Текст книги "Игра в любовь без правил"

Автор книги: Линда Тэйлор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Линда Тэйлор
Игра в любовь без правил

Все должно быть просто, просто, как только можно… но не проще!

Альберт Эйнштейн

Глава 1

Стояло индейское лето[1]1
  Индейское лето – период сухой и солнечной погоды в Европе и Северной Америке в сентябре – октябре, обычно длится две-три недели. (То же – бабье лето.)


[Закрыть]. Деревья вокруг лужайки уже пылали, словно костры, но на небе весь день не было ни облачка, а солнце по-летнему щедро согревало землю, к вечеру заливая ее мягким золотистым светом.

Навалившись всем телом на лопату, Элла украдкой скосила глаза на Мэтта. Было жарко, и лоб ее покрылся мелкими бисеринками пота, даже волосы стали влажными. Выпрямившись, она сунула руку в карман, нащупала резинку для волос и стянула их на затылке узлом. Несколько темных локонов прилипли к щекам, и она, отбросив их с лица, выпрямилась, стараясь отдышаться. Слишком свободный джемпер она перетянула на талии, а рукава засучила повыше, обнажив загорелые до черноты руки. Когда она была еще девочкой, мать вечно заставляла ее надевать шерстяной свитер – просто на всякий случай. Может быть, поэтому она, повзрослев, теперь почти всегда одевалась так, что смахивала на судью какого-нибудь спортивного матча.

Такой жары в сентябре она давно уже не помнила. Но сегодня ко всему прочему был еще ее день рождения. Элла искоса глянула вверх, на небо, яркую синеву которого подчеркивали крохотные барашки облаков.

Двадцать девятое сентября. Она так толком и не поняла, радует это ее или наоборот.

Пьер, опустившись на колени с зажатым в руке концом бечевки, поднял на нее глаза:

– Не хочешь поменяться?

Элла взглянула на него. Совсем еще мальчишка – двадцать один год, – неудивительно, что он свеж, как утренний цветок. Даже не вспотел! От досады она ощутила внезапный прилив сил и отрицательно покачала головой:

– Нет, все в порядке. Мой несчастный организм переполнен токсинами, так что уж лучше я буду копать, а ты меряй, хорошо?

На губах его мелькнула улыбка. Пьер кивнул и вновь принялся делать разметку, отмеряя, сколько квадратов дерна ей предстоит выкопать. В аудитории, до того, как они все вышли из здания, чтобы продемонстрировать свои практические навыки, Мэтт начертил на доске чудовищных размеров квадрат и показал им, назвав размеры, которые Элла постаралась запомнить. В двух шагах от нее Пьер старательно срисовывал диаграмму в рабочую тетрадь, водя по линейке остро отточенным карандашом. В представлении Эллы работа ландшафтного дизайнера скорее заключалась в копании в земле и вовсе не имела отношения к геометрии, но ей пришлось признать, что тут может пригодиться и то и другое. На практические занятия вся их группа явилась в старых джинсах и футболках, кое-кто прихватил с собой ботинки на толстой подошве или замызганный рабочий халат, и на этом фоне разительно выделялся Пьер. Грациозно переступая на цыпочках, он забрался на громадных размеров мат, который большинство из них предпочитало не замечать, одернул лацканы пиджака и с сияющей улыбкой окинул всех взглядом, а потом уселся и принялся непринужденно раскладывать содержимое своего пенала.

Элла позволила себе еще чуть-чуть передохнуть и, выпрямившись, огляделась по сторонам. Пьер, вероятно, самый юный в их разношерстной команде, предположила она. Увязавшись за своей английской приятельницей, он долго колесил по Франции, а потом сумел подыскать себе работу в «Le Manoire aux Quat’ Saisons», неподалеку от колледжа, которая отнимала у него всего несколько часов в день. Курс ландшафтного дизайна вызывал у него такой же энтузиазм, как у одиннадцатилетнего мальчишки в первую неделю после перехода в старший класс. Этим он весьма отличался, например, от Джона, лет пять назад потерявшего работу и попавшего в их группу благодаря стараниям чиновника из Департамента по безработице, и Нева – тот работал неполный день в Департаменте парков и получил выходной специально для того, чтобы прослушать курс. И от Валери – той уже перевалило за пятьдесят, и она жадно ловила каждое слово преподавателя, поскольку решила превратить свой садик на заднем дворе в настоящий парадиз. Кроме этих троих были еще Кэти и Эмма, которым было слегка за двадцать. В колледж они явились вдвоем и всегда держались вместе. Всего в группе человек пятнадцать, но остальных Элла почти не знала. И был еще Мэтт – руководитель группы.

