Текст книги "Смертельный рай"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

24

– Вряд ли нам потребуется много времени на Хандерлинга, – сказал Мочли. – Наших потенциальных служащих мы проверяем еще тщательнее, чем клиентов. Я даже слегка удивлен, что Лиза отметила его.

В кабинете царило почти осязаемое чувство разочарования.

– В чем состоит процедура? – спросил Лэш.

Он отхлебнул кофе, обнаружив, что тот успел остыть.

– На каждой рабочей станции и у каждого компьютера стоят пассивные устройства слежения, которые регистрируют нажатия на клавиши и тому подобное. Это не тайна, скорее превентивная мера. – Мочли открыл тонкую папку из плотной бумаги, содержащую лишь несколько листов. – Гэри Джозеф Хандерлинг. Тридцать три года, ранее работал в банке в Покипси. В настоящее время живет в Йонкерсе. Разведен, детей нет. Проверка ничего не показала, кроме нескольких визитов к школьному психологу после разрыва с первой девушкой.

Тара хихикнула.

– Никаких отклонений от нормы в психологическом плане. Склонность к лидерству, повышенное корыстолюбие. Поступил на работу в «Эдем» в июне две тысячи первого, проходил стажировку в нескольких подразделениях: начал в системном, где проработал полгода, в январе две тысячи второго переведен в отдел сбора данных. После завершения стажировки в августе работает в отделе упаковки. Везде характеризовался положительно. Отмечается высокий уровень мотивации и желание больше узнать о фирме.

«Чертов орел-бойскаут», – подумал Лэш.

– В феврале этого года стал руководителем отдела. Имеет право на дальнейшее повышение, но, похоже, нынешняя должность вполне устраивает его. – Мочли посмотрел на Лэша. – Соответствует вашим предположениям?

В голосе его прозвучала едва заметная ирония. Лэш почувствовал себя побежденным.

– Пожалуй, нет. Некоторые психопаты умеют очень хорошо маскироваться. Например, Тед Банди. Его возраст, раса и семейное положение соответствовали портрету серийного убийцы, но наличие постоянного места работы в этот профиль не вписывалось. Впрочем, в нашем случае ничто нельзя назвать типичным. – Он немного подумал. – Платит ли он вовремя по кредитам? Организованные серийные убийцы порой стремятся строго соблюдать сроки выплаты, не желая бросаться в глаза.

Мочли снова заглянул в папку.

– Тара, можешь посмотреть его банковские выписки?

– Конечно. Какой его номер соцстрахования?

– Двести шестьдесят шесть двадцать девять восемьдесят четыре.

– Минуту. – Тара постучала по клавишам. – Все тип-топ. Никаких долгов за последние полтора года, кредит за автомобиль выплачивается регулярно.

Директор кивнул.

– К тому же он хороший водитель. Всего два штрафных пункта.

– За что он получил их? – спросил Лэш, скорее по привычке, чем из любопытства.

– Наверняка за превышение скорости. Сейчас проверю.

В кабинете наступила тишина, прерываемая лишь стуком клавиш.

– Есть, – наконец сказала Тара. – Езда с превышенной скоростью в черте города. Недавно – двадцать четвертого сентября.

– Двадцать четвертого сентября, – повторил Лэш. – В тот день, когда…

– В Ларчмонте, – прервала его Тара.

«Ларчмонт?»

– В тот день, когда умерли Уилнеры, – закончил Лэш.

Несколько мгновений все трое смотрели друг на друга, затем заговорил директор.

– Тара, – очень тихо сказал он. – Можешь включить защиту на этом терминале? Не хочу, чтобы кто-то заглядывал нам через плечо.

Тара снова повернулась к компьютеру и ввела несколько команд.

– Готово.

– Начнем с данных по расчетам кредитной картой, – сказал Мочли. – Посмотрим, не посещал ли он в прошлом месяце какие-нибудь интересные места.

Голос его звучал неторопливо, почти сонно.

– Сейчас. – Стук клавиш. – Весьма занятой парень, надо сказать. Множество счетов из ресторанов, в основном в центре и Уэстчестере. Странно – есть счета из мотелей. Один в Пелеме, другой в Нью-Рошеле. – Она подняла голову. – Зачем платить за номер в мотеле, находящемся всего в пятнадцати минутах езды от дома?

