Текст книги "Игра в любовь без правил"

Автор книги: Линда Тэйлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Джас… Это правда? Это действительно конец?

Сунув руки в карманы, Джас будто раздумывал некоторое время, потом сказал:

– Ну, тебе еще нужно дать свидетельские показания. Ах да, осталось еще одно незаконченное дело!

– Незаконченное дело? – севшим голосом переспросила она. В душе ее шевельнулась надежда, но Элла сделала невозмутимое лицо, чтобы Джас не догадался, о чем она думает.

– Не спеши – сама увидишь. – И вдруг торопливо поцеловал ее в щеку. – Однако ты молодец! Нет, серьезно – без твоей помощи у нас вряд ли что вышло. Снаружи будет дежурить одна из наших сотрудниц, Хелен, – я перед уходом обязательно ее предупрежу. Так что, когда твои родители уйдут, ты все равно не останешься одна. А завтра или послезавтра кто-нибудь из наших свяжется с тобой.

Элла опустила глаза. В его словах не было и намека на то, что касалось только их двоих. Но ведь она же с самого начала знала, что так и будет, сердито одернула себя Элла. У него своя жизнь, у нее – своя. Просто они ненадолго пересеклись, вот и все. А теперь каждый пойдет своей дорогой.

– Ты разве не торопишься? – ровным голосом напомнила она, открывая ему дверь и тем самым давая понять, что нисколько не обижена его уходом.

– Да, да, конечно. Береги себя, – буркнул Джас. И ушел.

Глава 20

– Замечательный парень! – одобрительно произнес отец, обращаясь к матери. Это было первое, что услышала Элла, войдя в гостиную. – Так приятно, когда молодежь уважает старших. В наше время это редкость. Мужественный молодой человек, сразу видно. И очень порядочный. Эх, только попробуй убедить в этом футбольных фанатов. Да они на смех тебя подымут!

Элла молча рухнула на сундук. Сил у нее не осталось даже на то, чтобы разговаривать.

– А Джас как раз из футбольных фанатов, – хмыкнула она. – Ты не поверишь, папа, – у него дома чуть ли не сотня кассет с записями матчей «Манчестер Юнайтед».

– «Манчестер Юнайтед»?! Черт возьми, так это же совсем другое дело! – раздраженно отмахнулся отец. Судя по всему, он вовсе не собирался менять свое мнение. – В конце концов «Манчестер Юнайтед» – это тебе не какой-нибудь там «Арсенал» или «Миллуол»[12]12
  Футбольный клуб «Миллуол» в последние годы стал олицетворением хулиганского поведения футбольных фанатов.


[Закрыть]! – Отец немного подумал и добавил: – Или «Ливерпуль».

– Возможно, ты прав. – Элла на всякий случай решила не спорить.

– Интересно, а ты откуда знаешь? – спохватился вдруг отец, словно до него только сейчас дошло, о чем идет речь. – Никогда не поверю, что вы с ним разговаривали о футболе! Ты ведь терпеть его не можешь.

– Нет. Я… как-то раз была у него дома. И увидела кассеты. Вот и все.

Ее мать, смущенно покашляв, опять попыталась сесть прямо.

– Если мы чем-нибудь можем тебе помочь, дорогая, только скажи. Ну, может, сварить тебе суп? Или сделать сэндвич?

– Нет, спасибо. Ничего не надо. – Элла улыбнулась матери. Было заметно, что та еще не пришла в себя после пережитого волнения. Да и что же тут удивительного, подумала Элла. Остается только гадать, что было бы с ней, если бы в заложниках оказались мать с отцом! Уж она бы после всех этих событий точно напилась бы в стельку и давно храпела бы на полу! Ведь такое происходит не каждый день и не с каждым. – «Скорая» уже приезжала. Сказали, что со мной все в порядке. А сейчас мне вообще все это кажется страшным сном. С самого начала и до конца, – добавила она, вспомнив о той ночи, которую провела с Джасом.

– А что тебе понадобилось у него дома? – подозрительно прищурился отец. Все это давным-давно знакомо Элле – отец терпеть не мог оставаться в неведении. Почувствовав, что от него что-то скрывают, он превращался в сущего дьявола, перед которым Майкл Мэнсфилд[13]13
  Майкл Мэнсфилд, по прозвищу Денежный Мешок, – один из известнейших адвокатов по криминальным делам. В настоящее время входит в тройку самых высокооплачиваемых юристов Великобритании.


