Текст книги "Когда мы виделись в последний раз"

Автор книги: Лив Константин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Она спустилась на первый этаж и направилась к туалету, чтобы привести себя в порядок перед ланчем, но тут кое-что привлекло ее внимание. Она подошла к окну и увидела мужчину в униформе, стоявшего в тени, неподалеку от подъездной дорожки. Блер не сразу узнала в нем водителя Джорджины. Как же его звали? Как-то на Р… Рэндольф, вот как. Он катал их по округе всякий раз, когда была очередь Джорджины подвозить друзей. Блер немного удивилась тому, что он еще жив. Он и в те годы казался ей стариком, но теперь она смотрела на него и понимала, что тогда Рэндольфу, пожалуй, было слегка за сорок. И тут Блер увидела, что к водителю подошел Саймон, сунул руку в карман пальто и вытащил конверт. Рэндольф нервно огляделся по сторонам, взял конверт, кивнул и сел в машину. Саймон пошел к дому, поэтому Блер поспешно ретировалась в туалетную комнату, чтобы он ее не заметил. Она не могла представить, что за дела могут связывать Саймона с водителем Джорджины. Но она решила это выяснить.

Глава третья

– Убийца был сегодня на кладбище. А может быть, даже у нас в доме!

Голос Кейт дрогнул, когда она протянула свой мобильный телефон детективу Фрэнку Андерсону из окружного полицейского управления Балтимора. Его присутствие ее успокаивало, он вел себя уверенно, и она вновь была поражена тем, что чувствует себя в безопасности, просто глядя на него и ощущая его физическую силу. Детектив сел напротив Кейт и Саймона в гостиной и, нахмурив брови, прочел эсэмэс.

– Давайте не будем делать поспешных выводов. Может быть, это какой-то ненормальный – прочел об убийстве вашей матери и похоронах. Об этом много писали.

Саймон широко раскрыл глаза:

– Какому психу такое взбрело бы в голову?

– Но это же мой личный номер мобильного. Откуда его мог раздобыть незнакомый человек? – спросила Кейт.

– К сожалению, в наше время раздобыть номер мобильного труда не составляет. Уйма «левых» сервисов, которыми можно воспользоваться. А на кладбище было довольно много народа. Вы их всех знаете? – спросил Андерсон.

Кейт покачала головой:

– Нет. Мы обсуждали этот вопрос – не устроить ли закрытые похороны? Но мама была так тесно связана с общественностью, что нам показалось, что она бы захотела, чтобы с ней простились все, кто пожелал бы выразить ей почтение.

По мере разговора детектив делал пометки в блок – ноте.

– Если рассматривать данную угрозу в отдельности, то мы бы предположили, что это сделал психически больной человек, но, поскольку речь идет о нераскрытом убийстве, мы отнесемся к делу более серьезно. С вашего позволения, мы поставим ваш телефон на постоянную прослушку, в соответствии с инструкциями. Кроме того, мне бы хотелось начать прослушку вашего домашнего телефона и мониторинг компьютеров. Тогда мы сможем в реальном времени отследить новые угрозы, если они последуют, и сумеем определить IP-адрес злоумышленника.

– Конечно, – кивнула Кейт.

– У меня оборудование с собой, так что я прямо сейчас смогу скопировать данные с вашего телефона. Когда мы закончим беседу, я это сделаю, и мы посмотрим, удастся ли нам выяснить, откуда и кем было послано это сообщение. Чем бы вы ни занимались, ни в коем случае не отвечайте, если злоумышленник снова выйдет на связь. Если это психически больной, он хочет от вас именно этого. – Детектив сочувственно посмотрел на Кейт. – Мне очень жаль, что вам пришлось столкнуться с этим, помимо всего остального.

Муж пошел провожать Андерсона к выходу. Если у Кейт и стало легче на сердце, то совсем немного. Ей вспомнилось мгновение, когда она услышала жуткую новость по телефону – тот жуткий вечер, когда Харрисон нашел мертвую Лили.

Кейт увидела на экране мобильника номер отца. Его голос звучал панически.

– Кейт. Ее нет. Ее больше нет, Кейт, – донеслись из трубки рыдания.

– Папа, о чем ты? Кого нет? – скованная ужасом, спросила Кейт.

– Кто-то проник в дом. Они убили ее. О боже, этого не может быть. Не может быть.

Он так рыдал, что Кейт с трудом разбирала слова.

– Кто проник в дом? Мама? Мама умерла? – закричала Кейт.

– Кровь… Всё в крови.

