Текст книги "По ту сторону экрана"

Автор книги: Линда Чейтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

По дороге домой Кармен рассмотрела билет. До «Лирик студио» довольно легко добраться – это недалеко от «Конквест ТВ». Она никогда не слышала о «Белом дьяволе», но ведь на сегодняшний вечер у нее ничего не планировалось... Почему бы не выйти из дома для разнообразия?

Эта неделя для Джулии тянулась ужасно медленно. Энтузиазм, с которым Джулия принялась обследовать Лондон, начал угасать, а других занятий у нее не было, поскольку к работе ей предстояло приступить лишь на следующей неделе. Но вот наконец-то наступил субботний вечер, и она заняла свое место в «Лирик студио» за полчаса до начала спектакля. Зал был совсем небольшой и слишком уж скромный. Во всяком случае, Джулия представляла себе нечто иное – бархатный занавес на сцене и высоченные потолки...

С любопытством наблюдая, как заполняется зрительный зал, она пыталась по внешности людей определить, кто они такие. Это была игра, которую они с Дунканом когда-то ужасно любили, так что могли часами что-нибудь вычислять и придумывать, пытаясь определить, что за человек прошел перед ними. Они даже, как Шерлок Холмс, измеряли след «загадочного незнакомца». Следует заметить, что Джулия иногда поражала незнакомых людей вопросом в самое яблочко, – например, спрашивала, как прошел отпуск. Она никогда не признавалась Дункану, что частенько шпионила и заглядывала в окна машин. Разные мелочи, лежащие на заднем сиденье любого автомобиля, могли довольно много рассказать о владельце машины и о его образе жизни.

– Здесь не занято? – Перед Джулией стояла хорошо одетая женщина, почему-то показавшаяся ей знакомой.

Джулия невольно вздохнула. Она-то рассчитывала, что соседнее место останется незанятым и можно будет расположиться со всеми удобствами.

– Нет. Пожалуйста. – Джулия убрала свою сумку с соседнего места и немного подвинулась.

Когда в зале погасили свет, Джулия искоса посмотрела на сидевшую рядом женщину, пытаясь рассмотреть ее лицо. Ей было немного за тридцать, как и самой Джулии, но на этом сходство заканчивалось. Незнакомка оказалась очень хорошенькой – даже слишком хорошенькой для вечернего выхода в одиночку. И на лице ее было довольно много косметики. Джулия вновь взглянула на соседку и задумалась... Где же она могла видеть эту женщину? Почему она показалась ей знакомой? «Наверное, просто обратила на нее внимание на улице или в метро, – подумала Джулия. – Подобные совпадения вполне возможны – даже в таком большом городе, как Лондон».

Внезапно вспыхнул свет прожекторов, и на сцене появились трое мужчин, обтянутые черной кожей, с подведенными глазами. Тотчас же вспомнив, почему она здесь, Джулия стала всматриваться в лица актеров, пытаясь отыскать Дункана. Его среди них не оказалось, но и он вскоре по явился – под руку со своей длинноногой красавицей, то есть Соней.

Залюбовавшись Дунканом, Джулия улыбнулась и тихонько вздохнула. Потом украдкой взглянула на соседку, и ей вдруг показалось, что эта женщина тоже улыбнулась и вздохнула. «Наверное, мне просто померещилось», – сказала себе Джулия.

Действие пьесы развивалось, и Джулия забыла о своей соседке; она была занята чрезвычайно важным делом – наблюдая за Соней и Дунканом, пыталась прочесть язык их жестов. Казалось, они просто не могли держать руки подальше друг от друга. Неужели это только игра? Нет, все выглядело слишком уж правдоподобно. А в одном из эпизодов они чуть ли не совокуплялись на сцене – не может быть, чтобы режиссер призывал их именно к этому.

Переживания настолько отвлекли Джулию, что она почти не следила за интригой. Герцог Брачиано и Виттория были любовниками – это понятно. И они должны от всех скрываться – это тоже ясно. Кроме того, произошло убийство – на тот свет отправилась жена герцога, поцеловавшая отравленный портрет своего мужа. Но вот что происходило после этого?.. Героев было слишком много, причем все в черном, и Джулии становилось все труднее понимать, кто есть кто. Почему они не надели другие костюмы... И монологи у них ужасные...

