Текст книги "Страстное заклинание"
Автор книги: Линда Гасс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
– Да? – Клей сложил руки на груди. Яркое летнее солнце подчеркивало рельеф его мускулатуры. Клей был похож на кота, который хотел скорее поиграть, чем поохотиться.
– Ну же, ну, – поддразнила его Шелби. – Не надо сгонять в одно место весь свой запас тестостерона. Я знаю, что тут твои инструменты тех же размеров, что у любого другого парня.
Клей тихо засмеялся.
– А я думал, дело не в размере.
– Ты пытаешься сменить тему. Но у меня есть еще один комментарий. Я уверена, что ты из тех, кто считает, что только они способны правильно прочесть карту автомобильных дорог.
Клей соскользнул с подоконника.
– Вот теперь ты угадала один из моих истинных талантов. Я думаю, это качество присуще каждому мужчине.
– И ты ни разу не заблудился?
– Ни разу.
– И всегда находил то, что хотел найти?
– Это заложено в хромосому Y.
– Тогда где же письма?
Вопрос был настолько неожиданным, что Клей растерялся. Шелби громко рассмеялась. Ей очень нравилось вести словесные перепалки с Клеем. Это всегда было так забавно! Однако в последнее время ее стала посещать мысль, что эти дуэли имеют совсем другую цель – они как бы заменяли обоим любовную игру. Пока они нападают друг на друга, другие, скрытые чувства, не могут всплыть на поверхность.
Клей быстро обрел дар речи.
– Шелби, мы не нашли письма, потому что их, возможно, больше не существует. Дезире могла их уничтожить.
Шелби ждала этого момента.
– Они существуют, Клей! Посмотри, что я нашла!
Шелби достала из кармана и протянула Клею кусочек конверта. Она внимательно смотрела, как Клей разглядывает его, и была несколько разочарована, когда он спокойно протянул бумажку обратно.
– Где ты нашла это? – Клей старался изо всех сил сдержать дрожь в голосе.
– Под кроватью Дезире. Он застрял между двумя половицами.
Клей быстро взглянул на Шелби.
– А половицы в том месте не отходили? Не поднимались?
– Нет. Но это ведь подпись твоего дедушки, там, на обратном адресе, разве не так?
– Да, – быстро сказал Клей, словно ему больно было в этом признаваться. Глаза его, всегда немного загадочные, стали сейчас совсем непроницаемыми.
– Значит, это часть конверта от одного из любовных писем! Как ты думаешь, почему на нем почтовая марка Индианы?
Клей снова взял кусочек конверта и тщательно изучил его.
– Я не знаю. Но, Шелби, твоя находка означает только то, что письма существовали. Об этом мы и так знали. Мы ведь вместе обыскали комнату Дезире. Мы могли не заметить кусочек конверта, застрявший между половиц. Но мы не пропустили бы целую пачку писем.
– Письма существуют. Я это чувствую! Дезире ведь написала в письме твоему дедушке, что они по-прежнему у нее. Посмотри на ее комнату! Дезире никогда ничего не выкидывала.
– Но мы же не можем приподнять каждую половицу в доме! – Клей положил руку на плечо Шелби, но она скинула ее.
– Что ж, ты, может быть, и не можешь, а я могу! Я думаю, ты просто не хочешь, чтобы письма нашлись.
Глаза Клея загорелись от обвинения Шелби.
– Ты почти права, – ответил он. – Я предпочел бы похоронить прошлое, но если оно все равно будет возвращаться и мучить мою семью, я предпочитаю разыскать эти письма!
Шелби с любопытством смотрела на Клея.
– А почему они должны мучить твою семью?
Клей пожалел, что вовремя не прикусил язык. Шелби ведь до сих пор не знала, что в письмах описывалась не только история любви Дезире и Форда. Она думала, что интерес Клея к письмам продиктован желанием Форда Траска получить их обратно. Клей не мог рассказать Шелби, что его дедушка заперся у себя в комнате и почти ни с кем не разговаривает. Его молчание страшило Клея.
– Я употребил не то слово, – попытался исправить ошибку Клей. – Я хотел сказать…
В этот момент зазвонил телефон. Шелби вздрогнула и испуганно посмотрела на Клея. Затем подошла к аппарату и подняла трубку.
