Текст книги "Разве это не романтично? (ЛП)"

Автор книги: Лисса Кей Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 26

Елена свернулась калачиком и издала звук, похожий на плач.

– Пожалуйста, перестань, – сказал мужчина. – Я терпеть не могу, когда женщина плачет.

Сукин сын. Такие мужчины, как он, обожают доводить женщин до слез. Она собиралась получить удовольствие, заставив его заплатить. Закрывая своим телом свет и звук, она нажала на кнопку вызова 911, а затем быстро отключила звук, чтобы он не услышал ответа диспетчера. Она просто надеялась, что диспетчер их услышит.

Елена снова застонала для пущего эффекта.

– Почему ты так поступаешь со мной?

– Ты знаешь почему, – сказал мужчина.

– Скажи, куда меня везут.

– Скоро сама все увидишь.

По ее лицу струился пот. Диспетчер слышал его ответы или только ее вопросы?

– Почему вы просто не убили меня, когда у вас была такая возможность? Почему так мучаете меня?

– Потому что какое-то время ты нужна нам живой.

Голос Елены звучал неуверенно и испуганно, что не было преувеличением. Она была в ужасе.

– Вам нужно, чтобы я кое-что для вас сделала.

Мужчина рассмеялся.

– Правильно.

– Вы хотя бы скажете моему мужу, где находится мое тело? Пожалуйста. Вы знаете, кто мой муж? Он очень мягкий человек, и это его погубит. Его зовут Влад Конников. Вы его знаете? Он хоккеист, но не такой, как большинство хоккеистов. Он милый и добрый, и если вы убьете меня и оставите его без ответа, это его уничтожит.

Она взглянула на телефон. Диспетчер был на связи. Все еще слушал.

Но голос на переднем сиденье стал холодным.

– Что ты делаешь?

– Я умоляю сжалиться над моим мужем.

Он резко дернул руль и повернул голову, чтобы посмотреть через плечо.

– Ты, сука! У тебя телефон?

– Нет...

Он снова дернул руль, и на этот раз Елена рухнула на пол. Телефон отлетел под переднее сиденье, за пределы ее досягаемости.

Все, что ей оставалось, это закричать.

– Меня зовут Елена Конникова! Меня похитили! Я в машине моего мужа. Кадиллак Эскалейд, номерной знак NBT-413.

Еще один урок от ее отца. Всегда знай свой номерной знак.

Машину качнуло вправо, мужчина съехал с дороги. Она ударилась лицом о пол заднего сиденья, перед глазами у нее поплыли круги, а во рту появилась кровь.

– Блядь! – Мужчина ударил руками по рулю. – Ты гребаная сука!

Телефон лежал под сиденьем экраном вниз. Елена понятия не имела, услышал ли диспетчер ее крик о помощи. Мужчина резко распахнул дверцу и вышел из машины. Елена попыталась сесть, но оказалась зажатой между сиденьями. Он бросился к пассажирскому сиденью, к той стороне, где были ее ноги. Хорошо. Так ей было бы легче сопротивляться. Она могла бы брыкаться и помешать ему вытащить ее из машины.

Елена подтянула колени к груди.

Похититель рывком открыл дверцу и наклонился.

Она ударила изо всех сил.

Ее ноги коснулись его лица. Раздался отвратительный хруст, и из его носа хлынула кровь. Он отшатнулся назад, и Елена с трудом приняла сидячее положение. Он снова бросился к ней и сумел схватить ее за лодыжку.

Елена закричала и снова забила ногами, поворачиваясь вперед. Она обхватила связанными руками консоль между передними сиденьями и использовала рычаг, чтобы подтянуться. Ее нога выскользнула из его хватки, и на этот раз он упал.

Елена бросилась вперед, вскарабкавшись на переднее сиденье. Машина все еще была на ходу.

Она оглянулась через плечо. Мужчина бросился к открытой двери. Она наклонилась и обеими руками завела машину. Затем, не глядя, нажала ногой на педаль газа.

Внедорожник накренился, и Елена оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он снова падает. Резко вывернув руль, Елена снова нажала на газ и влилась в поток машин.

