Текст книги "Город Бесконечной Ночи (ЛП)"

Автор книги: Линкольн Чайлд

Соавторы: Дуглас Престон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

ГОРОД БЕСКОНЕЧНОЙ НОЧИ

Дуглас Престон, Линкольн Чайлд

Город бесконечной ночи

Линкольн Чайлд посвящает эту книгу своей жене, Лучии.

Дуглас Престон посвящает эту книгу Майклу Гэмблу и Шерри Касман.

1

Убрав руки в карманы, Джейкоб быстро шел впереди своего младшего брата, и на морозном декабрьском воздухе его учащенное дыхание мгновенно превращалось в клубы пара. Его брат Райан нес упаковку яиц, которую они только что купили в соседнем гастрономе на деньги, украденные Джейкобом из кошелька своей матери.

– Во-первых, потому что этот старик – настоящий засранец, – увещевал Джейкоб брата. – Во-вторых, потому что он расистский урод. Он накричал на семью Нгуен и назвал их «отбросами» – помнишь?

– Да, но...

– В-третьих, потому что в Кливленде он встал передо мной в очереди и наорал на меня, когда я сказал, что это несправедливо. Ты ведь и это помнишь?

– Конечно. Но...

– В-четвертых, он развешивает на своем дворе все эти глупые политические плакаты. И помнишь, как он облил Фостера из поливочного шланга только за то, что тот пересек границу его участка?

– Да, но...

– «Но» – что?– Джейкоб остановился посреди улицы и взглянул на своего младшего брата.

– Что, если у него есть пистолет?

– Он не будет стрелять в двух детей! Да и в любом случае, мы уйдем до того, как этот сумасшедший старый придурок поймет, что произошло.

– А вдруг он из мафии...

– Мафии? С фамилией Баскомб? Ага, как же! Если бы он носил фамилию Гаргульо или Тарталья, мы бы не стали этого делать. А так… он просто обычный старый пердун, которому надо преподать урок, – охваченный внезапным подозрением, Джейкоб вдруг уставился на Райана. – Ты же не собираешься бросить меня, верно?

– Нет, конечно.

– Тогда ладно. Пошли.

Джейкоб повернул за угол и пошел по 84-й Авеню, тут же свернув направо, на 122-ю улицу. Тут он замедлился, легко зашагав по тротуару, словно он всего лишь вышел на вечернюю прогулку. Украшенная Рождественскими огнями улица в основном была застроена частными домами и дуплексами, типичными для жилого квартала Куинс.

Джейкоб пошел еще медленнее.

– Только посмотри на дом этого старикашки! – сказал он брату. – У него темно, как в могиле. Он единственный, у которого нет света. Он как будто какой-то Гринч[1]1
  Ссылка на персонажа книги американского детского писателя Доктора Сьюза (Теодора Зойса Гейзеля) «Как Гринч украл Рождество». В этой книге Гринч – вредный, ворчливый пещерный зеленый монстр с сердцем «в два раза меньше», который живет на крутой снежной горе к северу от веселого и дружелюбного городка Хлопушки со своим псом Дружком. Каждый год во время Рождества ненависть Гринча к счастливым жителям росла все больше и больше, и однажды он решил сорвать праздник. Переодевшись в Санта-Клауса, он пробирался в дома горожан и крал их подарки, еду и украшения.


[Закрыть].

Нужный им дом располагался в дальнем конце улицы. Фонари, льющие свет сквозь голые ветки деревьев, накрывали мерзлую землю паутиной теней.

– О'кей, вот, как мы поступим: прикинемся, что просто гуляем, как будто ничего не происходит. Потом ты откроешь коробку, мы разобьем кучу яиц об его машину, затем выбросим ее за углом и, как ни в чем не бывало, продолжим идти своей дорогой.

– Он все равно узнает, что это мы.

– Ты шутишь? Ночью? Да и потом – все соседские дети ненавидят его. Большинство взрослых тоже. Все его ненавидят.

– Что, если он погонится за нами?

