Текст книги "Баллада о Великом Маге (СИ)"

Автор книги: Лия Кохен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

[4] Проповедник – клирик, специализирующийся на усиливающих и защитных заклятиях.

[5] Грасия – материк, находящийся на западе мира, по ту сторону Широкого Моря.

[6] Ал Пенино – столица западного континента-королевства Грасии.

[7] Чинары – дословно «трофеи», потомки-полукровки похищенных разбойниками с севера светлых эльфов, родившиеся в Элморе и забывшие свои корни.

[8] Орфэн – фея, превратившаяся в чудовище в результате продолжительного воздействия на ее разум ядовитых спор, выделяемых грибами, растущими в самой западной части региона Орена, в так называемом Море Спор, которое превратилось в гиблое место после воздействия темной магии, которую использовали пещерные эльфы во время борьбы со своими лесными собратьями.

ГЛАВА 4. ЖЕНЩИНА НА КОРАБЛЕ

***

Год 1908, спустя полгода

– А мне даже жаль этого Рауля, – басом заговорил один из трех мужчин, сидящих за соседним от Магоса столиком в крошечной деревенской таверне. – Это ж надо же: подчинить себе весь юг, с легкостью отразить нападение северян – а ведь с ними были оркии даже темные эльфы, – и такой внезапный конец.

– И главное – никто толком не знает, что с ним произошло, – подхватил второй голос.

– Даю руку на отсечение, что короля отравили, не иначе, – с жаром выпалил третий.

– Да уж точно не своей смертью помер, – согласились с ним собеседники.

– Куда уж там, – продолжил третий, явно задиристый парень. – Король был здоров, как бык, к тому же молод, и я никогда не слышал, чтобы он болел. А тут его просто находят мертвым в постели. Как-то неясно все это…

– И еще этот Трабис, старший брат овдовевшей королевы Алессандры, – снова заговорил первый голос, – посмотрим, как он будет вести дела своего зятя… Да еще и Юстав, говорят, прослышав о смерти своего противника, планирует очередной поход на столицу…

Остальные принялись поддакивать собутыльнику.

Магос более не желал слушать догадки крестьян касаемо внезапной кончины короля Рауля и гипотетической войны. Он и сам подозревал, что дело тут нечисто, но спекулировать обвинениями без доказательств было не в его духе, поэтому он залпом осушил бокал мутного медового вина и, небрежно бросив на стол пару монет, тут же вышел из душного кабака и не спеша побрел в сторону порта Говорящего Острова.

Пять месяцев друзья провели на небольшом острове, родине Магоса, наслаждаясь безмятежностью сельской жизни. Тео, к своему разочарованию, обнаружил, что в военную школу Говорящего Острова принимают лишь по особой рекомендации великих мастеров с большой земли, и, как это было и в Глудио, безродному парню без талантов и связей здесь ловить нечего. Так, почти все свое время он проводил в деревне, где вокруг словоохотливого и веселого пилигрима неизменно собиралась толпа, чтобы послушать истории и песни о его путешествиях по морям и дальним землям. Для этих дел ему даже где-то раздобыли рассохшуюся от времени, но еще вполне мелодичную мандолину.

Внимание нравилось Тео, и Магос, наблюдая за популярностью своего подручного, многократно отмечал про себя, что парнишке следовало бы избрать профессию странствующего артиста. Иногда Магос врывался в поток зрителей и нарочито небрежно начинал рассказывать о великих подвигах юноши: как он чуть не победил змеедемона и спас свой отряд, как храбро и самоотверженно отвлек на себя внимание чудищ, давая шанс товарищам уйти, как смело противостоял оркам, спасая от них небольшую южную деревушку, как пировал за столом самого герцога Эдрика Рунского. Тео, вначале довольно улыбавшийся и расправлявшийся в плечах, к концу речи Магоса уже начинал заливаться краской, шепотом прося своего благодетеля прекратить преувеличивать его деяния. Но Магос был красноречив и усерден, уверяя юношу, что после подобного выступления тот может рассчитывать на любовь и обожание любой девушки на острове.

