Текст книги "Сверкающая надежда (ЛП)"

Автор книги: Лилли София

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

55. Уэстон

Настроение в кампусе было таким же, как и погода сегодня.

Плохое и удушливое.

Серые облака украшали голубое небо над Истбургом. Куда ни глянь, всюду попадались люди в черных одеждах и толстых зимних куртках.

Из колледжа позвонили и сказали, что в конце недели на спортивной площадке кампуса состоится панихида по Итану, чтобы помянуть его в последний раз.

Мы с Картером шли через кампус в костюмах, поверх которых были надеты зимние куртки, и чем ближе мы подходили к спортивной площадке, тем больше становилось людей.

Не все были в черном.

Легкоатлеты пришли в спортивной форме и кроссовках.

В центре спортивной площадки была установлена трибуна с пюпитром и сотнями стульев. Когда мы с Картером подошли к трибуне, ощущение было гнетущим. Я чувствовал на себе пристальные взгляды. Некоторые перешептывались, а некоторые просто глазели.

– Я не знаю, смогу ли я это сделать, Картер.

Я поправил галстук и посмотрел налево и направо, вглядываясь в тысячи глаз.

– Ты сможешь, парень.

– Но, может быть, мне не следует быть здесь.

Мое горячее дыхание появилось передо мной в холодном воздухе.

Картер потер ладони друг о друга.

– Конечно, ты должен быть здесь. Не говори себе такой ерунды. Это абсолютно не твоя вина. Ты понял?

– А что, если мне все-таки стоило посмотреть дважды? Может быть, я бы увидел грузовик.

– Уэс, перестань валять дурака, а то я набью тебе рот снегом. – Сказал Картер, засунув руки в карманы своей зимней куртки.

Я думал, что ощущение переполненности в груди улучшится, но произошло совсем обратное.

– Нам действительно нужно посетить бар после этой панихиды. – Тихо пробормотал он, оглядывая толпу.

Мы с Луной были двумя разными людьми.

То, что было между нами раньше, теперь осталось в прошлом, и теперь мы были двумя людьми с общими воспоминаниями. Я никогда не думал, что она станет частью моего прошлого, но я пытался научиться принимать это.

Картер кивнул позади меня, и, обернувшись, я увидел Чарльза, держащего под руку Руби, которая, несмотря на пасмурную погоду, была в солнечных очках.

Мой лучший приятель помахал рукой Луне, которая остановилась рядом с Чарльзом, когда Руби поприветствовала лидер нашего колледжа.

Микрофон громко пищал через динамики, разбросанные по спортивной площадке. Я не мог дождаться, когда наконец-то сяду, потому что мне казалось, что я могу раствориться в толпе.

– Прошу всех сесть. Пожалуйста, оставьте первый и второй ряды свободными для семьи и друзей Итана. – Говорил в микрофон руководитель нашего колледжа мистер Торнтон.

Мои мысли метались между желанием сесть в последнем ряду на прежнее место и желанием сесть рядом с Луной. Я хотел бы сесть рядом с ней, взять ее за руку и показать ей, что я не собираюсь так быстро сдаваться.

То стремление, которое я испытывал на льду, когда у нас была игра, я испытывал и к этой девочке.

Люди сели. Мы с Картером сели за Чарльзом, который сел рядом с Руби, уже вытиравшей слезы салфеткой под солнцезащитными очками.

Рядом с Чарльзом было свободное место, где сидела Луна, но она уже стояла впереди, еще раз поприветствовав лидера нашего колледжа и пожав руки тренерам разных видов спорта.

Мы с Картером и Арией и Генри сидели в конце второго ряда, а друзья Итана сели рядом с местом Луны, все в спортивной экипировке.

Микрофон снова подал звуковой сигнал, и мистер Торнтон постучал по нему, прежде чем поблагодарить всех за то, что они пришли.

– Мы все знаем, почему мы собрались сегодня на нашей спортивной площадке.

Да, я знал это, и все остальные, кто уже таращился на меня, знали: я попал в аварию.

Луна стояла рядом с тренером Хендерсоном, чуть поодаль. С моего места было видно, как она дрожит и снова и снова разворачивает записку в руке, давая ей проскользнуть, а затем прячет ее вместе с руками в карман своего черного пальто.

