Текст книги "Спящий океан (СИ)"

Автор книги: Лия Шатуш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Ей не понадобилось много времени, чтобы понять эту странную душу. Еще на вечере у герцогини Луиза подметила, как сильно Ровена выделяется из круга своих сверстниц. Не смотря на некоторую неуклюжесть, которая была продиктована скорее простотой и естественностью, на излишнюю наивность и эмоциональность, что конечно же пройдет со временем, Луиза учуяла в ней жажду жизни, неиссякаемый источник энергии и силу, сдерживаемые ею из необходимости. Этой девочке тесно в том обществе, где она родилась и куда так старательно старалась вписаться, как думала Луиза.

Она находила ее очень милой и свежей, с тонкими чертами лица и изящными изгибами фигуры, и все это Ровена демонстрировала публике совершенно естественным путем. И теперь маркиза только убеждалась в правоте сделанных ранее заметок.

Так как юные леди не играли в карты, то предпочли удалиться к камину, где устроились в уютном уголке и принялись щебетать о чем-то. Впрочем, болтала скорее Одилия, а Ровене лишь иногда удавалось вставить слово.

10

С вечера у матушки Одилии минуло несколько дней, а Ровена все еще прибывала на нем, но уже в своих мечтах и мыслях. Она то и дело погружалась в свой мир, где вспоминала детали, жесты, взгляды и слова Франца-Ульриха и мадам де Бриссак.

Она никак не могла избавиться от этих двух образов, преследовавших ее.

И так, неизвестно с чего, она поняла вдруг, что ей очень хочется вновь взглянуть на особняк. Но прошлый визит был предпринят с большой неожиданностью. Тогда Ровена пребывала в смешанных чувствах и почти совсем не запомнила дорогу.

В этом случае не плохо было бы заинтересовать этой прогулкой Одилию.

Однако каково же было ее удивление, когда на следующий день ей пришла записка от подруги, написанная сдержанно и в сухих тонах.

В ней Одилия заявляла, что подобное любопытство очень неосторожно и может привести к неприятным последствиям. Она отчитывала Ровену за ребячество и напоминала ей, что не раз просила ее остановиться и найти себе более достойное занятие. Одилия писала, что не хотела бы очутиться в глазах герцога провинциальной простушкой и, так как она помолвлена с уважаемым человеком, то не хотела бы лишний раз ставить свою честь под угрозу. Она настаивала на том, чтобы Ровена успокоилась, одумалась или же в этом случае Одилия вменяла себе в долг сообщить обо всем Виктору. В очередной раз она приводила в пример бедную Софию из «Векфильдского священника», словно она одна несла весь груз всех обманутых девушек на свете и могла бы хоть как-то повлиять и на Ровену.

“Пусть вам станет стыдно, дорогая моя, – писала Одилия в конце письма, – и вы, в конце концов, возьметесь за ум. Но прошу не думать, будто я угрожаю вам или предаю вас. Вовсе нет, я действую из самых лучших побуждений как ваша дрожайшая подруга. Подумайте о том, что у вас есть прекрасная возможность выйти замуж за человека из достойной семьи и обратите свои взоры в ту сторону итд итп. “

Ровена, удивленная и раздосадованная, отложила письмо в сторону. Ей вдруг снова стало стыдно за свои странные, ничем не обоснованные устремления. Но почему-то ей в голову даже и не приходила мысль о необходимости подумать здесь и о Викторе, и о своем возможном замужестве, на которое ей намекали все, кому только было до того дело. Конечно, тот факт, что Одилия грозилась рассказать обо всем Виктору рассердил и испугал Ровену, но на большее ее мыслей не хватило.

Ровена сложила руки на коленях и задумчиво уставилась в окно. Вскоре в дверь постучали.

– Кто там? – откликнулась Ровена.

– Это я миледи, – в комнату вошла горничная, – прошу прощения, что беспокою вас, но к вам пришли.

– Ко мне? – удивилась Ровена. Она никого не ждала, а Виктор, если и приходил, то всегда уведомлял заранее о своем приходе. – Но кто же это в такой странный час?