Несмотря на все старания мага, вопрос отношений с противоположным полом Тео всегда обходил стороной, искренне не понимая, зачем нужны связи с женщиной без глубоких чувств. На это Магос глубоко закатывал глаза и после долго и нудно сетовал, что не видит смысла делать из Тео профессионального наемника, если, по сути, тот так и останется до конца жизни наивным юнцом, и проще ему уже сейчас бросить эту затею и оставить парня на острове, чтобы он преспокойно устраивал концерты неискушенной публике и искал свою единственную и неповторимую.

Магос врал. С тех поркак великий маг вернулся на родину и узнал, что теперь у него не осталось никого в целом свете, он много раз поблагодарил судьбу за то, что она послала ему малыша Теодора, и конечно, он не собирался с ним так просто расставаться. За последние три года юноша стал его мостиком в мир людей. Его преданность и добродушный взгляд на жизнь не давали Магосу превратиться в окончательного мерзавца и бессердечного себялюбца. Бескорыстная забота Тео о своенравном наставнике напоминала ему о самоотверженной любви матери; песни, зачастую идущие из раннего детства, ласкали теплыми приливами его огрубевшее сердце, а бесхитростность и простодушие, в противоположность всем тем изощренным планам, что плел в своей голове Магос, вносили в его жизнь гармонию и беззаботность. Чародей знал, что их союз с темным лучником не вечен, что когда-нибудь эльфу надоест носиться за магом по свету, и он молча кивнет и исчезнет в неизвестном направлении, с тем чтобы больше никогда не вернуться. Но Тео… Магос на миг представлял, что может потерять и его, и леденящий ужас обволакивал все его нутро, не позволяя дышать или думать.

Мать Магоса всего месяц не дождалась возвращения сына. Тот отказался перебирать оставленные после нее вещи и вообще заходить в их старый дом с наполовину обрушившейся крышей, за которым уже давно – видимо, с самой смерти отца – никто толком-то не следил. Тео с темным эльфом, напротив, с большим интересом навестили небольшую каменную хибару, в которой Магос рос и жил, пока не покинул родные края с целью поступить на учение в Башню Слоновой Кости, чтобы стать самым великим чародеем на континенте, невзирая на запреты отца-священника и уверения матери, что, если он не вернется через год-другой, ее сердце будет разбито. Когда двое покинули дом, вернув замóк на прежнее место, Тео в руках сжимал небольшой медальон со вставленной в него миниатюрной картинкой. На ней, пожелтевшей от времени, все еще можно было разобрать простодушно улыбающееся круглое лицо темноволосого юноши, в котором теперь с трудом можно было признать бородатую нахальную физиономию великого Магоса.

Все эти месяцы Тэль-Белар в полном умиротворении блуждал по округе. И хотя он ни разу до этого не посещал Говорящий Остров, все здесь было ему знакомо: защитные символы на разрушенных фундаментах и колоннах, архитектура многих заброшенных объектов, природа и ландшафт. Все напоминало о древнем государстве тех времен, когда эльфы правили всем южным континентом. Он пробрался в эльфийскую школу магии, называемую ныне Руинами, и, за пару недель расчистив ее библиотеку от нежити, дни напролет проводил теперь, изучая древние книги. Большинство из них были сборниками эльфийских стихов и исторических поэм, но попадались и учебники по магии элементов, и даже несколько засекреченных хроник, над которыми Тэль-Белар сколько ни бился, так и не смог до конца понять их смысл: все-таки он появился на свет в роду пещерных эльфов, которые, в отличие от их потомков темных эльфов, хоть и знали общий для всех «детей Эвы» древний язык, но старались не придавать особого внимания старой истории, истории поражения своего народа, больше времени уделяя военному ремеслу, чтобы вскоре положить начало новым хроникам.

– Почему этот остров люди назвали Говорящим? – однажды спросил эльф у Магоса, когда они в очередной раз встретились в порту, чтобы обменяться новостями и планами.

– Не уверен, – маг погладил пышную спутанную бороду, – но отец рассказывал, что, когда люди только начали осваивать этот остров, их преследовали постоянные голоса.

– Голоса? – переспросил эльф.

