Текст книги "Смертельный рай"

Автор книги: Линкольн Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

22

– Четыре фамилии, – сказал Мочли, глядя на стол в кабинете Лэша, где лежали два полученных от Сильвера листа бумаги.

– Есть какие-нибудь мысли насчет того, почему Лиза отметила именно этих четверых? – спросила Тара, сидящая напротив.

Директор вспомогательной службы взял листок, на котором была только одна фамилия.

– Гэри Хандерлинг. Мне это ничего не говорит.

– Он из отдела упаковки.

– Какого отдела? – удивился Лэш.

– Упаковки. Они отвечают за архивацию данных.

Мочли посмотрел на нее.

– Ты уже занялась выяснением, кто он и чем занимался?

– Часов за двенадцать закончу.

– Высшая степень секретности?

– Естественно.

– Тогда я займусь остальными тремя. – Мочли взял второй листок. – Поручу Рамсону из отдела селективного сбора данных выяснить все необходимое.

– Что ты скажешь ему? – спросила Тара.

– Что мы проводим анализ ряда случайных отбросов. Очередная проверка системы.

«Отбросы, – подумал Лэш. – Так они на своем жаргоне называют отвергнутых кандидатов. Я, видимо, тоже принадлежу к ним».

– Доктор Лэш, результаты будут известны самое позднее завтра в первой половине дня. Тогда мы встретимся и сравним их с разработанным вами психологическим портретом. – Директор вспомогательной службы посмотрел на часы. – Скоро пять. Может, отправитесь по домам? Завтра нас ждет долгий день. Тара, не будешь ли ты так любезна проводить доктора Лэша до контрольного пункта, чтобы он не заблудился?

Когда они вышли через вращающиеся двери на улицу, была четверть шестого. Лэш остановился у фонтана, чтобы застегнуть плащ. Словно в отместку за все, вернулся шум Манхэттена, почти забытый в тихих помещениях небоскреба «Эдема».

– Не знаю, как можно к этому привыкнуть, – сказал Лэш. – Я имею виду, к проходу через контрольные посты.

– Привыкнуть можно ко всему, – ответила Тара, вешая сумочку на плечо. – До завтра.

– Погодите! – догнал ее Лэш. – Вам куда?

– На Центральный вокзал. Я живу в Нью-Рошеле.

– Вот как? А я в Уэстпорте. Могу подвезти.

– Не нужно, спасибо.

– Ну тогда позвольте хотя бы угостить вас, прежде чем вы поедете домой.

Тара остановилась и посмотрела на него.

– Зачем?

– А почему бы и нет? Вполне обычное дело для коллег по работе. По крайней мере, в цивилизованных странах.

Тара колебалась.

– Ну, пожалуйста.

Она кивнула.

– Ладно. Но пошли в «Себастьян». Хочу успеть на поезд не позднее чем в шесть ноль две.

Заведение «У Себастьяна» находилось на втором этаже Центрального вокзала, с видом на главный терминал. Просторное помещение, отреставрированное за последние годы, выглядело куда лучше, чем помнил его Лэш: кремовые стены, уходящие к арочному потолку, белые скатерти, зеленые ниши и вездесущая мозаика. Голоса бесчисленных пассажиров и объявления о прибытии и отправлении поездов сливались в странно приятный для уха фон.

Их посадили за столик у самой балюстрады. Вскоре подбежал официант.

– Что будем заказывать?

– Мне «Бомбей-мартини», сухой, с лаймом, – сказала Тара.

– А мне «Гибсон-водку», пожалуйста. – Лэш посмотрел вслед лавирующему между столиками официанту, а потом взглянул на Тару. – Спасибо.

– За что?

– За то, что вы не заказали одно из этих ужасных «мартини дня». На прошлой неделе я ужинал с одним коллегой, и он заказал яблочный мартини. Яблочный! Какая мерзость.

– Не знаю, – пожала плечами Тара.

Лэш посмотрел через балюстраду на поток пассажиров. Тара молчала, сворачивая салфетку пальцами одной руки. Он снова взглянул на нее. Косая полоса рассеянного света упала на ее каштановые волосы. Глаза над высокими скулами серьезно смотрели на него.

