Текст книги "Затмение"
Автор книги: Линн Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
– А мне кажется, мой интерес вполне понятен. Меня тошнит от одной фамилии Фрейзер-Уэст.
Кэрон словно прорвало. Годами подавляемая обида и ревность, скрытая борьба за любовь Ройоля, так щедро изливаемая им на Люну и так скупо отмериваемая ей, – все вдруг вырвалось на поверхность. А ведь вся его любовь могла бы принадлежать ей, с горечью думала Кэрон. Как ни старалась она успокоиться, у нее ничего не получалось.
– А ты все еще любишь ее, ведь так, Ройоль? Словно и не было этих лет. – Кэрон не столько спрашивала, сколько утверждала.
– Конечно, нет. Не будь смешной, Кэрон, я ведь провел с ней всего день. Как можно кого-то полюбить за один день?
– Она живет в своей дочери, разве не так? Каждый раз, когда ты смотришь на свою драгоценную Люну, ты видишь ее.
Схватив стакан Ройоля, Кэрон с размаху грохнула его о мраморный стол, даже не заметив, что поранила руки и из глубокого пореза закапала кровь.
Ройоль мигом выхватил платок и, опустившись перед женой на колени, стал бинтовать окровавленную руку. Кэрон сидела неподвижно, из ее глаз тихо струились слезы.
Увидев наконец воочию всю силу ее страдания, Ройоль с болью понял: жена давно знает, что он никогда, по существу, не любил ее.
– Прости меня, Кэрон, – прошептал он, нежно гладя ее по щеке.
– Ты не должен просить прощения. – Голос жены смягчился. – Твоей вины здесь нет. Мы не вольны в своих чувствах и несем ответственность только за поступки.
Ее глаза широко распахнулись, но прежнего блеска в них уже не было.
– Я все еще люблю тебя, Ройоль, и моей любви хватит на двоих. Мы прошли вместе большой путь и не расстались. Ты мне нужен. Без тебя я не мыслю своей жизни.
Голос ее отдавался в ушах Ройоля, слова жены больно ранили его. Он понимал, что не заслужил такой безответной любви и преданности, и почувствовал, что связан по рукам и ногам. А может, проще сказать, находится в ловушке, подумал Ройоль со вздохом.
Бережно придерживая перевязанную руку жены, Ройоль почувствовал непреодолимое желание вырваться из этих пут, убежать на край света. Гнать автомобиль до аэропорта, а там сесть на первый же самолет и улететь к чертовой бабушке, куда подальше. Как хотел бы Ройоль сказать Кэрон, что любит ее, но это не было бы правдой.
– Ты права, Кэрон, за нашими плечами большой путь. Ты была замечательной женой и прекрасной матерью для Люны. Я очень ценю твою заботу, хотя и не часто говорю об этом. Многие женщины не справились бы с этим… учитывая все обстоятельства.
Он нежно ласкал руку жены, и, подняв глаза, с облегчением увидел, что Кэрон улыбается.
А она мысленно сказала самой себе: «Но эти многие женщины не замужем за Ройолем Фергюссоном».
5
Прошло не более пяти минут после возвращения Николаса домой, а Сирена уже учинила ему форменный допрос.
Она дала мужу время только на то, чтобы снять пальто.
Они расположились в небольшой уютной гостиной в задней части дома. Стеклянные французские окна этой ярко залитой солнцем комнаты с трех сторон выходили во внутренний дворик. Николас спросил, как она себя чувствует, поинтересовался, как дела у Люсинды, потрепал по шее пса Перси и попросил Джун приготовить настоящий английский чай, сопроводив, как обычно, просьбу словами, что в Америке нигде не получишь хорошего чая.
– А что заставило тебя отправиться на Каймановы острова, Николас? Я не предполагала, что у тебя запланировано посетить их.
Как Сирена и ожидала, муж никак не выдал своего удивления ее осведомленностью.
Николас сохранил полную невозмутимость. Впрочем, он держался бы точно так же, скажи она, что его мать родила тройняшек от китайца.
– Я был на Каймановых островах, дорогая? Это новость для меня.
– Не лги, Николас. Ты жил в отеле «Ройял-Палм» на Большом Каймане с двенадцатого по пятнадцатое число этого месяца.