Заглянув в программу, Джулия обнаружила, что пьеса написана давным-давно, в 1612 году. «Но ведь актеры играют в современных костюмах. Почему в таком случае не сделать более современным и язык? – рассуждала Джулия. – Тогда зрителям было бы легче понять, в чем дело».

Программа обещала «вечер с умопомрачительной интригой, страстью и местью». «Слишком сильно сказано насчет интриги, – с усмешкой подумала Джулия. – Убийца даже не потрудился замести следы и скрыть улики. Впрочем, у Шекспира то же самое. «Гамлет» мог бы стать прекрасным детективом, если бы эту историю наложили иначе, взглянули на дело под другим углом зрения».

К перерыву Джулия окончательно разочаровалась в пьесе и, отправившись в бар, заказала двойную порцию виски. Перегнувшись через перила лестницы, она наблюдала за теми, кто возвращался на вторую половину шоу в главном здании. Судя по их разговорам, там было гораздо интереснее, чем на спектакле. Что, если пойти туда? Но Дункан никогда не простил бы ей этого. Увидев свою изящную соседку, сидевшую за столиком в углу, Джулия направилась к ней – почему бы не удовлетворить свое любопытство?

– Вы не возражаете, если я сяду? – спросила она.

Женщина с удивлением посмотрела на нее. Потом молча кивнула, указывая на свободное место.

– Как вам пьеса? – спросила Джулия; ничего лучшего для того, чтобы начать разговор, ей придумать не удалось.

Женщина как-то странно посмотрела на нее – казалось, она была удивлена вопросом.

– Трудно сказать, – проговорила она наконец. – Я довольно быстро потеряла нить – после той глупой сцены с отравленной картиной.

– Почему же глупой? – спросила Джулия; ей казалось, что это единственный эпизод, имевший хоть какой-то смысл.

– Сцена, возможно, не глупая, но слишком уж неправдоподобная, разве не так? Если бы ваш муж сказал вам, что он вас больше не хочет знать и никогда не прикоснется к вам, вы стали бы целовать его портрет?

– Я думаю, нет, – призналась Джулия. – Но у меня нет...

– Со мной такой номер не прошел бы, – вмешалась в разговор женщина, сидевшая за соседним столиком. – Если б тот самодовольный тип был моим мужем, ему не поздоровилось бы. – Она усмехнулась и взглянула на своих подруг. – Расцарапала бы ему всю физиономию и самого бы заставила целовать этот портрет. Может, и впрямь проделать такое же с моим муженьком?

– И потом, это очень похоже на идеальное убийство, – сказала Джулия; ей хотелось, чтобы она сама такое придумала.

Собеседница взглянула на нее с любопытством и с глубокомысленным видом проговорила:

– Интересно, многие ли женщины испытывают подобные чувства к своим мужьям? Я уверена, некоторые мужчины просто ужасно обращаются с женами. Так же ужасно, как герои пьесы.

Джулия заметила, что на пальце незнакомки вспыхнуло золотое кольцо.

– А вы?

– Что – я?

– Вы испытываете такое чувство к своему мужу?

Собеседница покраснела.

– Я же не говорила...

– Вы могли бы позаимствовать ее идею. – Джулия кивнула в сторону соседнего столика. – Вообще-то для этого существует много способов. Вы когда-либо видели «Незнакомцев в поезде»?

– Нет, не приходилось.

– Это картина Хичкока. Два человека случайно встречаются, точно так же, как мы с вами, но только в поезде. И у каждого из них есть смертельный враг. Так вот, один из них предлагает совершить убийства в обмен – тогда в обоих случаях не будет явных мотивов для преступления. Идеальное убийство, понимаете? Второй парень потом передумал, но первый не отступает и выполняет задуманное... – Джулия с беспокойством взглянула на собеседницу: – Простите, вы в порядке?

– Что? О да, конечно. Так, значит, вы пытаетесь избавиться от мужа?

– Кто, я? – Джулия улыбнулась. – У меня нет мужа.

– Почему же вы в таком случае...

