Текст книги "Сверкающая надежда (ЛП)"

Автор книги: Лилли София

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

20. Луна

– Спасибо, что подвез домой.

Я отстегнула ремень безопасности, облокотилась на центральную консоль его машины и быстро обняла Лэндона.

– А ты зайдешь? – Спросил Лэндон, глядя на меня из открытого окна своей машины, когда я уже вышла из нее.

– Конечно, у Уэстона где-то здесь спрятан ключ.

– Ну ладно. Увидимся, Луна.

Я помахала ему рукой, когда он выехал с проезжей части на улицу и скрылся за густыми елями.

Праздник Хэллоуина мог бы продолжаться до самого утра, и я бы осталась до конца, но малое количество часов, которые я спала, делало их заметными.

К тому же я не понимала, что меня дернуло так увлечься Уэстоном.

Я была и остаюсь злой на него, но в тот момент я прогнулась и дала ему почувствовать свою власть, чтобы получить то, что он хотел.

Этого никогда не должно повториться.

Никогда.

Выходя из кладовки я столкнулась с Лэндоном, и он предложил подвезти меня до дома. Лучше всего было убраться оттуда и оставить расстояние между мной и Уэстоном.

Однажды я подслушала, как Уэстон прятал ключ в шинах трейлера. На участке Синклеров стоял автомобильный прицеп с лодкой, накрытый брезентом.

Я обыскала шины и нашла ключ на одной из задних шин с коньком в качестве метки.

Я не могла позвонить в звонок, потому что разбудила бы весь дом, как бы громко он ни звучал, и я не могла позвонить маме, потому что в моем мобильном телефоне не осталось ни капли заряда.

Тихонько отперев тяжелую деревянную дверь и снова закрыв ее, я на цыпочках прошла через гостиную к лестнице и запнулась о ступеньку, где громко скрипнула древесина.

– Черт.

Я прикусила нижнюю губу и замерла на мгновение, прислушиваясь к тишине в доме.

Единственное, что я могла слышать, это биение своего сердца. Так тихо было в этом огромном доме.

Оказавшись в своей комнате, я бросила ключ на тумбочку и плюхнулась на кровать.

Я предпочла бы остаться в этой постели, в костюме и во сне, но мне нужно было срочно принять душ.

Запах пота, никотина и травы въелся в мои волосы и волокна костюма.

Я просто хотела забыть эту ночь.

Каждое мгновение, потому что каждый раз, когда я думала о вечеринке, я вспоминала, как сильно я влюбилась в него в кладовке.

Я должна его ненавидеть.

Я поклялась, что буду ненавидеть его вечно.

Уэстон задел во мне такую больную точку, которую я не хотела, чтобы кто-то видел, и уж точно не он.

Самое приятное после горячего душа – это душный воздух в ванной и запах геля для душа.

Обмотав тело полотенцем, я прошла в свою комнату, взяла с комода свежую одежду для сна и стала сушить волосы полотенцем.

Вдруг зажужжал мой мобильный телефон.

УЭСТОН СИНКЛЕР

Я – Двенстаирс.

Юо хав мой кий.

69

ЛУНА

Иду.

Последнее сообщение вызывало некоторые сомнения, но по тому, как он писал остальные сообщения и придумывала новые слова, я была уверена, что он не совсем трезв.

Босиком по теплому деревянному полу с подогревом я дошла до входной двери. Не обращая внимания на остальные сообщения и звонки, я оставила телефон на кухонном острове и подошла к входной двери.

Небольшая лампа, висевшая на внешней стене дома рядом с входной дверью, светила через маленькое окошко на двери в прихожую, и, заглянув в него, я уже увидела Уэстона.

После того как Лэндон выпустил меня сюда, я отперла входную дверь тем же ключом, которым ранее вошла в дом.

Когда я открыла входную дверь, передо мной стоял Уэстон без верхней одежды, надпись на его торсе, где раньше было написано MALEWHORE, теперь была полностью размазана.

