Текст книги "Разве это не романтично? (ЛП)"

Автор книги: Лисса Кей Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 10

Елена не удивилась.

На самом деле это не могло быть тем самым местом. Здание, куда Влад повез ее на следующий день, выглядело так, словно в нем произошла вспышка чумы. Это и был сырный магазин?

– Елена. – Рука Влада метнулась через центральную консоль и схватила ее за руку. – Еще есть время отказаться.

– Мне действительно нужен творог, Влад.

Он закрыл глаза.

– Да простит меня Бог.

Он отпустил ее руку и открыл дверцу. Елена обежала вокруг и помогла ему с костылями.

– Держись за мной, – приказал он ей.

– Ты же несерьезно, – сказала она.

– Просто делай, что я говорю, Елена. Пожалуйста.

Она скользнула за его спину и сразу почувствовала себя невидимкой. Его массивные плечи заслонили ее от того чудовища, которого он боялся, когда они подошли к ветхой черной двери.

Влад быстро постучал три раза подряд, а затем еще два.

Прошло мгновение, и кто-то постучал изнутри один раз.

Влад постучал еще два раза.

– Здесь есть тайный стук? – прошептала Елена.

– Веди себя тихо, – прошипел Влад. – И не смейся. Ему не нравится, когда ты смеешься.

– Прости. – Елена прочистила горло.

Единственное окно в центре было чем-то прикрыто. Скрежет по дереву заставил ее привстать на цыпочки, чтобы заглянуть Владу через плечо. Пара глаз выглянула из-за ранее закрытого окна.

– Жетон, – произнес мрачный голос.

Елена прикрыла рот рукой, чтобы скрыть приступ смеха, который грозил все испортить. Влад поднял монету со швейцарским сыром, похожую на ту, что показывал ей Колтон. Послышался звук поворачивающегося замка, и дверь открылась. Изнутри вырвался порыв холодного воздуха.

Влад медленно двинулся вперед, а Елена, насколько это было возможно, пряталась за его спиной. Но когда Влад переступил порог, таинственный мужчина начал закрывать дверь. Елена просунула ногу в дверь, а Влад резко повернул голову.

– Подожди...

Рука мужчины метнулась вперед и схватила ее за плечо, удерживая на месте.

– Кто это?

Влад повернулся на костылях, зловещий взгляд превратил его лицо в устрашающую маску, и Елена впервые увидела, как он, должно быть, выглядит для игроков соперника на льду. Она бы солгала, если бы сказала, что это не произвело на нее впечатления.

– Не прикасайся к ней, – предупредил Влад.

Было ли это из-за тона или выражения лица, это сработало. Мужчина опустил руку, но покачал головой.

– Ты знаешь правила. Посторонним вход воспрещен.

– Это моя жена, – сказал Влад все тем же угрожающим тоном.

Мужчина прищурился.

– Где она была? Почему ее не было здесь раньше?

– Она была в колледже, – сказал Влад. Он прислонил костыль к боку, чтобы протянуть ей руку. – Елена, иди сюда.

Она обогнула мужчину и направилась к Владу. Он притянул ее к себе.

– Она ничего не знала об этом месте, – сказал он. – Я никогда не рассказывал ей.

Елена оглядела крошечное темное помещение. Вероятно, когда-то это было гостеприимным входом в небольшой магазин или паб, но давным-давно превратилось в заплесневелое тесное помещение, которое она всегда представляла себе для незаконных операций по извлечению органов. Что было не так уж неправдоподобно. Ее отец обнаружил именно такую операционную за несколько лет до своего исчезновения.

Позади них короткий коридор заканчивался небольшим пандусом, над которым низко свисал какой-то толстый черный брезент, закрывавший ей обзор того, что находилось за ним.

– Ему это не понравится, – сказал мужчина.

Теперь, когда глаза Елены привыкли к темноте, она смогла разглядеть мужчину. На лбу у него была красная бандана, а волосы прикрывала плотная сетка, которая, казалось, была самым маленьким мужским пучком, который когда-либо делали. Пятна на его очках в черной оправе говорили о том, что он провел слишком много времени в темноте.

– Что ж, приведи его сюда, – сказал Влад. – Давай спросим его напрямую.