[Закрыть] – просто ребенок. Отца можно было назвать дотошным человеком, потому что он всегда стремился докопаться до сути дела. А сейчас у него появилось такое чувство, будто он разобрал двигатель автомобиля, перебрал его, потом вновь собрал и вдруг обнаружил, что в руке у него два лишних болта.

– Тихо, тихо, Дональд… – Матери наконец удалось высвободиться из цепких объятий дивана. Поднявшись на ноги, она кинула на мужа предостерегающий взгляд. Потом повернулась к Элле: – Пойду все-таки приготовлю тебе что-нибудь. Поешь, когда захочешь. Может, составишь мне компанию, дорогая? А заодно покажешь, где у тебя что лежит.

– Хорошо. – Элла поднялась.

– Что? Что такое? Почему я должен молчать? – кипятился отец. – Так, значит, ты была у него дома, Элла? И что же тебе там понадобилось, интересно знать?

– О Боже, неужели так трудно догадаться? – ворчливо бросила мать. И отец, слегка опешив, мигом захлопнул рот.

– Что… что ты имеешь в виду? – растерянно заморгал он, переводя взгляд с жены на дочь. – Элла… ты и этот индиец? Вы что, встречаетесь?!

– Молодые люди уже больше не «встречаются» в наше время, – будничным тоном пояснила мать. – Они следуют своим увлечениям, а потом уже смотрят, что из этого получится.

По лицу отца было видно, что такие вещи находятся за гранью его понимания.

– Что за… На что ты намекаешь? Что еще за увлечения?! Ты и этот индиец?..

– О, папа, оставь это! – устало бросила Элла. – Уверяю, тебе незачем волноваться.

– С индийцем?! – Отец все еще хлопал глазами, словно никак не мог поверить собственным ушам.

– Да, папа, с индийцем. Правда, у него британское подданство.

– Ну да… конечно… Впрочем, ты понимаешь, что я имею в виду. – Веко у него задергалось. Такие вещи были вне сферы его понимания.

Элла услышала, как мать на кухне демонстративно гремит кастрюлями, и догадалась, что та дает ей предлог уйти, избежав разговора с отцом. Наверное, действительно было бы лучше сначала обсудить все с матерью, но Элла вдруг заупрямилась. Нет уж, она предпочитает сразу расставить все точки над «i».

– Но… не хочешь же ты сказать, что он – твой приятель? – пробурчал отец. – Согласись, это как-то странно…

– Странно другое – еще несколько минут назад ты называл его замечательным парнем. Кстати, у него есть имя, помнишь? А теперь он вдруг для тебя просто «индиец».

– Ну-у… Я ничего не хочу сказать… Он действительно хороший парень, выполняет свой долг перед обществом и все такое, но…

– Но – что? – прищурившись, спросила Элла.

– Но… – Казалось, отец вдруг задумался. – Ты не понимаешь, Элла, – это же совсем другая культура! Ты превратишься в отщепенку! А его семья? Ты думаешь, им это понравится? Уверен, что нет.

– Не думаю, что такой вопрос вообще может возникнуть, – прошептала она.

– Хорошенькое дельце, – горестно покачал головой отец, словно разговаривая сам с собой. – Могу себе представить, как бы я выглядел на твоей свадьбе – в чалме и с кальяном! Ха! А мои внуки?! Разве они будут похожи на меня? Они же будут коричневыми! Боже правый, никогда не слышал, чтобы в роду Нортонов были чернокожие! А мои внучки?.. Их станут одевать в сари! А моя единственная дочь будет ходить босиком и с кольцом в носу! В моем доме – в моем доме! – будет пахнуть благовониями, а мне придется полюбить карри! – При одной мысли об этом его даже перекосило от ужаса. Взгляд у него стал затравленный. – Ненавижу карри! У меня от него несварение желудка.

– Папа, – терпеливо проговорила Элла, – не надо так убиваться. Если я ненадолго увлеклась мужчиной, который по чистой случайности оказался индийцем, это вовсе не значит, что теперь тебе придется питаться карри до конца дней!

