Текст книги "Смертельный рай"
Автор книги: Линкольн Чайлд
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)
5
Флагстафф, Аризона. Два дня спустя
Парковка была уже занята двумя «Ауди А-8», так что Лэш оставил свой взятый напрокат «таурус» у обочины и пошел по тротуару, выложенному каменной плиткой, слыша под ногами треск засохших сосновых иголок, к дому 407 по Купер-драйв – симпатичному бунгало с широкой низкой крышей и огороженным двориком позади. За оградой склон холма уходил вниз, и за ним открывалась слегка размытая в утреннем тумане панорама центра города. Еще дальше к северу поднималась пурпурно-коричневая горная цепь Сан-Франциско.
Подойдя к входной двери, Лэш сунул под мышку несколько толстых конвертов и полез в карман за ключом. С цепочки свисала белая карточка с номером удостоверения. Начальник отделения ФБР в Фениксе, его бывший сосед по мрачному серому общежитию в Куантико и товарищ по несчастью на жизненной полосе препятствий, был обязан ему кое-какими услугами. Одну из них Лэш превратил в ключ от дома Торпов.
Посмотрев вверх, он увидел под карнизом крыши камеру, установленную прежним владельцем дома и отключенную на время следствия. Поскольку после официального закрытия дела дом предполагалось выставить на продажу, сигнализация оставалась выключенной.
Еще раз посмотрев на дверь, Лэш вставил ключ в замок и открыл ее.
Внутри царила та особая тишина, с которой ему приходилось сталкиваться в домах убитых. Входная дверь вела прямо в гостиную, где были найдены тела. Лэш медленно двинулся вперед, оглядываясь по сторонам и запоминая детали обстановки. Кожаный диван орехового цвета и такие же кресла, старинный комод и внушительных размеров телевизор с плоским экраном – Торпы явно не нуждались в деньгах. На ковровом покрытии пола лежали две шелковые циновки, на одной из которых еще виднелись следы порошка, оставленного следственной бригадой. Неожиданное зрелище напомнило Лэшу последнее место преступления, и он поспешно двинулся дальше.
За гостиной через весь дом шел коридор. Справа находились столовая и кухня, слева две спальни. Лэш бросил конверты на диван и прошел в кухню, столь же прекрасно обставленную, как и гостиная. Задняя дверь кухни выходила в узкий боковой дворик, к соседнему дому.
Лэш вернулся по коридору к спальням. Он нашел детскую, всю в синей тафте и кружевах, главную спальню с ночными шкафчиками, заваленными обычным набором романов в мягких обложках и баночками с лекарствами. Тут же лежал пульт от телевизора. Третье помещение явно исполняло двойную роль – комнаты для гостей и кабинета. Здесь Лэш ненадолго остановился, с любопытством оглядываясь вокруг. На стенах висели японские гравюры, выполненные на тончайшей рисовой бумаге. На письменном столе стояли фотографии в рамках: Льюис и Линдси держатся за руки на фоне пагоды, снова Торпы, похоже, на Елисейских Полях. На каждой фотографии оба улыбались. Он редко видел подобные улыбки – самое обычное, непритворное, настоящее счастье.
Лэш подошел к противоположной стене, которую целиком занимали книжные полки. Очевидно, что Торпы были разносторонними любителями чтения. Две верхние полки были заставлены учебниками разной степени изношенности. Третью занимали профессиональные журналы. Ниже располагались несколько стеллажей с литературой.
Одна из них приковала взгляд Лэша. К этим книгам явно относились с особым почтением, с обеих концов полки стояли подпорки в виде нефритовых статуэток. Он посмотрел на заголовки: «Дзен и искусство стрельбы из лука», «Продвинутый курс японского», «Двести стихотворений времен ранней династии Тан». Полка над ней была пуста, если не считать фотографию без рамки. Линдси Торп на карусели в окружении детей, улыбаясь, протягивала руку к камере. Лэш поднял фотографию. На обороте виднелось написанное мужским почерком посвящение:
Аккуратно поставив фотографию на место, он вышел из кабинета и вернулся в гостиную.
