Текст книги "Все, о чем мечтала (ЛП)"

Автор книги: Лиз Дюрано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Тебе идет, Дэкс. Одновременно опасно и весело.

В этот момент ее телефон издает звуковой сигнал, она хмурит брови, отстраняясь от меня и доставая свой мобильный из кармана джинсов. Когда она видит имя на дисплее, то хмурится еще сильнее.

– Прости, но я должна ответить, ― говорит она, пока печатает и встает из-за стола.

Когда Харлоу проходит к открытому патио, я подаю знак, чтобы принесли счет, забывая о том, что она хотела заплатить за ужин сама. Но без вариантов, чтобы я позволил человеку, который только что отдал семь штук за аренду, еще и платить за ужин. Тем не менее, я понимаю, что не могу сейчас мыслить здраво, как я смог вспомнить такие детали, когда меня как ураган сшибает ревность?

«Это ее бывший парень? Нынешний? Тот, кому она написала записку? Муж? Бывший муж?»

Вернувшись, она пристально смотрит на меня, пока я подписываю счет.

– В следующий раз можешь заплатить ты, ― говорю я, в то время как виновато отдаю кредитку официантке.

По дороге к «Жемчужине» Харлоу молчит, ее мысли явно витают где-то далеко, пока она смотрит в окно, за которым сплошная темнота. Проведя с ней целый день и наслаждаясь каждой минутой, последнее, чего бы мне хотелось сейчас, так это расставаться с ней.

– Все в порядке? ― спрашиваю я, заворачивая на территорию эко-поселений, дальний свет фар не освещает ничего, кроме полыни.

Даже в воздухе витает напряжение, словно телефонный звонок поглотил все счастье из ее жизни. Мне хочется ударить того, кто у нее это отнял, ну, и у меня.

– Все хорошо, ― отвечает она, оборачиваясь ко мне и улыбаясь. ― Большое спасибо за ужин и за весь день. Мне было очень весело. Думаю, завтра увидимся.

Я тянусь к руке Харлоу, которая лежит на краю ее сидения, и сжимаю ее.

– Да, увидимся. Может, в девять? Горячие источники покажутся блаженством, если у тебя сегодня крепатура (прим. синдром отсроченной мышечной боли после интенсивной нагрузки). Спасибо, что составила мне компанию, Харлоу. Это многое для меня значит, ― говорю я, убирая свою руку, когда заворачиваю на ее подъездную дорожку и паркую машину.

Когда я провожаю Харлоу до двери, то думаю о том, что хотел бы держать ее за руку всю ночь. Черт, я бы хотел всю ночь не отпускать ее и заниматься с ней любовью. Харлоу Джеймс, смеющаяся на солнце, в своей розовой рубашке без рукавов и брюках цвета хаки так на меня влияет, что я даже не особо этому рад. У меня такое чувство, словно я на неизведанной территории, мой разум умоляет меня держаться от нее подальше, но мое сердце говорит: «К черту все, я все равно это сделаю».

Но сегодня ее что-то беспокоит, тот проклятый телефонный звонок, который прозвучал словно полуночный звон колоколов, и внезапно, все, что нас окружало, вся та идеальная сказка исчезла, и мы вернулись к реальной жизни. Она ― женщина, которая может от чего-то бежать, или от кого-то, и вот я ― просто другой мужчина, желающий забраться ей под юбку.

Когда я возвращаюсь домой, Нана до сих пор не спит и смотрит один их своих любимых мексиканских сериалов, который она предварительно записала. Когда я вхожу, она поднимает голову и ставит сериал на паузу.

– Не нужно. Я только быстро в душ и потом сразу спать, ― говорю я, чмокнув ее в щеку.

– Хорошо провел время с миссис Харлоу? ― спрашивает она с понимающей улыбкой на лице.

– Да, и теперь она преданный поклонник чоризо кон уевос и папас и фрихолес по особому рецепту от Наны (прим. пер. с исп. ― чоризо с яишницей, картошкой и фасолью/бобами). Только то, как это произносится, показалось ей слишком сложным, но, думаю, теперь она точно его запомнила. Завтра я отвезу ее на горячие источники, и, может, даже на винодельню.