– Нет. Я не могу этого сделать. Только владельцы жетона могут его видеть.

Влад подвинулся, чтобы притянуть Елену ближе к себе, но из-за этого движения костыль выскользнул у него из-под руки. Он упал на пол, и в этом маленьком пространстве звук был таким же громким, как выстрел, и произвел почти такой же эффект.

Мужчина подпрыгнул на полфута и выхватил из кармана острый нож с короткой ручкой. Такой используется для нарезки мягких и среднетвердых сыров, а в данном случае, возможно, и для их горла.

Влад сделал выпад вперед на одной ноге, схватил мужчину за запястье и одновременно толкнул его к стене.

– Какая у вас необычная посуда для резки сыра, – сказал Влад, обманчиво растягивая слова. – Не хотелось бы ее ломать.

Елена пробормотала русское ругательство и шагнула вперед.

– Прекрати! Ты можешь навредить себе.

Влад не обернулся.

– Елена, отойди.

Она пихнула его костылями.

– Ради бога, мне просто нужно немного творога.

Шуршание брезента вызвало у всех троих общий вздох. Они одновременно повернули головы и увидели высокую темную фигуру, появившуюся из-за занавески. На нем был длинный фартук, а в руке он держал полотенце, которым медленно вытирал руки.

– Женщина, которая знает толк в сыре. Это меня заводит.

Его голос был мягким, теплым, как растаявший раклет, мягким, сливочным и горячим. Елена почувствовала, что тонет в нем, как коржик хлеба в горшочке для фондю. Она повернулась и пошла в ту сторону.

– Елена, нет. – Пальцы Влада коснулись ее локтя, но это было бесполезно. Она была околдована.

Мужчина спустился по трапу. Когда он, наконец, оказался в тусклом свете, он заговорил с парнем в бандане.

– Все в порядке, Байрон. Впусти их.

Он протянул Елене руку.

– Я Роман. А ты?

– Елена, – выдохнула она.

– Прекрасное имя для красивой женщины. Он поднес костяшки ее пальцев к своим губам. – Мне очень приятно.

– Это моя жена, – произнес Влад позади них.

Роман приподнял идеально очерченную бровь.

– Великолепная женщина, которая к тому же разбирается в сыре? Ты счастливчик, мой друг. – Он взял Елену за локоть. – Пожалуйста, позволь мне показать тебе мою сыроварню.

Влад последовал за ними и стук его костылей за их спинами звучал агрессивно. Роман приподнял черную пластиковую занавеску. Когда Елена вошла, автоматически включился яркий свет, на мгновение ослепив ее. Но, моргнув пару раз, она прижала руку к груди. Это был настоящий сырный рай.

Елена обхватила себя руками и задрожала.

– Прости, любовь моя, – сказал Роман, проводя кончиком пальца по гусиной коже, покрывшей ее трицепсы. – Здесь должно быть прохладно. Твой муж должен был предупредить, чтобы ты взяла с собой пальто.

Влад издал неприятный звук.

– Как видишь, – сказал Роман, соблазнительно наклоняясь к ее уху, – у нас есть все, что ты только можешь пожелать.

– Творог?

Он повернулся и указал длинным тонким пальцем. Она проследила за его взглядом и... Вот оно.

– У тебя получилось, – прошептала она, ее ноги сами собой двинулись к цели. У нее потекли слюнки.

– Ах да, – сказал Роман, следуя за ней по пятам. – Настоящий фермерский творог. Я использую оригинальный рецепт моей прабабушки.

Елена резко обернулась.

– Вы русский?

– По отцовской линии. Мои прадедушка и прабабушка переехали в Англию в 1911 году.

– Ты хоть немного говоришь по-русски?

Он подмигнул и сделал непристойное предложение на их родном языке, от которого у нее вспыхнули щеки.

Влад подозрительно прищурился.

– Ты никогда не говорил со мной по-русски.

– Я знаю достаточно, чтобы навлечь на себя неприятности. – Он рассмеялся в сторону Влада.

– Я не понимаю, – сказала Елена, качая головой. – Это потрясающе. Почему бы тебе не открыть магазин для широкой публики?

Казалось, воздух покинул комнату. Она взглянула на Влада, который застыл на месте с ломтиком хаварти на полпути ко рту.

