Текст книги "Затмение"
Автор книги: Линн Пембертон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
11
– Очень любопытная вещица. Надо кое-что проверить, но, полагаю, – работа французских мастеров начала девятнадцатого века. Такое колье наверняка делалось для аристократической особы – возможно, даже из королевской семьи.
Саймон Джонсон держал ожерелье за застежку. Оно позвякивало в его руке, ослепительно сверкая.
Люна не могла отвести от него глаз.
– Пока мы не знаем в точности его происхождения, возникают сложности с оценкой, но думаю, что держу в руках полмиллиона фунтов. А может, и больше.
– Так много? – цифра потрясла Люну.
– Мисс Фергюссон, это старинная вещь да еще в прекрасном состоянии. Есть коллекционеры, которые заплатят любые деньги, чтобы владеть ею.
Очень бережно ювелир положил ожерелье в футляр, аккуратно выровняв камни.
– Редкой красоты украшение, одно из самых великолепных, что видел за все время работы у Кристи.
– А сколько вы здесь уже работаете?
– В следующем месяце будет двенадцать лет.
Люна глядела на его пухлое розовощекое лицо, думая, как мало похож он на своего старшего брата, красивое лицо которого, казалось, было высечено из гранита.
– Вы что, пришли сюда мальчишкой?
– Вовсе нет. Мне было семнадцать лет.
Он вновь перешел к делу.
– Мисс Фергюссон, мы могли бы поместить фотографию вашего колье в ежемесячный каталог драгоценностей. Обычно после перечисления образцов для продажи мы демонстрируем несколько раритетов. Это возбуждает интерес среди наших покупателей, а вам может помочь прояснить историю колье вашей матери.
Он глянул на календарь, висевший на стене.
– Каталог выйдет через десять дней. Он почти готов, но, думаю, нам удастся вставить еще одно фото, если, конечно, вы не захотите подождать до следующего издания.
– Я не могу ждать. Через месяц меня не будет в Лондоне – я переезжаю на Каймановы острова. В руках вашего брата банк, несомненно, функционирует отменно, но мне все же надо обрести свой дом.
– Мне очень жаль вашего отца. Крис был о нем очень высокого мнения – ему будет его очень не хватать.
Краткая речь Саймона Джонсона показалась Люне заготовленной заранее, и, пробормотав «спасибо», она снова вернулась к разговору об ожерелье.
– Не могу понять, как оно попало в руки родителей: они не были такими уж большими ценителями антиквариата, тем более ювелирных изделий. Могло колье каким-то образом оказаться в Вест-Индии? Возможно, родители приобрели его там.
Саймон немного подумал.
– Это возможно, хотя и маловероятно. Такого рода драгоценности надевают на официальные торжества или на большие балы. Я переговорю кое с кем в Париже и Лондоне и позвоню вам, как только что-то выясню.
Закрыв футляр, он вручил его Люне.
– Берегите его.
– Не беспокойтесь – я держу колье в банковском сейфе. Спасибо, Саймон. Приятно было с вами познакомиться.
Люна слегка наклонила голову.
– Мне тоже. Поверьте, я получил большое наслаждение. Не каждый день видишь такую красоту. Мне почему-то кажется, что это очень важная находка.
– Николас, дорогой, ты видел каталог «Кристи» за этот месяц?
У Николаса хватало других забот – ему некогда было думать об антиквариате, но он добродушно и терпеливо ответил матери:
– Нет, мама, не видел. Только не говори, что тебе понравился какой-нибудь образец севрского фарфора – у тебя от него ломится дом.
Мать издала глубокий вздох.
– К фарфору это не имеет никакого отношения. Дело гораздо более интересное. Слушай… – Она открыла каталог на нужной странице: – Ты слушаешь, Николас?
– Да, мама, – вздохнул он, думая о своем.
– «Старинное колье исключительной ценности. Франция, приблизительно начало 1809 года, предположительно заказано Наполеоном для императрицы Жозефины. Колье в прекрасном состоянии, двадцать пять безупречных бриллиантов, изумрудов…»
– Очень интересно, мама, но мне-то что до всего этого?