Обычно я сажусь с Наной и смотрю ее сериалы, так же, как я делал это с мамой, но не сегодня. Я слишком нервный, чтобы сидеть, а от воспоминаний о том, что этим утром произносила Харлоу, когда смотрела на буррито, у меня в животе снова появляются бабочки.

«Снова за старое. Что происходит?»

– Во второй половине дня мне звонил один адвокат, ― говорит она, и я, нахмурившись, сажусь напротив нее.

– Кто-то подал на меня в суд?

– Нет, он звонил не из-за тебя, сынок. Он искал Харлоу. Он хотел узнать, как проехать к «Жемчужине». Что-то на счет бумаг, которые нужно подписать, юридический вопрос. Он бы отправил курьера, но, кажется, там какая-то спешка с документами.

Так, значит, Харлоу разговаривала с курьером, во встрече с которым она не была заинтересована, когда я впервые появился в «Жемчужине».

– Ты ему рассказала?

Нана усмехается.

– Конечно нет, но, думаю, он все равно ее найдет. Где находится «Жемчужина» не такая уж большая тайна в городе. Я отправила ей смс-сообщение, это все, что я могла сделать. Ты же знаешь, как я не люблю лезть в чужие дела.

Я поднялся с дивана.

– Уверен, она уже проверила свои сообщения.

Бабушка кивает, но ее взгляд устремлен вдаль.

– Думаю, ей нужен друг, и я рада, что им стал ты. Должно быть, одиноко сидеть там все время одной. Ведь я не могу быть с ней, так как живу здесь.

– Да, но одиночество ― это то, чего она хочет, Нана. А если ей нужен будет друг, мы здесь, когда понадобимся.

– Но ты же не хочешь, быть ей просто другом, сынок. Верно?

Я молчу. Мне не нужно смотреть Нане в глаза, чтобы понимать, что она права. Ни в коем случае я не хочу быть для Харлоу просто другом. Я хочу большего, но, в то же время, мне не хочется, чтобы она стала очередной подружкой для траха, кем были большинство женщин в моей жизни, которые вспоминали меня лишь за мои подвиги в постели, и никак иначе. Нет, Харлоу особенная ― особенная в том, чего у меня раньше никогда не было с другими, и это меня сбивает с толку.

По правде говоря, животная часть меня безумно хочет трахнуться с ней, но, в то же время, я не хочу все испортить в процессе, если такое вообще возможно.

Глава 11

Харлоу

Джефф умел испортить прекрасный день. В телефонной беседе меня попросили, нет, потребовали, чтобы я подписала согласие отдать свою долю на дом в Хэмптонсе, потому что он якобы был мне не нужен; это было за гранью моего понимания. Хватило же наглости заявить, что мне не нужен этот дом! Но как я могла хотеть жить в огромном, пустом доме, лишенном детского смеха? Лишь тогда бы он стал для меня родным.

Дом. От этой мысли у меня слабеют колени, когда я смотрю, как грузовик Дэкса поворачивает налево по главной магистрали обратно в город. Почему всегда, когда он рядом, я чувствую себя как дома? Дэкс наводит меня на мысли о ранних пробуждениях в постели, когда можно уютно устроиться под одеялом, об аромате горячего кофе и долгих, страстных поцелуях длиною в вечность. Из-за него у меня появляется стремление к тому, о чем я уже давно забыла, еще до того, как меня одолели амбиции, и я оказалась здесь, в одиночестве, с мыслями о мужчине, который для меня слишком молод.

Но, с другой стороны, так ли уж он молод? Или я просто использую это как повод для того, чтобы с ним не сближаться и чтобы мне не причинили боль? Но, если я использую его возраст в качестве отговорки, тогда зачем я провела с ним последние двенадцать часов, смеясь и улыбаясь больше, чем когда-либо? И, даже, прослушанное сообщение от моего адвоката, который просил меня как можно скорее ему перезвонить, меня ничуточки не встревожило.

«Потому что он тебе нравится, Харлоу Джеймс, вот почему. Он так тебе нравится, что, даже, если тебе позвонит Джефф и накричит на тебя так же, как он сделал это в последний раз, это не заставит тебя расплакаться и убиваться от горя. В этот раз, когда ты обернулась и увидела, как молодой человек украдкой платит за ваш ужин, ты завершила разговор со своим бывшим мужем, пока он рассказывал тебе, что отправил кого-то с документами, которые он ожидает, чтобы ты подписала ».