– Что случилось? Ты в неотложку звонил? – писклявым голосом спросила Кейт. Она была на грани истерики.

– Что же мне делать, Кейти? Что мне делать?

– Папа, послушай меня. Ты звонил 911? – спросила Кейт.

Но в ответ послышались только хриплые рыдания.

Кейт быстро села в машину и, как в тумане, промчала пятнадцать миль до дома родителей. По пути она отправила сообщение Саймону, чтобы он как можно быстрее приехал туда. Не доехав двух кварталов до родительского дома, Кейт увидела мигающие синие огни. Ближе к дому ее внедорожник остановил полицейский кордон. Выйдя из машины, Кейт увидела, как позади нее остановился «порше» Саймона. Медики, полицейские, эксперты входили в дом и выходили из него. В полной панике Кейт побежала прочь от своей машины и протолкалась через толпу, но ближе к дому ее не подпустил офицер полиции. Он стоял, скрестив руки на груди, широко расставив ноги, с сердитой гримасой на лице.

– Прошу прощения, мэм. Это – место преступления. Идет расследование.

– Я ее дочь! Пожалуйста! – проговорила Кейт, пытаясь пройти мимо полицейского.

К ней подбежал Саймон.

Офицер покачал головой и, выставив перед собой руку, удержал Кейт:

– Простите, вынужден попросить вас сделать шаг назад.

Кейт и Саймон стояли рядом и в ужасе смотрели на то, как эксперты входят и выходят – с фотоаппаратами, сумками, коробками. Полицейские огородили территорию около дома желтой пластиковой лентой, а на Кейт и Саймона никто даже смотреть не хотел. Очень скоро появились телевизионщики и обступили со своими камерами задыхающихся от волнения репортеров. А те, держа в руках микрофоны, перечисляли все жуткие подробности случившегося, какие только им были известны. Когда Кейт слышала, что у убитой был проломлен череп, ей хотелось закрыть уши руками. Но вот она увидела, как из дома выводят ее отца, и, не раздумывая, бросилась к нему. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как чьи-то могучие руки схватили и удержали ее.

– Пустите меня! – закричала Кейт, пытаясь вырваться из рук державшего ее полицейского. – Куда его ведут? Да отпустите же меня, черт бы вас побрал! Где моя мать? Я должна увидеть мою мать!

Офицер ослабил хватку, но его взгляд не смягчился. Он сказал:

– Простите, мэм. Я не могу впустить вас в дом.

– Мой отец должен быть с ней! – вскрикнула Кейт.

К ней подошел Саймон. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Она все еще была зла на него, но в его присутствии ей было немного легче.

– Куда его увезли? Доктора Майклса, отца моей жены, куда его увезли? – спросил Саймон, бережно обняв Кейт.

– В участок для допроса.

– Для допроса? – непонимающе спросила Кейт.

К ней подошла женщина в полицейской форме:

– Вы – дочь Лили Майклс?

– Да. Доктор Кейт Инглиш.

– Боюсь, ваша мать скончалась. Соболезную вашей потере. – Женщина-офицер немного помолчала и добавила: – Нам нужно, чтобы вы поехали с нами в участок и ответили на несколько вопросов.

«Соболезную вашей потере»? Как небрежно и банально. Даже пошло. Вот такой она представала перед родственниками пациентов, когда сообщала им плохие новости? Кейт последовала за женщиной-полисменом, но думать она могла только о том, что ее мать лежит в своем доме мертвая, а ее фотографируют и осматривают следователи и судмедэксперты, а потом ее отвезут в морг и произведут вскрытие. Во время учебы в медицинском институте Кейт доводилось бывать на вскрытиях. Ничего хорошего.

– Ты что-нибудь ела? – спросил Саймон, войдя в комнату и прервал воспоминания Кейт.

– Я не голодна.

– Может быть, немного супа? Твой отец сказал, что Флер приготовила суп с курицей и рисом.

Кейт промолчала. Саймон вздохнул, сел рядом с букетом цветов от сотрудников больницы, где работала Кейт, потрогал зеленый лист и прочел открытку.

– Мило с их стороны, – сказал Саймон. – Все же тебе стоит поесть, хоть немножко.

– Саймон, пожалуйста. Просто перестань, прошу тебя, ладно?

Кейт не хотелось, чтобы он вел себя как заботливый муж после всего, что она пережила в последние несколько месяцев.

Бывало, что их ссоры и ее дурное настроение достигали точки, когда Кейт не могла сосредоточиться ни на работе, ни на всем прочем, и тогда она ехала к Лили. Всего лишь несколько недель назад они сидели у камина в уютном логове родительского дома, согретые огнем: Кейт в больничной робе, а Лили в белых шерстяных брюках и кашемировом свитере.