– Сегодня мы хотим вспомнить легкоатлета Итана Самсона Монтгомери, который погиб в конце ноября в результате дорожно-транспортного происшествия. Пожалуйста, встаньте, чтобы помянуть его в тихую минуту.

Мы все сделали то, что сказал мистер Торнтон, и поднялись со своих мест.

Я смотрел на замерзшую лужайку и слышал повсюду сопение или сдавленное хныканье. Сидящая по диагонали передо мной Руби плакала, и Чарльз поддерживал ее.

Что я наделал?

– Спасибо. – Коротко сказал он в микрофон, и мы все снова уселись на складные стулья.

Сначала тренер Итана сказал несколько слов о его таланте и страсти к легкой атлетике.

Мое сердце билось в спазмах, а сломанные ребра только сильнее болели от постоянного напряжения в теле.

Странное ощущение – быть на поминальной службе и слушать, каким замечательным был человек, погибший в аварии, за рулем которой я сидел.

Я знал, что я не виноват, и это было доказано, но все же именно я был тем человеком, который вел машину и должен был доставить меня и Итана домой в целости и сохранности, поэтому я все еще винил себя.

Каждое утро я просыпался с чувством вины за то, что у меня было ощущение, что меня должно вырвать.

В тот вечер Чарльз отвез Итана в Sigma Devils и мы с ним разговорились, потому что на следующий вечер должны были быть на одном ужине. Чарльз поехал с девушкой домой, и поскольку я все равно не пил, когда вел машину, я предложил отвезти его домой.

Он оказался отличным парнем.

У Итана был хороший музыкальный вкус, что он и продемонстрировал, когда пролистал мои плейлисты на телефоне, включил песни и показал мне свою любимую группу The Harpers.

В машине я понял, насколько они с Луной похожи.

Выбор слов, образ мыслей. Во всем.

На заднем плане играла песня Hope из его любимой группы, и между нами сначала было тихо.

– Значит, завтра ты тоже будешь там. Наверное, в качестве вышибалы. – Пошутил Итан, положив мой телефон обратно на центральную консоль моего джипа.

– Да, в качестве вышибалы, а ты, наверное, повар?

Мы немного посмеялись, он был веселым парнем, и атмосфера была приятной. Я бы соврал, если бы сказал, что не был немного напряжен, сидя с ним в машине.

В конце концов, он был братом моей девушки.

– Ты можешь мне что-нибудь пообещать, пока мы наконец не уйдем от этой пошлой темы? – Спросил он, когда я выехал на шоссе.

– Конечно!

– Пожалуйста, не разбивай ей сердце. – Заикался Итан.

– Я совсем не могу этого сделать.

Между нами снова воцарилось молчание, и, сосредоточившись на движении, все ближе и ближе приближаясь к перекрестку, я краем глаза заметила, что Итан что-то набирает в своем телефоне.

Я обещал ему, что никогда не разобью сердце Луны.

Она доверилась мне и отдала свое сердце в мои руки.

Но потом был перекресток, грузовик, врезавшийся в бок Итана, и все закончилось в одну секунду.

Генри, сидевший рядом со мной и державший Арию за руку, толкнул меня локтем и вывел из задумчивости, в которой я находился, уставившись на свои туфли.

Луна положила свою записку на трибуну и слегка придвинула микрофон, чтобы он оказался на уровне ее рта.

В этот момент я уже не мог отвести от нее взгляда и уставился на нее. Наступила полная тишина. Все взгляды были устремлены на нее, а ее хрупкий голос громко звенел в микрофон. Она поблагодарила всех, кто нашел время сегодня днем и собрался на спортивной площадке, чтобы вспомнить своего брата.

– Наш последний разговор был о том, как нам обоим повезло с людьми, которые нас окружают, и мы оба чувствовали, что все может быть хорошо. – Начала она делиться воспоминаниями.

С каждым словом ее голос становился все более хриплым и ломким.

– Внезапно Итан был вырван не только из моей жизни, но и из всех наших жизней. Просто так, без… э-э-э… предупреждения. – Заикаясь, она прикусила нижнюю губу, чтобы подавить хныканье и дрожание челюстей.