Джулия рассмеялась:

– Я просто пошутила.

Незнакомка тоже засмеялась.

– Простите, – сказала она, вставая. – Мне надо найти туалет, прежде чем начнется второе действие.

– И мне, – сказал Джулия; она вдруг вспомнила, что первое действие было ужасно длинным.

Ее соседка уже направилась в сторону вестибюля, и Джулия поспешила следом.

Кармен очень нервничала, собираясь в театр одна. Она надеялась, что публика в театре окажется достаточно тактичной и не станет ей докучать. К счастью, она не ошиблась. Несколько человек пристально посмотрели на нее, но никто не надоедал ей, не беспокоил. А женщина, с которой она только что говорила, вообще ее не узнала.

И тут Кармен увидела эту женщину – она тоже заняла очередь в туалет.

– Я не хотела пугать вас, – сказала незнакомка, перехватив ее взгляд. – Всей этой чепухой про убийства. Просто такое у меня хобби. То есть я люблю читать про это... Вы же не подумали, что...

– Конечно, нет, – поспешно проговорила Кармен; она мысленно усмехнулась – там, в баре, ей в какой-то момент показалось, что эта женщина говорит вполне серьезно.

Очередь была совсем небольшая. Перед ними стояла только одна девушка, болтавшая по мобильному телефону. Они постояли за ней еще какое-то время, а потом девушка сунула трубку в карман и вошла в туалет, хотя оттуда никто не выходил. Несколько секунд спустя девушка вышла с ведром и со шваброй и направилась в сторону бара.

Кармен рассмеялась:

– Мы ошиблись, это уборщица. Здесь никого не было. – Она открыла дверь и зашла в одну из кабинок.

Через несколько секунд из соседней кабинки раздался голос ее случайной знакомой:

– Скажите, что вы думаете о Брачиано?

– Он хорош собой, – ответила Кармен; она вдруг поняла, что именно поэтому и пришла на спектакль – пришла, потому что ей очень понравился этот мужчина. – Он действительно симпатичный, вы согласны?

– Он мой друг, – раздался голос из соседней кабинки. – Я могу вас ему представить, если хотите.

– Я с ним в общем-то уже знакома, – сказала Кармен. – Он угостил меня стаканчиком за ленчем.

– Угостил ста... – Послышались треск и шум воды.

Когда Кармен вышла из кабинки, ее новая знакомая энергично мыла руки.

– Говорите, угостил стаканчиком? – сказала она. – Не знала, что он такой состоятельный. Мы с ним из одного городка. И вместе учились в школе.

– Действительно? – Кармен с любопытством поглядывала на собеседницу. Она была довольно высокая и, пожалуй, не толстая, но одежда делала ее слишком уж коренастой. О стиле говорить не приходилось – его просто не существовало. Не считать же стилем мешковатые джинсы, подвернутые над ботинками, рубашку в коричневую и кремовую клетку (где она ухитрилась отыскать такую ужасную вещь?) и зеленую куртку. Длинные каштановые волосы были чистые, но неухоженные, а на лице – ни малейших признаков косметики.

Она идеальный объект для «переделки», подумала Кармен. Как раз сейчас в студии подбирали очередных героинь программы.

Кармен с улыбкой проговорила:

– Простите... но я даже не знаю, как вас зовут.

– Джулия. Джулия Дженнингз. А вы?..

«Значит, не притворялась, действительно не узнала», – подумала Кармен.

– Разве вы никогда не смотрели шоу «Переделка»? – спросила она.

– «Переделка»? – Джулия покачала головой.

Кармен снова улыбнулась:

– Это шоу на телевидении. А я – его ведущая. Меня зовут Кармен Берд.

Джулия смутилась.

– Видите ли, я редко смотрю телевизор, – пробормотала она, – поэтому и не догадалась... Смотрю только детективные программы – «Инспектор Морс», например. – Джулия внимательно посмотрела на собеседницу. – Но знаете, вы показались мне знакомой. Не могу понять почему.

– Вы слышали о детской программе «Кролик Джек»? – спросила Кармен.

Джулия просияла.

