Текст книги "Роковые девчонки из открытого космоса"

Автор книги: Линда Джейвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Что же до Бэби и Джейка, они продолжали ходить кругами, будто птицы, что никак не могут закончить брачный танец. Прошло уже сколько – три недели? Это что – пятидесятые? Бэби, которая совокуплялась с совсем посторонними людьми, едва успев отложить «Цапоматик», не могла себя заставить даже одарить Джейка приличным поцелуем.

Она пробовала разговаривать об этом с другими. Пупсик лаконично ответила, что про земных мальчиков у нее следует спрашивать в последнюю очередь. Ляси, со своей стороны, предложила соблазнить Джейка сама. В конце концов, напоминала она Бэби злорадно, это ей первой Джейк привил вкус к земным теложидкостям. Бэби же недвусмысленно дала понять, что если Ляси вздумает хоть пальцем тронуть Джейка, ей придется развязывать антенны на своей ебицкой шее.

Мало того – Джейк и Бэби превращались в наилучших корешей. Они постоянно тусили вместе, слушали музыку, хохотали и разговаривали обо всем, кроме своих чувств друг к другу.

Джейк с этими чувствами как–то начинал смиряться. Он уже признавал, что влю… э–э… короче, в нее с каждым днем. Он ее хотел больше, чем всех девчонок, с которыми когда–либо встречался. Ему даже как–то хотелось, решил он, ну как–то, в общем, это, мнэ, вы поняли, типа. В смысле, кэкгэцца, отношенчески–относительно. И если это случится, он даже готов будет задуматься об обязательствах.

Но все равно не мог заставить себя сделать шаг.

По крайней мере, в смысле музыки наблюдался какой–то прогресс. С проворством, которое несколько даже настораживало, девчонки собирали нехилый репертуар собственных песен. Играли они временами быстро и яростно, а в других номерах – соблазнительно медленно. Музыка их подпитывалась страстью, она была спонтанна, местами грубовата настолько, чтоб можно было говорить о свободе творчества, а в рок–мире это считалось хорошим свойством; но они ее так контролировали и синхронизовали, что музыку эту допустимо было назвать «тугой», а это в том же мире тоже недурственно. Голос у Бэби был подлинно хамелеонским. Он мог рычать из–под камня, а в следующую минуту – обретать цвет воздуха.

Но поистине экстраординарным было то, как музыка меняла форму в зависимости от желаний слушателя. Все ее слышали по–разному. Сатурна и Неба ощущали темную подспудность, капельку Мэрилина Мэнсона, «Сюзи и Баньши» или «Сестер Милосердия». Для Джейка и близнецов девчонки явно выходили в девчонской панковой традиции «Л–7» или «Мочилова Бикини» с удовлетворительно гранджевыми штрихами, вроде зафузованных гитар и более чем намеком на металл. Джордж, чье знание жанра скорее склонялось к смутным представлениям, просто понимал, что они лучше «АББЫ», «Перекати–Камней»[103]103
  «Сюзи и Баньши» («Siouxsie and the Banshees», 1976—1996) – английская рок–и пост–панк–группа под руководством певицы и автора песен Сюзи Сиу (Siouxsie Sioux, Susan Janet Ballion р. 1957). «Сестры милосердия» («The Sisters of Mercy», с 1980) – английская пост–панк–группа. «Л–7» («L7», 1985—2000) – американская женская рок–группа. «Мочилово бикини» («Bikini Kill», 1990—1998) – американская женская панк–группа с радикально феминистским уклоном. «АББА» (ABBA, 1972—1982) – шведская поп–группа. «Перекати–камни» («The Rolling Stones», с 1962) – английская рок–группа.


[Закрыть] или той группы, как ее там, ну в общем, где этот крендель Элвис. Игги же и Ревор понимали ее как тот уникальный постиндустриальный синтез гранджа–панка–пауэр–попа–кислотного–фанка под влиянием скейта и сёрфа, коим она и являлась.

– Курт Кобейн был прав, – вздохнул Торкиль, прослушав очередную новую песню. – Будущее рока – за женщинами.

Стояла суббота, и все они гостили в гостиной. Зазвонил телефон.

– Я возьму, – предложил Тристрам. – «Рокенролльный склад Двинутого Джо». Нет, ага, правильно попали. Э–э, а кто спрашивает? – Разговор слышали все. – Джулия? Давайте я посмотрю, тут он или нет.

К тому времени, когда Тристрам вернулся в комнату, Джейк успел накрыться подушкой.

– Я так понимаю, тебя тут нет? – уточнил Тристрам. Сатурна и Неба закатили глаза.

– Притом в крайней степени, – ответил Джейк из–под подушки. – Нет в степени умер или тяжело болен. Ушел гулять, возвращения не ожидается, в особенности – сюда.

Тристрам вернулся к телефону.