– Да. Весь остров словно что-то шептал. Это, наверно, было весьма жутко. Говорили деревья, камни, а порой и сама земля. Священники тут же объявили эти голоса проделками демонических созданий.

– Эти голоса, представь себе, хотели вам помочь, – покачал головой эльф. – Они сообщали о лучшем времени для посева и жатвы, предупреждали об ураганах и штормах; духи стихий и до сих пор защищают остров, разве ты не чувствуешь, как магия укрывает это место от всяческих катаклизмов и невзгод?

– Как бы то ни было, – рассеянно продолжил Магос, – никто ничего здесь уже давно не слышал.

***

Тэль-Белар долго не соглашался идти в деревню, ссылаясь на то, что жители этого удаленного от большой земли острова никогда в своей жизни, вероятно, не видели живого эльфа. Он не хотел, чтобы вокруг него поднимался лишний шум, чтобы толпы бегали за ним и показывали на него пальцем, чтобы женщины, завидев его, падали в обморок, а дети испуганно кричали.

– Много на себя берешь, – ехидно усмехнулся Магос, выслушав опасения друга, – у них тут уже есть свой эльф – так что ты не станешь для них чем-то особым.

Тэль-Белар поднял изумленный взгляд на товарища, а тот, все больше расплываясь в улыбке, продолжал:

– Да не просто эльф, а темный эльф, представляешь?

Глаза Тэль-Белара округлились.

– Кто он? – хриплым голосом спросил эльф у мага.

– Не он, а она, – поправил Магос, с невероятным удовольствием наблюдая за необычной реакцией своего давнего друга на его слова. – Тео обещался показать ребятишкам на площади живого темного эльфа, то бишь тебя, а те ему и сказали, что у них тут в храме – ты представляешь?! – в храме служит темная эльфийка.

Эльф вскочил и со всех ног помчался по пыльной тропе в сторону невысоких городских ворот. Магос, даже не пытаясь догнать длинноногого лучника, важно и размеренно зашагал вслед за ним, улыбаясь во весь свой усатый рот.

– Ну, Магос, ты что-то узнал? – Тэль-Белар торопил приятеля поделиться с ним новостями.

Его самого не пустили даже на порог Храма Эйнхасад, и он уже второй час ожидал возвращения Магоса, меря шагами расстояние от прочных высоких стен до небольшого залива, на берегу которого и была выстроена деревня.

Магос довольно погладил усы и испытующе поглядел на эльфа, которого вряд ли когда-нибудь видел в подобном возбуждении:

– В храме на острове действительно служит темная эльфийка. Его Преосвященство разрешил мне с ней встретиться. Это, скажу я тебе, довольно необычная особа. Не знаю, как объяснить…

– Она тоже что-то вроде трофея? – недовольно нахмурил брови Тэль-Белар, но Магос замотал головой, успокаивая друга:

– Нет-нет, тут все совсем интересно… Впрочем, можешь сам все у нее и спросить, – произнеся это, он обернулся в сторону ворот, откуда в компании Тео выплыла стройная темная эльфийка в обворожительном белоснежном платье с золотым подолом, переливающимся на солнце, словно морская гладь на рассвете. Они шли в их направлении, о чем-то живо беседуя, и девушка поминутно широко и добродушно улыбалась своему провожатому. Когда она приблизилась, Тэль-Белар уже успел как следует ее рассмотреть и мысленно согласился со словами Магоса, что эта особа весьма и весьма необычна.

Внешне она очень даже была похожа на обыкновенную темную эльфийку, разве что ее кожа была немного темнее, чем у других, и даже отливала синевой. Ростом она была на голову ниже Тэль-Белара, чуть выше Тео и гораздо выше Магоса, который за последнее время умудрился стать самым низким в своей компании и рос теперь, в отличие от молодого Тео, больше вширь, чем вверх. Волосы эльфийки, абсолютно белые, были заплетены в длинную, до пояса, толстую косу. Но лучника поразили ее глаза: большие, голубые, широкораскрытые, они рассматривали эльфа, и в них читалось такое искреннее любопытство, что в тот миг девушка напоминала ему выражением своего лица скорее Тео, чем любого эльфа в мире. Наконецона, немного смущенная таким количеством внимания, поприветствовала темного собрата и протянула ему руку. Тэль-Белар аккуратно пожал ее хрупкую ладонь, и она, вежливо улыбнувшись, тут же предложила всем троим прогуляться до небольшой буковой рощицы по дороге в магическую школу, где они смогут спокойно побеседовать.