– Этот старик? Да у него уже через семь секунд случится сердечный приступ, – засмеялся Джейкоб. – Как только эти яйца разобьются о его машину, они сразу же замерзнут. Готов поспорить, что ему придется намыливать ее раз десять, чтобы отмыть!

Продолжая двигаться по тротуару, Джейкоб подошел к дому и осторожно двинулся дальше. Он заметил голубоватое свечение в панорамном окне двухуровневого фермерского дома – Баскомб смотрел телевизор.

– Кто-то едет! – прошипел Джейкоб.

Братья успели спрятаться за кустами аккурат перед тем, как незнакомый автомобиль повернул за угол и проехал по улице, освещая фарами все на своем пути. Как только водитель скрылся из виду, Джейкоб почувствовал, что его сердце бешено колотится в груди. Райан вдруг запаниковал:

– Может, нам не стоит...

– Заткнись!

Джейкоб вышел из-за кустов. Улица, к несчастью, была освещена лучше, чем ему хотелось бы: источниками света служили не только фонари, но и рождественские украшения – светящиеся Санты, олени и ясли на лужайках перед домами. Что ж, по крайней мере, участок Баскомба выглядел немного темнее, чем соседние.

Братья начали очень медленно приближаться к нужному дому, держась в тени стоящих вдоль улицы припаркованных автомобилей. Машина Баскомба – зеленый «Плимут Фурия», 71-го года, который он полировал каждое воскресение – стояла на подъездной дорожке и была припаркована совсем рядом с домом. Как только Джейкоб шагнул к ней, он тут же заметил хрупкую фигуру старика, сидящего в кресле-качалке и смотрящего на гигантский экран телевизора.

– Стой. Он здесь, рядом. Натяни шапку пониже. Накинь капюшон. И шарф.

Мальчишки поправляли одежду, пока не сочли свою маскировку достаточной. Затем они затаились в темноте и стали ждать нужного момента между машиной и большим кустом. Время текло медленно.

– Мне холодно, – пожаловался Райан.

– Заткнись, – одернул его брат.

Они продолжили терпеливо ждать подходящего момента. Джейкоб не свершать свою месть, пока старик сидит в кресле – это было слишком рискованно: все, что ему нужно было сделать, чтобы увидеть их, это встать и повернуться. Им придется дождаться, пока он уйдет.

– А вдруг нам придется прождать здесь всю ночь?

– Просто заткнись.

И тут старик встал. Его бородатое лицо и тощая фигура попали в зону освещения голубого экрана телевизора, когда он прошел мимо него, направившись на кухню.

– Пошли!

Джейкоб подбежал к машине, и Райан последовал за ним.

– Ну же, открывай!

Райан открыл коробку с яйцами, и Джейкоб взял одно. Нерешительно Райан сделал то же самое. Джейкоб бросил свое яйцо, которое оставило смачный отпечаток на лобовом стекле, затем еще пару – одно за другим. Лишь после этого Райан, наконец-то, бросил свое. Шесть, семь, восемь – они быстро опустошили всю коробку, целясь в лобовое стекло, капот, крышу, двери – в спешке бросая по паре штук...

– Какого черта! – раздался рев, и Баскомб возник из боковой двери, направившись к мальчишкам быстрым шагом с высоко поднятой бейсбольной битой в руке.

Сердце Джейкоба перевернулось в груди.

– Беги! – закричал он брату.

Бросив коробку, Райан развернулся, приготовился бежать, но поскользнулся на льду и упал.

– Дерьмо!

Джейкоб повернулся, схватил Райана за куртку и рывком поднял его на ноги. За это время Баскомб с поднятой битой почти до них добрался.

Они вылетели с подъездной дорожки на улицу и помчались так, как будто за ними гналась свора адских псов. Баскомб преследовал их, и, к удивлению Джейкоба, у него так и не случился сердечный приступ. Более того – старик оказался необычайно быстрым, и вероятность, что он их догонит, теперь не казалась такой уж мизерной. Райан начал хныкать.