– Так вот где я вас видела! Дункан постоянно смотрел эту передачу. – Она засмеялась. – Можете поверить, что он записывал ее, а потом крутил раз сто?

Кармен улыбнулась. Похоже, Дункан не преувеличивал, когда говорил, что очень любит ее шоу.

– Это невероятно, – продолжала Джулия. – Неужели человек в его возрасте может смотреть такую... – Она прикрыла рот ладонью. – Черт, я не хотела...

– Все в порядке, – усмехнулась Кармен. Она устала от лести и считала, что иногда полезно выслушать критику. – Откровенно говоря, – добавила она, – мне и самой временами кажется, что эта программа – порядочная дрянь.

Они вошли в вестибюль.

– О Боже! – завопила Джулия. – Дункан никогда больше не будет со мной разговаривать, если я пропущу второй акт.

Они подбежали к двери зала, но дежурный с усмешкой сказал:

– Прошу прощения, спектакль уже начался, и я не могу вас пропустить.

– Но... – Кармен улыбнулась. – Мы могли бы войти очень тихо.

– Это наше правило, мэм, – заявил дежурный, загораживая дверь. Узнав Кармен, он снова усмехнулся. – Мы не делаем исключений ни для кого – даже если бы вы были премьер-министром.

– Что же теперь делать? – проговорила Джулия, чуть не плача.

– По крайней мере нам больше не придется беспокоиться из-за того, что мы не в силах уследить за интригой, – сказала Кармен; пьеса действительно показалась ей ужасно скучной.

Джулия закусила губу – и вдруг со смехом проговорила:

– Ничего страшного. Признаться мне было скучновато. – Она вопросительно посмотрела на Кармен, потом, сунув руки в карманы, окинула взглядом вестибюль.

«Сдерживается, – подумала Кармен. – Люди ведут себя иначе, когда узнают, кто ты. Они затихают и словно впадают в анабиоз, отдавая инициативу тебе». Однако ей не хотелось возвращаться домой – ведь она только начинала наслаждаться жизнью.

– А почему бы нам не уйти отсюда и не выпить в пабе? – предложила Кармен.

Лицо Джулии тотчас прояснилось.

– О... прекрасная мысль!

Когда они вышли из театра, Кармен впервые за несколько месяцев почувствовала прилив оптимизма. У нее был удачный день – она встретила Дункана и Джулию, и они вполне могли бы стать ее друзьями. Может, и она когда-нибудь сможет жить как все нормальные люди.

Глава 3

Гидеон Берд наслаждался «отпуском». «Нам следовало бы вписать это в брачный контракт, – подумал он с мрачной усмешкой. Склонившись над дымчатой стеклянной крышкой кофейного столика, Гидеон разделил кокаин на две аккуратные порции. – Конечно, мужчина может взять на себя многое, но ему нужен отдых».

Не похоже, чтобы она выказывала ему хоть какую-то благодарность. Кармен Хьюз была никто, когда он встретил ее на Би-би-си восемь лет назад. Она попусту тратила время в совершенно тупиковой образовательной программе для умственно отсталых детей. Целый год он ухаживал за ней, потом женился и вывел ее из мрака неизвестности – он, Гидеон Берд, а не кто-то другой вел за нее переговоры с «Конквест ТВ». А «Кролик Джек» сделал ее главной ведущей детской программы, как задумывалось. Он пренебрег своей собственной работой, чтобы продвинуть ее, чтобы сделать ей карьеру. Он помогал жене советами и в конце концов добился своего – она стала ведущей передач для взрослых. Потом ее «Гардеробная» стала модным шоу, а затем со своим шоу «Переделка» она сделалась телезвездой.

А что она дала ему взамен? Ничего. Он отдал все силы, чтобы сделать ей карьеру – чтобы жена Гидеона Берда была достойна своего мужа, а теперь, ясное дело, она думает, что слишком хороша для него. Его единственная награда – постоянное раздражение от необходимости жить с этой сукой, убежденной в своем превосходстве.

Вынув из бумажника купюру в двадцать фунтов, Гидеон скатал ее в трубочку. Руки его дрожали от нетерпения, и ему не сразу удалось втянуть порцию порошка.