– Ищи дальше, – сказал Мочли.

– Недавно куплен билет на самолет авиакомпании «Эйр нортерн». Счет за прокат автомобиля на сто с лишним баксов. Оплачен номер в гостинице «Дью дроп-инн». Билет на поезд. И еще что-то, похожее на аванс за бронирование номера в мотеле на ближайшие выходные.

– Где?

– Минуту. Берлингейм, Массачусетс.

– Зайди в транспортную базу данных. Проверим, куда он брал билеты.

– Сейчас. – Тара подождала, пока обновится экран. – Билет на самолет до Феникса и обратно. Вылетел из аэропорта Ла Гуардиа пятнадцатого сентября, вернулся семнадцатого.

– Торпы умерли семнадцатого сентября, – напомнил Мочли. – Ты упоминала гостиницу «Дью дроп-инн». Где она находится?

Громкий стук клавиш.

– Флагстафф, Аризона.

Лэш почувствовал, как его охватывает дрожь.

Мочли медленно поднялся и вышел из-за стола.

– Можешь собрать данные с клавиатуры терминала Хандерлинга за… скажем, последние три недели?

Лэш встал и следом за Мочли подошел к монитору.

– Есть, – сказала Тара.

Лэш увидел бесконечные строчки бегущих по экрану знаков – все клавиши, нажатые Хандерлингом в течение последних пятнадцати рабочих дней.

– Пропусти через сниффер. – Мочли бросил взгляд на Лэша. – Прогоним данные через интеллектуальный фильтр и посмотрим, нет ли чего подозрительного.

– Примерно так же, как правительство проверяет электронную почту и телефонные разговоры для поиска террористов?

– Оно купило лицензию у нас.

– Ничего особенного, – сказала несколько секунд спустя Тара. – Сниффер ничего не показывает.

– Чем занимается этот человек? – спросил Лэш.

– Отдел упаковки отвечает за безопасное архивирование данных о клиентах по завершении процесса.

– То есть после подбора партнера.

– Верно.

– И вы говорили, что он руководит этой службой. У него есть доступ к личным данным соискателей?

– Мы распределяем сведения о клиентах по нескольким отделам упаковки, чтобы минимизировать риск. Теоретически это возможно. Впрочем, если бы он попробовал сунуть нос туда, куда не положено, данные с клавиатуры показали бы это.

– Он мог получить доступ к информации с другого терминала?

– Они требуют ввода идентификационного кода с браслета. Если бы он воспользовался другим терминалом, мы бы знали об этом.

Наступила тишина. Мочли смотрел на экран, скрестив руки на груди.

– Тара, – сказал он, – проведи частотный анализ нажатий на клавиши. Посмотрим, нет ли каких-либо отклонений.

– Минуту.

Экран обновился, и на нем появился ряд параллельных колонок: дата, время и какие-то таинственные сокращения, которые ничего не говорили Лэшу.

– Никаких отклонений от нормы, – сказала Тара. – Все вполне типично.

Лэш вдруг понял, что не дышит. Неужели опять все повторится и то, что казалось удачей, вновь окажется очередным тупиком?

– Даже чересчур типично, – добавила Тара.

– То есть? – удивился Мочли.

– Вот, посмотрите. Ежедневно, ровно с 14.30 до 14.45, повторяются в точности одни и те же команды.

– И что в том необычного? Это может быть какое-то рутинное действие, например обновление архива.

– Даже в таких случаях есть небольшие отличия – новые файлы или другое место размещения резервной копии. А здесь все одинаково, вплоть до названий.

Мочли несколько секунд смотрел на экран.

– Ты права. Ежедневно в течение пятнадцати минут нажимались одни и те же клавиши.

– К тому же ровно в одно и то же время. – Тара показала на экран. – С точностью до секунды. Какова вероятность подобного события?

– Так что же это означает? – спросил Лэш.

Мочли взглянул на него.

– Наши сотрудники знают, что их работа контролируется. Хандерлингу известно, что если он попытается сделать нечто очевидное – например, отключить регистрацию ввода с клавиатуры, – то тут же привлечет к себе внимание. Похоже, он нашел некий способ обмануть следящую программу. Наверняка он вводит макрокоманду, состоящую из невинных инструкций, а в это время занимается чем-то другим.