Я запираю двери и направляюсь в хозяйскую ванну. Терпеть не могу то, что я собираюсь сейчас сделать, но мне это нужно. В местности, где выпадает только девять дюймов осадков в год, я не должна наполнять свою ванну водой, которой бы хватило на шесть человек, но, сколько бы воды я не потратила, все равно вся она окажется в системе сточных бытовых вод, орошая растения и заполняя туалеты. Кроме того, какой тогда смысл в самой красивой ванне, которую я когда-либо видела в жизни? Из древесины, покрытой лаком, которую мне просто не терпится опробовать с тех пор, как я сюда приехала.

Пока ванная наполняется водой, я раздеваюсь и смотрю на свое отражение в зеркале. В ванной комнате мягкое освещение, демонстрирующее мое тело как будто в сновидении, сквозь поднимающийся из ванной пар. Несмотря на то, что большую часть своего времени я провожу на работе, я ухаживаю за своим телом, чтобы выглядеть так же хорошо, как и мои достижения выглядят на бумаге. Я три раза в неделю занимаюсь в спортзале, раз в месяц наслаждаюсь косметическими процедурами для тела и лица, и избегаю солнца. Я за собой ухаживаю, и это заметно.

Но все-таки я вижу свои недостатки, те, которые появляются со временем. Знаю, что на моем лице есть морщинки, особенно между бровей, потому что у меня есть ужасная привычка хмуриться во время работы, неважно печатаю ли я свою научную работу или накладываю шов. Моя грудь по-прежнему заполняет большую часть моего бюстгальтера, размером 36 С, хотя она уже не такая упругая, как раньше. «Но «твои девочки» натуральные, Харлоу. И ты бы солгала, если бы сказала, что не заметила, как Дэкс целый день не мог отвести от них взгляда». У меня узкая талия, плоский живот, хотя я вижу растяжки, которые выглядят как метки, обозначающие время, когда я вынашивала плод.

«Харлоу, перестань! Хотя бы раз сосредоточься на позитивном!»

Я разворачиваюсь и смотрю на свое отражение со спины, внезапно чувствуя себя глупо и понимая, что ванна уже готова, но не раньше, чем мой взгляд останавливается на упругих ягодицах, и я улыбаюсь.

Ну, кем бы ни были мои биологические родители, они одарили меня чертовски упругой задницей.

***

Спустя три дня я лежу в кровати, любуясь потоком солнечного света сквозь разноцветные стеклянные бутылки, встроенные в перегородку моей спальни. Мне не нужно вставать, чтобы узнать, что Дэкс уже приехал в «Жемчужину». Я практически ощущаю, как его присутствие заполняет пространство, хотя я жалею, что оно заполняет только пространство. Я громко смеюсь над тем, насколько я возбуждена, но проведя последние два дня с Дэксом и наблюдая за ним, пока он переодевал свои плавки на горячих источниках, я не могу думать ни о чем другом. У него большой.

Тогда он заставил меня перестать думать о непристойном, загружая другими вещами, например, открывая мне Таос с той стороны, с которой его могли знать только настоящие таосеньос.

Сначала мы остановились у Малой Пивоварни Таос Месса. Дегустация различных видов пива развязала мне язык, а, неся обязанность водителя, Дэкс с радостью остановился на яблочном сидре; после этого мы отправились к горячим источникам. Это была почти часовая поездка к купальням, в которые я была готова запрыгнуть, но не раньше, чем мы исследовали остатки каменной бани, которую построил Артур Мэнбай в надежде превратить ее в курорт мирового класса. К счастью, в своем багажнике я нашла купальник, и было таким наслаждением сидеть в горячем источнике после подъема, слушая, как Дэкс рассказывает мне истории о Мэнбайе. Несомненно, наши ноги все время касались друг друга, и это стало своеобразной игрой между нами, потому что купальня, которую мы выбрали, была просторной, чтобы вместить в себя пять человек.