Элла украдкой бросила взгляд на Мэтта. А тот в это время любовался Джоном. Не прерываясь ни на минуту, Джон снова и снова налегал на лопату, аккуратно вырезая куски дерна и складывая их на тачку. И все время болтал как заведенный. Стоя рядом с ним, Мэтт с интересом слушал его трескотню, время от времени ухитряясь вставить словечко. Кипучая энергия Джона немного его утомляла. Мэтт был совсем другим – по характеру он больше походил на вулкан, могучие силы которого скрыты глубоко внутри до поры, когда поток обжигающей лавы с ревом не хлынет наружу.

Элла тихонько вздохнула. Даже со спины Мэтт выглядел просто потрясающе, а уж когда оборачивался – и говорить нечего. Она услышала, как он весело рассмеялся в ответ на слова Джона: «Вы так говорите просто потому, что я черный!» – и заметила, что остальные тоже подняли головы.

Элла перехватила взгляд Кэти, но та, молча пожав плечами, с обычным для нее деловым видом принялась выкапывать последний квадрат дерна. Это заставило ее вновь вернуться к своему участку. Пришлось догонять Пьера. Пока он, натянув бечевку, проверял, ровно ли идет разметка, Элла торопливо копала. К этому времени они успели вынуть едва ли половину того дерна, что должны были. Элла незаметно наблюдала за своим напарником – высунув от усердия язык, он был целиком поглощен работой. Было бы несправедливо подгонять его. И хотя они с Пьером почти постоянно оказывались в паре в аудитории, с каждым днем становилось очевиднее, как по-разному они относятся к делу. Элла с трудом сдерживалась, чтобы не гаркнуть на него. «Ради всего святого, кончай копаться!» – так и вертелось у нее на языке. Вместо этого она предложила:

– Может, я схожу вытряхну землю из тележки, а? А ты пока что разметишь пару квадратов. Идет?..

В ответ он радостно улыбнулся. Сердиться на Пьера было невозможно, хотя она видела, что Мэтт уже обходит участки остальных, меряя ровными шажками квадраты, и оценивает работу. Элле очень не хотелось, чтобы он счел ее неумехой. Ее раздражало, что всякий раз, когда она пыталась воткнуть лопату поглубже, острый край ее упрямо вырывался вверх, и сейчас ее участок выглядел так, словно здесь порезвился отряд обезумевших кротов.

Не успела Элла схватиться за ручки тачки, как рядом возник Мэтт. Ухватив большой кусок дерна, он перевернул его и скорчил недовольную гримасу, увидев прилипшую к нему землю.

– Учтите, землю нужно вырезать.

– Да, конечно, вы нам показывали, – едва слышно произнесла она.

– Давайте-ка я вам еще раз покажу.

Глаза их на мгновение встретились, и Элла опять почувствовала, будто ее неведомой силой тянет к нему. Так случалось всякий раз, как он смотрел на нее. Казалось, еще немного – и она рухнет перед ним на колени. Чертыхнувшись про себя, Элла с самым серьезным выражением лица смотрела, как Мэтт вырезал кусок дерна и ловким, почти незаметным движением метнул его так, что он упал точнехонько на самый верх кучи в тачке. Можно не сомневаться, что в умении печь блинчики Мэтту нет равных, подумала она, отметив, как под тонкой тканью футболки красиво обозначились мускулы у него на спине.

– Понятно, – кивнула она, сделав умное лицо.

Выпрямившись, Мэтт облокотился на лопату и посмотрел на нее. Как обычно, взгляд его оставался абсолютно равнодушным. Эллу обдало жаром, и она едва удержалась, чтобы не вытереть рукой разом вспотевший лоб.

– Ну что, не жалеете пока, нет? – слегка улыбнулся Мэтт.

– О нет! Что вы! Даже приятно поразмяться, знаете ли! И потом, сидеть целый день за партой вряд ли полезно для фигуры.