– Возможно, он обнаружил слабое место системы, – сказала Тара. – Какую-то недоработку программы, которую он использует.

– А есть способ посмотреть, что он на самом деле делает эти пятнадцать минут? – спросил Лэш.

– Нет, – ответил Мочли.

– Да, – сказала Тара.

Оба посмотрели на нее.

– Возможно. У нас ведь используются камеры, которые делают снимки экранов всех компьютеров руководства. Это происходит в определенные моменты времени, случайным образом. Но может быть, нам повезет.

Она быстро ввела новый набор команд и замерла.

– Похоже, что в этот пятнадцатиминутный отрезок был сделан только один снимок с экрана терминала Хандерлинга. Тринадцатого сентября.

– Можно распечатать? – попросил Мочли.

Тара ввела несколько команд, и принтер на столе тихо загудел. Мочли схватил страницу, едва она упала в податчик, и все трое посмотрели на нерезкую картинку.

КОРПОРАЦИЯ «ЭДЕМ»

Конфиденциальная информация

Результаты запроса SQL-запроса к набору данных А$4719

Оператор: неизвестен Время: 14:38:02.98 13.09.04

Процессорных циклов: 23054

Торп, Л. – Флагстафф, Аризона

Уилнер, Дж. – Ларчмонт, Нью-Йорк

Коннелли, К. – Берлингейм, Массачусетс

Гупта, П. – Мэдисон, Вайоминг

Ревир, М. – Джупитер, Флорида

Империоле, М. – Александрия, Виргиния

КОНЕЦ ПОИСКА

– О господи, – выдохнула Тара.

– Остальные фамилии – это суперпары? – спросил Лэш.

Мочли кивнул.

– Все шесть.

Но Лэш почти не слышал его, лихорадочно сопоставляя факты. «У серийных убийц есть свои привычки…»

Глядя на список, он вдруг кое-что вспомнил, и его бросило в дрожь.

– Вы упоминали про железнодорожный билет, – сказал он Таре. – И аванс за бронирование номера в мотеле.

Тара внезапно широко раскрыла глаза.

– Билет на «Асела-экспресс» до Бостона. На утро пятницы.

– А где находится гостиница?

– В Берлингейме, штат Массачусетс.

Директор отошел от терминала. Все его безразличие куда-то пропало.

– Тара, мне нужны записи телефонных переговоров Хандерлинга. Как с работы, так и из дома. Сделаешь?

Тара кивнула и подняла трубку.

– Спасибо. – Мочли направился к двери, но на полпути остановился и обернулся. – А теперь, доктор Лэш, прошу меня извинить. У меня есть кое-какие дела.

25

Картина убийства во многом напоминала остальные: беспорядок в комнате, разбитые зеркала, широко раздвинутые занавеси в спальне, словно приглашающие ночь в свидетели преступления. Но кое в чем она выглядела полностью иначе. Женщина лежала в луже крови, жуткой короной окружающей ее изуродованное тело. Стены в безжалостном свете прожекторов сияли пустотой – на них не было никаких надписей.

Капитан Мастертон отвел взгляд от жертвы. У него было измученное лицо полицейского, на которого давят со всех сторон.

– Я все думал, когда ты сюда доберешься, Лэш. Познакомься с жертвой номер три. Хелен Мартин, тридцать два года.

Мастертон смотрел на Лэша, и казалось, что сейчас он выдаст очередное едкое замечание насчет пригодности составленного Лэшем психологического портрета. Но он лишь с отвращением покачал головой.

– Господи, Лэш, ты словно зомби. Каждый раз, когда я тебя вижу, ты выглядишь все хуже.

– Поговорим об этом в другой раз. Как давно наступила смерть?

– Меньше часа назад.

– Следы насилия?

– Судмедэксперт уже едет сюда, но похоже, что ее не насиловали. Нет также признаков того, что она стала жертвой взломщика, застигнутого врасплох. Все как и в прошлый раз. Но теперь у нас кое-что есть. Соседка сообщила, что слышала шум мотора. Марка машины неизвестна, но мы поставили контрольные посты на главных перекрестках и выездах на автостраду. Может, нам повезет.

