генов. Короче говоря, он страдает от редкого, но совершенно определенного заболевания, известного как синдром Фанкони-Бикела.

Кэтрин с облегчением выдохнула.

– Вы знаете, чем болен мой сын? – лихорадочно спросила она.

– Да. По сути, из-за своего генетического дефекта ваш мальчик не способен усваивать глюкозу и галактозу…

– Галактозу?

– Сахар, находящийся в молоке. Конечно, изъятие из рациона молочных продуктов помогло, но факт остается фактом: в его почках осело слишком много сахара, и если мы не начнем правильное лечение, это может привести к массе проблем, включая почечные заболевания.

– Его можно вылечить? С этим Фанкони-Бикелом можно что-то сделать? – У Кэтрин загорелись глаза. Впервые с тех пор, как Бобби ее знал, на лице этой женщины появилась надежда.

– Синдром Фанкони-Бикела неизлечим, миссис Гэньон, – терпеливо объяснил доктор Орфино. – Но теперь, поставив диагноз, мы можем назначить мальчику правильный режим, который избавит его от многих осложнений, возникающих теперь. Следуя правильной диете, ваш сын сможет вести практически нормальный образ жизни.

– Господи! – воскликнула Кэтрин. – О Господи! – Она прикрыла ладонью рот, а потом заплакала. – Он поправится наконец-то после стольких лет…

Потом Кэтрин попыталась успокоиться. Свободной рукой вытерла глаза. Тушь размазалась по щекам и тыльной стороне ладони, но ей было все равно.

– Спасибо, – сказала она. – После всех этих анализов, после стольких испытаний и сомнений… вы даже не представляете, как это прекрасно – знать, что происходит.

Доктор Орфино покраснел.

– По сути дела, благодарите не меня. Эту загадку разгадал доктор Рокко. Отличная работа, должен признать. Фанкони-Бикел очень редок, его далеко не всегда можно различить.

– Значит, дело в генах, – пробормотала Кэтрин. – Редкое невезение. Кто бы мог подумать?..

Теперь доктор Орфино нахмурился:

– Синдром Фанкони-Бикела не возникает просто так, миссис Гэньон. Это заболевание передается по наследству, преимущественно мужчинами, – сказал он и, как бы констатируя факт, добавил: – Его частенько можно найти в семьях, где имел место инцест.

Кэтрин несколько секунд молчала. Она казалась слишком ошеломленной, чтобы как-то отреагировать на эту новость. В отличие от Бобби, для которого наконец все фрагменты головоломки собрались воедино.

– Но мы с Джимми не родня, – изумленно запротестовала Кэтрин. – Я родом из Массачусетса, а он из Джорджии. Мы оба знаем, кто наши родители, так что никоим образом…

– Дело не в вас, – сказал Бобби.

Она, все еще находясь в замешательстве, обернулась к нему:

– А в ком?

– В Гэньонах. В судье и его жене. Вот почему они уехали из Джорджии. Вот почему никакой Марианны не существует – разумеется, ей пришлось взять новое имя. И наверное, поэтому нет свидетельства о браке – они бы никогда не получили на него разрешения.

Она взглянула на доктора Орфино:

– Генетический дефект может возникнуть через поколение?

– Разумеется.

– А если муж и жена родственники, у них может родиться здоровый ребенок? Или у детей обязательно будет что-то не в порядке с генами?

– Нет, у них вполне может оказаться здоровое потомство. Вспомните обо всех королевских домах Европы. Большинство представителей правящих династий женились на своих двоюродных сестрах, и их дети тем не менее были относительно здоровы. Но кровосмешение ослабляет генный потенциал. Рано или поздно…