И прямо на путь встречного автомобиля.

Раздался крик. Удар. Скрежет металла о металл.

И мир снова погрузился во тьму.

ГЛАВА 27

Влада чуть не стошнило. Он как раз вовремя добежал до ванной, и его стошнило в унитаз.

Прибежал Колтон.

– Все здесь, чувак. Все будет хорошо. Мы найдем ее.

– Это моя вина. Я должен был остаться здесь. Я не должен был отпускать ее.

Малкольм, Мак, Ноа и даже чертов Сыровар столпились у двери ванной.

– Это не твоя вина, – сказал Мак. – Ты не мог знать.

Влад привалился к стене. Его нога пульсировала, но он почти не чувствовал этого.

– Как я мог просто уйти? Почему не остался?

– Влад! Иди сюда! – В голосе Мишель слышалась паника.

Малкольм и Мак схватили его за руки, подняли на ноги и помогли вернуться в прихожую. Мишель стояла у входной двери.

– Здесь полицейский, – сказала Мишель, прижав руки к животу и сжав их в комок. Соседский пес гавкнул и начал вилять хвостом.

Ноа шагнул вперед и открыл дверь. Колтон как раз вовремя схватил пса за ошейник, чтобы тот не бросился на грудь копу. Офицер представился лейтенантом Замиром Хаммади.

– Моя жена, – всхлипнул Влад, от страха его мышцы превратились в бесполезную резину.

– Сэр, вашу жену зовут Елена Конникова?

С его губ сорвался еще один всхлип.

– Да. Да. Кто-то похитил ее. Она журналистка и...

– Сэр, пожалуйста, выслушайте меня. Ваша жена найдена.

У него подогнулись колени, и парням снова пришлось подхватить его, чтобы он не упал.

– Где? С ней все в порядке? Она ранена? Кто ее удерживал?

Полицейский поднял руку.

– Сэр, мне нужно, чтобы вы успокоились, чтобы я мог ответить на все ваши вопросы.

– Влад, дай ему сказать, – сказал Колтон. Но даже он грыз ногти.

– Что я могу вам сказать, так это то, что она попала в автомобильную аварию...

Влад снова покачнулся.

– ... но ее травмы не кажутся опасными для жизни. Ее отвезли в мемориальную больницу Нэшвилла.

Влад посмотрел на Колтона, который уже доставал ключи из кармана.

– Пошли.

Офицер вздохнул.

– Я отвезу вас.

– Остальные последуют за вами, – сказал Колтон.

Влад, не обращая внимания на боль в ноге, побежал к полицейской машине, припаркованной на подъездной дорожке. Как только двери закрылись и ремни были пристегнуты, Влад повернулся к полицейскому с лицом лучшего защитника и сказал:

– Расскажите мне все, что знаете.

От подробностей у него снова свело живот, и он испугался, что ему придется высунуться из окна и блевать по дороге в больницу. Похититель забрал ее с парковки отеля, где она только зарегистрировалась. После того, как она отправила ему сообщение, ей удалось тайно позвонить в 911, и диспетчеры все слышали. В том числе, когда она спаслась. И когда машина разбилась.

– Ваша жена невероятно храбрая, – сказал лейтенант Хаммади.

– Я знаю, – простонал он.

А он пытался заставить ее чувствовать себя виноватой за это. Он сказал ей, что она гоняется за призраком, что это безнадежное дело. Он оттолкнул ее и заманил прямо в их ловушку.

– Зажми голову между ног, парень, – сказал лейтенант Хаммади.

У Влада, должно быть, на лице было написано, что его скоро вывернет. Он подчинился, и чья-то успокаивающая рука сжала его плечо.

– С ней все в порядке. С ней все в порядке.

– Так и должно быть. Она – лучшее, что когда-либо случалось со мной.

– Убедись, что она это знает.

Пока они ехали по дороге, Влад поклялся, что сделает это. С этого момента он будет тратить каждую минуту своей оставшейся жизни на то, чтобы загладить свою вину перед Еленой.

– Водитель машины арестован. Это все, что я знаю.

– Он сделал это не один. Она работала над статьей. Были и другие люди.