Жена вроде той, что у него, кого угодно сделает наркоманом. Ничего, кроме жалоб, он от нее не слышит. Заявлять ему, что он должен поддерживать отношения с родственниками! Что она себе вообразила? Полагает, что ему нечего делать? Она, кажется, ждет, что он бросит все – только бы удовлетворить ее нелепые прихоти. Ссора в среду – самая типичная. Она думала, что создателю «Мангуса» нечем заниматься, кроме как держать жену за руку, когда она навещает своих скучных родственников? Да будь он проклят, если когда-нибудь поедет к ее глупой тетке!

Гидеон снова взялся за свернутую в трубочку купюру и принялся втягивать в ноздрю вторую порцию порошка.

– Гидди, дорогой! – раздался из ванной женский голос. – Разве ты не придешь ко мне?

– Подожди минуту! – прорычал Гидеон, прикрывая ладонью белый порошок.

Он прекрасно знал, что любовницы порой бывают столь же утомительны, как жены. Их единственное преимущество – в их неведении. Гидеон своим любовницам ничего о себе не рассказывал – вернее, не рассказывал правду, – и Энджи не знала, кто он такой, не знала даже, женат ли он. Гидеон мог прийти к ней, когда угодно, и уйти, когда ему заблагорассудится.

Аромат из ванной проник в комнату, и он почувствовал позывы тошноты. Одному Богу известно, что Энджи там делала со всеми этими свечами и прочим ароматическим дерьмом. Она где-то услышала, что такие запахи помогают расслабиться, но он ничуть не удивился бы, если бы все это оказалось каким-нибудь бесовским обрядом – с целью забеременеть.

«Можешь на меня не рассчитывать», – подумал Гидеон, нащупывая упаковку презервативов. СПИДа он никогда не боялся – почему-то был уверен, что с ним подобное не случится. К тому же есть вещи похуже СПИДа, – например, забеременевшая любовница, требующая денег...

Тут Гидеон наконец втянул вторую порцию и тотчас же почувствовал действие наркотика. Он запрокинул голову и прикрыл глаза, наслаждаясь ощущениями. Ему всегда становилось гораздо лучше лишь после второй дозы, когда он доводил себя до предела.

– Гидди!..

Почему она его так называет? Почему эта глупая сука не может называть его по-человечески?

– Вода остывает! Мне придется выйти!

Все верно! Гидеон улыбнулся, сообразив, что уклонился от исполнения ритуала. Он никогда не мог понять, почему Энджи постоянно пытается затащить его к себе в ванну. Насколько ему известно, купание – это нечто очень интимное, вроде отправления естественных потребностей. Если бы он приблизился к ванной, когда Энджи в таком настроении, она бы намазала его так называемой масляной эссенцией, а потом чем-то липким из бутылки и захотела бы помассировать его гениталии. Она думает, что это очень возбуждает. Действительно идиотка...

Он услышал, как открылась дверь спальни. Значит, Энджи уже приготовилась. Она наверняка придумает что-то особенное, как в последний раз, перед тем, как он уехал домой. Это было тоже в субботу. Энджи придерживается мнения, что надо все силы бросить на одну настоящую оргию, в субботу вечером, а остальные дни она предпочитает проводить в воздержании. Какая ограниченность! Неужели она не в состоянии понять, что все другие дни, в сущности, ничем не отличаются от субботы и, следовательно, вполне подходят для оргий.

Гидеон поднялся со стула, он вдруг почувствовал, что ему не терпится взяться за дело. Его в общем-то трогало желание любовницы угодить ему. Энджи тратила прорву времени на магазины – искала специфические наряды, которые, по ее мнению, должны были раззадорить его. К тому же она с удовольствием исполняла любые просьбы. Как-то раз он заметил, что неплохо бы побаловаться с «бритой киской» – и она тотчас же пошла и побрила, стала вся чистенькая и розовая, как персик, созревший специально для него. Энджи девочка по-настоящему щедрая.

Она появилась в дверном проеме. Ее купальный халатик был распахнут, под ним – черный лифчик, подвязки и чулки. Что ж, именно в таком виде Энджи ему нравилась. Она даже сделала макияж и прическу, хотя прическа – это ненадолго.