– Не рычи на меня, – возмутилась мать. – Я только хочу сказать, что это колье как две капли воды похоже на то, которое Сирена потеряла в Порт-Антонио. Я сразу узнала – его ни с чем не спутаешь.
– Что? – взвился Николас. – Ты уверена?
– Так же, как и в том, что тебя зовут Николас Эдвард Фрейзер-Уэст.
Николас дал слово матери связаться с ней после того, как наведет справки у «Кристи», потом позвонил домой и услышал от экономки, что Сирены не будет до вечера. Он еле заставил себя следить за ходом совещания и был очень доволен, когда стороны довольно быстро пришли к соглашению. Взяв такси, Николас помчался на Оулд-Бромтон-роуд, где потребовал, чтобы его проводили к Эндрю Бромфилду, директору «Кристи», с которым однажды встречался.
Но Бромфилд находился в отпуске, и Николас добрую четверть часа пытался найти кого-нибудь, кто мог бы дать разъяснение по поводу «Колье императрицы», как назвали драгоценность в каталоге.
Наконец его проводила к Саймону Джонсону, который в этот момент был поглощен описанием бриллиантовой диадемы.
– Моя фамилия – Фрейзер-Уэст. Я увидел в вашем каталоге вот это украшение.
Помахав каталогом у носа Саймона, чтобы привлечь его внимание, Николас указал на фото.
– Колье принадлежит моей жене, леди Сирене Уэст, оно перешло к ней после смерти ее бабушки.
Саймон наконец оторвался от целиком поглощавшего его занятия.
– Вы можете документально подтвердить это заявление, сэр?
– Несомненно. Сохранились фотографии моей жены в день нашей свадьбы – тогда на ней было это колье. Говорю вам – это оно!
Николас перешел к объяснениям.
– Колье пропало во время нашего пребывания на Ямайке около двадцати пяти лет назад. Я был против того, чтобы жена его надевала. Видите ли, нас пригласили на костюмированный бал в Порт-Антонио, и жена решила появиться на нем в наряде французской куртизанки. Моя жена, должен сказать, не представляла себе истинной ценности колье, она была уверена, что это хорошая подделка.
– О подделке не может быть и речи. Думаю, сэр, нам лучше перейти в другое место.
Саймон увел Николаса из выставочного зала. Только оказавшись в своем кабинете один на один с лордом, Саймон заговорил:
– Владелец колье принес его нам две недели назад для установления его истинной ценности. На застежке мне удалось обнаружить знак ювелира. Я провел небольшое изыскание и установил, что колье изготовлено известным французским мастером Этьеном Нито в начале 1800-х для императрицы Жозефины. После революции Нито с сыновьями занимались тем, что меняли оправы на драгоценностях французских королей, а то и основательно переделывали их. Думаю, так и возникло это колье. Оно в прекрасном состоянии, необычной формы и представляет большую художественную и историческую ценность.
– Мы с женой и понятия не имели, каким сокровищем владеем. Иначе не взяли бы с собой в Вест-Индию. Как вы понимаете, я хотел бы знать имя его нынешнего владельца.
– Но, лорд Фрейзер-Уэст, я не вправе назвать его.
– А почему? Колье явно похитили на балу – других объяснений нет.
– К сожалению, одного вашего слова мало, сэр. Вам придется навестить нас еще раз – с доказательствами, что колье находилось в собственности вашей жены. Тогда можно будет продолжить расследование.
– Послушайте, молодой человек, я говорю правду. Скажите, кто принес вам колье, и я сам с ним разберусь. Возможно, он ни в чем не виноват и приобрел его по случаю. Эндрю Бромфилд – друг моего покойного отца, он одобрит, если вы поделитесь со мной информацией.
Но Саймон был непоколебим.
– Мистер Бромфилд вернется через два дня, сэр. Почему бы вам не обратиться непосредственно к нему?
Удостоверившись, что он только зря теряет время, Николас решил пойти другим путем. Покинув «Кристи», он вернулся в офис и задумался, как поскорее разыскать владельца колье. Ему пришла мысль дать объявление в «Таймс», но, поразмыслив, он отказался от нее, предпочтя дождаться возвращения Эндрю Бромфилда.