Роман тихо рассмеялся, но в его смехе был зловещий оттенок.

– Большой Сыр никогда это не допустит.

– Большой сыр?

– Корпоративные молочные фермы. Они лоббируют правительство, чтобы оно объединило Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов со своими друзьями, которые устанавливают правила, не позволяющие маленькому сыроделу добиться успеха. Они устанавливают стандарты, которые лишают его радости и мастерства. Они продали свои души, – он ударил кулаком по другой руке, – за сыр фабричного производства. А потом они разрушают окружающую среду своими фермами массового производства, которые слишком часто доят своих коров.

Елена моргнула.

– Как часто они доят своих коров?

– Три раза в день, Елена. Три раза!

– И сколько раз они должны их доить?

– Максимум два.

– Я понимаю.

– Ты знаешь, Елена, как трудно достать настоящий сыр бри в этой стране? Американские законы о пастеризации делают это невозможным. То, что вы покупаете в магазинах, – это разбавленный вариант, в котором нет ни текстуры, ни соблазнительности настоящего бри.

Елена не знала, что означают эти слова в отношении сыра, но Роман был в ударе, поэтому она не хотела прерывать.

– Вот почему я вынужден действовать в темноте, – сказал он. – В подполье.

– Значит, вы как борец с сырным заговором?

– На самом высоком правительственном и молочном уровнях.

– И вы можете делать настоящие сыры, чего не могут другие?

– Да. А все, что я не готовлю, может предоставить моя сеть подпольных фромагеров.

– Круто. Я согласна. – Она ткнула его кулаком. – Потому что в субботу у нас вечеринка, и мне понадобится много всего.

– Вечеринка, да?

– Да. Ты должен прийти.

– Это вечеринка только для друзей, – проворчал Влад.

– Тогда для меня вдвойне честь быть приглашенным. – Роман поднес руки Елены к губам и поцеловал костяшки пальцев. Елена, кажется, чуть не упала в обморок. – Я обязательно принесу что-нибудь особенное.

***

– Это последний раз, когда приезжали сюда.

Влад просунул ногу в машину и захлопнул дверцу. Елена завела машину с мечтательным выражением на лице, от которого ему захотелось ударить кулаком по приборной панели и добавить сломанные пальцы к списку своих проблем.

– Весь этот сыр, – выдохнула Елена, выезжая на дорогу. – Это было похоже на сон.

– Это просто кошмар, и я не могу поверить, что ты пригласила его на вечеринку.

– Мне показалось невежливым отказаться.

– Я не хочу, чтобы он приближался к нашей вечеринке. – Влад смотрел в окно на проплывающие мимо здания.

Он внезапно возненавидел эти здания, и не по какой-то особой причине, а просто потому, что они случайно оказались в поле зрения во время приступа плохого настроения.

– Я собираюсь приготовить закуски из творога, – сказала она все тем же дрожащим голосом. – И вареники.

– Это слишком много работы.

– И курник.

В животе у него заурчало при упоминании еще одного его любимого блюда. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз пробовал традиционный слоеный пирог с курицей.

– О, и сельдь под шубой.

Она простонала это так, что у всех сжались нервы.

– Нам все это не нужно. Испеки кексы к чаю и считай, что это вкусно.

– Я просто хочу, чтобы твои друзья в полной мере насладились русской кухней.

– Они едят пиццу и крылышки. Они не заметят разницы.

– Кажется, Колтону нравится, как я готовлю.

Влад хрустнул костяшками пальцев. Колтону нужно начать питаться дома. Ему не нравилось это чувство, чем бы оно ни было. Кожа слишком туго обтягивала его кости, а в груди что-то горело.

Она, наконец, взглянула на него.

– Почему ты такой сердитый?

– Я не сердитый.

– Ты ведешь себя как сердитый.

– Ты уже решила, где будешь жить в России? – спросил он, потому что, черт возьми, почему бы и нет? Он уже был раздражен.

– Что? – спросила Елена. Она опешила, на мгновение оторвав взгляд от дороги. – С чего это ты?

– Наверное, нам стоит об этом поговорить, тебе не кажется?

– Сейчас?