Спустя десять минут они уже сидели в тени широкораскинувшейся кроны старого дерева, и девушка, которую звали Аделаида, насколько могла, удовлетворяла любопытство троицы.

– Так ты говоришь, твоя мать была человеком? – до сих пор не веря в это, переспросил в очередной раз Тэль-Белар.

Девушка кивнула.

– И ты никогда не знала своего отца, – сочувственно произнес Тео.

– Нет. И знать не хочу, – гордо заявила эльфийка-полукровка. – Он бросил мою мать еще до моего появления на свет, и мама всегда мне рассказывала, что он был очень жестоким и бесчестным, и просила меня никогда не искать встреч с ним.

– И ты осталась жить здесь, на острове… – протянул Тэль-Белар. – Но как ты оказалась в храме?

– Я просто пошла по стопам моей матери… Она была клириком.

– И это платье? – Магос никак не мог оторвать глаз от расшитого золотыми нитями наряда обычной монахини.

– Это мамин наряд… Мне он немного маловат в груди и, пожалуй, коротковат… – начала Аделаида, разглаживая складки на подоле.

Магос заверил, что с виду оно сидит идеально.

– Когда оно на мне, – продолжала темная эльфийка, – я словно бы чувствую некую связь с мамойи знаю, что я все делаю правильно.

– Это платье очень тонкой работы гномьих мастеров, – вслух задумался Магос, – где твоя мать раздобыла его?

– Мама не любила рассказывать о своей молодости, но я знаю, что она некоторое время служила на севере, в Орене.

– И как же вышло так… Как получилось… – пытался задать свой вопрос Тэль-Белар, стараясь подобрать слова поделикатнее, но девушка, нахмурившись, сама это сделала.

– Вы хотите спросить, как получилась я?

Эльф смущенно кивнул.

– Во время самого первого нашествия армии короля Юстава, еще до образования единого королевства на юге, Орен был единственной силой, что стояла между войском северян и южными землями. Тогда-то мама и познакомилась с отцом и, по глупости влюбившись, бросила все и перешла на сторону врага… а он отплатил ей предательством. Мою мать прокляли, казнили бы, если бы она не бежала на самый край мира, на свой родной остров. Но и здесь от нее все отвернулись, и она до самой смерти была обречена на одинокую жизнь отшельника, да еще и с ребенком на руках. Меня бы, наверное, постигла та же участь, если бы за меня не заступился Великий Магистр Галлинт…

– Галлинт, – с удивлением повторил Магос и, заметив вопросительные взгляды товарищей, пояснил: – Магистр Галлинт – руководитель магической школы здесь, на острове, поставленный на эту должность самим Айнховентом.

– Тем таинственным могущественным чародеем, которого никто никогда не видел? – шепотом уточнил Теодор.

Магос кивнул.

– Интересно, почему Галлинт так великодушно с тобой поступил?

– Не уверена, – развела Аделаида руками, – но он всегда был очень добр ко мне, и некоторое время я жила при магической школе и была допущена в тренировочные залы и даже библиотеку.

– Но почему ты пошла учиться на клирика? Почему не стала изучать магию элементов или военное ремесло?

– Но ведь моя мать была клириком…

Магос фыркнул, заявив, что и его отец был служителем церкви, и если бы он пошел по его стопам, то не стал бы великим магом и путешественником, а прозябал бы сейчас в храме или в тылу военных действий.

Представив Магоса в рясе, заботящегося об умирающих страдальцах, Теодор чуть не покатился со смеху, и даже Тэль-Белар украдкой улыбнулся.

Аделаида тем временем пояснила, что ее занятия целительством были наказом самого магистра Галлинта: именно он, обучив ее первым магическим премудростям, направил девушку на службу в Храм Эйнхасад к первосвященнику Баэтину.