Утренний туман снаружи быстро рассеивался, и на коврики падали косые лучи солнца. Лэш подошел к кожаному дивану, отодвинул конверты в сторону и сел. Ему уже не раз приходилось заниматься этим прежде как агенту вспомогательной следственной группы – осматривать дом, пытаясь почувствовать патологию его обитателей. Впрочем, тогда все было по-другому. Он составлял психологические портреты преступников, проникал в глубины извращенной личности серийных убийц, насильников, социопатов. Те люди, как и те дома, не имели ничего общего с Торпами.
Лэш приехал сюда в поисках ответа на вопрос, что пошло не так. В течение последних трех дней он занимался тем, что врачи называли психологическим вскрытием, проводя осторожные беседы с членами семьи, друзьями, врачами и даже с пастором. И то, что на первый взгляд выглядело как легко поддающийся диагностике случай, оказалось полной своей противоположностью. Не было никаких стрессовых факторов, обычно связываемых с суицидом, никаких попыток свести счеты с жизнью, никаких отклонений от нормы. Ничего, что могло бы стать причиной самоубийства, к тому же двойного. Напротив, у Торпов имелись все причины для того, чтобы жить. И тем не менее именно в этой комнате они написали прощальную записку, надели себе на головы чистые мешки для мусора и, обнявшись на ковре, задохнулись на глазах своей маленькой дочери.
Лэш пододвинул к себе один из конвертов, разорвал его и высыпал на диван содержимое – снимки, сделанные полицией Флагстаффа. Тонкая пачка глянцевой бумаги. Он просмотрел их: фотографии мертвых супругов, лежащих на роскошном ковре. Отложив снимки, он взял копию предсмертной записки. Она была короткой: «Пожалуйста, позаботьтесь о нашей дочери».
Рядом лежал более пространный документ: полицейский отчет с места происшествия. Лэш медленно перелистал его. Ни жена, ни муж не покидали дома в течение всей ночи, предшествующей обнаружению их трупов. Записи с камер системы охраны показали, что в это время никто другой туда не входил. Тревогу подняла на следующее утро любопытная соседка. В конце отчета шел протокол ее допроса.
ПРОТОКОЛ
Собственность полицейского отделения города Флагстафф
№ документа: AR-27
Дело №: 04И-2190
Следователь: детектив Майкл Гуэррес
Допрашивал: сержант Теодор Уайт
Свидетель: Боуман, Морин А.
Дата и время: 17.09.04 14.22
Расшифровка записи допроса
Офицер:Присаживайтесь. Меня зовут сержант Уайт, и я буду вести допрос. Назовите, пожалуйста, ваши имя и фамилию.
Свидетель:Морин Боуман.
О.:Ваш адрес, миссис Боуман?
С.:Купер-драйв, 409.
О.:Как давно вы знали Льюиса и Линдси Торп?
С.:С тех пор, как они въехали в соседний дом. Не очень долго, может, года полтора.
О.:Вы часто видели их?
С.:В общем-то, нет. Они были очень заняты: маленький ребенок и все такое.
О.:Часто ли их посещали гости?
С.:Я не замечала. У Льюиса было несколько друзей в лаборатории, где он работал. Думаю, пару раз они приходили к ним на ужин. После рождения ребенка несколько раз приезжали их родители. Пожалуй, и все.
О.:А какими были Торпы?
С.:В каком смысле?
О.:Как соседи и супруги. Что вы можете сказать о них?
С.:Очень приятные люди.
О.:Вы замечали разногласия между ними? Ссоры, разговоры на повышенных тонах, что-то в этом роде?
С.:Нет, никогда.
О.:У них бывали какие-либо проблемы, о которых вам известно? Например, финансовые?
С.:Нет, я ничего не знаю об этом. Как я уже говорила, мы редко общались. Это были доброжелательные люди, и они выглядели счастливыми. Не думаю, что когда-либо видела более счастливую пару.
О.:Что именно заставило вас пойти в дом Торпов утром?
С.:Ребенок.
О.:Прошу прощения?
С.:Ребенок. Малышка беспрерывно плакала. Раньше она никогда не плакала. Я подумала, что что-то случилось.
О.:Опишите, пожалуйста, для протокола, что вы там обнаружили.
С.:Я… подошла к дверям кухни. Ребенок был там.
О.:В кухне?