– Но я должен был, по крайней мере, сделать вид, что возражаю, – капризным тоном заявил отец. И Элла вдруг с болью поняла, что отец и в самом деле свято верит тому, что говорит. – В конце концов, раз уж я отец невесты, то обязан исполнить свой долг и продемонстрировать добрую волю! И еще мне пришлось бы выучить хинди, чтобы как-то общаться со своей новой родней.

Элла тяжело вздохнула:

– Тогда уж не хинди, а пенджабский. Но таких жертв от тебя никто не требует. Хочешь – верь, не хочешь – не верь, но они все говорят по-английски. Как и Джас.

Словно ища поддержки, Элла уцепилась за косяк двери. Естественно, это было только ее предположение. Она не встречалась с родственниками Джаса, да у нее и не было желания это делать, но упрямство отца начало ее раздражать. И то, что раньше ее нисколько не занимало, теперь вдруг стало делом принципа.

– Ну, а если у нас с Джасом это серьезно? Что тогда? Хочешь сказать, что станешь устраивать истерики по этому поводу?

– Я вовсе не устраиваю истерик! – обиженным тоном заявил отец. – Что это значит, Элла? Ты никогда раньше не позволяла себе разговаривать со мной подобным образом! Ведь я твой отец. И желаю тебе только хорошего!

– А тебе никогда не приходило в голову, что для меня, возможно, хорошее – это Джас?!

Плечи отца бессильно поникли. Лицо его сделалось совсем несчастным – казалось, он вот-вот расплачется.

– Но… о чем я буду разговаривать с его отцом?

– Понятия не имею. О погоде. О крикете. Да хоть о политике! Откуда мне знать, черт возьми? О чем бы ты разговаривал с отцом любого другого парня?

– Но я абсолютно не знаю, что там у них происходит в Индии! Никогда не интересовался этим, тем более что это не имеет ни малейшего отношения к финансовому рынку. И вообще, политика – не моя сфера деятельности. А кстати, чем занимается его отец? Скорее всего, держит какую-нибудь лавку, да?

Элла, закрыв глаза, чуть не застонала.

– Давай закончим этот разговор, хорошо?

– Просто не понимаю, какая муха тебя укусила? – возмущенно буркнул отец. – Я тебя просто не узнаю. Еще совсем недавно ты работала в банке, перед тобой открывалась великолепная карьера, ты вращалась в кругу людей, которые подходили тебе по всем статьям… Весь мир был у твоих ног! И вдруг – бац! Ты бросаешь все, хоронишь себя в какой-то дыре – и для чего? Чтобы копаться в земле и крутить роман с каким-то там индийцем?! Нет, не понимаю! А что дальше? Вступишь в какую-нибудь их секту? О да, готов поклясться, что так и будет! Могу себе представить – моя единственная дочь, обкурившись какой-то дряни, сидит на вершине горы и весь день напролет гнусаво распевает хоралы!

– Папа, я тебя умоляю! Это же глупо, наконец!

– Я тебя потерял! – уныло пробормотал отец. – Просто не знаю, что делать. Как это произошло? Я тебя не понимаю…

– А все потому, что ты всегда видел во мне лишь свою копию. Пусть и маленькое, но точное свое отражение. – Элла повысила голос: – А это не так! И тебе придется смириться с этим, папа. Понять, какая же я на самом деле. Узнать меня заново. И если тебе это удастся, мы с тобой снова будем друзьями.

Отец внезапно побледнел, словно вся кровь разом отхлынула от его лица.

– Конечно, мы с тобой друзья. И всегда ими были! О чем ты говоришь, Элла?! Ближе тебя у меня никого не было – разве ты этого не знаешь?

Элла молчала. За ее спиной, на кухне, мать яростно крошила что-то ножом. Как это бывало и прежде, она оставила их вдвоем, дав возможность поговорить, и сейчас только резкий и частый стук ножа выдавал бушевавшие в ней чувства. Элла думала о тех временах, когда еще девочкой пробиралась к отцу в кабинет. О той гордости, которая переполняла ее, – ведь отец избрал ее себе в наперсницы. О долгих драгоценных часах, что они проводили вдвоем, чувствуя себя членами тайного клуба, проникнуть в который дозволено не каждому. Корчась от стыда, она думала теперь о матери, пытаясь представить себе, какой одинокой и отвергнутой та себя чувствовала. О том, что мать никогда ни словом, ни взглядом не показала своей обиды, черпая утешение и поддержку в любви другого мужчины. И вдруг Элла ощутила, как в душе ее поднимается гнев.