На какое-то мгновение в глазах Николаса вспыхнуло смятение, затем последовала долгая пауза – он, видимо, собирался с мыслями.
– О'кей, о'кей. Предположим, я был на Большом Каймане. Надеюсь, это не преступление?
– Конечно, нет. Но когда ты скрытничаешь, то заставляешь меня думать, что дело тут нечисто, – спокойно произнесла Сирена.
Николас налил две чашки из принесенного Джун на подносе чайника, вручил одну жене, а сам взял печенье и умял его в два приема.
– У тебя роман?
Он расхохотался, чуть не расплескав чай.
– Не смеши меня, дорогая. Конечно, нет. – И неожиданно прибавил: – А ты бы возражала?
– А ты как думаешь? Конечно, возражала. Я с ума бы сошла, – солгала она, сознательно направляя его мысли по ложному следу.
– Я польщен, дорогая. Не предполагал, что ты так сильно любишь меня. – Николас протянул к ней руки. – Иди ко мне.
– При условии, что ты скажешь мне, зачем тебе понадобилось летать на Большой Кайман.
Николас глуповато усмехнулся.
– Узнаю старушку Сирену – ничего не делаешь даром.
Не обратив внимание на «шпильку», Сирена продолжала молча пить чай.
– А как ты узнала? – поинтересовался Николас.
– Я заезжала к тебе в офис за материалами по интерьерам, которые как-то забыла там. Одной моей знакомой понадобились адреса этих фирм. Расположилась в твоем кабинете, чтобы сделать пару звонков, и неожиданно обнаружила вот это. – Сирена вытащила из кармана листок бумаги и передала мужу.
Он мельком глянул на него и тут же порвал на мелкие кусочки.
– Вернувшись домой, я обзвонила все лучшие гостиницы Большого Каймана, пока не выяснила, что Фрейзер-Уэст остановился в «Ройял-Палм». Задача несложная.
Ухмылка на лице Николаса сменилась восхищенной улыбкой.
– Ты у меня просто настоящий детектив. Думаю, ты так же поинтересовалась, не остановилась ли в отеле и миссис Фрейзер-Уэст?
– Пыталась, но мне ответили, что такой информации они не дают, – ничуть не смутившись, призналась Сирена.
– Ха-ха! Значит, на Каймане не только банкиры умеют хранить тайну. Если все же решу завести романчик, то теперь знаю, куда надо ехать.
Сирена встала, пронзив его взглядом.
– Так скажешь ты мне наконец, зачем отправился на Большой Кайман? Или мне придется и дальше докучать тебе вопросами?
Николас вздохнул, сдаваясь. Он знал, что Сирена просто так не отвяжется. Как собака, которая ни за что не выпустит из лап кость.
– Поместил деньги в банк, чтобы обеспечить наше будущее, – только и всего.
– Почему именно на Каймановых островах, а не здесь?
Николас чуть было не рассказал жене всей правды, но в последний момент решил, что это слишком рискованно. И потому лишь приоткрыл завесу, полагая, что этого будет довольно.
– Принц настоял на том, чтобы заплатить за Редби-Холл наличными. Поэтому, – Николас широко развел руки, – я стал осторожно расспрашивать знакомых, как поступают в таких случаях с деньгами, и услышал, что их следует положить в офшорный банк – там значительные налоговые льготы. Мне порекомендовали один банк на Большом Каймане, который не гнушается принимать крупные суммы наличными.
Сирена внимательно следила за лицом мужа, ища признаки обмана или откровенной лжи. Обычно она могла угадывать это по его лицу. Сейчас он смотрел на нее открытым взглядом, широко улыбаясь, и Сирена решила, что если муж и не говорит всей правды, то, во всяком случае, и не врет.
– Дорогая, у тебя нет оснований не верить мне. Но учти – об этом никому ни слова. Поняла?
Сирена медленно кивнула.
– Понимаю, Николас, и ценю твою откровенность.
Он выглядел успокоившимся.
– Прекрасно. А теперь, когда с этим покончено, что скажешь про эту безделицу? – Николас извлек из-под подушки, куда спрятал раньше, сверток. – Pour toi, chèrie! [Это тебе, дорогая (фр.).]
Николас вручил жене подарок, завернутый в светлую бумагу и перевязанный золотой лентой. Сирена медленно разворачивала бумагу, пока ее взору не открылась небольшая коробочка.