– Э, Джулия? Он только что вышел на минуточку. Передать ему, чтобы позвонил? Ага, без хлопот. Нет, я уверен, у него есть ваш номер. Да, не забуду. Ага, скажу.

В гостиной Тристрам стащил подушку с головы Джейка и хлопнул его ею по заднице.

Зазвонил телефон. Все посмотрели на Джейка.

– Хочешь, я возьму? – предложила Бэби.

– Э–э, нет, спасибо, – возразил тот, вспомнив, как она брала трубку в последний раз. – Я сам. – Он приподнял себя с дивана. – Ленивые ублюдки, – охарактеризовал он остальных. Телефон звонил уже в седьмой или восьмой раз. – Халло?

– Джейк. Спаситель.

– Тимтам. – То был Тим из «Умбилики». «Умбилика» должна была играть на разогреве у «Боснии» завтра вечером в «Сандо». Они замещали «Косолапых Копчухов», которые удалились на свои ежегодные каникулы в детокс.

– Я знаю, что все как бы в последнюю минуту, – начал извиняться Тим. – Но ты не знаешь кого–нибудь еще, кто мог бы завтра вас разогреть?

– Что случилось?

– Ох, ну как бы неловко говорить. Моя подруга на меня по–настоящему разозлилась.

– И? Что тут нового?

– Ну, в общем, она срезала мне все волосы, пока я спал.

– Это несколько подло. Хотя довольно–таки решает проблему «Металлики».

– И весь прикид ножницами покромсала.

– Правда, что ли? Драное смотрится хорошо.

– И раздолбала все наши инструменты.

– Улет. И что ты теперь будешь делать?

– Женюсь на ней.

Джейк убрал трубку подальше от уха и скорчил ей рожу – очень недоверчивую.

– Н–да, на короткий срок – это нормально, – наконец изрек он. – Но как будет, в смысле, с группой?

– Ну, когда Дрын услыхал, что она сделала с его ударной установкой, он мне заехал. Поэтому даже если б у меня остались все волосы, вся одежда и вся гитара, я б все равно не смог выйти на сцену с этим фингалом. На самом деле – с двумя. Я с ними похож на какого–то бамбукожуя из китайского зоопарка.

– А как остальные восприняли?

– Гораздо цивилизованнее. Они просто со мной не разговаривают.

Джейк покачал головой:

– Вот сволочи.

– Я знаю. Пиздец. Но все равно я хотел спросить, ты сам найдешь кого–нибудь на замену или нам искать. В любом случае, наверное, придется звонить Трейси в «Сандо». А у нее всегда зиллионы команд, и все ей жопу лижут, так им на сцену хочется.

– Тимбо, ты просто шмякни на свои фингалы по бифштексу и остынь. Мне кажется, я чё–то придумал.

– Ты настоящий кореш, Джейк.

Но Джейка мотивировал отнюдь не корешизм.

§

– Как насчет «Зайгона»? – предложил Тристрам. – Злобная планета в «Этом острове Земле»[104]104
  «Этот остров Земля» («This Island Earth», 1955) – научно–фантастический фильм американского режиссера Джозефа М. Ньюмана.


[Закрыть]?

Ляси перестала жевать ложечку ровно настолько, чтобы нос задрать вверх, а большой палец опустить вниз.

– «Скотти»? – высказался Торкиль, выстучав барабанную дробь по бутылочке соевого соуса.

– Слишком мальчуковое, – задробила Бэби.

Хотя предлагал Торкиль, Джейк вдруг покраснел от такого отлупа.

– «Теория Похищения»? – Теперь Джейк покраснел от самого себя.

– Ммм, – задумалась Бэби. – Давайте внесем в список.

– «Суккуб», – настал черед Небы.

– Мне нравится, – признала Ляси. – А что это значит?

– Не уверена, – призналась в свою очередь Неба и потрюхала в подвал смотреть в словаре.

– Как насчет «Спинарно–мостового Пунктика»? – спросила Бэби.

Торкиль засмеялся:

– Ты имеешь в виду «Спинномозговую Пункцию»[105]105
  «Спинномозговая пункция» («Spın̈al Tap»[ВЕРСТАЛЬЩИКУ: ТАК – с i без точки и умляутом над n], с 1964) – преимущественно вымышленная американская хэви–метал–группа, ставшая известной благодаря псевдодокументальному фильму Роба Райнера «Это Спинномозговая Пункция» (1984).


[Закрыть]. Уже было.

– Нет, я имею в виду «Спинарно–мостовой Пунктик». Вы что – спинары не знаете? – Ответом ей были пустые взгляды. – Это солнца черных дыр, – объяснила Бэби. Что вообще смыслят эти земляне?