– Следователи найдут их. Вы просто сосредоточьтесь на своей жене.

Они помчались в отделение неотложной помощи, и Влад выскочил за дверь еще до того, как машина остановилась. Позади них машина Колтона с визгом затормозила. Он побежал догонять их.

– Все за мной.

Офицер присоединился к нему быстрым шагом. И это было хорошо, потому что никто не остановил их, когда они вбежали внутрь. Влад хлопнул ладонями по вращающимся автоматическим дверям, которые отделяли комнату ожидания от коек скорой помощи. Они распахнулись, и Влад ругался на каждую миллисекунду, которая потребовалась, прежде чем он смог пробежать.

– Елена! – Влад выкрикнул ее имя и побежал. Он побежал, потому что это был грандиозный жест, и он собирался упасть замертво, если не доберется до нее.

Он снова закричал.

– Елена!

Впереди из-за занавески вышла женщина в платье. На лице у нее была кровь, а к запястью приложен лед.

Елена.

– Влад.

Он побежал к ней.

Споткнулся.

И упал к ее ногам.

ГЛАВА 28

Это все забава и игры, пока ты не оказываешься на спине в отделении неотложной помощи, и твоя жена не начинает кричать на тебя по-русски.

Елена возвышалась над Владом, уперев руки в бока, и на ее лице было свирепое выражение. Он никогда в жизни не был так влюблен.

– Я не могу поверить своим глазам, – закричала она. – Что ты делаешь? Ты что, бежал? Где твои костыли?

– Я... мы всегда бежим с великим жестом, – выдохнул Влад.

Колтон поморщился, когда протянул ему руку, чтобы помочь подняться.

– Чувак, может, я и не говорю по-русски, но злая жена – универсальный язык. Не думаю, что она оценила этот широкий жест.

Влад стоял, не обращая внимания на острую боль в ноге. Ему было все равно. Если он снова повредит ее, его нога заживет, а даже если и нет, он выживет. Но он не проживет и дня без Елены. Едва не потеряв ее, он довольно быстро увидел перспективу.

Он заковылял к своей жене. Его красивая, умная, щедрая, храбрая жена. Черты лица Елены смягчились, и она протянула руки на случай, если он снова упадет. Он, прихрамывая, бросился прямо в ее объятия, обнял ее, уткнулся лицом в ее шею и зарыдал. Он прильнул к ней. Вдохнул ее запах. Поцеловал в шею и ощутил живительный соленый вкус ее пота и слез.

– Я был так напуган, – выдавил он. – Я думал, что потерял тебя.

– Я тоже думала, что потеряла тебя. Мне так жаль, Влад. Мне так жаль.

Он отстранился и убрал волосы с ее лица, ярость ударила ему в виски при виде крови на ее коже.

– Меня там не было, Елена. – В его голосе слышалась истерика. – Если бы я не ушел, если бы я был там...

– Я рада, что тебя там не было, потому что тебя могли убить на месте.

Он похолодел от бесстрастного тона ее голоса. Как будто она была готова рискнуть своей жизнью, чтобы защитить его. Влад вытер лицо и сердито посмотрел на нее.

– Ты говоришь так, будто все это нормально.

– В моей жизни так и было.

Он покачал головой.

– Не могу поверить, что твой отец заставил тебя так думать.

Она сложила губы в терпеливую улыбку.

– Влад, я думаю, тебе следует присесть, потому что мне нужно кое-что сказать.

– Сейчас?

– Да, сейчас. Мне нужно, чтобы ты меня выслушал.

Влад неохотно кивнул. Он сел, и она встала у него между ног. Ему пришлось поднять голову, чтобы увидеть ее.

– Ты многое узнаешь о себе, когда тебя похищают, – сказала она.

– Это не смешно, – прохрипел он. – Как ты можешь шутить над этим?

Она откинула с его лба мокрые от пота волосы.

– Потому что жуткое чувство юмора – это то, как журналисты, такие как мой отец и я, воспринимают ужасные вещи.

– Ты не такая, как твой отец.