– О, Николас! Что там?
Голос жены звучал возбужденно, как у ребенка. Приподняв крышку коробочки, Сирена увидела наполовину открытую раковину, а когда взяла ее в руки, то разглядела в ней великолепную жемчужину – черная как ночь, она дивно мерцала на розовом фоне створки.
– Ники, это просто чудо! – восхищенно воскликнула Сирена, почти благоговейно касаясь жемчужины. – Спасибо тебе. Большое спасибо. Прекраснее подарка ты мне не дарил!
Николас расплылся в улыбке, обрадованный ее реакцией.
– Теперь ты знаешь истинную причину, по которой я летал на Каймановы острова.
Сирена послала ему нежную улыбку и кивнула, как бы говоря, что инцидент исчерпан, а сама подумала, что вряд ли когда-нибудь узнает истинную причину этой поездки. Впрочем, объяснение было вполне правдоподобным. Оно удовлетворило Сирену и освободило от подозрений, мучивших ее целую неделю.
Однако они вернулись с лихвой тем же утром, когда Николас прилег отдохнуть с дороги.
Сирена находилась в кабинете, просматривая почту и набрасывая список приглашенных к обеду, когда в дверь постучали.
– Войдите, – отозвалась Сирена.
Из-за двери показалась голова Джун.
– Простите, что беспокою вас, леди Сирена, но вот что я обнаружила в кармане пиджака лорда Фрейзера. Там же лежали и деньги. Хорошо, что я не успела отдать его в чистку.
– Действительно, хорошо, – согласилась Сирена, забирая у Джун бумаги и деньги. Экономка поспешила удалиться.
Сирена сложила стопочкой банкноты – тридцать английских фунтов купюрами разного достоинства, четыре американские двадцатидолларовые бумажки и несколько долларов Каймановых островов. Сирена с любопытством рассматривала голубой доллар с изображением королевы Елизаветы. Там же лежали ресторанные и гостиничные счета. Она уже собиралась положить все это под пресс-папье, чтобы Николас позднее просмотрел все сам, но тут из бумаг выскользнула визитная карточка и упала перед ней на стол.
Банк и компания Ройоля Фергюссона
Ройоль Фергюссон – директор.
Норт-Черч-стрит, Большой Кайман.
Сирена несколько раз прочитала этот краткий текст.
Когда ее трясущиеся руки выронили карточку, тело уже била сильная дрожь.
– Возьми себя в руки, Сирена, – прошептала она, хватаясь за угол письменного стола из орехового дерева.
А она-то еще думала, что сумела навсегда похоронить память о Ройоле Фергюссоне. Думала, что выкопала достаточно глубокую могилу для него и… Люны. И вот теперь, через столько лет, он напомнил о себе. Интересно, как он сейчас выглядит? На кого похожа Люна – на него или на нее? Умненькая она? Хорошенькая? Близки ли они с отцом и, самое главное, счастливы ли?
Из состояния, близкого к трансу, ее вывел телефонный звонок.
Сирена не стала поднимать трубку. Прозвонив несколько раз, телефон замолк. Через несколько мгновений в дверь тихо постучали, и послышался голос Джун.
– Миледи, вас спрашивает миссис Лессер.
Сирену охватила неудержимая радость. Если она и хотела с кем-то поговорить в этот момент, то только с Рейчел.
– Рейчел, как чудесно, что ты позвонила! А я думала, что ты в Монголии или где-то еще со своим любимым мужем.
– Нет, Сол уехал один.
Голос Рейчел задрожал, и Сирена почувствовала легкое раздражение. Ее изумительная, такая независимая и гордая подруга превратилась в размазню, выйдя замуж за неуравновешенного и капризного Сола Лессера.
– В последний момент он решил, что я буду его отвлекать. Ему нужно быть одному, чтобы почувствовать особую ауру тех мест. Все те же отговорки.
– У тебя расстроенный голос.
– Я действительно расстроена и еще зла как тысяча чертей. Потому и звоню тебе. Конечно, друг в беде – это не подарок. И все же, почему бы тебе не пригласить этот «подарок» на обед и как следует не напоить?
Сирена тяжело вздохнула.
– Мне бы очень хотелось, но, видишь ли, Николас только что вернулся из поездки и, боюсь, ему не понравится, если я куда-то отправлюсь без него сегодня вечером.