Преступление случилось столь недавно, что местные полицейские лишь приступали к работе: делали снимки, распыляли дактилоскопический порошок, обрисовывали мелом контуры тела. Лэш стоял, глядя на труп. У него снова возникло раздражающее ощущение неправильности, словно он видел головоломку с неподходящими элементами. Ничто не состыковывалось, а если даже и так, то картина выглядела не лучшим образом. Лэш знал об этом, поскольку уже много дней мысленно менял местами кусочки этой головоломки. Она была подобна огню, который пожирал все другие мысли, не давая заснуть.

Тело было изуродовано, явно в припадке безумия, что указывало на отсутствие у убийцы социальной адаптации. Дом стоял уединенно, на краю леса, так что преступление было не случайным. Кроме того, разбитые зеркала обычно указывали на психологический дискомфорт, испытываемый убийцей после совершения подобного преступления. Вот только такие преступники закрывали тела своих жертв, по крайней мере их лица. А эта женщина была обнажена, причем поза ее выглядела вызывающей. Но ведь это не было убийством на сексуальной почве, как и убийством с целью ограбления. И на этот раз нет даже ритуального нимба из отрезанных пальцев рук и ног, придающего убийству маниакальный оттенок.

Чтобы, составить портрет преступника, нужно войти в его мысли, задать себе ряд вопросов. Что произошло в этой комнате? Почему это случилось именно таким образом? Даже у серийных убийц есть своя извращенная логика. Впрочем, здесь отсутствовало какое-либо логическое объяснение.

Он огляделся. В местах двух предыдущих убийств стены спальни покрывали неразборчивые каракули, написанные кровью, сплошная мешанина противоречий.

На этот раз стены были пусты.

Почему?

Он задержал взгляд на большом окне, выходящем на лес за домом. Как и в прошлый раз, занавеси были раздвинуты, и в черном прямоугольнике отражался свет натриевых ламп. В их ослепительном блеске трудно было разглядеть что-либо, но Лэшу казалось, будто он замечает какие-то неясные пятна на стекле, черные на фоне черной ночи.

– Мастертон, можешь сказать им, чтобы не светили прожекторами в окна?

Только что приехал судмедэксперт, и капитан пошел ему навстречу. Он обернулся через плечо.

– Что ты сказал, Лэш?

– Те лампы, у окна. Поверните их.

Мастертон пожал плечами и что-то сказал Эйхерну, своему заместителю.

Когда свет ламп упал на него, окно погрузилось в тень. Лэш направился к окну, Мастертон за ним. Высоко на стекле кто-то окровавленным пальцем вывел крупные буквы:

«Я получил то, что хотел. Спасибо».

– Черт побери, – пробормотал Лэш.

– Все, – сказал Мастертон, подходя к нему вместе с детективом Эйхерном. – Слава богу, Лэш. Все закончилось.

– Нет, – возразил Лэш. – Вовсе нет. Все только начинается…

Лэш сел на постели, полностью проснувшись, подождал, когда уйдут воспоминания. Он посмотрел на часы: половина второго. Потом встал, но тут же передумал и присел на край кровати.

За четыре ночи подряд он спал самое большее несколько часов. Но он не мог позволить себе появиться в «Эдеме» полусонным, тем более завтра.

Он снова поднялся, быстро прошел в ванную, достал коробочку с секоналом, проглотил несколько таблеток и запил их водой из-под крана. Вернувшись в кровать, он аккуратно расправил простыни и медленно провалился в сон.

Его разбудил звон церковных колоколов – его свадебных колоколов, доносящийся из-за побелевших от времени стен кармелитской миссии. Вот только колокола эти били слишком громко и никак не хотели смолкать.

С трудом подняв веки, Лэш понял, что звонит телефон. Он сел, и комната закружилась вокруг него. Закрыв глаза, он снова лег и на ощупь потянулся к трубке.

– Да? – хрипло сказал он.

– Доктор Кристофер Лэш?

– Да.

– Это Кен Тротвуд из кредитного бюро «Нью-Олимпия».

Лэш снова сумел открыть глаза и посмотрел на часы.

– Вы знаете, который…

– Да, я знаю, что время раннее, доктор Лэш. Мне очень жаль, но мы никак иначе не могли связаться с вами. Вы не отвечали на наши письма и сообщения.