– Алло? – Несколько секунд Шелби молчала. – Алло! Кто это? – она медленно опустила трубку на рычаг.
– Кто это был? – спросил Клей.
– Я думаю, ошиблись номером. – Шелби погрузилась в какие-то свои мысли, затем резко встрепенулась. Расправив плечи, она предложила: – Давай обыщем чердак.
Клей покорно двинулся вслед за ней вверх по лестнице. Находка Шелби встревожила его, но сейчас внимание Клея невольно переключилось на стройную фигурку, идущую впереди. Выцветшие шорты Шелби обтягивали ее круглый зад, оставляя голыми красивые длинные ноги. Синяя футболка подчеркивала тонкую талию. Клей различал под тканью движение грудей. Он помнил, как совсем недавно чувствовал телом ее обнаженную грудь и касался губами кожи.
Клей так хотел Шелби в ту ночь! С того самого момента, как ее халатик упал на пол, он думал только об одном – как доставить ей удовольствие. Он хотел, чтобы это решительное, серьезное лицо засияло от удовольствия. Если бы Шелби не воспротивилась их близости, Клей медленно ласкал и целовал бы ее тело, пока они не слились бы воедино и она обвила бы его своими стройными ногами. Мечта, которой почти достиг, только усиливает желание.
Когда они поднялись на второй этаж, Клей почувствовал запах краски. Он вошел в свежевыкрашенную спальню.
– Нравится? – спросила Шелби, явно довольная своей работой. – Просто удивительно, сколько всего способна сделать женщина.
Клей пробормотал слова одобрения, но сам все время думал о том, что Шелби решила благоустроить свой дом. Значит, она не собирается в скором времени покидать Луисвилл. Шелби отказывалась принимать решение о продаже земли, пока они не найдут письма. Теперь, найдя обрывок конверта, она как никогда была уверена, что письма существуют.
Хотя Клей не имел права это показывать, находка Шелби расстроила его. Подпись дедушки на конверте, помеченном тридцать третьим годом, делала письма как никогда реальными. Интересно, как долго Шелби будет искать их?
Ее нерешительность стоила семье Клея денег. Хотя проектирование нового «Трамарта» еще не закончилось, отсутствие земли тормозило работу архитекторов и строителей. Отец Клея недоумевал, почему сын не пустит в ход свое обаяние и, вскружив ей голову, не выманит у Шелби согласия на сделку. Клей отвечал ему, что со времен Кларка Гейбла этот подход изрядно устарел. Кроме того, он хотел, чтобы Шелби сама выбрала именно его.
Стоя посреди свежевыкрашенной спальни, Клей задавал себе вопрос: хочет ли он, чтобы Шелби уехала из Луисвилла? Дразня Шелби, он говорил, что разделил всю свою жизнь на период ДШ – до Шелби – и СШ – с Шелби. Клей мог шутить на эту тему, находясь рядом, но быстро начинал скучать по ней, когда они были врозь. Еще ни одна женщина не затрагивала его чувства так глубоко.
– Хочешь перекрасить весь дом? – спросил Клей.
Наверное, тон вопроса был вовсе не таким безразличным, как ему бы хотелось.
– Пока нет, – холодно ответила Шелби.
Решительным, почти презрительным движением руки она подняла с плеч рыжие кудри. Шелби Лэнгстафф поступит так, как захочет! И никакой назойливый грабитель, и даже предложенные пятьсот тысяч долларов не заставят ее расстаться с домом, пока она не будет к этому готова! Господи, как восхищала Клея ее решительность. Хотя сейчас он был так зол, что с удовольствием свернул бы ей шею! Однако Клей подозревал, что, едва коснувшись нежной кожи Шелби, сразу бы забыл о причине своего гнева.
Они молча поднялись на третий этаж и как раз собирались взобраться на чердак, когда внизу снова зазвонил телефон. Шелби побежала на второй этаж, где была отводная трубка. Удивленный Клей последовал за ней. Вбежав в комнату, он услышал, как Шелби кричит в трубку:
– Алло? Алло?
Затем она с грохотом опустила трубку на рычаг.