– А я думала, что он будет отсутствовать до самого уик-энда. – Рейчел пробормотала какое-то проклятие.
Сирена не могла сдержать улыбки.
– А как насчет ленча завтра? – предложила она.
– Я занимаюсь сейчас рекламой новых духов и на завтра у меня назначена встреча с одной бывшей примадонной.
– Ну а в другой день? – с надеждой спросила Сирена.
– Жутко нудная старушка – эта примадонна, ну ее к чертям, лучше с тобой встречусь. Значит, решено – я ее отшиваю.
– Тогда в час в «Сан-Лоренцо».
– Договорились.
Сирена положила трубку. Мысли о Ройоле и Люне не покидали ее. С той встречи на квартире Рейчел тринадцать лет назад Сирена ни с кем не говорила о них и очень сожалела, что послала Ройолю ожерелье своей бабушки. Безумный, отчаянный поступок, который можно совершить только в невменяемом состоянии. Рейчел, уважая чувства подруги, тоже никогда не говорила с ней на эту тему. События тех дней стали их общей тайной.
Сирена провела частное расследование и выяснила, что миссис Нейл продала дом и все имущество и уехала из страны через шесть недель после их соглашения. Скорее всего к дочери в Испанию, в чем ей помогли полученные «за молчание» деньги.
Люсинда требовала много внимания, и Сирена часто задумывалась, справилась бы она с двумя девочками, если у второй такой же сложный характер. Прошедшие годы дались ей нелегко, особенно, когда ее мучили сны о Ройоле и девочках. В этих странных снах обе дочери были чернокожими, гораздо темнее Ройоля, но с белокурыми волосами и ярко-синими глазами. Последнее время она перестала видеть такие сны и боялась, что они возобновятся.
– Вот ты где, Сирена. – Стоящий в дверях улыбающийся Николас вернул ее к реальности. – Ленч на столе, дорогая.
Повернувшись, он пошел вниз по лестнице в столовую. Сирена последовала за ним, сжимая в кармане визитную карточку Ройоля.
– Мой совет – забудь обо всем. – Рейчел положила в рот полную ложку десерта.
– Смотри – растолстеешь, – заметила с улыбкой Сирена, помешивая в чашечке кофе со сливками.
Ее подруга за последнее время очень поправилась, но в глазах Сирены она обладала красотой, неподвластной времени, эту красоту не могли изменить ни лишние килограммы, ни возраст. Она шла из самой души.
Они сидели за маленьким столиком на двоих в углу ресторана «Сан-Лоренцо», большая пальма в кадке загораживала от них обедающих за соседним столиком. В зале, как всегда, стоял ровный несмолкающий гул голосов.
– Будем смотреть правде в глаза, Сирена. Я уже и так толстая. Но, понимаешь, Сол любит пухленьких. – И она удовлетворенно вздохнула. – Мне страшно вспомнить все эти годы, когда я работала манекенщицей и заставляла себя голодать. Так прекрасно есть… и есть… и есть. – Рейчел хихикнула, запуская ложку в десерт. – Безумно вкусно. Хочешь попробовать?
– Спасибо. Я не голодна.
– Ты никогда не бываешь голодна, радость моя. Если еще немного похудеешь, то просто исчезнешь.
Сирена ответила с некоторым раздражением.
– Рейчел, мой вес не менялся с восемнадцати лет, если не брать в расчет беременность. Моя мать всегда говорила, что я из породы борзых.
– Скорее, поджарая кобылка, – заметила Рейчел, не переставая жевать.
Сирена улыбнулась, глядя, как тщательно добирает Рейчел остатки крема. Та облизнула губы, потом промокнула их салфеткой, оставив яркое пятно от помады. Положила в кофе две полные ложки сахара и вернулась к основной теме беседы.
– Зачем ворошить прошлое? Ничего хорошего из этого не выйдет. Какая тебе от этого польза? Вспомни, ведь это ты заставила Ройоля пообещать, что между вами не будет никаких контактов… никогда.
Сирена задумчиво уставилась в чашку.
– Знаю, знаю. Но когда вчера я увидела его имя на визитной карточке – директор банка и компании Ройоль Фергюссон, – все вдруг ожило. Мне стало интересно, как он выглядит, состарился ли? Какой он? Хороша ли Люна? На кого она похожа? Разум подсказывает мне: не надо никаких контактов, но сердце отзывается на это: а почему бы не устроить одну только встречу, какой в этом вред?
