Текст книги "Разве это не романтично? (ЛП)"

Автор книги: Лисса Кей Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Мама...

– Ты ей уже звонил? Она, должно быть, так волнуется.

Влад уронил голову на подушки и закрыл глаза.

– Мама, послушай меня...

– Пожалуйста, скажи мне, что ты ей звонил. Как ты собираешься построить с ней нормальный брак, если всегда держишь ее на расстоянии вытянутой руки?

Его глаза распахнулись.

– О чем ты говоришь?

Мама пренебрежительно хмыкнула.

Влад уперся рукой в кровать, чтобы сесть повыше.

– Это она переехала в Чикаго. Ты сказала отпустить ее.

– Да, но я никогда не говорила тебе, чтобы ты заставил ее поверить в то, что ей никогда не будут рады, если она вернется.

Владу захотелось ударить себя тыльной стороной ладони по голове, чтобы убедиться, что его уши работают правильно. Мама винила его в том, что его брак развалился? Она никогда еще так с ним не разговаривала. Никогда.

– Все, что я когда-либо делал, это давал Елене пространство, в котором, по твоим словам, она нуждалась.

– Ты прав. Это все, что ты когда-либо делал. Так позвони ей сейчас, Влад. Скажи, что она нужна тебе сейчас. Пока не стало слишком поздно.

Владу пришлось дважды откашляться, чтобы произнести следующие слова.

– Уже... уже слишком поздно.

– Нет, если ты ей позвонишь.

– Мама, ты меня не слушаешь.

Молчание его матери было таким же громким и сокрушительным, как оборонительный удар по доскам. Он мог представить, как она стоит на кухне, а ее рука дрожит, касаясь неизменной нити жемчуга. Это был подарок его отца на их десятую годовщину, и Влад никогда не видел ее без них.

У него внезапно пересохло во рту.

– Мама, Елена и я...

– Нет

– Мы разводимся.

– Почему, Влад? – спросила она таким голосом, что это сразило его наповал.

Он закрыл глаза, борясь с чувством вины.

– Ты знаешь почему.

– Нет, не знаю. Вы двое созданы друг для друга. Вы всегда были...

– Она возвращается в Россию, – выпалил он, обрывая ее.

– Что? – Его мать вздохнула. – Что ты имеешь в виду?

– Она хочет вернуться и стать репортером, как ее отец.

– Нет. Это не может быть правдой. Она вышла за тебя замуж, чтобы уехать из России.

Да, и это была единственная причина, которая и стала проблемой.

– Я думаю, она передумала.

– И, полагаю, ты ничего не сделал, чтобы попытаться остановить ее.

Вот опять. Намек на то, что это все его вина. Он сглотнул, борясь с приступом раздражения.

– Конечно, я пытался.

– В самом деле? Потому что, как мне кажется, ты просто выполнили свою обычную рутину закрыться и отдалится.

– Что это значит? В чем заключается моя рутина закрыться и отдалится?

– Ты похож на пугливого медведя, впадающего в спячку, когда тебе страшно, Влад. Ты отгораживаешься от людей и уходишь в подполье. Настоящий медведь.

Он подавил желание зарычать.

– Она уходит от меня.

– Уходит от тебя. Ты так это воспринимаешь?

– А как, черт возьми, еще я должен это воспринимать?

– Если бы ты открыл глаза, то, возможно, увидел бы, что бросил ее давным-давно.

– Я... я не могу поверить, что ты это говоришь. Ты, кто годами твердил мне, что нужно держаться, дать ей время, чтобы...

– Ты когда-нибудь говорил ей, что любишь ее?

Настала его очередь замолчать.

– Я полагаю, это означает «нет», – сказала она.

– Я сказал ей, что, когда она закончит учебу, я хочу, чтобы у нас с ней был настоящий брак.

– Это не то же самое, что сказать ей, что ты ее любишь.

– В этом нет смысла. Только не тогда, когда есть любовь только с одной стороны. О черт. – Он прикрыл глаза рукой и едва сдержал стон. Но было слишком поздно. Его мать набросилась на него, как пантера.

– О, Влад. Ты действительно любишь ее.

– Я этого не говорил.

– Но ты это имел в виду.

Какой смысл был отрицать это?