Второй день мы провели в Арройо Секо, откуда мы поднялись к той части Рио-Гранде, которая известна местной рыбалкой, после чего Дэкс отвел меня к винодельне, чтобы попробовать вино и шоколад местного производства, от которого я стонала в блаженстве, пока его кусочки таяли во рту. День закончился поездкой обратно в дом Наны, чтобы забрать свою машину, или, по крайней мере, так я планировала. Но Диами настоял, чтобы я осталась и сыграла с ним в «Операцию», и после этого в Монополию, я была вынуждена остаться и, в итоге, выпила столько привезенного нами вина, что мне стало совершенно без разницы, купила ли я недвижимость или оказалась в тюрьме, без шанса на следующий ход. К одиннадцати, уже давно пропустив время Диами ложиться спать, и, наверное, всех остальных, Дэкс отвез подвыпившего, но счастливого доктора в «Жемчужину». Даже переезд через Гордж-Бридж меня не напугал.

По крайней мере, я знаю, что мы оба друг с другом флиртуем. Но, черт меня подери, если Дэкс делает это только потому, что это сводит меня с ума. Это лучшее время в моей жизни, с тех пор как я шесть месяцев назад уехала из Нью-Йорка, и мне не терпится узнать о Таосе больше. Но, если быть честной, единственное, чего мне сейчас хочется от Таоса ― это пещерного мужчину, находящегося на другой половине «Жемчужины», пока я лежу здесь, в постели, мечтая о том, что бы он со мной делал, а я с ним. Эти возможности безграничны.

Но моей рациональной стороне удается испортить все самое интересное, а Дэкс придерживается того, о чем мы с ним говорили, точнее, о чем говорила я ― что он остается на своей половине «Жемчужины», а я на своей… ну, что-то в этом роде. Терпеть не могу устанавливать границы, потому что теперь я знаю, если кто-нибудь и нарушит их, то это буду я.

К тому времени, когда я завариваю кофе, от этого нервного ощущения так сильно стучит мое сердце, что мне становится интересно, а не развилось ли у меня какое-нибудь сердечное заболевание. Я практически ощущаю, как кровь протекает по моим венам. Дрожащими руками я наливаю кофе в две глиняные кружки и делаю глубокий вдох.

«Ты почистила зубы, умылась и расчесала волосы. Ты справишься. Теперь принеси ему кофе и поздоровайся».

Я вижу Дэкса до того, как он видит меня, но ничего не говорю. Насколько мне известно, последние три дня, проведенные с ним, это как длительная прелюдия, и сейчас, я вся горю. Я рада, что он слишком занят, чтобы заметить меня, пока я неловко торчу у двери, стараясь держаться как можно спокойней, несмотря на то, что творится у меня внутри, и что я переминаюсь с ноги на ногу.

«Что со мной?»

Дэкс вытаскивает что-то, что напоминает деревянный рубанок, хотя он использует его по-другому ― он тянет его к себе, а не от себя, как я видела, делают плотники. Вместо коротеньких деревянных щепок, я вижу тонкую полоску, похожую на бумагу, которая изящно скручивается, прежде чем Дэкс отбрасывает ее и возвращает рубанок обратно, на противоположный конец доски. Затем он начинает все заново.

Сквозь его тонкую белую рубашку я вижу, как с каждым движением напрягаются его мускулы. Если я захочу, то могу их все назвать: широчайшая мышца спины, трехглавая мышца плеча, дельтовидная мышца, подостная и большая круглая мышцы, но мне хочется намного большего, чем это. Мне хочется их коснуться, провести по ним пальцами и почувствовать, как они двигаются напротив моей кожи. И я знаю, что на этом не остановлюсь. Мне хочется опустить руки вниз по его спине, ощутить, как мои пальцы путешествуют по его загорелой гладкой коже. Мне хочется…

Внезапно Дэкс перестает делать то, чем он занимался, выпрямляется и поворачивается ко мне.

– Доброе утро, Харлоу.

– Привет, ― запинаюсь я, надеясь, что по моему лицу не видно, о чем я думала. ― Я… принесла тебе кофе.

– Спасибо, ― отвечает он, и тогда я вижу, что он взял с собой термос, и чувствую себя идиоткой.

Конечно, бойскаут захватил с собой собственный кофе. Ведь это я установила правила, верно? Я не собираюсь его развлекать, а он не должен развлекать меня.

«Ах, но мне этого хочется!»

– Прости. Я не знала, что ты принесешь свой, ― отворачиваюсь я, чтобы он не успел ничего сказать, но Дэкс ― шустрый парень.