Рейчел озабоченно подняла на Сирену свои добрые карие глаза.
– Сама знаешь, что может быть очень большой. Ты сумела похоронить свое прошлое, так оставайся сильной и впредь. Должна признаться, я восхищалась тобой, когда ты устраивала судьбу девочки. Ведь расстаться с ней тебе было нелегко.
В глазах подруги Рейчел прочла такое страдание, что лишний раз изумилась, зачем та хочет ворошить прошлое.
– С тех пор я тысячи раз задавала себе вопрос: правильно ли поступила? – с болью произнесла Сирена.
– Насколько я помню, дорогая, выбора у тебя не было.
Ухоженными руками Сирена отставила чашку в сторону, а потом перевела взгляд со своих длинных ногтей на Рейчел. В ее глазах стояли слезы.
Потянувшись к подруге через стол, Рейчел погладила ее руку.
– Взгляни на себя в зеркало – ты ужасно выглядишь. Вся дрожишь, ничего не ешь. Может, еще и не спишь. Стоит игра свеч?
Сирена смахнула со щеки слезы.
– Подумай о Люсинде. Как она отнесется ко всему, если узнает?
– Ты права, Рейчел. Признаюсь со стыдом, что я не подумала о Люсинде… да и о Николасе тоже. Брала в расчет только себя.
У Рейчел чуть не вырвалось, что это вполне в правилах любимой подруги, но она вовремя прикусила язычок. Не стоит сейчас учить Сирену жить, указывая на ее эгоизм и тщеславие. К тому же у Сирены были и достоинства, и они значительно перевешивали недостатки.
– Хочешь еще кофе? – бодро спросила Рейчел. Она закинула темно-каштановые – по плечи – волосы на одну сторону, приоткрыв несколько седых прядей.
– С удовольствием, – отозвалась Сирена, отодвигая стул и вставая. – Только заскочу на минутку в туалет.
На Сирене был свободный темно-серый брючный костюм и кремовая шелковая блузка со стоячим воротником. Как всегда, элегантна, подумала Рейчел. Но как хорошо, что ей самой не надо заботиться о том, чтобы постоянно выглядеть безукоризненно. Насколько проще такая жизнь! Сейчас Рейчел могла одеваться как попало, ни в чем себе не отказывать – и никогда не была так счастлива!
Кофе принесли как раз в тот момент, когда вернулась Сирена. Усаживаясь за стол, она шепнула подруге:
– Только не глазей сразу, но в зал вошла принцесса Уэльская.
По ресторану пронесся слабый гул – так реагировали гости на появление Дианы.
– Как она красива, – вздохнула Сирена.
– Слишком хороша для него, – усмехнулась Рейчел.
– Ты несправедлива, – упрекнула подругу Сирена.
Рейчел шумно отхлебнула кофе.
– Ты никогда не разбиралась в мужчинах, Сирена.
Сирену так и подмывало сказать, что Сол совсем не идеал мужчины. А тот, что был у Рейчел раньше, – вообще невыносимый зануда. Но ради сохранения мира она промолчала, оставив последнее слово за подругой.
– Лично я считаю, что Чарльз – головная боль для всех. Ладно, хватит о королевском доме, вернемся к Ройолю. Надеюсь, у тебя хватит ума не приносить все в жертву ради новой встречи с ним. – Она хитро улыбнулась. – Наверное, он большой мастер в постели.
Взглянув на подругу, Рейчел пожалела, что не проглотила свой длинный язык.
– Ты просто бесчувственное бревно. – У Сирены был оскорбленный вид.
– Прости. Не знаю, как у меня вырвалось. – Рейчел искренне раскаивалась.
– Хотя он и в самом деле очень хорош. Лучшего мужчины у меня не было.
К этому времени Сирена уже решила, что будет держать себя в руках. Вытащив из сумочки визитку Ройоля, она, мельком взглянув на нее в последний раз, разорвала на мелкие кусочки, бросив их в пепельницу.
– Умница! – Рейчел с облегчением откинулась на спинку стула. – Думаю, за это стоит выпить.