– Может, все-таки расскажете, что происходит?

– Что происходит? И с чем?

– С вами.

Она обмотала салфеткой палец и сильно затянула ее.

– Я согласилась на то, чтобы выпить с вами, а не на встречу с психиатром.

– Я не психиатр, а просто хочу с вашей помощью выполнить свою работу. Вот только вы не особо стремитесь помочь мне.

Несколько мгновений она смотрела на него, потом снова занялась салфеткой.

– Такое впечатление, что вы слишком поглощены собственными мыслями, ко всему безучастны. А это не на пользу нашему сотрудничеству.

– Нашему временному сотрудничеству.

– Именно. И чем лучше оно будет складываться, тем более временным станет.

Она бросила салфетку на стол.

– Вы ошибаетесь. Я вовсе не безучастна. Просто… последние дни были очень тяжелыми для меня.

– Почему бы вам не рассказать мне об этом?

Тара вздохнула, блуждая взглядом по высокому потолку.

– Я угощаю. Хоть это-то вы можете для меня сделать?

Официант принес им коктейли, и какое-то время они молча пили.

– Ладно, – сказала Тара. – Наверное, нет никаких причин скрывать это от вас. – Она сделала еще глоток. – Я узнала об этом только вчера, когда Мочли вызвал меня и сообщил, что я буду вашим сопровождающим на время вашего пребывания за Стеной. Именно тогда он рассказал, в чем дело.

Лэш молча слушал.

– В общем, все дело в том, что в эту субботу «Эдем» дал мне зеленый свет.

– Зеленый свет?

– Так мы называем извещение о том, что для кого-то найден идеальный партнер.

– Партнер? Хотите сказать, что вы… – Он не договорил.

– Да. Я была кандидатом.

Лэш удивленно посмотрел на нее.

– Я думал, что сотрудники «Эдема» не могут быть соискателями.

– Всегда так и было. Но несколько месяцев назад началась пилотная программа для кандидатов из числа персонала, основанная на заслугах и стаже работы. Она охватывает только сотрудников фирмы, не клиентов.

Лэш отхлебнул коктейля.

– Не понимаю, зачем вообще вводились такие ограничения.

– Психологи фирмы порекомендовали их с самого начала. Это называлось «эффектом Оз».

– В смысле – не обращать внимания на человека за ширмой? [14]14
  Имеется в виду образ из сказки «Волшебник страны Оз» американского писателя Л. Ф. Баума.


[Закрыть]

– Именно. Они сочли, что сотрудники будут нежелательными кандидатами. Понимаете, мы слишком много знаем о том, что и как происходит за кулисами. Они считали, что мы будем слишком циничны. – Неожиданно она наклонилась к нему. Он никогда не видел на ее лице столь напряженного выражения. – Вы понятия не имеете, каково это. День за днем соединять людские судьбы. Сидеть в темноте за односторонним зеркалом и слушать рассказы пар во время встречи выпускников о том, как все стало чудесно. Как «Эдем» изменил их жизнь, сделал ее полной. Знаете, если у тебя кто-то уже есть и ты счастлив, возможно, ты в состоянии принять это. Но если нет…

Незаконченная фраза повисла в воздухе.

– Вы правы, – сказал Лэш. – Я понятия не имею, каково это.

– Я носила это извещение с собой все выходные, перечитала его, наверное, раз сто. Моим идеальным партнером стал Мэтт Болан из нашего отдела биохимии. Я никогда не встречалась с ним, но фамилию слышала. Для нас зарезервировали столик на ближайшую пятницу. В ресторане «Одна, если сушей, а морем две». [15]15
  Цитата из стихотворения «Скачка Поля Ревира» поэта Г. У. Лонгфелло, название реально существующего ресторана в Нью-Йорке.


[Закрыть]

– Это в Уэст-Виллидже, отличное место.

– Особенно в это время года. – Лицо Тары на мгновение прояснилось, но тут же снова помрачнело. – А потом вчера утром позвонил Мочли и рассказал о суперпарах, об этих двойных самоубийствах. И что я буду сопровождать вас.

– И что?