– Почему нет? – Влад повернулся на сиденье, чтобы посмотреть на нее, и тут же пожалел об этом, потому что все, что он мог видеть, – это нежный изгиб ее подбородка. – А как насчет твоей машины? Мы ее отправим?

Ее руки крепче сжали руль.

– Я-я не знаю. Я еще не думала так далеко. Наверное, оставлю ее тебе.

– Ты не можешь оставить ее здесь. На чем ты будешь ездить в России?

– Я куплю новую.

– Это нелепо. Зачем тебе это делать, если у тебя уже есть машина?

– Потому что я буду зарабатывать сама. Я не собираюсь и дальше полагаться на тебя, Влад.

Влада раздражало, когда Елена говорила подобные вещи. Напоминание о том, что для нее все это всего лишь сделка. Он снова потер грудь.

– Сейчас нет смысла спорить из-за этого, – сказала она. – У меня пока даже нет работы.

– Тебе следует обратиться в газету в Омске. Ты могла бы жить с моими родителями.

Она закатила глаза.

– О да. Я уверена, они будут рады, когда бывшая жена их сына переедет к ним.

– Ты для них как дочь, независимо от того, женаты мы или нет.

– Ну, насколько я знаю, в последний раз в омской газете не было вакансий.

– Но я уверен, что для тебя сделают исключение...

– Влад, прекрати, – отрезала она, снова отрывая взгляд от дороги. – Ты не понимаешь, как работает журналистика. Ты смог бы просто отправить свое резюме в любую хоккейную команду и попросить играть за них? Нет.

– Почему ты такая упрямая? – спросил Влад, сдвинув брови.

– Почему ты такой упрямый?

– Потому что я просто пытаюсь защитить тебя, Елена.

Они свернули его улицу.

– Мне не нужна твоя защита. Может быть, ты не заметил, но я уже не та испуганная маленькая девочка, на которой ты женился.

– Я заметил, – сказал он, когда она вырулила на подъездную дорожку. – И я горжусь тобой. Прости, если не сказал этого раньше.

– Мы о многом не говорим друг другу. – Она загнала машину в гараж и заглушила двигатель.

Когда Елена открыла дверцу и выскользнула из машины, ее движениях было заметно раздражение. Влад подождал, пока она подойдет к нему, прежде чем открыть свою дверь. Она, как всегда, подала ему костыли и отступила назад, чтобы он мог выйти. Но в тесном пространстве между машиной и стеной гаража Елена могла продвинуться только на некоторое расстояние. Она была зажата между открытой дверью с одной стороны и его телом с другой.

Обыденное внезапно обрело смысл, и Влад начал замечать все те маленькие моменты осознания, о которых так поэтично рассказывал Малкольм. Аромат волос. Легкая россыпь веснушек на носу и щеках. То, как Елена выпячивала нижнюю губу, что придавало ей вид человека, которого только что поцеловали. То, как он неожиданно почувствовал себя снова семнадцатилетним, сидя рядом с ней на берегу реки Омь, ощущая ее тело так, как никогда раньше. То, как воздух овевал его кожу, когда она откидывала волосы с плеча. То, как у него чесались пальцы от желания поймать мягкий локон и провести им по ладони. То, как ее ключицы образовывали прямую чувственную линию над выпуклостями грудей под рубашкой. Острая всепоглощающая жгучая потребность поцеловать ее.

Ее взгляд скользнул к его губам и задержался там. Под ее пристальным взглядом каждый вдох становился усилием воли. Поцелуй меня. Слова вертелись у него на кончике языка. Почему он не мог это произнести? Почему он не мог пошевелиться, сделать этот первый шаг? Сейчас, как и тогда, он не мог этого сделать.

– Елена, – прохрипел он.

Она моргнула, и к ней вернулась холодная отстраненность. Она отступила назад с вымученной улыбкой.

– Спасибо, что взял меня с собой. Тебе следует пойти в дом и дать отдых ноге.

– Моя нога, – сказал он, и в его голосе послышалось разочарование.

– Вот почему я здесь, верно?

Верно. И как только он поправится, она уедет. Сколько раз мозгу придется напоминать его сердцу об этом факте?

ГЛАВА 11

– Вставай, вставай, глазки открывай.