– Мама, это не имеет значения.

– Было бы важно, если бы ты просто сказала ей.

Он открыл глаза и повернул голову, чтобы посмотреть в окно.

– Почему ты думаешь, что это что-то изменит?

– Влад, любовь меняет все.

– Только в книгах.

И он покончил с этим. Покончил со сказками. Романтикой Александра Пушкина. Несбыточными ожиданиями. Когда-то он даже думал, что сможет написать свою собственную книгу, но не сейчас. Он уже несколько месяцев не заглядывал в рукопись. Он покончил со всем этим.

– Я надеюсь, ты на самом деле в это не веришь, – сказала мама, и в ее голосе было больше разочарования, чем он когда-либо слышал.

– Передай папе, что я попрощался.

– Влад...

Он повесил трубку.

ГЛАВА 4

На следующее утро Елена проснулась от жалобного мяуканья.

Секунду поморгав в замешательстве, она села и сбросила одеяло. А затем обнаружила кошку, которая растянулась на полу перед спальней Влада, просунув лапы в крошечное пространство между закрытой дверью и ковром.

– Извини, котенок. Его нет дома.

Кошка повернулась на спину, отреагировав на нее.

– Пойдем, – сказала она. – Я тебя кормлю.

Длинношерстная трехцветная кошка последовала за ней вниз по лестнице и на кухню. Должно быть, она знала, где Влад хранит еду и лакомства, потому что начала мяукать у двери кладовой. Елена взяла ее на руки и проверила, нет ли на ошейнике бирки с именем. Ее там не было.

– Думаю, пока нам придется довольствоваться Соседской кошкой вместо имени, – сказала она, опуская ее на землю.

Соседской Кошке, казалось, было все равно, как ее зовут, когда Елена насыпала в маленькую миску еды.

Судя по часам на микроволновке, было почти девять – намного позже, чем Елена обычно вставала. Она решила списать это на то, что ночью ей потребовалось несколько часов, чтобы заснуть, а не на то, что кровать оказалась более удобной, чем она помнила. Невероятно мягко, словно на огромной пуховой подушке. За те несколько месяцев, что она прожила с Владом, Елена была не в том настроении, чтобы оценить постель по достоинству, но сейчас? Теперь возвращаться к бетонному блоку, которым служил ей матрас, было бы сущим адом. Давно пора было выяснить, как и когда она собирается вернуться. Она еще не заказала билет на самолет и даже не знала, сможет ли вылететь сегодня. Если у нее не получится, она остановится в отеле рядом с аэропортом. Влад явно не хотел, чтобы она была дома к его возвращению, и она не собиралась злоупотреблять его щедростью, спрашивая разрешения. Она даже не чувствовала себя комфортно, совершая набеги на его холодильник, чтобы приготовить завтрак или чай. Это был его дом, его личное пространство. Она была гостьей и всегда будет ею.

Елена села в одно из высоких кожаных кресел, расставленных вдоль длинного островка в центре кухни. Вчера вечером, перед тем как лечь спать, она оставила свой ноутбук на столе и теперь включила его, чтобы найти в интернете нужный рейс. Когда на туристическом сайте ей предложили выбрать дату возвращения, она нажала на кнопку «В один конец» и судорожно вздохнула, осознав, что это ее последний визит сюда. Уезжая сегодня, она уже никогда сюда не вернется. И хотя она уже несколько месяцев знала, что рано или поздно столкнется с этими трудностями – в последний раз в этом доме, в последний раз видит Влада, – от осознания этого у нее скрутило живот. Были вещи, которые она все еще не сказала ему, вещи, которые хотела бы, чтобы он знал и понимал. Но, возможно, это было так же эгоистично, как и ее решение выйти за него замуж. Очевидно, он был готов двигаться дальше. Она не имела права и дальше обременять его своими оправданиями.

Елена выбрала рейс из Нэшвилла в О'Хара, который вылетал поздно вечером. Затем, поскольку не была уверена, что сможет сдержать слезы, занялась приготовлениями к отъезду. Быстро приняла душ и, одевшись, оставила мокрое полотенце в прачечной на втором этаже. Она быстро собрала свои немногочисленные вещи, а затем вернулась в спальню Влада, чтобы взять собрать ему какую-нибудь одежду, которую завезет в больницу по дороге в аэропорт. Рыться в его ящиках казалось ей вторжением в его личную жизнь, поэтому она просто схватила первое, что попалось под руку, – толстовку, шорты и боксеры. Затем взяла зубную щетку и зубную пасту из ванной. В шкафу нашла пустой рюкзак на завязках, и сложила все в него.