– Перед самой встречей с вами я отправила электронное письмо в комиссию по отбору с просьбой исключить меня из числа кандидатов.

– Что?

Глаза Тары гневно вспыхнули.

– Как я могла поступить иначе, учитывая то, что знаю теперь? И что еще хуже – о том, чего я не знаю?

– Что вы хотите этим сказать? Вы считаете, что в процессе рассмотрения кандидатур произошла ошибка?

– Сама не знаю, что об этом думать! – резко бросила она. – Не понимаете? Этот процесс безошибочен, я наблюдаю его каждый день, раз за разом видя, как он творит чудеса. Вот только что случилось с теми двумя парами?

Злость Тары прошла столь же быстро, как и появилась.

– В любом случае как могла бы я теперь так поступить? Если «Эдем» соединяет пары, то на всю жизнь. Как я могла бы создать союз, основанный на тайне, которую я никогда не сумела бы понять?

Вопрос повис в воздухе. Тара подняла бокал.

– Теперь вам известен, – сухо усмехнулась она, – ход моих мыслей. Довольны?

– Доволен? Вряд ли.

– Только, пожалуйста, не касайтесь больше этой темы. Ничего со мной не будет.

Снова появился официант.

– Еще по одному?

– Нет, спасибо, – ответил Лэш.

Похоже, он зря пил коктейль; он чувствовал себя настолько усталым, что боялся заснуть за рулем на полпути к дому.

– Я тоже нет, – сказала Тара. – Мне нужно успеть на поезд.

– Счет, пожалуйста, – попросил Лэш.

Тара посмотрела вслед официанту, скрывшемуся за стойкой, а потом снова повернулась к Лэшу.

– Ладно. Ваша очередь. Я слышала, как вы говорили доктору Сильверу, что ваша специальность – когнитивный бихевиоризм.

– Вы тоже были тогда у него в первый раз. И вы никогда не говорили мне, как вам понравилось в его апартаментах.

– Сейчас мы говорим о вас, а не обо мне.

– Как хотите. – Вернулся официант со счетом. Лэш достал бумажник и вложил кредитную карточку в кожаную папку. – Когнитивный бихевиоризм, верно.

Тара подождала, пока официант отойдет.

– Похоже, я проспала лекции по психологии. Что означает этот термин?

– Он означает, что я не сосредотачиваюсь на подсознательных конфликтах, на том, насколько часто мать обнимала кого-то в двухлетнем возрасте. Меня интересует то, о чем данный человек думает, каков его набор правил.

– Набор правил?

– Каждый живет в соответствии с собственным комплексом принципов, даже если сам этого не подозревает. Если знать их, можно понять и предвидеть его поведение.

– Предвидеть. Наверняка именно этим вы и занимались в ФБР.

Лэш допил коктейль.

– Что-то в этом роде.

– А если… если окажется, что это дело рук убийцы, вы сможете предвидеть, как он станет действовать теперь?

– Будем надеяться. Вот только в том личностном профиле, что мы имеем на данный момент, масса противоречий. Что ж, может, он и не потребуется. Узнаем завтра утром.

Лэш вдруг заметил, что официант стоит рядом с ним.

– Да?

– Мне очень жаль, сэр, – сказал официант, – но эта карта заблокирована.

– Как? Проведите еще раз через считыватель.

– Я уже дважды пытался, сэр.

– Не может быть, ведь на прошлой неделе я послал чек…

Лэш открыл бумажник. Все было именно так, как он и опасался: у него оказалась одна кредитная карточка. Пошарив в кармане, он нашел только два доллара. «Я настолько устал, что забыл сходить к проклятому банкомату», – подумал он.

Спрятав кошелек, он с глупым видом посмотрел на Тару.

– Сможете одолжить мне? – спросил он. Тара взглянула на него. – Завтра отдам.

Неожиданно на ее лице появилась широкая улыбка.

– Забудьте, – сказала она, бросая на стол двадцатку. – Стоит заплатить хотя бы за то, чтобы увидеть, как вы выходите из роли самодовольного психоаналитика.

Она рассмеялась – коротко, но достаточно громко, чтобы привлечь внимание половины посетителей заведения.