Лили пытливо и заботливо посмотрела на дочь:

– В чем дело, милая? По телефону у тебя был ужасно расстроенный голос.

– Дело в Саймоне. Он… – Кейт запнулась, не зная, с чего начать. – Мама, ты помнишь Сабрину?

Лили нахмурила брови и озадаченно посмотрела на Кейт.

– Ты должна ее помнить. Ее отец после смерти отца Саймона как бы взял шефство над ним. Сабрина была самой младшей подружкой невесты на нашей свадьбе.

– Ах да, вспомнила. Она была совсем маленькая.

– Да, тогда ей было двенадцать. – Кейт наклонилась вперед. – А помнишь, как в день свадьбы, утром, когда мы все готовились к торжеству, Сабрина вдруг пропала? Я пошла ее искать. И нашла я ее в одной из гостевых комнат. Я приоткрыла дверь. Она сидела на краю кровати и плакала. Я была готова войти, но увидела, что рядом с Сабриной ее отец, и я отошла в сторону от двери, чтобы меня не было видно. Сабрина ужасно расстроилась из-за того, что Саймон женится. Она говорила отцу, что всегда верила в то, что Саймон дождется ее – она вырастет, и он женится на ней. Она говорила об этом так жалобно.

Лили широко раскрыла глаза, но взгляд ее остался спокойным.

– Я позабыла об этом. Это же было так давно. Ну подумаешь, малышка влюбилась.

Кейт покраснела:

– Но ничего не изменилось. Я старалась понять, я относилась к ней по-доброму, честное слово. Мать Сабрины умерла, когда девочке было всего пять лет, и я думала, что стану ей хорошей подругой – может быть, даже самой близкой. – Кейт вздохнула. – Она отвергала все мои попытки. О нет, при Саймоне она никогда не вела себя со мной грубо, но, когда мы с ней оставались наедине, она и не думала скрывать, что не желает иметь со мной ничего общего. А теперь, когда умер ее отец, она стала еще более липучей. Звонит Саймону то и дело, все время его просит о чем-то.

– Кейт, но какое отношение это имеет к тебе? Покуда Саймон не поощряет ее поведения, тебе не о чем беспокоиться. Бедняжка осиротела в таком юном возрасте.

– В том-то и дело! Он очень даже поощряет ее поведение. Стоит ей позвонить и сообщить о какой-то проблеме или о чем-то, что нужно починить, он просто бегом бежит к ней. А звонит она все чаще. Он то и дело бывает у нее. Чаще, чем следовало бы. – Кейт повысила голос. – Он говорит, что это все ерунда, что я на пустом месте раздуваю проблему, но это не так. Теперь Сабрина у него работает, и они постоянно вместе. Они вместе обедают, она является к нам верхом на лошади, на меня ноль внимания, сразу бежит к Саймону. В общем, больше я это терпеть не могу. Я попросила его уйти.

– Кейт, послушай себя со стороны. Ты не можешь разрушить семью из-за такой ерунды.

– Нет, я больше не могу с этим мириться. Саймону не стоило брать ее на работу, но он дал слово ее отцу позаботиться о ней, когда тот был при смерти. И на следующий день после его смерти она попросила Саймона дать ей работу.

Мать пристально посмотрела на Кейт:

– Вряд ли у Саймона был другой выбор. Все утрясется. Может быть, она просто горюет.

– Честное слово, мама, я устала от роли сочувствующей и сострадающей жены. Это нелепо – чтобы ко мне вот так относились, а мой муж при этом говорил бы мне, что я несправедлива.

Лили встала и начала ходить по гостиной. Подошла к сидевшей на стуле Кейт, положила руки ей на плечи и пристально посмотрела в глаза:

– Я поговорю с Саймоном. Разберусь во всем этом.

– Мама, нет. Пожалуйста, не делай этого.

Меньше всего Кейт хотелось, чтобы ее мать вызвала Саймона «на ковер». От этого все только стало бы еще хуже. Но больше они с матерью об этом не сказали ни слова. Если Лили и поговорила с ее мужем, ни она сама, ни он Кейт об этом не сообщили.

И вот теперь она смотрела на Саймона, сидевшего в кресле, уперев локти в колени.

– Пожалуйста, не отталкивай меня, – попросил он. – Я понимаю, у нас были проблемы, но сейчас нам пора держаться вместе и поддерживать друг друга.

– Поддерживать? Давно ты мне ничем не помогал. Не надо мне было позволять тебе вернуться.