– Старик был простым послушником во времена моей молодости, а теперь читает проповеди в расшитой золотом рясе, – ухмыльнулся Магос. – Он человек весьма специфических моральных принципов – догматичный и непреклонный. Как же Баэтин позволил темной эльфийке учиться, а потом и служить в Храме Богини Света? – подивился он.

– О, – подтвердила Аделаида, – Его Преосвященство был в бешенстве. Он долго и не позволял. Но магистр Галлинт был весьма убедителен и настойчив, и скоро Баэтин сказал, что разрешит мне остаться при храме, если хоть один мастер возьмется добровольно меня обучать. И тогда вызвался мастер Йохейнс – молодой, но весьма способный проповедник. Именно он обучил меня большинству целительных премудростей.

– Я всегда мечтал иметь собственного проповедника на корабле. Это сделало бы наши миссии в разы успешнее, – мечтательно заявил Магос.

– Но ни один служитель церкви никогда не согласится примкнуть к шайке преследуемых государством наемников, ведь это грозит чуть ли не отлучением, а то и обвинением в ереси… – сухо подхватил Тэль-Белар.

– Это только если его поймают, – усмехнулся маг.

Огоньки внезапно сверкнули в глазах Аделаиды, но она тут же неуверенно опустила взор:

– У меня, честно говоря, весьма мало опыта… – прошептала она. – Да, иногда я составляю компанию исследователям острова, лечу крестьян и скот, также помогаю содержать в чистоте алтари и библиотеки…

Магос и Тэль-Белар переглянулись.

– Слушай, – перебил ее маг, – а ты сама хотела бы посмотреть мир, увидеть что-токроме своего островка, овладеть новыми знаниями, наконец?

Аделаида вся сияла, хоть и не говорила долгое время ни слова. А Магос продолжал:

– Заработала бы деньжат, прикупила бы себе хороший меч.

– У меня уже есть меч, – отозвалась Аделаида, – мамина Слеза Волшебницы. Все говорят, что это очень хороший меч…

– Слеза? Ты шутишь? – ошеломленный маг обернулся к товарищам. – Это меч, созданный из прочнейшего мифрилового сплава, покрытый тончайшим слоем расплавленного аквамарина и зачарованный силой энрии, одного из самых прочных минералов на свете.

Аделаида кивнула головой.

– Послушай, Аделаида, – очень серьезным тоном обратился Магос к эльфийке. – На самом делея мало что могу предложить тебе, кроме одной пятой доли от выручки со всех наших предприятий. Но ты сможешь немного сменить обстановку, и хороший проповедник нам бы очень пригодился.

– Я очень тронута вашим предложением, – ответила вдруг девушка и запнулась, – но я не… я не проповедник.

Поймав удивленные взгляды мужчин, она пояснила:

– Я епископ[1].

Рты Магоса и Тео широко раскрылись, а темный эльф вопросительно посмотрел на чародея.

– Как же так? – наконец выдавил из себя Магос.

– Моя мать была епископом… Я не сказала, да?

– Ты умеешь воскрешать умерших? – в лоб спросил ее Магос.

– Могу немного… – замявшись, ответила эльфийка, но тут же пояснила, чтобы не вводить никого в заблуждение: – Я могу воскресить птицу, мелкое животное, один раз я даже вернула к жизни барашка, но, поймите меня правильно, я не могу ручаться, что мне удастся воскресить кого-то из вас.

– А ты когда-нибудь пробовала воскрешать людей? – спросил сидевший до этого смирно Тео.

– Пробовала, в том-то и дело. Несколько раз у меня ничего не вышло, а однажды у меня получилось воскресить одного утонувшего мальчишку, но… после этого он прожил еще всего лишь несколько дней: его душа так и не смогла полностью вернуться в тело…

Девушка помрачнела, а Магос разочаровано вздохнул.

– Ну, хоть я и не знаю защитные заклинания и не умею толком воскрешать, зато лечу я просто превосходно, – начала оправдываться эльфийка, – я лечу почти любые недуги: яды, болезни, переломы, порезы. Я умею снимать паралич. А еще… – девушка сделала паузу и обвела глазами сидящих вокруг нее на траве мужчин, а затем с улыбкой объявила. – Еще я с легкостью умею избавляться от нежити.