– Но я похожа на него. Во многих отношениях я такая же. – Она положила руки ему на плечи. – Он во многом поступал неправильно. В этом ты был прав. И я думаю, ты также был прав в том, что я отчаянно пыталась компенсировать его отсутствие в моей жизни.

– Я не должен был этого говорить. Это было жестоко.

– Нет, мне нужно было это услышать. Я не могла понять, что я делаю с собой и с нами. Ты помог мне это понять, и я всегда буду любить тебя за это.

Ее нижняя губа задрожала, поэтому Влад схватил ее за бедра и притянул ближе. Она положила руку ему на грудь.

– Но мне нужно, чтобы ты понял, что это часть того, кто я есть, и всегда будет. В душе я журналист, и я не хочу отрицать эту часть себя. Не тогда, когда я знаю, что у меня есть страсть и навыки, которые могут приносить пользу миру. Я не могу изменить себя, но могу обещать, что стану лучше. Лучше, чем он. Лучше, чем была я. Лучше для нас.

Она обхватила ладонями его щеки.

– Я никогда не подвергну нас риску ради истории. Никогда. Потому что для меня нет ничего важнее, чем ты. Я так долго жила с призраком своего отца, что это заставило меня забыть обо всем остальном. Тебе. И я чуть не потеряла тебя. И мне очень, очень жаль, Влад.

В выражении ее лица сочетались нежность и решительность, и он с удивлением понял, что это присуще только ей. Две взаимоисключающие черты каким-то образом слились воедино, когда вселенная создавала эту женщину, а он никогда не ценил этого, никогда не видел этого до сих пор. Пока она не встала перед ним, касаясь нежными пальцами его лица, и ее решимость не засверкала в ее глазах, как молния. Так долго он рассматривал две ее стороны как отдельных существ, воюющих друг с другом. Но чтобы по-настоящему любить ее, он должен был любить ее с обеих сторон. Заботливую женщину, которая согревала его кровь и питала его душу своей поэзией и страстью. И женщину-воина, которая, вероятно, вызывала у него изжогу, но заставляла гордиться ее походами.

Влад повернулся в ее сторону и поцеловал ее ладонь. Затем он скользнул руками по ее спине и притянул ее к себе.

– Я люблю тебя, – заявил он. – И если ты так хочешь сделать, то я поддержу тебя. Просто пообещай мне, пообещай, что ты никогда не будешь отгораживаться от меня. Я хочу быть частью всего этого. Каждой отвратительной части этого. Ничего не скрывай от меня, потому что ты – часть меня.

А потом он поцеловал ее, и она поцеловала его в ответ. Она целовала его так, словно знала, как близки они были к тому, чтобы никогда больше не целоваться. Она целовала его с безудержной страстью, с блуждающими руками и прерывистым дыханием. Как будто это был их первый раз и их последний шанс. Она поцеловала мужа с его именем на губах, с сердцем в глазах, с радостью в каждом вздохе.

– Теперь все будет хорошо, Леночка, – прошептал он. – Все будет хорошо.

Откашлявшись, они разошлись в стороны. Влад огляделся и увидел, что Колтон выглядывает из-за занавески.

– Знаешь, если никто из нас не говорит по-русски, это не значит, что мы не понимаем звуки секса. Ты шокируешь персонал.

Елена рассмеялась и уткнулась лицом в плечо Влада. Он крепко обнял ее, обхватив ладонью изгиб ее шеи, чтобы удержать ее в целости и сохранности.

– Итак, теперь можно входить или как? – спросил Колтон.

– Или как, – проворчал Влад.

Елена рассмеялась и повернулась в его объятиях.

– Ты можешь войти.

Из-за занавеса показалась шеренга людей. Колтон. Мак. Малкольм. Мишель. Клод. Ноа. Сыровар.

Сыровар?

Влад сердито посмотрел на Колтона.

– Что он здесь делает?

– Он тоже друг Елены.

– Я очень волновался, – сказал Сыровар.

Он потянулся к руке Елены, вероятно, чтобы поцеловать ее, ублюдок. Влад обнял Елену за талию и притянул ее к своей груди в беззастенчивой собственнической позе.

– Спасибо, что пришел, – рассмеялась Елена, накрывая ладони Влада своими. – Это было очень любезно с твоей стороны.