С.:Нет, в коридоре. Коридоре, ведущем в столовую.
О.:Миссис Боуман, опишите все, что вы видели и слышали. Подробно, пожалуйста.
С.:Хорошо. Я увидела малышку в коридоре, рядом с кухней. Она плакала так, что у нее лицо покраснело от крика. Свет не горел, но утро было солнечным. Я видела все очень отчетливо. Играла какая-то опера.
О.:Где играла?
С.:На стереосистеме. Но ребенок почти заглушал ее. Я едва могла собраться с мыслями. Я подошла, чтобы успокоить девочку, и как раз тогда заглянула в гостиную. И увидела… о боже…
[Перерыв в записи]
О.:Успокойтесь, миссис Боуман. Салфетки справа от вас, на столе.
Лэш отложил протокол. Дальше читать было незачем. Он хорошо знал, что нашла Морин Боуман.
«Не думаю, что когда-либо видела более счастливую пару». Почти то же самое, слово в слово, сказал ему в ресторане в Нью-Лондоне отец Линдси Торп, с лишенными выражения ввалившимися глазами. И то же говорили все.
Что пошло не так в их браке? Что случилось?
Период жизни Лэша, когда ему приходилось иметь дело со всевозможными патологиями, делился на две части: первую, когда он служил в ФБР судебным психологом и исследовал акты насилия постфактум, и вторую, когда он имел частную практику и работал с людьми, стараясь, чтобы они никогда не совершали никаких противоправных деяний. Ему очень хотелось отделить эти два мира друг от друга, но здесь, в этом доме, он чувствовал, как оба сливаются воедино.
Он посмотрел на второй конверт, с надписью «Собственность корпорации „Эдем“, строго конфиденциально». Сорвав печать, он открыл конверт. Внутри лежали две неподписанные видеокассеты. Лэш вынул их и несколько мгновений взвешивал в руке, потом встал, подошел к видеомагнитофону, включил его и вставил одну из кассет.
На черном экране появилась дата, а за ней длинная последовательность сменяющихся цифр. Потом вдруг показалось симпатичное мужское лицо, снятое крупным планом: каштановые волосы, проницательные карие глаза. Это был Льюис Торп. Он улыбался.
Подавая заявление в «Эдем», любой человек должен был сесть перед камерой и ответить на два вопроса. Кроме скупых личных данных эти первые съемки Торпов стали единственным материалом, который предоставил ему Мочли.
Лэш сосредоточился на записях. Он уже неоднократно видел обе. Здесь, в доме Торпов, он собирался просмотреть их в последний раз в надежде, что в этой обстановке заметит некую связь, которая ускользала от него прежде. Это выглядело маловероятным, но идеи заканчивались, и он потратил куда больше времени, чем рассчитывал.
«Почему вы пришли к нам?» – спросил голос из-за камеры.
Улыбка Льюиса Торпа была искренней и обезоруживающей.
«Я здесь, поскольку в моей жизни чего-то не хватает», – просто ответил он.
«Опишите, что-нибудь из того, что вы делали сегодня утром, – произнес голос за кадром. – И почему вы считаете, что мы должны знать об этом».
Льюис размышлял лишь несколько мгновений.
«Я закончил перевод особо сложного хайку, – сказал он и замолчал, словно ожидая реакции. Не дождавшись, он продолжил: – Я переводил стихи Басё, японского поэта. Людям всегда кажется, будто хайку переводить легко, но на самом деле это очень, очень трудно. Они столь содержательны и в то же время весьма просты. Как передать такое богатство значений? – Он пожал плечами. – Я начал заниматься этим еще в школе. Я изучал японский язык несколько лет, и меня по-настоящему очаровала книга Басё „По тропинкам Севера“. Это история путешествия, которое он совершил четыреста лет назад по северу Японии. Конечно, он пишет в ней и о своем… В общем, это короткое произведение, пронизанное хайку. Особенно много хлопот мне доставило одно из них, очень известное. Я не мог справиться с ним. Сегодня утром, когда я ехал сюда на такси, я наконец закончил его. Звучит забавно, поскольку в нем всего… девять слов!»
Он замолчал.
Трудно было связать это красивое лицо с полицейской фотографией: разинутый рот, широко открытые невидящие глаза, вывалившийся язык.
