Текст книги "Поцелуй дождя... Исцели меня, если сможешь... (СИ)"

Автор книги: Лив Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

– Он против? – улыбается Алекс, переворачиваясь на бок.

– Не особо, – пожимаю плечами, глядя на него. – Но и не в восторге.

– Я оплачу ему расходы за пребывание в доме, – смеется Миллер, соскальзывая в воду и переворачивая мою доску.

Смеясь выныриваю рядом с ним, понимая, что не достаю дна ногами. В несколько махов подплываю ближе к Миллеру, цепляясь за мужские плечи. Смеется, подтягивая к себе ближе и поддерживая над водой.

Замираю на мгновение. Аккуратно провожу пальцем по его линии скул, подбородку, плотно сжатым губам... Старательно запоминаю каждую черточку.

– Мы ведь вернемся в Мэнли, когда все закончится? – смотрю в его беспокойные глаза и аккуратно провожу пальцем по лбу, разравнивая хмурые морщинки. – Я консультировалась... Мне для восстановления профпригодности нужно не менее года. Тебе для получения звания и перехода с «полей» в стратегический отдел до трех лет в лучшем случае. – закусываю на мгновение губу, чувствуя, как сжимаются руки на моих бедрах, но он все-равно молча слушает, прекрасно зная, что я права. – Я честно пытаюсь это принять, просто… Не могу оставить этот город насовсем… Такое чувство, будто потеряю дом и семью, если не вернусь обратно.

Откидывает на мгновение голову, выдыхая.

– Я не против вернуться, – пожимает плечами. – Постараемся покончить со всем этим, как можно скорее и обязательно вернемся.

– Без геройства в «полях» ради звания, – предупреждающе тяну его за ухо, видя максимальную решимость в его взгляде.

– Без геройства, – смеется соглашаясь.

– Целый и невредимый. Ради нас с Миа.

– Обещаю, – улыбается.

Врет... и мы оба это прекрасно знаем. Алекс не умеет стоять в стороне, если что-то происходит, и в любом случае будет во всех передрягах наступать в первых рядах, защищая своих ребят.

Обнимаю его крепко, обвивая ногами бедра. Понимаю, что все разговоры бессмысленны, и он все-равно скажет лишь то, что я захочу услышать.

– Я буду осторожнее, – обещает тихо, сжимая в объятиях до хруста костей.

– Я знаю, – целую его в шею. – Нам пора возвращаться домой, пока не посинели от холода.

Неохотно выпускаю его из рук, запрыгивая на доску. Медленно выгребаем к берегу, устало выползая на сушу.

Тихо пробираемся к дому. В комнатах горят лишь ночники. Наши все давно спят.

– Можешь принять душ и переодеться у меня в спальне. Кофе будешь?

Кивает, устало направляясь в душ и прихватывая по пути свои вещи.

Варю обоим кофе. Ноутбук лежит в кресле, и я недолго думая умащиваюсь работать в ожидании Миллера.

Буквы медленно расплываются перед глазами, не позволяя прочесть строки перед собой. В очередной раз настойчиво встряхиваю головой, отгоняя сон. На часах начало третьего ночи. Выбираюсь из кресла, медленно проползая в сторону спальни, встречаясь с ним на полпути.

– Договор с «ArtGallery» будет завтра, – устало тру глаза, отчитываясь. – Почти закончила. Буквы расплываются.

– Нужен сегодня. Я помогу… Кофе сделать?

– Я свой выпила, – машу неопределенно в сторону гостиной. – Мне нужен душ… Желательно холодный.

– У тебя пять минут.

Киваю, обессиленно топая к себе в комнату.

Контрастный душ возвращает процентов пятнадцать рабочего состояния.

Натянув клетчатые брюки и белую футболку, с недовольной физиономией спускаюсь в гостиную.

– Милая пижамка, – улыбается Миллер, ставя передо мной свежую чашку с горячим кофе.

Бросив на него испепеляющий взгляд, удобно устраиваюсь в кресле с ноутом, затягивая влажные волосы в жгут простым карандашом.

– Трудоголик блин, – бурчу я, принимаясь за бумаги.

Сорок минут спустя, устало отложив компьютер, осторожно потягиваюсь, разминая спину.

