Текст книги "На запад, с жирафами!"

Автор книги: Линда Рутледж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

Когда дорога ушла в сторону от рельсов, Старик объявил:

– Остановимся на ночевку прямо сейчас, а в Вашингтон поедем завтра.

Еще одно странное решение, учитывая, что до захода солнца у нас был еще целый час. Впрочем, спорить я с ним не стал, помня о том, что в Вашингтоне он собирается со мной распрощаться – а значит, надо выгадать время, чтобы его переубедить.

А где-то через милю мы подъехали к небольшой автостоянке «Раундов двор». Обстановка тут была скромная: четыре ветхих домика да плетеные кресла, расставленные кругом у костра. На улицу тут же вышла пышнотелая женщина с седыми волосами, убранными в пучок, вместе с двумя взрослыми дочерьми – поглазеть на жирафов. По пути все трое вытирали руки о фартуки.

Автостоянка была семейным предприятием – это сразу бросалось в глаза. У дороги стоял небольшой семейный домик, обшитый вагонкой, – административное здание, а рядом маленькое кафе, если так вообще можно назвать единственный стол в окружении шести стульев. Мать семейства указала на дальний домик у симпатичной рощицы – именно там, как ей показалось, нам будет удобнее всего разместиться.

Обустроились мы быстро. Только успели управиться с жирафами – не обошлось без ляганий, подкупа луком, поедания листьев, – как три женщины уже принесли нам пирогов с мясом, картошки и кокосовых пирожных. Манеры Старика меня прямо-таки потрясли. Я-то думал, что он человек грубый и толстокожий и даже гордится этим. Но слышали бы вы, как он любезничал с теми женщинами! «О, миссис Раунд, не стоило так беспокоиться!» да «От души благодарю вас, дамы». Просто само очарование.

А когда они ушли, Старик, заметив мой озадаченный взгляд, кивнул на домик:

– Иди поспи первым, а я подежурю.

– Попозже, – сказал я, не желая признаваться, что вообще не сплю.

– Ладно, я скоро тебя подменю, – пообещал он. Я сунул руки в карманы и задумался, что мне делать дальше. Старик кивнул на костер. – Иди посиди в кресле. Оттуда хорошо видно жирафов.

Так я и поступил.

Уже спустилась ночь. На стоянке была припаркована всего одна машина. Какая – я разглядеть не смог: мрак рассеивался только бледным светом костерка. Я прищурился, вглядываясь в машину, и подскочил от неожиданности. Это был «паккард»! И чем напряженнее я в него всматривался, тем сильнее он зеленел!

Я подвинул кресло так, чтобы было видно и машину, и жирафов, и стал ждать. Разгладил новый костюм, попытался принять позу, подобающую не оборванцу, каким я был, а беззаботному водителю тягача, и стал смотреть, как одна за другой загораются звездочки. Когда надо мной засиял Большой Ковш, дверь маленького домика неподалеку распахнулась и на улицу вышла она.

– Шкет, это и впрямь ты?! – воскликнула Рыжик, подойдя поближе. – Можно присоединиться? – спросила она и села рядом.

В отсветах костра ее волосы стали еще ярче – казалось, они вот-вот запылают. Вблизи я разглядел, что вся ее кожа усыпана веснушками – яркими и крупными, – ирландки привыкли прятать такие под толстым слоем штукатурки. Но только не Рыжик. А еще я понял, что она немногим старше меня, пускай и носит щегольские наряды. Ей было лет девятнадцать-двадцать, но она казалась взрослее – на свою беду и, так уж вышло, на мою тоже.

– Ты и впрямь везешь жирафов?! Невероятно! – воскликнула она. – А другой водитель что, выбыл?

Я кивнул.

– Я сама не ахти как вожу машину. Только начала. Горожанка, что с меня взять. А ты, наверное, первоклассный шофер!