– Это господин Уорвик. Он очень просит увидеть вас. Мне кажется, что-то случилось, у него болезненный вид, миледи.

Ровена подскочила, испуганно раскрыв глаза и засуетилась. Горничная подоспела тут как тут, чтобы помочь своей госпоже побыстрее привести себя в порядок.

Через несколько минут она уже бежала вниз по лестнице в гостиную, где ее ждал юноша.

Он сидел, теребя в руках шляпу, но при появлении Ровены вдруг резко поднялся, устремив на ту встревоженный взор. Ровена смотрела на него во все глаза, стараясь прочесть по его лицу тревожные вести.

Однако в гостиной находилась так же тетушка, любившая подремать здесь время от времени. Она разговаривала о чем-то с Виктором, когда Ровена спустилась вниз.

Она было открыла рот, чтобы осведомиться о цели его визита, но он начал первый и совершенно издалека, что сбило Ровену с толку.

Он спросил как ее дела, хорошо ли она себя чувствует, как прошел вечер у матушки Одилии и весело ли там было. Однако Виктор старался уложить свою речь в односложные фразы. Было видно, что он вымучивает из себя предметы для разговора. Так же односложно он отвечал на вопросы тетушки. Ровена ерзала на месте, не сводя с него взгляд и не понимая, что происходит. Тот тоже был довольно бледен, нервничал. В конце концов тетушка Элизабет смекнула, что причиной подобного дискомфорта является ее персона и, найдя достойный предлог, она предпочла удалиться только лишь с тем, чтобы закрыв за собой дверь, прильнуть к ней ухом.

– Что вас привело ко мне в такой час, мой дорогой друг? – спросила шепотом Ровена, – Что-то случилось?

– О, Ровена, как хорошо, что мы, наконец, можем быть одни! Я никак не решался заговорить при вашей тетушке…

Ровена уставилась на юношу непонимающим взором и повторила свой вопрос.

Виктор поднялся и заходил по комнате, стараясь начать свою речь.

– Дело в том, что моя матушка объявила о том сильных мигренях, которые начались у нее из-за здешнего климата…. Ей-богу не пойму как может воздух этого графства отличаться от соседнего! – Виктор в негодовании всплеснул рукам. – Но она заявляет, что может, понимаете ли. Матушка хочет вернуться домой, ей здесь надоело….

Виктор запнулся, все еще расхаживая по комнате, время от времени теребя свою шляпу. Ровена сама так испереживалась, что не смогла усидеть на месте и тоже встала, пытливо следя взглядом за Виктором.

– И что? Она смертельно больна? – выдохнула Ровена.

– У меня ужасная весть, Ровена… Она хочет, чтобы я сопровождал ее. Мне придется уехать на две недели.

Ровена хлопала глазами, стараясь понять следующее: либо она что-то упустила, либо ничего страшного не происходит.

– Но...она так сильно больна?

– Ах, боже мой, нет! Но мне придется уехать.

– И это все? – непонимающе осведомилась Ровена у Виктора.

– Как все?! Разве вас это не пугает? Это же невыносимо…

Воцарилась пауза. Тут девушка облегченно всплеснула руками и даже позволила себе улыбнуться, расслабленно плюхнувшись в кресло.

– Боже мой, ну что здесь может быть ужасного? Вы напугали меня… я уж думала, что кто-то собирается умереть.

Виктор, в это время устремив свой взгляд в пол вдруг метнул на Ровену такой обжигающий взор, что та невольно вздрогнула и лицо ее тут же снова обратилось в знак вопроса.

– Но почему вы так запросто рассуждаете?!

Ровена затрепетала, подумав, что скорее всего она ничего не понимает и кажется только что оскорбила чувства заботливого сына.

Она замялась, теребя край платья.

– Простите… простите ради бога. Я вовсе не хотела вас ранить и скорее всего неправильно вас поняла. Конечно же, здоровье вашей матушки очень важно для вас, я понимаю… Вы полагаете своим долгом беспокоиться о ней и это очень правильно. Как я могла усомниться в вас, не понимаю. И как примерный сын вы желаете сопровождать ее в поездке…

– Но я вовсе не желаю этого!