– Повесили трубку, – выдохнула Шелби. Лицо ее горело.
– Ты ждешь важного звонка? – спросил Клей. – Может, на третьем этаже тоже есть телефонная розетка?
– Что? А… мм… нет.
– Что нет?
– Нет, я не жду звонка, – сказала Шелби и снова направилась к лестнице.
Совершенно сбитый с толку Клей последовал за ней.
Бросив взгляд на чердак, он подумал, что Шелби пора будет отправляться в дом для престарелых, пока она разберет весь этот мусор. Неужели Лэнгстаффы действительно ничего не выбрасывают? Здесь были чемоданы, кресла-качалки, картины, книги и разная мебель, еще более старая, чем та, что стояла внизу, и гораздо более пыльная. Наверное, Лэнгстаффы не сомневались, что все, когда-то купленное ими, представляет историческую ценность. Фигурки танцующих молочниц соседствовали со старыми китайскими куклами и бронзовыми статуэтками. В одном углу виднелась голова лося. Клей споткнулся о седло и зацепился рубашкой за старую вешалку, на которой висела меховая накидка с лисьей головой. Он чихнул.
– Шелби, если пробыть здесь подольше, могут почернеть легкие.
Шелби и сама выглядела обескураженной среди всего этого хлама.
– Я открою окно, – сказала она.
Но это было не так просто. В конце концов Клею пришлось вмешаться и просто выставить ржавые железные рамы. Но летний ветерок, проникнув на чердак, только поднял пыль.
– Так немного лучше, – кашляя, произнесла Шелби. В лучах света призраки старых вещей стали казаться еще более странными и таинственными. Чем старше была та или иная вещь, тем большей помпезностью она отличалась. Словно с годами дух семьи Лэнгстаффов постепенно тускнел. Когда-то они были столпами общества. Это время было словно специально сохранено здесь, на чердаке.
– Эти вещи похожи на привидения, – заметила Шелби. – Я боялась заходить сюда, когда была маленькой.
– Непонятно почему – здесь все выглядит так жизнерадостно!
Шелби усмехнулась. Она была рада, что Клей не расспрашивает о телефонных звонках. Выбрав один из чемоданов, Шелби раскрыла его и вскрикнула от радостного удивления.
– Клей! Посмотри!
Внутри лежала аккуратно сложенная одежда. Наверху Шелби заметила блузку из белого льна c пышными рукавами и отложным кружевным воротничком, под который была продета атласная лента, завязывающаяся на шее в виде галстука. Выцветшая, чуть пожелтевшая тонкая блузка вызывала в памяти времена утянутых в талии фигур и привычки переодеваться к чаю. Шелби достала из чемодана фетровую шляпу с широкой лентой, украшенной изображением летящих птиц с высоко поднятыми крыльями. Под шляпой лежал черный бархатный костюм с приталенным жакетом и длинной юбкой, расшитой вдоль пояса тесьмой и бусинками. Наряд довершали высокие сапоги из мягкой черной кожи, застегивающиеся на множество пуговок.
Клей подошел к Шелби, которая медленно извлекала все это из чемодана, и опустился на колени, чтобы лучше рассмотреть вещи. Каждая из них была просто восхитительна! Несмотря на прошедшие годы, сшитая вручную одежда была в отличном состоянии.
Шелби восхищалась разнообразием цветов, украшений и выделкой ткани.
– Талии такие узкие, – сказала она. – И как женщины влезали во все это?
– С помощью этого, – сказал Клей, разворачивая корсет. – Как ты думаешь, к какому времени относится этот наряд?
– Мне кажется, конец девятнадцатого – начало двадцатого века. Этот дом был построен в тысяча восемьсот девяностом году Боуденом Лэнгстаффом, моим прадедушкой, отцом Дезире. Отец Боудена сколотил небольшое состояние, открыв соляное месторождение, – с гордостью произнесла Шелби. – Дезире говорила мне, что в те дни это был один из самых модных домов в Луисвилле.
Клей поднял зонтик от солнца.
– Да, Лэнгстаффы были городской элитой.
– Именно так все и было.