– Что ж, очень жаль. Может быть, ты просто искал друзей не там, где надо? А как насчет собственной жены? Будь вы с мамой ближе, мы были бы куда счастливее, чем сейчас! – бросила она ему в лицо. Стук ножа внезапно оборвался, и в кухне стало очень тихо – видно, мать, услыхав ее слова, так и застыла с ножом в руках.

– Что?!

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты делился всем со мной, с ребенком… А это было неправильно. Если бы ты был ближе к маме, многое могло быть по-другому. Я бы тогда знала, что такое счастливая семья, где все любят друг друга. А так… Откуда мне было знать, что такое любовь? Деловое партнерство – вот чем был ваш брак с мамой!

– Элла! – Побелев, отец резко отшатнулся, словно она ударила его по лицу. На какое-то мгновение она даже испугалась, что он упадет с кресла.

– Это ее, а не меня ты должен был брать за руку и вести к себе в кабинет! С ней, а не со мной делиться всем, что у тебя на душе! Но ты этого не делал! Благодаря тебе я выросла папиной дочкой! Я чуть не лопалась от гордости, потому что ты выбрал меня! А в результате я потеряла мать! Потеряла, потому что она не выдержала и сдалась, оставив нас вдвоем. Но теперь этому конец. Теперь она снова будет со мной. А ты… Ты ее потерял. Тебя никогда не интересовало, чем она живет, о чем думает, что чувствует! Ты оберегал свой покой. И не надо притворяться, будто не понимаешь, о чем я говорю… Лучше подумай, как сделать так, чтобы не потерять ее окончательно! – Элла задохнулась. – А теперь я пойду на кухню. К маме. Потому что ни одна живая душа на свете не может мне помочь, кроме нее.

Отец открыл было рот, собираясь еще что-то сказать, но, видно, не нашел слов. Элла заметила его растерянность, злость в ее душе боролась с жалостью.

– Элла, но я тоже хочу тебе помочь. Давай все спокойно обсудим и решим, как тут быть. Ты же раньше всегда приходила ко мне со своими проблемами… Я всегда любил тебя.

Гнев Эллы внезапно улетучился. Душа ее будто оттаяла.

– Знаю, папа. Ты по-своему любил меня. Но теперь мне хочется побыть с мамой. Неужели ты не понимаешь?

В глазах его появилась мука – словно у собаки, получившей незаслуженный пинок от хозяина.

– Я… постараюсь. Я попробую…

– Вот и хорошо.

– Но… Элла, ответь мне только на один вопрос. – Руки отца сжали подлокотники кресла так, что костяшки пальцев побелели. – Твоя мать знала об этом, не так ли? Я хочу сказать, о тебе и Джасбиндере. Теперь я догадываюсь, что она была в курсе еще до того, как мы приехали. Но откуда?..

– Потому что я ей рассказала, папа, – мягко объяснила Элла.

– Но, Господи Боже, когда? Разве ты заезжала?..

– Я позвонила, и мама взяла трубку. Это был долгий разговор.

– Но… когда? А я ничего не знал! Даже не знал, что ты звонила! – в полном отчаянии бормотал он. – Она мне ни словечка не проронила. И к телефону не позвала… Элла, как же так? Почему ты не захотела поговорить со мной?

– А потому, папа, – с горькой улыбкой произнесла Элла, – что это наши, девичьи секреты.

– Что еще за девичьи секреты? Ничего не понимаю.

– Ну, как тебе объяснить? Просто я недавно узнала, что есть такая штука на свете… И, оказывается, это даже забавно.

– Но…

Но Элла уже проскользнула на кухню к матери. Та, повернув голову, поглядела на впавшего в оцепенение супруга и озабоченно пожала плечами:

– Прекрати молоть чушь, Дональд, прошу тебя. Нам с Эллой надо кое-что обсудить. Считай, что это наши маленькие женские тайны. Не волнуйся, сиди спокойно, и тогда я сделаю тебе сэндвич.

С этими словами она захлопнула дверь кухни. Они прислушались – в гостиной было тихо. Элла вдруг развеселилась. Мать, заметив это, удивленно вскинула брови. В руке она по-прежнему сжимала кухонный нож. Пучок салата на деревянной доске превратился в какое-то крошево.