– Полагаю, что так.

– К тому же полезно немного подкачать мускулы. Конечно, я и так сжигаю дикое количество калорий, но это все-таки совсем не то, что физическая нагрузка. – Элла демонстративно потянула пояс. – Да, я ведь уже не так молода, знаете ли. А с возрастом становишься ленивее. Впрочем, обычное дело.

– Считаете себя почтенной дамой? – весело прищурился Мэтт.

По спине Эллы побежали мурашки – на этот раз от удовольствия.

– Мне двадцать девять.

– А я думал – двадцать восемь.

– Сегодня как раз стукнуло двадцать девять… – Она сказала это очень тихо, чтобы не слышали остальные из их группы. Ее возраст – это ведь очень личное, последняя попытка удержать ускользающую молодость… Ей так хотелось услышать, что она еще совсем молода. Элла вдруг ощутила жалость к женщинам, имеющим обыкновение заявлять: «Мне всего двадцать пять!» – при этом жадно дожидающихся чего-то вроде: «Да ну! Неужели?»

– Сегодня? – Тонкие брови Мэтта удивленно поползли вверх. – Значит, вечером будете праздновать?

– Ну…

Элла растерянно потянула резинку и ахнула, когда волосы вдруг рассыпались у нее по спине. Не в силах отвести глаз от Мэтта, она поспешно скрутила их в пучок, успев подумать, что ее эмоции вот-вот вырвутся из-под контроля. Еще, чего доброго, стащит с себя лифчик и с кокетливым смехом швырнет в него! Впрочем, вздохнула Элла, не заметить, как ее тянет к Мэтту, мог разве что слепой. И похоже, он против этого нисколько не возражает. А может, это даже льстит ему, с замиранием сердца подумала Элла, вспомнив, что Мэтт всегда находит способ лишний раз задержаться возле нее, бросить ей пару слов, не имеющих отношения ни к прополке, ни к компосту. Мэтт много времени уделял каждому из них, и все же ей казалось, что ее он выделяет. Она сама не понимала, почему вдруг сказала ему о дне рождения. В конце концов, чем черт не шутит? А вдруг ему захочется присоединиться к ним, чтобы отпраздновать это событие?! Осмелев, Элла слегка откашлялась, чтобы голос звучал, как обычно:

– Мы собрались в Плу – отпраздновать это событие. Две девушки, мои соседки по коттеджу, ну, и, может, еще кое-кто присоединится попозже. Честно говоря, даже не знаю, приедут ли они. Не такое уж это великое событие, знаете ли…

Элла успела вовремя прикусить язык, чтобы не добавить: «…Да к тому же я такая зануда».

– Да ну? Звучит заманчиво… – Мэтт широко улыбнулся, и Элла судорожно вцепилась в ручки тачки, стараясь сдержать бьющую через край радость.

– Так у тебя сегодня день рождения?

Проклятье, она совсем забыла о Пьере! Раздосадованно обернувшись, Элла увидела, что он так и не разметил следующий квадрат, зато бечевка, которой он пользовался для замеров, была свернута немыслимо изящным узлом.

– Ничего особенного, Пьер, уверяю тебя. Это ведь не круглая дата.

– Ну и что? Мы с удовольствием присоединимся к тебе, чтобы отпраздновать это событие!

– Чудесно… – Элла с трудом выдавила из себя улыбку.

– А вы придете, Мэтт? – не скрывая энтузиазма, поинтересовался Пьер. – И ваша супруга тоже? Я в восторге! Какое счастье – познакомиться со столь выдающейся особой! Природа и искусство… ведь так близки, верно? Как вы считаете?

У Эллы вырвался тяжелый вздох. В глаза ей бросился тоненький золотой ободок на руке Мэтта. Естественно, она знала, что он женат, знала и то, что его жена – художница, к тому же довольно известная. Но ее это никогда не волновало. И помнил ли Мэтт о том, что женат, когда подмигнул ей, – тоже. Но перспектива праздновать день рождения в местном пабе в присутствии его супруги, да еще с кислым видом выдавливать из себя комплименты в ее адрес – вовсе не радовала. Самое неприятное было то, что в этом самом пабе, насколько она помнила, стену украшала одна из акварелей супруги Мэтта. Ради справедливости Элле пришлось признать, что акварель не так уж плоха, но восхищаться ею – это было выше ее сил. Мэтт сунул лопату Элле и бросил взгляд на часы:

– По-моему, пора перекусить. Что ж, желаю хорошо повеселиться.