– Ты, кажется, очень гордишься своими предками.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хотел сказать, что считаешь себя революционеркой, но корнями происходишь из того самого класса, который так безжалостно обличаешь. Кстати, скоро и ты будешь принадлежать к этому классу.
Шелби начала складывать вещи обратно в чемодан.
– С уважением относиться к прошлому – не значит жить им, – сказала Шелби. – Я не путаю достижения предков со своими, как это делают все богатые, и не думаю, что, получив деньги, изменю свою точку зрения.
В неярком свете, падавшем на чердак, Шелби разглядела, как Клей усмехнулся и покачал головой.
– Ты не так уж наивна, Шелби.
– Я вовсе не наивна, – выдохнула она. – И получив деньги, не стану считать себя лучше других.
Улыбка Клея стала грустной.
– Нет, но с тобой все равно будут обращаться не как с другими.
Шелби пыталась свернуть один из нарядов.
– К тому же, – сказала она, – возможно… я не буду продавать дом.
Клей неожиданно схватил ее за плечи.
– Никогда бы не подумал, что ты настолько труслива, – почти грубо произнес он.
– Труслива?
– Да. Ты отказываешься иметь дело с большими деньгами, потому что не уверена, что останешься прежней, получив состояние. Боишься, что не с таким рвением будешь гоняться за скандальными историями. Потеряешь свою хваленую журналистскую лояльность!
Сейчас Шелби ненавидела Клея за эту его способность видеть ее насквозь.
– Ты просто злишься, потому что боишься, что дом не достанется тебе!
Клей скрипнул зубами.
– Это неправда!
– Совсем не мой стиль жизни, – Шелби посмотрела на старинную одежду. – Я… я никогда бы не смогла носить все это.
Клей тихо вздохнул, словно только что понял что-то очень важное.
– А вот тут ты не права. – Он отпустил плечи Шелби и поднял с пола вечернее платье из бледно-зеленого шелка. – Ты принадлежишь к аристократии по крови и по духу. Это доказывают твой вкус и твое достоинство. И деньги не лишат тебя всего этого. Наоборот, позволят занять свое место.
Клей снова коснулся ее тайных страхов.
– Нет, – тихо сказала Шелби. – Я буду мучиться выбором так же, как и всегда. – Она вздохнула. – Наследство Дезире покончило с моей прошлой жизнью. Теперь у меня гораздо больше вопросов, чем ответов.
– Но решение проблемы, – мягко сказал Клей, – вовсе не в том, чтобы спрятаться за этими стенами, как сделала когда-то Дезире.
Голубые глаза Шелби вспыхнули.
– Ты любой разговор сворачиваешь на тему покупки земли, не так ли?
Клей положил платье обратно в чемодан.
– Слушай, я не стану притворяться, что не хотел бы получить эту землю, но я скорее соглашусь, чтобы ты продала ее Базу Матису, чем отказалась от сделки, которая может принести тебе богатство.
– О, я как-нибудь справлюсь со всем этим!
Клей улыбнулся.
– Вот теперь я узнаю свою Шелби, всегда готовую сражаться до конца.
И как это ему удалось? Как только Шелби приготовилась погрузиться в море жалости к себе, нескольких слов Клея оказалось достаточно, чтобы она снова почувствовала готовность противостоять окружающему миру.
Шелби достала из пакета костюм с короткой юбкой и широкими шароварами.
– И все же не думаю, чтобы я походила на девушек с картин Гибсона.
– Ну конечно же ты не права! – воскликнул Клей. – Я ясно представляю тебя во главе марша суфражисток или же в роли женщины, демонстрирующей на публике первый купальник. То время рождало сильных женщин. Ты вполне могла быть одной из них.
Шелби почувствовала приятное тепло от комплимента Клея.
– Я не могла бы быть одной из них, – сказала она, указывая на зеленое платье.
Однако старинный наряд поразил воображение Шелби. Она всегда гордилась тем, что не была рабыней моды. Шелби вообще редко думала об одежде.
Но это платье было выше моды. Пышная верхняя юбка отделана кружевом, широкий атласный пояс подчеркивал талию. Рукава были того же фасона, что и на блузке – пышные сверху, они заканчивались у локтя кружевом, плотно облегавшим руку. Высокий воротник дополнял сходство с песочными часами. Узкое в шее, с пышной грудью и рукавами, платье плотно облегало талию, потом снова расширялась у бедер, суживалось у колен и расширялось к щиколоткам. Платье было очень женственным и изысканным – оба эти определения мало подходили Шелби.