Конечно, эффектно, когда женщина может выбросить несколько фунтов, чтобы угодить любовнику, но следовало признать: все равно она выглядела дешевкой. Впрочем, именно это ему в ней нравилось – нравилось гораздо больше, чем искушенность Кармен. Его забавляло, что Энджи просила сладкого хереса в качестве аперитива, не могла произнести «Версаче» и думала, что «Столичная» – это русская поп-группа.

Палец с длинным красным ногтем поманил его в спальню. Гидеон подчинился, готовый, как всегда, играть роль жеребца в субботнюю ночь.

На сей раз он предпочел легкий вариант садомазохизма – связал только руки Энджи за спиной. Руки за спиной – лучший способ избежать совершенно ненужных объятий и царапин на спине. Ему нравилось быть с ней немного грубоватым, нравилось наблюдать за выражением ее глаз; оно менялось, и, сначала в них было сомнение, потом опасение, а затем блаженство – это когда он наконец-то входил в нее и приступал к делу.

А после этого они лежали молча, но он точно знал, что у нее в голове. Она думала: «Что он сказал бы, если бы я сказала ему, что люблю его?» Похоже, это сидит во всех женских мозгах, его жена – исключение.

Интересно, а как бы отреагировала Энджи, если бы он сейчас заявил, что пора заканчивать все это? Или лучше подождать до следующего раза? Он задавал себе эти вопросы уже три с половиной месяца, и это очень его смущало. Связи Гидеона обычно длились одну ночь, иногда – неделю или около того, это уже в особых случаях. А вот для Энджи он постоянно делал исключения, и в результате недели превращались в месяцы. Но рано или поздно придется посмотреть правде в глаза. Придется признать: если вовремя не принять меры, то Гидеон Берд окажется в западне.

Энджи начала ворочаться. Через несколько секунд поднялась с постели.

– Мы можем сейчас выйти? – спросила она, открывая шкаф.

– Да-да, пожалуй, – пробормотал он, глядя на ее голый зад.

Энджи была на десять лет старше Кармен, но Гидеон, если бы не знал этого, не поверил бы. Повернувшись к нему, она показала ему несколько платьев.

– Мне надеть сегодня вечером розовое, Гидди, или зеленое?

– Зеленое-зеленое, – поспешно ответил Гидеон; ему хотелось, чтобы Энджи побыстрее начала одеваться – ведь в любом случае она будет добрых полчаса вертеться перед зеркалом.

Гидеон взглянул на часы. Было время последнего детективного сериала на Ай-ти-ви. Он нажал на пульт дистанционного управления и скоро убедился, что «Догберри» никакой не конкурент его «Мангусу». «Какая досада, что сегодня вечером нет шоу «Переделка», – думал он, перепрыгивая с канала на канал. – Для остроты ощущений можно было бы смотреть на жену, одновременно ублажая Энджи на полу в гостиной».

Конечно, лучше всего провести остаток субботнего вечера перед экраном, – но разве с Энджи спокойно посидишь перед телевизором.

Когда она была наконец готова, они взяли такси до дешевого ресторанчика, который Гидеон выбрал неспроста: он находился в противоположной стороне от Холланд-парка, то есть от его дома. Конечно, очень удобно иметь любовницу, живущую в Ноттинг-Хилле – совсем недалеко от него, но даже Гидеон считал, что не стоит водить ее в ближайшие от его дома заведения.

«Энджи совсем ничего обо мне не знает», – думал он, улыбаясь. Она трогательно глотала ложь, которой он ее кормил, и считала, что, заполучив такого любовника, одержала величайшую победу. Она думала, что он, Гидеон, – круп ный воротила в кинобизнесе, один из самых известных и влиятельных. Когда же Энджи наседала на него, требуя подробностей личной жизни, он просто отказывался говорить и заявлял, что не готов к обязательствам.

– Вот так, малышка, – сказал он как-то раз. – Имей это в виду.

Энджи, похоже, правильно его поняла – во всяком случае, не предпринимала слишком уж очевидных попыток привязать его к себе. Действительно, с какой стати такому мужчине, как он, связывать себя, пусть даже временно, с таким ничтожеством, как она?