Мои руки были связаны. Она ничего не позволяла себе, и то, как я видел ее и наблюдал за ней в последние несколько дней, создавало впечатление, что ей не дают горевать. Как будто она должна была функционировать и подавлять свое горе, чтобы быть сильным плечом для своей мамы.

Она взглянула на свою записку, и тут к ней подошел тренер Итана, что-то пробормотав ей, но Луна покачала головой, и пожилой мужчина отошел на второй план.

Луна глубоко вздохнула и снова опустила взгляд на свою записку, а затем посмотрела на сидящих перед ней людей.

На краткий миг, когда глаза Луны встретились с моими, мир вокруг меня остановился.

Я напряженно пытался изучить выражение ее лица на расстоянии.

Я внимательно смотрел на нее, даже не шевеля ресницами. Вокруг меня все исчезло.

В этот момент в этой толпе были только я и она.

Но не успел я опомниться, как этот момент закончился, и она, заправив за ухо упавшую вперед прядь волос, снова попыталась сосредоточиться на своей работе.

Чарльз повернулся ко мне и кивнул в сторону Луны.

– Ты нужен ей сейчас, парень. – Прошептал он.

Не задумываясь, я встал и протолкался мимо сидящих в моем ряду.

Длинными шагами я подошел к маленькой трибуне и к ней.

Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы уверенно подойти к ней и сделать вид, что я знаю, что делаю. Но на самом деле мне еще только предстояло узнать, правильно ли я поступаю.

Я мог бы стоять здесь и сейчас, а Луна посмотрела бы на меня с изумлением и отправила на место. Но, может быть, я поступал именно так, как надо, и мог как-то поддержать ее.

– Что ты делаешь? – Прошептала она мне, находясь на достаточном расстоянии от микрофона.

– Просто возьми меня за руку. – Тихо прошептал я в ответ и почувствовал, как она, не раздумывая, положила свою холодную руку в мою и сомкнула палец вокруг моего.

Впервые с той ночи мы были так близко, и я чувствовал ее кожу на своей.

Как маленькие искорки.

Вся любовь, которую я испытывал к ней, осталась, и никто никогда не поймет, как сильно я любил Луну.

Даже я не смог бы выразить словами то, что она заставляла меня чувствовать.

Луна держала листок бумаги одной рукой, и я видел, как дрожит ее рука с листком.

Крошечные капельки воды, вероятно, слезы, попали на письмо, которое было немного размытым и затрудняло расшифровку некоторых слов.

Я следил за ее словами на бумаге, и мой взгляд скользил по словам, которые она спокойно произносила в микрофон.

Я не хотел знать, как часто она перечитывала написанное, потому что она почти не смотрела на бумажку. Луна крепко сжимала мою руку, и я медленно поглаживал поверхность ее ладони большим пальцем.

Ее слова подходили к концу.

– Итан не был человеком громких слов, но у него было так много любви, которую он мог раздать, и я надеюсь, что часть его любви будет жить в каждом из вас.

Луна отошла от трибуны, скомкала бумагу одной рукой и положила ее в карман пиджака.

Она смотрела на меня заплаканными глазами, и мне хотелось бы обнять ее на глазах у всех этих людей и никогда не отпускать, но я не знал, правильно ли это.

– Спасибо. – Вздохнула она, тут же отпустила мою руку и ушла с маленькой сцены. Я последовал за ней и прошел мимо нее, чтобы сесть на свое место во втором ряду.

– Святое дерьмо. – Выдохнул я, проведя рукой по волосам.

– Ты поступил правильно. – Наклонился ко мне Картер.

Я надеялся, что так и есть, каждой мышцей, сломанным и зажившим ребром.

Двое друзей Итана в спортивной одежде стояли там, где только что стояли мы с Луной, и произносили речь.

Мне показалось, что их речь лучше всего подходит для окончания поминальной службы.

Они рассказали много забавных моментов, связанных с Итаном, и в толпе раздался смех или два.

Я не мог оторвать глаз от Луны, сидевшей передо мной. Я следил за каждым ее движением. Как она слушала Чарльза, когда он шептал ей что-то на ухо, или передавала матери очередную салфетку из сумочки.