– «Солнца Черных Дыр»? – в замешательстве переспросил Тристрам. – Как в песне у «Звукосада»[106]106
  «Звукосад» («Soundgarden», 1984—1997) – американская рок–группа, в числе прочих коллективов из Сиэтла заложившая основы стиля «грандж». Песня «Солнце черной дыры» («Black Hole Sun») вошла в их альбом «Superunknown» (1994).


[Закрыть]?

В трепете багрового и черного бархата возникла Неба.

– Это демоница, которая ебет мужиков во сне, – объявила она.

Джейк поперхнулся пивом.

– Что – демоница, которая ебет мужиков во сне? Ты вообще о чем? – Тристрам был уже в полном смятении.

Ляси вскочила, взобралась на стол и, держа перцемолку, как микрофон, загромыхала:

– Дамы и господа, я хочу представить вам: единственные и неповторимые, великолепные, неподражаемые, сказочно ебицки прекрасные – «Роковые Девчонки из Открытого Космоса»!

§

На следующий день в «Дочдочи» все системы звенели и скакали, а музыканты готовились к сейшаку. Двери, жужжа, ездили взад–вперед, пока девчонки метались из одного отсека тарелки в другой, подбирая прикиды, помады и медиаторы. За ними таскался целый шлейф похищенных. Теперь блюдце превратилось в натуральный бордель: везде валялась одежда, стены расписаны граффити, на полу – тарелки из ресторана «Себела» и коробки из–под пиццы, а куда ни кинешь взгляд разбросаны сексуальные игрушки.

Бэби вынырнула из своей каюты в тартановой миниюбке, белой майке и черных лосинах, уходящих в кожаные сапожки по щиколотку. Едва она повернулась, чтобы во всей красе показаться остальным, как на подиуме, подвалил Ревор, вспрыгнул ей на ногу и съехал по ней, раздирая лосины коготками. Не успела Бэби отреагировать, он проделал то же и с другой ее ногой, на которой тоже запестрели дырки и дорожки.

– Ревор прав, – кивнула Пупсик. – Так определенно лучше.

На самом Пупсике надето было то же, что и всегда. Кожа. Черная. Хотя в знак уступки сценическому гламуру она втерла блеск в рожки волос и череп.

Снаружи послышался голос – их кто–то звал. Пупсик нажала кнопку, открылся иллюминатор. Она глянула вниз.

– Опять этот мешок блевни, – сообщила она. Бэби закатила глаза:

– Лучше впусти его. Иначе он будет там стоять и реветь, и все мы тут спятим.

Пупсик вздохнула. Повозилась еще с какими–то кнопками, и блюдце выдохнуло волшебную лестницу. Эбола с трудом полез наверх – он никак не мог покрепче уцепиться ногами за изменчивые эфирные ступени.

– Привет, Еб. – Бэби чувствовала, что обязана по крайней мере быть с ним милой. Он ее нисколько не интересовал. По–прежнему невозможно было даже помыслить о самом крошечном сексуальном эксперименте с Эболой – с его–то уродливыми черепами на серебряных перстнях, оттенявших черные волосы на бледных пальцах, кошмарным пузиком, затянутым в корсет черной кожи, и привычкой кокаиниста постоянно дергать назад головой, шмыгая носом и поднося к нему указательный палец. Если это любовь – а Эбола твердил, что это именно она, – Бэби такой любви не хотелось ни кусочка. Однако ей нравились его истории из жизни крупной международной рок–звезды. Кроме того, она была счастлива удовлетворять его на одном уровне: Эбола желал быть попранным ею так же тщательно, как он в свое время попирал тысячи своих поклонниц. Все это, на самом деле, выглядело довольно кармически.

К тому времени как Эб взгромоздился в игровой отсек, он уже отдувался и пыхтел.

– Начисть мне сапоги, Еб, – приветствовала его Бэби. Не остановившись даже перевести дух, Эбола благодарно рухнул на пол, вывалил язык и начал с пятки.

– Могу сделать тебе татушку, – предложила Бэби Пупсик, не обращая внимания на гомункула у ее ног. – Время у нас есть.

Пупсик обожала делать татуировки. Тренировалась она на всех землянах. Поэтому, когда она сложила свой набор, у Бэби по левому бицепсу со свистом летела комета, а на правом красовался портрет их космолета–матки с сердечками и ленточками, подписанный словом «Мам».

Эбола, покончив с сапогами, наблюдал за процессом, и в глазах у него стояли слезы.

– Я делю твою боль, – сообщил он Бэби. – В самом деле делю. Я здесь для тебя, моя Бэби.

– Реальнорама, Еб, – безразлично отвечала та. – Но нам нужно быть в Ньютауне примерно через полчаса.

– Ты все время проводишь в Ньютауне, – заныл Эб.

– Ага, но у нас сегодня концерт.

Эбола заскакал вверх–вниз, повизгивая от восторга.

– Можно мне пойти? – взмолился он. – Можно, я тоже?

Пупсик решительно покачала головой. Эбола ударился в слезы.