Но так долго ждать ему не пришлось. В тот же день позвонила Люна Фергюссон, располагавшая, по ее словам, информацией о колье. Они договорились о встрече в шесть вечера в коктейль-холле «Савой». Николас приехал с небольшим опозданием и заказал себе джин с тоником. Почти тут же появилась Люна.
– Добрый вечер, мисс Фергюссон, – приветствовал Люну Николас.
– Привет, Николас, – весело отозвалась она, вызвав в нем раздражение тем, что назвала его по имени.
Бросив в рот несколько орешков, Люна, не переставая жевать, заказала у бармена диетическую кока-колу. Николаса покоробила небрежность ее манер – сказывается обучение в американской школе, подумал он.
– Значит, вы располагаете информацией о колье? А откуда вы узнали, что оно меня интересует? – спросил Николас у девушки, когда она села рядом.
– Мне позвонил Саймон Джонсон из «Кристи». Видите ли, колье принадлежит мне.
В глазах Николаса Люна прочла сначала удивление, а затем нечто вроде презрительного понимания.
– А мистер Джонсон сказал вам, что колье являлось собственностью моей жены – до того, как пропало после бала на Ямайке?
Теперь пришло время изумиться Люне, и она не скрывала своего удивления.
– Нет, не сказал. Только упомянул, что вы кое-что знаете о колье, и это может помочь в моем расследовании.
– А что за расследование, позвольте полюбопытствовать?
– Колье оставила мне покойная мать с пожеланием, чтобы я надела его в день моей свадьбы. Не зная, как попала к ней эта драгоценность, я была заинтригована и решила навести об этом справки.
Николас глотнул джин.
– Не сомневаюсь, что его украли, мисс Фергюссон. Украли на костюмированном балу, на котором моя жена была в нем. – Он выдержал паузу, чтобы она лучше прочувствовала смысл его последующих слов. – Ваш отец тоже был на этом балу.
Люна повысила голос.
– Да как вы смеете предполагать, что отец имеет какое-то отношение к этой краже?! Он был кристально честным человеком.
Николас удивленно вскинул на нее глаза:
– Был?
Люну била дрожь.
– Да. Он умер – не прошло еще и месяца.
Николас побледнел:
– Я не знал этого. Но все равно – не надо повышать голос, моя юная леди.
– Как бы не так! – огрызнулась Люна.
Николас смущено кашлянул, украдкой оглядывая бар – нет ли здесь кого из знакомых.
– Повторяю – как смеете вы намекать, что мой отец участвовал в преступлении? Какие у вас есть доказательства?
– Никаких. Но у него была возможность и мотив.
– Какой еще мотив? – взвилась Люна.
– Деньги, – спокойно ответил Николас.
– Деньги! Почему же он в таком случае не продал его?
Она больше не могла сдерживаться и перешла на крик – несколько человек с любопытством смотрели в их сторону.
Николас поднялся:
– Я отказываюсь продолжать разговор в таком тоне. Возьмите себя в руки, мисс Фергюссон. Криком вы ничего не добьетесь.
Он был прав, и она это знала, но ничего не могла с собой поделать. Этот лорд зашел слишком далеко. Охваченная гневом, Люна стояла перед ним, расставив ноги и покусывая нижнюю губу.
– Мой отец не был преступником, лорд Фрейзер-Уэст. Он был хорошим, честным и добрым человеком. Я пока еще не знаю, как колье попало в нашу семью, но обязательно это выясню. Одно мне ясно – он не крал его.
– Как можете вы быть уверены? Откуда вам знать, каким был отец до вашего рождения? А может, ваша мать украла колье? Она тоже была на балу.
Кока-кола залила Николасу висок и брызнула в глаза. Отфыркиваясь, он искал платок, а Люна тем временем испепеляла его взглядом.
– Мы еще поборемся, лорд Фрейзер-Уэст. На деньги мне наплевать, но честное имя моей семьи марать вам я не позволю.