Аккуратный ряд одежды, висевшей на одной из стен гардеробной, заставил ее на мгновение остановиться. Чистота, безукоризненный порядок вызвали у нее приступ тоски по дому, на которую она не имела права. Это был не ее дом. Но вид пиджаков Влада, некоторые из которых все еще весели в пластиковых пакетах из химчистки, показался ей интимным. Она провела пальцами по рукаву одного из них, темно-синего, который, вероятно, потрясающе смотрелся на его оливковой коже. Она видела фотографии, на которых он выходил на арены перед играми, одетый в один из таких костюмов, а темные очки скрывали выражение его лица от камер. Иногда она наблюдала за его играми и восхищалась – это мой муж, но на самом деле он им никогда не был.

А теперь пришло время прощаться.

Соседская кошка спала у подножия лестницы. Елена присела на корточки и почесала ее.

– Позаботься о нем, хорошо?

Ее сердце хотело задержаться, чтобы осмотреться еще немного. Разум подсказывал ей, что нужно идти. Она села за руль одной из его машин – просторного внедорожника – и затем оставит его у больницы, чтобы кто-нибудь отвез Влада домой. Она просто вызовет такси до аэропорта.

На этот раз охранник не стал задавать ей вопросов, но когда она вышла из лифта на четвертом этаже, волоча за собой чемодан, то чувствовала себя как животное в зоопарке, выставленное на всеобщее обозрение. Небольшая группа людей в спортивных костюмах с логотипом команды стояла рядом с сестринским постом, совещаясь с мужчиной официального вида в спортивной куртке и галстуке. Все как один повернулись и уставились на нее с нескрываемым любопытством. Среди них была Мэдисон, поэтому Елена помахала ей, как старой приятельнице.

– Скажи Владу, что я приду через несколько минут, чтобы обсудить план реабилитации, – сказала Мэдисон.

Елена кивнула, но не остановилась. Чужие взгляды следили за каждым ее шагом по коридору, к палате и за тем, как она остановилась у закрытой двери. Ей нужно постучать? Под взглядами персонала, прожигавшими дыру в спине, Елена быстро постучала костяшками пальцев в дверь и открыла, прежде чем Влад успел ответить. В палате Влад безучастно смотрел в телевизор на стене, держа пульт в руке, в которой не было капельницы, но выключил его, когда увидел Елену.

– Привет, – сказал он, опираясь рукой о матрас и осторожно выпрямляясь на подушках, стараясь не потревожить раненую ногу в ремнях безопасности.

Сегодня он был чуть более прикрыт. Больничный халат теперь скрывал его грудь, но темные волоски виднелись в разрезе. И вместо того, чтобы умалять привлекательность его мускулистого тела, тонкий халат с ромбовидным принтом только подчеркивал ее. Его бицепсы выглядели так, словно могли разорвать ткань, если Влад напряжется. Он был не из тех парней, которые любят разминаться. Его тело было машиной, предназначенной для одной цели – игры в хоккей. И он так же не обращал внимания на свое потрясающее телосложение, как и на то, что его улыбка может вызвать у человека желание прижаться к нему, чтобы вобрать в себя немного его тепла. Он никогда не понимал, насколько красив и насколько привлекателен для женщин. Елене было приятно осознавать, что его самым сексуальным качеством была доброта.

Елена оставила свой чемодан у двери и, отводя взгляд от его обнаженной кожи, подошла к кровати.

– Я хотела принести тебе кое-что перед отъездом, – сказала она по-русски. – Одежду и зубную щетку.

– Спасибо.

Она поставила рюкзак на столик рядом с его кроватью.

– Ключи от твоей машины тоже там. Надеюсь, ты не против, что я сюда приехала на ней. Я просто подумала, что кто-нибудь мог бы отвезти тебя на ней домой.

Влад снова поблагодарил ее, рассматривая ее лицо так, что у нее закипела кровь и затуманился мозг.