Бэби протелепатировала Пупсику: «Ну вот посмотри, что ты натворила. Этот парень сентиментальнее баллады «Пушек–с–Розами»[107]107
  «Пушки–с–розами» («Guns N' Roses», с 1985) – американская хард–рок–группа.


[Закрыть]».

– Будет, будет, – успокоила она его. – Нам нужно, чтобы ты охранял блюдце, Еб. Оно для нас много значит. А ты просто сиди у бассейна и не спускай с него глаз, хорошо? – И она пощекотала ему под волосатым подбородком. Эбола попытался храбро улыбнуться. Сквозь щетину его пробилась тоненькая струйка соплей и докатилась до верхней губы. – Хороший мальчик, Еб, – похвалила Бэби. – Увидимся позже. Нам еще нужно понять, чем Ляси занимается. – Она подала знак Пупсику, и та отправила Эболу обратно к бассейну.

В каюте Ляси словно кружила одежная метель. Ляси изучала свой гардероб со скоростью света – примеряла, сбрасывала, швыряла в воздух, доставала что–то со дна кучи и начинала заново. Группа похищенных, примостившихся на ее Платформе Восстановления Сил, вдохновенно болботала взаимоисключащие стилистические советы, на которые Ляси бодро не обращала совершенно никакого внимания. В конце концов она облачилась в любимую «бондовскую» футболку, джинсы и «конверсовские» «всезвездники», посмотрела в зеркало и ухмыльнулась.

– Ну всё, – заключила она. Большинство похищенных, включая Ларри, который не выходил с «Дочдочи» с тех пор, как его три недели назад похитили, тоже собиралось на сейшен. Они, пожалуй, были даже в большем восторге, чем сами девчонки.

– Ёрп! – Едва они собрались выходить, как Ревор вбежал в отсек и принялся цапать Бэби за лодыжки.

– Уходи, Рев. Тебе с нами нельзя. В «Сандрингам» животных не пускают. Хватит. Вали. – Она вздела ногу, и зверек полетел. Приземлился Ревор вверх тормашками спиной на стену, а флангом головы на пол, и похож был при этом на какого–то обезумевшего йога.

– Странная ты сушка, Рев, – сказала Ляси. – Поймаем тебя позже.

[ВЕРСТАЛЬЩИКУ: СЛЕДУЮЩАЯ СТРОКА ВВЕРХ НОГАМИ, без отбивки]

Я просто хотел, чтоб меня подбросили до Ньютауна. Нечестно, как не знаю.

§

Усталые глаза пялились с физиономии, представлявшей собою асимметричную руину синеватой морщинистой кожи, ярко–зеленых губ и толстых оранжевых ушей. Глаза пялились на контрольную панель – она светилась ядерной зеленью, по которой спиралями ползали нескончаемые орнаменты. В кресле рядом горбилось существо поменьше – с мордочкой собачки–мутанта и колышущимися антеннами в фут длиной. Оно также не отрывалось от маленького экрана. Третье кресло заполнялось комком зверя, похожего на обезьяну в тюбетейке с пропеллером.

Обри, средних лет землянин непримечательной наружности, вошел в комнату с подносом, заваленным лепешками и заставленным чаем. Поставил его на консоль, заметил мутанта семейства псовых и в ужасе всплеснул руками.

– Я женился на чудище из открытого космоса! – воскликнул он, склоняясь, чтобы чмокнуть собаку в ухо. Собака посмотрела на часы, взяла палочку с маленькой летающей тарелкой на кончике и ее крутнула. Завращавшийся диск засиял синим, зеленым и желтым.

– Время пить чай, – объявила она, стаскивая маску. Остальные последовали ее примеру, и вскоре все уже благодарно вгрызались в лепешки.

Стояло 31 октября, и вахтенные ученые проекта «Поддай Мне Лучом, Наподдай Мне Лучом» праздновали День всех святых. Обозначение «ПМЛ–НМЛ» профессор Луэлла Скайуокер и ее коллеги дали заданию, которое на повседневной основе было почти уморительно скучным, однако в потенциале могло стать самым волнующим научным открытием в истории. Ну, в земной истории, во всяком случае. Все они сидели в Парксе и мониторили ту самую крупнейшую спутниковую тарелку, что изображалась на старых пятидесятидолларовых банкнотах. Спутниковая тарелка методично подслушивала несколько сотен звезд в галактических окрестностях, надеясь, что там кому–нибудь есть что сказать.

– Оби–Ван Кеноби[108]108
  Оби–Ван Кеноби и Люк Скайуокер, в честь которого названа Луэлла, – персонажи космической киносаги Джорджа Лукаса «Звездные войны».


[Закрыть], – приветствовала космическая обезьяна Джейсон мужа Луэллы, поглощая лепешку. – Вот это угощенье.