Внезапно он оказывается передо мной и берет у меня одну из кружек.

– Спасибо, ― говорит он, и его взгляд опускается с моего лица на мои губы, а затем на вырез халата.

Я даже не удосужилась одеться. С чего бы мне это делать? Мне не хочется одеваться, когда этот мужчина стоит так близко ко мне со своим ароматом ― этим мужским запахом, от которого у меня бушуют гормоны. Я облизываю губы.

– Пожалуйста.

– Я разбудил тебя? ― спрашивает он, когда ставит кружку на столик возле нас.

Я качаю головой, не сводя глаз с его губ.

– Нет, я даже не поняла, что ты здесь, пока… ммм… готовила кофе на кухне.

«Лгунья. И вообще, где ты еще могла готовить кофе?»

– Так что я подумала, может…

Дэкс забирает у меня из рук вторую кружку и также ставит ее на столик. Я даже не протестую. Не знаю, смогу ли я вообще это сделать ― что бы не захотел этот мужчина, часть меня хочет это узнать. Мне хочется знать, воображаю ли я все это ― то, как он смотрит на меня, и то, как его взгляд переходит с моих глаз на мои губы, задерживаясь на них, после чего движется вниз. Мне хочется увидеть эту выпуклость на его джинсах, напомнив, таким образом, себе о том, что я по-прежнему привлекательна, даже красива.

– Харлоу, ― бормочет он, и я чувствую, как его пальцы отбрасывают прядь волос с моего лица.

Он опускает голову, и теперь я смотрю ему в глаза. Голубые, такие насыщенные. Мое сердце стучит так громко, что я почти слышу, как по всей комнате разносится эхо.

Буб. Бум. Бум.

Я подавляю стон и сжимаю бедра, чувствуя, как тепло поднимается к моей груди. Я прикусываю нижнюю губу, опускаю взгляд и торжественно выдыхаю. У него встал, у него…

– Кто-то пришел, ― произносит он, возвращая меня обратно к реальности.

– Что?

Затем я слышу. Кто-то пришел.

– Ах, да, ― запинаюсь я и плотнее натягиваю халат, разворачиваюсь и выбегаю из его мастерской.

На мгновение я забываю, где находится входная дверь, а когда вспоминаю, то ощущаю вину за то, что я сейчас сделала.

«Харлоу, тебе не стыдно?»

Нет, по-видимому, нет.

Снова слышится стук, вместе со знакомым голосом:

– Харлоу. Это я. Открой дверь.

Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что я вижу Фрэнка Вестона ― своего адвоката по разводу ― по другую сторону двери со стеклянной вставкой, которая не скрывает моего нынешнего облика, такого далекого от той женщины, которую он знает. С растрепанными волосами, без макияжа, босиком и в флисовом белом халате я совершенно не похожа на хирурга, которого он знает, и на женщину, которая несколько раз в неделю обедает с его женой, при этом обсуждая, кто и что сделал из дамочек, состоящих в загородном клубе, и было ли это хорошо или плохо.

«Но, я хотя бы почистила зубы», ― говорю я себе, когда открываю двери, но не приглашаю адвоката войти.

– Фрэнк? Что ты здесь делаешь?

Он вытирает пот, выступивший на лбу, и в свете солнечных лучей, освещающих Таос, мне отчетливо виден его зачес, скрывающий лысину. На Фрэнке белая рубашка и брюки, кожаные туфли, покрывшиеся пылью из-за короткой прогулки от его арендованного автомобиля до крыльца. На улице жарко, и солнце плавит засыпанную гравием дорогу. Моя машина припаркована прямо перед воротами гаража, чистая и блестящая. Я вздыхаю. Дэкс не должен был этого делать.

– Я мог отправить курьера, но решил, что так будет быстрее, ― отвечает он.

– Что будет быстрее?

– Эти документы, ― говорит он, вытаскивая из кожаного портфеля папку. ― Два дня назад мне звонил адвокат Джеффа, и он хочет, чтобы ты их подписала.

– А что в них?