– Мне нужно еще совсем немного времени... Просмотрю договор на поправки как закончу свой, ладно? – не отрываясь от монитора, бормочет он. – Сейчас с этой галереей и передачей документов Майклу, времени на отдых практически не остается…

– Начало четвертого, – пожимаю плечами, глядя на часы. Подтягиваю колени к груди. – Осталось всего два месяца дурдома в твоей компании и все вернется на круги своя. Как-нибудь переживу…

Умостившись в кресле, укладываю голову на его спинку, устало прикрывая глаза.

– Ты мне тут про ад рассказываешь или про работу в офисе?

– Интересно, где ты в моем доме офис рассмотрел? – сквозь сон бормочу я.

– Сверхурочные с меня, так и быть.

Отрывает взгляд от монитора, и улыбка медленно сползает с лица.

Спит, умостившись в кресле калачиком.

– Пора заканчивать с ночными переработками, – бубнит он, глядя на часы.

Выключает мой ноутбук и приводит в порядок документы на столе. Аккуратно поднимает на руки возмущенно бормочущее тело и переносит в спальню, укладывая в кровать и накрывая одеялом.

Раздраженно раскрываюсь, крепко обнимая подушку, часто и неглубоко дыша.

– Душно, – догадывается Миллер, распахивая настежь большое окно.

Морской бриз играючи врывается в комнату, в считанные секунды пролетая ее насквозь. Глубоко вдыхаю, а лицо медленно расслабляется.

Переводит окно вверх на режим проветривания.

– Не надо, прошу тебя… – женский шепот заставляет остановиться. Оборачивается, хмуро осматривая. Лоб покрыт мелкой холодной испариной. Лицо бледнеет. – Не делай этого!

* * *

Кабинет… Школьный, затхлый.

Медленно открываю глаза.

Взгляд все еще ведет от успокоительного.

Нечем дышать… Перед глазами плывет, а школьная мебель сливается в одно сплошное темное пятно. Кажется, я задыхаюсь от этого десятилетнего слоя пыли, забившегося во все щели и поверхности помещения.

Нервно вдыхаю в себя воздух носом, закашливаясь. Если не снять скотч со рта, разовьется клаустрофобия. Втягиваю в себя еще пару раз пыльный душный воздух, пытаясь снизить накатывающие волны паники.

В кабинете полусумрачно, но глаза быстро привыкают к темноте, спустя какое-то время начиная различать поверхности парт и стульев. В углу несколько школьных стеллажей с книгами и когда-то яркие горшки из-под высохших цветов.

Сколько я уже здесь? Часов восемь… девять?

Осторожно достаю кончиками пальцев ржавый металлический гвоздь. Руки затекли, и я практически теряю его, в последний момент успевая схватить падающий на пол предмет.

Дышу часто, практически подаваясь истерике. Откидываю голову на стену, стараясь успокоиться и убрать накатившиеся на глаза слезы.

Беру себя в руки, обхватывая гвоздь пальцами и неуклюже протыкая скотч в местах, где придется. Соберись! Делаю еще несколько проколов. Чувствую, как давление ослабевает, слышу звук лопающейся пленки.

Слезы облегчения вместе с болезненным стоном все же вырываются из меня, скатываясь по щекам крупными солеными дорожками.

Аккуратно снимаю непослушными руками скотч со рта, нервно вдыхая полной грудью, пытаясь насытиться кислородом.

Практически ровной дорожкой пробиваю резиновую ленту гвоздем, старательно разрывая жгут ногтями.

– Очухалась? – в помещение вползает явно выпивший албанец. Тот самый, которого Ноа отметелил еще утром.

Прячу руки за спину, старательно играя связанную, крепко сжимая в ладони единственное средство защиты, что у меня есть.

Садится передо мной на колени, проводя пальцами по влажному от слез лицу.

– Не надо, прошу тебя… – шепчу дрожащими губами, понимая, насколько жалко это звучит. – Не делай этого!

Албанец улыбается и хватая за волосы оттягивает голову, опаляя шею горячим дыханием, смешанным с перегаром от выпитого алкоголя.

– Сладкая, – шепчет он, нагоняя на меня оцепенение, касаясь кончиком языка моей кожи.

Вгоняю со всей дури гвоздь ему в ногу. Чуть выше колена. Чувствуя, как металл входит в ткани почти до основания.

– Сука, – ревет, отшвыривая меня в сторону.

Отталкиваю пьяное тело ногами к стене. Ударяясь, обваливает на себя давно прогнивший книжный стеллаж.