Утираясь, Николас открыл было рот, чтобы возразить, но Люна уже повернулась на каблучках и быстро вышла из бара. Николас с большим достоинством допил свой джин и величественно покинул «Савой». Он попросил Хосе ехать прямо домой и очень обрадовался, когда еще издали, при повороте на Пелхэм-Кресент, увидел свет в гостиной своего дома. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он услышал голос Люсинды и вошел в гостиную с каталогом «Кристи» в руке.
– Добрый вечер, дорогой, – приветствовала его Сирена, подставляя лоб для поцелуя. Привставшая с дивана Люсинда нежно расцеловала его в обе щеки.
– Как там поживает мой внук?
Он окинул взглядом ее округлившуюся талию, думая, что дочь выглядит неважно. Беременность не шла ей на пользу.
– Отлично. Сегодня прошла обследование – все идет хорошо. – Она скрестила пальцы на обеих руках. – Тьфу-тьфу, но меня уже три дня не тошнит.
– Прекрасные новости, дорогая. А то у тебя был совсем несчастный вид. Мы с мамой очень беспокоились о тебе.
– Папочка, мне уже не восемь лет.
Сирена, поднявшись, направилась к столику с напитками:
– Боюсь, он об этом не догадывается. И будет всегда считать тебя своей маленькой дочкой – что бы ни случилось.
Сирена внимательно посмотрела на Николаса – вид у мужа был озабоченный, брови нахмурены.
– Выпьешь что-нибудь, дорогой?
– Нет, спасибо. Я выпил немного джина в «Савое».
Николас листал каталог, пока не нашел нужной страницы.
– Сирена, мне нужно кое-что показать тебе.
Поднявшись с ручки кресла, Сирена передала Люсинде содовую, а сама бросила небрежный взгляд на каталог в руках Николаса. Но когда она узнала колье… колье Люны… у нее застучало в висках и от приступа нервного тика задергался глаз.
Сирена в очередной раз пожалела о своем опрометчивом поступке. Твои грехи найдут тебя повсюду, вспомнилось ей.
– Это мое колье. Я потеряла его на Ямайке.
– Совершенно верно. Оно, оказывается, стоит целое состояние. Антикварная редкость. Вот, прочти.
Николас передал жене каталог, похлопав рукой по фотографии.
– Никогда не догадаешься, кто теперь его владелец.
Сирена с трудом изобразила на лице удивление, когда Николас объявил:
– Люна Фергюссон! Представь себе – дочь Ройоля Фергюссона! Должно быть, он-то и украл колье.
– Не может быть, Николас. Откуда тебе известно, что колье находится у этой девушки – как ее там зовут?
– Люна Фергюссон, – произнесла Люсинда с неприязнью – перед ее глазами возник Райен, не сводящий на банкете взгляда с экзотической красавицы.
– Я только что встречался с ней, – ответил жене Николас.
Он еще не совсем опомнился от потрясения, вызванного эмоциональным всплеском Люны.
– Очень странная девица – с норовом, и абсолютно убеждена в невинности отца. Но чего бы мне ни стоило, я докопаюсь до правды.
Сирену затрясло от страха. В комнате было тепло, а ее бил озноб.
– А мне кажется, Люна права: Ройоль Фергюссон был честным человеком. Он многое успел сделать в своей жизни, но воровства, думаю, среди его деяний не было.
Люсинда не обратила внимания, что мать говорит о Ройоле Фергюссоне в прошедшем времени, но Николас обратил. Откуда Сирена могла знать о смерти этого человека? Он уже собрался спросить ее об этом, но тут зазвонил телефон.
– Наверное, Рейчел – я жду ее звонка, – быстро проговорила Сирена, скрываясь в кабинете, прежде чем муж успел открыть рот.
Звонила не Рейчел, а Райен. Обменявшись с будущим зятем любезностями, Сирена подозвала к телефону дочь. Радостная Люсинда бросилась в кабинет, вырывая у матери трубку.
– Райен! Как ты?
Поднимаясь к себе по лестнице, Сирена слышала щебетание Люсинды, рассказывающей Райену новости про ребенка. Сирена еле переставляла ноги – последние события подкосили ее. Но ради дочерей ей нужно собрать всю свою волю, не раскисать и как-то все уладить.