Я признавал, что мне больно видеть Луну так близко к Чарльзу, и я также знал, что спрашивать Чарльза, спал ли он с Луной, было невероятно глупо.

Мне хотелось сесть рядом с ней. Держать ее за руку. Утешать ее и вытирать большими пальцами слезы с ее щек. Смеяться вместе с ней и вместе смотреть в будущее. Сказать ей, что я люблю ее и обещаю, что все снова будет хорошо.

После речи этих двоих сразу же возникло настроение отъезда, и, честно говоря, мне не терпелось уйти, потому что это было такое гнетущее чувство.

Я ненавидел это чувство, и сейчас мне казалось, что единственный выход – это сбежать.

– Уэстон! – Кричал мне вслед сердитый женский голос, пока мы с Картером добирались до парковки, где стояла папина машина, которой мне разрешили временно пользоваться.

Было странно снова оказаться в машине и вести ее.

Я обернулся и увидел Руби, идущую ко мне.

– О нет. – Произнесла Картер вслух мою мысль. Я знал, что меня ждет. Выговор от Руби, к которому я готовился все это время, потому что был уверен, что что-то подобное произойдет.

Но сейчас, когда я стоял перед ней и смотрел на то, как она идет ко мне, все исчезло, и я стоял с пустой головой, словно мое тело было просто оболочкой.

– Держись подальше от моей дочери. – Прошипела она, и люди, все еще стоявшие вокруг нас, повернулись, чтобы посмотреть на меня и Руби. Сзади быстрыми шагами подбежала Луна.

– Мама, отстань. – Она потянулась к ее руке, но Руби отшлепала ее руку.

Генри и Картер стояли рядом со мной, и как раз в тот момент, когда Картер собирался что-то сказать, я слегка приподнял руку, чтобы показать ему, что могу справиться с этим сам, и позволил Руби рассказать мне все, что она почувствовала, увидев меня.

– Ты убил моего сына. – Шипела она сквозь зубы, делая ударение на первом слове с такой силой.

– Ты сломал Луну и меня. Ничто в этом мире не может описать ту ненависть, которую я испытываю к тебе.

Когда она произносила эти слова, я смотрел на нее, не отводя взгляда и не хлопая ресницами. Я чувствовал, как горят мои глаза, потому что не позволял себе даже моргнуть.

– Мама, пойдем домой. – Сказала Луна, забирая сумочку из рук Руби.

– Просто чтобы ты знал, я никогда не смогу простить тебе то, что ты сделал с моим сыном, и если я когда-нибудь увижу тебя рядом с Луной, у тебя будет гораздо большая проблема. Ты не отнимешь ее у меня, как ты уже сделал это с Итаном.

Луна взяла ее за руку и пошла к парковке, усадив мать в уже ожидающий ее Uber.

Эти слова причинили мне такую боль.

Все мое тело дрожало, и я подумал, что если бы мне сейчас померили пульс, то счетчик показал бы «Error».

Я сказал себе, что заслужил эти слова.

Я хотел сказать ей, что сожалею о случившемся и хотел бы все исправить, но не мог вымолвить ни слова. Я знал одно: я не смогу держаться подальше от Луны, потому что ее нелегко забыть, а для того, чтобы исцелиться, мы оба нуждались друг в друге.

Иначе она не схватила бы меня за руку, не раздумывая.

56. Луна

Я подождала, пока мама, которая была в Uber, выехала со стоянки у спортивной площадки, и серебристая машина скрылась за углом.

Впервые я снова могла дышать и не могла дождаться, когда покину это место – любимое место Итана, о котором говорили два его друга в своей речи в конце.

Я была так благодарна Уэстону, когда он подошел ко мне на маленькой трибуне и протянул руку. Впервые за долгое время у нас снова был такой физический контакт. Я не знала, где мы сейчас находимся и где мы можем когда-нибудь снова найти друг друга.

Все это было так сильно.

Уэстон все еще стоял на месте, когда мама накричала на него. Я знала, что это было неправильно с ее стороны, но с тех пор, как Итан умер, а папа не пришел на его похороны, она стала упрямой и холодной по отношению к другим.

– Ребята, вы не видели Чарльза? – Спросила я, подойдя к своим друзьям, стоявшим рядом с Уэстоном.