Одним движением рву окончательно резиновую ленту, стягивающую щиколотки, и бросаюсь к двери.

В коридоре темно и пусто.

Бегу в сторону лестниц. В голове шумит, понимаю лишь то, что нужно двигаться к свету и потоку воздуха. Мужские голоса… Тихо прокрадываюсь вдоль стены, проскальзывая мимо. Поворот… Еще один коридор. Стены плывут перед глазами, заплетая непослушные ноги. Тошнит… Последствие успокоительного… В голове пульсирует, будто отбойным молотком по вискам. Соберись и беги!

Шаги… Оглушающие… Громкие…

– Далеко собралась?

Ощерившаяся улыбка огромного амбала. Лапа, хватающая за руку.

С таким и в нормальном то состоянии не справиться.

В руках шприц.

– Нет! Прекрати! Отпусти меня! – вырываюсь, что есть силы, понимая, что бессмысленно, когда в плечо вонзается игла, распространяя странную слабость по телу.

Медленно обмякаю в мужских руках.

– Десять, девять, восемь, семь, шесть… – слышу голос Ноа над головой, но уже не в силах даже слова сказать, лишь бессвязный шепот. – В конце коридора стоматологический кабинет. Привяжи ее к креслу. Я лично прослежу за ней, раз вы, кретины, не справляетесь…

Темнота… Жуткая… Всепоглощающая…

* * *

Миллер хмуро смотрит на спящую девушку, неосознанно сжимая кулаки до побеления костяшек.

Ей снится очередной кошмар…

И он прекрасно знает, кому адресованы эти слова.

Помнит, с каким остервенением выбивал показания из албанца в допросной.

Как тот улыбался, рассказывая, каким на вкус был женский страх на белоснежной коже.

И как его едва оттащили его же ребята, озверевшего, от едва живого наемника, уже кашляющего кровью, с отбитыми органами и сломанными ребрами.

– Нет… Прекрати! – женский голос срывается на крик, выводя из оцепенения.

Алекс бросается к кровати, крепко встряхивая меня за плечи.

– Эллисон!

– Нет! – резко просыпаюсь, еще не совсем полностью понимая, где нахожусь. – Отпусти!

С силой наношу удары, пытаясь вырваться.

– Тише! Успокойся! Это всего лишь сон, – он перехватывает руки, опуская их вниз. – Смотри на меня? Ладно?

Паркер влетает в комнату, бросаясь ко мне и оттягивая от Миллера.

– Иди ко мне, малышка! Все хорошо. Дыши глубоко, слышишь?

– Итан! Не хочу так больше, – затравленно вжимаюсь в его плечо, отползая от Алекса, как от главного источника, связывающего меня с прошлым. – Я не могу…

Тело все еще дрожит мелкихм ознобом в руках Паркера, намертво вцепившись пальцами в рукава мужской футболки.

– Тише… – крепко прижимает к себе, давая время успокоиться, оборачиваясь к Алексу. – В тумбочке успокоительное. Достань его.

Миллер безропотно подчиняется, передавая доку банку. Итан вскрывает ее одной рукой, настороженно встряхивая. Практически пустая…

– Лина… – осторожно отодвигает меня от себя, отцепляя руки от футболки. – Смотри на меня. Как часто ты его пьешь?

Искоса смотрю на Итана, затем перевожу взгляд на Алекса и обратно.

– Тебе хуже, да? Когда в последний раз спала без таблеток? – выжидающе смотрит на меня. Молчу, виновато закусываю край губы, пытаясь не разрыдаться. – Завтра к двум часам дня жду тебя в клинике… Освобожу пару часов приемного времени. И прими к сведению, если я ношусь с тобой как с сестренкой, это не значит, что ты перестала быть моим пациентом. Хочу наконец услышать от тебя всю историю… От начала до конца… Поняла? И больше никаких таблеток. Хватит.

– Не хочу ничего рассказывать, – холодно смотрю сквозь Итана.

– Тебя сведут с ума твои кошмары и фобии, – фыркает он. – От разговоров еще никто не умирал… Это я забираю с собой.

Захлопывает банку с оставшимся успокоительным у меня под носом и выходит из комнаты, оставляя нас с Алексом вдвоем в напряженном одиночестве.