Сыровар указал на Влада.

– Ты счастливчик, мой друг. Надеюсь, ты это понимаешь.

Влад поцеловал Елену в шею.

– Я понимаю.

– Держите себя в руках, дети, – сказал Колтон. – Здесь нельзя трахаться.

Агрессивный скрежет колец для занавесок возвестил о прибытии очень раздраженного врача скорой помощи.

– Ребята, мы не можем допустить, чтобы здесь собралось так много людей. Только семья.

Елена прижалась к груди Влада.

– Это наша семья.

– Черт возьми, так оно и есть, – сказал Мак.

– Ну, вас слишком много. Вы можете навестить Елену, когда ее переведут в палату.

Влад крепче обнял ее за талию.

– Вы ее оставляете?

– На ночь под наблюдением.

– У меня сотрясение мозга? – спросила Елена.

– Да, но я не могу вдаваться в подробности при всех этих людях.

Колтон резко махнул рукой.

– Замечание принято. Мы уходим.

Один за другим парни останавливались перед Еленой, чтобы поцеловать ее в щеку и похлопать Влада по плечу. Все, кроме Сыровара. Он просто помахал рукой, прежде чем уйти. Мишель крепко обняла ее, а Клод просто улыбнулась. Врач тоже ушел, сказав, что вернется через несколько минут, чтобы обсудить результаты компьютерной томографии.

Влад обнял Елену и встал на одну ногу.

– Тебе нужно лечь в постель. Сотрясение мозга – это серьезно. Я знаю такие вещи.

Он держал ее за руку, пока она забиралась на матрас. Затем накрыл тонким белым одеялом ее колени, и сел на маленький стул рядом с кроватью. Их руки переплелись на ее бедрах.

– Я люблю тебя, – сказала она, опуская голову на подушку.

– Я тоже тебя люблю. – Он наклонился и поцеловал ее руку. – И я хочу, чтобы у нас была настоящая свадьба.

– Ты хочешь?

Он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как слеза счастья скатилась по ее щеке.

– Здесь, в Америке, со всеми нашими друзьями и моими родителями. Я хочу дождаться, когда ты пойдешь к алтарю, и я хочу поцеловать тебя на глазах у всех, и я хочу, чтобы моя мама прочитала стихотворение.

– Похоже, у тебя все спланировано, – поддразнила Елена, и еще одна слезинка упала на подушку.

– Я много думал об этом.

Елена улыбнулась.

– У меня есть только одна просьба.

– Все, что угодно, – сказал Влад, вытирая ее слезу подушечкой большого пальца.

– Может ли Сыровар вести меня?

ЭПИЛОГ

Месяц спустя

Влад думал, что пыткой было то, когда ребята читали его слова. Но это было ничто по сравнению с тем, что происходило сейчас.

Прошло три часа с тех пор, как Елена взяла его рукопись с собой в постель, строго приказав не беспокоить, пока она не закончит. Из-за падения в больнице он отложил реабилитацию на месяц, так что использовал это время с пользой. Он заботился о ней, пока она оправлялась от сотрясения мозга, и закончил свою чертову книгу.

Заботиться о Елене было труднее всего. В течение месяца, прошедшего с момента инцидента, ФБР брало у нее показания, а литературные агенты проявляли к ней интерес со стороны средств массовой информации, которые хотели подписать с ней контракт на написание книги о ее опыте и ее расследовании. Иммиграционные адвокаты команды работали над тем, чтобы убедиться, что они не нарушат никаких визовых законов, если она решит это сделать, но это не входило в число приоритетов Елены. Она уже поклялась, что любые деньги, предложенные за ее рассказ, немедленно пойдут Марте и другим женщинам, которым Евгений и его головорезы причинили вред. Марта теперь была надежно спрятана под федеральной защитой, пока Гретхен готовила ее ходатайство о предоставлении убежища.

Ублюдки, похитившие Елену, находились в тюрьме в ожидании суда по обвинениям, которые гарантировали бы, что они никогда больше не выйдут за пределы камеры. Однако это не уменьшало беспокойства Влада. Он усовершенствовал свою систему безопасности и нанял телохранителя на случай, если Елена выйдет из дома без него. Она попыталась возражать, но один взгляд на его лицо – и она отступила.