Он опирался верхней рукой о дверную коробку.

– Слава Богу, что ты не позвонил в дверь. – Прошептала я.

– Не смей.

Я отшлепала его руку, когда он внезапно переместил палец на дверной звонок.

– Может, и стоило. Ты не отвечала на мои сообщения.

Я почувствовала на своей коже прохладный ночной воздух, и по коже побежали мурашки.

– Я ответила, а теперь заходи. Здесь холодно.

– Дай мне минутку.

Уэстон оперся верхней рукой о дверную коробку и пошел к кустам напротив дома, оставив меня стоять у двери.

Судя по звукам, Уэстона тошнило, но ветер, проносившийся под пологом елей, заглушал его.

– Уэстон? – Крикнула я шепотом и побежала вниз по ступенькам, остановившись на последней ступеньке, и снова позвала его по имени, когда уже не получила ответа на первый зов.

Но ответа не последовало, и я не услышала ничего, кроме ветра, дующего в соснах.

Поэтому я осторожно, на цыпочках, пошла по гальке, искажая лицо при каждом шаге.

– Черт побери, Уэс. – Покачала я головой и скрестила руки перед грудью.

Если бы кто-нибудь сказал мне десять минут назад, что я буду стоять посреди подъездной дорожки посреди ночи в одних шортах, футболке и с мокрыми волосами, я бы надела что-нибудь другое.

– Черт, Уэстон.

Я сделала еще несколько маленьких шагов в сторону густых кустов, как вдруг, словно из ниоткуда, выскочил он.

– Черт, я думала, ты отключился или что-то в этом роде.

– Так ты волновалась?

Он грязно ухмыльнулся, и, похоже, у него снова все было отлично.

Отлично.

– Заходи уже!

Я повернулась, и на этот раз меня не волновало, как сильно болят камешки под ногами, потому что все, чего я хотела, – это попасть в дом и свернуться калачиком в своей постели.

– У тебя есть ключ? – Спросил Уэстон, медленно идя за мной.

– Нет, а что?

Я повернулась к нему лицом, пока он не указал пальцем на входную дверь, которая с грохотом захлопнулась.

– Черт, черт, черт.

Я несколько раз прислонилась лбом к входной двери и стукнула им о дерево.

Почему это должно было произойти именно сейчас?

Я была раздражена, потому что могла просто положить ключ обратно на одну из шин, и ничего бы этого не случилось. Иначе я бы уже лежала в постели, а не морозила бы себе задницу.

– Не делай такое лицо, Хейзел Баг. Вместо этого тащи сюда свою симпатичную задницу.

Уэстон стоял перед лестницей, которая вела на балконы перед нашими комнатами.

– Что ты собираешься там делать? Спать на скамейке?

– Я хочу, чтобы ты залезла в мое окно.

– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – Возмущенно спросила я, но по выражению его лица быстро поняла, что он говорит серьезно.

Я уже пролезала через его дверь, когда он не открывал входную дверь, но не через окно. Это был мой единственный шанс попасть в этот дом, никого не разбудив.

Уэстон шел медленно, но я быстро поняла, что с алкоголем он не сможет подняться по лестнице.

– Я тебя держу.

Я обняла его левой рукой за плечи, а правой обхватила за талию.

Поднимать по лестнице хоккеиста ростом более шести футов двух дюймов оказалось труднее, чем я думала.

Оказавшись на вершине террасы, я опустила его на скамейку и подошла к окнам, чтобы посмотреть, какое из них открыто.

– Вон то окно должно быть открыто. – Указал Уэстон на маленькое окошко рядом с дверью.

Не знаю, как он догадался, но я ни за что не пролезу в это окно. Тем более что оно тоже было заколочено, и я не могла сдвинуть его вверх.

В него могла бы пролезть половина дыни.

Я просунула руку между ними, открыла внутреннюю стеклянную дверь и повернула дверную ручку.