Спустя два дня Люна обнаружила на своем столе заказную бандероль от Криса Джонсона, зная, что там найдет, еще до того, как ее распечатала.
Люна позвонила Крису сразу же после бурного разговора с Николасом, спрашивая, не упоминал ли отец при нем Фрейзер-Уэстов и не рассказывал ли о знакомстве с ними на Ямайке. Ответ застал ее врасплох. Оказалось, что лорд Фрейзер-Уэст более десяти лет являлся клиентом банка. Крис предупредил ее, что лорд – очень сложный человек, с ним надо вести себя предельно осторожно.
Распечатав бандероль, Люна раскрыла находившуюся там папку. В левом углу – название компании с сопутствующим кодовым номером. – Халсиен… 4125, – прочитала она вслух. Дальше читала уже про себя. Выяснилось, что первоначально Николас Фрейзер-Уэст поместил в банк три миллиона долларов наличными, создав при банке отца в 1980 году свою офшорную компанию. На протяжении последующих лет в банк шли постоянные поступления. Все они, как заметила Люна, переводились с одного счета банка «Меркуриал» в Бейруте.
Она позвонила на Большой Кайман.
– Привет, Крис. Это Люна.
– Как ты там? – спросил он.
– Все хорошо. Хочу попросить тебя об одной услуге. Свяжись с банком «Меркуриал» в Бейруте – постарайся выяснить у них все, что можно, о счете 809 422 411.
– С этого счета шли переводы для «Халсиена».
– Точно. Пожалуйста, узнай, что сможешь, и дай мне поскорее знать.
– Будет сделано. Кстати, сегодня я получил факс от Фрейзер-Уэста. Он собирается навестить нас на следующей неделе – осталось не так много времени. Будь осторожна, Люна. Ты меня поняла?
– Не волнуйся.
Повесив трубку, она, тут же позабыв о его наставлениях, погрузилась в раздумья.
Люна сидела в офисе допоздна, дожидаясь ответа Криса. Каждые несколько минут она нетерпеливо подходила к факсу и ушла с работы только около восьми часов.
Оказавшись в своей квартире, она сразу же заметила мигание автоответчика и включила запись, надеясь услышать голос Криса. Звонил, однако, его брат, просивший связаться с ним немедленно, как только она придет домой. Он оставил домашний номер, который Люна тут же переписала в блокнот, а потом сразу же позвонила.
– Вот черт! – выругалась она, услышав автоответчик. На этот раз оставила сообщение она и, положив трубку, отключила свой автоответчик.
И тут же от неожиданности подпрыгнула – почти мгновенно раздался резкий звонок.
– Привет, Люна. Это Крис. Прости, что не позвонил раньше, но информацию получил только что. Счет принадлежит некоему Набилу Хури, он ливанец, но живет в Париже. Надеюсь, тебе эти сведения помогут.
– Мне это пока ничего не говорит, но, думаю, Фрейзер-Уэсту говорит многое. Спасибо, Крис. – Он опять взялся за свои предостережения. – Не беспокойся за меня, Крис. Я уже большая девочка и могу постоять за себя.
– Я все равно буду за тебя волноваться – знай это. Если что понадобится – сразу звони.
Люна относилась к Крису как к старшему брату – он всегда был рядом, еще с детства. Но сейчас в интонации его голоса она почувствовала нечто большее, чем забота старшего товарища. Конечно, ничего нельзя знать наверняка, но сейчас ей вдруг отчетливо подумалось, что Крис влюблен в нее.
На следующее утро в семь тридцать ее разбудил настойчивый телефонный звонок. Сняв трубку, она услышала голос Саймона Джонсона.
– Хочу, чтобы вы знали, мисс Фергюссон, – лорд Фрейзер-Уэст собирается возбудить уголовное дело. Он заявляет, что представит доказательства кражи колье, бросая тень подозрения на ваших отца и мать. Дело, боюсь, уходит из моих рук. – В его голосе послышалось облегчение. – Если вам будут нужны какие-нибудь пояснения, звоните мистеру Бромфилду, нашему боссу. Но должен вас предупредить, он друг семьи Фрейзер-Уэст.