– О чем вы?

– О вашей ипотеке на дом. Вы не платите по кредиту, доктор Лэш, и мы вынуждены потребовать немедленного погашения задолженности со штрафными процентами.

Лэш пытался собраться с мыслями.

– Это, видимо, какая-то ошибка.

– Вряд ли. Речь идет о доме по адресу: Шип-Боттом-роуд, семнадцать, Уэстпорт, Коннектикут.

– Это мой адрес, но…

– Судя по тому, что я вижу на экране, сэр, мы отправили вам три письма и несколько раз звонили, но безуспешно.

– Этого не может быть. Я не получал никаких извещений. Кроме того, мои взносы по ипотеке оплачиваются автоматически с моего банковского счета.

– Значит, возможно, какие-то проблемы с банком, поскольку, по нашим данным, вы не платите уже больше пяти месяцев. Вынужден сообщить, что, если вы немедленно не погасите задолженность, нам придется…

– Вовсе незачем угрожать мне. Сегодня же все проверю.

– Спасибо. Всего доброго.

В трубке наступила тишина.

«Всего доброго». Лэш устало сел и посмотрел в окно, где первые проблески зари начинали рассеивать безжалостную ночную тьму.

26

– Что сделал этот человек? – спросил сидящий за рулем агент ФБР.

– Он подозревается в четырех убийствах, – ответил Лэш.

Дождь стучал по крыше, широкими струями стекая по стеклам. Лэш допил кофе, подумал, не заскочить ли в ближайшую закусочную еще за одним, посмотрел на часы и отказался от этой мысли. Уже десять минут шестого, а из данных отдела кадров следовало, что Гэри Хандерлинг почти всегда пунктуально уходит с работы.

Он посмотрел на лежащую рядом на сиденье глянцевую фотографию Хандерлинга, сделанную сегодня утром камерой на пропускном пункте номер один, затем взглянул через Мэдисон-авеню на небоскреб «Эдема». Хандерлинга несложно будет заметить – высокий и худощавый, не считая небольшого животика, с редкими светлыми волосами и в желтой безрукавке, он выделялся в толпе. Даже если бы Лэш проглядел его, наверняка его заметит кто-то другой.

Лэш снова посмотрел на фотографию. Хандерлинг не был похож на серийного убийцу. Впрочем, мало кто из них выглядит подозрительно.

Открылась правая передняя дверца, и внутрь протиснулся крепкий мужчина в мокром синем костюме. Когда тот обернулся, Лэш почувствовал сильный запах одеколона «Олд спайс». Он знал, что с ними поедет еще один агент ФБР, но удивился, увидев Джона Ковена, своего коллегу, с которым работал по нескольким делам в начале своей карьеры.

– Лэш? – сказал Ковен, вид которого был не менее удивленный. – Ты?

Лэш кивнул.

– Как дела, Джон?

– Особо не жалуюсь. До сих пор держусь на плаву. Еще пять лет, и осяду в Маратоне. Буду ловить рыбу, а не преступников.

– Неплохо.

Как и многие агенты, Ковен постоянно считал годы до отставки. Он с любопытством посмотрел на Лэша.

– Я слышал, ты отошел от дел. Вроде как занялся частной практикой и сам себе хозяин.

Ковен, естественно, прекрасно знал об уходе Лэша из ФБР и его причинах. Он просто был тактичным человеком.

– Верно, – ответил Лэш. – Здесь я так, подрабатываю. Хочется каких-то перемен.

Ковен кивнул.

– А тебе подобная работа не кажется несколько странной? – спросил Лэш, вежливо уводя разговор в сторону.

Ковен пожал плечами.

– Теперь уже нет. Сейчас все перемешалось. После этих перетрясок и реорганизаций все, так сказать, спят со всеми. Никогда не знаешь, с кем придется работать – с Наркоконтролем, ЦРУ, АНБ, местной полицией или скаутами.

«Но только не с частной корпорацией», – подумал Лэш.

Использование ФБР в качестве наемной рабочей силы было для него в новинку.

– Странно лишь то, что приказ я получил непосредственно от шефа, – сказал Ковен. – Минуя обычные каналы.

Лэш кивнул, вспомнив слова директора вспомогательной службы: «Мы делимся информацией с избранными правительственными агентствами». Сотрудничество явно было двусторонним.