– Как не желаете? Тогда я ничего не понимаю. Разве она не больна?

Виктор начал терять терпение.

– Дело не в этом, а в том, что мне нужно уехать на две недели. Это такой долгий срок.

Ровена смотрела на юношу, боясь произнеси лишнее слово и вообще совершенно не понимала с какой фразы лучше начать свою речь так, чтобы снова не вызвать бурю эмоций на свою голову. В конце концов она осмелилась заговорить, произнося слова с той осторожностью, с какой обычно обращаются с больными людьми.

– Но...но это всего две недели, мой дорогой друг. Вы даже и не заметите, как они пролетят и мы снова окажемся вместе. Вот увидите, все сложится самым наилучшим образом.

На лице юноши появилась легкая тень страдания.

– Всего лишь? Но разве у вас не екает сердце от такого срока?

Ровена задержала дыхание, все еще пребывая в растерянности и продолжила свою речь все с той же осторожностью, что и ранее:

– Ну… как вам сказать...а почему оно может екнуть?

– Значит, вы будете проводить без меня свои дни как ранее? И найдете, чем занять свой досуг? Займетесь живописью в одиночестве, как ни в чем не бывало?

– Ах, боже мой, Виктор, конечно же мне будет не хватать вас. Вы – мой драгоценный друг, и я заверяю вас в моей самой искренней дружбе. Поверьте мне, я буду с нетерпением ждать вашего возвращения!

– Если бы вы знали, как мне будет не хватать наших встреч… Я так привык к ним, и они доставляют мне истинное удовольствие.

Он вдруг смолк, А Ровена зарделась. В комнате воцарилось неловкое молчание.

– Простите меня, я вовсе не хотела, чтобы вы впадали в такую зависимость от наших встреч. – наивно вымолвила девушка. – Наверное будучи у себя дома, вы не будете теперь знать чем занять свои дни… Но… но если желаете, я могла бы писать вам иногда. Может быть мои письма могли бы немного сгладить дистанцию и вашу скуку.

Виктор, казалось, только этого и ждал, стараясь навести свою пассию на эту мысль. Едва дослушав ее фразу до конца, он весь просиял и бросился к ней, взяв ее руки.

– О, вы даже не представляете насколько осчастливите меня тем самым! Так мы хотя бы сможем делать вид, как будто вовсе не расставались.

– Но когда вы уезжаете?

– Матушка желает выехать завтра рано утром. Ее мигрени стали невыносимы, так она утверждает.

– Тогда, как только доберетесь до дома, прошу вас, дайте мне знать. И я вам отвечу.

И так, молодые люди проговорили еще некоторое время, обмениваясь формальными фразами о путешествии и болезни мадам. В конце концов Виктор попрощался, покидая особняк в гораздо лучшем настроении нежели чем по приходу.

Только дверь за юношей закрылась, Ровена вздохнула и поднялась с места, намереваясь отправиться в свою комнату. Действительно, она привязалась к Виктору и к их встречам, а теперь ей предстояло подумать о том, чем заполнять свободное время.

На следующий день с непривычки Ровена уже не находила себе места. Привыкшая к частым прогулкам в компании Виктора, к общению с детьми фермера, она старалась занять себя чем-нибудь. В конце концов она пришла к выводу, что ей необходимо прогуляться. Не смотря на то, что на улице стягивались легкие тучки и прятали за собой солнце, Ровена принялась одеваться. Между Тем в голове ее промелькнула старая идея, от которой она почти уже отказалась. Но, конечно же, она пообещала себе, что не будет этого делать.

Тем не менее собираясь, Ровена провела перед зеркалом несвойственное ей количество времени, постоянно оправдывая себя, что сегодня у нее прекрасное настроение и хочется выглядеть особенно хорошо. Она даже распланировала маршрут прогулки, решив поехать в поля рядом с Черным лесом, откуда открывались живописные виды на всю округу.

Уже в седле Ровена направила своего коня туда, куда и собралась. Ее конь шел неспешной рысью, в то время как она наслаждалась просторами и вдыхала прохладный, душистый воздух полей.