Влад думал, что он представлял себе все возможные виды ада. Теперь он знал, что пропустил одно – проснуться и увидеть склонившегося над ним Колтона.

– Пора просыпаться, маленькая задница, – сказал он. – Ты опоздаешь на встречу.

Влад приподнялся на локтях.

– Который час?

– Почти девять. Ты должен быть на арене через полчаса. Я позволил тебе проспать слишком долго.

Сегодня у него был недельный послеоперационный прием. Он не помнил, что Колтон собирался его отвезти.

– Где Елена?

Колтон пожал плечами и пересек комнату, направляясь к туалетному столику Влада.

– Я подумал, что ты должен знать. Сегодня утром она написала мне сообщение и спросила, не отвезу ли я тебя, потому что у нее кое-какие дела.

Влад в тревоге вскочил.

– Она не сказала, куда собирается?

Колтон выдвинул верхний ящик.

– Может, у нее были еще какие-то дела из-за вечеринки. Она тебе не сказала?

Нет. Она не сказала. Влад проверил свой мобильный, не пропустил ли он каких-нибудь сообщений. Но нет. Ничего.

Колтон достал футболку и шорты.

– Вы, ребята, поссорились или что-то в этом роде?

Влад спустил ноги с кровати и потянулся за костылями.

– Нет.

– Тогда почему она не сказала тебе, что уезжает?

– Я не знаю, – солгал Влад.

Он точно знал почему. Потому что после того, что произошло в гараже вчера, Елена снова замкнулась в себе. Подав ему ужин, она исчезла в своей спальне, как и в любой другой вечер на этой неделе.

Влад оделся, почистил зубы и ненадолго задумался о том, чтобы побриться. Но на этой стадии роста бороды это заняло бы больше времени, чем у него было. Колтон помог Владу спуститься по лестнице и сесть на переднее сиденье его машины, а затем забросить костыли назад.

– Спасибо, что делаешь это, – сказал Влад.

– Ты написал еще что-нибудь? – спросил Колтон, выезжая с подъездной дорожки.

Влад хмыкнул.

Колтон свернул за угол.

– Это да или нет?

– Да.

– И что?

Влад хмуро посмотрел на свое отражение в окне.

– И что?

Колтон приподнял брови.

– Они уже поцеловались или нет?

– Нет.

Колтон цокнул языком.

– Не обманывай своих читателей, чувак. Это романтика. Подари нам романтику.

– Я знаю, что это романтика, но в этом должен быть смысл. И целоваться прямо сейчас не в их характере.

– Или, может быть, ты просто не хочешь, чтобы это было в их характере.

Влад заерзал на сиденье.

– Почему бы мне не хотеть, чтобы это было в их характере? Мне нравится целоваться. Я люблю целоваться. Но время все равно неподходящее.

– Почему?

– Потому что Елена не хочет, чтобы он этого делал! Она совершенно ясно дала это понять.

Колтон оторвал взгляд от дороги.

– Ты имеешь в виду Анну?

– Что?

– Ты сказал Елена.

Его щеки вспыхнули.

– Нет, я этого не говорил.

Колтон прикусил губу.

– Да, ты вроде как так и сказал.

– Очевидно, я имел в виду Анну.

– Очевидно.

Влад почувствовал, как у него на лбу вздулась вена.

– Отвали.

Колтон начал насвистывать песню из радио.

Они прибыли на арену с опозданием на двадцать минут, но этого времени было более чем достаточно, чтобы разнеслась весть о том, что Колтон Уилер в палате. Влад оставил его раздавать автографы и позировать для селфи в коридоре перед медицинским центром.

Мэдисон велела ему подождать ее в одном из кабинетов для консультаций. В ожидании, Влад в сотый раз взглянул на свой мобильный телефон. От Елены по-прежнему не было сообщений. Конечно, он мог бы написать ей, но что бы он сказал? Куда ты ушла? Это прозвучало бы плаксиво. Почему ты не сказала мне, что уходишь? Это прозвучало бы как будто он нуждался в ней.

Почему ты не поцеловала меня вчера? Это было бы просто жалко.

В этот момент вошла Мэдисон и постучала, открывая дверь.

– Готов принять меня?

Влад оперся на бедро и сунул телефон в карман.

– Готов.