Она прикусила губу.

– Хорошо спал прошлой ночью?

Багровые круги под его глазами говорили о том, что это не так, но Влад кивнул.

– Да. Ты?

– Хорошо.

– Ты нашла в доме все, что тебе было нужно?

– Да. – Елена засунула руки в задние карманы, отчаянно пытаясь хоть как-то скрыть неловкость. Раньше между ними такого не было – бесполезной светской беседы, сопровождаемой тяжелым молчанием. Но мужчина, который когда-то был ее лучшим другом, теперь был как чужой. И все же неловкость была намного лучше, чем скрытая агрессия, которую он проявил по отношению к ней вчера. – Я познакомилась с твоими друзьями.

– С какими друзьями?

– С одиночками. – Она постучала носком кроссовки по полу. – Они были у тебя дома, когда я пришла туда вчера. Не думаю, что я очень нравлюсь старушке.

Влад провел рукой по волосам и со вздохом произнес:

– Что сказала Клод?

– Я точно не помню, но это было что-то вроде: Ты бессердечная сука, которую следовало бы сбить поездом.

Брови Влада сошлись на переносице, а выражение его лица потемнело.

– Она так и сказала?

– Возможно, это были не совсем те слова, но смысл был ясен. – Она пожала плечами и изобразила, как она надеялась, самоуничижительную улыбку. – Эй, если бы я была мертва, то ты, по крайней мере, стал бы настоящим членом их клуба.

Ее попытка пошутить не увенчалась успехом.

– Елена, никогда больше не говори ничего подобного.

Она снова поежилась под его пристальным взглядом. Смущенно почесала несуществующий зуд на лице, думая, что бы такое сказать.

– Ты не носишь свое кольцо.

Елена спрятала руку в карман.

– Оно было на тебе вчера. – Его голос понизился на октаву.

– Я увидела твое на комоде. Подумала, раз ты не надел его... – Она пожала плечами. – Я оставила свое рядом.

– Я снимаю свое только для игр, Елена. Я уже давно его ношу.

– Ой. – Ее сердце бешено заколотилось. Зачем он ей это говорит?

Их прервал резкий стук в дверь. Мэдисон просунула голову внутрь.

– Можно мне войти?

– Да, конечно, – сказала Елена, снова переходя на английский.

Она отвернулась от Влада, все еще держа руки в задних карманах, когда Мэдисон вошла. Мэдисон поприветствовала Влада, проверила его перелом, а затем представила двух тренеров – энергичных ассистенток, которые, явно, не могли дождаться, когда начнут мучить его приседаниями.

Закончив с представлениями, Мэдисон улыбнулась и сказала:

– Итак, держу пари, ты готов уйти отсюда.

– Очень сильно, – ответил Влад.

– Раз уж ты здесь, Елена, значит ли это, что ты остаешься, или?..

В животе у нее снова стало пусто и кисло.

– Нет, я возвращаюсь в Чикаго.

– Ты можешь остаться. – Влад сказал это по-русски, и поначалу Елена не была уверена, что правильно расслышала его. Но когда она посмотрела на него, выражение его лица подтвердило это. На его щеках появился розовый оттенок, придающий ему мальчишеский, застенчивый вид. – Если... если ты все еще хочешь.

– Но ты сказал...

– Вчера я вел себя как придурок.

С колотящимся сердцем она взглянула на Мэдисон, которая тихо беседовала с девушками. Хотя никто из них не мог понять ее разговора с Владом, Елена оценила попытку остаться наедине. Она подошла ближе к его кровати.

– Я не понимаю. Ты... ты хочешь, чтобы я осталась?

В ответ он лишь кивнул.

Теплое чувство в ее груди начало растапливать холодное одиночество, которое медленно превращало ее сердце в лед.

– Я купила билет на самолет на сегодняшний вечер. Не знаю, смогу ли я его отменить.

– Просто не садись в самолет.

– Но деньги... Я всегда стоила тебе так много денег.

Выражение его лица стало обиженным.

– Меня не волнуют деньги, Елена. Если ты хочешь уйти, то уходи. Но я прошу тебя остаться. Ты хочешь этого или нет?