– Вы, дрянные дети, я размозжу вам головы! – кричал позади них Баскомб.

Джейкоб обогнул угол, следуя по Хиллсайд мимо нескольких закрытых магазинов и бейсбольных площадок, Райан бежал прямо за ним. Несмотря на то, что они мчались со всей возможной скоростью, старый ублюдок продолжал гнаться за ними, угрожая и размахивая своей бейсбольной битой. Но, в конце концов, он видимо, стал задыхаться и понемногу отставать. Братья повернули на другую улицу. Впереди Джейкоб увидел старую закрытую автостоянку, окруженную проволочным забором, где следующей весной собирались построить многоквартирные дома. Не так давно несколько детей проделали в заборе лаз. Он нырнул в него и пополз дальше, Райан от него не отставал. Теперь Баскомб действительно остался далеко позади, хотя его угрозы все еще разносились эхом по воздуху.

За автостоянкой раскинулась промышленная зона с несколькими ветхими зданиями. Джейкоб осмотрел ближайший гараж с расслоившейся деревянной дверью и разбитым окном. Баскомб теперь окончательно скрылся из виду. Возможно, он остался за забором, но у Джейкоба было ощущение, что старый пердун все еще преследует их. Им нужно было найти место, где спрятаться.

Он подергал дверь гаража: заперто. Осторожно, он просунул руку в разбитое окно, нащупал ручку, повернул ее изнутри, и дверь поддалась.

Джейкоб проник внутрь, Райан вошел вслед за ним, а затем – осторожно и тихо – закрыл дверь и повернул затвор.

Братья замерли в темноте, пытаясь отдышаться и сохранить при этом тишину. Джейкоб чувствовал, что его легкие вот-вот взорвутся.

– Мерзкие дети! – слышали они приглушенные крики, доносящиеся до них явно издалека. – Сейчас я надеру вам задницы!

В гараже было темно, и он казался пустым, за исключением осколков стекла на полу. Взяв Райана за руку, Джейкоб двинулся во мрак. На всякий случай им нужно было найти место, где можно было спрятаться на случай, если старик Баскомб догадается, что их надо искать здесь. Казалось, что сумасшедший старый простофиля действительно вознамерился избить их битой. Как только глаза Джейкоба адаптировались к темноте, он увидел у дальней стены кучу листьев – большую кучу. Он потянул Райана по направлению к ней, немного разрыл листья, лег на их мягкую поверхность и, орудуя руками, принялся нагребать листья на себя и своего брата.

Прошла минута. Затем другая. От Баскомба больше не доносилось никаких криков – вокруг стояла полная тишина. Постепенно Джейкоб восстановил дыхание и уверенность. Через несколько минут он начал хихикать.

– Слюнявый старый ублюдок, мы хорошо его проучили.

Райан ничего не ответил.

– Ты видел его? Как он гнался за нами в этой своей пижаме! Надеюсь, что его член замерз и отвалился.

– Ты думаешь, он видел наши лица? – дрожащим голосом спросил Райан.

– В шапках, шарфах и капюшонах? Нет, конечно, – он снова усмехнулся. – Я готов поспорить, что те яйца насмерть примерзли к его машине.

И тут Райан впервые рассмеялся.

– «Мерзкие дети, сейчас я надеру вам задницы!» – произнес он, подражая высокому хриплому голосу старика, с явным акцентом жителя Куинс.

Они продолжали смеяться, пока выбирались из кучи листьев и отбрасывали их. Затем Джейкоб громко втянул носом воздух.

– Ты пернул!

– Нет!

– А я говорю да!

– Нет! Тот, кто унюхал, тот и навонял!

Джейкоб замер, все еще принюхиваясь.

– Что же тогда это за запах?

– Это не пердеж. Это... это какая-то гадость.

– Ты прав. Это, похоже... даже не знаю… на гниющие отбросы или что-то в этом роде.