– Здорово смахивает на героин. Откуда он у тебя? – крикнула с кухни Миранда.

Элла услышала, как хлопнула дверца холодильника. Потом раздался еще один хлопок – это Миранда открыла бутылку вина, в которой оставалась еще половина. Через минуту она возникла на пороге, небрежно привалилась к дверному косяку. Даже сейчас, когда на голове красовалась целлофановая шапочка, из-под которой кое-где на лоб стекала краска для волос цвета красного дерева, Миранда умудрялась выглядеть просто сногсшибательно – точь-в-точь мраморная статуя работы Микеланджело. Элле иной раз стоило немалых усилий терпеть ее, но ведь она сама выбрала Миранду в соседки по дому. И если та выглядит потрясающе в чем угодно – будь то шелковая блузка или вылинявшая, залитая кетчупом майка, – остается только завидовать. С трудом отведя взгляд от Миранды, она заметила надорванный пакет из фольги, который Фэйт, вернувшись, бросила на кофейный столик, и недовольно нахмурилась.

– Нашла! – Крутанувшись в кресле, Фэйт обернулась, взглянула на Миранду. Очки ее сердито блеснули. Лицо Миранды окаменело. Окинув внимательным взглядом сначала одну, потом другую, Элла едва не рявкнула на Фэйт: «Замри! Пока ты не двигаешься, она тебя не видит!» – но прикусила язык и промолчала. В конце концов, не может же она вечно присматривать за ними. Время от времени стычки неизбежны. Хорошо все же, что Миранда едва пока сдерживается, чтобы не дать Фэйт в глаз, чуть только та открывает рот.

– Сняла крышку с мусорного бака, чтобы сунуть туда оберточную бумагу, а он лежал на дне. Вот этот самый пакетик. Ну, его и взяла, – объяснила Фэйт.

«Да, – напомнила себе Элла, глядя, как Фэйт по привычке ковыряет ногтем родинку на верхней губе, – ее ты тоже сама выбирала!»

Фэйт была местная, на нее можно было положиться, она впервые выбралась из родительского дома и не страдала особыми комплексами. Рядом с ней Элла казалась себе пленительной, словно фея из сказки, но в причинах этого стеснялась признаться даже самой себе. Миранда снова ринулась в атаку.

– Какой именно бак? – Она инквизиторски вскинула вверх окрашенные в цвет красного дерева брови.

– А что – это так важно?

– Возможно.

– Зеленый.

– А в другой ты случайно не заглянула?

– Представь себе, заглянула. Но там валялась только бумага, которую мы сами кинули туда утром.

– Х-м-м… – Миранда сделала глоток вина и рассеянным взглядом уставилась куда-то в угол. Элла, почесав в затылке, молча ждала продолжения. Миранда явно собиралась что-то сказать – она всегда так начинала: «Х-м-м…» – когда собиралась высказать какое-то предположение.

Потом она вдруг принюхалась, осторожно потрогала шапочку на голове и ринулась назад в гостиную, а оттуда в коридор, где была лестница, ведущая наверх.

– Лучше избавься от этой пакости прежде, чем я отнесу ее миссис Слокомб. Эй, вы двое, так и будете стоять столбом? Между прочим, у нас еще куча дел!

Сказано это было явно нарочно. Причем Миранда бросила презрительный взгляд на мокрый плащ Фэйт и заляпанные грязью джинсы Эллы, возмущенно фыркнула. Грязи было столько, что она натекла даже в носки, в грязи были даже ногти и волосы Эллы.

– Вода в ванне горячая, Элла! Не хочешь помыться? А то нам уже через час уходить.

– Миранда! – Элла попыталась встать с дивана, но это было не так-то просто. Мягкий, продавленный диван обладал интересной особенностью – раз приняв в свои объятия, он не торопился расстаться с вами, словно готов был слиться со всяким, кто отваживался на него сесть. Миранда уже успела выбежать в коридор. Услышав голос Эллы, она просунула голову в дверь.