Тихо встаю с кровати, бесшумно проскальзывая в ванную, не желая сейчас оставаться с Миллером наедине.

Смываю под душем остатки липкого пота вместе с воспоминанием о сне. Останавливаюсь у раковины, молча уставившись в зеркало напротив себя.

Который раз за все эти годы мне снится этот сон? Десятый? Двадцатый?

Кажется, я помню наизусть каждую мелочь из того вечера.

Отец рассказывал, что того албанца уже и в живых нет… Говорят, поножовщина в камере, через год после вынесения приговора. Свои же убрали, за неподчинение приказам.

Тогда почему я до сих пор не могу выкинуть его из головы…

Плеснула холодной водой в бледное лицо.

Нужно заставить себя поспать, иначе скоро сама превращусь в приведение.

Возвращаюсь в комнату, натыкаясь на хмурый взгляд Миллера.

– Как себя чувствуешь?

– Тебе не стоит здесь оставаться, – смотрю в пол, стараясь не поднимать на него взгляд.

– Где-то я это уже слышал, – Алекс терпеливо вздыхает. – Эллисон, я задал тебе вопрос. Будь так любезна, ответь на него.

– Чувствую себя отвратительно, – выдыхаю, виновато прикрывая глаза. – Последнее время это слишком часто происходит. Не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии.

– Плевать... Сегодня я останусь спать здесь.

– Зачем? – поднимаю на него уставший взгляд.

– Ты слишком часто думаешь за нас двоих, забывая поинтересоваться моим мнением... И если бы сейчас, ты опять не накрутила себя в ванной, а позволила быть рядом с собой, то знала бы, что я не оставлю тебя одну в таком состоянии, – пожимает плечами, откидывая в сторону одеяло на моей стороне кровати. – Нам обоим нужно выспаться. Плюс так будет спокойнее… И мне, и тебе… И даже Итану…

Выключает свет, собственнически притягивая меня к себе и заставляя лечь.

Поджимаю губы, молча подчиняясь.

Миллер спускается в гостиную, мельком осматривая дом.

Пусто.

Выходит на террасу, обнаруживая Итана, сидящего в плетенном кресле и проверяющего сводки новостей в интернете.

– Ты рано, – хмыкает док, замечая парня. – Думал, директора холдингов в такое время с кроватей не встают.

– Я вроде как никуда и не тороплюсь, – парирует Миллер, бросая взгляд по сторонам.

– Лину ищешь? – парень улыбается, указывая взглядом в сторону пляжа. – Уже час там бегает, периодически меняя локацию с пляжа на лестницу утеса и обратно… Она спала ночью?

– Не уверен, – тихо бубнит Алекс, наблюдая за поднимающейся на утес фигурой. – Итан, что происходит?

– Избавление от эмоционального напряжения при помощи физической активности, – не отрываясь от монитора проговаривает док. Наконец закрывает ноутбук и, откидываясь в кресле, серьезно смотрит на парня. – Не смотри таким взглядом, не прожжешь... Знаю, что конкретно в этом случае, друг из меня вышел лучше, чем доктор… Все, что мне известно, прочел из докладов полиции, объяснений отца Эллисон и ее медкарты… Рассказать она ничего не могла, а описывать произошедшее на бумаге от нее никто не требовал. Как следствие стресс, фобии, панические атаки, недоверие к окружающим и вишенкой на торте… ночные кошмары…

Алекс молчит.

– Я читал твое дело. Вы оба – два сапога пара, – внимательно наблюдая за реакцией Миллера произносит Паркер. – Ты знаешь больше, чем пытаешься выдать за действительность… И тем не менее не помогаешь.

Алекс молча сжимает поручни террасы, тревожно вглядываясь в горизонт.

Знает... многое…

Выбивал показаниями из тех, кто охранял ее в здании…

Сходил с ума от осознания беспомощности, находясь под следствием. Не имея права выйти за территорию изолятора и допросной… Находясь двадцать четыре часа под бдительным присмотром личного конвоя. Сгонял озлобленность на подчиненных Бреннана, выпытывая каждое слово, каждый шаг за эти гребанные сутки. Знал каждую фразу, движение, шаг. Собирая по ниточкам картинку происходящего, вплоть до сообщения от полковника о транспортировке Эллисон в больницу Саранды.