– Ты все-таки необыкновенная девочка, – понизив голос, сказала мать. Обе, как по команде, повернулись к двери, представив вдруг, как отец, скорчившись в три погибели, прижимается ухом к замочной скважине.

– И ты тоже необыкновенная, мама, – улыбнулась Элла.

– Ну, вряд ли нам удастся многое обсудить, пока он сидит там один, как сыч, так что придется, видно, как-нибудь встретиться на нейтральной территории. И так, чтобы он не знал. Где-нибудь в субботу на Оксфорд-стрит лучше всего. Ты станешь моим консультантом по части одежды. А я в знак благодарности накормлю тебя обедом, идет? А может, пройдемся по магазинам? Мы ведь никогда не делали этого раньше…

– Это было бы просто здорово, – радостно кивнула Элла, прижавшись к материнскому плечу.

– Ну, ну… иди ко мне.

Элла оказалась в объятиях матери и вдыхала ее знакомый запах. Крепко прижав ее к себе, мать поцеловала дочь в щеку, а потом усадила на стул.

– Я всегда надеялась, что когда-нибудь мы с тобой снова обретем друг друга. Мечтала об этом… Только не знала, когда это случится… – Мать смущенно закашлялась. – Ты не представляешь, как я счастлива, что ты вдруг захотела посоветоваться со мной… Это такая радость!

– Знаю. И у меня точно камень с души упал, мама. Может быть, и вы с отцом сможете заново обрести друг друга. Кто знает? – Мать сделала недоверчивую гримасу и пожала плечами. – Нет, ты зря. Все возможно. Конечно, сейчас он просто в шоке. Растерян и попросту не в состоянии сразу все осмыслить. Но потом, когда это пройдет, он задумается, вот увидишь. Ты же его знаешь – он такой. Так всегда бывало.

– Да уж, благодаря тебе ему теперь есть о чем подумать. – Повернувшись к кухонному столу, мать положила на тарелку два куска черного хлеба и щедро посыпала их сверху нарезанным салатом-латуком. – Одна только перспектива получить в зятья выходца из Индии чего стоит! – хмыкнула она. – Держу пари, ты разбудила в своем отце Альфа Гарнетта[14]14
  Альф Гарнетт – персонаж сериала, отъявленный расист.


[Закрыть], девочка. Впрочем, это всегда было ему свойственно, просто он особенно не распространялся на эту тему, в основном разглагольствовал о своих демократических идеалах. Ты же знаешь отца – он теоретик. Но ты заставила его задуматься.

– Да все и было лишь в моем воображении… – Элла хмыкнула, глядя, как мать сооружает самый неаппетитный сэндвич из всех, что только можно себе представить.

– Правда? Может, ты ошибаешься?

– Нет-нет, все уже в прошлом, – упавшим голосом произнесла Элла. Она заставила себя смириться с этим. И чем скорее ей удастся убедить в этом родителей, тем лучше, решила она.

– Ну… Я ведь заметила, как он смотрел на тебя. И поскольку уже догадалась, что он тебе небезразличен, то старалась наблюдать за ним, причем очень внимательно, уверяю тебя. Похоже, он тоже влюблен в тебя, дочка. И его это мучает ничуть не меньше, чем тебя.

Элла рассмеялась неестественным трескучим смехом.

– Мучает?

– О да, конечно. Еще как. Это ведь расстроило все его планы, верно? Он как-никак чужой в этой стране – отец был совершенно прав на этот счет – со своими убеждениями, со свойственным этой расе менталитетом. Не так-то просто разом покончить с тем, что до сих пор составляло его жизнь. Одна мысль о том, чтобы обмануть доверие семьи, разрушить надежды своей невесты, обрушить на себя гнев единоплеменников ужасает его. Ведь он прекрасно знает, если вдруг решится на это – самые близкие ему люди, возможно, отшатнутся от него. И потом, сама подумай: какое будущее вас ждет? Вот то-то же. И он этого боится. К тому же вы ведь еще мало знаете друг друга, так что это страшный риск. Поставив все на карту, можно лишиться всего в одночасье. И представь, что никто – ни один человек! – не будет сочувствовать тебе! Кроме «я же тебе говорил!», ты ничего не услышишь, поверь мне. И все же его влечет к тебе, дорогая. Поверь, парень влюблен в тебя по уши, это и слепой заметит. Но ему предстоит жениться на женщине, которую он не любит и вряд ли когда полюбит. Так что ему не позавидуешь. Конечно, он мучается, а то как же!..