Двое аспирантов вошли следом за Мэдисон. Она приблизилась к кровати.

– Мы собираемся осмотреть шов, прежде чем отправить тебя на рентген, так почему бы тебе не лечь на спину?

Влад откинулся назад, а Мэдисон сняла бандаж.

– Как твоя боль? – спросила она

– Отлично. Я выпил не так уж много болеутоляющих.

Двое других тренеров встали рядом с Мэдисон.

– Мы собираемся попробовать несколько движений, хорошо?

Влад напрягся, когда один из тренеров просунул руку под колено, а другой обхватил лодыжку.

– Просто расслабься, – пробормотала Мэдисон.

Расслабься. Конечно. Все его тело было словно подожжено. На кону стояла его карьера. Его жену нигде не могли найти. А нервы гудели от разочарования сексуального характера. Он заставил себя глубоко вздохнуть и расслабить мышцы. Тренер поднял и согнул ногу, прижав пятку к ягодицам.

– Хорошо, – тихо сказала Мэдисон.

В течение следующих десяти минут его ногой манипулировали, чтобы оценить силу и гибкость. Каждое новое положение заставляло его задерживать дыхание, но боли не было, и Мэдисон, казалось, была довольна его прогрессом.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Ты можешь сесть.

Влад напряг мышцы пресса, чтобы подтянуться.

– И что теперь?

– Мы попросим тебя приложить немного усилий.

Тренеры помогли ему встать со стола. Он балансировал на одной ноге и ждал указаний Мэдисон.

– Мы хотим, чтобы ты встал, ничего больше. Хорошо? Когда будешь готов, опусти ногу на пол.

Он свободно держался за подлокотники стойки, когда вытянул ногу и впервые после травмы коснулся пола. Вздрогнул, ожидая боли и слабости. Но когда подошва его ботинка коснулась земли, он не почувствовал ничего. Тренеры отпустили его, и он, черт возьми, чуть не взмахнул кулаком в знак победы.

Он стоял.

На своих ногах.

– Хорошо, – пробормотала Мэдисон. – Как ощущения?

– Отлично. Это хорошо.

Мэдисон улыбнулась.

– У тебя все отлично получается. Давайте сделаем рентген, чтобы убедиться, что кость хорошо срастается, и мы будем готовы перевести тебя на следующий этап реабилитации.

Мэдисон передала ему костыли, и он последовал за ней из палаты по коридору в рентгеновский кабинет. Его облачили в защитное снаряжение и снова уложили на длинный стол. Техник сделал несколько снимков с разных ракурсов, а затем Мэдисон попросила Влада подождать ее возвращения в кабинете для консультаций, пока она просматривала снимки.

В ожидании он проверил свой мобильный телефон.

От Елены по-прежнему ничего не было.

Когда дверь снова открылась, Мэдисон вошла с уверенной улыбкой.

– Все выглядит великолепно.

Полчаса спустя он вышел на костылях обратно в коридор с обновленным планом реабилитации, новым бандажом, а от Елены по-прежнему не было сообщений. Он нашел Колтона в коридоре, на этот раз склонившегося к молодой женщине в тренерской форме, которая прижимала к груди полотенце с автографом.

– Я закончил, – объявил Влад.

Молодая женщина запнулась и покраснела, отскакивая от Колтона, как будто ее только что застукали за поцелуем. Колтон обернулся и ухмыльнулся.

– Привет, маленькая задница. Мне все еще нужно мыть тебя или как?

Женщина извинилась и поспешила прочь.

– Милая девочка, – сказал Колтон.

– Оставь ее в покое. Она, наверное, все еще учится в колледже. И нет, тебе больше не нужно меня купать. Теперь я могу намочить рану.

Колтон бросил прощальный взгляд на уходящую девушку.

– Так это значит, что ты исцелился, или как?

Влад заковылял по коридору на костылях.

– Нет. Но на следующей неделе я начну набирать вес и проходить ежедневную реабилитацию.

– Полагаю, это означает, что Елене больше не придется здесь задерживаться, да?

Влад нажал кнопку вызова лифта.

– Что, черт возьми, это значит?

Колтон невинно пожал плечами.

– Скоро ты будешь вставать и передвигаться самостоятельно. У нее нет причин оставаться.