Дальше все как в тумане. Допросная. Срыв… Оттаскивающие от полуживого окровавленного албанца сослуживцы. Арест. Дисбат. Месяц в камере изолятора. Переговоры с адвокатом и никаких гребанных известий о происходящем за стенами каменного здания.

Качающий головой на суде полковник. Серое лицо отца. Холодный, непроницаемый взгляд генерала и первая записка, переданная через адвоката.

Сухая… Сжатая в несколько фраз…

«Я дома. Не волнуйся. С больницы выписали. Планирую уехать из города, но пока еще не решила куда. Надеюсь, это поможет отвлечься…

Отец обещал решить вопросы с судом. В этом есть и его вина. Не противься.

Миллер, ты справишься. Я в тебя верю...

Прости, что не попрощалась лично. Хочу расправиться со всем этим, как можно скорее. Напишу, как обустроюсь.

Твоя мелкая.»

И почерк… дрожащий, неуверенный… Говорящий больше, чем само содержание. Плечо все еще болит, не давая шанса писать твердо и размашисто.

Сухие факты, заставляющие перевернуться все внутренности в организме, затягивая их в тугой болезненный узел, от которого трудно дышать.

«Твоя мелкая…»

Только МОЯ… Запуганная, уставшая, пытающаяся выдать за правду то, что пишет под диктовку «любимого» папочки.

Поможет он, как же… С миллионом условий.

Ненавижу…

Сбитые в кровь костяшки пальцев о каменную стену изолятора… Бессилие...

Только бы выбраться отсюда и обнять… Прижать крепче и не выпускать из рук и поля зрения ни на секунду.

Моя маленькая… Ты только продержись, не беги…

Зачитанный до дыр, вызубренный текст на клочке бумаги.

Еще месяц ожидания в изоляторе, два слушания по рассмотрению дела и столько же записок… связанных… уже более уверенных и осознанных.

Постановление… Освободить из-под стражи в здании суда с последующей депортацией.

Звонок Хоупсу и его виноватый взгляд при встрече.

Как сквозь землю провалилась.

С Майклом не связывалась. Генерал выставил за дверь, вручая последний конверт с полноценным письмом и просьбой не искать. Растворилась в воздухе…

… Так будет лучше…

Кому лучше? Ему, ей или мне? Кажется, за шесть лет легче не стало никому.

– Тебя держали под стражей из-за избитого албанца? – вопрос Паркера выдергивает из воспоминаний. Оценивающий взгляд. – Жалеешь о содеянном?

– Эта тварь ее домогалась, а когда не вышло... побил… Беременную, испуганную, обколотую какой-то дрянью… – костяшки пальцев белеют от силы сжатия им кованных перил. Челюсть стиснута до скрипа зубов. – Жалею? Лишь о том, что не добил его там же, в допросной.

– Эллисон доставили в больницу Сан-Франциско без сознания, – выводя себя из задумчивости, продолжает Итан. – Травмы на теле были получены не только из-за произошедшей аварии. Мы это прекрасно понимали. Но за две с половиной недели обследований и наблюдений за пациенткой, так и не удалось вытянуть из нее объяснений. Элизабет даже пыталась ввести ее в состояние гипноза, но все тщетно… – грустно хмыкнул. – Я чаще из ее снов больше информации узнавал, чем от нее лично… Это было очень странно, – он улыбнулся. – Во сне говорила, кричала, плакала, а днем спокойно учила вместе с Джейком и его сестрой язык жестов. Она привыкла и, кажется, мы тоже. Но с твоим появлением состояние ухудшилось. Видимо ты заставляешь вспоминать произошедшее чаще.

Алекс настороженно бросает взгляд на Итана.

Его лицо с каждым словом становится все бледнее.

– Успокоительное, что я вчера забрал… Последнее время она все реже им пользовалась. Банки хватало на полгода, а то и больше. Но этот рецепт я выписал полтора месяца назад... Там уже практически ничего не осталось.

– Что я должен сделать? – низкий хриплый голос звучит безнадежно. – Исчезнуть?

– Зачем? Чтобы нанести еще одну травму и ей и Миа? Проследи, чтобы она попала ко мне на прием сегодня вовремя… Если хочешь, наберу тебя после окончания консультации… Эллисон нужна будет поддержка близкого человека… Не думаю, что она захочет быть со мной рядом после всего, что я ей наговорю. По-моему, пора завязывать с прошлым… И с этим, кстати, тоже, – улыбаясь обводит пальцем в воздухе, указывая на девушку. – Пока она там на песке и не рухнула.