Элла так и осталась сидеть в растерянности, глядя, как мать озабоченно хлопает дверцами кухонных шкафов.

– У тебя разве нет майонеза?

– Мам! – выдохнула Элла, когда наконец обрела голос, – а тебе не кажется, что ты смотришь слишком много мыльных опер?

– Нет, дорогая. Не кажется. – Видимо смирившись с мыслью, что майонеза в доме нет, мать открыла баночку с горчицей и понюхала ее. Потом принялась придирчиво разглядывать этикетку. – Это что же за горчица? Французская?

– Э-э-э… нет. Она очень острая.

– Вот и хорошо.

Сунув в баночку нож, мать щедро намазала нарезанный латук горчицей.

– Беда в том, что я куда лучше разбираюсь в чувствах других людей, чем в собственных, – горестно вздохнула она. – В точности, как и ты, кстати, моя дорогая. Но это строго между нами, девочками. Идет?

В первый раз за многие годы в эту ночь Элла спала, как младенец. Чувствуя невероятное облегчение, она раскинулась на диване и блаженно потянулась. Слава тебе, Господи, проклятую камеру наконец забрали из спальни – после благополучного завершения операции полиция увезла ее с собой. И со стороны дома номер одиннадцать им теперь тоже больше ничего не грозит. Дорис, скорее всего, мирно посапывает в своей постели. Прижавшись щекой к прохладной подушке, Элла слушала, как где-то за окном протяжно ухает сова, и перебирала в голове события сегодняшнего дня.

Этот мерзавец, который взял ее в заложники… в общем-то ничего, вяло подумала она. Здорово смахивает на Кена, спутника Барби, вот только потом от него разило, как от загнанной лошади. Неужели он действительно принимал участие в вооруженном ограблении? Отогнав от себя эту мысль, Элла зарылась в постель, чувствуя себя в блаженной безопасности. Когда родители собрались уходить, она украдкой глянула на отца и с ехидством заметила, что глаза у него все еще слезятся от неимоверного количества горчицы. Сразу повеселев, Элла решила, что им с Хелен было бы неплохо выпить чашечку чаю, тем более что той наверняка уже до смерти надоело ее охранять. Да и ей самой не терпелось обсудить все события сегодняшнего дня. К тому же с Хелен не нужно было храбриться, и Элла честно призналась, что попросту сваляла дурака, когда бродила в темноте возле дома, – что ж тут удивительного, что ее треснули битой по голове? Хелен знала кучу всяких полезных вещей: как себя вести в подобных случаях, куда обращаться, если на тебя напали. Да и о способах самозащиты – тоже. Элла была не совсем уверена, что ей так уж обязательно следовать ее советам, но все равно было приятно чувствовать, что рядом человек, который готов охотно и с радостью ей помочь. «Может, действительно стоит записать пару телефонов, – подумала она, – так, на всякий случай…»

Элла попыталась незаметно вытянуть у Хелен кое-какие сведения о Джасе. Впрочем, узнать ей удалось совсем немного – только то, что его перевели сюда из Лондона пару лет назад. Женщинам он нравится – в основном потому, что Джас не такое дерьмо, как остальные парни из криминальной полиции, бесхитростно пояснила Хелен. При этом Элла как бы случайно обронила, что с виду он вполне приличный. Хелен охотно ее поддержала, добавив, что все женщины единодушно признали его самым сексуальным копом в их участке. Но потом вдруг умолкла. И сколько ни пыталась Элла вытянуть из нее хоть что-то о его прошлых романах, Хелен будто воды в рот набрала. Все ее попытки закончились ничем – Хелен только вежливо пожимала плечами, твердя, что Джас не очень-то любит распространяться о своих сердечных делах. Потом Хелен снова перевела разговор на то, как должна вести себя жертва нападения, и Элле волей-неволей пришлось слушать внимательно.

Все было кончено. На какое-то мгновение Элла даже почувствовала себя счастливой оттого, что Джас навсегда исчез из ее жизни. Но если мать права, утверждая, что он увлечен ею не меньше, чем она им, тогда Джас вернется. А если нет… Что ж, тогда она пожелает ему всяческого счастья.