***

Пару недель спустя

Быстроходная двухмачтовая шхуна на всех парах неслась мимо восточного побережья континента.

Магос, Тэль-Белар и Теодор сидели на освещенной лунным светом палубе и о чем-то оживленно спорили. Аделаида стояла на носу рядом с капитаном, наслаждаясь охватывающими ее с ног до головы порывами теплого летнего ветра.

– Нет, нет и снова нет, – сурово произнес эльф, – Остров Дьявола – это не то место, куда нам следует плыть.

– Это именно то место, куда мы направляемся. Оно просто кишит мертвяками и, – Магос понизил тон, – несметными сокровищами.

– Я знаю одно, – Тэль-Белар стоял на своем, – от места, где обитает Закен, следует держаться как можно дальше.

– Закен, Закен… Да кто вообще этот Закен, которого ты так боишься?

– Закен был пиратом, очень давно, еще во времена союза людей и эльфов. Он со своей группой отделился от клана людей и начал промышлять разбоями и грабежами. От него никому не было покоя: он грабил и чужих, и своих…

– Это было когда? – уставился Магос на эльфа и, немного поразмыслив, сам же ответил: – Так… Союз эльфов и людей, задолго до Великой Войны[2], это будет… более четырехсот лет назад?! Так вы что ж, добренькие эльфы, и его наделили бессмертием?

– Нет, – покачал головой лучник. – Напротив, король эльфов Адлар тогда послал отряд, чтобы уничтожить пирата и вернуть покой в южное море.

Магос и Тео ждали продолжения.

– Говорят, там вмешался некий темный колдун, некромант… Он-то и воскресил Закена, – окончил свой рассказ Тэль-Белар.

– Так или иначе, – помотал головой маг, скрестив руки на груди, – никто уже давно ничего не слышал ни о каком Закене. Зато слухи о несметных сокровищах, охраняемых кучкой мертвецов, расползлись по всему свету. И не будь я великий Магос, если мы упустим такой шанс разбогатеть. Мои огненные заклинания прекрасно уничтожают мертвецов, а теперь с нами еще и епископ, который одной молитвой может отправить на небеса сразу десятки этих несчастных страдальцев.

– Эх, не о страдальцах ты печешься, – поморщился темный эльф. – И то, что эта девочка уничтожила несколько скелетов у входа в руины, совсем не значит, что она не растеряется, попав в самую гущу битвы с сотней этих созданий.

– Этой девочке, как ты выразился, уже под сорок, – с усмешкой выговорил Магос.

– Да ну? – только и смог выпалить Тео, взглянув на приближающуюся к ним хрупкую фигуру эльфийки.

– Она мне сама сказала, – подтвердил Магос.

– Сорок лет для эльфа – что для вас ранняя юность, – пояснил Тэль-Белар.

Меж тем Аделаида приблизилась к компании и прервала их спор, заявив, что они с капитаном обсуждали планы на жизнь и делились мечтами.

– Наш Накиб умеет говорить? – искренне удивился Тео.

– Вот это да! – воскликнул в свою очередь Магос, привставая и предлагая даме стул. – Тебе удалось разговорить старого капитана?

Аделаида присела на край, кивком поблагодарила мага и лукаво заметила, что смогла выведать самые его сокровенные тайны.

– Ну-ка, ну-ка… – Магос в нетерпении потер ладони.

– Да нет же, – рассмеялась девушка, – мы просто говорили о своих самых сокровенных желаниях. И Накиб сказал, что ему осталось накопить еще немного денег, и тогда он сможет вернуться домой, в Грасию, чтобы безбедно доживать на родине свой век. Там у него есть брат и даже племянники… Вы знали?

Магос покачал головой, нахмурив брови, и стал что-то подсчитывать в уме.

– Ну а ты? – спросил оживившийся Теодор. – О чем ты сама-то мечтаешь, Ада?

– Я? – девушка откинулась на стуле и задумчиво произнесла. – Я хочу увидеть весь мир, хочу побывать в каждом его уголочке, и тогда, на старости лет, я, возможно, сяду за душераздирающие и захватывающие мемуары.