23

Когда Лэш в среду утром добрался до вестибюля «Эдема», прошел через несколько постов охраны и поднялся на шестнадцатый этаж, было около половины десятого. Он направился по бледно-фиолетовому коридору мимо своего кабинета прямо к кафетерию.

– Большой эспрессо? – спросила бармен Маргарет, которая, похоже, заранее знала, кто что закажет.

– Маргарет, твой кофе самый лучший в трех ближайших штатах. Я мечтал о нем все время, пока ехал сюда.

– Золотце, при том количестве кофеина, что ты поглощаешь, можно приделать тебе колеса, и машина была бы тебе не нужна.

Он сделал глоток, потом еще один. Горячая жидкость разогрела уставшие руки и ноги, ускорила сердцебиение. Лэш улыбнулся Маргарет и пошел обратно по коридору.

Он с трудом приходил в себя, чувствуя апатию, имеющую мало общего с усталостью. Как ни странно, отчаянная спешка, которой сопровождались поиски, действовала на него усыпляюще. А опыт, приобретенный в ФБР, подсказывал, что это неправильный подход к делу. Нет смысла сидеть в кабинете над распечатками. Понятно, что они могут помочь при классификации и составлении психологического портрета. Но при охоте на возможного преступника, который готов снова нанести удар, нужно кружить по городу, искать следы, беседовать с родственниками и свидетелями. Ожидание в этом небоскребе и собирание данных, вдали от трупов и мест совершенных убийств, казались ему идиотизмом.

Но несравненные возможности «Эдема» в области обработки информации были всем, чем они располагали.

Идя к своему кабинету, Лэш увидел через стеклянную дверь, что коробки с документами целиком закрывают одну стену. Едва он успел войти и поставить кружку на стол, как появился Мочли, а с ним Тара.

– А, вы уже здесь, доктор Лэш, – сказал директор вспомогательной службы. – Как видите, процесс сбора данных завершился раньше, чем мы предполагали.

Улыбнувшись Лэшу, Тара подошла к компьютеру и просканировала свой браслет. Мочли закрыл дверь и опустил жалюзи.

– Начнем с тех трех отбросов.

– А если мы не найдем нашего убийцу?

– Тогда займемся сотрудником «Эдема», Хандерлингом. Хотя это маловероятно.

– Как скажете.

Лэш прекрасно разбирался в людях, но Мочли оставался для него загадкой. Он казался тусклой личностью, неспособной к быстрым сменам настроения и даже к проявлению чувств.

– Начнем, – сказала Тара.

Лэш впервые увидел ее деловитой и энергичной. Если при одной лишь мысли об ожидающей их работе Лэш ощущал тоску, Таре подобная перспектива, похоже, придавала сил.

Они заняли места за столом. Лэш отхлебнул кофе. Директор открыл первую папку и извлек ее содержимое.

– Грант Атчисон, – прочитал Мочли с первой страницы. – Прошел вступительное собеседование двадцать первого июля две тысячи третьего года. Двадцать три года, белый, окончил Университет Рутгерса со степенью бакалавра по экономике, проживает на Оберн-стрит, 3143, Перт-Эмбой, Нью-Джерси.

– Это его собственный дом или родителей? – спросил Лэш.

Тара взяла несколько листков и просмотрела их.

– Родителей.

– Хорошо.

– Работает на фабрике химических красителей в Линдене. – Мочли перевернул страницу. – Прошел наше вступительное собеседование, обследован в июле. Кандидатура отклонена старшим психологом доктором Аликто.

Лэш ожидал, что Мочли посмотрит на него, но тот не отводил взгляда от документов.

– Причина? – спросила Тара.

– Прежде всего – масса неверных ответов во время тестов. Показатель валидности намного ниже нормы, – читал Мочли. – Трудности с самоконтролем, эмоциональная неустойчивость, отсутствие чувства удовольствия и так далее.

– Он был в Аризоне в то же время, когда умерли Торпы, – сказала Тара.

– Откуда вы знаете? – спросил Лэш.