– Это несправедливо, – нахмурился Саймон. – Я нужен тебе здесь, и я хочу быть рядом с тобой и Аннабел. Мне было бы гораздо лучше находиться здесь и заботиться о вас обеих.

У Кейт мурашки побежали по рукам. Она плотнее закуталась в кардиган. Ведь где-то неподалеку на воле разгуливал убийца. Снова и снова Кейт мысленно повторяла последнюю фразу сообщения: «К тому времени, когда я с тобой покончу, ты пожалеешь о том, что тебя тоже не похоронили сегодня». Это означало, что нужно ждать новых бед. Может быть, убийца расправился с Лили, чтобы наказать Кейт? Она представляла себе убитых горем родственников пациентов, которых она не смогла спасти, и пыталась определить, кто из них мог бы обвинить ее в случившемся. А может быть, кто-то затаил зло на ее отца? Ведь он проработал в медицине сорок лет с лишним, так что мог нажить врагов.

– Кейт, – вновь ворвался в ее воспоминания голос Саймона. – Я не оставлю тебя одну. Сейчас, когда тебе угрожают.

Кейт медленно подняла голову и встретилась взглядом с мужем. Она не в силах была соображать здраво. Но мысль о том, чтобы остаться одной в этом огромном доме, очень пугала ее.

Она кивнула:

– Можешь еще какое-то время пожить в голубой гостевой комнате.

– Думаю, мне стоит перебраться в хозяйскую спальню.

Кейт почувствовала, как волна жара поползла вверх по шее, к щекам. Неужели он собрался воспользоваться смертью ее матери, чтобы подлизаться к ней?

– Ни в коем случае.

– Ладно, хорошо. Но я не понимаю, почему мы не можем забыть о прошлом.

– Потому что ничего не решено.

Кейт смотрела на Саймона, и ей казалось, что ее взгляд прожигает в нем дыры.

– Возможно, Блер была все-таки права насчет тебя.

Саймон резко повернулся к ней. Его глаза были полны мрака.

– Незачем ей было сегодня являться.

– Она имела полное право, – пылко ответила Кейт. – Она была моей лучшей подругой.

– Ты забыла, что она пыталась разлучить нас?

– А ты доводишь это до конца.

Саймон поджал губы. Несколько минут он молчал, а когда заговорил, в его голосе зазвучали стальные нотки.

– Сколько раз я должен повторять тебе, что ничего не происходит? Абсолютно ничего!

Кейт слишком сильно устала, чтобы спорить с ним.

– Пойду наверх, уложу Аннабел.

Аннабел сидела на полу с пазлом. Хильда разместилась рядом с ней в кресле. Что бы Кейт делала без Хильды? Она чудесно ладила с Аннабел, была любящей и терпеливой. Она была настолько предана девочке, что Кейт порой приходилось напоминать няне о том, что она не обязана работать круглые сутки только потому, что живет под одной крышей с ними. Хильда вынянчила троих сыновей Селби. Когда родилась Аннабел, Селби предложили Кейт нанять Хильду, поскольку их младший сын должен был осенью пойти в первый класс и уже не нуждался в круглосуточной няне. Кейт очень обрадовалась тому, что о ее дочери будет заботиться женщина, которую она знала и которой доверяла. Казалось, Хильду они знали вечно, а ее брат Рэндольф много лет работал личным водителем Джорджины. Он был надежным и верным работником. В общем, все сложилось как нельзя лучше.

Кейт опустилась на колени рядом с дочуркой:

– Как здорово у тебя получилось.

Аннабел – настоящий ангелок – подняла голову и посмотрела на мать. Ее светлые кудряшки закачались.

– Вот, мамочка. А теперь ты, – сказала она, протянув Кейт деталь головоломки.

– Гм… Посмотрим, посмотрим. Вот сюда?

С этими словами Кейт стала прикладывать пазл в неправильное место.

– Нет, нет! – фыркнула Аннабел. – Вот куда надо!

Она схватила пазл и положила на нужное место.

– Скоро пора спать, детка. Хочешь выбрать книжку, чтобы мамочка тебе почитала? – Кейт повернула голову к Хильде: – Может быть, вы пойдете спать? Я побуду с дочкой.

– Спасибо, Кейт. – Хильда взъерошила кудряшки Аннабел. – Она у нас сегодня молодец, да, милая? Длинный день получился.

– Да. – Кейт улыбнулась Хильде. – Для вас он тоже получился длинным. Теперь пора отдохнуть.