Я улыбнулся, расправив плечи. Если не заговорю сейчас, она решит, что я немой. Прочистив горло, я наконец выдавил из себя, пожалуй чересчур громко:

– Так ты следила за нами?

– Ты не против, надеюсь?

Я покачал головой.

Рыжик посмотрела на вагончик. Незадолго до этого я поднял его крышу, и теперь жирафы, высунувшись в просвет, объедали веточки.

Она широко улыбнулась:

– Жирафы! Нет, ты представляешь!

Я пожал плечами – на этот раз с бравадой, точно это был сущий пустяк.

– Да ладно тебе, обычные звери.

– «Обычные звери»! – воскликнула она и уставилась на меня так, будто у меня отросла вторая голова. – Если это – обычные звери, то Эмпайр-стейт-билдинг – просто домик! – Ее взгляд скользнул по моей шее и остановился на родимом пятне размером с призовой томат. А увидев, что от меня это не укрылось, показала и свою пятно на запястье – формой оно напоминало птичку. – Говорят, что родимые пятна приносят удачу.

– Ну уж не знаю… – отозвался я.

Дома мне твердили, что это отметка дьявола, но я не собирался об этом рассказывать.

– Мне ты точно удачу приносишь, – продолжила Рыжик. – И еще какую! – Повисла неловкая пауза. Мы понаблюдали за жирафами, а потом она, не глядя на меня, спросила: – А за что ты ударил Лайонеля?

Я напряженно вытянулся.

– Он схватил тебя за руку.

– Знаешь ли, я и сама могу о себе позаботиться! – воскликнула она.

Но ее лицо смягчилось – настолько, что я даже подумал – поверил, – что ей мой поступок понравился.

Тут жирафы начали пережевывать жвачку и опустили головы, скрывшись из виду.

– Ой… как жаль! – погрустнела Рыжик. – А можно мне еще на них поглядеть? Или уже поздно?

Пришел мой звездный час. Как-никак Старик днями напролет подпускал к жирафам публику, разве не так? Да и потом, я же читал список в ее блокноте. Она мечтала прикоснуться к жирафам, и в моих силах было сделать так, чтобы ее мечта сбылась.

Меня охватили сомнения, но ее лицо – прекрасное, точно роза, – было так близко, что я не мог сопротивляться.

Прислушиваясь к стариковскому храпу, я повел Рыжика к вагончику, стараясь держаться в тени. А потом полез по стене наверх. Но стоило мне подняться на подножку, как жирафы высунулись из окошек, и Рыжик ахнула – век бы слушать этот чарующий вздох. Я спрыгнул, чтобы помочь ей подняться, но это оказалось ни к чему. Она сбросила свои двухцветные туфли – одна оказалась на подножке, вторая застряла в колесе – и потянулась к жирафам. Пока она знакомилась с ними, вытягивая ножки то в одну сторону, то в другую, я не мог отвести глаз от брюк. И она это заметила, как заметил я ее пристальное внимание к моему родимому пятнышку.

– Что такое? – спросила Рыжик.

Я почувствовал, как запылали щеки.

– Впервые вижу девушку в брюках.

Рыжик рассмеялась.

– Еще не раз увидишь! Уж поверь мне на слово! – сказала она.

А потом проворно, точно кошка, взобралась по стенке вагончика, села на перекладину между двумя загонами, в которых путешествовали жирафы, и улыбнулась мне, будто бы спрашивая: «Ну а ты чего ждешь?»

Я резко обернулся и поглядел на домик, где спал Старик. Его раскатистый храп нисколько не утих, так что я, собравшись с духом, вскарабкался следом за Рыжиком, а потом уселся на перекладину лицом к ней. Жирафы всунули головы в окошки и окружили нас, тычась мордами в наши колени. Красавица так старательно обнюхивала меня в поисках лука, что едва не уронила – мне даже пришлось схватиться за ее большую голову, чтобы не рухнуть вниз. А Рыжик тем временем потрогала один из рожек Дикаря и даже прошла боевое крещение жирафьей слюной. Любая девушка после такого завизжала бы и попросила спустить ее вниз.