Уэстону удалось самому подняться со скамейки, и я отнесла его прямо в ванную, где усадила на бортик ванны. Несмотря на то, что мне не хотелось сейчас видеть Уэстона, я не хотела отпускать его в таком виде в постель, поэтому решила помочь ему.

Судя по тому, как он сидел, я была уверена, что он так и будет сидеть до утра.

Я достала из шкафа его зубную щетку, которая к этому времени уже стояла рядом с моим стаканчиком для зубных щеток, так как он смирился с тем, что я храню там и свои вещи.

– Вот.

Я протянула ему щетку с зубной пастой, и он начал чистить зубы.

Пока он чистил зубы, я зашла в его комнату, чтобы снова закрыть окно и найти для него футболку. Когда я вернулась в ванную, он стоял перед раковиной, полоскал рот и клал зубную щетку обратно в стаканчик.

– Надеюсь, с футболкой все в порядке.

Я положила футболку на туалетный столик и достала из одного из ящиков мочалку, чтобы он мог вытереть размазанную краску на своем торсе.

Уэстон снова сел на край ванны, взял мочалку, которую я держала под струей теплой воды, и начал стирать черную краску со своей кожи.

Насколько ему это удавалось при таком уровне алкоголя.

Я вырезала перед умывальником пластырь, чтобы заклеить порез на его щеке, потому что он снова отклеился.

Я поймала себя на том, что мой взгляд скользнул к зеркалу, где я увидела Уэстона, сидящего позади меня.

Я хотела создать дистанцию, потому что считала себя глупой, когда мое тело бурно реагировало на его усилия.

Этого не может быть. Я не могу смотреть на него. Что бы он подумал обо мне, если бы вдруг поднял голову и увидел, что я наблюдаю за ним через зеркало?

Он потянулся к футболке, лежащей на туалетном столике, чуть не потеряв равновесие, и натянул ее.

Это все, что мне понадобилось бы, если бы Уэстон в пьяном оцепенении также ударился об пол в ванной, потому что тогда я не знала, хватит ли пластыря.

– Можно? – Спросила я, вставая между его ног и доставая мочалку персикового цвета, которую он положил на бедро, оставив темное пятно на джинсах.

– Мгм…

Я осторожно поднесла мочалку к его подбородку и кончиком мочалки стала протирать кожу вокруг раны, чтобы не занести инфекцию.

Он вздрогнул.

– Ой.

– Извини.

Я не только чувствовала странное напряжение между нами, но и ощущала, что мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди и упадет на пол ванной комнаты между нами. Я вдруг почувствовала, что мы слишком близки, но ничего не хотела с этим делать.

Я бы с удовольствием выбежала из этой ванной и заперла дверь. Запереть Уэстона и все, что я только что почувствовала там.

– Спасибо.

– А? – Мечтательно спросила я, потому что была так погружена в свои мысли.

– Спасибо, что помогла мне.

– Конечно, я помогу тебе.

Я приклеила первую тонкую полоску ленты к ране.

– Я серьезно. Я не принимаю это как должное. Я был таким долбаным засранцем.

Я приклеила вторую ленту к его щеке, но почувствовала, что его глаза уперлись в меня.

– Мне очень жаль, Луна.

Я посмотрела на него снизу вверх и почувствовала его руки на своих бедрах, его пальцы медленно и осторожно гладили мою кожу вверх и вниз. Отдельные места, к которым он прикасался, были словно огненные, словно искры прыгали от его пальцев по коже прямо между моих ног.

Уэстон не поднимался выше, и захват не становился более интенсивным, но он продолжал скользить по моей коже с такой осторожностью, что мне казалось, что у меня перехватывает дыхание, потому что я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме кончиков его пальцев.

– Я серьезно. Прости.

Снова извинился он, и что-то в этой ситуации подсказывало мне, что он сожалеет.

– Все в порядке.