Аннабел взяла с книжной полки книгу «Паутина Шарлотты»[5]5
  Роман Элвина Брукса Уайта (1899–1985) о поросенке Уилбуре, выращенном девочкой на ферме и спасенном от смерти благодаря волшебству паучихи Шарлотты. Книга дважды экранизировалась.


[Закрыть] и принесла матери. Кейт села на край кровати дочери, а та забралась под одеяло. Кейт очень любила этот ритуал укладывания Аннабел спать, но вечера после смерти Лили все изменили. Кейт хотелось прижать дочку к себе и защитить от жестокой реальности.

Как только Аннабел заснула, Кейт осторожно приподняла руку, которой обнимала дочь, встала и на цыпочках вышла из комнаты. Оказавшись в коридоре, она посмотрела в ту сторону, где находилась последняя в этом крыле дома гостевая комната, где в эти дни жил Саймон. Дверь была открыта, в комнате было темно, но под дверью ванной виднелась полоска света, и слышалось журчание воды.

Кейт отвернулась. Ее мысли возвратились к Джейку. Его родители не пришли на поминки, и ей так и не удалось поговорить с ними, но, может быть, это было к лучшему, если учесть, сколь болезненной для них могла стать встреча с ней.

Они с Джейком выросли по соседству и были знакомы, можно сказать, всю жизнь, но влюбились друг в друга только в старших классах, когда учились в расположенных по соседству школах: Кейт в школе для девочек, а Джейк – для мальчиков. Кейт до сих пор помнила, как лицо Джейка озарялось улыбкой всякий раз, стоило ему ее увидеть на трибуне около поля для лакросса[6]6
  Лакро́сс (Lacrosse) – контактная спортивная игра между двумя командами с использованием небольшого резинового мяча и клюшки с длинной рукояткой и сеткой, чтобы ловить и удерживать мяч. Цель игры заключается в том, чтобы забросить мяч в ворота соперника, используя клюшку. Задача защиты – предотвратить взятие ворот и получить мяч с помощью клюшки, контактной борьбы или правильной позиции на поле.


[Закрыть]. Как бы ни было холодно в эти дни игр в феврале или марте, Кейт было тепло и светло. А Джейк никогда не пропускал соревнований по легкой атлетике, в которых участвовала Кейт. Его баритон всегда ее подбадривал. Они оба подали документы на поступление в Йель, и все было к тому, что они проведут вместе всю жизнь, до того вечера, когда все переменилось. Шло время, и Кейт не раз проигрывала в уме ту вечеринку и представляла себе, что все закончилось иначе. Если бы только они с Джейком ушли на десять минут раньше, если бы обошлись без спиртного. Но, конечно, случившегося Кейт изменить не могла. Несколько часов спустя Джейка не стало. Когда Кейт через несколько дней после похорон подошла к его дому, ставни были закрыты. На крыльце валялись скопившиеся за несколько дней газеты, почтовый ящик разбух от писем. Все было ясно. Родители и две сестры Джейка уехали.

Кейт прошла по коридору к своей спальне. Войдя в комнату, она расстегнула «молнию», сняла черное траурное платье и бросила его на пол. Она точно знала, что больше никогда не сможет надеть его. Включив свет в ванной и глянув в зеркало, Кейт увидела, что волосы слиплись, а глаза покраснели и припухли. Шагнув к зеркалу ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо, она краем глаза заметила нечто и замерла. Холодный пот покрыл все ее тело, она задрожала и в ужасе попятилась. Ее вот-вот могло стошнить.

– Саймон! Саймон! – прокричала она. – Сюда! Скорее!

В одно мгновение Саймон оказался рядом с ней, а она не в силах была отвести взгляд от трех мертвых мышей, лежавших с выковырянными глазками рядком в раковине. А потом Кейт заметила записку.

 
Три слепые мышки,
Три слепые мышки
Бегут, бегут вприпрыжку,
Бегут, бегут вприпрыжку!
За жизнью беззаботной
Бегом они бежали,
Да скоро мышкам глазки
Ножом расковыряли.
И ничего не видят,
И больше не спешат,
Хорошенькие мертвенькие
Мышки тут лежат[7]7
  Стишок представляет собой переделанные строфы из английской детской песенки «Three Blind Mice».


[Закрыть].
 