– Ну, учитывая, что мы разыскиваемся в доброй половине королевства, тебе это не скоро удастся, – выпалил Тео, желая пошутить, но Магос пнул его под столом так сильно, что юноша тут же начал рассказывать о своем сокровенном желании.

– Что касается меня, – важно произнес юноша, – то я хочу стать знаменитым, как Магос.

Тэль-Белар ухмыльнулся, а Магос потрогал лоб юноши.

– Милый Тео, чтобы стать знаменитым, тебе нужно было всего-навсего пойти в менестрели к какому-нибудь лорду. Любой, кто слышал, как ты поешь, скажет, что лучшего голоса он в жизни не встречал. А вот быть знаменитым и скрываться, опасаясь быть повешенным или четвертованным…

– Или сожженным заживо, – продолжая улыбаться, добавил Тэль-Белар.

– Ну, я не это имел в виду, – принялся объяснять Теодор. – Я просто очень хочу стать частью истории, как король Рауль, или сэр Сэдрик, или Эрик Родемаи, или Коллин Уиндавуд, или… – юноша мог бы продолжать и продолжать, но Тэль-Белар снова перебил его, заявив, что в таком случае парень связался не с той компанией.

Магос был готов начать очередной спор, когда Аделаида вернула разговор в изначальное русло, обратившись к темному лучнику:

– Ну а ты, Тэль-Белар, какое твое самое большое желание в жизни?

Эльф нахмурился и сказал, что у него совсем нет никаких желаний.

– Так не бывает, – удивилась эльфийка. – Представь, что боги смогли бы исполнить одну твою просьбу. Чего бы ты пожелал тогда?

Эльф помотал головой, потом в задумчивости посмотрел на звездное небо и прошептал, что он бы попросил, чтобы покой воцарился во всем мире.

– Да ну тебя, – возмутился Магос, – какой же тогда смысл будет в жизни: без драмы, трагедии, без ее самых глубинных переживаний?

– Тогда ты сам поделись, Магос, о великий, – обратился эльф к другу, – что же хочет такой всемогущий чародей, как ты?

Магос усмехнулся в усы.

– Да у меня уже все есть… – внезапно произнес он. – У меня есть эта посудина, на которой я могу плыть, куда пожелаю, и ни от кого не зависеть – ну, кроме капитана, конечно… У меня есть друг, на которого я могу положиться, – Магос похлопал Тео по плечу. – Есть милая дама под боком, – он подмигнул смутившейся эльфийке. – И конечно, у меня есть ты, Белар, что бы это ни значило.

Друзья рассмеялись, но Магос продолжил шепотом:

– И единственное мое желание теперь, – все прислушались, но вдруг, ни с того ни с сего стукнув кулаком по столу, маг проорал, словно бы обращаясь ко всем богам разом, – раздобыть эту чертову Робу Кошмаров!

– Магос! – вскричал изумленный Тэль-Белар. – Ты говорил мне о ней, еще когда мы с тобой только познакомились…

– Да! – подтвердил Магос. – И да! Я до сих пор хожу в этих обносках. Я так и не получил тогда тот рецепт у шамана. Но я узнал, что орки раздобыли его в Лесу Мертвых.

– В том, что находится за Руном? – уточнил лучник.

Магос кивнул.

– С тех пор я надеялся взять работенку в столице Элмора, чтобы постепенно начать поиски. Но, к сожалению, мой план провалился.

Тэль-Белар виновато посмотрел на Магоса:

– Прости, я и не знал, что…

– Ну да ладно, – перебил неунывающий маг. – Вот натренируем нашу красавицу на скелетах и зомби, а там уж найдем способ навести шороху в этом лесу мертвецов.

Эльфийка согласно кивнула, Тео потер руки, а лучник долго что-то обдумывал и затем резко выскочил из-за привинченного к палубе деревянного круглого стола, сбегал в трюм и снова появился минуту спустя, неся в руках свой потрепанный временем заплечный мешок. Недолго покопавшись в нем, он вынул небольшой фиолетовый свиток с изображенными на нем непонятными символами и рисунками.