– Проклятье, ты своей краской заляпала стекло! – Фэйт вытащила из кармана платок и принялась яростно тереть дверь. – Прости, Элла, как вспомню, сколько времени у тебя ушло, чтобы покрасить тут все!

– Ничего, Фэйт… – Элла постаралась беззаботно улыбнуться. Слава Богу, хоть Фэйт замечает такие вещи! А вот Миранда на упрек Фэйт только досадливо дернула плечом. – Слушай, Миранда, может, посоветуешь, что делать? У нас тут на столе самая настоящая «дурь»! Проклятье! И куда нам ее девать?!

Миранда нахмурилась, недолго подумала и равнодушно бросила:

– Отнесите ее туда, откуда взяли.

– Что? – Фэйт даже отшатнулась от изумления. Челюсть у нее отвалилась.

– Что слышала! Ну, так как, Элла, напустить тебе ванну? Или пойдешь в таком виде? Не думаю, что эта грязь добавит тебе привлекательности.

Элла наконец выкарабкалась из объятий дивана.

– Кстати, кто не хочет, может не ходить. Мне сегодня стукнуло двадцать девять, а единственный подарок, который я получила, – это пакетик с «дурью».

– Ну… заранее ведь никогда не знаешь, как дело обернется, верно? «Будь готова» – таков мой девиз. И раз уж речь зашла об этом… Тебе не нужен презерватив? Так, на всякий случай?

Голова у Эллы шла кругом. Лица обкуренных наркоманов сменялись воображаемыми картинами того, что ждало ее вечером. Презервативы, конечно, штука полезная, причем не только в том случае, ради которого они, собственно говоря, и предназначены.

– Знаешь, у меня как раз завалялось несколько штук… Ну, на тот случай, если тебе вдруг повезет. А теперь пойду приготовлю тебе ванну. Будь любезна, вымойся. Хорошо? А я пока дам знать остальным, что ты чуть-чуть опоздаешь. И еще, Элла, – Миранда постаралась принять торжественный вид, что было довольно сложно с прозрачным колпаком на голове, – это ведь все-таки твой день рождения! Все так старались… Так что было бы мило с твоей стороны хотя бы одеться поприличнее.

– Послушай, но я вовсе не просила устраивать из-за этого такой шум! Посидели бы, выпили бутылку шипучки, поглядели телик…

– Только не начинай снова. Хорошо? – Миранда предупреждающим жестом вскинула руку. – Лучше скажи «спасибо». Я бы на твоем месте сказала. Когда мне стукнуло двадцать девять, никто вокруг меня не выплясывал. Я тогда летела в качестве стюардессы рейсом в Дублин, а один параличный коп вздумал ко мне приставать. Учти – мы старались, как могли, так что хотя бы сделай вид, что довольна.

– Я и была довольна – до той минуты, когда Фэйт не преподнесла мне в подарок пакет с героином. Между прочим, я как раз собиралась привести в порядок ногти.

Миранда бросила взгляд на ногти Эллы. Та виновато посмотрела на них – да, их явно давно уже не приводили в порядок, это было очевидно. Да и грязи под ними скопилось изрядно. Оставалось надеяться, что в горячей воде грязь отойдет. Элла смущенно спрятала руки.

– С чего ты взяла, что это героин? – выдохнула Фэйт.

Миранда, возмущенно округлив глаза, вернулась в комнату, ткнула пальцем в белый порошок, лизнула его и на мгновение прикрыла глаза. Фэйт испуганно глянула на Эллу.

– Угу. Героин и есть.

– Но откуда ты знаешь?! – наморщив лоб, настаивала Фэйт.

Миранда неодобрительно фыркнула и заявила:

– Лично я еду в Бененден. А ты отнеси это туда, где взяла. – С этими словами она решительно направилась к двери. Элла вслед за ней вышла в коридор и поплелась по лестнице наверх.

– Что – вот так просто?

– Да – вот так просто. – Голос Миранды из-за двери звучал тише.

– Но… почему?! – крикнула снизу Фэйт.

Миранда ответила не сразу, но решительно:

– Потому! – Элла догадалась, что она перегнулась через перила. Ей вдруг представилось, как капли краски для волос расползаются на новом ковре. – Потому что, если ты не отнесешь эту штуку назад, тот, кто положил ее туда, примется гадать, куда, черт возьми, она подевалась. Что, не так?