– Это на счет вашего поместья в Хэмптонсе. Последнее, что вам осталось решить, прежде чем вы сможете со всем этим покончить, ― отвечает Фрэнк, выдыхая. ― Послушай, Харлоу, ты сама мне говорила. Тебя не заботило раньше, что с ним будет, так же, как и с твоей недвижимостью на Манхэттене, которую ты отписала Джеффу. Так что он считает, раз ты всегда терпеть не могла ездить в Хэмптонс, он бы хотел, чтобы ты отписала и эту недвижимость ему, а он отдаст тебе твою долю деньгами за ту часть, за которую заплатила ты. Все элементарно просто, если ты меня понимаешь.

– Он с ума сошел?

С нынешними ценами на рынке недвижимости, их дом сейчас стоит миллионы.

– Нет, но ты ведь сама говорила, Харлоу. Даже Белинда рассказывала мне, что ты ненавидишь это место. Ты наняла трех прислуг, чтобы они присматривали за ним… ради чего? Ты никогда туда не ездишь, а Джефф с удовольствием снимет с тебя этот груз. Кроме того, меньше, чем через месяц он женится, и ему бы хотелось там воспитывать своих детей.

Прежняя Харлоу тут же бы расплакалась, а Фрэнк бы обнял ее и похлопал по плечу со словами: «Тише, тише, Харлоу. Все не так уж и плохо. Подпиши здесь, и чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее ваш бракоразводный процесс закончится, и, кто знает, может быть, твоя депрессия тоже пройдет. Некоторые вещи просто не получаются, как бы мы не старались».

Но прежней Харлоу больше нет. На ее месте появился кто-то новый, или я надеюсь, что появился. Я смотрю вниз на папку, которую он протягивает, тыча ей в меня.

– Я наклеил стикеры там, где тебе нужно поставить подпись и иници…

– На чьей ты стороне, Фрэнк?

Фрэнк удивленно вскидывает голову.

– Что прости?

– Я спросила, на чьей ты стороне? Я думала, что ты мой адвокат.

– Конечно, твой, именно поэтому я здесь, в каком-то странном доме, расположенном непонятно где, и который сгодится только при чертовом апокалипсисе, ― сердито отвечает он, и я вижу, как по его виску стекает капелька пота. ― Ты знаешь, что моя поездка сюда не бесплатная, и мой офис добавит это к твоему счету.

– Тогда добавляйте, ― говорю я, надеясь, что мой голос не дрожит, потому что у меня внутри все трясется.

Сердце вот-вот разорвется от шока из-за собственных слов, а под халатом дрожат коленки.

– И не забудь добавить обратный билет. Мы же не хотим, чтобы ты остался здесь, Фрэнк. Белинде бы это не понравилось. Теперь убирайся с моей территории.

Фрэнк снимает солнцезащитные очки и смотрит на меня так, словно у меня выросло две головы.

– Черт возьми, что на тебя нашло, Харлоу? Я думал, ты хотела упростить этот развод, и именно этим я здесь занимаюсь. Я на твоей стороне, понятно? Твое дело ― доверять мне, забыла? Почему бы тебе, как хорошей девочке, просто не подписать эти документы и со всем этим не покончить?

– Потому что она не хорошая девочка ― ни для тебя, ни для кого другого, ― раздается глубокий голос, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть Дэкса, который стоит позади меня, его голубые глаза пылают от гнева. ― Она ― женщина, никогда об этом не забывай.

Глава 12

Дэкс

Мне не требуется много времени, чтобы осознать, что что-то не так в тот момент, когда я слышу в дверях голос мужчины. Он кажется властным, от чего у меня по коже бегут мурашки. Какого хрена нью-йоркский юрист забыл в Таосе? Я рад, что спокойно подхожу к входной двери, тем самым получая возможность услышать все то дерьмо, о котором говорит ей этот ублюдок.

«Хорошая девочка, что б меня». Какой адвокат позволяет себе так вести себя с клиентом? К тому же он ожидает, что Харлоу отпишется от своей законной доли на дом в Хэмптонсе? Он совсем чокнулся?

Внезапно до меня доходит. Пистолет, записка, и почему она в такой дали от дома. И та грусть в ее глазах… теперь все обрело смысл. Если бы только Харлоу достаточно мне доверяла для того, чтобы самой об этом рассказать. Я просто надеюсь, что предсмертная записка была не для того придурка, который через всю страну отправил к ней адвоката, чтобы ее унизить. Я останавливаюсь позади Харлоу, а мужчина по имени Фрэнк пристально смотрит на меня, его глаза вываливаются из орбит.