В течение всего дня он почти не виделся с Мочли и Тарой Стэплтон. Он приехал поздно, потратив большую часть утра на разгадку замысловатой головоломки из бюрократических препон, банковских выписок, отчетов кредитного агентства и прочих бумаг, чтобы выяснить проблему с ипотекой и активировать заблокированные кредитные карты. Мочли заглянул к нему в кабинет перед самым обедом, с большой папкой под мышкой. По его словам, Хандерлинг забрал в кассе свой билет на поезд на завтрашний вечер. Судя по телефонному разговору, который тот вел сегодня утром из своего кабинета, после работы он собирался встретиться с какой-то женщиной. Было решено установить за ним слежку, и Лэш должен был принять участие в ней. Накануне вечером Мочли мягко, но решительно отверг предложение Лэша немедленно сообщить в полицию. «Он не представляет непосредственной опасности, – сказал директор вспомогательной службы. – Нужно собрать больше доказательств. Не беспокойтесь, он под надежным контролем. – Мочли положил на стол Лэша папку с документами Хандерлинга – заявлением о приеме в „Эдем“, характеристиками, выданными руководителями фирмы и рекомендациями с предыдущих мест работы. – Нужно проверить, вписывается ли он в ваш психологический портрет. Если да, то составьте для нас краткий анализ его личности. Это может очень пригодиться».

Весь день Лэш изучал досье Хандерлинга. Человек этот был весьма хитер: Лэш заметил следы того, что тот умело лгал во время психологического обследования. На все потенциально опасные вопросы он отвечал нейтрально. Показатель достоверности всех тестов был в необходимой степени высоким – причем одинаково высоким, из чего можно было предположить, что Хандерлинг опознал вопросы с целью обнаружения лжи и отвечал на все одним и тем же образом.

Подобный интеллект и тщательное планирование были типичны для организованного убийцы. В сущности, Хандерлинг не мог быть никем иным, если ему удавалось изображать из себя образцового сотрудника «Эдема». Лэш пришел к выводу, что отсутствие видимого плана преступлений можно объяснить необычностью выбранных жертв. Вне всякого сомнения, эти шесть суперпар были в «Эдеме» почти объектом культа. Впрочем, у человека, полного разочарования или гнева – такого, у которого были, например, тяжелое детство или неудачи в отношениях с женщинами, – они могли вызывать зависть и даже неуправляемую ярость.

Хандерлинг не знал Торпов и Уилнеров лично, но был знаком с их историей благодаря своей работе в «Эдеме». И это был весьма интересный факт, означающий появление новой, до сих пор неизвестной разновидности серийного убийцы – побочного продукта информационной эры, преступника, обшаривающего базы данных в поисках идеальных жертв. Это могло бы стать материалом для выдающейся статьи в «Американском журнале нейропсихиатрии», статьи, которая привела бы в восхищение старого приятеля Лэша, Роджера Гудкайнда.

Спереди послышался писк рации.

– Семьсот девятый, на месте.

Ковен взял микрофон, держа его так, чтобы не было видно снаружи.

– Принято. – Он повернулся к Лэшу. – Нам мало что сказали. Какова обстановка?

– Этот Хандерлинг должен после работы встретиться с какой-то женщиной. Больше нам почти ничего не известно.

– На чем он поедет?

– Не знаю. Может, пешком, может, на метро или автобусе. И… – Лэш неожиданно замолчал. – Вот он. Как раз выходит из дверей.

Ковен включил рацию.

– Говорит семьсот седьмой. Всем постам, подозреваемый выходит из здания. Белый, рост около шести футов, в желтой безрукавке. Приготовиться.

Хандерлинг остановился, обвел взглядом Мэдисон-авеню и раскрыл над головой большой зонт. Лэш удержался от желания взглянуть ему в лицо. Прошло несколько лет с тех пор, как он в последний раз следил за кем-то, и теперь он чувствовал неприятное сердцебиение.

– Вот наш человек, – сказал Ковен, кивая в сторону газетного киоска на углу.

– Тот с красным зонтиком и мобильным телефоном?