– И что? – поинтересовалась Фэйт.

– А то, что они догадаются, кто его взял, и захотят вернуть свое добро. Разве нет?

Фэйт притихла.

– И если ты хочешь, чтобы все случилось именно так, значит, ты еще глупее, чем я думала! Так что неси это назад и никому не говори, что ты вообще видела эту дрянь. Держу пари – завтра ее уже не будет.

– Конечно, – судя по голосу, Фэйт явно повеселела, – мусор-то увезут!

– Нет, Фэйт. За ней придет пушер и вытащит твой пакет из зеленого контейнера с мусором. Поняла, радость моя? И скажи, ради Бога, ты собираешься причесываться или нет? Знаешь, на кого ты похожа?

Вслед за этим громко хлопнула дверь ванной. Элла глянула вниз и увидела Фэйт, с растерянным видом уставившуюся на то место, где только что была Миранда. Обе они были слишком ошарашены, чтобы немедленно выйти из дома и кинуть пакетик с наркотиком в свой же контейнер с мусором.

Фэйт с побледневшим лицом поднялась в комнату, тихонько прикрыла за собой дверь и исподлобья уставилась на Эллу:

– Знаешь, думаю, не стоит относить назад пакет, – шепотом сказала она.

Сердце Эллы ухнуло. Картина, только что нарисованная Мирандой, выглядела угрожающе.

– Другого-то выхода все равно нет, – прошептала она.

– Я ни за что на свете туда не пойду. – Фэйт отчаянно замотала головой. – А вдруг «он» прячется возле мусорного бака?! Ужас какой! А ведь наши с тобой спальни в передней части дома! Ни за что теперь ни усну!

– А что – еще что-то случилось? – насторожилась Элла.

– Ой, да ты же знаешь! Приехал новый ветеринар.

– И что он собой представляет? – Элла недовольно поморщилась. Фэйт снова поскребла нос.

– Урод.

– Проклятье! Толстый и похож на жабу?

Фэйт не ответила – она снова с ужасом взирала на злополучный пакетик.

– Мы не можем взять и просто бросить его в контейнер. И в полицию тоже нельзя сообщать. Нас непременно притянут к этому делу – и тогда конец. А если это выплывет наружу… Ты слышала, как поступают со стукачами?

Элла с трудом проглотила комок в горле. Конечно, Фэйт черпает сведения из триллеров, которые постоянно смотрит по телевизору, но и наяву ситуация выглядит опасно.

– О, Господи! – Фэйт тряслась как осиновый лист. – А что, если они решат, будто это ловушка?! Или у них тут везде спрятаны наркотики? Во всех контейнерах? Может, даже в саду перед домом… или позади дома. Боже святый, а вдруг они и в доме есть?!

– Нет, в доме вряд ли, – успокоила ее Элла, незаметно проглотив клейкую слюну.

– А вдруг полиция все-таки пронюхает об этом? И тогда наверняка решит, что это мы… – Фэйт, казалось, вот-вот расплачется.

Схватив Фэйт за руку, Элла подтащила ее к дивану и толкнула. Та с размаху плюхнулась на диван, ноги ее взлетели вверх, и одна из туфель, практичная, но не модная, на плоском каблуке, слетела с ноги. Чертыхнувшись, Элла сунула ее Фэйт, решительно подумав, что пора взять ситуацию под контроль. Не могут же они позволить всяким подонкам бросать черт-те что в их контейнер для мусора! Мало того, его теперь могут постоянно использовать как почтовый ящик! От наркотиков, конечно, нужно избавиться… Но нужно выкинуть их подальше от их дома.

– Послушай, Фэйт… – Из носа у Фэйт текло, и Элла, достав из кармана бумажный платок, сунула ей в руку. Та шумно высморкалась. – Иди-ка ты в ванну, а я съезжу куда-нибудь и выкину эту мерзость. А когда вернусь, мы поедем в паб. Как тебе такая идея?

Фэйт охотно закивала.

– Ну, тогда и волноваться нечего. Вот увидишь, мы все уладим. Но только нужно держать язык за зубами, поняла? Это наша тайна, идет?