Испытывая отвращение, Джейкоб шагнул к листьям и вдруг обо что-то споткнулся. Он протянул руку, намереваясь потрогать и понять что это, и вместо лиственной поверхности, в которой он только что прятался, он ощутил, что под его пальцами кто-то тихо вздохнул, и мерзкое зловоние – в сто раз хуже, чем было – внезапно окутало их. Он отшатнулся и, сделав пару шагов назад, услышал слова Райана:

– Смотри, там чья-то рука...

2

Лейтенант убойного отдела Винсент д’Агоста стоял в свете прожекторов возле гаража в Кью-Гарденс, Куинс, наблюдая за работой подразделения криминалистов на месте преступления. Он был не в духе, потому что его вызвали так поздно ночью – как раз перед его выходными. О трупе сообщили в 23:38 – всего двадцать две минуты, и звонок поступил бы к лейтенанту Паркхерсту.

Он вздохнул. Это дело обещало быть грязным: жертва – обезглавленная молодая женщина. Лейтенант уже представлял себе возможные заголовки таблоидов, что-то типа: «НАЙДЕНО ТЕЛО БЕЗ ГОЛОВЫ И БЕЗ ЛИФЧИКА». Такой заголовок, пожалуй, грозил стать самым известным в истории «Нью-Йорк Пост».

Джонни Карузо, руководитель отряда криминалистов, вышел из области яркого света, попутно пряча свой iPad в сумку.

– Что-нибудь нашел? – спросил д’Агоста.

– Эти проклятые листья. Я хочу сказать, попробуй найти волосы, волокна или отпечатки пальцев во всем этом беспорядке! Это все равно что искать иголку в стоге сена.

– Думаешь, убийца знал об этом?

– Нет. Если только он когда-то не работал в команде по сбору улик. Нет, думаю, в этом случае это простое совпадение.

– Голову не нашли?

– Нет. Ее отрезали точно не здесь – крови нет.

– Причина смерти?

– Одиночный выстрел в сердце. Крупнокалиберная, высокоскоростная пуля прошла навылет: вошла в спину и вышла из груди. Может быть, нам и повезет найти несколько ее фрагментов в ране, но самой пули нет. И это тоже произошло не здесь. Учитывая холод и тому подобное, наиболее вероятно, что тело оставили здесь три дня назад, может быть, четыре.

– Следы сексуального насилия?

– Никаких явных признаков этого пока не выявлено, но нам придется подождать заключения судмедэксперта, ты же знаешь, что разные…

– Понятно, – быстро перебил его д’Агоста. – Никаких документов так и не нашли?

– Ничего. Нет даже удостоверения, карманы пусты. Белая женщина, рост примерно пять футов шесть дюймов – более точно сказать трудно – чуть больше двадцати, подтянутое тело, явно занималась спортом. Одета в джинсы «Dolce& Gabbana». И ты же видел, какие на ней потрясающие кроссовки? Только глянь в Интернете. Это же «Louboutin»! Почти тысяча баксов!

Д'Агоста присвистнул.

– Тысячедолларовые кроссовки? Твою ж мать…

– Да. Богатая белая девочка. Без головы. Ты же знаешь, что это значит – ведь так, лейтенант?

Д'Агоста кивнул. СМИ прибудут сюда в любой момент. Черт, а вот и они, как будто почувствовали, что о них здесь думают: подъехал фургон «Фокс-5», следом еще один, а затем «Uber» – ни с кем-нибудь, а со старым добрым Брайсом Гарриманом, репортером «Пост», вышагивающим так, как будто он был самим мистером Пулитцером[2]2
  Джозеф Пулитцер – американский издатель и журналист, родоначальник жанра «желтая пресса». Его имя носит высшая журналистская премия в США, присуждаемая за страсть к точности, приверженность человеческим интересам, предоставление аудитории развлечения и удовлетворение любознательности.


[Закрыть].

– Господи.

Д'Агоста схватился за рацию, чтобы вызвать пресс-секретаря, но Чанг уже прибыл к полицейским ограждениям и начал делать заявление своим обычным ровным тоном.