Как и в тот день, много лет назад, когда он встал перед ней на колено с двумя блестящими кольцами, она заколебалась, прежде чем ответить. И, как и тогда, на ее лице появилась улыбка, а когда она наконец обрела дар речи, это был шепот.

– Да.

Черты его лица расслабились, как будто он затаил дыхание в ожидании ее ответа. Он кивнул и с трудом сглотнул.

– Хорошо.

Влад посмотрел на Мэдисон и снова перешел на английский.

– Елена остается.

– Отлично, – сказала Мэдисон, странно победоносно улыбаясь, как будто с самого начала знала, что это произойдет, или, по крайней мере, надеялась на это. – Может, мы вместе обсудим план реабилитации?

Прежде чем кто-либо из них смог ответить, Мэдисон выхватила лист бумаги из папки, которую несла с собой.

– Это всего лишь базовый план. Он будет меняться по мере необходимости, но рассчитан на следующие несколько месяцев. – Мэдисон протянула Владу листок. Елена придвинулась ближе к его кровати, чтобы заглянуть ему через плечо.

План был расписан по неделям, и это было практически единственное, что Елена поняла. Простые инструкции, такие как прикладывание льда и поднятие, были усложнены клиническими терминами и сокращениями. Шесть недель в бандаже с полным разгибанием. Лед для уменьшения боли и воспаления. Тренировка ходьбы на костылях, БОНА.

Она подняла глаза.

– Что значит БОНА?

Мэдисон и Влад ответили одновременно.

– Без опоры на вес.

– В ближайшие несколько дней тебе нужно отдохнуть, – сказала Мэдисон. – Ты, конечно, можешь вставать, чтобы сходить в туалет, принять душ и размяться, но по большей части тебе нужно не вставать на ноги и держать их приподнятыми.

Упражнения на подвижность коленной чашечки. Многоплоскостное поднятие прямой ноги с открытой кинетической цепью. На второй неделе начнешь выполнять упражнения на проприоцепцию с акцентом на нервно-мышечный контроль.

– Предполагается, что Влад знает, что все это значит? – спросила Елена, даже не пытаясь скрыть растущую тревогу в своем голосе.

– Для этого мы и существуем – Мэдисон улыбнулась.

Влад рассеянно почесал подбородок, и прикосновение его пальцев к густой щетине привлекло внимание Елены. Как завороженная, она изучала вздувшуюся вену на его руке, которая тянулась по всему предплечью. Словно почувствовав тяжесть ее взгляда, Влад внезапно поднял глаза. Их взгляды встретились, и она почувствовала толчок в грудь. Реальность интимности, которую они собирались разделить, сама по себе повисла в воздухе между ними.

Елена отвела взгляд и увидела, что Мэдисон наблюдает за ними с любопытством и веселым блеском в глазах.

Щеки Елены вспыхнули.

– Что насчет питания? Вы посадите Влада на специальную диету, чтобы помочь ему выздороветь, или я могу приготовить все, что он захочет?

– Побольше фруктов, овощей и белка, – сказала Мэдисон. – И, конечно, без глютена.

– Почему без глютена?

– В конце прошлого года у меня обнаружили аллергию на глютен, – тихо ответил Влад по-русски.

– Ты никогда мне об этом не говорил.

– Я планировал, но...

Но вместо этого она разбила ему сердце.

Мэдисон прочистила горло.

– Что ж, мы оставим вас одних, чтобы вы могли собраться домой. Мы свяжемся с вами завтра, но если вам понадобимся позвоните и сегодня вечером, хорошо? – Она говорила быстро, как человек, которому не терпится уйти, и чуть ли не подталкивала двух аспирантов к двери.

– Я понятия не имею, как готовить без глютена, – сказала Елена, покусывая губу. – Мне нужно немного разобраться, как адаптировать рецепты.

– Мне не нужно ничего необычного.

– Но я хочу приготовить все твои любимые блюда.

Влад поерзал на подушках, чтобы сесть прямее.

– Ты уверена, что не возражаешь?

– Я уверена. – Она сглотнула и прижала руки к груди. – Но могу я тебя кое о чем спросить?

Влад неуверенно кивнул, как будто боялся этого вопроса.

– Почему ты передумал?

Он пожал плечами.