Фэйт снова кивнула. Она смотрела на нее как затравленный кролик. Элла попыталась разглядеть выражение ее глаз за толстыми линзами очков и в который раз удивилась их удивительно красивому зеленому цвету. И зачем она только носит эти уродливые очки? Неужели нельзя подобрать что-то поприличнее, а в этих она смахивает на Элтона Джона! Но не стоит сейчас расстраивать еще больше бедняжку Фэйт.

– Я вся трясусь от страха, – облизнув губы, тусклым голосом прошептала Фэйт и снова шумно высморкалась. – Не стоит мне с вами ехать… Только все испорчу.

– Глупости! Выпьешь пару пива – и все будет отлично. Миранда желает, чтобы все повеселились, так что отвертеться тебе не удастся. Ничего, мы справимся, вот увидишь.

– Ты так думаешь?

– Да! – отрезала Элла. Она уже решила, что Фэйт поедет в паб, и не намерена была слушать ее отговорки. И потом, Миранда обожала, чтобы вокруг нее всегда была толпа народу. Элла иной раз в ее обществе чувствовала себя как Марсель Марсо. Впрочем, и Фэйт в компании становилась другой. Это сейчас она хнычет, потому что испугалась. Но это пройдет.

– Миранда просто обожает командовать, верно? – понизив голос, заговорщицки прошептала Фэйт.

«Ну уж нет, никаких начальников!» – подумала Элла. Они просто живут вместе, так что ни начальников, ни подчиненных тут быть не может.

– Любит, но это даже забавно. Представь, как скучно нам было бы без нее. Правда? Я бы вечно копалась в земле, а ты с утра до вечера рассказывала бы мне жалостные истории о своих зверушках. И через неделю мы бы надоели друг другу до смерти. Так что без Миранды никак нельзя – помрем со скуки. Сама подумай.

Кивнув, Фэйт отвела глаза в сторону. Элла с тоской посмотрела на разорванный пакет из фольги.

– Ну что – вперед? – она неохотно взяла пакет со столика и аккуратно завернула фольгу, стараясь не рассыпать содержимое.

– Куда ты его отвезешь? – Фэйт следила за ней круглыми глазами.

– Не скажу. Лучше тебе этого не знать, тогда ты и под пыткой не признаешься… – Элла деланно улыбнулась. В глазах Фэйт вспыхнула тревога, и Элла поспешно бросила: – Выкини это из головы, слышишь? Я все улажу.

Фэйт неохотно встала:

– Если ты так считаешь…

– Да. Считаю. А теперь – беги!

– Но…

– Я кому сказала?! – рявкнула Элла, решив, что хватит сдерживаться. И сразу почувствовала себя значительно лучше.

Когда-то идея взять жильцов казалась ей вполне разумной. Хотя мысль о покупке этого довольно-таки невзрачного коттеджа в таком же невзрачном поселке на окраине города – вряд ли кому-то показалась бы разумной. Но Элле эта идея представлялась на редкость заманчивой.

Почти десять лет она из кожи лезла вон, прокладывая себе путь наверх и делая карьеру в международном банке. В активе у нее было: неплохое образование, великолепный старт в главном отделении банка и, слава Богу, ничего, чтобы смогло бы ей помешать. Она заставила себя быть жесткой – такой, какой должна была стать, чтобы добиться цели. Элла успела понять, что в этом мире правят мужчины, но это ее не пугало. Она научилась барабанить по клавиатуре с бешеной скоростью, говорить по нескольким телефонам сразу – и в двадцать восемь лет вдруг обнаружила, что у нее больше денег, чем она может потратить, и что устала до чертиков. Нервное истощение – так ей сказали. Впрочем, в своем положении она была не одинока. Достаточно только оглянуться – вокруг было немало еще молодых мужчин с ранней сединой, лысинами и темными кругами вокруг глаз, и руки у них тряслись, как у стариков, – во всяком случае, до первой пинты, которую они позволяли себе перед ужином. Теперь у нее было жалованье, о котором она прежде даже не мечтала, но ни минуты свободной, чтобы его тратить. Она могла себе позволить слетать в отпуск в любую экзотическую страну, но… у нее просто не было на это времени. У нее имелся автомобиль БМВ, но ей некуда было на нем ездить, имелась квартира в Доклендсе, обставленная одним из лучших дизайнеров, с кожаным диваном, на котором ей все недосуг посидеть. И по мере того как рос ее счет в банке, мир вокруг нее сжимался до размеров аквариума, где все, как акулы, только и думали о том, как бы сожрать друг друга. Элле порой казалось, что она задыхается. Она мечтала о нормальной жизни, без лжи и коварства, и это превратилось в своего рода навязчивую идею.