Мы оба прекрасно понимали, что только что произошло. Ни один из нас не сдвинулся ни на дюйм. Внезапно включился кондиционер, и из него донесся шипящий звук.

– Нам обоим пора спать.

Я отступила назад и отпустила его хватку от своих бедер.

Уэстон ничего не ответил и подошел к своей кровати, перед которой он снял джинсы и натянул на ноги треники.

Я взяла таблетку из маленького шкафчика рядом с душем и вошла в его комнату, положив таблетку рядом с ним на тумбочку, где у него стояла бутылка с водой.

– Вот, на завтрашнее утро.

Я снова показала ему таблетку, после чего повернулась и медленно пошла в сторону ванной, чтобы наконец лечь в постель, потому что из окон Уэстона был виден рассвет.

– Луна?

– А?

– Ты хочешь остаться здесь? – Уэстон уперся предплечьями в матрас и ждал моего ответа.

– Спокойной ночи, Уэстон.

Коротко улыбнулась я и скрылась в ванной.

21. Уэстон

Я проснулся не только с пульсирующей головой, но и от того, что в комнате было слишком много дневного света. Я взглянул на часы на тумбочке и первое, что увидел, была таблетка.

Потом я понял, что на мне футболка, и, прикоснувшись к щеке, почувствовал, что к порезу прилипли две тонкие полоски.

Луна.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить все, что произошло почти семь часов назад. Блокировка, чистка зубов, извинения, пластыри, когда она протянула мне мочалку и футболку, и момент перед тем, как этот дрянной кондиционер все испортил.

Я все это помнил.

Я помнил, что под футболкой на ней не было лифчика. Я также помнил все о вечеринке.

Как мы оба были в шкафу, и я ласкал ее пальцами.

Это чувство, когда она ненавидела меня, но так реагировала на мои прикосновения, все еще оставалось в моей памяти. Ее дыхание было учащенным и коротким, взгляд хмурым, соски твердыми, а киска такой чертовски мокрой.

Не знаю, что заставило меня провести пальцами по ее бедрам, но я воспользовался моментом в кладовке, чтобы доказать ей обратное.

Когда мои руки касались ее кожи, мне казалось, что она высасывает из моего тела все до последней капли крови. Как бы больно это ни было, я позволил ей это сделать. Внезапно она заставила меня что-то почувствовать, так много за такое короткое время.

Ей не нужно было помогать мне, но она все равно помогла.

Это было не просто прикосновение.

Не много, но мне так захотелось этого прикосновения. После нее.

В тот момент, когда мои пальцы лежали на ее бедрах, я не хотел подниматься выше, хотя мое желание ее киски было таким же сильным, как в той кладовке в Sigma Devils. Все, чего я хотел в тот момент, – это быть рядом с Луной.

Я также помню, что я спросил у нее перед тем, как она ушла в свою комнату.

Ты хочешь остаться здесь? Как глупо.

Я сел прямо, и мне пришлось смириться со всем этим на данный момент. Слишком много мыслей и слишком много Луны в это субботнее утро.

Достаточно того, что даже сейчас, хотя я не просыпался и пяти минут, я уже думал о ней и заснул с ней в голове прошлой ночью.

Я быстро поднес таблетку ко рту, большими глотками залил Сахару во роту, и таблетка оказалась у меня в желудке.

Мой мобильный телефон начал жужжать, и я судорожно искал его в кровати, когда увидел, что он не висит на шнуре зарядки и не лежит на тумбочке, как это было каждый вечер.

Мои джинсы лежали на полу, и сквозь ткань просвечивал телефон, а на экране высветилось название нашего группового чата. Идея названия нашего группового чата принадлежала Генри, и он по-прежнему считал себя самым креативным человеком на земле.

ЭНЕРГИЯ БОЛЬШОГО РОКА

ПОТЕРЯННЫЙ СЫН

Ты еще жив? Потому что нет.

КРОЛИК КАРТЕР

Вырубился.