– Ты была права. Мне будет приятно, если в моем доме не будет посторонних.

Это был ироничный ответ, поскольку рядом с ним она чувствовала себя чужой. Но, возможно, это время, проведенное вместе, было именно тем, что нужно, чтобы исправить, чтобы, когда Елене наконец придет время уходить, они расстались бы друзьями. Это было лучшее, на что она могла надеяться, и больше, чем заслуживала, но она не собиралась упускать эту возможность начать налаживать отношения между ними.

ГЛАВА 5

Несколько часов спустя по дороге домой Елена продолжала нервно болтать, но Влад был слишком потрясен, чтобы отвечать чем-то большим, чем односложные реплики.

Из больницы его отправили домой с парой костылей, с несколькими видами обезболивающего и строгим предупреждением не напрягаться в течение следующих нескольких дней. Однако никто не дал ему возможности осознать реальность его опрометчивого решения оставить Елену у себя. О чем, черт возьми, он думал?

Он не думал. В этом и была проблема. Он просто реагировал. Подавленное выражение ее лица, когда она сказала Мэдисон, что возвращается в Чикаго, пробудило в нем ту сторону, которую он долгое время считал умершей. Это была та же сторона, которая убедила его сделать ей предложение. Та сторона, которая поверила матери, что Елена в конце концов найдет способ вернуться к нему. Сторона, которая когда-то прочитала все любовные романы, какие только смогла достать, чтобы узнать, как это осуществить.

Влад, должно быть, издал какой-то звук, потому что Елена быстро взглянула на него.

– Что не так? Больно? Съехать на обочину?

– Нет. Я в порядке. – Это была самая большая ложь, которую он когда-либо говорил.

Влад был совсем не в порядке. Машина была слишком маленькой для нее, и он слишком остро осознавал, как отчаянно нуждается в ванне. Чего он не смог сделать в одиночку.

– Ты голоден? – спросила она.

– Не сейчас.

– Я могу приготовить ужин, когда мы вернемся домой, или что-нибудь заказать. Ты не знаешь, можно ли тебе принимать таблетки во время еды?

– Я не уверен.

– Я выясню. Вчера я провела большую уборку, подготовила дом к твоему приезду. В смысле, там и так было по-настоящему чисто. Я только застелила твою постель и убрала все коврики в ванных комнатах и прочее, чтобы ты не споткнулся о них. Я составлю список покупок на вечер.

Комментарии сыпались в ускоренном темпе, слишком быстром, чтобы Влад мог ответить. Но было ясно, что на самом деле Елена не хотела, чтобы он участвовал в разговоре. Таким образом она пыталась снять напряжение в машине. Пока он смотрел в окно и что-то бормотал, она высказывала вслух все, что приходило ей в голову.

Елена едва переводила дыхание, пока не свернула на подъездную дорожку к его дому.

– Хочешь, я припаркуюсь в гараже?

– Спереди, наверное, удобнее.

Она заглушила двигатель и выскочила из машины. Влад открыл дверцу, но Елена рявкнула на него, чтобы он оставался на месте. Его костыли лежали на заднем сиденье, поэтому он подождал, пока она возьмет их, прежде чем попытаться выйти. Используя один костыль в качестве опоры, он вытянул вперед согнутую ногу, а затем медленно поднялся на здоровую.

Елена протянула ему второй костыль и замерла, прикусив губу, когда он сунул его подмышку.

– Осторожно, – сказала Елена, протягивая руки, вероятно, на случай, если Влад упадет. Что было бессмысленно. Если бы он упал, то увлек бы за собой их обоих.

– Я закрою твою дверь, – сказала Елена.

Влад пару раз подался вперед, чтобы освободить ей место. Дверь за ним захлопнулась, а затем Елена забегала вокруг, и снова посыпались ее лихорадочные вопросы.

– Тебе нужна помощь? Я открою входную дверь. Ты можешь подняться по ступенькам крыльца?

– Я в порядке, Елена. Но да, было бы хорошо, если ты откроешь входную дверь.

Елена взлетела, как конькобежец, и преодолела несколько ступенек крыльца. Отперла дверь своим ключом и толкнула ее, затем повернулась и бросилась обратно к нему.

– Итак, мне... тебе нужна помощь?

– Я сам.