Изображение внезапно потемнело. Лэш вынул кассету и вставил другую.
Очередная последовательность цифр. Потом на экране появилась Линдси Торп, стройная, светловолосая и загорелая. Похоже, она волновалась чуть сильнее, чем Льюис. Облизнув губы, она откинула пальцем прядь волос со лба.
«Почему вы пришли к нам?» – снова спросил голос за кадром.
Линдси поколебалась, отвела взгляд.
«Потому что я знаю, что может быть лучше», – помолчав, ответила она.
«Опишите, что-нибудь из того, что вы делали сегодня утром. И почему вы считаете, что мы должны знать об этом».
Линдси посмотрела в объектив и на этот раз тоже улыбнулась, показав идеально ровные блестящие зубы.
«Это уже проще. Я сделала решительный шаг – взяла билет туда и обратно на самолет в Люцерн. Отправляюсь на недельную прогулку по Альпам с группой туристов. Это дорогое развлечение, и оно может показаться несколько экстравагантным, особенно после того, как я оплатила… – Улыбка ее стала слегка смущенной. – Так или иначе, я решила, что оно того стоит. Недавно закончилась моя неудачная попытка завязать отношения, и мне хотелось развеяться, может быть, взглянуть на все с другой точки зрения. – Она рассмеялась. – Так что сегодня утром я заплатила кредитной картой за билет, невозвратный. Первого числа улетаю».
Кассета закончилась. Лэш вынул ее и выключил видеомагнитофон.
Через пять месяцев после этих интервью Торпы стали мужем и женой. Вскоре они переехали сюда. Самая идеальная пара на свете.
Лэш бросил кассету в конверт и направился к двери. Открыв ее, он остановился и обернулся, снова требуя ответа. Дом все так же молчал. Лэш аккуратно затворил за собой дверь и повернул ключ.
6
Летя обратно в Нью-Йорк на высоте в тридцать пять тысяч футов, Лэш вставил кредитную карту в щель в подлокотнике кресла, снял трубку телефона и несколько мгновений смотрел на нее. «Что делает эксперт, когда ему что-то непонятно? – подумал он. – Очень просто. Спрашивает другого эксперта».
Сначала он позвонил в справочную, затем по номеру в округе Патнэм, штат Нью-Йорк.
– Центр Вейзенбаума, – ответил энергичный голос.
– Доктора Гудкайнда, пожалуйста.
– Кто его спрашивает?
– Кристофер Лэш.
– Минуту.
В кругу частных психологов Центр биомедицинских исследований имени Нормана Дж. Вейзенбаума вызывал уважение и зависть благодаря качеству своих нейрохимических разработок. Ожидая ответа под звуки эфирной музыки, Лэш пытался представить себе эту организацию. Он знал, что центр находится на реке Гудзон, примерно в сорока пяти минутах езды на север от Манхэттена. Несомненно, это прекрасное здание с безупречной архитектурой. Центр был фаворитом многих больниц и фармакологических концернов и потому не мог пожаловаться на недостаточное финансирование.
– Крис! – услышал он веселый голос Гудкайнда. – Не могу поверить. От тебя не было известий… сколько, шесть лет?
– Кажется, да.
– Как там твоя частная практика?
– Лучшее время моей жизни.
– Это точно. Я все время думал, когда ты бросишь свою кавалерию и осядешь в каком-нибудь тихом местечке. У тебя практика в Фэйрфилде?
– В Стэмфорде.
– Ну да, конечно. Возле Гринвича, Саутпорт, Нью-Канаан. Наверняка множество богатых парочек, у которых что-то не в порядке с нервами. Отличный выбор.
Бывшие сокурсники по Пенсильванскому университету, к числу которых принадлежал Гудкайнд, имели разные мнения по поводу службы Лэша в ФБР. Одни, похоже, завидовали ему, другие качали головами, не в силах понять, почему он добровольно взялся за эту напряженную, изматывающую, потенциально опасную работу, если докторская диссертация гарантировала куда более легкую и лучше оплачиваемую должность. Когда он ушел из ФБР, он дал всем понять, что основной мотив – деньги, поскольку ему не хотелось рассказывать о трагедии, которая столь внезапно оборвала его карьеру в органах правопорядка и разрушила его брак.