Вскоре ей показалось, что поднимается легкий ветерок, открытое пространство давало о себе знать. Ровена направила коня к лесу, желая найти защиту от холода и возможной простуды за зеленой стеной.

В лесу царила мертвая тишина. Ровена ехала по кромке леса, все еще наслаждаясь открывающимися видами, между тем ловя себя на мысли, что находится в том самом лесу, где проживает герцог, но все твердила себе, что ни за что не поддастся соблазну и не поедет смотреть его особняк. К тому же Ровена напоминала себе, что не помнит дороги.

Пребывая в своих мыслях, Ровена успела удалиться на приличное расстояние от дома и решила теперь повернуть назад. Вскоре она наткнулась на знакомую дорогу, по которой когда-то подруги проезжали втроем.

Она остановила коня и посмотрела с трепетом на извилистую лесную тропу, исчезавшую очень быстро под зеленой сенью кустарников. Сердце ее затрепетало. Повинуясь неизвестному инстинкту, словно марионетка, она повернула поводья в сторону этой дороги и пришпорила коня. Ровена спрашивала себя о том, помнит ли она все-таки дорогу или нет.

– Ладно, я просто посмотрю помню ли я путь к особняку и, если нет, то точно вернусь назад» – сказала она сама себе вслух, словно желая извинить свое действие.

Сердце ее колотилось все больше и больше, из-за чего она сильнее пришпорила коня, пуская того бегом. Она не хотела думать ни о чем, стараясь заглушить шум в голове быстрой ездой, и не искала себе оправданий.

Вскоре появилась первая развилка. Здесь Ровена еще помнила куда ей стоит ехать.

Потом появилась вторая развилка и тут она смогла сообразить вполне четко, какой путь избрать и даже заулыбалась и похвалила себя за хорошую память. Однако не смотря на удачу, в душе ее росла тревога. Она отдавала себе отчет, что находится уже довольно глубоко в лесу совершенно одна, и то могло бы расцениваться как крайне безрассудный поступок. Деревья не пропускали света солнца, ревниво сплетя свои ветви друг с другом, но так как в этот день солнце пряталось еще и за облаками, то теперь в лесу стало тем более неуютно и темно. Ровена старалась успокоить себя тем, что уже половина пути успешно преодолено и ей осталось совсем чуть-чуть. Повернуть назад было бы глупо, разве напрасно она терпит весь этот страх?

Вот опять появилась развилка, где девушка снова сделала выбор и по ее расчетам она должна была уже вот-вот прибыть к особняку. Дорога сузилась. Ветви кустарников время от времени цеплялись за одежду из-за чего Ровена часто останавливалась и осматривала себя, проверяя не порвала ли ткань.

Она все ждала просвета в ветвях, а он все не появлялся. Возможно, мудрым решением теперь было бы повернуть назад, но Ровена говорила себе, что прошла уже слишком далеко, чтобы вот так взять и отказаться от своей затеи, кроме того, в ней теплилась уверенность, что цель близка.

Тут вновь появилась развилка, о которой Ровена никак не могла ничего припомнить. По своим расчетам она выбрала нужную дорогу в сторону особняка и пришпорила коня.

К ужасу ее вскоре дорога стала сужаться и в конце концов превратилась в довольно узкую тропинку. Она знала, что этого вовсе не должно было быть. Ветки то и дело цеплялись то за юбку, то за шляпку, то за волосы, вытаскивая цепкими крючками мелкие локоны из прически и оставляя в волосах сухие листики.

Ровена не могла поверить в то, что потерялась, а особенно, что была так глупа и отчаянна, чтобы пуститься в такое сомнительное путешествие. От негодования и злости на себя на глазах ее выступили слезинки. Она было собралась повернуть назад, но тут ей почудилось, будто впереди забрезжил свет, словно деревья расступались, образуя поляну. Ровена тут же успокоилась и решительно направилась к прогалине между деревьями. Но, к сожалению, чем более она приближалась, тем, кажется, дальше становилась это мифическая поляна, а дорога даже не думала расширяться. В конце концов из боязни испортить костюм и совсем растрепать волосы Ровена была вынуждена спешиться. Где-то завыли волки, заставив беднягу содрогнуться.