САХАРНЫЙ ПАПОЧКА ЧАРЛЬЗ

Я не удивлен после твоей аварии.

КРОЛИК КАРТЕР

Я не знаю, как я сюда попал, но я очнулся на диване Спенсера, а этот диван – 10/10.

УЭСТОН

Все еще жив. Как-то так.

КРОЛИК КАРТЕР

Я думал, ты лежишь мертвый на обочине.

Я убавил яркость на телефоне, потому что к яркости в комнате уже пришлось привыкать, и мне не нужен был еще один экран, светящий на меня как прожектор. О завтраке можно было забыть, потому что было уже скоро два и пора было обедать, но сейчас я все равно ничего не успею.

Да и когда вообще можно есть? Особенно после вечеринки?

На вечеринке братства я съел блинчики с сиропом в середине ночи, а через несколько часов, когда взошло солнце, Чарльз начал варить макароны. Они начали подгорать, потому что он был настолько пьян, что забыл долить воды до кипения.

Я смело спустился по лестнице на кухню и обнаружил Руби, быстро вбежавшую туда.

– Доброе утро.

– Доброе утро, Уэстон. У тебя все хорошо?

Иногда я все еще был ошеломлен подобными вопросами.

Неужели я выглядел таким побитым?

Камилла тоже спрашивала об этом, но только когда к нам приходили гости. В голосе и выражении лица Руби было столько искренности, что по ее лицу можно было понять, что она действительно задала этот вопрос.

Это была одна из тех вещей, которые я сразу заметил в Руби и Луне. По выражению лиц обеих можно было сразу понять, о чем они думают и что имеют в виду.

– Да, все в порядке. – Улыбнулся я и сел на один из барных стульев.

Руби собирала в корзинку смузи и бутерброды.

– Мы с Камиллой уезжаем в Нью-Йорк до завтра. Я должна подписать несколько книг.

– А где мой папа?

– Рик до завтра на побережье. – Напомнила она мне.

Потом я вспомнил, что об этом он говорил почти ежедневно. Папа и Камилла купили пляжный домик на берегу Нью-Джерси в Истхилле, который они ремонтировали и планировали сдавать в аренду, когда не будут там отдыхать.

Для меня это означало лишь то, что я чаще бывал здесь один.

Папа и Камилла почти все время отсутствовали по нескольку дней, но для меня это было не более чем проблемой.

Я мог устраивать вечеринки и делать это в течение нескольких дней, Картер обычно переезжал на это время, или я мог приглашать девушек к себе.

Мой отец проводил много семинаров, которые показывал в колледжах, и он хотел, чтобы я всегда ездил с ним, чтобы я мог привыкнуть к тому, как это будет, когда я пойду по его стопам.

Я бы взял на себя управление компанией Sinclair Constructions. Ничто и никогда не заставит меня работать на отца. Летние смены во время сезонного перерыва уже были адом. Я делал их только до тех пор, пока Генри не начал помогать.

Позже выяснилось, что он платил Генри за это, и с прошлого лета он не переставал восторгаться тем, как здорово его племянник помогал ему летом на мероприятиях и семейных встречах.

Но больше всего меня задело не это, а то, как отец смотрел мне в глаза, когда я сидел напротив него и говорил об этом.

Как будто он хотел досадить мне этими фразами, косвенно сказать, какое я разочарование для этой семьи, потому что не захотел перенять бизнес прадеда.

Со мной оно перешло бы в четвертое поколение, но я не этого хотел. Я хотел сделать хоккей своей профессией.

В конце концов, играть в Национальной хоккейной лиге за одну из команд.

Мой отец смеялся, когда я добился того, чего хотел.

Как бы я хотел увидеть его на одной, всего лишь одной чертовой игре в зале, чтобы он увидел, как я играю, а хоккей – это не гимнастика на льду, как он всегда это называл.

Я справлюсь с этим.

Я заставлю его гордиться.

– Мы уходим.