– Да. Не поверишь, насколько мобильники облегчают наблюдение. В наше время человек, идущий по улице с телефоном в руке, – обычное дело. А в аппаратах «Некстел» есть встроенная функция рации, так что можно поддерживать связь со всей группой.

– Есть другие пешие наблюдатели?

– У входа в метро и вон на той автобусной остановке.

– Говорит семьсот девятый, – послышался голос по радио. – Подозреваемый перемещается. Похоже, собирается поймать машину.

Лэш бросил взгляд через боковое стекло. Хандерлинг размашистой походкой направился в сторону проезжей части. Он вытянул руку, и у тротуара послушно остановилось такси.

Ковен схватил микрофон.

– Говорит семьсот седьмой. Вижу его. Семьсот второй, семьсот пятый, поехали.

– Принято, – ответил хор голосов.

Водитель коричневого седана двинулся следом за такси на расстоянии в несколько машин.

– Подозреваемый направляется на восток по Пятьдесят седьмой, – сказал Ковен, все еще держа микрофон в руке.

– Сколько у нас автомобилей? – спросил Лэш.

– Еще два. Едем за ним, меняемся через квартал.

Такси ехало медленно, сражаясь с дождем и уличным движением. Одним колесом оно въехало в глубокую выбоину, облив тротуар фонтаном грязи. На Лексингтон-авеню оно свернуло снова, неуклюже обогнав микроавтобус.

– Он сворачивает на юг по Лекс-авеню, – сказал Ковен. – Скорость двадцать пять миль в час. Прекращаю преследование, кто продолжит?

– Говорит семьсот пятый, – отозвался другой агент. – Вижу его.

Посмотрев в заднее стекло, Лэш увидел зеленый джип, едущий по соседней полосе. Сквозь струи дождя он заметил Мочли, сидящего рядом с водителем.

Шофер Ковена прибавил газу, ловко обогнав такси, и поехал дальше по Лексингтон-авеню. Лэш знал, что это стандартная процедура: наблюдение следует вести с использованием как можно большего количества машин, чтобы подозреваемый не догадался, что за ним следят. Проехав несколько перекрестков, они вернутся обратно и займут место в конце очереди.

– Семьсот пятый, принято. – Ковен обернулся. – Ну, так как твоя частная практика, Лэш?

– Уже не удается отвертеться от штрафов за слишком быструю езду.

Ковен улыбнулся и велел водителю свернуть на Третью авеню.

– Не скучаешь по Бюро?

– По зарплате точно не скучаю.

– Само собой.

Пискнула рация.

– Говорит семьсот пятый. Подозреваемый сворачивает на восток по Сорок четвертой. Такси останавливается. Я проеду мимо, кто берет его на себя?

– Это семьсот второй. Стоим на ближайшем углу. Видим его.

Водитель Ковена прибавил скорость, продираясь сначала через один, а затем другой перекресток.

– Говорит семьсот второй, – послышался голос по рации. – Подозреваемый вышел из машины. Входит в бар «Стрингерс».

– Это семьсот седьмой, – ответил Ковен. – Вас понял. Наблюдай за входом. Семьсот четырнадцатый, ты нам нужен в баре «Стрингерс». Сорок четвертая между Лекс-авеню и Третьей.

– Принято.

Несколько минут спустя их седан остановился на Сорок четвертой улице, в запрещенном для парковки месте. Лэш посмотрел через стекло. Судя по цветастому навесу над входом и толпе молодежи снаружи, «Стрингерс» был местом, где молодые профессионалы охотились на юных девиц.

– Идут, – сказал Ковен.

Лэш увидел пару, которая шла по улице, держась за руки, под одним зонтиком.

– Это наши?

Ковен кивнул.

Парочка скрылась внутри бара. Несколько секунд спустя зазвонил мобильный телефон Ковена.

– Семьсот седьмой слушает.

Лэш отчетливо слышал доносящийся из динамика телефона голос.

– Мы у стойки. Подозреваемый сидит за столиком сзади. С ним белая женщина крепкого телосложения, рост пять с половиной футов, в белом свитере и черных джинсах.

– Принято. Поддерживайте связь.

Ковен убрал телефон и, посмотрев назад, увидел пустой стаканчик из-под кофе Лэша.

– Еще? – спросил он. – Я плачу.