Перед тем как подняться к себе, Элла позаботилась оставить на видных местах записки для Фэйт и Миранды. У нее не осталось сил на то, чтобы дожидаться их возвращения. Наверняка к тому же они пристанут к ней с вопросами, требуя объяснить, что произошло в их доме нынче вечером. Представив себе эту сцену, Элла поморщилась. Ну уж нет, ни за что! Тем более что и Фэйт, и Миранда сейчас витают в романтических облаках, и у нее нет ни малейшего желания возвращать их на грешную землю, рассказав о каком-то мерзавце, который размахивал у нее перед носом кухонным ножом. И поскольку у нее самой настроение отнюдь не веселое, лучше уж она пойдет спать. В записке Элла велела им ни в коем случае не уходить с утра из дома и непременно дождаться ее – дескать, есть разговор.

Уже под утро она услышала, как внизу дважды хлопнула входная дверь, а потом до нее донесся слабый шум голосов и смех. Элла только слабо улыбнулась сквозь дремоту, успев, однако, порадоваться, что у них все хорошо…

Утром она проснулась первой. Покормив Симона, долго громыхала посудой на кухне, надеясь, что шум льющейся воды и звон кружек разбудит девушек. Но все оказалось напрасно – в спальнях наверху было тихо. Тогда Элла, взяв Симона, решила вывести его погулять, а заодно пройтись до газетного киоска – купить воскресные газеты.

Вокруг дома все выглядело на удивление мирно. Полосатая лента, протянутая наискось через дорожку, исчезла, и если бы не истоптанная лужайка, никто бы и не подумал, что накануне тут побывала полиция. В домике Дорис стояла тишина. Злополучный дом номер одиннадцать, где не горело ни одно окно, выглядел пустым и заброшенным. Ночью прошел дождь, в воздухе пахло мокрой травой, и поля вокруг были окутаны слабой дымкой тумана, поднимавшегося от теплой земли. Элла полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Симон с радостным лаем помчался по дорожке, увлекая ее за собой. Похоже, он уже начисто позабыл про сломанную ногу. Вот об этом она и мечтала, подумала Элла: мирная деревенская тишина, долгие прогулки по округе, шуршанье осенней листвой. Даже грязь под ногтями ее не раздражала. Все было так, как она себе представляла.

Мэтт и Лорна помирятся и забудут обо всем. Лорна обязательно поверит, что существование Эллы не представляет угрозы их супружескому счастью. Теперь у них все будет хорошо. Можно не сомневаться, что уже в понедельник Мэтт снова обретет свою былую жизнерадостность, станет весело шутить и улыбаться во весь рот, как было всегда. А уж она постарается держаться от него на безопасном расстоянии. И разговаривать только по делу. С нее довольно, решила Элла. Больше никаких глупостей. Она должна думать о будущем. В конце концов, ей скоро тридцать, так что пора определяться, чем заниматься дальше.

Привязав Симона к дереву, Элла погладила его и вошла в лавочку, где торговали газетами. Там оказалось неожиданно людно. Столпившись у кассы, несколько человек что-то оживленно обсуждали с хозяином лавки.

– Уверяю вас, там было настоящее сражение, – волновался какой-то мужчина в тонкой куртке. – Палили по всей деревне, а эти их сирены, доложу я вам, выли как бешеные. Дьявольщина, чуть не сбили меня, идиоты паршивые! Носятся как сумасшедшие, думают, им все позволено!

– Если хотите знать, они подавили больше народу, чем мы с вами можем вообразить, – согласно прошамкал его сосед. – Вот уж что верно, то верно. Когда они и в самом деле нужны, пойди найди их. А тут поналетели, словно мухи на падаль!

Взгляды всех обратились на вошедшую Эллу. Старательно отворачиваясь, Элла поспешила спросить воскресную газету. Чувствовала она себя на редкость мерзко – словно муха под микроскопом. В другое время она бы с удовольствием присоединилась к общему хору, поскольку и ей, как любому другому нормальному человеку, было в чем упрекнуть полицию. Но сейчас Элла едва сдерживалась, чтобы не броситься на ее защиту.

– Эй, послушайте! Ведь вы, кажется, как раз из того самого дома? – спохватился вдруг хозяин лавчонки, с заинтересованным видом повернувшись к Элле. – Что это у вас за свистопляска случилась давеча вечером?