Алекс хмыкнул, дожидаясь, пока док войдет в дом и быстро сбегая вниз по лестнице к набережной.

Не докричавшись сквозь звук наушников, хватает за рукав, разворачивая к себе.

Локоть самопроизвольно поднимается вверх, рассчитав высоту и силу удара так, что парень едва успевает уклониться, хватая за предплечье в самый последний момент.

Сдергиваю наушник, ошарашенно глядя на него.

– Алекс!

– И тебе доброе утро, – хмыкает отпуская. – Теряешь сноровку, мисс Ривз.

– Почему ты не спишь?

– Хотел спросить тебя о том же, – хмурится он. – Не надоело «бегать»?

Из его уст это звучит как минимум неоднозначно. Молча отвожу взгляд в сторону.

– Устала?

Качаю головой и, помахав ему ручкой, собираюсь бежать дальше, запихивая назад наушники.

– Прекрати, – перехватывает мою руку, привлекая внимание. – Остановись и выдохни…

Миллер отбирает плеер, положив себе в карман.

– Я не поеду к нему, – качаю головой. – Со мной все в порядке. Мне это не нужно…

– Именно поэтому ты не спала всю ночь и выматываешь себя бегом последние полтора часа… Потому что тебе это не нужно…

– Алекс! – я возмущенно отбрасываю его руку.

– Тебе необходимо выговориться, – терпеливо проговаривает каждое слово, стараясь не сорваться. – Рассказать то, что держала в себе все шесть лет. Увидеть со стороны и перестать копить страхи, сводящие тебя с ума по ночам.

– Говоришь, как Итан, – бурчу, тыча пальцем ему в плечо. – Он уже и тебя обработал?

– Не язви, – Миллер вкладывает мою руку в свою, переплетая пальцы. – Я отвезу тебя в клинику сегодня в обед. И буду ждать рядом. Даже не пытайся сбежать, поняла?

Едва заметно улыбается, глядя на мое по-детски хмурое выражение лица. Не сдержавшись касается губами моих губ, собственнически прикусывая сначала верхнюю, а затем нижнюю, заставляя их обиженно поджать в тонкую линию.

– Упрямая, – тяжело вздыхает, притягивая к себе за плечи, как маленького ребенка. – Тебя оставить отсыпаться дома или поедем на работу вместе?

– Только не дома, – бормочу, уткнувшись носом в его толстовку. – Все равно не усну, а торчать здесь одной до обеда сведет меня с ума окончательно.

Смеется, чмокая в макушку.

– Пошли в дом. Пора будить Миа в садик, – обиженно дергаюсь, но выбраться из медвежьих объятий не в состоянии.

– Постой еще минутку так, ладно? – прижимая к себе еще крепче, произносит он.

– Хочешь, проведу с тобой пять минут, взамен на два часа в клинике с Итаном?

– Эллисон!

– Ну что? Зато расслабишься, выговоришься…

– Помолчи!

Улыбаясь, поудобнее умащиваю голову на мужской груди, просунув руки подмышками и обнимая за плечи, цепляясь пальцами за толстую ткань батника.

– Поцелуй меня, – неожиданно поднимаю голову, заискивающе глядя на него. – Только крепко… Как только ты умеешь…

Смотрит на меня с тоской, жадно глотая каждое слово. Мужская рука спускается на талию, а вторая стягивает с растрепанного хвоста резинку, запуская пятерню в волосы и мягко массируя затылок, заставляя прикрыть глаза от наслаждения. Губы мягко касаются моих. Затем еще раз, более настойчиво, собственнически овладевая ртом, раздвигая языком, сплетаясь в жарком мокром поцелуе. Руки собственнически забираются под ткань худи, пробираясь к горящей и податливой обнаженной коже, сжимая ее под натиском пальцев. Кажется еще немного и я задохнусь от его близости.

Телефонный звонок одновременно на два телефона заставляет недовольно оторваться друг от друга.

– Майкл! Какого он тут делает?!

– Итан, – озвучиваем одновременно.

– Эй, вам там что ночи не хватило? – слышу насмешливый тон Паркера.

– Сожрать друг друга собрались что ли? – перекрикивая его, выпаливает в трубку Майкл. – Я Миа в доме долго не удержу. Спалит, будете сами оправдываться. Работы куча, а они тут оторваться друг от друга не могут.