– Спасибо за предупреждение, Саймон. Ценю ваше внимание.
– Чего уж там. Желаю удачи.
– Думаю, она мне понадобится, – уныло проговорила Люна и, попрощавшись, положила трубку и встала с постели.
Быстро приняв душ, надела полосатые спортивные брючки и белую футболку. Проходя через холл, подобрала газету, положила ее на обеденный стол и пошла на кухню, где сварила крепкий кофе и приготовила два бутерброда – много масла и черносмородиновый джем. За время пребывания в Англии Люна полюбила консервированные фрукты. Сидя за столом, она могла любоваться видом из окна. Но вскоре по стеклу застучали редкие капли дождя – над потемневшей Темзой нависли зловещие черные тучи. Люне не мог не вспомниться по контрасту родной остров – Большой Кайман. Как приятно там завтракать на террасе отцовского дома: ярко светит солнце, а с моря дует приятный освежающий ветерок. Вот уж о чем она не будет скучать, покинув Лондон, так это о здешнем жутком климате. Особенно бесила Люну полная непредсказуемость лондонской погоды. Надкусив бутерброд, она бросила взгляд на заголовки «Таймс».
«Сэр Джереми Грей отрицает предъявленные ему обвинения в коррупции и взяточничестве».
Она машинально продолжала читать статью – без особого интереса, только чтобы хоть ненадолго отвлечься от собственных проблем. В статье говорилось, что у сэра Джереми Грея, министра труда и промышленности, на протяжении года продолжался роман с Надей Микаэлис, бывшей одновременно любовницей другого мужчины по имени… Люна чуть не подавилась, прочитав его… Набил Хури. Полиция разыскивала Набила Хури, чтобы допросить, – его обвиняли в подкупе высоких должностных лиц. С газетной фотографии на Люну смотрел высокий красивый брюнет, в котором можно предположить наличие индийской крови, на самом же деле он был наполовину иранцем. На другой фотографии расположился в кругу семьи сэр Джереми в саду своего загородного дома – на фоне роскошных азалий. Он называл всю эту историю блефом и утверждал, что никогда не слышал ни о Наде, ни о Набиле Хури.
Высокомерное лицо пэра, лицо человека, уверенного в своем превосходстве, напомнило Люне о лорде Фрейзер-Уэсте.
– Что с тобой, Сирена, дорогая? У тебя такой вид, будто ты увидела привидение.
Николас застал жену за чтением утренней газеты.
Она молча протянула ему газету, внимательно следя за реакцией мужа. Увидев заголовки, Николас побледнел.
Читая статью, он постоянно моргал, а потом с видимым отвращением швырнул газету на диван, презрительно хмыкнув.
– Не верю ни единому слову!
Бурное негодование мужа не смогло скрыть от Сирены его испуга.
– Правда, Николас?
– Ну конечно. Дикая чушь. Джереми счастлив в браке. Он дорожит семьей и никогда не стал бы якшаться с такой потаскушкой.
Николас показал на снимок женщины.
– Думаю, его пленило как раз то, что она «потаскушка», – предположила Сирена.
– Что ты такое плетешь?
– Не притворяйся, Николас. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Таких, как Джереми, тянет на «потаскушек», как кота – на сало.
– Не думаю, что Джереми таков, – упорствовал Николас.
– Все весьма стереотипно: принадлежит к верхушке общества, подавленные детские инстинкты, частные школы, брак по расчету, некрасивая жена. Тут и говорить нечего. Журналисты разделают его под орех.
Она вздохнула.
– Мне кажется, ты знаешь намного больше о сэре Джереми Грее и Набиле Хури, чем говоришь. Помнится, Набил был твоим близким другом в Итоне.
– Опомнись, Сирена! О чем ты? Как всегда, делаешь из мухи слона. Я уже много лет не видел Набила. Последний раз это было на нашей свадьбе.
– Ты лжешь, Николас.
Он покраснел от гнева:
– Как ты смеешь обвинять меня во лжи?
Сирена посмотрела мужу прямо в глаза:
– Смею, потому что знаю правду.