При виде свитка глаза Магоса сначала радостно засверкали, потом он сердито сдвинул брови и полными ненависти глазами посмотрел на эльфа. Волосы на его голове, казалось, встали дыбом, а борода неистово затряслась.

Тео пригнулся, пытаясь увлечь за собой Аделаиду, чтобы не мешать разборкам двух лучших друзей, но девушка весьма заинтересованно наблюдала за разыгрывавшейся перед ней сценой.

– Все это время рецепт был у тебя? – прорычал Магос, сжимая свои тяжелые, как гири, кулаки.

– Если честно, я уже и позабыл про него, пока ты сегодня вновь о нем не заикнулся, – невинно развел руками эльф.

– Говоришь, забыл? Так я и поверю, что ты, живущее веками демоническое отродье, способен хоть что-то забыть!

Магос выхватил свиток из рук Тэль-Белара и, осмотрев его со всех сторон, весь обмяк, прижав бумажку к груди.

– Нет, ну смотри, что ты наделал, – запричитал маг, – я даже не могу на тебя сердиться… – и следующее, что сделал Магос, – крепко обнял высокую фигуру эльфа.

– Но как ты достал его, ты, пройдоха? – здоровяк полными изумления глазами уставился на эльфа.

– Ты тогда сказал, что получить этот рецепт нереально, – начал тот свои объяснения, – что нельзя просто так одному пойти в Пещеру Дракона и достать рог демона. Ну и мне тогда просто очень захотелось проверить, так ли это на самом деле.

– И тыправдадостал рог карика?

– Да. Я, не поднимая шума, прошел пещеру почти до конца, и там было много этих демонов: гигантских, уродливых. Связываться с такой толпой я не видел возможности, поэтому потихоньку выманил одного из них, самого мелкого, кое-как убил его и срезал рог. Но самым трудным было дотащить этот исполинских размеров рог до города и остаться незамеченным. Но, как видишь, у меня все получилось.

– Но как ты смог достать рог, не связываясь со всеми демонами и монстрами пещеры? – спросил изумленный Тео. – Не мог же ты один, даже при всех твоих способностях, уничтожить столько врагов…

– Поверь, Тео, мне и не пришлось почти никого уничтожать… Есть одно темное умение, которое позволяет становиться практически незаметным.

Магос недоверчиво покачал головой.

– Ну, смотри, – прошептал Тэль-Белар и в тот же миг расплылся в ночном тумане.

Тео, присвистнув, принялся осматривать все уголки на палубе. Магос зажег керосиновую лампу и присоединился к юноше, но тут же оба, обернувшись на смеющийся голос Аделаиды, заметили, что Тэль-Белар стоит рядом с ней.

– Ах ты, пес! – вскричал ошеломленный Магос. – Так ты, значит, можешь запросто пойти и стащить все, что твоей душе угодно… Тогда зачем вообще все это? Работа? Сделки?

– Я никогда не стану использовать это умение кому-либо во вред, – сурово произнес эльф.

– А меня, меня ты можешь такому обучить? – Тео, не обращая внимания на ворчание мага, смотрел на эльфа полными надежд и восторга глазами.

– Боюсь, мой друг, что нужно было родиться эльфом, чтобы иметь возможность овладеть этим, достаточно сложным, приемом.

– А меня? – вдруг раздался мелодичный голос эльфийки – полукровки.

Тэль-Белар призадумался:

– Теоретическиты способна изучить любое умение, доступное нашей расе, но превращение в тень – это фокус, требующий серьезной подготовки, и даже через годы тренировок я не берусь ручаться, что у тебя что-то да выйдет.

Тео понуро повесил голову, а потом, достав из-за пазухи свой ножик, который всегда носил при себе, но толком и не умел им пользоваться, швырнул его на деревянный пол.

– Ребята в Глудио были правы: я ни на что не гожусь. И этот нож, он бесполезен, – разочарованно произнес юноша.

Тэль-Белар осторожно подобрал с палубы мифриловый ножик и внимательно осмотрел его.

– Давненько я не брал в руки кинжал, – пробормотал он про себя и затем обратился к любовнорассматривающему своей рецепт Магосу: – Магос, друг, а ну-ка попытайся напасть на меня.