И вот наступил такой момент, когда она поняла, что больше не выдержит. Это случилось в ресторане. Лососина и нежный сыр так и остались лежать на тарелке, а Элла выскочила на улицу, оглушительно хлопнув дверью и не замечая провожавших ее удивленных взглядов. И, только оказавшись на улице, вдруг поняла, что отчаяние копилось в ее душе уже долгие годы.

Не раздумывая, Элла продала машину, избавилась от квартиры, набитой вещами, и остальных дорогих игрушек и вскоре стала хозяйкой этого дома-развалюхи в Оксфордшире. Здесь она оказалась не случайно – Элла выросла в этих местах, правда, ближе к Редингу, чем к Оксфорду, но все равно тут ощущалась атмосфера дома. Элла внесла задаток за коттедж, который находился всего в трех милях езды от колледжа, и с тех пор постоянно возилась с ним, стараясь, чтобы ее новое жилище выглядело прилично.

Она переехала в июле и сразу же дала объявление в местных газетах, что ищет двух женщин, которые согласились бы жить вместе с ней, внося свою часть платы за коттедж. Дотошно расспросив множество претенденток, Элла наконец выбрала тех, кто меньше всего походил на нее и друг на друга тоже. Она хотела быть уверена, что ни одна из них не станет охотиться на чужой территории. Элла с самого начала вежливо, но твердо дала понять, что арендная плата потому и невелика, что предполагает в качестве дополнительной услуги помощь по отделке дома. Миранду и Фэйт это не отпугнуло – обе переехали немедленно и с тех пор жили вместе с Эллой. И до сих пор все было достаточно мирно – ни сцен, ни скандалов, ни крупных конфликтов. Курс, который она слушала, оказался потрясающе интересным, ее наставник – еще более потрясающе интересным, и Элла считала, что ей повезло. Все шло согласно плану, если не считать появления наркотиков. Но это всего лишь временное неудобство.

– Давай! Вперед, скотина! – Машина со скрежетом поползла вверх по склону холма. Насквозь проржавевший драндулет был приобретен в целях экономии, но он передвигался, и это главное.

Вечером луга выглядели просто потрясающе. После небольшого дождя они казались особенно свежими, а воздух пропитался ароматом мокрой травы. Оранжевожелтый оттенок заходящего солнца потемнел, сменившись багровым, и к тому времени, как Элла взобралась на вершину своего любимого холма, землю уже окутали прозрачные лиловые сумерки. Свернув на полянку, где она всегда любила постоять, Элла долго любовалась мирно спавшей внизу долиной. В свете умирающего дня она казалась такой уютной – словно спальня, – только вдалеке мерцали огоньки крохотной деревушки. Открыв дверцу машины, Элла вышла и подставила лицо прохладному ветерку.

Ей всегда нравилось это место. Когда бы она ни приезжала сюда, чтобы полюбоваться долиной, ей всякий раз хотелось похвалить себя. И действительно, мысль поселиться в этих местах оказалась просто гениальной. Удовольствие, которое она получала, копаясь целый день в земле, не шло ни в какое сравнение с триумфом по поводу заключения на редкость удачной финансовой сделки. Теперь ее место было здесь, в этой сельской глуши. С грязью под ногтями, с раскрасневшимся от ветра лицом, Элла чувствовала себя совершенно счастливой. И не было другого места на земле, где бы она хотела встретить свой двадцать девятый день рождения. Мир и покой снизошли в ее душу. Элле вдруг показалось, будто одна в целом мире – одна наедине с этими полями, с коровами и со своими мыслями.

– Добрый вечер.

Вздрогнув, Элла резко обернулась. Какой-то запоздалый прохожий, решивший на сон грядущий прогуляться с собакой, прошлепал мимо, высоко подняв воротник. Судя по всему, его путь лежал в деревушку у подножия холма. И ему вовсе незачем знать, что в бардачке ее машины лежит пакетик с героином.