Смеясь упираюсь лбом в плечо Миллера, отключая телефон.

– Скоро будем, – Алекс выключает телефон, все еще обнимая меня одной рукой за плечи и раздраженно закатывая глаза. – Этот тотальный общаговско-братский контроль, с каждым разом выбешивает меня все больше.

– Если не они, то кто будет за мной присматривать на время твоего контракта? – хихикаю я.

– Тоже верно, – хмыкает он, со вздохом натягивая мне кепку на голову. – Погнали. Сегодня много работы.

– Ты ведь будешь рядом, правда? – я нерешительно тяну его за рукав.

– Что это? – он насмешливо приподнимает одну бровь. – Ты просишь меня о помощи?

– Внимания, – тактично поправляю я его.

– Весь в вашем распоряжении, мисс, – улыбается, чмокая в нос и перекладывая женскую ладонь в свою, крепко сжимая.

Глава 19

Миллер влетает в мой кабинет, мельком поглядывая на циферблат наручных часов.

– Поехали!

– Я не готова, – нервно складываю бумаги в стопки на столе, запихивая некоторые из них дрожащими руками себе в сумку.

– Эллисон, оставь. Посмотри на меня, – отбирает папку из моих рук, с силой стукнув ею по столу. Слегка вздрагиваю. – Ты обещала… Я буду рядом… И доктор… Это всего лишь Итан… Он не кусается…

– Вот именно, – фыркаю. – Это ведь Итан. Он для меня давно намного больше, чем доктор. Он родной…

– Перестань искать пути к отступлению. Их нет. Разберись с собой. Паркер давно не мальчик. Он справится со всем, что ты ему расскажешь, в отличии от тебя.

Неуклюже перекидываю сумку через плечо, по пути сгребая со стола телефон и ключи, неуверенно шагая за парнем.

* * *

Еще немного и он сойдет с ума, околачиваясь вокруг клиники. С того времени как Алекс передал девушку в руки Итана прошло почти два часа. Время еще никогда не тянулось так медленно.

Миллер успел обойти клинику, изучить расписание докторов и их рекламных буклетов, выпить кофе в столовой, посидеть в машине, просмотреть высланные на почту документы, в десятый раз пролистать новости в интернете, когда телефон в его руках наконец зазвонил.

Сердце кололось с такой силой, что горло неожиданно закладывает, а голос предательски хрипит.

– Отвези ее домой, – слышит холодный тон Паркера. – Если она проспит до вечера, то это будет лучшим лекарством на сегодня. Отдохните оба. Я позвоню Джейку. Он заберет Миа к себе.

– Понял.

Алекс взлетает по лестнице к кабинету, осторожно открывая дверь.

Док стоит у окна, держа руки в карманах, напряженно всматриваясь в Миллера.

Переводит взгляд на девушку.

Взгляд пустой, отстраненный.

– Домой хочу, – тихо шепчет, пытаясь сдержать набегающие слезы.

– Поехали.

Осторожно встает на ватных ногах, подцепив на плечо сумку.

Молча спускаемся к выходу. Несколько раз спотыкаюсь по дороге, не особо следя за тропинкой под ногами. Ненавязчиво помогает. Усаживает в машину. Аккуратно защелкивает ремень и садится на свое место.

В голове звенит пустота.

Отвернувшись к окну и прикрыв глаза, даю понять, что разговор не состоится.

Принимает посыл верно. Молча заводит двигатель, выводя машину на скоростное шоссе.

Сознание наполняется тяжестью.

Не пытаюсь сопротивляться, просто отключаясь.

Подъехав к дому заглушает двигатель, беспокойно глядя на спящую девушку.

От уверенной в себе и язвительной Лины Картер не осталось практически ничего. Лицо бледное и уставшее. Под глазами темные круги. Веки, припухшие от слез… и руки, крепко обнимающие сумку, будто в ней хранится что-то очень важное, что совсем нельзя потерять.

Выходит из машины, оставляя включенным кондиционер и прикрывает за собой дверь, набирая Итана.

– Как она? – вместо приветствия слышит голос Паркера.

– Спит, – поглядывая сквозь окно, тихо произносит Миллер. – Правда в машине.

– Найди ключи в сумочке. Я скину код от сигнализации сообщением.