Карузо проигнорировал нарастающий хор голосов, доносящийся из-за баррикад, и продолжил, как ни в чем не бывало.

– Мы работаем над установлением личности, просматриваем базы данных пропавших без вести, проверяем отпечатки пальцев – полный стандартный набор.

– Я сомневаюсь, что вы найдете совпадение.

– Ничего нельзя знать наверняка. Такая девушка… все могло быть, знаешь. Кокаин, мет… Есть вероятность, что она даже была элитной проституткой – все возможно.

Д'Агоста снова кивнул. Его раздражение стало постепенно ослабевать. Безусловно, это будет громким делом. Но лейтенант никогда не уклонялся от проблем и чувствовал уверенность, что выйдет из этой ситуации победителем. Если только после чего-то настолько ужасного, можно назваться победителем. Отсечение головы означало, что полицейское управление Нью-Йорка столкнулось с каким-то больным, извращенным преступником, которого, скорее всего, будет легко поймать. Если родители жертвы вдобавок были какими-нибудь богатыми или известными людьми – что было вполне вероятно – это означало, что дело обретет первый приоритет в печально известных своей медлительностью полицейских лабораториях и сумеет протиснуться через очередь других непутевых или висячих дел.

Эксперты по сбору улик работали на месте преступления скрупулезно и тщательно, как хирурги, не обращая внимания на суматоху за ограждениями. Они наклонялись то здесь, то там, переходили с места на место, как большие белые обезьяны, просеивали листья один за другим, изучали бетонный пол гаража, осматривали ручку двери, окна, снимали отпечатки с осколков стекла, валявшихся на полу – все строго по инструкции. Они действовали качественно и профессионально, и Карузо, без сомнения, был лучшим среди них всех. Криминалисты тоже чувствовали, что это выльется в большое дело. При учете недавних лабораторных скандалов они проявляли особую тщательность. И двое детей, которые нашли тело, прежде чем их отпустили к родителям, были допрошены прямо на месте. На этот раз – никаких упущений.

– Продолжайте, – сказал д’Агоста, и похлопал Карузо по плечу, перед тем, как тот направился обратно к гаражу.

Холод начинал проникать под одежду, и д’Агоста решил обойти периметр по заградительной ленте, опоясывающей старую автомобильную стоянку, чтобы удостовериться, что они не пропустили ни одну из возможных точек проникновения. Когда он вышел из освещенной зоны, вечернего света для нормального обзора было еще достаточно, но он все равно щелкнул фонарем и бодро зашагал вперед, водя им из стороны в сторону. Обойдя здание и направившись к задней части двора, он миновал кучу разбитых автомобилей и вдруг увидел кого-то, сидящего на корточках прямо около внутренней стороны ограждения. Это явно не был ни полицейский, ни кто-то из его команды: человек был одет в нелепый дутый пуховик с капюшоном, слишком большим для его головы, которая торчала, как труба дымохода.

– Эй! Вы! – д'Агоста направился к неизвестному – одна рука легла на приклад служебного пистолета, а другая сжала фонарик. – Полиция! Встать, руки вверх!

Человек поднялся, демонстрируя руки. Когда он повернулся к нему, его лицо оказалось полностью скрыто тенью мехового капюшона. Лейтенант не смог рассмотреть в этой тени ничего, кроме пары блестящих глаз.

Подходя, д’Агоста извлек свой пистолет из кобуры и прицелился.

– Какого черта вы здесь делаете? Разве вы не видели полицейское ограждение? Назовите себя!

– Мой дорогой Винсент, вы можете убрать пистолет.

Д'Агоста сразу же узнал голос. Он опустил оружие и вернул его в кобуру.

– Господи, Пендергаст, какого черта вы творите? Вы же знаете, что должны представить свои документы, прежде чем рыскать здесь.

– Если уж я вынужден здесь находиться, зачем же упускать драматическое появление? И, как видите, мне очень повезло, что именно вы случайно на меня натолкнулись.

– Да, вы правы: вам повезло. Я даже мог прострелить вам задницу.