Но только не Рыжик.

Она снова рассмеялась, одной рукой вытерла лицо и шелковую рубашку, а другой легонько похлопала Дикаря по массивной челюсти, а потом ее хлопки сменились ласковыми поглаживаниями. Девушку переполнял восторг.

– Ничего себе, я глажу живого жирафа! – Рыжик вздохнула так мечтательно, что я испугался, как бы она сейчас не воспарила в небеса. – Даже смотреть на них такое счастье! Словно сама в Африке оказалась! Будто увидела своими глазами все чудеса этого мира, которые ждут не дождутся, когда их заметят! – сказала она, глядя на меня с такой безграничной, бьющей через край радостью, что мне даже показалось, что сейчас она меня поцелует!

И хотя я не одну ночь провел у депо в мечтах о поцелуях с Рыжиком Августой, тогда я испугался не на шутку. Не выбери Красавица ровно этот момент, чтобы боднуть меня сбоку, я бы наверняка узнал, каково это. Но не случилось: Рыжик направила всю свою нежность на Дикаря, а ее легкие поглаживания стали еще ласковее.

– Трудно поверить, что они и впрямь существуют, правда?

Глядя на то, как она голубит Дикаря, трудно было не потерять голову. Я судорожно искал, за что бы уцепиться, что бы такое сказать, чтобы отвлечься, и вдруг услышал, как сам же и повторил одно из предостережений Старика:

– Осторожно, они ведь даже не понимают, какие огромные…

Дикарь блаженно облизывался, пока Рыжик его ласкала.

– Они же совсем безобидные, разве не так?

В эту секунду Красавица снова боднула меня своей большой головой.

– Они могут льву череп раскроить одним ударом копыта, – сказал я и, простонав от боли, покрепче вцепился в перекладину.

Рыжик примолкла.

– А ты видел, как они лягаются? – наконец спросила она.

– Ой, еще как! – Я многозначительно кивнул на Красавицу, которая тщательно обнюхала все мои карманы. – Знаешь, как она Старика отмутузила! Не так сильно, чтобы он концы отдал, но все же!

– Так она дамочка с характером! Хорошая девочка. – Рыжик потянулась к Красавице и погладила ее. А потом снова посмотрела на Дикаря. – А это, я погляжу, истинный джентльмен!

В ответ он ткнулся мордой ей в промежность. От неожиданности Рыжик аж подскочила, а я едва не стукнул наглеца. Он поднял взгляд, преисполненный жирафьей невинности, и Рыжик снова расхохоталась.

– Джентльмен, но плутоватый! Отличное сочетание! – И она снова принялась с благоговением гладить пятнышко в форме бриллианта на его челюсти, будто не веря, что оно настоящее. Ее голос стал тише, мечтательнее: – А ты знаешь, что жирафов уже возили через всю страну? Примерно сто лет назад правитель Египта отправил одного королю Франции. Сперва тот жираф плыл на лодке, а потом прошел пять сотен миль до самого Парижа. Представляешь? – спросила она еще нежнее и проникновеннее. – Вся страна просто обезумела: женщины стали носить высокие прически «в жирафьем стиле», а мужчины – шляпы под стать. Поговаривают, что на улицы города вышла стотысячная толпа: люди с благоговением смотрели, как королевская кавалерия ведет диковинного зверя во дворец. – Она провела рукой по жирафьей шее, и Дикарь вздрогнул от наслаждения. – А за сотни лет до этого египетский султан отправил жирафа во Флоренцию. Этот сюжет можно увидеть на многих фресках и полотнах, развешанных на городских площадях и в садах. В честь этого события даже назвали созвездие! – Она поглядела на звезды. – Говорят, его можно увидеть на севере Мексики. Может, мы его и в пустыне разглядим… – Тут она снова вздохнула, но так тихо, что я почти пропустил этот вздох, а мне очень, очень не хотелось упускать даже его.