– Я не собираюсь вставать и передвигаться самостоятельно в ближайшее время. Мне еще несколько недель придется ходить на костылях.

– Да, но ты не будешь таким беспомощным.

Лифт прибыл, и они вошли вместе. Влад нажал кнопку.

– К чему ты клонишь, Колтон?

– Ни к чему. Просто, возможно, она не почувствует, что есть причина оставаться здесь надолго.

Влад представил, как швыряет Колтона. Вместо этого он потер грудь. Чувство, которое ему не нравилось, вернулось.

– Не хочешь позавтракать? – спросил Колтон. – Я могу позвонить ребятам, узнать, кто сможет.

Их постоянным местом встреч был «Six Strings Diner», любимый ресторан местных жителей в центре Нэшвилла, где он и другие его знакомые приятели могли спокойно поесть. За тарелками огромных американских завтраков они делились не одним болезненным секретом.

– Давай же, – уговаривал Колтон. – Я голоден, и нам нужно поговорить о сексе, которого нет у твоих персонажей.

– Ладно, – проворчал Влад.

По крайней мере, ему было бы чем заняться, кроме как сидеть дома и ждать жену. Колтон отправил парням сообщение и спросил, кто из них свободен. Мак отписался, что сможет подъехать через пятнадцать минут, Малкольм – через десять, и Ноа ответил, что уже в пути. Больше никто приехать не сможет.

– Знаешь, ты мог бы просто позвонить ей, – сказал Колтон, съезжая с парковки.

– Если бы она хотела, чтобы я знал, где она, то сказала бы.

– Ты довольно упрям, ты знаешь об этом?

– Заткнись.

Колтон чудесным образом повиновался. Ноа и Малкольм уже были в закусочной. Они заняли свой обычный столик. Колтон заслужил несколько удивленных вздохов и восторженных замечаний, но по большей части посетители оставили их в покое. Это была одна из причин, по которой ребята ели именно здесь. Это было местное заведение, где им редко мешали туристы.

– Хорошие новости, – сказал Колтон, опускаясь на стул. – Наш парень получил разрешение отныне сам мыть свою великолепную задницу.

– Я сам себе мыл задницу, – сказал Влад, беря меню в руки. Он все это выучил наизусть, так что на самом деле это было просто для прикрытия.

– А еще он очень сварливый, – сказал Колтон. – Елена уехала утром, не сказав, куда направляется.

В этот момент вошел Мак и присоединился к ним за столом.

– Как прошел ваш прием?

– Я выздоравливаю по графику.

– Что ж, это новость, которую стоит отпраздновать, – сказал Мак. – Но значит ли это, что мы больше не сможем мыть твою великолепную задницу?

– В последний раз говорю, я могу сам помыть свою задницу!

В этот момент появилась официантка. Она моргнула, но ничего не сказала. Сотрудники Six Strings привыкли к странным выходкам. Ребята заказали свои обычные блюда, и официантка сказала, что скоро принесет им кофе и чай.

– Есть какие-нибудь успехи в работе над книгой? – спросил Малкольм.

Колтон фыркнул.

– Я уже спрашивал, а они до сих пор не поцеловались.

Ноа застонал.

– Ну же. Мне обязательно прижимать их лица друг к другу?

Влад покачал головой.

– Нет. Они все еще не готовы.

– Или, может быть, Тони просто слабак. – Колтон пожал плечами.

Малкольм цокнул языком.

– Это гендерное оскорбление, которое тебе нужно вычеркнуть из своего лексикона, Колтон.

– Что? Нет, это не так. Я постоянно использую это слово.

– Сочетание слов слабак и киска, которое используется для описания слабых мужчин с намеком на женоподобие. Вы можете проследить его корни как в женоненавистничестве, так и в гомофобии. – Все парни уставились на него в благоговейном молчании. Иногда Малкольм превращался в профессора, и все они узнавали что-то, что делало их лучшими мужчинами. – Наше общество позволило мужчинам избавиться от недостатка эмоционального интеллекта, приравняв выражение всего спектра человеческих эмоций к женственности.

– Приношу свои извинения, – сказал Колтон. – Я пытаюсь сказать, что Тони – большой жирный трус.