– Черт побери, кто вы такой?

– Не твое дело кто я, но если бы я был на твоем месте, то сейчас же бы вернулся в свою машину и сделал, как велела дама.

Фрэнк поворачивается к Харлоу.

– Как твой адвокат и друг, Харлоу, я тебя предупреждаю, это не очень разумно с твоей стороны.

– Нет, Фрэнк, это самый разумный шаг, который я сделала за всю свою жизнь. Как мой адвокат, ты не имел права приезжать сюда и указывать мне, где ставить подпись, чтобы отказаться от своей собственности, и все же ты это сделал, также ты не имел права говорить мне, чтобы я отказалась от всего, над чем так долго трудилась, говоря, что это для моего же блага, ― произносит она, и ее голос обрывается, когда она делает глубокий вдох и продолжает. ― Но впредь так больше не будет. С сегодняшнего дня, я отказываюсь от твоих услуг в качестве адвоката. Теперь уходи, или я буду вынуждена позвонить в Коллегию Адвокатов Нью-Мексико, чтобы они проверили твою лицензию относительно того, разрешено ли тебе осуществлять практику в этом штате.

Я достаю мобильный и протягиваю его ей.

– Если хочешь, можешь позвонить с моего.

– Джефф был прав. Ты определенно потеряла здравый рассудок после Маркуса, ― фыркает Фрэнк, когда Харлоу ловит ртом воздух и подносит руку ко рту, ее глаза наполняются слезами.

«О, черт, как он мог такое сказать?!» Я не знаю, кто такой Маркус, но если он был так близок Харлоу, как можно судить по ее реакции, то Фрэнк только что пересек все воображаемые границы. В моих глазах все наливается красным… и все, что я вижу, это физиономия Фрэнка.

Мой кулак врезается в его нос, и Фрэнк завывает, приземляясь задницей на землю. Не знаю, как люди из мира Харлоу улаживают проблемы, но в моем мире этот способ обычно помогает, особенно когда играют не по правилам и выбирают такие выражения, чтобы задеть побольнее.

– Ты ударил меня! Ты, бл*дь, ударил меня! ― кричит Фрэнк, зажимая нос, который начинает кровоточить.

Через несколько секунд кровь будет литься ручьем, но мне пофиг, даже если он все вокруг зальет кровью. Мне нужно, чтобы этот мужик немедленно убрался с моей территории.

– Убирайся отсюда и больше никогда ее не беспокой, ― говорю я, сжимая пальцы.

Черт, я уже несколько лет никого не бил, даже когда в последний раз попал в передрягу.

– Я подам на тебя в суд!

«Тоже мне проблема». Сейчас меня это не волнует. Он просто оскорбил своего клиента, женщину, от которой, не стыжусь признаться, я без ума.

– Вперед. Но сначала скажи, как называют то, когда человек вторгается в чужие владения и не уходит, когда ему говорят проваливать? ― глаза Фрэнка становятся еще шире, пока он поднимается с земли. ― А, точно, преступление. Правильно, Фрэнк? Было бы любопытно увидеть это в твоей лицензии, в дополнение к обвинению за работу в штате, где у тебя нет разрешения на работу.

Не говоря ни слова, Фрэнк залезает в свою машину и срывается прочь, колесами поднимая гравий. Я не жду, пока он выедет на шоссе. Я спешу обратно в дом, закрываю за собой двери и иду за Харлоу в гостиную, где она нервно расхаживает из стороны в сторону.

– Харлоу, поговори со мной. Что происходит?

– Ничего.

– Ничего? Твой адвокат по разводу прилетает в такую даль из Нью-Йорка, чтобы оскорбить и ранить тебя, и ты это называешь «ничего»? ― как можно спокойнее спрашиваю я.

Харлоу продолжает расхаживать вдоль ряда комнатных растений, скрестив руки на груди. Она так зажата, и это сводит меня с ума. «Почему она не может позволить себе с кем-то поговорить, вместо того, чтобы в одиночестве скрываться в «Жемчужине», еще и с этим дурацким пистолетом?»