– Есть какие-нибудь известия от Ширли? – спросил Гудкайнд.
– Нет.
– Жаль, что вы разошлись. Это ведь никак не связано с делом этого, как его, Эдмунда Уайра? Читал в газетах.
Лэш изо всех сил постарался скрыть боль, которую вызывало у него упоминание этой фамилии даже три года спустя.
– Нет, что ты.
– Страшно. Действительно страшно. Тебе наверняка пришлось тяжело.
– Легко уж точно не было.
Лэш уже начал жалеть, что позвонил. Как он мог забыть о любопытстве Гудкайнда, о его склонности совать нос в чужие дела?
– Я купил ту твою книгу, – сказал Гудкайнд. – «Согласие». Отличная работа, хотя писал ты, конечно, для неспециалистов.
– Мне хотелось продать больше десяти экземпляров.
– И?
– Продал как минимум два десятка.
Гудкайнд рассмеялся.
– А я читал твою статью, – продолжал Лэш. – В «Американском журнале нейробиологии». «Когнитивная переоценка и беспричинное самоубийство». Неплохое обоснование.
– Самое большое преимущество моей работы в Центре – возможность самому выбирать темы для исследований.
– Другие последние публикации тоже заинтересовали меня. Например, «Влияние ингибиторов на самоубийства в пожилом возрасте».
– В самом деле? – В голосе Гудкайнда послышались удивленные нотки. – Я понятия не имел, что ты столь внимательно следишь за литературой.
– Из этих статей я сделал вывод, что ты не только проводил лабораторные исследования, но и беседовал с несколькими неудачливыми самоубийцами?
– Что ж, у меня не было возможности побеседовать с более удачливыми! – Гудкайнд рассмеялся над собственной шуткой.
– Среди них были попытки двойных самоубийств?
– Конечно.
– В таком случае у меня есть кое-что, что могло бы заинтересовать тебя. Честно говоря, мне пригодился бы твой совет. Речь идет о знакомых одного моего пациента, супружеской паре. Недавно оба покончили с собой.
– Успешно?
– В этом деле есть несколько весьма странных аспектов.
– Например?
Лэш сделал вид, будто задумался.
– Может, подойдем к этому вопросу с другой стороны и ты подскажешь мне, естественно на основе своих исследований, какими мотивами они могли руководствоваться? Проведем, так сказать, посмертное психологическое обследование этой пары. Данные я тебе сообщу.
Последовала короткая пауза.
– Конечно, почему бы и нет. Сколько им было лет?
– Чуть больше тридцати.
– Работа?
– Стабильная.
– Психические заболевания? Нервные расстройства?
– Нет, ничего такого.
– Склонность к суициду?
– Нет.
– Попытки до этого?
– Ни разу.
– Употребление алкоголя, наркотиков?
– Посмертный анализ крови ничего не показал.
Снова последовала пауза.
– Это что, шутка?
– Нет. Продолжай, пожалуйста.
– Какой они были парой?
– Все указывает на то, что они души друг в друге не чаяли.
– Потеря близких?
– Нет.
– Наследственные болезни?
– Депрессия, шизофрения, прочие психические заболевания исключаются.
– Какие-либо иные стрессовые факторы? Резкие изменения в жизни?
– Нет.
– Проблемы со здоровьем?
– У обоих за последние полгода были прекрасные показатели.
– Что-нибудь еще, о чем мне следовало бы знать?
Лэш задумался.
– Недавно у них родился ребенок.
– И?
– Во всех отношениях нормальная здоровая девочка.
Наступила тишина, затем в трубке послышался смех.
– Это ведь шутка? Таких самоубийств не бывает. Ты описал мне Капитана Америку и Чудо-Женщину. [2]2
Капитан Америка, Чудо-Женщина – герои классических американских комиксов.
[Закрыть]
– Таков твой диагноз?
Гудкайнд перестал смеяться.
– Да.
– Роджер, ты смотришь на суицид с особой точки зрения. Ты биохимик. Ты не только беседуешь с несостоявшимися самоубийцами, но и исследуешь их мотивации на молекулярном уровне. – Лэш пошевелился в кресле. – Существует ли некий фактор, который может вызывать у людей предрасположенность к самоубийству, сколь бы счастливыми они ни выглядели?