– Как это ужасно: «прострелить мою задницу». Вы продолжаете восхищать меня своими красочными высказываниями.

Пару мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга, а затем д’Агоста снял перчатку и протянул агенту руку. В свою очередь Пендергаст снял свои черные кожаные перчатки, и они, наконец, поприветствовали друг друга рукопожатием, причем д’Агоста смог легко охватить всю кисть агента целиком – рука его була холодной, как кусок мрамора. Агент снял капюшон и открыл свое бледное лицо, его белокурые волосы были зачесаны назад, а серебристые глаза неестественно сияли в тусклом свете.

– Вы сказали, что «вынуждены здесь находиться»? – спросил д’Агоста. – Вы на задании?

– Расплачиваюсь за свои грехи, так сказать. Боюсь, на данный момент цена моих акций в Бюро резко упала. Я – как же звучало то ваше красочное выражение? «Временно в ручье дерьма».

– В ручье? Вы хотите сказать, что вы в полной куче дерьма?

– Вот именно. В куче дерьма. И даже без лопаты.

Д'Агоста покачал головой.

– Почему в этом деле участвуют федералы?

– Мой начальник – исполнительный директор Лонгстрит – выдвинул гипотезу о том, что, возможно, тело было доставлено сюда из Нью-Джерси. Пересечение границы штатов. Он считает, что здесь может быть замешана организованная преступность.

– Организованная преступность? Мы даже еще не собрали улики. Нью-Джерси? Что за бред?

– Да, Винсент, я тоже полагаю, что это выдумки. Все это явно делается с одной единственной целью: преподать мне урок. Но теперь я чувствую себя, как Братец-Кролик, брошенный в терновый куст, потому что обнаружил, что ответственный здесь именно вы. Так же, как когда мы впервые с вами встретились там, в Музее Естественной Истории.

Д'Агоста хмыкнул. Хотя он был рад видеть Пендергаста, его совсем не радовало, что в это дело вмешалось ФБР. И к тому же, несмотря на нехарактерный для него легкий юмор – который казался вымученным – Пендергаст не очень хорошо выглядел... совсем не хорошо. Он очень исхудал и стал напоминать обтянутый кожей скелет, а выражение его лица было пустым, под глазами пролегали темные круги.

– Я понимаю, что это вас совсем не радует, – сказал Пендергаст. – И сделаю все возможное, чтобы держаться от вас подальше.

– Нет проблем, вы же знаете, как подобное взаимодействие происходит между Нью-Йоркской полиции и ФБР. Позвольте мне отвести вас на место преступления и ввести вас в курс дела. Или вы желаете осмотреть здесь все самостоятельно?

– Когда криминалисты закончат, я был бы весьма рад именно так и поступить.

«Рад». Но агент совсем не выглядел радостным. И он станет уж точно еще менее радостным, когда увидит трехдневное тело без головы.

– Вход и выход? – спросил Пендергаст, когда они направились к гаражу.

– Кажется, они довольно очевидны. У преступника был ключ от задних ворот, он заехал, оставил тело и уехал.

Они оказались на площадке перед открытым гаражом и вышли на яркий свет. Криминалисты почти закончили и уже собирали свои вещи.

– Откуда взялись все эти листья? – спросил Пендергаст без особого интереса.

– Мы думаем, что тело было спрятано в кузове пикапа под большой кучей листвы, покрытой брезентом. Брезент оставили в углу, листья и тело свалили у задней стены. Мы опрашиваем соседей, пытаемся выяснить, видел ли кто-нибудь здесь грузовик или какой-либо другой автомобиль. Пока результатов нет. В этом районе и днем, и ночью много машин.

Через некоторое время д'Агоста представил специального агента Пендергаста своим детективам и Карузо. Никто из полицейских даже не попытался скрыть свое недовольство вмешательством ФБР. К тому же внешний вид Пендергаста так же произвел отталкивающее впечатление – было похоже, что он только что вернулся из антарктической экспедиции.