Глава четвертая

Блер много раз представляла себе свое примирение с Кейт – что она ей скажет, и как Кейт будет умолять ее снова стать ее подругой, и как она будет ошарашена, когда Блер ответит ей, что уже слишком поздно. Настанет очередь Кейт ощутить боль предательства – в точности так, как эту боль почувствовала Блер, когда Кейт выгнала ее со своей свадьбы после жуткой утренней ссоры. А потом Кейт назначила Селби главной подружкой невесты вместо Блер. Правда была в том, что Блер никогда не забывала о Кейт все эти годы. И трудно было забыть – при том, что новости то и дело доходили от общих подружек, да и фотографии Кейт часто мелькали на их страничках в Фейсбуке. Но поскольку Блер считала обиженной себя, она ни в коем случае не собиралась на коленях умолять Кейт о прощении. По крайней мере, так она думала, пока не случилось страшное. Смерть Лили все изменила. Блер осознала это в ту же секунду, как только позвонила Кейт. Она просто обязана была поехать и почтить память Лили. И как только она там оказалась, она поняла, что должна сделать все, что в ее силах, чтобы найти убийцу.

И вот теперь, возвратившись, Блер увидела, что она не только не ошиблась насчет Саймона, а что в их отношениях с Кейт что-то стало очень и очень не так. Блер всегда изучала людей. Это было одно из качеств, которое помогло ей стать успешным писателем. Истории строились из мелочей – из взглядов, которыми обменивались двое, из выбора фразы, из безответного чувства. С того места, где Блер сидела за поминальным столом, ей было хорошо видно их обоих. От нее не укрылся момент, когда Саймон хотел взять Кейт за руку, а та вздрогнула, словно ее ошпарили, резко выдернула руку и положила на колени. Ну и потом, конечно, еще имела место брюнеточка в короткой юбке.

Блер стояла у окна и смотрела на Балтиморскую гавань. Низкое декабрьское солнце рисовало ослепительные геометрические узоры на воде. Когда Блер позвонила в гостиницу «Четыре времени года», чтобы зарезервировать номер, ей ответили, что незадолго до Рождества у них все номера заняты. Но когда Блер поинтересовалась президентским люксом и назвала свою фамилию, равнодушный голос на другом конце провода сразу оживился. После скороговорки извинений вопрос с номером в отеле был решен. Блер уже давно не была маленькой девочкой, с которой никто особо не считался.

Она до сих пор поддерживала связь кое с кем из школьных друзей.

Поначалу ей здесь было тяжеловато – остальные девочки знали друг дружку с детского сада, а Блер пришла в школу в восьмом классе. Отец говорил ей, что она должна быть счастлива, что ее приняли в такую чудесную школу, что перед ней откроется целый новый мир. Энид, новая жена отца, говорила, что она даром потеряла время в обычной школе и что для нее открылось бы куда больше возможностей, окажись она в одной из лучших в стране частных школ. В общем, отец и мачеха всеми силами старались показать Блер, что это делается ради нее, но она-то знала правду: Энид хотела, чтобы она уехала, потому что устала спорить с ней из-за каждой мелочи. Вот как Блер оказалась в Мэриленде, где она совершенно никого не знала, в десяти часах от своего дома в Нью-Гэмпшире. И мало ей было других огорчений, так в Мэйфилде настояли, чтобы она повторила восьмой класс, поскольку в прошлом учебном году Блер пропустила слишком много занятий, потому что болела мононуклеозом. Остаться на второй год – это было неприятно и глупо.

Между тем, оказавшись в Мэйфилде, Блер была вынуждена признать, что территория школы очень красива. Трава здесь была такая зеленая, что казалась искусственной. По всей территории стояли дома в георгианском стиле, и из-за этого создавалось впечатление университетского кампуса. И чего тут только не было – огромный плавательный бассейн, конюшни, современнейший спортзал, роскошные спальни. Явно лучше, чем дома. Да и дом Блер перестал теперь быть ее домом. Ко всему там успела приложить руку Энид. В гостиной и кухне глаз повсюду натыкался на ее несуразные самодельные безделушки.

В первый день в Мэйфилде директор школы устроила для Блер экскурсию по кампусу. Эта женщина неопределенного возраста стягивала волосы в тугой старомодной пучок на затылке, но лицо у нее было доброе, а голос мягкий, и Блер вдруг захотелось остаться здесь, с этой женщиной.

Директриса открыла дверь класса, учительница пригласила их войти, и в классе сразу воцарилась тишина. Девочки обернулись и стали разглядывать Блер. Все они были в школьной форме: белые блузки на пуговицах, клетчатые юбки, белые носки, лаковые туфельки и темно-синие кардиганы. При ближайшем рассмотрении можно было заметить различия – золотые или серебряные сережки-«гвоздики», ожерелья «добавь бусинку»[8]8
  «Add-a-bead» – ставшие особенно популярными в 80-е годы в качестве подарка-украшения – золотая или серебряная цепочка, на которую можно было нанизывать бусинки – золотые, серебряные, жемчужные. Такую цепочку с одной бусиной можно было получить в день первой годовщины свадьбы, а потом в каждую следующую годовщину супруг мог подарить новую бусину.