Элла, прижав газету к груди, покачала головой:

– О-о-о… понятия не имею.

– Так вас что же, дома, что ли, не было?

– Э-э-э… нет… – Элла опять уклончиво покачала головой, чувствуя на себе любопытные взгляды.

– Ну, вы там как хотите, – продолжал хозяин, облокотившись о прилавок, – а я сегодня прямо с утра позвонил в газету и науськал на них репортеров – пусть разберутся, что там творилось. Газетчики все раскопают, будьте уверены. А то от властей разве что узнаешь?

О нет, только не репортеры, взмолилась Элла. Господи, да за что ж ей такое наказание?! Неужели им уже никогда не доведется жить как все нормальные люди?

– Готов поспорить, что вся эта заваруха из-за наркоты, – вмешался в разговор тот же мужчина в куртке, выразительно подмигнув Элле. Но она, сделав невозмутимое лицо, небрежно пожала плечами. Его маленькие глазки вдруг вспыхнули: – Так и есть, будь я проклят! Вот ведь зараза, по всей стране уже расползлась! Если хотите знать, это все иммигранты виноваты!

Три головы согласно закивали. Элла заспешила:

– Спасибо за газету. Ну, я пошла. До свидания.

– Ладно… – Хозяин лавчонки равнодушно отвернулся.

Уже возле самой двери она вдруг услышала, как мужчина в куртке нарочито громко пробасил ей вслед:

– Ишь ты, фу-ты ну-ты, еще нос задирает! Аристократишки проклятые! Никогда и слова с нами не скажут! Брезгуют, видите ли! Держу пари, ей все известно!

– Это точно – эти самые, голубых кровей, хуже всех. Благородные, сил нет! А сами-то, сами!.. Кокаин нюхают, палят почем зря! Слишком много денег у них и слишком мало мозгов, вот что я вам скажу!

Элла отвязала Симона и чуть ли не бегом бросилась прочь. Только оказавшись на пустынной дороге, с одной стороны сплошь засаженной высокими сикоморами, она оглядела тянувшиеся до горизонта пустынные поля и перевела дух. Придется, видно, и дальше делать вид, что она ничего не видела и не слышала. Черт подери, выругалась Элла, ведь еще минуту назад в ее душе царили мир и покой! Конечно, это только иллюзия, и все-таки сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы вновь вернуть это непередаваемое чувство. Стараясь успокоиться, Элла заставила себя думать о приятных вещах.

У Миранды и Фэйт, похоже, все хорошо. Обе, кажется, счастливы, и слава Богу. У нее тоже все наладится, убеждала себя Элла. Возможно, пока все идет не так, как она когда-то представляла, но это не страшно. Это все ерунда. Естественно, с ее стороны было жуткой наивностью ждать, что Миранда придет в экстаз от перспективы сверлить стену или вешать шторы. Глупо, конечно. Зато Фэйт, похоже, такое занятие по душе. В последнее время они ладят все лучше. Впрочем, и с Мирандой тоже. Интересно, долго они вчера еще болтали внизу, прежде чем угомонились наконец? Элла вновь порадовалась, что эти двое нашли общий язык. Если бы она не была так измотана вчерашними событиями, то с удовольствием спустилась бы вниз и присоединилась к ним. Элла хмыкнула, и губы ее расползлись в улыбке. Эти девичьи разговоры по душам были для нее чем-то совершенно новым, чего она прежде не знала. Похоже, у нее появились две подруги… Надолго ли? Кто знает? Может быть, они даже останутся с ней на какое-то время… Впрочем, зачем загадывать? Они нашли общий язык, и это уже здорово. Очень скоро они смогут вернуться к своим дискам и любимым «мыльным операм», к субботним вечерам с бутылкой вина и телевизором, к веселой болтовне и добродушной ругани с Фэйт, которая опять забыла, что продукты сначала нужно разморозить, а уж потом подавать на стол. Да, покой и уверенность в завтрашнем дне – это то, в чем они все так отчаянно нуждаются, подумала Элла. Теперь она чувствовала, что готова примириться даже с ЭЛО. И даже поймала себя на том, что мурлыкает «Мистер Голубое Небо», – и ей вдруг показалось, что облака над головой разошлись, а солнечный луч, выглянув наружу, любовно позолотил осеннюю листву на деревьях.