Она ускорила шаг. Конь сопел и пыхтел под самым ее ухом, то и дело спотыкаясь о выступающие из земли корни деревьев. Пройдя некоторую дистанцию Ровена поняла, что просвет в ветвях вовсе не сулил ей вида особняка, и даже не был лужайкой, но просто обнаруживал прореди в деревьях, которые снова плотно сцепились ветвями.

Уставшая и отчаявшаяся девушка остановилась, желая перевести дух и всматриваясь прямо перед собой. Давно она должна была оказаться у особняка, а теперь находилась неизвестно где. Но все же чутье подсказало ей попробовать продвинуться немного вперед, так как если бы ей посчастливилось все же наткнуться на обитель герцога, оттуда она бы уже смогла выбраться из леса, а так повернуть назад было делом довольно рискованным.

Ее путь снова продолжился и, наконец, удача улыбнулась ей. Через двести-триста шагов показалась прогалина и несвойственная для леса темная поверхность.

Тропинка здесь как на зло обрывалась и необходимо было пробираться сквозь ветви.

Вот последний слой непослушных ветвей расступился. К своей радости и облегчению Ровена увидела знакомое здание. Темные стены можно было разглядеть сквозь листву, что она и заметила ранее.

На самом деле Ровена сделала круг и вышла с торца здания. Она знала где фасад, но чтобы к нему пробраться ей пришлось держаться забора, на тот случай, чтобы снова не потеряться. Через примерно сто шагов девушка выскользнула, наконец, на свободное пространство перед домом, вздохнула, отряхнулась и забралась в седло.

Только она огляделась вокруг, намереваясь уже скрыться под листвой, чтобы ее не увидели из особняка, как тут к ее ужасу из леса вынырнули два волка.

Они сверкали глазами, рыча, медленно обступали коня. Животное, чувствуя опасность, забеспокоилось, зафыркало и начало выписывать пируэты. Ровена, сама совершенно напуганная, едва ли могла контролировать коня, то и дело от страха выпуская поводья. Руки не слушались ее.

Тут появились еще три волка, замкнув круг вокруг всадницы. Волки не нападали и даже не приближались, но ощетинились и казалось, могли бы кинуться на жертву в любой момент лишь только та предприняла бы попытку к бегству.

На глазах у бедняжки появились слезы, она не знала что предпринять и недоумевала, что здесь могут делать волки и почему они вдруг вышли из леса и рискнули приблизиться к человеку.

Ровена в надежде осмотрелась вокруг. Помощи было ждать неоткуда. Если бы она не была точно уверена в обитаемости этого дома, то можно было подумать, что он заброшен, таким он казался молчаливым и отталкивающим.

Ровена начала молить бога о спасении, надеясь неизвестно на что. Но не успела она произнести и двух фраз, как услышала выстрелы. Пули просвистели в ее сторону и прошлись по земле, рядом с волками. Серые, почувствовав отпор, заметались. Очередные выстрелы заставили их поджать хвосты и быстро скрыться в толще листвы. Резкие звучки подбавили страху и коню Ровены, тот забеспокоился еще более, ища спасения. От неожиданности Ровена выронила поводья и теперь старалась усидеть в седле, найти поводья и как-то угомонить лошадь.

Действо длилось не более двух минут. Девушка краем своего сознания, полного хаоса, почувствовала, что потеряла контроль и теперь падает. Она машинально зажмурила глаза.

Но к своей неожиданности и удивлению она упала не на землю, но в чьи-то руки, которые заботливо подхватили ее, словно пушинку, и аккуратно поставили на землю.

Ровена открыла глаза, запыхавшаяся, бледная, перепуганная она уставилась на фигуру перед ней. Ей стоило огромных сил теперь не упасть в обморок и постараться удержаться на ногах. Напротив стоял герцог собственной персоной, морозя ее своим ледяным взглядом, полным раздражения.