– С моим удовольствием, – ответил Обри. – Ну что – сколько радиоканалов вы сегодня проверили?

– Двадцать четыре миллиона, плюс–минус десять тысяч.

– И кто–нибудь отозвался?

– Не–а, но я уже предвижу конец, – сказал Джейсон. – С таким везением мы наконец вступим в контакт – с каким–нибудь внеземным Джоном Лозом или этим, в Америке, какеготам – Рашем Лимбо[109]109
  Джон Лоз (John Laws, р. 1935) – австралийский радиоведущий, благодаря своему сладкозвучному голосу приобрел кличку «Золотые миндалины». Раш Лимбо (Rush Hudson Limbaugh III, р. 1951) – американский радиоведущий, убежденный республиканец.


[Закрыть].

Синекожий чужой, также известный под именем Аарон, потянулся к клубничному джему и тут случайно глянул на экран.

– Эй! – закричал он. – Похоже, у нас что–то есть.

– Ну будь я… – Тарелки посыпались на пол, разбрасывая лепешки и сметану.

Десять минут спустя, проверив «Элмер» (ФАДД[110]110
  Элмер Фадд (Elmer Fudd, с 1940) – персонаж, созданный американским мультипликатором Чаком Джоунзом для сериала «Песенки с приветом» («Looney Tunes/Merrie Melodies»), неудачливый охотник на кролика Багза Банни с несколькими дефектами речи.


[Закрыть] – Функциональный Агрегат Дополнительной Детекции), Луэлла оторвала взгляд от своего оборудования, побелев, как призрак.

– Что такое? – Аарон чуть из себя не выпрыгнул от нетерпения.

Лицо Луэллы исказилось странненькой улыбочкой.

– Мне кажется, там только что сказали: «Привет, Мам».

§

Оранжевый фургончик–комби Джейка пропыхтел и прозвякал по Кинг–стрит и, содрогнувшись, замер перед «Сандо».

– Хорошая девочка, Кейт. – Джейк похлопал по приборной доске, радуясь, что машина доехала.

Девчонки с шумом вывалили наружу. Ляси ткнула локтем Пупсика, которая, заметив, что́ увидела Ляси, схватила за руку Бэби. И все с восторгом уставились на доску перед входом, где бармен Грегори мелом выводил «Роковые Девчонки из Открытого Космоса» под словом «Босния».

– Хей–хей! – оторвавшись от своего занятия, принялся флиртовать Грегори. – Вот идет мой любимый лиловый людоед.

– Откуда ты знаешь, что я ем людей? – поддразнила его Бэби. В груди Джейка забился колокол тревоги.

– Добродень, Грегори, – сунулся в разговор он. – Давай мы не будем тебе мешать?

– Мешайте сколько влезет, – подхалимски отмахнулся бармен, заценивая Ляси и Пупсика. – Эти девчонки могут мешать мне в любое время.

– Это мы, знаешь? – с важностью произнесла Ляси, показывая на имя группы.

– О как? – Грегори присвистнул. – Вот теперь я точно жду не дождусь вечера. Смешно, я о вас раньше не слыхал. Где вы обычно играете?

– У них, – ответила Бэби, ткнув большим пальцем в мальчиков.

– Еще б, – осклабился Грегори.

Джейк в раздражении протянул хозяйскую руку к спине Бэби. Между ними ударил разряд – такой силы, что Джейка сшибло с тротуара. Он едва не вписался в двух девчонок с розовыми ежиками волос; на барышень его акробатический номер произвел такое впечатление, что каждая сочла нужным показать ему средний палец. Стараясь сделать вид, что ничего не произошло, Джейк отряхнулся и обратился к Бэби и остальным, надеясь, что голос у него не дрожит:

– Грегори работает в баре. С ним нужно быть милыми, птушта он выдает бабки в конце вечера. Но не слишком милыми.

Торкиль, пыхтя и похрюкивая от напряжения, вытаскивал из фургона барабаны и расставлял их на тротуаре.

– Осторожней, тяжелые, – предупредил он Пупсика, но та подняла установку целиком и внесла ее в паб, словно дамский ридикюль. Торкиль все еще пытался задвинуть универсальную Ебаную Дверцу Комби, когда Пупсик вышла и отогнала его от машины. Голыми руками она оттянула металлическую раму, вправила дверцу в паз, захлопнула ее и выгнула раму на место.

– Ты, – затрепетал Торкиль, – настоящая оттяжница.

Комби Кейт подумала то же самое.

Группы, за которыми с ленивым любопытством наблюдала горстка пьянчуг, сидевших в баре с пополудня, принялись размещаться на импровизированной сцене – полосках ковра, разложенных на тонких досках, что балансировали на большом количестве молочных ящиков, задвинутых в один угол так, чтобы не мешать господству бара в центре. Ляси, Пупсик и близнецы закончили первыми и отправились в заднюю комнату поиграть в пинбол. Джейк и Бэби по–прежнему стояли на коленях перед сценой, подключая педали.