За полчаса Лэш узнал все свежие сплетни ФБР: Лотарио крутит шашни с женой шефа, из Вашингтона пришли новые идиотские указания, на высших уровнях иерархии сидят одни неудачники, а новички из последнего набора совершенно зеленые. Время от времени поступали сообщения от агентов, наблюдающих за Хандерлингом в баре.

Разговор в конце концов начал увядать, и Ковен посмотрел на часы.

– Эй, Пит, может, принесешь нам еще кофе?

Лэш посмотрел вслед агенту, который вылез из машины и поспешил к ближайшей закусочной.

– Дождь мог бы уже и закончиться, – буркнул Ковен.

Лэш кивнул и посмотрел в зеркало. На другой стороне улицы через пол квартала он заметил джип Мочли.

Ковен ерзал на переднем сиденье.

– Расскажи мне все-таки, Крис, – помолчав, сказал он. – Та фирма, для которой ты подрабатываешь, «Эдем», – что она из себя представляет?

– Вполне достойная компания, – осторожно ответил Лэш.

Если Ковена удивляла его работа и он хотел узнать о ней больше, следовало следить за своим языком.

– Я имел в виду – у них действительно это получается? Настолько хорошо, как все говорят?

– У них впечатляющий список достижений.

Ковен медленно кивнул.

– В нашей команде игроков в гольф есть один тип, дантист, старый холостяк. Мы постоянно пытались сосватать его, но он всегда ненавидел вечеринки для одиноких. Мы вечно шутили над ним. Около года назад он подал заявление в «Эдем». Сейчас ты не узнал бы его, это совершенно другой человек. Женился на очень приятной и красивой женщине. Он мало говорит об этом, но даже идиот бы заметил, насколько он счастлив. Даже в гольф стал играть лучше.

Лэш молча слушал.

– Ну и еще начальник оперативного отдела. Гарри Кример, помнишь такого? Его жена несколько лет назад погибла в автокатастрофе. Хороший мужик. Так вот, он снова женился. Никогда не видел человека счастливее его. Ходят слухи, что он тоже пришел в «Эдем».

Ковен повернулся, и Лэш увидел в его взгляде нечто вроде отчаяния.

– Буду с тобой откровенен, Крис. У нас с Анеттой дела складываются не лучшим образом. Мы отдаляемся друг от друга с тех пор, как выяснилось, что она не может иметь детей. Я смотрю на своего товарища по гольфу, вижу Гарри Кримера и склоняюсь к тому, что двадцать пять тысяч долларов не такая уж большая сумма. Почему бы не жить полноценной жизнью? Если упустишь шанс, другого у тебя не будет. – Поколебавшись, он добавил: – Я подумал, может, ты знаешь…

Зазвонил мобильный телефон.

– Семьсот седьмой, говорит семьсот четырнадцатый, слышишь меня?

Ковен вновь мгновенно превратился в хладнокровного профессионала.

– Семьсот седьмой на приеме, говори.

– Подозреваемый явно поссорился с женщиной. Они направляются к выходу.

– Говорит семьсот седьмой, принято, конец связи.

В то же мгновение дверь бара открылась, и оттуда быстрым шагом вышла женщина, на ходу надевая плащ. Почти сразу появился Хандерлинг и последовал за ней.

– Всем постам, подозреваемый идет по улице, – бросил в микрофон Ковен, слегка опуская боковое стекло.

Женщина что-то кричала через плечо Хандерлингу. Лэш успел услышать «чертов гнусный шпион», прежде чем остальное заглушил шум проезжающих машин.

Хандерлинг протянул руку, пытаясь остановить подругу, но та стряхнула ее со своего плеча. Он попробовал снова, но женщина обернулась и попыталась дать ему пощечину. Хандерлинг уклонился и оттолкнул ее.

– Берем его, – сказал Ковен.

Лэш быстро выбрался из машины и пошел за Ковеном. Краем глаза он заметил, что агент по имени Пит выходит из магазина, держа в руках стаканчики с кофе. Увидев Ковена, он бросил стаканчики в урну и присоединился к остальным.

В течение нескольких секунд Хандерлинга окружили.

– ФБР, – рявкнул Ковен, показывая жетон. – Отойдите, мистер. Руки за спину.

Гнев на лице женщины сменился испугом. Она попятилась, после чего повернулась и убежала.