Дикарь снова начал гонять во рту свою жвачку, а Красавица, оставив тщетные поиски лука и обслюнявив мне новый костюм, последовала его примеру.

– А ты, я смотрю, много знаешь про жирафов, – сказал я Рыжику, вытирая перепачканную одежду.

А когда поднял на нее взгляд, оторопел: она смотрела на жирафов точно так же, как в свое время Старик.

– Они полны того, чего я в жизни не делала и не видела – разве что в книжках. Кажется даже, что они спустились на Землю прямо с небес, из какой-нибудь космической дыры – их принес ураган и поставил прямо передо мной. Когда я увидела их впервые, сразу поняла, что надо делать. – С этими словами она в последний раз погладила обоих жирафов и соскочила на землю, не дожидаясь моей помощи.

Я спрыгнул следом. Рыжик стояла, прижав руки к сердцу, дыхание у нее сбилось, но она счастливо улыбалась мне.

– Это было… чудесно, – прошептала она. – Шкет, я так тебе… – Она сдавила меня в объятиях, таких крепких, что сломанное ребро, казалось, вонзилось в измученный позвоночник. А потом отпрянула – так быстро, точно объятия и ее саму удивили. – Прости… ты не представляешь, как это все для меня важно! Спасибо тебе большое, – проговорила она, стараясь поскорее прийти в себя.

А я вот приходить в себя не спешил – и еще ощущал болезненное тепло ее прикосновения, а также мысленно поблагодарил Старика за то, что заставил меня ополоснуться.

По пути к костру она опять вздохнула – последний раз. А потом посерьезнела, откинула кудри с лица, достала из кармана рубашки планшет для бумаг и спросила:

– А мистер Джонс знает, что я за вами слежу?

– Вряд ли.

– Пока ничего ему не рассказывай. Хочу сперва его впечатлить. Может, потом нас познакомишь, ладно?

– Хорошо. А откуда ты знаешь, как его зовут?

– Газеты только о нем и пишут. Все новости – сплошь о жирафах. – Рыжик отцепила от планшета газетную вырезку и протянула мне.

В отсветах костра я увидел, что это та же статья, которую я уже просматривал у нее в блокноте у карантинной станции: «Чудесное спасение жирафов посреди бури», авторства Лайонеля Абрахама Лёве, мистера Великого Репортера. Там же значилось и имя Старика – Райли Джонс.

– Оставь себе, – широко улыбаясь, предложила она. – Если что-то попало в газеты, то это уже исторический факт. Скоро и ты в историю войдешь!

Пока я прятал вырезку в карман новой рубашки, Рыжик аж подпрыгивала от воодушевления – так проворно, что непонятно было, каким чудом веснушки еще держатся на ней! Но для меня, семнадцатилетнего мальчишки, она в ту минуту была прекраснее любой кинозвезды! Почувствовав, что щеки вновь заливает краска, я отвел взгляд, боясь, что даже тени не скроют моего румянца, будь он неладен. Переступив с ноги на ногу, я тихонько велел себе успокоиться.

– Шкет, а расскажи свою историю, – попросила она.

Сделав вид, будто наблюдаю за огнем в костре, я пробормотал:

– Нет у меня никакой истории.

– Еще как есть! Она есть у каждого!

Я вскинул на нее глаза:

– А твоя какая?

Она мгновенно помрачнела. Перестала радостно прыгать. Натянуто улыбнулась. Я не мог взять в толк, откуда такая перемена.

– Грустные истории никому не нравятся, – проговорила она. – А у тебя наверняка ровно такая, как надо, уж меня-то не проведешь. Лицом ты похож на пострадавших от Пыльного ковша: я их фото видела. Ты оки, да? Расскажи, как сюда попал, и твоя история попадет в журнал «Лайф»!