После всего этого было бы проще простого заставить Елену прочитать его книгу. Но этого не произошло. Он умирал. Он лежал на диване и переключал каналы, а часы шли своим чередом. Наконец, ее мягкие шаги послышались на лестнице.

Сначала, когда она вошла в темную комнату, он не смог разглядеть ни ее лица, ни выражения на нем. Он выключил телевизор и сел.

– Ну?

Елена вышла на свет. Ее глаза были опухшими и красными.

– Влад...– выдохнула она.

– Ч-что это значит? – Он сглотнул.

Она пересекла комнату, подошла к дивану и свернулась калачиком рядом с ним. Когда она прижала руку к его груди, его мир перевернулся. С ним такое часто случалось.

– Влад, это так, так здорово.

Его сердце подпрыгнуло к горлу.

– Ты не лжешь?

– Нет, – рассмеялась она. – Посмотри на меня.

Он подчинился, но неохотно.

– Почему ты никогда не говорил мне, что умеешь так писать?

– Я не знаю.

Она очертила круг над его сердцем.

– Та нежная часть тебя, которая плачет на выставках животных и свадьбах, которая изучает поэзию и целует цыплят... Ты вложил все это в историю, которая заставила меня плакать и радоваться, и хотеть целовать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь дышать.

Он снова сглотнул.

– Мне нравится та часть, где речь идет о поцелуях.

Она подчинилась. Она оседлала его колени, и их губы встретились в порыве дикого и необузданного желания. Это был небрежный поцелуй, нежный и страстный одновременно. Это был момент, о котором он читал так много раз, но ничто из того, что он написал в своей книге, даже близко не сравнится с тем, что он чувствовал. Полнота того, что ты отдаешь все свое сердце тому, кто отдает свое в ответ.

Влад схватил ее за голову, и их носы соприкоснулись.

– Мой голос, обращенный к тебе, томный и нежный...

Она задохнулась от нахлынувших эмоций, вспоминая продолжение стихотворения «Ночь», пылкому признанию о пылающем огне любви, поэзии страсти, реках, которые текут между двумя влюбленными. Влад провел языком по ее бархатным губам, прежде чем отстраниться и, задыхаясь, произнести последние строки, написанные, казалось, только для них.

– Мой друг, мой самый милый друг, я люблю...

Но в горле у него застрял комок от подступающего рыдания радости, лишив его дара речи. Елена поцеловала его в нос, нежно, ласково, и заменила его, завершив обещание страстным шепотом у его губ.

– Я люблю... Я твоя... я вся твоя.

Обещай мне

– Тони, тебе нужно что-нибудь съесть.

Он придерживал повязку на боку, где всего неделю назад нацистская пуля проделала в нем дыру. Он отодвинул тарелку другой рукой и встал. Прошла неделя со дня спасения. Неделя с тех пор, как в него стреляли. Неделя с тех пор, как он в последний раз увидел Анну, стоящую над ним, плачущую и выкрикивающую его имя, прежде чем ее кровь забрызгала его лицо. А потом мир потемнел.

Два дня назад свет вернулся к нему. Он очнулся на корабле-госпитале, направлявшемся в США, а Джек сидел рядом с его койкой с выражением муки и сожаления на лице. С тех пор он не оставлял Тони одного. Как будто их связывало общее горе.

– Ты не поправишься, если не будешь есть, – сказал Джек, следуя за Тони с нетронутым подносом. – Я пытаюсь тебе помочь.

– Мне не нужна твоя чертова помощь. – Он резко развернулся и выбил поднос из рук Джека. Кусочки говядины и яблочное пюре полетели во все стороны. Тони, не обращая внимания на острую боль в боку, схватил Джека за отвороты больничного халата. – Ты должен был спасти ее! Где, черт возьми, ты был?

– Ты правда думаешь, что я расстроен из-за этого, меньше тебя?

– Мне все равно, что ты чувствуешь.