– Имеешь в виду некий ген суицида? Если бы все было так просто… Исследования показали, что некоторые гены, возможно – лишь возможно, – отвечают за склонность к депрессии, так же как гены чревоугодия, сексуальных предпочтений, цвета глаз или волос. Но толкающие на самоубийство? Если любишь азартные игры, не ставь на подобную возможность. Перед тобой двое, находящиеся в состоянии глубокой депрессии. Почему один покончил с собой, а другой нет? Предсказать это нельзя. Почему полицейские отчеты за прошлый месяц указывают на внезапный рост числа попыток суицида в Майами-Бич, в то время как в Миннеаполисе их число было наименьшим за всю историю? Почему в двухтысячном году в Польше число самоубийств резко возросло? Мне очень жаль, друг мой, но в конечном счете это лишь игра случая.
Лэш задумался.
– Игра случая…
– Вот тебе слова эксперта, Крис. Можешь цитировать их.
7
После сухого горного воздуха Флагстаффа центр Нью-Йорка казался сырым и угрюмым, и Лэш был в плаще, когда во второй раз за пять дней подошел к стойке администрации в вестибюле «Эдема».
– Кристофер Лэш к Эдвину Мочли, – сказал он высокому худому мужчине за стойкой.
Тот постучал по клавишам.
– Вам назначена встреча, сэр? – с улыбкой спросил он.
– Я оставил ему сообщение. Он будет ждать меня.
– Минуту.
Лэш огляделся вокруг. Сегодня в вестибюле что-то изменилось, но он не мог понять, что именно. Внезапно он понял, что этим утром нет посетителей. Двойные эскалаторы, ведущие к «Обслуживанию кандидатов», были пусты. Небольшая группа людей направлялась к пропускному пункту – только пары. Многие держались за руки. В отличие от взволнованных или полных надежды лиц, которые он видел во время предыдущего визита, эти посетители улыбались, смеялись и громко разговаривали. Показав охране ламинированные пропуска, пары подходили к большим дверям и исчезали из виду.
– Доктор Лэш? – спросил человек за стойкой.
Лэш обернулся.
– Да?
– Мистер Мочли ожидает вас. – Он протянул Лэшу небольшую карточку цвета слоновой кости с выдавленным фирменным логотипом «Эдема». – Покажите это на пропускном пункте. Всего хорошего.
Когда двери лифта открылись на тридцать втором этаже, Мочли уже ждал его. Кивнув Лэшу, он повел его по коридору в свой кабинет.
«Директор вспомогательной службы, – вспомнил Лэш, идя следом за Мочли. – Что это, черт возьми, означает?» Вслух же он спросил:
– Откуда столько счастливых лиц?
– Прошу прощения?
– Внизу, в вестибюле. Все улыбались так, словно выиграли в лотерею.
– Ах, вот вы о чем. Сегодня встреча выпускников.
– Встреча выпускников?
– Так мы называем это. По условиям договора пары, подобранные «Эдемом», должны через полгода пройти проверку. Они возвращаются к нам на однодневные собеседования, индивидуальные или групповые, обычно совершенно неформальные. Полученные таким образом данные позволяют нашим аналитикам совершенствовать процесс отбора. Кроме того, мы ищем признаки неполного соответствия друг другу, какие-либо тревожные сигналы.
– И находите?
– Пока нет. – Мочли открыл дверь и пропустил Лэша внутрь. Если директор и проявлял любопытство, то по его темным глазам этого видно не было. – Выпьете чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Лэш вынул из-под мышки сумку и опустился в предложенное кресло. Мочли сел за стол.
– Мы не ожидали, что вы столь быстро дадите о себе знать.
– Потому что мне особо нечего сказать.
Директор вспомогательной службы поднял брови.
Лэш наклонился, открыл сумку и достал лист бумаги. Расправив края, он положил его на стол.
– Что это, доктор Лэш? – спросил Мочли.
– Мой отчет.
Директор вспомогательной службы не стал протягивать руку к документу.
– Не могли бы вы изложить все вкратце?