– Верно. Хорошо. Я просто... я не знаю, что мне делать.

Влад остановился, медленно приближаясь к крыльцу.

– Посмотри на меня.

Она подняла на него широко раскрытые глаза. Что-то дрогнуло у него в груди, и он пожалел, что обезболивающие не могут заглушить его сердцебиение.

– Я скажу тебе, если мне что-нибудь понадобится, хорошо? Тебе не нужно беспокоится.

– Хорошо. – Она отступила на шаг. – Прости.

– Не извиняйся. Я ценю твою помощь.

Ее едва заметный кивок нанес еще больший ущерб в его грудную клетку. Эта женщина собиралась медленно убивать его одним своим присутствием. Такова была ее цель? Поэтому она это делала? Чтобы прикончить то, что осталось от его жалкого тела?

– Не могла бы ты принести мою сумку?

– Да, – сказала она, кивая на этот раз с гораздо большим энтузиазмом. – Да, я могу это сделать.

Влад, подпрыгивая на костылях, поднялся по ступенькам, пока она вернулась за его спортивной сумкой, и к тому времени, как он оказался внутри, Елена уже была у него за спиной, снова нависая над ним.

– Ладно, ты хочешь подняться прямо наверх или посидишь немного на диване?

Влад медленно двинулся к лестнице.

– Моя кровать лучше. Больше места, чтобы поднять ногу.

– Верно. Конечно. Это было глупо.

Влад запрыгнул на первую ступеньку, и она последовала за ним. Он тяжело дышал и вспотел, когда добрался до верха.

– Что теперь? – спросила Елена у него за спиной.

– Теперь я ненадолго приложу лед.

– Я принесу немного после того, как мы уложим тебя в постель.

От одного только слова постель, произнесенного ею, ему захотелось застонать. За исключением больничной палаты, которая на самом деле не в счет, они не были в спальне вместе в течение многих лет. И даже тогда они делили это пространство всего на несколько мгновений. И не для того, для чего мужья и жены обычно делят спальню. Это было настоящей пыткой.

Как только он сел на матрас, Елена протиснулась между его раздвинутых ног, чтобы взять костыли.

– Я положу их сюда, – сказала она, не замечая, какой эффект производит на него, просто стоя. – Так ты сможешь дотянуться до них.

– Спасибо, – пробормотал он.

Он потянулся за подушкой, чтобы подложить под ногу. Елена бросилась вперед.

– Позволь мне сделать это.

Она склонилась над ним, и он, должно быть, издал мучительный звук, потому что Елена отскочила назад.

– Боже мой, я сделала тебе больно?

– Нет. Просто пытаюсь устроиться поудобнее. – Его голос скрипел, как ржавые коньки по льду пруда.

– Откинься назад, чтобы мы могли уложить ногу, – сказала она.

Влад повиновался, в основном для того, чтобы отодвинуться как можно дальше от ее кожи, потому что его руки начали действовать самостоятельно. Он приподнял ногу, а Елена взбила подушку, чтобы он мог положить ее.

– Так хорошо? – Она посмотрела на него.

Он сглотнул.

– Спасибо.

– Ладно. Я схожу за льдом.

Она выбежала из комнаты, а Влад ударился головой о спинку кровати. Больше он бы не пережил. Пять минут, проведенных с ней дома, и его разум уже был занят мыслями о вещах, которые определенно не помогли бы ему вылечиться.

Минуту спустя Елена вернулась, тяжело дыша, словно перепрыгивала через две ступеньки. В руках у нее был пластиковый пакет с кубиками льда и тонкое кухонное полотенце.

– Мы положим лед на бандаж или на кожу?

– На кожу, – сказал он, садясь. Я могу снять повязку...

Она отмахнулась от его рук.

– Я могу это сделать. Мне нужно научиться.

– Прикладывание льда к ноге, не будет одной из тех вещей, с которыми мне понадобится помощь. – Влад попытался придать своему тону немного легкомыслия, но потерпел неудачу. Это прозвучало напряженно.

Она выпрямилась и извинилась.

– Опять. Ты прав. Я тебя раздражаю, не так ли?

– Нет. – Влад взял лед и положил его рядом с бедром. – Елена, послушай.