Официантка вернулась с их напитками. Когда она ушла, Влад пробурчал:

– Он не боится. Он реалист.

– Тогда, может быть, это автор боится. – Малкольм сказал это, приподняв бровь, бросая вызов мужскому достоинству Влада, если он когда-либо его видел.

– Я не боюсь собственной книги.

Колтон фыркнул.

– Черт возьми, ты слишком напуган, чтобы позволить Тони признаться даже самому себе в том, что он на самом деле чувствует к Анне.

– Он любит ее! – Ему хотелось вырвать эти слова и засунуть их обратно, потому что теперь, когда они были произнесены, парни не остановятся ни перед чем, чтобы заставить его что-то с этим сделать. То есть заставить Тони что-то с этим сделать.

– Да, конечно, – сказал Ноа. – Любой, кто умеет читать, понимает это. Вопрос в том, почему ты не даешь ему рассказать ей.

– Ты не понимаешь.

– Очевидно, потому что, с нашей точки зрения, все довольно просто, – сказал Мак. – Тони любит ее. Анна, очевидно, любит его...

Влад напрягся.

– Это не очевидно. Она отстраняется снова и снова. Она дает ему совсем немного, ровно столько, чтобы он захотел ее, чтобы у него появилась надежда, а потом каждый раз убегает. Она уйдет, как только узнает, где может быть Джек, и Тони это знает.

– Но сейчас она с Тони, – спокойно сказал Ной.

– Только потому, что это ее работа. – Он нахмурился.

– Чушь собачья, – сказал Мак. – Сначала он вел себя с ней как полный придурок. Она могла бы собрать свои вещи и смыться. У нее было много причин так поступить. Но она предпочла остаться с Тони. Он просто не хочет этого видеть.

– Нет. Это неправда.

– Она просит его дать ей повод остаться с ним, – сказал Ноа.

Влад нахмурился.

– Это не то же самое, что сказать ему, что он ей небезразличен.

– Но это, черт возьми, только начало, – сказал Мак. – Почему ты такая тупой?

– Потому что он не может поверить, что она действительно может хотеть его!

Молчание, последовавшее за его вспышкой, было смиренным и торжественным. Вероятно, потому, что на этот раз признание было похоже на то, что ему разорвали грудную клетку и сердце выпало прямо на стол, пока он истекал кровью в медленной, мучительной смерти.

– Господи, чувак, – выдохнул Мак. – Почему Тони так думает?

– У него есть свои причины.

– А Анна знает о причинах?

Он покачал головой. Нет. Анна не знала, потому что Тони невыносимо было думать о том, что произойдет, если его доводы просто оттолкнут ее еще дальше.

– Знаешь, весь этот багаж, который несут персонажи из своей предыстории, – сказал Мак. – В конце концов, этот страх перестает быть мотивацией и становится все более непреодолимой помехой. Персонажи должны меняться по ходу книги, чтобы жить долго и счастливо.

– Я знаю это, – проворчал Влад.

Он снова замолчал, когда появилась официантка с их завтраками. Влад хмуро уставился на свой омлет из яичных белков.

– Но Тони не меняется, – сказал Малкольм, когда официантка отошла. – Он цепляется за свой страх, как на первой странице. Ты должен дать ему какой-то поворот сюжета, чтобы открыть новый путь.

– И тогда ему придется смириться, – сказал Мак.

– Он пока не может рисковать.

– Рисковать чем? – спросил Малкольм. – Своим сердцем?

Влад кивнул, ковыряя вилкой в яичнице.

– Господи, чувак, ты что, ничему не научился из инструкций? – Мак фыркнул. – Сердце мужчины – это единственное, чем действительно стоит рискнуть.

– Но это и самый опасный вид риска, – парировал Влад.

– Послушай, – сказал Мак. – У тебя есть два варианта. Тони должен сказать ей о своих чувствах или смириться с тем, что она ускользнет от него, а ты напишешь самый дерьмовый любовный роман на свете.

Влад выпятил нижнюю губу. Раньше он думал, что будет рад их помощи, но в этом он ошибался. Это отстой.

Малкольм сложил руки домиком под подбородком.

– Промежуточные этапы – это шанс для персонажей начать переписывать свои собственные истории. Пусть Тони начнет переписывать свою.