Эти мысли заставляют меня напрячься. Черт, сама мысль о том, что этот пистолет сейчас где-то в «Жемчужине» меня напрягает, даже когда я отбрасываю воспоминания о том, что в ту ночь видел его, лежащим на предсмертной записке. «Неужели она и правда была адресована ее бывшему? И кто такой этот Маркус?»

– Ты до сих пор его любишь?

Карие глаза Харлоу вспыхивают от гнева.

– Ты про Джеффа? Ты с ума сошел? Какого черта я буду до сих пор любить этого… этого засранца, который прислал сюда моего юриста, чтобы я отписала ему все, что имею? В том, что его прислал Джефф, даже не нужно сомневаться. Они с Фрэнком играют в теннис в загородном клубе, хотя Фрэнк заверяет, что они больше не видятся.

Она переплетает руки, и я ощущаю, как ее тревога растет, пока она продолжает:

– Я должна была прислушаться к себе и уже давно его уволить. Не могу поверить, что позволила этому зайти так далеко…

Я останавливаюсь перед ней и накрываю ее руки своими, останавливая ее нервную привычку. Если она не перестанет, то, глядя на нее, даже я начну нервничать.

– Харлоу, остановись на секунду. Пожалуйста.

Она поднимает голову и смотрит на меня своими большими карими глазами, в которых есть сила меня погубить. Но я не позволю этому случиться ― не сейчас.

– Но ведь ты не сдалась, Харлоу, остальное не важно. Не спорю, он был в сговоре с адвокатом Джеффа, или, хуже того, с самим Джеффом.

Она делает глубокий вдох и кивает.

– Теперь я это знаю. Ну, всегда знала, но не могла… я не могла ничего с этим сделать, потому что была слишком… ― она делает паузу, и я вижу уязвимость на ее лице. ― Ты не поймешь. Никто не поймет, если он не потерял... ребенка.

«Прости за то, что спасала всех остальных, в то время когда единственным, кого мне следовало спасать, был ты».

В этот момент я вспоминаю эти слова из ее предсмертной записки, и словно бревном в грудь меня ударяет осознание.

Маркус.

– О, Харлоу, мне очень жаль, ― я не перестаю задаваться вопросом, верны ли мои догадки.

Я притягиваю ее в свои объятия и чувствую от того, что она меня не отталкивает, хотя она по-прежнему сжата, как пружина. Это то, что она носит в себе все это время, пока ее вскоре бывший муж занят планированием своей свадьбы, ожидая, когда Харлоу наконец-то сдастся и все ему отдаст?

У меня много слов, которые мне не терпится сказать, но я приказываю себе успокоиться. Если кому-то и нужно высказаться, так это Харлоу. Но чем больше мне хочется узнать о Маркусе, тем больше я не хочу, чтобы она снова погружалась в тот мир, в котором она была, когда я впервые приехал в «Жемчужину». Оставим разговор о Маркусе на другой раз.

– У тебя уже есть кто-нибудь на примете? Новый адвокат?

– У Фрэнка есть партнеры, которые могут легко взяться за мое дело, но мне нужен кто-то совершенно новый. Тот, кто не имеет отношения к его фирме, ― отвечает она, ее голос приглушен напротив моей груди. ― Они, должно быть, все время надо мной смеялись.

– Теперь они больше не будут смеяться, остальное не важно. Единственной причиной, по которой кто-то стал бы шутить над тобой, может быть только то, что они боятся тебя и знают, что ты лучше их, ― говорю я, отстраняясь, чтобы видеть ее лицо. ― Послушай, может я и не так давно с тобой знаком, но, насколько я знаю, ты замечательная женщина, и я не могу понять, как тебе удалось держать всю эту боль в себе. Но если я могу чем-нибудь помочь, Харлоу, пожалуйста, позволь мне это сделать.

– Я не хочу никого беспокоить…

– Этим ты никого не побеспокоишь. Даже наоборот, меня напрягает то, что ты отказываешься от чьей-либо помощи, ― я поднимаю ее подбородок, так чтобы она посмотрела на меня, и мой голос смягчается. ― Главный офис моей компании и выставочный зал находятся в Нью-Йорке, там юридически зарегистрирована наша компания. Именно там сейчас находится мой отец, он – финансовый директор компании. Так что, если тебе нужно найти юриста…