– Как эта называется? – спросила Бэби.

– Канюльный визгун.

Бэби завыла от хохота:

– Канюльный визгун? Канюльный визгун?

– Схожу–ка я за монтажной лентой, – пробормотал Джейк, отчего–то нехарактерно смутившись. – Если начнешь зажигать, лучше если провода приклеены к сцене. – И он сбежал.

Бэби еще хихикала себе под нос, когда на нее надвинулся напряженный молодой человек в джинсах и черной майке «Безумственного Ромба»[111]111
  «Безумственный ромб» («Frenzal Rhomb», с 1991) – австралийская панк–группа.


[Закрыть]; его кеды поскрипывали, а сам он испускал угрозу. Длинные гладкие волосы у него были собраны в свободный конский хвост на затылке. На поясе с заклепками позвякивали огромная связка ключей, «маглайтовский»[112]112
  «Маглайт» (с 1979) – торговая марка карманных фонариков производства компании «Mag Instrument, Inc.». славятся своей прочностью и надежностью.


[Закрыть] фонарик и мобильный телефон, отчего пришелец напоминал какого–то рокенролльного вертухая. Остановился он примерно в метре от коленопреклоненной Бэби. Бесстрастно глядя ей в глаза, он поднял руки и резко хлопнул в ладоши. И еще раз. И еще.

Бэби подняла руки и хлопнула ему в ответ.

Мистер Безумственный небрежно качнул головой:

– Не делай так. Это я делаю.

– Кто ты и почему ты так делаешь? – Бэби засомневалась, не схватиться ли ей в знак приветствия за промежность. Из ответов, получаемых ею на улице, она вычислила, что это уместно не всегда. Земляне такие сложные. На Нефоне, когда встречаешь кого–нибудь, просто кладешь руки на бедра, кланяешься влево, и дважды топаешь правым копытом. Приветствие на все случаи. Здесь же то «хочешь пососать мне хуй?», то «как вы сегодня поживаете, мэм?», а вот теперь еще и аплодисменты. И как вообще выбраться из этого лабиринта условностей?

– Я тестирую резонантную частоту зала, – важно объяснил хлопе́ц. – Я Генри. Микшер.

– Миксер? – переспросила Бэби. Ее лингвочип сообщал: в металлургии – стальной сосуд, выложенный внутри огнеупорным кирпичом, для накопления расплавленного чугуна; бытовой миксер – прибор для смешивания, сбивания кремов, коктейлей и т.п.; человек, умелый в смешивании. – Так ты, стало быть, мешать умеешь? Или только по чугуну работаешь?

Генри поднял бровь. Он знал, что в наши дни говорить об этом вслух не принято, но свято верил: истинное место цыпочек в рокенролле – перед сценой, где нужно орать банде. Или убалтывать звукача. Всосав щеки, чтобы придать себе вид еще более сурового сомнения, он отступил к микшерскому пульту, щелкнул парой переключателей и подрегулировал потенциометры. После чего на резиновом ходу вернулся к сцене.

Глянув на усилок, Генри покачал головой:

– Поверить не могу, что вы пользуетесь «Маршаллами», – сказал он. – Это такое рокенролльное клише. То есть, все – Малютка Ричард, Джими Хендрикс, «Красные Жгучие Чили–Перцы», «Жемчужный Джем»[113]113
  Малютка Ричард (Little Richard, Richard Wayne Penniman, р. 1932) – американский певец, пианист и автор песен, один из пионеров рок–н–ролла. Джими Хендрикс (James Marshall Hendrix, 1942—1970) – американский рок–гитарист, певец и автор песен. «Красные жгучие чили–перцы» («Red Hot Chili Peppers», с 1983) – американская рок–группа. «Жемчужный джем» («Pearl Jam», с 1990) – американская рок–группа, одни из четырех основателей стиля «грандж».


[Закрыть] – все на «Маршаллах» звучат одинаково.

– Но как…

– Я знаю, знаю, большинство усилков доходит лишь до десяти, а «Маршалл» – до одиннадцати. Я тоже смотрел «Спинномозговую Пункцию». Честно, если хочешь мой совет, я бы на твоем месте взял не такую раскрученную марку. Вам же свой звук нужен, так? Возьми, к примеру «Совтех». – Генри несло дальше паровым катком. – Делается в России из списанных танковых деталей. Или так утверждают. Мне хочется верить.

– Какая раз…

– Ну, во–первых, у «Совтеха» дисторшн больше хрустит, больше низового драйва… – Генри заливал все дальше, дальше и дальше.

У Бэби заболела голова. Лингвочип не выдавал ей ничего, кроме статики. В том, что говорил Генри, она не могла вычленить ни крупицы смысла.