Франц-Ульрих убрал руки и отступил от Ровены на несколько шагов, словно от чумной. Она смотрела на него, хлопая глазами и стараясь прийти в себя. Он был одет в одну рубаху, с раскрытым воротом, края ее небрежно выглядывали из штанов. Волосы темным волнами обрамляли лицо и пребывали тоже в некотором беспорядке. В руке он держал мушкет. Похоже, происшествие застало его врасплох.

– Ради всего святого, – начал вдруг герцог, – как вы тут оказались?

В голосе его звучало раздражение.

Ровена молчала, не зная, что лучше было бы произнести в свое оправдание.

– Я гуляла и потерялась.

– Знатная леди одна? В лесу? А где сопровождение?

Ровена покраснела. Конечно, кому могло прийти в голову кроме нее прогуляться в лесу совершенно одной. Но герцогу этого было не объяснить.

– О, прошу вас, я не могу вам объяснить мою странность. Иногда я люблю прогуляться одна.

– Но не в лесу же, в конце концов! Здесь может быть опасно! И почему вы выбрали именно этот лес для прогулки, в округе их не так уж и мало!

Ровена почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Бесчеловечность герцога ее убивала, учитывая, что она и так натерпелась страху.

– Умоляю вас, – взмолилась она, – сжальтесь надо мной. Я действительно потерялась. Слишком углубилась в свои мысли и не заметила, как сбилась с дороги.

– И оказались у моего замка конечно же? – колко ответил он.

– Но я вовсе не думала заходить в лес так далеко. Не понимаю, как так вышло.

Воцарилась пауза. Герцог сверлил глазами девушку, а та смотрела на него словно овечка, которую как следует потрепали.

Он осмотрел ее с головы до ног, даже не постеснявшись подобному жесту. На юбке ее весела паутина, колючки и мелкие веточки. Воротник блузы весь сбился и съехал набок. Волосы тоже, конечно же, все растрепались и локонами кое-где выбивались из-под шляпки и та тоже не избежала изменений. Не смотря на такое дезабилье Ровена имела вид такой милый и растерянный, что даже Франц не смог более хранить свою холодность и взгляд его смягчился. К тому же весь вид ее говорил о том, что она действительно потерялась, бедное создание.

– Приношу свои извинения, – ответил вдруг он, стараясь придать голосу мягкость, – вы и так пережили немало минут страха, а я вам их удлинил. Просто вы застали меня врасплох. Не каждый день натыкаешься на такое чудо возле своего дома.

Впредь знайте, в этом лесу есть волки и не стоит так бездумно прогуливаться здесь в одиночестве. Тем более знатной даме.

– Я искренне благодарю вас, что вы спасли меня от них. Даже не знаю, что бы со мной здесь сталось. Я ваша должница! Но ей-богу, я не первый раз гуляю тут и никогда еще на меня не нападали волки.

– Вы не гуляли просто рядом с моим домом. Волки не нападали на вас, они охраняли…

Герцог осекся и поджал губы, но тут же открыл рот, желая что-то произнести, однако Ровена опередила его:

– Охраняли? Кого? Что?

– Не важно. Единственное что важно: рядом с моим домом их почему-то довольно много. Но не будем об этом, капает дождь, пройдемте в дом. Вам еще промокнуть не хватало для полноты картины.

И действительно, из-за пережитого страха Ровена совсем не замечала легкого, но частого дождика, который начал моросить неизвестно когда.

Девушка покорно проследовала за герцогом.

– Вы можете выпить чаю, если пожелаете. Привести себя в порядок и мой слуга выведет вас из леса, так как уже начинает темнеть, ваши домашние начнут волноваться.

– Я часто подолгу провожу на свежем воздухе, – беспечно ответила Ровена. Пережитый ужас постепенно оставлял ее, а неожиданное расположение герцога придавало храбрости, – мои родные привыкли и доверяют мне.

Она не стала говорить, что из родных у нее есть только старая тетушка, но она занята обычно только собой и едва ли интересуется совершает ли ее племянница прогулки в одиночестве или в компании подруг.

Герцог обернулся к ней, удивленно приподняв брови.

– Любите природу? Обычно леди из благородных семей ограничиваются парком.