Лэш глубоко вздохнул.
– Никаких самоубийственных наклонностей у Льюиса и Линдси Торпов не обнаружено. Абсолютно никаких.
Мочли ждал, скрестив на груди мускулистые руки.
– Я разговаривал с их родственниками, друзьями, врачами. Я исследовал их кредитную историю, банковские выписки, отношения на работе. Я воспользовался своими знакомствами в федеральных и местных органах правопорядка. Это был самый удачный и прочный брак из всех, какие только возможны. Торпов спокойно можно было бы показать на той стене счастливых лиц у вас в вестибюле.
– Понятно. – Мочли задумчиво выпятил губы. – А какие-то более ранние симптомы…
– Это я тоже исследовал. Я проверил школьные журналы, разговаривал с учителями и бывшими одноклассниками. Ничего. И никаких психических отклонений. Собственно говоря, только Льюис однажды лежал в больнице, когда восемь лет тому назад сломал ногу, катаясь на лыжах в Аспене.
– Так каков ваш диагноз?
– Люди не кончают с собой без всякой причины. Особенно вдвоем. Нам чего-то недостает.
– Вы полагаете…
– Я ничего не полагаю. Полицейский отчет подтверждает самоубийство. Я хочу лишь сказать, что у нас недостаточно информации для того, чтобы понять, почему они это сделали.
Директор вспомогательной службы бросил взгляд на документ.
– Похоже, вы провели всестороннюю проверку.
– То, что мне нужно, находится в этом здании. Ваши результаты психологического обследования Торпов. Именно они могут дать мне недостающую информацию.
– К сожалению, это невозможно. Данные сведения секретны, они являются коммерческой тайной.
– Я подписал обязательство о неразглашении.
– Доктор Лэш, это решаю не я. Кроме того, маловероятно, чтобы вы нашли в результатах наших тестов нечто такое, о чем не узнали сами.
– Может, да, а может, и нет. Именно потому я подготовил вот что.
Лэш достал небольшой конверт и положил его поверх пачки страниц отчета. Директор вспомогательной службы вопросительно наклонил голову.
– Это мои расходы. Время работы рассчитано по обычной ставке, составляющей триста долларов в час. Сверхурочные я не учитывал. Билеты на самолет, номера в гостиницах, наем автомобилей, питание – все тут. Чуть больше четырнадцати тысяч долларов. Если вы не возражаете, я выпишу вам чек на сумму разницы.
– Какой разницы?
– Остаток от тех ста тысяч, которые вы мне дали.
Мочли взял конверт и вынул из него сложенный пополам листок.
– Я не вполне понимаю…
– Все просто. Не получив от вас новых сведений, я не могу сказать ничего сверх того, что Льюис и Линдси Торпы были именно такой идеальной парой, какой счел их ваш компьютер. Подобное мнение не стоит ста тысяч.
Директор вспомогательной службы несколько мгновений изучал перечень расходов, затем убрал его в конверт и снова положил на стол.
– Доктор Лэш, вы не против, если я на минуту покину вас?
– Конечно.
Мочли встал и, вежливо поклонившись, вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.
Прошло минут десять, прежде чем Лэш услышал, как дверь открывается снова. Повернувшись, он увидел Мочли, стоящего в коридоре.
– Прошу за мной, – сказал директор вспомогательной службы.
Он повел Лэша к другому лифту. Они спустились на несколько этажей, после чего оказались в пустом коридоре, стены, пол и потолок которого были выкрашены в один и тот же бледно-фиолетовый цвет. Пройдя несколько десятков шагов, Мочли остановился и открыл дверь того же оттенка, что и стены с потолком. Он кивнул Лэшу, подавая тому знак войти первым.
Длинное помещение было слабо освещено. Стены его отклонялись наружу под углом в сорок пять градусов, но на высоте трех футов неожиданно вновь становились вертикальными. Лэшу показалось, будто он смотрит в дымоход.
– Что это за место? – спросил он.
Мочли закрыл дверь и нажал кнопку на панели рядом с ними.