[Закрыть], тонкие золотые браслеты. Блер сжала кулаки, чтобы никто не заметил ее ногтей с облупившимся розовым лаком. Директриса сказала ей, что в школе допустимо появляться только с прозрачным лаком, но сегодня разрешила лак не снимать.

Обведя взглядом класс, Блер заметила Кейт. Блестящие светлые волосы, стянутые в изящный хвост. Чуть тронутые розовым блеском красивые губы. Голубые глаза цвета Карибского моря – по крайней мере, такого, каким это море изображали на фотографиях. Блер сразу почувствовала: Кейт – из тех девочек, которые нравятся всем.

– Добро пожаловать, Блер, – сказала учительница, указала на хорошенькую блондинку и добавила: – Садись рядом с Кейт Майклс.

Кейт улыбнулась и похлопала по крышке стола рядом с собой.

Позже, во время ланча, Кейт познакомила Блер со своими подружками. Кейт в этой компании явно была главной, и девочки к ней тянулись. Селби оказалась довольно дружелюбной, но первым, что она сказала, как только Кейт представила ей Блер, было вот что: «Привет, я Селби. Лучшая подруга Кейт». Блер улыбнулась ей и подумала: «Но это пока». Так все и вышло. Вскоре они с Кейт стали неразлучны.

Другие девочки в школе приняли Блер не сразу. Поначалу она наивно полагала, что деньги уравнивают всех. Ее отец нажил немало денег, но заработал он их, продавая шины в дилерской фирме, которую основал двадцать лет назад. В Нью-Гемпшире они были одним из самых богатых семейств. Отец был спонсором Маленькой лиги[9]9
  Лига, объединяющая детские бейсбольные команды в США.


[Закрыть] и программы школьного питания. Но здесь, в Балтиморе, Блер уже не была большой шишкой. Довольно скоро она уловила разницу между «новыми» и «старыми» деньгами, просто воспитанием и воспитанием высокосветским. Но Блер быстро училась. Через несколько лет никто не заподозрил бы, что она родилась не в этом мире.

Невзирая на печальную причину своего приезда, Блер ловила себя на том, что ей нравится – просто-таки чертовски нравится то, что все смотрят на нее по-другому. Она больше не была никчемной девчонкой из гетто, понятия не имевшей о том, что такое котильон. Благодаря серии детективов о сыщице Меган Мэхоуни, написанной в соавторстве с Дэниэлом, Блер стала более знаменитой, чем могла надеяться. Она всегда мечтала стать писательницей, поэтому поступила на английскую филологию в Колумбийский университет и каждое лето практиковалась в разных издательствах. Закончив университет, она была принята на работу в один из крупных издательских домов – тот самый, где издавали книги Дэниела Баррингтона. У него в багаже имелось девять бестселлеров, и он был не просто хорошо известен, но и очень любим читателями. Он написал двенадцать триллеров в жанре о серийных убийцах. Блер прочла все его книги и просмотрела беседы с ним в телевизионных ток-шоу. Блер приставили к Дэниелу в качестве ассистента по публикациям, и ей было радостно узнать, как он дружелюбен и непритязателен, несмотря на свой успех. А еще ближе Блер узнала Дэниела, когда ее начальница ушла в отпуск, родив ребенка. Блер довелось работать с Дэниелом в двух городах во время его писательского турне с презентацией новой книги.

Блер ухватилась за эту возможность и постаралась выглядеть как можно лучше во второй вечер в Бостоне. После того как Дэниел закончил подписывать свои книги в финале презентации, они с Блер вышли из книжного магазина, чтобы перекусить в кафе за углом. Когда Блер заказала бургер с проволоне[10]10
  Твердый итальянский сыр невысокой жирности из коровьего молока.


[Закрыть], Дэниел улыбнулся и сказал, что сам любит именно такой чизбургер. Потом они два часа болтали без умолку. Оказалось, что и он, и она обожают мрачные рассказы По[11]11
  Эдгар Аллан По (1809–1849) – американский писатель и поэт, наиболее известен как автор «страшных» рассказов.


[Закрыть] и Брэма Стокера[12]12
  Абрахам (Брэм) Стокер (1847–1912) – ирландский писатель, автор рассказов и романа «Дракула», неоднократно экранизированного, в частности Френсисом Фордом Копполой под названием «Дракула Брэма Стокера» (1992) с Гэри Олдменом в роли графа Дракулы.