– Пожалуй, слишком маленькое, – пробормотала она.
Клей нагнулся, словно был не уверен, что расслышал как следует. На губах его заиграла улыбка. Он подхватил платье и поднял его.
– Теперь понятно, откуда ты взяла свой высокий рост, – сказал он. – Прабабушка Лэнгстафф наверняка возвышалась над своими современницами. И над современниками тоже. Почему бы тебе не примерить его? – как бы невзначай предложил Клей.
Шелби почти зашипела на него:
– Ты что? Здесь? Среди этой пыли?
Клей попытался притвориться равнодушным, но хитрая улыбка выдала его.
– Мы можем спуститься с чердака. Что до меня, то я буду только рад.
– Нет, – сказала Шелби, продолжая разглядывать атласный пояс. – Нам надо все здесь обыскать. К тому же, я не уверена, что влезу в это платье.
– Я помогу тебе.
Предложение Клея вызвало у Шелби улыбку. Поднявшись, она стряхнула пыль с колен.
– Я могу одеться сама, – сказала Шелби, беря платье из рук Клея. – Если ты отвернешься.
– Конечно. Я посмотрю пока вот эту коллекцию марок. Может, Дезире спрятала письма между марками с изображениями Мадагаскара и Монголии.
Шелби потрогала тонкое кружево. Немного страшновато было касаться наряда, сшитого так давно. Но платье словно само просило его померить. Шелби быстро скинула футболку, затем шорты и просунула голову сквозь шелк и кружева. С все возрастающим возбуждением Шелби чувствовала, как платье скользит по плечам, талии, бедрам. Прабабушка Лэнгстафф была не такой высокой, как Шелби – платье не касалось земли. Теперь предстояло самое тяжелое.
– Клей, ты не можешь застегнуть крючки на спине?
Он повернулся и медленно подошел. Шелби сразу заметила восхищение, светящееся в его глазах. Он молча смотрел на Шелби, и на губах постепенно появлялась улыбка, словно то, что увидел Клей, было еще восхитительнее того, что он ожидал увидеть. Клей поднял руки, и Шелби подумала, что он хочет коснуться ее лица, но вместо этого Клей закрутил на макушке ее волосы.
– Иногда прошлое стоит того, чтобы о нем вспоминали.
– У меня не очень дурацкий вид? – спросила Шелби.
Клей ничего не ответил. Он медленно опустил волосы Шелби и позволил им снова рассыпаться по плечам, погружая пальцы в густые рыжие кудри. Руки Клея остановились на секунду на ее плечах, затем опустились ниже и начали застегивать бесчисленные крючки платья. Теплые пальцы касались кожи Шелби. Она задержала дыхание, боясь, что платье не сойдется на ней, но оно только чуть-чуть было узко в талии. Шелби подняла волосы, чтобы Клей мог застегнуть тесный кружевной ворот.
– Ты должна себя увидеть, – сказал он.
Не дожидаясь ответа Шелби, Клей взял ее за руку и вывел с чердака.
После царящего там полумрака затемненный третий этаж показался ей довольно светлым. Клей открывал одну комнату за другой, пока не обнаружил зеркало в полный рост.
– Я хочу, чтобы ты видела, какая ты красавица, – сказал Клей, подводя ее к зеркалу.
Он хотел, чтобы Шелби поняла, что выглядит не как все и что эта оригинальность делает ее красоту неповторимой. На фоне бледно-зеленого шелка платья рыжие волосы Шелби выглядели еще красивее, а голубые глаза ее напоминали водную гладь, в которой отражается солнце. Чтобы платье засверкало во всей своей красе, требовалась женщина именно такого роста, как Шелби. Безукоризненный силуэт платья был создан с любовью и уважением к женскому телу.
Какой роскошный наряд! Клей подумал о том, что откровенная экстравагантность платья прекрасно соответствовала яркой индивидуальности Шелби.