– Из нескольких источников. Человек покупает билет через Интернет, и с этого момента он в реестре авиакомпании. Он платит кредитной картой и фигурирует в базе данных банка. Берет напрокат автомобиль в Фениксе и попадает в списки прокатной конторы.

Она пожала плечами, словно подобное должно было быть известно каждому.

– Да, но тут у нас проблема. – Мочли посмотрел на последнюю страницу. – Здесь результаты его последнего медицинского осмотра, образцы крови, отправленные на анализ, сведения из страховой компании. – Он посмотрел на Тару. – Можешь копнуть чуть глубже?

– Само собой. – Тара подошла к компьютеру на столе Лэша и начала стучать по клавишам. – Две с половиной недели назад он попал в окружную больницу Мидлсекса. Проблемы с почками. Одну пришлось удалить.

– Как долго он там лежал?

Стук клавиш.

– Он еще там. Послеоперационные осложнения.

– Ну вот и все с мистером Атчисоном. – Мочли собрал бумаги, сложил их в папку, а потом открыл следующую. – Второй отброс – Кэтрин Барроу. Подала заявление двадцатого декабря две тысячи третьего года. Сорок шесть лет, белая, заочный диплом о высшем образовании, проживает в Йорке, Пенсильвания. В графе «религия» написала «друид». Владелица магазина под названием «Женская магия» в округе Ланкастер. Продает свечи, благовония, травы.

– Что написано в результатах обследования? – спросила Тара, снова подходя к столу.

– Она не дошла до него. Сразу же после того, как она заполнила бланк заявления, случился неприятный инцидент. Она бродила по вестибюлю, пыталась заигрывать с некоторыми кандидатами. Вмешалась охрана, и ее выдворили из здания.

– Ну-ну, – сказала Тара.

Директор вспомогательной службы перелистал документы.

– Судя по банковским выпискам и данным из гостиницы, в день смерти Торпов она была в Седоне, штат Аризона. Там проходил семинар по магическим кристаллам. – Он отложил бумаги и посмотрел на Лэша. – Как часто женщины совершают серийные убийства?

– Чаще, чем думают многие. В конце восьмидесятых Доротея Пуэнте расправилась с двадцатью жильцами своего пансионата. Мэри Энн Коттон оставила за собой кровавый след в виде нескольких убитых детей и мужей. Свыше девяноста процентов женщин-убийц – белые. Часто это сиделки по уходу за больными или иного рода «черные вдовы», тайно убивающие в течение многих лет. Сорок шесть лет – вполне подходящий возраст. У нее есть семья?

Мочли заглянул в бумаги.

– Нет.

– Поищите признаки уединенного существования, наличия судимости, возможно, жестокого обращения со стороны мужа или строгого воспитания в детстве.

– Она никогда не была замужем, – сказал Мочли. – В магазине работает одна – не вижу никаких упоминаний о наемных работниках в базе Министерства труда. Не судима.

Лэш лишь покачал головой. Он уже видел собственными глазами невероятное количество собранных «Эдемом» сведений о клиентах. Но тот факт, что корпорация способна столь глубоко проникать в жизнь человека, отвергнутого несколько лет назад, внушал ему беспокойство.

– Похоже на совпадение номер два, – сообщила Тара. – Возможно, она и не судима, но есть сведения из медицинской карты об употреблении наркотиков. За последние полгода несколько раз проходила курс лечения. – Взяв несколько страниц, она вернулась к компьютеру. – Утром в субботу Барроу пришла в реабилитационную клинику в Нью-Хоупе.

– Уилнеры умерли ночью в пятницу, – напомнил Мочли. – От Йорка до Ларчмонта всего два часа езды.

Тара снова застучала по клавишам.

– Во время приема у нее обнаружили критический уровень фентанила в крови. Дежурный врач записал, что она потеряла сознание в приемной и проспала много часов.

– Человек, накачавшийся фентанилом, не сможет совершить два убийства, – сказал Лэш.

Тара вздохнула.

Какое-то время все молчали. Затем директор сложил бумаги и открыл третью, последнюю папку.

– Джеймс Альберт Гройш, – начал он. – Тридцать один год, белый, не принадлежит к какой-либо религии, два курса колледжа. Проживает в Масспекве, штат Нью-Йорк. Работник почты. Прошел вступительное собеседование. Вернулся на обследование, кандидатура отклонена старшим психологом.