[Закрыть], а когда Дэниел сообщил, что его любимый фильм – «Почтальон всегда звонит дважды»[13]13
  «Почтальон всегда звонит дважды» (англ. The Post man Always Rings Twice) – кинофильм режиссера Боба Рейфелсона. Экранизация Джеймса Кейна. Фильм является очередной экранизацией известного одноименного романа Дж. Кейна (после фильмов «Последний поворот» Пьера Шеналя, «Одержимость» Лукино Висконти) и одноименного фильма 1946 года (реж. Тэй Гэрнетт).


[Закрыть], Блер согласно кивнула. Они поговорили про годы учебы на старших курсах, когда им приходилось погружаться в трагедии Эсхила и Эврипида, в поэзию Джона Мильтона[14]14
  Джон Ми́льтон (англ. John Milton; 9 декабря 1608 года, Лондон – 8 ноября 1674 года, там же) – английский поэт, политический деятель и мыслитель; автор политических памфлетов и религиозных трактатов. Наиболее знамениты его поэмы «Потерянный рай» и «Возвращенный рай».


[Закрыть] и Эдмунда Спенсера[15]15
  Э́дмунд Спе́нсер (англ. Edmund Spenser; ок. 1552 – 13 января 1599, Лондон) – английский поэт елизаветинской эпохи, старший современник Шекспира, впервые прививший английскому стиху сладкозвучие и музыкальность. Обладатель титула «Поэт поэтов».


[Закрыть]. А когда, ближе к концу вечера, Блер упомянула Дон-Кихота, Дэниел склонил голову к плечу и улыбнулся ей. Они идеально подходили друг другу. Примерно через год один из самых желанных холостяков в мире стал мужем Блер. Ей вовсе не понадобилась пафосная свадьба, как у Кейт. Они с Дэниелом просто-напросто расписались в мэрии во время одного из его писательских турне.

Идея попробовать поработать вместе над сериалом о сыщице Мэган Мэхоуни принадлежала Блер. Издателю Дэниела мысль понравилась, и первый же роман сериала в течение недели после выхода возглавил хитпарад бестселлеров «New York Times» и продержался на первой строчке больше года. Сочинив четыре романа вместе, Блер и Дэниел подписали контракт на создание телесериала на основе романов, и Блер наконец по-настоящему ощутила успех.

Пока она училась в Мэйфилде, ей казалось, что она ни за что и никогда не окажется на одном финансовом поле со всеми своими подругами. Ей было тяжело, она всегда на шаг отставала. Но когда ее первый миллион удвоился и ее фотографии стали появляться в национальных газетах и журналах, она почувствовала, что твердо стоит на ногах.

Подойдя к длинному обеденному столу, она села и проверила электронную почту. Стерла письма от Barney’s и Neiman’s[16]16
  Сетевые магазины женской одежды, обуви и аксессуаров.


[Закрыть] и решила, что надо отписаться от всех мусорных рассылок, от которых только разбухал почтовый ящик. Затем Блер открыла письмо от своего издателя по поводу двух конференций, на которых их с Дэниелом приглашали выступить. Это письмо она переправила Дэниелу со знаком вопроса.

После этого Блер набрала в строке поиска Google «Лили Майклс». Она не в силах была этого сделать с того момента, когда услышала ужасную новость. Страницу мгновенно заполнили ссылки – одна за другой. Блер открыла ссылку на статью в «Балтимор Сан» и увидела фотоснимок красивой улыбающейся Лили рядом с заголовком «Балтиморская богачка избита до смерти в своем доме». Блер пробежала глазами статью, в которой было процитировано заявление полицейского департамента. Там было сказано, что круг подозреваемых очень широк. Блер при написании своих книг старательно изучала стратегию следственных действий и знала, что главным подозреваемым обычно считают супруга. Значит, полиция будет раскапывать все подробности жизни Харрисона, и, если следователь обнаружит хоть малейший намек на наличие мотива, копы обрушатся на вдовца с яростью бешеных псов. Харрисон и Лили всегда казались Блер счастливой парой, но за пятнадцать лет многое могло измениться.

Блер прокрутила страницу вниз и наткнулась на некролог. Это была большая статья. Выдающаяся, как сама Лили. В некрологе говорилось о ее работе по благотворительности, о ее фонде, обо всем том прекрасном и замечательном, что она делала для общества. У Блер сердце кольнуло, когда она прочла о том, что у Блер остались дочь и внучка. И она вспомнила последний курс в университете.