Раздалось тихое гудение, и Лэш машинально отступил на середину помещения. По обе стороны вдоль наклонных стен у его ног начала подниматься черная заслонка. Лэш понял, что это вовсе не стены, а окна, выходящие в две большие комнаты с левой и с правой стороны. Он стоял на помосте между двумя одинаковыми залами с большими овальными столами посередине. Вокруг каждого из них сидели по полтора десятка человек. Слышно ничего не было, но по их жестикуляции Лэш сделал вывод, что они оживленно разговаривают.
– Что, черт возьми… – начал он.
Директор вспомогательной службы сухо рассмеялся. Желтый свет, идущий из залов, осветил снизу его улыбающееся лицо, придав ему беспокойное выражение.
– Послушайте, – сказал он, нажимая другую кнопку.
Комната неожиданно заполнилась шумом голосов. Мочли повернулся к панели, покрутил ручку, и голоса стали тише. Лэш понял, что слушает разговор людей, сидящих внизу.
В следующий момент он понял, что это пары, подобранные «Эдемом». Они шутили, обмениваясь воспоминаниями об этом событии.
– Я рассказал семи, может, восьми знакомым, – говорил чернокожий мужчина лет сорока, в темном костюме. Рядом сидела женщина, положив голову ему на плечо. – Трое уже подали заявления. Другие собирают деньги. Один из них даже намерен поменять свой «сааб» на подержанную «хонду», чтобы скопить необходимую сумму. Это уже настоящее отчаяние.
– Мы никому не говорили, – сказала молодая женщина по другую сторону стола. – Предпочитаем хранить все в тайне.
– И откровенно веселимся, – добавил ее муж. – Люди постоянно говорят нам, какая мы идеальная пара. Вчера вечером в спортзале ко мне подошли несколько парней. Они жаловались на то, какие стервы их жены, и удивлялись, как мне удалось найти последнюю симпатичную девушку Лонг-Айленда. – Он рассмеялся. – Разве я мог сказать им, что нас соединил «Эдем»? Приписать эту заслугу себе куда интереснее.
Слова его вызвали всеобщий хохот. Мочли снова повернул ручку, и смех смолк.
– Доктор Лэш, вероятно, вы считаете меня излишне скрытным. Это вовсе не так, и дело не в том, что мы не доверяем вам. Сохранение тайны – всего лишь способ защитить наши услуги. У нас множество конкурентов, которые пошли бы на все, чтобы выяснить методику тестирования, наши алгоритмы оценки, что угодно. И помните, что это важно не только для нас самих.
Он показал на один из залов внизу и покрутил другую ручку.
– …если бы я знал, что меня ждет, неизвестно, хватило бы мне смелости, чтобы пройти тесты, – говорил высокий, атлетически сложенный мужчина в свитере с вырезом лодочкой. – Это был тяжелый день. Но теперь, семь месяцев спустя, я знаю, что это был самый лучший поступок в моей жизни.
– Когда-то, несколько лет назад, я воспользовался услугами обычного брачного агентства, – добавил другой. – Ничего общего с «Эдемом». Примитивно. Непрофессионально. Мне задали всего несколько вопросов. И угадайте, какой был первым: вас интересует временное знакомство или постоянные отношения? Верите? Я настолько разозлился, что тут же ушел!
– Я буду выплачивать кредит несколько лет, – сказала женщина. – Но я отдала бы и вдвое больше, если все так, как говорят те, на стене в вестибюле. Счастье не имеет цены!
– Вы когда-нибудь ссоритесь? – спросил кто-то.
– Порой у нас случаются расхождения во мнениях, – ответила седовласая женщина в конце стола. – Но у людей не бывает иначе. Таким образом мы лишь лучше узнаем друг друга и учимся уважать желания партнера.
Директор вспомогательной службы снова выключил звук.
– Видите? Это все и ради них тоже. «Эдем» предоставляет услуги, о которых никто до сих пор не решился бы даже мечтать. Для нас недопустимо ставить под угрозу их качество, даже если риск на самом деле невелик. – Он немного помолчал. – Послушайте меня. Я приглашу человека, и вы поговорите с ним. Задайте несколько вопросов. Но вы должны понять, доктор Лэш, что он ничего не знает. Моральный дух наших сотрудников крайне высок. Люди гордятся качеством наших услуг, и мы не можем подрывать их веру даже перед лицом случившейся трагедии. Понимаете?