– О'кей, ясно, – буркнул Карузо, даже не взглянув на агента.

Д'Агоста последовал за Пендергастом в гараж, где агент подошел к телу. Листья были сметены, и труп лежал на спине. Очень заметная рана выходного отверстия между ключицами не вызывала сомнений в разрывной крупнокалиберной пуле. Сердце было повреждено – смерть наступила мгновенно. Даже после стольких лет расследований убийств д’Агоста не был настолько ожесточен, чтобы найти этот факт утешительным – в смерти столь молодой женщины нельзя было искать хоть что-то утешительное.

Он отошел в сторону, чтобы позволить Пендергасту делать свое дело, но он был удивлен, увидев, что агент не намерен проводить свою обычную процедуру с появляющимися из ниоткуда пробирками, пинцетами и лупами, сопровождаемую бесконечными суетливыми движениями. Вместо этого Пендергаст стал просто вяло ходить вокруг тела, рассматривая его под разными углами и наклоняя свою вытянутую светлую голову то в одну сторону, то в другую. Он обошел вокруг тела жертвы два раза, а затем и третий. К четвертому кругу он даже уже не пытался скрыть скуку.

Наконец, агент подошел к д’Агосте.

– Что-нибудь нашли? – спросил лейтенант.

– Винсент, это действительно жестокая расправа. Кроме отсечения головы, я не вижу ничего такого, что делало бы это убийство хоть в малейшей степени интересным.

Некоторое время они молча стояли бок о бок, глядя на труп. И тут д’Агоста услышал тихий вздох. Пендергаст резко присел на корточки, откуда ни возьмись появилась лупа, и он наклонился, чтобы осмотреть бетонный пол примерно в двух футах от трупа.

– Что там?

Специальный агент не ответил, продолжая тщательно изучать грязный участок цементного пола, как если бы это была улыбка Моны Лизы. Далее он перешел к самому трупу и достал пару пинцетов. Пендергаст совсем низко склонился над обезглавленной шеей, его лицо оказалось менее чем в дюйме от раны, и он принялся тыкать в нее пинцетами и высматривать что-то под лупой. Увидев эти манипуляции, д’Агоста чуть было не отвернулся, ему с трудом удалось сдержать отвращение. Наконец, Пендергаст вытянул нечто, похожее на резинку… хотя, по-видимому, это была большая вена. Он отрезал небольшой кусочек и бросил его в пробирку, покопался еще немного, вытащил еще одну жилу, отрезал и так же сохранил. Следующие несколько минут он продолжал в том же духе: рассматривал обширную рану и орудовал пинцетами и пробирками в почти непрерывном круговороте.

Наконец он выпрямился. Его и без того скучающий, рассеянный взгляд еще немного потускнел.

– Что?

– Винсент, похоже, что у нас образовалась настоящая проблема.

– Какая именно?

– Голова была отделена от тела прямо здесь, – он указал вниз. – Вы видите эту крошечную зазубрину в полу?

– В полу много зазубрин.

– Да, но в этой есть небольшой фрагмент ткани. Наш убийца приложил огромные усилия, чтобы отрубить голову, не оставив никаких следов, но это весьма трудоемкая работа, и он в какой-то момент потерял бдительность и сделал эту крошечную зарубку.

– Так, где же кровь? Я имею в виду, если бы на этом месте была отрезана голова, осталась бы хоть какая-то кровь.

– Хм! Крови не было, потому что голова была отрезана через много, много часов или даже через несколько дней после того, как жертву застрелили. Она уже истекла кровью в другом месте. Только взгляните на эту рану!

– После? Когда именно?

– Судя по втягиванию этих вен в шею, я могу заключить, что, по крайней мере, через двадцать четыре часа после смерти.

– Вы хотите сказать, что убийца вернулся и отрезал голову через сутки?

– Возможно. Или мы имеем дело с двумя лицами, которые могли действовать как сообща, так и порознь.

– Два убийцы? Что вы имеете в виду?

– Первый – убил и бросил ее, а второй... нашел ее и забрал голову.