– Я не ограничиваю себя, если дело касается прогулок и очень часто выезжаю на природу. Мне нравится бывать в деревне, у моих знакомых...

Ровена вдруг запнулась, так как ей показалось, что ей не следует быть многословной, к тому же герцог за время ее речи ни разу к ней не повернулся.

И, в конце концов, она его совсем не знает. Стоило вести себя более сдержанно.

Между тем они приблизились к парадному входу и вошли внутрь особняка, тут же из света очутившись во мраке огромной залы.

Ровена не смогла удержаться от того, чтобы не оглядеть все как следует. На это мгновение она даже забыла за хозяина этого места.

Вокруг царил полумрак. Дневной свет почти не проникал в залу из-за плотных портьер. Мебель, старинная и массивная, вся выцвела, но все же пленяла воображение своей былой роскошью.

Отовсюду веяло холодом, сыростью и одиночеством. Нигде не было заметно ни каких-нибудь веселых безделушек, ни ярких тканей, ни цветов, хотя бы даже искусственных, ни чего бы то ни было повествующего о веселом нраве обитателей этого жилища, которое теперь со всей очевидностью можно было назвать хмурым не только снаружи, но и внутри. Даже камин, вящий указатель на наличие жизни и тот, кажется, давно не топили.

Ровена поежилась, но тут же оживилась и обернулась, чтобы поискать герцога. Тот стоял рядом с ней, молча сверля ее взглядом из полумрака комнаты.

– Кажется мой дом вам не по нраву. Увы, природа не наделила меня тонким вкусом к прекрасному, кроме того, я живу один и потребности в украшательстве у меня нет. Кстати, к чаю, боюсь, мне вам тоже нечего предложить. Гости почти не заглядывают ко мне, а держать съестное постоянно не в моих правилах.

Ровена поспешила разуверить герцога, поблагодарив того за ее спасение и за гостеприимство, которое даже и не думала получить.

– Вот здесь есть зеркало, вы можете привести себя в порядок, пока Вильфор делает чай.

Ровена подошла к небольшому трюмо и ахнула, только сейчас увидев во что ее превратила неудачная прогулка. Она принялась поправлять воротник, одновременно отряхивая юбку, не зная, чем заняться в первую очередь. Герцог в это время подошел к окну и убрал портьеру, впустив в залу немного света.

Девушка выбирала из волос сухую зелень, стараясь при этом поправить прическу. Но та уже была безнадежно испорчена. Ей ничего не оставалось, как вынуть из волос одну за одной все шпильки, что создало ей страшное неудобство, так как света оказалось ничтожно мало из-за чего она себя почти не видела.

Наконец волосы, освобожденные от всех шпилек волнистыми блестящими локонами рассыпались по плечам, спускаясь чуть ниже лопаток. Ровена нагнула голову, желая причесаться и заметила в зеркале отражение герцога, который устремил свой взгляд на нее, находясь за ее спиной.

Он не отдавал себе отчета в том, что вот уже пару минут не может оторвать взгляд от волос Ровены, зрелище полностью поглотило его. Он чувствовал тонкий цветочный аромат, который ударил вдруг в его ноздри, когда волосы ее рассыпались по плечам, видел волшебство пышных локонов, что переливались благородными красноватыми оттенками. А еще он чувствовал, как горло его постепенно сдавливает, как будто бы металлическим обручем. Заметив, что девушка смотрит на него, он очнулся и отвернулся, сообщив ей, что пойдет проверить не готов ли там чай.

Пока он отсутствовал Ровена успела соорудить на голове более или менее сносную прическу и отряхнуть как следует юбку.

Вернувшись, герцог снова столкнулся взглядом с Ровеной и, не удержавшись, оглядел ее с головы до ног.

 – Вот как получилось, так получилось, – произнесла девушка, понимая, что он оценивает ее вид.

– Ничего страшного, до этого было тоже довольно мило. Вы походили на амазонку в тот момент, оставалось только дать вам в руки лук. Вы один из тех типов женщин, которых подобный вид совсем не портит, но скорее сообщает о их склонности к авантюрам. К тому же, видно, что и вас ваш вид тоже не беспокоит, это очень важно.... уметь держать себя достойно при любых обстоятельствах.