– Думаю, он уехал домой. – Сказала Ария.

Блядь.

Он худел всю неделю.

Мне казалось, что он только сейчас осознал, что произошло на самом деле и что смерть моего брата была реальной.

В течение всего времени после похорон он был надежным плечом для нас с мамой. Сначала мне было не по себе, когда он видел, что мама находится в своей темной комнате, а я пытаюсь собраться с мыслями и найти ритм в своем распорядке дня.

Он все время был рядом со мной, и теперь будет рядом со мной.

– Куда ты идешь?

Ария окликнула меня, когда я уже бежала через спортивную площадку, используя ее как короткий путь, чтобы быстрее добраться до места, где находился Чарльз.

– К Чарльзу.

К моему удивлению, Чарльз сидел у входной двери, как и в начале недели, только на этот раз он сидел на последней ступеньке, прислонившись головой к стене.

– Что ты делаешь?

Я мрачно посмотрела на него и увидела в его руке фляжку.

– Напиваюсь. – Фыркнул он.

– Давай, пойдем туда вместе.

– Я не пойду туда. – Сказал он в панике, глядя на меня красными, подчеркнутыми глазами.

– Ты можешь это сделать. Это то, что ты мне говорил, – я протянула руку, чтобы он вложил свою, – мы есть друг у друга. – Продолжала я, пытаясь ободрить его.

Мне казалось, что я не могу переступить через себя, чтобы собрать его вещи.

Прежде чем я отправилась за вещами Чарльза, Генри любезно позаботился об этом. Я повернула ключ в дверном замке, услышала щелчок предохранителя и открыла дверь.

На коже снова поселился холод, а запах был немного другим. Немного чужой, и почему-то пахло нежилым. В остальное время здесь всегда пахло лосьоном после бритья и чем-то приготовленным, что было так душно, потому что у Итана во всех комнатах было включено отопление.

Теперь этот запах исчез.

Я включила свет в квартире, а Чарльз все еще стоял в дверях.

– Луна, я не могу. Раньше это была наша с Итаном квартира, а теперь, когда он ушел, здесь просто ад. – Фыркнул он и вздохнул.

– Я знаю, но если у меня все получится, то и у тебя тоже.

Я открыла перед ним дверь, и Чарльз короткими, нерешительными шагами переступил порог в прихожую.

Чарльз даже не взглянул на дверь Итана, а подошел к дивану и положил голову на спинку.

– Ненавижу это место. – Шипел он, одним большим глотком выпивая половину ликера из фляжки.

Я не знала, что ответить, потому что не могла сказать, ненавижу ли я это место. Наоборот, я чувствовала себя немного комфортнее в этой квартире и ближе к Итану. В конце концов, это был его дом, и я знала, что так будет всегда.

Чарльз протянул мне серебряную фляжку, и я села рядом с ним на диван.

Горькая жидкость обожгла мне горло, когда я отпила два глотка.

– Как ты думаешь, станет лучше? – Мечтательно пробормотал он, и я посмотрела на него.

– Я надеюсь, но думаю, что на это потребуется время. Итан не хотел бы, чтобы мы вечно жили в трауре. Это было бы неправильно. – Попыталась я ответить на его вопрос.

Правда заключалась в том, что я не знала, станет ли когда-нибудь лучше, но мы должны были стараться сделать так, чтобы каждый день был лучшим. Я очень надеялась на это и в глубине души была уверена, что в конце концов все наладится.

Мы с Джуд говорили об этом на днях, перед тем как она уехала к родителям в Калифорнию, и думали, когда же наступит тот момент, когда мы поймем, что все становится лучше.

Иногда я лежу в постели и думаю о том, что предстоящий день может быть хорошим, но потом все это снова наваливается на меня, и я понимаю, что предстоящий день и последующие дни будут отстойными.

С тех пор как Джуд сказала мне, что беременна, она несколько раз предлагала мне и маме сходить к гинекологу.

Мама не пошла, как я ни уговаривала ее и убеждала, что поход к Итану и ребенку Джуд пойдет ей на пользу. Я пошла один раз, и это было нереальное ощущение – видеть такого крошечного ребенка на экране и слышать биение его сердца.