Даже фермерские мальчишки знали, что такое журнал «Лайф» – листать его было почти то же самое, что смотреть телевизор, и на каждой блестящей страничке пестрели яркие, цветные фотографии со всего света. Одни только женские фото чего стоили!

– Так ты работаешь в журнале «Лайф»?

– Делаю фотоэссе, – пояснила она, изобразив ладонями фотокамеру. – «В эти дни, когда страну разоряет Депрессия, а на горизонте замаячила война в Европе, парочка жирафов, переживших ураган, дарит людям желанную радость по пути через всю страну в зоопарк Сан-Диего, где их ждет директриса, миссис Белль Бенчли». – Она дернула пальцем, точно нажала на кнопку фотоаппарата, чтобы сделать снимок. – Без фотографий эти слова мало что значат. Даже если случится Второе пришествие, в «Лайф» о нем писать не станут, пока не предоставят фото. Я хочу сделать фотоэссе и о Белль Бенчли, когда доберемся до места. Хочу стать новой Маргарет Бурк-Уайт!

– Кем-кем?

– Это первая женщина-фотограф, которая работала в «Лайф», – пояснила Рыжик. – Если читал журнал, то наверняка видел ее снимки. Как по мне, это величайший фотограф на Земле.

Мне вдруг сделалось стыдно за свое невежество – точно я, перемазанный конским навозом, осмелился подойти близко к морю, полному розовой воды. А заметив в полумраке очертания «паккарда», я только сильней расшатал свое положение. В те времена женщины не ездили по магистралям за рулем, да еще в одиночку. Ни одна на это не решалась. И точка. Вот почему я выпалил:

– А тебе не страшно одной на дороге?

Рыжик замерла, озадаченно глядя на меня.

– А почему ты спрашиваешь?

– Ну как, ты же девушка! – ляпнул я.

В глазах ее что-то вспыхнуло. Она сердито посмотрела на меня, и в этом взгляде читалось: «Ох, шкет, и ты туда же, да?»

Надо было извиниться, а я, залюбовавшись пламенем в ее зеленовато-карих глазах, снова зарделся. Изо всех сил стараясь утаить это, пробормотал: – Я к тому, что одной-то опасно.

Что с меня взять, пропащий человек – она быстро это поняла. Я видел, как пламя в ее глазах потихоньку угасает. Она покосилась на вагончик и снова мне улыбнулась, пускай и едва заметно.

– Ну теперь-то я не одна, правда? – А потом, вновь приняв вид деловой горожанки, вскинула подбородок и произнесла: – У меня к тебе деловое предложение. Я бы хотела, чтобы ты помог мне написать этот материал, а взамен отплачу, чем хочешь. – Она протянула мне руку. – Договорились?

Я пожал ее протянутую ладонь, а она ответила тем же. Хватка у нее была крепкая, прямо как у мужчины.

– Только чур без дураков, – уточнила она, не прерывая рукопожатия.

– Хорошо.

– Все строго по уговору.

– Ладно.

– Меня не надо ни защищать, ни спасать, – продолжала она.

– Понял, – кивнул я.

– Ну вот и договорились, – подытожила Рыжик, и мы наконец перестали трясти друг другу руки.

Но внутри у меня по-прежнему все дрожало. Мы стояли у гаснущего костерка, и я чувствовал, что с каждой секундой разлука неумолимо приближается.

– Меня зовут Вуди, – сказал я.

Фамилию называть не стал – испугался, что она меня на смех поднимет, как Старик.

– А я Августа.

– Авги? – уточнил я, вспомнив, как ее звал репортер.

– Меня так только один человек называет, когда хочет позлить, – ответила она и снова натянуто улыбнулась. А потом зашагала к своему домику. Кудри подпрыгивали у нее на плечах, точно были живыми, как и она сама. У меня защемило сердце. – Еще увидимся по дороге, Вуди, – крикнула она через плечо.