Она сглотнула и скрестила руки на груди в той же защитной позе, которую приняла вчера в больнице, как будто боялась того, что он собирался сказать. Он не мог винить ее. Вчера он вел себя как придурок.

– Ты не обязана делать для меня каждую мелочь.

– Ладно. Верно. Мне жаль.

– И тебе не обязательно все время извиняться.

– Правильно. – Она нервно рассмеялась.

– И ты должна пообещать, что скажешь мне, если это будет слишком хлопотно.

– Я так и сделаю. Но этого не произойдет. – Снова уверенно улыбаясь, она кивнула в сторону двери. – Я собираюсь принести остальные твои вещи из машины. Тебе нужно что-нибудь еще в ближайшие несколько минут?

– Нет, я... я в порядке.

Влад не выдохнул, пока не услышал, как она открывает входную дверь. Либо он совершил самую большую ошибку в своей жизни, либо... никакого «или» не было. Он только что совершил самую большую ошибку в своей жизни.

От льда у него быстро онемело бедро, поэтому Влад наклонился вперед, чтобы расстегнуть бандаж и положить пакет поверх разреза. Этого движения было достаточно, чтобы напомнить ему, что он слишком долго не принимал душ, и он ни за что не собирался просить помощи Елены. Он твердо стоял на своем – на правильном пути.

Его телефон лежал на прикроватной тумбочке, и, хотя он боялся звонить, это было необходимо сделать. Колтон ответил после первого же гудка.

– Черт возьми, чувак. Мы с ребятами сходим с ума. Ты отправил нам одно сообщение, и все?

– Мне очень жаль, но...

– Черт возьми, нам пришлось получать всю информацию от ESPN. Я только что разговаривал по телефону с Маком. Мы собирались штурмовать чертову больницу.

– Меня там больше нет.

– Где ты, черт возьми, пропадаешь?

– Дома.

– Кто отвез тебя домой? Кто-то из команды? Господи, чувак. Мы бы отвезли тебя.

– Это не из команды.

– Какого черта ты заставляешь нас вытягивать из тебя информацию?

– Колтон, пожалуйста...

– Ты больше не можешь просто так нас игнорировать, чувак. Мы твоя семья, и мы знаем, что нужны тебе, так почему же ты...

– Потому что Елена здесь!

Тишина. Оглушительная.

Колтон театрально откашлялся.

– Я... что ты сказал?

Влад надул щеки и выдохнул воздух.

– Елена здесь. Она приехала, чтобы помочь. Это она отвезла меня домой.

– Она здесь на весь день или?..

– Она собирается остаться на некоторое время и позаботиться обо мне.

На этот раз в наступившей тишине Влад почти услышал, как в мозгу Колтона завертелись шестеренки, и его губы скривились в усмешке, что означало, что он и так уже слишком многое понял.

– Так, так, так.

– Это только временно.

– Если ты так говоришь.

– Так и есть. Но мне все равно нужна твоя помощь кое в чем.

Внизу входная дверь открылась и снова закрылась. У него было не так много времени, прежде чем Елена вернется наверх.

– Все, что угодно, чувак, – сказал Колтон. – Только скажи.

– Ты можешь мне помыться?

Колтон рассмеялся, а затем посерьезнел.

– Прости, но мне показалось, что ты сказал, что тебе нужна помощь, чтобы принять ванну.

Влад застонал и откинулся на подушки.

– Да, именно это я и сказал.

– Но я думал, что с тобой твоя жена.

Так и есть, и, судя по всему, сейчас была на кухне.

– Я не могу просить Елену сделать это.

– Почему нет?

– Ты знаешь почему!

– Из-за развода? Я не думаю, что она будет возражать, учитывая обстоятельства.

И во второй раз за этот вечер Влад выпалил то, что хотел бы взять обратно.

– Потому что она никогда не видела меня голым!

Снова молчание. На этот раз более продолжительное. И гораздо более зловещее.

– Ладно, во-первых, я, черт возьми, тоже. Но, что более важно, почему именно твоя жена никогда не видела тебя голым?

– Пожалуйста, Колтон. Я не могу объяснить по телефону. – На лестнице послышались тихие шаги Елены. – Просто... пожалуйста. Ты не мог бы заехать ко мне позднее?