– По причине? – спросил Лэш.

– Из-за тревожных результатов тестов. Личностный анализ демонстрирует отсутствие социальной адаптации, неспособность вступать в близкие отношения, потенциальные проблемы сексуального характера, склонность к женоненавистничеству.

– Женоненавистничеству? Зачем такому услуги «Эдема»?

– Всякое бывает, доктор Лэш. Не все приходят к нам по разумным причинам, и именно это в числе прочего должно установить наше обследование. – Мочли заглянул в отчет. – Психолог пишет, что после того, как Гройшу сообщили, что его кандидатура отклонена, он начал угрожать, выкрикивал оскорбления в адрес «Эдема», заявляя… посмотрим… о «мнимом совершенстве» и «искусственном счастье». Он утверждал, что это заговор правительства, которое хочет проникнуть в личную жизнь граждан и вербует женщин, чтобы они шпионили за мужчинами. Пришлось вызвать охрану, а сотрудник, который проводил вступительное собеседование с Гройшем, получил взыскание.

– Перед смертью Торпов Гройш путешествовал по Большому каньону, – сказала Тара, заглянув в бумаги. – Он провел две ночи на Фантом-ранчо, полетел из Флагстаффа в Феникс, а потом обратно в Ла Гуардиа, на следующий день после того, как были найдены их тела.

«Значит, все трое были во Флагстаффе или неподалеку», – подумал Лэш. Несомненно, это был один из фильтров, который использовала Лиза, составляя список.

– Есть еще кое-что, – сказала Тара. – Гройш проходил обследование второго августа две тысячи второго года.

– И что? – спросил Лэш.

– В тот же день проходила обследование Карен Уилнер.

В кабинете повеяло холодом.

– Отсутствие социальной адаптации, – пробормотал Лэш. – Проблемы сексуального характера.

Он повернулся к Мочли.

– Есть еще что-нибудь? Нечто такое, что помогло бы исключить его?

Мочли снова посмотрел в документы, а потом отдал их Таре. Она тоже перелистала отчет и отрицательно покачала головой.

Лэш почувствовал, как по спине его пробежала легкая дрожь. Усталость словно рукой сняло. Он взял цветную фотографию Гройша, лежащую среди бумаг. Дородный мужчина с коротко подстриженными светлыми волосами и обвислыми усами смерил его гневным взглядом.

– Берем лопаты и кирки, – сказала Тара. – Пора покопаться в данных.

Директор вспомогательной службы молча встал и подошел к противоположной стене, где стояли коробки с документами. Он принес три, поставил на стол и сломал печати. Внутри находились банковские справки, расшифровки телефонных переговоров и какие-то списки, похоже адреса чаще всего посещаемых интернет-сайтов.

– Тара, можешь связаться с группой видеонаблюдения? – попросил Мочли. – Пусть запустят идентификационные алгоритмы в Массапекве, Ларчмонте, Флагстаффе. И посмотри, кто сегодня следит за спутниковой связью. Пусть и они проверят свои архивы, так, на всякий случай.

– Конечно.

Тара встала и сняла трубку телефона. Мочли достал из открытой коробки две толстые пачки бумаг и начал просматривать их.

– Как видно, за предшествующие смерти этих четырех человек недели мистер Гройш множество раз звонил матери. Нужно будет внимательнее приглядеться ко всем разговорам, которые он вел в течение двух дней до событий, – может, удастся хоть как-то продвинуться вперед. Гм… кроме того, за последние несколько месяцев он пользовался услугами примитивных интернет-бюро знакомств. В каждом из них он по-разному заполнял анкету, давая ложные данные о возрасте, местожительстве и интересах. И еще, в последнее время он явно посетил несколько не слишком обычных сайтов: сайт с описанием приготовления ядов и еще один, специализирующийся на шокирующих фотографиях убийств и самоубийств. – Он поднял взгляд. – Это вписывается в разработанный вами потрет, доктор Лэш?

Количество подробностей, которое без всякого труда мог собрать «Эдем», просто ошеломляло.