Когда она заговорила вновь, в ее голосе звучало предостережение.
– Я никому ничего не скажу, Николас, но постарайся сделать все, чтобы твое имя не полоскали газеты. – Муж молчал, и Сирена продолжила с еще большим пылом: – Предупреждаю тебя – будь осторожен. Дыма без огня не бывает, и если уж журналисты положили свои грязные лапы на что-нибудь, то просто так не отпустят. Им нужно, чтобы пролилось побольше крови. Не знаю, в чем конкретно ты замешан, но сделай все, чтобы об этом не пронюхали.
По озабоченному выражению лица мужа Сирена поняла, что до него дошла серьезность ее слов. Он молча вышел из комнаты. Сначала пошел наверх, к себе, но через некоторое время она услышала, как за ним захлопнулась наружная дверь.
Николас поехал прямо в офис и там, запершись в своем кабинете, уничтожил всю документацию, где упоминались имена Набила Хури или Джереми Грея. Так же поступил он с корреспонденцией, связанной с его офшорными счетами и компаниями на Каймановых островах. Удовлетворенный результатом, он позвонил Джереми Грею, на том конце провода был включен автоответчик. Николас с проклятиями швырнул трубку, не понимая, почему Джереми до сих пор не связался с ним. Потом набрал номер Набила, которого не видел уже несколько недель.
Тоже безуспешно. Не желая оставлять никаких следов, Николас собрал все клочки в пластиковый пакет, который выбросил в мусорный ящик отеля «Хилтон», и только после этого вернулся в свой офис.
В тот же вечер Николасу позвонили из телефона-автомата.
– Сирена, дорогая… Это Джереми Грей. Как вы?
– Как ты? Сейчас это более актуально.
– У меня все хорошо – лучше не бывает. Не верь всему, что читаешь обо мне в газетах.
– Обычно я и не верю, но обвинения, выдвинутые этой женщиной, просто чудовищны.
– Они абсурдны, Сирена. Никогда прежде ее не видел. Я уже возбудил судебное дело по обвинению в клевете, – торопливо объяснял Джереми.
– Надеюсь, скоро все уладится, – сказала Сирена с большей убежденностью, чем чувствовала на самом деле. – Сейчас позову Николаса.
Нажав кнопку перевода звонка на другой аппарат, она, выйдя на лестницу, крикнула Николасу, работавшему в кабинете, чтобы он снял трубку, а сама быстро побежала в гостиную, где стоял параллельный телефон. Поднеся трубку к уху, она услышала голос Джереми.
– Не волнуйся, дружище, я все держу под контролем. Набил уехал в далекое путешествие, а о женщине позаботятся.
– Что ты имеешь в виду? – прошептал Николас.
Сирена почти физически ощущала страх мужа.
– То, что она откажется от той чепухи, что наболтала журналистам. Повторяю – все под контролем, и я не хочу, чтобы ты беспокоился по пустякам.
Последовала долгая пауза, а затем в трубке вновь зазвучал ровный голос Джереми, в котором, однако, смутно ощущалась тревога.
– Но все же нужна крайняя осторожность. Думаю, ты сам понимаешь. Я знаю, что могу положиться на твое благоразумие, Николас.
– Несомненно.
– Я так и думал. Дам тебе знать, как будут развиваться события; тебе же советую мне не звонить, пока все не разрешится.
– Понимаю.
Джереми положил трубку. Воцарилась тишина. Сирена ждала, что Николас тоже повесит трубку, и боялась дышать.
– Сирена, ты здесь?
Она вздрогнула, услышав в трубке голос мужа.
– Да, – тихо ответила она.
– Оставайся там – я сейчас приду к тебе.
На лестнице раздались шаги, потом дверь распахнулась, и в гостиную вошел Николас.
– Николас, прости меня… я подслушивала… но мне надо было знать…
Не обращая внимания на жену, Николас ходил взад-вперед по комнате. Ходил, как ходит загнанный зверь. Когда он наконец остановился, Сирена увидела, что муж близок к истерике.
– Как говорят в кино, Николас, пора положить карты на стол. Давай сядем и поговорим наконец по душам.