– Саунд–чек, – вот что говорил он сейчас. – Будем? Или ты хочешь просто здесь стоять, а я буду воображать себе, какие у вас должны быть левела́?

– Э, и что мне делать?

Генри закатил глаза:

– Залабай мне что–нибудь. – Он снова отошел к пульту. Но не успела она начать, как он перелетел обратно через всю комнату, маша руками: – Убери верха, – приказал он. – Слишком резко. Ты мне уши отрежешь. – Бэби начала снова. В мгновение ока он вернулся. – Убавь громкости. Слишком, слишком громко, – пожаловался он. – Тут же маленький зал. Так громко не надо. – Каждое слово его протыкало по одному красивому прозрачному пузырьку, из которых состояла шипучая уверенность Бэби.

Где же носит Джейка? Она украдкой вытащила из сумочки «Локатрон» и нервными пальчиками вбила код. Во главе стола на государственном приеме в Канберре жена очень важного государственного лидера испустила, судя по звуку, матерь всех пуков. Ой–ёй! Неправильно набран номер. К тому времени, как Бэби вычислила, что произошло, Джейк вернулся с монтажной лентой. Бэби схватила его за руку. Джейк мог бы поклясться, что она кончиками пальцев прожигает в его коже аккуратные дырочки. Он уже чувствовал запах горелой плоти.

– Джейк, – прошептала она. – Мне нервно. Я не знаю, что делаю.

– Это всего лишь рокенролл, – заверил ее Джейк, отдергивая руку, пока та не превратилась в кебаб. И в тот же миг запаниковал от мысли, что она могла неверно его понять и решить, что ему не нравится, когда она его трогает. Он обожал, когда она его трогала. Ну, в теории. Если б она еще убрала верха, было бы совсем идеально.

– Тебе не нужно знать, что делаешь, – ответил он. – Просто лабай.

– Просто лабать? – в отчаянии переспросила она, думая: почему он так отдернул руку? Ему не нравится, когда я его трогаю? Ее это так взбудоражило, что она забыла почитать у него в уме. – Просто играть? Так вот легко, да?

– Бэби. Полегче можешь сделать только ты, – объявил Джейк честно, хоть и слегка рассеянно.

Ну конечно же легко. Она знала, что это легко. Что за глупая паника. Господи! Ну что это с ней такое?

На самом деле, все просто, Бэби. Основы землянской психологии. Случай Псевдо–Блюзовой Хандры. Ты пользуешься страхом сцены – а эта концепция тебе так же чужда, как, ой, ну Я не знаю, мысль обходиться без наркотиков по нескольку дней подряд – твоему вот этому другу с пушистым начесом на голове, – как предлогом. На самом деле тебе хочется быть ближе к Джейку. Не спрашивай Меня, почему. Лично Я ничего привлекательного в нем не вижу. Не Мой тип. Хотя с другой стороны, вообще есть мало землян Моего типа. Короче. Этот мудак Генри явно пытался вогнать тебя в робость, потому что у него, обсоса, раздутое эго, и ты ему поддалась, чтобы сгенерить мелкомасштабный кризис. При этом ты надеялась вызвать Джейка из его характерного эмоционального анабиоза, чтобы он встал в геройскую позу и, так сказать, спас тебя, тем самым сгенерив ощущение, что вы вместе прошли через что–то важное. Что дало бы тебе хороший повод на него напрыгнуть.

– Понятно. Ты такой мудрый и всезнающий. Как Ты думаешь, что мне сейчас делать?

Епть, да откуда Я знаю? Может Я и всеведущ, но Я ж не пишу колонку советов в женском журнале, ради Меня святого. Прикинь, что на самом деле хочешь сказать и сделать. Скажи. Сделай. Будь счастлива, не парься[114]114
  «Не парься, будь счастлив» («Don’t Worry, Be Happy», 1988) – песня американского джазового композитора Бобби Макферрина из его альбома «Simple Pleasures», основанная на лозунге популярного индийского духовного лидера Мехер–Бабы (1894—1969).


[Закрыть]. И если у тебя ко Мне все, то Мне пора на саунд–чек к супернове, которую я организую на другом краю всюхи. Должно быть зрелищно. Я похитил парня, который обычно ставит свет «Девяти Дюймовым Гвоздям», чтоб помог с эффектами.

– Четко. Эй, спасибо Тебе, Боже.

Покедова до едова.

Бэби перевела огромные повлажневшие зеленые глаза на Джейка. Опустила голову, и мешанина розовых и оранжевых косичек трогательно обрушилась ей на лицо, путаясь с фиолетовой челкой. Ей удалось выдавить жалкую, но совершенно очаровательную улыбку.

– Я ни шишака не знаю, – пробормотала она.

– Шиша, – поправил Джейк. – «Я ни шиша не знаю».

– Ты шиш знаешь, Джейк. Нечего мне впаривать. – В ее голос вернулось кокетство.