Не дожидаясь ответа, она остановила проходившего мимо официанта и заказала два бокала шампанского.
Их принесли мгновенно. Сирена быстро выпила свой бокал, вполуха слушая последние новости о новой книге стихов Сола и о сотворенной им для «Дейли мейл» статье об умирающей планете.
Когда они вышли из ресторана, было почти три часа. На улице они сердечно расцеловались и попрощались.
Рейчел направилась в «Хэрродс» [Крупнейший универмаг Лондона.], а Сирена – на встречу с парикмахером.
– Созвонимся дня через два, и не забудь, ты обещала участвовать в работе нашего благотворительного комитета в следующую среду, – напомнила подруге Рейчел.
– Черт, совсем из головы вылетело. – Сирена на минуту задумалась: на этот день она уже запланировала встречу с друзьями. Придется отменить. Мероприятие, затеваемое Рейчел, более важное, хотя, по правде говоря, она забыла, о чем точно шла речь.
– Хорошо. Заеду за тобой около семи, – объявила Сирена, помахав вслед подруге, удалившейся в направлении Букингемского дворца; бедра ее туго обтягивала старомодная шерстяная юбка, которая выглядела так, словно была куплена в Оксфеме.
Через час Сирена вышла от парикмахера и взяла такси до Грин-парка.
Сидя на скамье под огромным дубом, она смотрела, как «переругивались» между собой собаки. Здесь, как всегда, слонялись бомжи. И еще бродили, взявшись за руки, влюбленные.
Сирена погрузилась в глубокое размышление о своей жизни и пришла наконец к выводу, что она богатая, избалованная, легкомысленная, ленивая особа, живущая бессмысленно и бесцельно. Впервые в жизни в ее душе зашевелилось отчетливое отвращение к себе.
Она знала, что научилась манипулировать Николасом: ведь тот любил ее. Чувство это было искренним, и он изо всех сил старался угодить ей, в чем только мог. Муж был упрям, скрытен, сдержан и отчужден. Но одновременно великодушен, терпим и относительно нетребователен.
Личные деньги ей выдавались щедрой рукой, в числе ее друзей были интересные, хотя и несколько эксцентричные люди, и она иногда позволяла себе тайные сердечные увлечения.
Но почему тогда, увидев визитку Ройоля Фергюссона, она впала в такую депрессию, почувствовала такую пустоту?
Сирена редко занималась самоанализом. Рефлексию она ненавидела. После нее всегда возникает чувство вины, а Сирена очень рано усвоила, что такое состояние души разрушительно.
Наконец Сирене надоело бессмысленно сидеть в парке, и она решила взять такси и поехать домой.
Дома никого не было.
Старинные часы в холле показывали чуть больше шести. Сирена вспомнила, что Николас после работы намеревался отправиться на коктейль с американскими клиентами. Поднявшись в спальню и скинув туфли, Сирена прошла в туалетную комнату и, выдвинув верхний ящик антикварного французского комода, вытащила ключ. Встав на колени, она открыла нижний ящик туалетного столика. Дрожащими руками достала оттуда лист бумаги, медленно вернулась в спальню и тщательно заперла дверь.
Сидя на краешке кровати, она притянула к себе телефон. Горячей и влажной рукой вцепилась в трубку. Пальцы другой руки, которой она набирала номер, отчаянно тряслись.
– Банк Фергюссона. Чем могу быть полезна?
Сирена молчала. После паузы на другом конце провода повторили:
– Банк Фергюссона…
– Могу я поговорить с мистером Фергюссоном? – слабым голосом произнесла Сирена.
– Повторите, пожалуйста, еще раз, я плохо слышу вас, мадам.
Сирена откашлялась.
– Могу я поговорить с мистером Фергюссоном?
– А кто его спрашивает?
– Скажите, что с ним хочет говорить леди Фрейзер-Уэст.
– Одну минуту.
Минута показалась Сирене вечностью. А потом она услышала в трубке его голос. Низкий, знакомый до боли голос звучал удивленно.
– Сирена, неужели это действительно ты?
Силы окончательно покинули Сирену. Она почувствовала странную слабость, горло свела судорога – ей казалось, что она задыхается. Сирена швырнула трубку и рухнула на кровать, зажмурив глаза и сжав рукой рот, чтобы заглушить рыдания.
Но они долго не кончались.