– Она умерла из-за меня. Она спасла мне жизнь, а я не смог спасти ее. Мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь. Я любил ее так же сильно, как и ты, Тони.

Пронзительный вздох заставил их разомкнуть объятия. Медсестра из Красного Креста стояла, прижав руку ко рту, широко раскрыв глаза и не веря своим глазам. Она сделала неуверенный шаг к ним, быстро заморгала, а затем развернулась и побежала в другую сторону.

– Что, черт возьми, это было? – спросил Джек, наклоняясь и поднимая поднос, который Тони выбил у него из рук. – Она посмотрела на нас так, словно увидела привидение.

Тони присел на корточки.

– Мы все видели привидений на этой войне.

Мимо прошел санитар со шваброй и ведром. Тони встал и потянулся за шваброй, держась за бок.

– Позволь мне это сделать. Это мой беспорядок.

– Нет, сэр, – ответил молодой человек. – Это моя работа. Ваша задача – поправиться. Проходите и садитесь. Вы оба.

Тони колебался, но в конце концов протянул руку, чтобы помочь Джеку подняться на ноги.

Его прервал женский вздох. Они одновременно обернулись. У маленькой двери стояла одинокая женщина, силуэт которой вырисовывался на фоне света. Ее макушка была обмотана бинтом.

Она шагнула вперед по шатким ступенькам.

О мой бог. Анна.

Тони почувствовал, что у него подкашиваются колени, и санитар откинул швабру, чтобы быстро подхватить его. Джек, стоявший рядом с ним, дрожал с головы до ног. Как? Как она здесь оказалась? Как она оказалась на этом корабле? Миллион мыслей пронеслись в голове одновременно, но он не мог сосредоточиться ни на одной, кроме страха, что все это ему снится.

– Анна... – Мужской голос простонал ее имя, и Тони понятия не имел, чей это был голос – его или Джека.

Вскрикнув, Анна бросилась вперед и обняла их обоих. Тони обнял ее одной рукой за талию, все еще боясь, что это всего лишь сон. Но она казалась настоящей. Она была теплой.

– Анна... как? – На этот раз это был Джек.

Она прижала ладони к щекам каждого из них и заговорила, а по ее лицу текли слезы.

– Меня спасло подразделение Красного Креста и доставило на борт. Было так много неразберихи, я то приходила в себя, то теряла сознание.

– В тебя стреляли, – задохнулся Тони. – Я это видел.

– Пуля задела мою голову, вот и все.

Нет. Этого не может быть. Тони провел руками вверх и вниз по ее телу.

– Ты в порядке? Я не могу поверить, что ты жива.

– Тони, – прошептала она.

Стон сорвался с его губ, когда он притянул ее к себе.

– Я думал, что потерял тебя.

Рядом с ними переминался с ноги на ногу Джек. Тони отстранился от Анны и с болью наблюдал, как она повернулась к нему.

– Джек...

Легкая грустная улыбка приподняла уголки его рта.

– Все в порядке, Анна. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. – Все в порядке.

– Я не хотела... – Рыдание сорвалось с ее губ.

– Не хотела снова влюбиться? – Он посмотрел на Тони. – Ты хороший человек, Тони. Я не могу представить никого другого, кто был бы достоин ее.

Джек протянул руку, и Тони с комком в горле принял ее.

– Джек, – прошептала Анна.

Он провел костяшками пальцев по ее подбородку.

– Я всегда буду любить тебя, Анна. Но ты принадлежишь Тони. – Он провел рукой по щеке. – Я дам вам двоим немного времени.

Тони не мог ни пошевелиться, ни заговорить. Поэтому он сделал единственное, что мог. Он поцеловал ее. На глазах у всех. Он обнял ее, не обращая внимания на боль в боку, и прижал к себе так крепко, как никогда в жизни. Он не собирался отпускать ее.

– Анна... – Ее имя было единственным, что он мог произнести. И он повторял его снова и снова. Повторял нараспев, как священную молитву.

– Я здесь, – прошептала она, успокаивая его своими прикосновениями и поцелуями. – Теперь все будет хорошо.

– Обещай мне.

– Я обещаю.

* КОНЕЦ *