У Гидеона совершенно не было аппетита. Он не притрагивался к еде и от скуки напивался, в то время как Энджи исправно поглощала то, что ей казалось ужином истинного гурмана. «Интересно, а что сейчас делает Кармен? – думал Гидеон. – Конечно же, готовится к моему возвращению».

Он понимал, что должен как-то изменить их с Кармен отношения, должен заставить жену смягчиться, потому что ему понадобится ее помощь. Он действительно рассчитывал получить рекламу шоколада «Флакс», но это было не так просто, как казалось Кармен.

Недавно он заглянул в один из пабов в Сохо и там повстречал Криспина Скроупа. Конечно, Криспин не из тех, кому Гидеон обычно оказывал дружескую поддержку, но тут вдруг выяснилось, что этот парень имеет неплохие связи с продюсерским агентством, работает с фирмой «Флакс». Гидеон вручил бы ему ключи от дома, позволил бы беспрепятственно пользоваться своим винным баром, даже отдал бы ему на время жену – только бы Криспин замолвил за него словечко в нужном месте. По крайней мере все шло к тому, что надо срочно устроить званый обед. Но согласится ли Кармен исполнить роль хозяйки?

«Самое лучшее – помириться с женой, – размышлял Гидеон, сидя в такси на обратном пути из ресторана. – Да, надо убрать из своей жизни Энджи и сосредоточиться на Кармен – умасливать ее недельку-другую...» Гидеон невольно улыбнулся. Он вдруг подумал о том, что, заполучив рекламу, сможет направить всю энергию на новый проект «Мангуса» – и на сей раз реально продвинется, то есть займет свои прежние позиции. Ему это совершенно необходимо, жизненно необходимо.

Между прочим, он может начать прямо сейчас. Может высадить Энджи возле ее дома и исчезнуть из ее жизни навсегда. Она не сумеет выследить его, она ведь даже не знает настоящее имя своего любовника. Но тут Гидеон вспомнил про новое нижнее белье, о котором упомянула Энджи, и снова задумался. «Если оставить все, как есть, оставить до завтра, ведь ничего не изменится», – сказал он себе. Его по-прежнему тянуло в Холланд-парк, но очень уж ему хотелось взглянуть на новое белье любовницы. Он просто не мог обидеть сладкую девочку Энджи субботним вечером.

Ее разбудил телефонный звонок, доносившийся снизу. Скосив глаза на часы – они стояли на столике у кровати, – Джулия в тревоге приподнялась. Уже двенадцать! А ведь она собиралась пораньше встать и пойти в прачечную. Выбравшись из постели, Джулия накинула халат и направилась в свою кухоньку. «Крепкий черный кофе, – решила она. – А также аспирин и апельсиновый сок». Наклонившись над плитой, она почувствовала головокружение и позывы тошноты. «Нет, сначала в ванную, – сказала Джулия. – Срочно!»

Когда она возвращалась из ванной, телефон снова зазвонил – он никак не унимался. «Неужели некому подойти и снять трубку? – подумала Джулия. – А вдруг мне звонят!» Затянув потуже пояс халата, она направилась вниз. Сняла трубку – и тотчас же услышала:

– Джулз? Это ты?

– А... Дункан, – пробормотала она, едва ворочая языком.

– Поймал тебя наконец-то! – рассмеялся приятель. – Ну, выкладывай... Говори, что с тобой случалось вчера вечером.

– Вчера вечером?.. – Джулия поморщилась – голова болела ужасно.

– Я не замечал, что ты исчезла, до середины своей смертельной сцены. Там у меня один-единственный шанс взглянуть на зрителей. Куда ты пропала? Ты встретила какого-нибудь парня? Или еще что-то стряслось?

Джулия почувствовала новый приступ головокружения. Но все-же, взяв себя в руки, сказала, что напилась с Кармен Берд.

– Почему ты не могла остаться в театре? – проворчал Дункан. – Почему не привела ее ко мне в раздевалку после спектакля? Вы могли бы прийти к нам на вечеринку.

– Пойти в паб – это была не моя идея, – ответила Джулия. Ей вдруг пришло в голову, что она ничего не потеряла, отказавшись от вечеринки Дункана, – во всяком случае, неплохо провела время.