Они уселись на канапе. Слуга налил юной леди чаю и удалился. Герцог молчал, уставившись в окно и нахмурившись. Ровена чувствовала себя непрошеной гостьей, в общем– то, таковой она и была. Девушка пила чай, стараясь укоротить этот процесс, и то и дело обжигалась.

– Вы не хотели бы разбить здесь небольшой сад, чтобы сделать вашу обитель более уютной? – рискнула она, так как молчание уже слишком затянулось.

– Нет, – ответил герцог так сухо, что Ровена чуть не поперхнулась. Поняв, что разговора о саде не получится, она сменила тему:

– Такое чувство, будто вы живете здесь совсем один. Ваши слуги как мышки, никого не видно и не слышно… Или их нет?

Герцог поджал губы, взгляд его сверкнул молнией.

– Так и есть. У меня нет необходимости содержать большой штат прислуги. – последовал его натянутый ответ. – Вы желаете знать что-то еще?

Он обратил на Ровену холодный, строгий взгляд. Она поняла, что ей лучше молчать. Наспех допила чай и поставила чашку.

– Вы закончили? Вот и прекрасно. Вам лучше поторопиться, вот-вот уже начнет темнеть. Вильфор проводит вас.

Франц-Ульрих позвонил в звонок и потом поднялся с кресла, давая понять своей гостье, что визит окончен.

Они проследовали к двери. Ровена чувствовала себя донельзя сконфужено. Никогда еще ее не выпроваживали из гостей так быстро. Тем не менее она старалась быть учтивой.

– Еще раз благодарю вас за помощь и участие. Как только вам удалось так вовремя заметить меня!

– Будем считать, что вам повезло, – не моргнув глазом ответил герцог.

– Я даже и не заметила вас, вы наверняка стреляли издалека. Если это так, то вы отлично владеете оружием.

– Верно, я стреляю очень хорошо.

Они замолчали. Герцог смотрел на Ровену в ожидании новой фразы. Тут появился Вильфор, откашлявшись, давая знать о своем присутствии.

Ровена и Франц расступились, дав камердинеру открыть дверь.

– Прощайте, – вымолвил Франц-Ульрих, слегка склонив голову.

Ровена проследовала за Вильфором.

Когда те выехали за пределы особняка камердинер осведомился:

– Далеко ли проживает ваша милость?

– Довольно далеко…

– Тогда нам лучше поторопиться.

Он пришпорил лошадь, пуская ее на бег.

Так уже через сорок минут Ровена узнала главную дорогу и небольшой мост, а вдалеке и саму деревушку.

Здесь камердинер вынужден был распрощаться с юной леди и выразил надежду, что она доберется до своего дома в целости и сохранности.

Ровена успела аккурат к ужину. Тетушка Элизабет уже было начала волноваться, не представляя, где ее племянница могла укрыться от дождя, хоть и короткого.

Однако уверившись, что она в добром здравии, тетушка успокоилась.

Несколько дней прошли в сонном спокойствии. Ровена не знала чем себя занять, кроме мыслей о своей насыщенной прогулке.

Она то корила себя за необдуманный поступок, оказавшись, к тому же, непрошенным гостем, то потакала себе тем, что все закончилось даже очень не дурно и ей даже удалось попасть в особняк герцога фон Ламберга. Неизвестно при каких обстоятельствах и когда она смогла бы это сделать в другой раз.

Она вспоминала интерьер обители, сопоставляя то, что увидела с природой этого мужчины. Думала и о нем тоже….и о многом другом. В общем, придавалась чисто женским мечтам, которые обычно поднимают очень высоко, но ни к чему не приводят.

К вечеру одного из дней лакей передал Ровене письмо от Виктора.

Тот писал ей, в очень теплых тонах, что добрался до дома без приключений и теперь ему предстояло задержаться здесь на пару недель, а следовательно найти для себя занятие. Виктор выражал яркие надежды на то, что его пребывание дома закончится быстрее, чем то предполагалось и он очень желал поскорее отправиться назад в Беркшир.