Руби взяла из холодильника корзину, наполненную едой и напитками, и прошла через гостиную к входной двери.

– Уэстон?

– Хм?

– Поздравляю с вчерашней победой. Надеюсь, ты вчера хорошо провел время.

– Спасибо.

Я услышал, как дверь захлопнулась на замок, и стало тихо.

Теперь мы с Луной были одни до завтрашнего вечера.

Боже, как бы я хотел сделать с Луной все то, что крутилось у меня в голове.

Мысль об этом улетучилась, когда я услышал за спиной шаги по лестнице, и Луна появилась рядом со мной на кухне. Сразу же комната наполнилась неприятным настроением. Я попытался понять по ее лицу, о чем она думает, но ничего не вышло, так как она старалась избегать зрительного контакта.

Что это было?

– Твоя мать и Камилла в Нью-Йорке, а мой отец на побережье.

Обычно мой отец, Камилла, а теперь и Руби чаще всего бывали в Нью-Йорке.

Истбург находился в Нью-Джерси, в нескольких минутах езды от города, который никогда не спит.

– Хорошо. – Коротко ответила Луна, наливая молоко в миску, где уже была куча хлопьев.

Тем временем я сидел на одном из барных стульев перед кухонной стойкой и следил за каждым ее движением.

– Хочешь чего-нибудь?

– Еще раз спасибо, что помогла мне вчера.

Начали мы оба говорить одновременно, и впервые она посмотрела на меня, и наши глаза встретились. Мне показалось, что прошла целая вечность, пусть и всего на мгновение.

– Ты помнишь вчерашний день?

Что я должен был на это ответить? Конечно, я вспомнил.

Каждый миг я вспоминал, что предложил ей спать в моей постели. Я хотел подавить это воспоминание, потому что не знал, что произошло внутри меня, когда я спросил ее об этом.

Может быть, все дело было в том, что она стояла в дверной раме в слишком большой толстовке, слегка влажные волосы свободно свисали, а на ногах были шерстяные носки синего цвета с белыми полосками.

Так же она стояла передо мной, только теперь на ней была серая толстовка с логотипом колледжа на спине.

– Ну, вряд ли, просто ты мне помогла. – Соврал я ей.

– А вечеринка? – Осторожно спросила она, опуская ложку в молоко.

Я помнил каждую секунду и с удовольствием рассказал бы ей, что также помнил, как ласкал ее пальцами в кладовке, пока она не кончила.

– Вряд ли.

– Мгм.

Луна исчезла на лестнице, ведущей наверх.

После того, как я тоже приготовил себе еду, но оставил половину, потому что не смог ничего умять, Генри заехал за мной, и мы поехали в Sigma Devils, где моя машина все еще стояла на обочине со вчерашнего вечера.

Некоторые все еще убирали территорию, и мы взяли несколько мешков для мусора и принесли Тревору сломанный стол для пивного тенниса, который он должен был починить.

Когда я вернулся домой, то услышал, как из комнаты Луны доносится пошловатая музыка бойз-бенда, и это помешало мне подрочить в душе.

Я думал, что так я смогу прийти к другим мыслям, и человек знает, как помочь себе, но из-за громкости песен я просто не мог.

Остаток субботы я пролежал в своей комнате на диване и смотрел сериал True Crime, который в ближайшие дни мне, вероятно, придется посмотреть еще раз с самого начала, потому что в промежутках я дремал.

Вдруг меня осенила идея, и я проснулся.

Я не был уверен, была ли это самая глупая или самая лучшая идея в моей жизни, но, извинившись, я все равно почувствовал себя виноватым.

После того как я столкнул ее в воду, и она запаниковала, я только тогда понял, что натворил.

Я вскочил с кожаного дивана, пробежал через ванную и постучал в дверь. Постучав и выкрикнув несколько раз ее имя, я так и не дождался ответа.

Я приоткрыл дверь, но заглянул в пустую, темную, пахнущую малиной комнату.