В тот день, когда мы ходили с Джуд, мы плакали под звуки сердцебиения маленького крохи.

Было приятно слышать, что у крохи все хорошо, но в то же время было грустно, потому что Итан должен был стоять там вместе с ней.

Он должен был держать Джуд за руку, а не я.

Итан всегда хорошо ладил с детьми, чего я никогда не понимала, потому что дети казались мне невероятно напряженными и раздражающими, но он всегда находил с каждым ребенком такой близкий контакт.

Джуд улетела в Калифорнию, чтобы побыть с семьей на каникулах, и пока будет жить там и посещать занятия онлайн.

Я бы тоже хотела сбежать, как она.

Я бы с удовольствием полетела с ней и уехала из Истбурга.

Она продолжала присылать мне фотографии малыша и снимки УЗИ, которые я распечатала для мамы и поставила на ее тумбочку.

Джуд скоро должна была узнать пол ребенка, но перед смертью они с Итаном решили, что хотят сделать сюрприз, чтобы узнать пол маленькой крохи.

Внезапно раздался звонок во входную дверь, и пока я смотрела на дверь, гадая, кто сейчас позвонит и, главное, зачем, Чарльз продолжал смотреть на выкрашенный белой краской потолок и никак не реагировал.

Я открыла дверь, и передо мной предстал Уэстон с подушкой и одеялом под мышкой и спортивной сумкой в другой руке. За ним появилась Ария, тоже с постельными принадлежностями и сумкой.

– Друзья ведь помогают друг другу, правда? – Осторожно улыбнулся Уэстон, и я не могла понять, что сейчас происходит.

Уэстон вошел в квартиру и подошел к Чарльзу.

– Я должна передать привет от Люси и Тревора. Они тоже собирались приехать, но его папа в городе и пригласил их на ужин. – Пробормотала она мне на ухо, пока мы обнимались и укладывали ее вещи на диван.

Я приоткрыла дверь, потому что Картер и Генри втащили на лестницу большой матрас.

– Ты знаешь, что я никогда больше не буду этого делать? Тащить матрас из комнаты Арии через весь кампус. – Пожаловалась Картер, заходя в квартиру.

– Ты думаешь, я добровольно это делаю? С Арией так нельзя. – Пошутил Генри, споткнувшись о порог.

– Я слышала. – Окликнула она Генри из гостиной.

Они вдвоем положили матрас Арии перед диваном, а Уэстон отодвинул в сторону маленький деревянный столик.

Чарльз встал и выглядел таким же растерянным, как и я, не до конца понимая, что происходит.

– Что ты здесь делаешь?

– Я здесь ради тебя и Луны. – Ответил Уэстон, и они обнялись.

– Спасибо, друг. – Похлопал его по спине Чарльз.

Матрас был извлечен из спальни Чарльза и гостиной, быстро образовав большое спальное место.

Чарльз и Картер уже удобно устроились на большом диване, таком же, как у меня дома, только белый.

Матрасы Арии и Чарльза лежали вместе на ковре перед диваном, и пока Генри сидел на кровати, прислонившись к дивану, Ария лежала между его ног, прислонившись к его груди.

Остались только мы с Уэстоном.

– Ты можешь заказать пиццу? Мне нужно вернуться домой и забрать свои вещи.

Я протянула Уэстону маленький листок бумаги, на котором каждый записывала свою пиццу, которую я закажу в доставке пиццы, пока не поняла, что мне не с чем остаться здесь на ночь.

– У меня все с собой. Если хочешь, можешь взять мою рубашку, и еще у меня есть две зубные щетки. – Осторожно сказал он, когда мы стояли на кухне.

Мне очень хотелось сказать «да» и принять его предложение, что я и сделала.

– Звучит неплохо.

Это вырвалось у меня, и я слегка усмехнулась.

Мне нравилось ощущение, которое мысль о том, что я могу стать ближе к нему, вызывала в моем теле. Я чувствовала, как маленькие искорки пробегают по моим венам прямо к сердцу.

В тот момент, когда я решила возненавидеть его, я подсознательно понимала, что такое отношение обречено на провал.

В то время как Картер и Чарльз сразу после ужина уснули на диване, остальные уже были в ванной, переодеваясь и готовясь ко сну.