Мне очень хотелось сказать в ответ что-нибудь достойное Водителя Жирафов – ответить как-нибудь в духе Кларка Гейбла, но вместо этого я ляпнул:

– А фамилия у меня Никель.

Рыжик обернулась:

– Безопасной тебе дороги, Вуди Никель. Фамилия ни капельки ее не насмешила.

Я смотрел ей вслед, пока ее не поглотила тьма. Подбросил дров в костер и уселся в кресло, еще на пару часов погрузившись в грезы о девичьих брюках, модных журналах, Париже, старинных полотнах, жирафах, спускающихся с небес на землю. Время летело быстро. Мне даже показалось, что я опять слышу тихую песнь жирафов, как тогда, на карантинной станции. Но когда я подошел поближе, чтобы послушать, уловил только вой ветра в ветвях и снова вернулся к огню и нескончаемым мыслям.

Старик вынырнул из мрака, когда огонь почти погас, а звезды стали бледнеть.

– Тебе пора поспать, малец. Только крышу сперва опусти, – сказал он, расшевеливая угли, чтобы вернуть пламя к жизни.

5
Сон

Лежа на кровати в гостевом домике у автостоянки, все еще чувствуя саднящими ребрами тепло Рыжика, я мысленно снова вернулся к заброшенному депо и стал грезить о нашем поцелуе – самом сладком из всех, о каких я только мечтал. Казалось бы, с такими мыслями не до сна, но я быстро уснул – впервые с той самой ночи, которую провел в вагончике на карантинной станции. Мне приснилось, что я иду по Франции и веду под уздцы Красавицу, как когда-то свою кобылку, а потом…

«Баю-бай/Засыпай/спи скорей, малыш».

«Утром все лошадки/будут твои, коль поспишь».

«Малыш, с кем это ты разговариваешь?» Смотрят карие глаза…

«Вуди Никель, а ну рассказывай, что произошло! Сейчас же!»

… Я снова попал в самый эпицентр знакомого техасского кошмара… А потом вдруг услышал вдали шум поезда и увидел, что стою посреди залитого солнцем кукурузного поля… Из высоких сухих зарослей выскочил жираф: он несся во весь опор, он бежал напролом, а в воздухе засвистели лассо…

Я упал с кровати и пулей выскочил за дверь.

Было еще темно.

Старик, сидевший на подножке тягача, поднялся, завидев меня, выбежавшего откуда ни возьмись в трусах и майке, босиком, с обезумевшим взглядом. Стараясь не думать о тете Бьюле, я скользнул мимо вагончика. Сна уже не было ни в одном глазу. Я сказал Старику, что подежурю один.

Он нахмурился:

– Ну не в трусах же.

Я сходил в дом, оделся как полагается, а потом сменил Старика, который пошел досыпать еще несколько часов до рассвета, оставив меня наедине с жирафами и кукурузным полем из страшного сна. Я уселся на подножку и уставился в ночную тьму, такую непроглядную – хоть глаз выколи. С первыми лучами солнца я пошел поглядеть на поле за автостоянкой, готовясь к тому, что там меня ждет кукуруза и железная дорога. Но ничего подобного. Меня встретили только сосны. Никогда я еще так не радовался при виде маленькой рощицы.

И только в этот момент я вспомнил про Рыжика. Оглянулся на ее домик. «Паккарда» уже и след простыл.

«Независимая газета Сан-Диего»

8 октября 1938 года

К НАМ ЕДУТ ЖИРАФЫ!

Первые в истории жирафы, которым предстоит доехать до юга Калифорнии, уже покинули Восточное побережье. «Я пообещала деткам из Сан-Диего, что они увидят жирафов! И ничто меня не остановит!» – заявила миссис Белль Бенчли, наша любимая «Владычица зверинца»…