Было два варианта: либо она внизу, либо Луны нет дома.

Спустившись вниз, я услышал звук телевизора в гостиной.

Луна сидела в портновском кресле на диване, и ее взгляд метнулся от экрана телевизора, висевшего на стене, ко мне, когда я вошел в гостиную.

– Тебе есть чем заняться?

Луна включила телевизор на беззвучный режим.

– Кроме как сидеть на диване и пытаться выяснить, кто убийца, пока это не сделало ФБР, нет.

Только сейчас я заметил блокнот на ее коленях.

Неужели она делала заметки во время просмотра криминального фильма, чтобы узнать, кто убийца?

– Надень что-нибудь удобное.

– А что я должна надеть?

– Например, леггинсы или что-то в этом роде. В которых ты сможешь двигаться, а потом подойти к джипу.

Внутренне я уже приготовился к спору, но Луна встала, выключила телевизор и пошла к лестнице.

– Я больше никогда не буду с тобой разговаривать, если ты будешь издеваться надо мной.

Я покачал головой и подождал, пока она исчезнет на лестнице, и я смогу пойти в подвал.

Это оказалось проще, чем я думал.

Все мои хоккейные коньки были спрятаны в подвале. Мама всегда хранила все аккуратно в коробках. Начиная с моих первых хоккейных коньков и заканчивая моими майками всех размеров и цветов, которые накопились за эти годы.

Это запомнилось мне с тех пор, как мама с папой разошлись, и вот как это было. Все было в беспорядке и в каких-то потрепанных коробках.

Это был абсолютный беспорядок.

Я достал коньки восьмого размера, надеясь, что они подойдут Луне.

Коньки были защищены защитой, и я надеялся, что они все еще острые и будут хорошо скользить по льду.

Потом я понял, что понятия не имею, умеет ли Луна кататься. Я почти ничего не знал о ней, кроме того, что она изучала спортивный менеджмент и журналистику, любила какао так же, как и я, делала заметки во время триллера и ненавидела бассейн в плавательном зале.

Я уже ждал ее в своем джипе и ненадолго обратился к мобильному телефону, где попросил у друзей ключ от ледовой арены.

ЭНЕРГИЯ БОЛЬШИХ ГОРНЫХ ПОРОД

УЭСТОН

Ключ от ледовой арены находится там же, где и всегда?

КРОЛИК КАРТЕР

Хочешь показать девушке свою личную хоккейную клюшку?

УЭСТОН

Заткнись, блядь, хоть раз.

Просто скажи мне, где ключ.

ПОТЕРЯННЫЙ СЫН

Разве ты не занимаешься чем-то подобным, когда тепло?

САХАРНЫЙ ПАПОЧКА ЧАРЛЬЗ

Осторожно. Твой член замерзнет.

ПОТЕРЯННЫЙ СЫН

Похоже, у тебя есть опыт в этом деле.

КРОЛИК КАРТЕР

И мы будем играть в хоккей, где ты занимался сексом?

Уф.

УЭСТОН

Кто-нибудь может ответить на этот вопрос за меня?

ПОТЕРЯННЫЙ СЫН

Лежит под камнем, как всегда.

САХАРНЫЙ ПАПОЧКА ЧАРЛЬЗ

Прежде чем трахаться на льду, у меня есть здравый смысл. Душевые тоже работают.

УЭСТОН

Согласен!

КРОЛИК КАРТЕР

Ты извращенец.

ПОТЕРЯННЫЙ СЫН

После возвращения из Нью-Йорка Чарльз сошел с ума от разбитого сердца.

УЭСТОН

Чарльзу срочно нужны мозги в его пустой голове.

САХАРНЫЙ ПАПОЧКА ЧАРЛЬЗ

Мне нужна голова!

Я поставил телефон на беззвучный режим и заставил его исчезнуть в центральной консоли. Фонари на переднем дворе, которые включались автоматически при движении, замерцали, когда Луна вышла.