«А я хорошенькая!» – думала Шелби, глядя на себя в зеркало. Впервые в жизни она поняла, что тело ее способно радовать взгляд – или она просто смотрит на себя глазами Клея? Его взгляд всегда заставлял Шелби почувствовать себя красивой, но она не доверяла этому ощущению, подозревая, что всеми его действиями руководят скрытые корыстные мотивы. К тому же, она никак не могла забыть о сказанном Мэри-Пит. Однако с каждым днем Шелби все меньше и меньше верила этим сплетням.
Она понимала, что Клей видит в ней что-то такое, чего сама не замечала в себе раньше. Он дарил Шелби такое пристальное внимание, такие сильные ощущения, что она невольно чувствовала себя связанной с этим человеком. Конечно, Клей даже не поцеловал ее с той полной страсти ночи в «Парк-Вью». Но то, как он обращался с ней, выходило за рамки обычной дружбы. Сейчас Клей стоял за спиной Шелби, которая разглядывала себя в зеркало. Взгляд его, казалось, говорил: «Смотри, смотри, какая ты красивая!»
Шелби и сама видела это. Она понимала, насколько привлекательна ее внешность, и гордилась этим.
Что бы ни произошло между ней и Клеем, Шелби всегда будет благодарна ему за то, что он помог ей это почувствовать.
Клей обнял ее.
– Ты красивая, – прошептал он.
– Да.
Клей поцеловал Шелби в затылок и зарылся лицом в ее волосы. Шелби повернулась, и спустя мгновение руки ее обвили шею Клея, а губы прижимались к его губам. Чувства, которые она сдерживала с той самой ночи в «Парк-Вью», вырвались на свободу.
Оба сгорали от нетерпения. Губы их одновременно приоткрылись, чтобы положить начало долгому поцелую. Обретенная уверенность в себе позволила Шелби расслабиться. Она водила руками по плечам Клея, ощущая игру его сильных мускулов. Клей крепко прижимал ее к себе. Язык его тем временем ласкал рот Шелби, дразня ее, разжигая пламя внутри. Он хотел, чтобы Шелби не боялась зайти в этой игре так далеко, как считает нужным. Шелби отвечала на его ласки, чувствуя легкость и уверенность, каких никогда не испытывала до сих пор. Сейчас она была до конца собой, и в голове плясала сумасшедшая мысль: может, ее место именно здесь, рядом с Клеем.
Мысль была нелепой, абсурдной, но губы Клея наполняли Шелби неожиданной силой.
Зазвонил телефон. Шелби слышала его как сквозь сон, по спине ее бежали хорошо знакомые мурашки. Она с трудом оторвалась от Клея.
– Я… мне надо ответить на звонок.
– Что? – удивленно отозвался Клей.
Но у Шелби не было времени объяснять. Так быстро, как только могла в надетом на нее длинном платье, она побежала вниз по ступенькам к телефону на втором этаже. К сожалению, звонивший успел повесить трубку до того, как она добежала.
Через секунду за спиной Шелби появился Клей.
– Что случилось?
– Ничего, – сказала Шелби, но руки ее дрожали.
– Не говори так! Ты побежала к телефону как ошпаренная. Что происходит?
Шелби открыла было рот, чтобы ответить, но тут снова зазвонил телефон. Клей схватил трубку прежде, чем это успела сделать Шелби.
– Алло? Алло! – Клей наморщил лоб. Затем положил трубку. – Я слышал тяжелое дыхание, затем они разъединились.
Шелби кивнула.
– Да. Так обычно и бывает.
– Обычно? Так сколько же раз тебе уже звонили?
Шелби не могла заставить себя взглянуть на Клея.
– Не знаю. Немного… несколько раз.
– Несколько? – Клей был поражен. – Когда это началось?
– После того как меня ударили по голове. На первые несколько звонков я думала, что ошиблись номером. Но потом стали звонить чаще. Я думаю… я думаю, звонит именно тот, кто напал на меня. Наверное, хочет убедиться, что меня нет дома, потому что… – Шелби с вызовом и смятением посмотрела в глаза Клею. – Потому что хочет вернуться и найти письма. Но его ждет сюрприз, потому что я решила не покидать дом, пока не найду их сама!