Уэстон протянул мне еще упакованную зубную щетку и рубашку, в которой я несколько раз спала, когда мы с мамой еще жили с ним и его семьей.

В ванной я думала о сегодняшнем дне и радовалась, что он уже в прошлом, и впервые за долгое время почувствовала, что сегодня смогу уснуть. Я выключила свет в ванной, и единственным светом, который не заставил меня броситься на диван, был свет луны, светившей через большие окна в гостиную.

Мое искушение тихо лечь на матрас рядом с Уэстоном, думая, что он уже спит, как и остальные, не увенчалось успехом, когда он пошевелился и немного сдвинулся в сторону.

Я легла под одеяло на одну из подушек с дивана и стала смотреть в потолок, как делала это каждую ночь, ожидая, пока не смогу больше держать глаза открытыми и они не закроются.

В голове крутилось столько всего, ведь сегодня столько всего произошло. Поминальная служба, эта ситуация, я лежу рядом с Уэстоном, хотя поклялась себе держаться от него подальше.

Пока я думала обо всем, кончики моих пальцев играли с золотым браслетом и кулоном-сердечком.

Хотя я верила и надеялась, что смогу заснуть этой ночью, потому что я не одна, но все равно оставался страх. Страх проснуться посреди ночи и вновь очнуться в этом кошмаре.

Иногда это были те чувства, которых ты боялась больше всего, но в то же время те, которые могли бы освободить тебя.

Благодаря ему я почувствовала, что сегодня смогу немного поспать.

Я не боялась Уэстона.

Его имя никогда не ассоциировалось у меня с этим чувством, но я боялась того чувства, которое возникало у меня, когда я думала о нем.

Чувство, что я больше никогда не смогу полюбить его так, как любила.

Я поняла, что это чувство может исчезнуть, если я не дам ему силы и не дам маленькой, сильной части меня больше сил, чтобы позволить любовь, которую я всегда чувствовала к нему. Лежащий рядом со мной человек, несмотря на то, что я сказала, что ненавижу его, не отходил от меня.

Мое утверждение было неверным.

Я не ненавидела его и никогда не могла ненавидеть, но я заставила себя поверить в это. Я чувствовала, что должна допустить эту дистанцию между нами, потому что, когда я думала о нем, я автоматически вспоминала автомобильную аварию, но не задумывалась о том, что он тоже страдает.

Я убрала руку с браслета и положила его рядом с собой на матрас. Краем глаза я увидела, что рука Уэстона лежит на матрасе.

Медленно и осторожно я пробиралась по матрасу к его руке, пока мой мизинец не коснулся его руки.

Мое сердце забилось как сумасшедшее, когда я почувствовала его кожу на своей. Наши маленькие пальчики переплелись, и слеза скатилась по моему виску из глаза, потому что я почувствовала, как сильно мое сердце нуждается в нем.

– Я не ненавижу тебя, но я уговорила себя, чтобы чувство, что я скучаю по тебе, ушло. – Прошептала я, не отрывая взгляда от высокого потолка.

– Все прошло? – Спросил он тихо, чтобы никого не разбудить.

– Ничуть.

Я перевела взгляд с потолка на него, и через мгновение он наклонился ко мне, взял мою щеку в свою руку и большим пальцем стер слезы, катившиеся по моей щеке.

Очень осторожно он прикоснулся своими губами к моим.

Этот поцелуй, этот осторожный телесный контакт между мной и им был как лекарство для моего сердца. Наши губы идеально прилегали друг к другу, и я почувствовала, как мне этого не хватает.

Он перестал целовать меня и некоторое время смотрел на меня, прижимаясь кончиком носа к моему.

– Ты можешь задать мне этот единственный вопрос еще раз?

– Какой вопрос? – Тихо прошептал он мне в губы, и я почувствовала его теплое дыхание, которое щекотало.

– Хочу ли я быть твоей девушкой?

Я пожалела, что сказала, что между нами все кончено, потому что я этого не хотела.

– О, поверь мне, Луна, мы никогда не были в разлуке. Я уже столько раз целовал тебя в лоб, чтобы пообещать, что в этой жизни и в тысячах последующих мы навсегда.