– Главное, не разбудить, – хмыкает, глядя на женские сцепленные руки. – Вцепилась в сумку, как в сокровищницу мира.

– Ей нужно время на восстановление. Сон – это защитная реакция организма. Сейчас она точно не проснется.

– С ней все в порядке?

– Будет… Через некоторое время... – выдыхает док. – Просто выполни то, что я тебя прошу. Часа через полтора буду в Мэнли.

Отключает телефон, запихивая его в карман брюк и, стянув пиджак, закидывает его на заднее сидение автомобиля. Осторожно вытянув из сцепленных рук сумочку, выуживает из нее ключи. Сняв дом с сигнализации и открыв все двери, аккуратно переносит девушку в спальню, уложив в кровать.

Она лишь что-то проворчала во сне, обнимая крепче подушку и укладываясь поудобнее.

Стараясь не разбудить, стягивает с нее обувь и часть одежды. Открыв нараспашку дверь балкона, укрывает ее тонким пледом и выходит из комнаты, прикрывая за собой дверь.

Дом встречает непривычной тишиной. Только разбросанные игрушки и пара грязных чашек на столе из-под утреннего кофе, напоминает о толпе народа, проживающей в нем.

– Моя дочь растет в общежитии, – хмыкает, разглядывая фото на стене из семи человек.

На нем Джейк обнимает милую девушку, видимо свою сестру. Итан ставит рожки темноволосой смеющейся женщине и маленькому мальчику. «Элизабет и Сэми», догадывается Миллер. А посередине всего этого улыбается Эллисон, крепко целуя хохочущую Миа в щеку.

Почему он раньше не замечал этого фото?

Оценивающе осматривает бардак в гостиной и, закатав рукава рубашки, принимается за уборку, раскладывая вещи по местам и отмывая посуду.

Итан вернулся домой чуть позже запланированного, настороженно осматривая проделанную Миллером работу.

– Привел мысли в порядок? – хмыкает он, сунув руки в карманы.

Алекс усмехается, вытирая руки кухонным полотенцем и откидывая его в сторону.

– Лина спит?

Кивает.

– Пойдем поговорим, – Итан махнул ему рукой, направляясь к террасе и протягивая пачку сигарет. – Будешь?

– Ты ведь не куришь, – хмыкает Алекс.

– Ты тоже. Но мы ведь оба служили, а значит в курсе, как это делается… – пожимает плечами, доставая сигарету и зажимая ее между зубов. – Иногда, когда хочется напиться, но нет возможности, я покупаю пачку сигарет, выкуривая ее частично. Сейчас именно такой случай.

– Странная логика, – фыркает Алекс, вытаскивая сигарету из пачки. – Может лучше все-таки напиться?

Итан затягивается, протягивая зажигалку Миллеру.

– Ты ведь его не убивал, правда? – Паркер как-то резко меняет тему для разговора, спокойно наблюдая за реакцией Алекса. Тот лишь иронично приподнимает бровь, глядя на парня. – То есть, я понимаю, что стрелял по приказу и не раз… Но ни за что не поверю в то, что ты убил человека, которого знал много лет… Хоть он и подставил тебя несколько раз по-крупному.

– Он заслужил того, что с ним произошло, – грубо обрывает его, затягиваясь. – Но я его не убивал… Хотя готов был, если пойдет дальше... В конце концов, я контрактник, а не наемник. Ты ведь читал мое дело и знаешь, что меня судили не из-за Бреннана…

Паркер кивает.

– Ноа словно свихнулся, пытаясь добраться до нее… Я выстрелил. Знал куда… Ранение совместимое с жизнью, я не идиот. Он выронил пистолет. Пока пытался подняться, выстрелил еще пару раз в бензобак горящей за спиной машины. Его снесло взрывной волной от автомобиля. Оглушило, добавило еще несколько ранений и травм, разлетевшимися обломками. Я не пытался ему помочь… Эллисон в этот момент отключилась, и я был занят ею до приезда полиции. Ноа скончался от полученных травм до приезда скорой помощи. Это было в заключении судмедэксперта.

– Исход в любом случае был бы не в его пользу, – пожимает плечами Итан. – Он понимал, что с потерей груза вляпался в дерьмо, из которого его никто не сможет вытащить. Решил покончить со всем более легким способом, надавив на тебя посильнее, угрожая человеку, которого ты оберегал.