– Как вы это делаете? – спросил Лэш.

Мочли снова посмотрел на него.

– Что – это?

– Как вы собираете все эти данные? Я имею в виду, что эти люди даже не были вашими клиентами.

Мочли изобразил на лице подобие улыбки.

– Доктор Лэш, соединение двух людей в идеальную пару – лишь половина нашей задачи. Другая половина заключается… скажем так, в информационной готовности. Без этой второй части первая была бы невозможна.

– Знаю. Но я никогда не видел ничего подобного, даже в ФБР. Такое впечатление, словно вы способны реконструировать всю жизнь данного человека.

– Люди считают, что их повседневные действия остаются незамеченными, – сказала Тара. – Ничего подобного. Всякий раз, когда ты бродишь по Сети, программные куки [16]16
  Куки – небольшой фрагмент данных, созданный веб-сервером для различения пользователей и хранения информации о них.


[Закрыть]отслеживают, где ты был, и регистрируют каждый щелчок мышью во время твоего пребывания на сайте. Любое электронное письмо проходит через несколько серверов, прежде чем дойдет до адресата. Ты проводишь день в большом городе, и твой образ регистрируют сотни камер видеонаблюдения. Не хватает лишь достаточно развитой инфраструктуры, которая охватывала бы все это. Мы берем ее роль на себя, делясь информацией с коммерческими базами данных, избранными правительственными агентствами, интернет-провайдерами, спамерами…

– Спамерами? – удивленно переспросил Лэш.

– Программы рассылки спама основаны на весьма замысловатых алгоритмах. Они работают вовсе не наугад, как думает большинство. То же самое касается телемаркетинговых фирм. Так или иначе, сведения о конкретном человеке суммируются, накапливаются и сохраняются навсегда. Наша проблема вовсе не в том, чтобы собрать достаточное количество данных. Обычно у нас их даже чересчур много.

– Вы прямо как Старший Брат.

– Может, так и кажется, – ответил Мочли. – Впрочем, благодаря нашей помощи сотни тысяч клиентов обрели свое счастье. А теперь, надеюсь, нам удастся предотвратить убийство.

Кто-то постучал в дверь, и Тара встала, чтобы открыть. Человек в белом халате вручил ей конверт цвета слоновой кости. Тара поблагодарила, закрыла дверь и вскрыла конверт. Несколько мгновений она изучала его содержимое.

– Черт, – пробормотала она.

– Что такое? – спросил директор вспомогательной службы.

Она молча протянула ему конверт. Мочли тоже какое-то время рассматривал бумаги, затем повернулся к Лэшу.

– Наша группа провела поиск в архиве изображений с камер видеонаблюдения, – сказал он. – Мы уже знали, что Гройш был в окрестностях Флагстаффа, когда умерли Торпы, так что Тара сузила поиски до его действий в ту ночь, когда умерли Уилнеры. Программа распознавания лиц нашла эти изображения.

Он протянул Лэшу несколько фотографий.

– Вот он возле банкомата в 15.12. А здесь проезжает через перекресток в 16.05. Тут покупает сигареты в 16.49. А в 17.45 выбирает джинсы.

Лэш посмотрел на снимки. Они были размером с открытку, на глянцевой бумаге, как и те фото из дома Торпов, которые он получил из ФБР. Резкость их была вполне достаточной, и не оставалось никаких сомнений, что светловолосый мужчина с густыми усами не кто иной, как Джеймс Гройш.

Чувствуя нарастающее волнение, он вернул фотографии Мочли.

– Ну и?

Мочли показал на штамп на конверте: «Массапеква, Внутреннее кольцо, 24.09.04».

Возбуждение прошло столь же быстро, как и появилось.

– Значит, он был в Массапекве, когда Уилнеры истекали кровью в Ларчмонте, – сказал Лэш.

Мочли кивнул.

Лэш тяжело вздохнул. Он посмотрел на часы: ровно половина одиннадцатого.

– И что теперь? – спросил он.

Впрочем, он уже знал ответ. Пришла пора для их последнего подозреваемого, Гэри Хандерлинга. Сотрудника «Эдема».