Джейк не понимал, как ко всему этому относиться. Косяк, который он выкурил, когда отлучался за монтажной лентой, только начинал его торкать. Он с любопытством взглянул на Бэби. Кто она? В этот миг она казалась ему очень крупной – не просто физически, но и психически. Она была огромна. Почему она обвиняет его в том, что он знает шиш? Что он такое знает? И почему она зеленая? Что все это значит? Пар. А. Ной. Я. Пар. А. Ной. Я. Нет! Нет! Не бей меня! Аааааа.

– Видел бы ты свою рожу, – засмеялся Торкиль.

Джейк подпрыгнул.

– Не подкрадывайся ко мне так, мужик, – надулся он.

Торкиль лишь покачал головой и стал смотреть, как для проверки звука на сцену выбрались Пупсик и Ляси.

– Ох, мужик, ты никогда не играл с Пупсиком в пинбол? Жуть берет.

Ляси настроила бас и взяла несколько аккордов.

– Хой! Генри! Я слышу чутка высоких и звон. Подправь, а?

Генри кивнул и показал ей большой палец. Пупсику, колотившей в барабаны, он посоветовал:

– Я могу тебе поставить короткий строб–импульс с небольшим дилэем, чтоб заполняло, если хочешь.

– Ага, – авторитетно кивнула та. – Полторы секунды с дилэем в 35 миллисекунд.

– Четко, – сказал Генри. – Готово.

Бэби взирала на Пупсика и Ляси в изумлении. Где они научились так разговаривать?

«Читай у них в уме, подруга, – протелепатировала ей Пупсик. – Все просто. Расплюнуть, эти земляне, расплюнуть».

«Что это значит – расплюнуть?»

«Еть меня, если знаю».

Бэби испустила еще фонтан тревоги. Она подергала Джейка за подол футболки.

– Нам надо поговорить.

– О чем? – О нет. О нет. Только не об отношениях!

О да.

– О нас.

Аааааргх. На помощь! На помощь! От угрозы серьезной межличностной коммуникации, в особенности – разновидности «о нас» – у Джейка всегда начиналась реакция «сражайся или смывайся», даже если он не был удолбан до состояния сваи. А тот факт, что он решил – ну, довольно–таки, – что Бэби единственная девчонка, которую он любит, или что–то вроде, никакой разницы для его первобытных инстинктов не представлял. Джейк с трудом удержался от педалирования ногами назад.

– Мм? – ответил он с натянутой улыбкой и звуком, мало чем отличающимся от стона удушаемой кошки, пока из желудка к нему поднимался туго сплетенный узел паранойи. – Может, позже будет…

– Джейк. Не позже. Не будущее неопределенное. Сейчас. Сейчас. Сейчас. На меня навалился, как ты выражаешься, ангст.

– Может, нам стоит найти местечко поприватнее, – тормозил он, озираясь в поисках дырки для побега. Он показал на заднюю комнату за бильярдным столом, где царили пинбол и видеоигры. В комнате не обнаружилось никого, кроме Озона, члена другой рок–группы. Озон, сгорбившись, сидел за «Главным Ударом» – видеоигрой, похожей на турнир по гольфу, только лучше, поскольку не нужно выходить на свежий воздух или таскать за собой тяжести. На сторонний взгляд, волосы Озона сбежали из лаборатории безумного профессора, который их и создал. На Озоне была зеленая кримпленовая рубашка, засаленный коричневый пиджак, джинсы и «бландстоны». Из угла рта свешивалась сигарета. Глаза у него были налиты кровью, припухли, и, хоть ему едва миновал тридцатник, слишком много бессонных ночей и причудливых химикатов прорезали в его лице жесткие морщины.

– Хой. Джейк, – приветственно бормотнул он, отсасывая из банки пива и побрякивая рукоятками автомата.

– Оз, – ответил Джейк, благодарный за отвлекающий маневр. – Мужик. – Джейк присмотрелся к экрану над плечом Озона. – Блять. Угроза воды.

– Джейк, – вспылила Бэби.

– Секундочку. Тут решающий удар.

От нетерпения ихор Бэби вскипел. А это, в свою очередь, повлекло за собой цепную реакцию мятежных электрических импульсов. Джейку не хватило времени удивиться, что за ток вдруг потек у него по позвоночнику, когда неожиданно раздался громкий взрыв, и из верхушки гольф–автомата повалил дым.

– Господи–Исусе! – возопил Озон, валясь с табурета. Джейка отнесло назад, и он приземлился на сиденье мотоциклетного симулятора. Если раньше у него начиналась паранойя, то теперь он мог с хорошей точностью определить, что она у него началась. Все трое молча смотрели, как пламя вылизывает верхушку видеоигры. Экран пошел трещинами, а маленькая анимированная фигурка с клюшкой начала таять. Ее счастливое личико превратилось в маску ужаса.