Они с Кармен сидели в пабе до закрытия, а потом – и после закрытия. Хозяин, узнавший Кармен, бесплатно угощал их, заявив, что Кармен Берд – его гостья. Было почти два часа ночи, когда новая подруга отвезла Джулию домой на такси.

– Я должна идти, Дункан, – сказала она, вновь почувствовав позывы тошноты. Лишь повесив трубку, Джулия сообразила, что не договорилась с Дунканом о новой встрече.

Поднявшись к себе, она наглоталась аспирина и стала вспоминать подробности вчерашней беседы в пабе. Сообразив, что в основном сама говорила, Джулия сокрушенно покачала головой. Действительно, разболталась... Она рассказала о своей новой работе, о любимых детективных романах и даже рассказала, как собиралась заняться вместе с Мэгги книжным бизнесом. Конечно же, Кармен воспользовалась своими навыками брать интервью и вывернула ее наизнанку, а сама при этом почти ничего о себе не рассказала.

Джулия тяжко вздохнула. Оставалось утешаться лишь тем, что не болтала про Дункана. Да, эту свою тайну она остави ла при себе. Порывшись в сумочке, Джулия нашла обрывок картонной подставки под пиво – на нем Кармен нацарапала свой телефон и адрес. «Наверное, она сейчас жалеет, что дала мне адрес, – подумала Джулия. – Сидит в своем шикарном доме в Холланд-парке и надеется, что ненормальная, которую встретила вчера в театре, не заявится в гости во время воскресного ленча».

Разумеется, Джулия не считала себя ненормальной. Просто именно так воспринимают в Лондоне тех, кто подходит к совершенно незнакомым людям без посредников, без рекомендаций и без заверенной копии своего генеалогического древа. «А уж те, кто из шоу-бизнеса, – те хуже всех, даже в Вустере они такие же, как в Лондоне», – думала Джулия, вспоминая некоторых друзей Дункана. Эти люди всегда рады видеть тебя в качестве зрителя, но если попытаешься вовлечь их в нормальный разговор или рассказать что-то о себе, то увидишь, что их глаза стекленеют. И тебе уже ясно: скоро они уйдут в другую комнату, а тебе придется беседовать с цветочными горшками.

Правда, Кармен не такая... «Но неужели ей захочется проводить время с такими, как я?» – думала Джулия. Как– то слишком уж странно все складывалось. Если бы нечто подобное произошло в книге или в фильме, то по сюжету они наверняка стали бы лучшими подругами – в романах и в фильмах такое часто случается. Но в реальной жизни...

Вспомнив, что собиралась в прачечную, Джулия тяжко вздохнула. Кроме того, следовало подготовиться к первому рабочему дню. Положив картонку с телефоном в ящик стола, Джулия принялась собирать грязное белье.

Лондонское отделение «Каслмейн иншуэренс» располагалось в огромном здании неподалеку от Кэннон-стрит. Взглянув на внушительный фасад здания, Джулия невольно поежилась. Неужели этот монстр теперь станет для нее привычной деталью пейзажа?

После того, как Джулия появилась перед конторкой дежурного, она подверглась всевозможным проверкам секьюрити. Затем ее проводили в приемную и попросили подождать. Минут через двадцать к ней спустилась женщина – явно чем-то озабоченная.

– Мы пытались связаться с вами на прошлой неделе, – сказала она, провожая Джулию к лифту. – Но вашего лондонского контактного номера у нас нет, и никто не знал, где вы.

– Что, какие-нибудь проблемы? – спросила Джулия, не на шутку встревожившись. В голову уже лезли самые ужасные мысли. Может, кто-то из родителей заболел? Может, – квартира в Вустере сгорела? Или ее перевод в Лондон не состоится, потому что вышла путаница с бумагами?

– Не беспокойтесь, речь не о вашем контракте, мы позаботились об этом, – ответила женщина. – Дело в том, что Ник... – Она внимательно посмотрела на Джулию. – Видите ли, я не была уверена, что вы уже знаете об этом. Он... ну, в общем, он не приедет. Неделю назад подал в отставку.