Текст книги "Сверкающая надежда (ЛП)"

Автор книги: Лилли София

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 25 страниц)

6

.Уэстон

– В дверь позвонили.

– Тогда тащи свою задницу к двери, ленивая задница. – Крикнул я Картеру в гостиной, который не сделал абсолютно никаких усилий, чтобы подняться с дивана и забрать еду у разносчиков.

Тем более что деньги, которые папа, Камилла и Руби оставили на выходные, лежали перед ним на столе.

Папа и Камилла забрали маму Луны на ночь, которую они провели в Нью-Йорке на корпоративной встрече. Луна где-то болталась, а у меня был свободный дом, и я пригласил своих друзей на ужин.

В конце концов, шестьдесят долларов лежали не зря.

– Ты хозяин, или я? – Возразил Картер, поднимаясь с дивана и направляясь к двери, чтобы наконец-то получить еду, к которой так призывал мой желудок.

Я должен сидеть перед своим столом, зарывшись с головой в книги, а мои пальцы набирают на ноутбуке эссе по журналистике, которое я должен сдать в ближайшее время.

Иногда я думал о том, чтобы пофлиртовать с профессором и получить оценку без всякого сочинения.

Где-то тогда у меня еще оставалось чувство собственного достоинства.

Кроме того, я бы попробовал это сделать только в том случае, если бы она была молода, привлекательна и почти не разваливалась на части.

Другая идея – взять какую-нибудь девчонку с курса журналистики, заставить ее кончить с помощью моего уэстонского обаяния, а она в благодарность за мою потрясающую услугу напишет мне курсовую работу.

Однажды это уже сработало, и я буду делать это снова и снова.

Когда я закончил расставлять тарелки и столовое серебро на круглом деревянном столе, я обошел кухонный остров и взял из холодильника пиво, которое принес Генри.

– Убери свои чертовы ноги со стола. Это дороже, чем твое обучение в колледже.

Ногой я отпихнул ноги Генри от деревянного стола, который всегда чувствовал себя немного комфортнее в моем доме из-за семейных привилегий.

К тому же он – любимый племянник моего старика.

Хотя иначе и быть не могло, потому что у моего отца был только один племянник, но он дал мне понять, что предпочел бы иметь Генри в качестве сына, а не меня.

С лета двухлетней давности, когда мы закончили школу и нам нужно было как-то скоротать время, Генри проводил лето, работая в папиной строительной компании.

А я в это время учил детей хоккею на ледовой арене.

Я думал, что это будет весело, но все оказалось совсем наоборот.

Они капризничали, плакали, как только падали, и кричали.

По сей день он рассказывает о том, как Генри, несмотря на жару, работал до упаду, помогал ремонтировать или строить дома, и я кляну себя за то, что с тех пор, как я учил детей, у меня не появилось ни одного собственного.

Они были изнурительными и страшными.

Один малыш додумался постоянно кусать меня и гордо доказывать, что он вампир, своими четырьмя отсутствующими молочными зубами.

Картер вернулся к обеденному столу с двумя пакетами азиатской еды, а Тревор и Генри, которые вышли на задний двор покурить, нашли свое место за столом.

Я бы соврал, если бы сказал, что у меня не защемило сердце, когда папа всегда говорил о Генри, что он такой большой, а я выглядел таким маленьким.

Просто маленький укольчик. Это была вся боль, которую я позволил отцу причинить мне.

Генри не знает, что папа так о нем говорил, потому что он говорил о нем только тогда, когда я стоял рядом. Папа никогда не любил говорить о хоккее и не слушал меня, когда речь заходила о нем.

Бабушка всегда внимательно слушала и звала меня, когда смотрела игру по телевизору.

Обычно я видел ее только по праздникам, потому что ехать из Далласа (штат Техас) в Истбург с тремя кошками было трудновато.

Мы вчетвером сделали заказ по меню, начиная с закусок, таких как спринг-роллы, и заканчивая основными блюдами, а также лавовым тортом, который прилагался к каждому заказу, и печеньем с предсказаниями, от которого Картер был без ума.

Мы с Луной собирались пойти за покупками, так как холодильник был более чем пуст, но азиатская еда оказалась гораздо более соблазнительной.

Так что теперь у нас было два варианта.

Либо я проживу на кукурузных хлопьях до завтрашнего вечера, либо просплю так долго, что искать что-то съедобное уже не будет смысла, потому что к этому времени они втроем вернутся из Нью-Йорка.

Я включил программу, по которой транслировался хоккейный матч, и пока мы молча передавали одну за другой пластиковые тарелки, завернутые в алюминиевую фольгу, все внимание было приковано к телевизору, как только тарелки наполнились азиатской едой.

– Твою мать! – Закричал Тревор, который в отчаянии поднялся со своего места и пнул стул, что не помешало ему еще больше разволноваться из-за бардауна команды соперника.

Сцена с бардауном повторялась три раза, и чем чаще ее показывали, тем медленнее становилась съемка, когда шайба ударялась о столб и затем попадала в сетку.

Картер схватил пульт и выключил телевизор, бросив его на стол.

– Мы не собираемся и дальше продолжать эту игру. – Проворчал он, откусывая от булочки.

– Пойду покурю.

Тревор зажал между губами сигарету, которая весь вечер торчала у него за ухом, и вышел на улицу.

Как будто это был призыв для всех нас, мы последовали за ним с банками пива на патио, граничащее с зеленым пространством.

Зеленая зона, отделявшая дом от озера, освещалась маленькими фонариками на батарейках, воткнутыми в цветы Камиллы. Перила дорожки были увешаны теплым светом фонариков.

Мы с Картером отделились от небольшой группы и пошли к причалу, потому что у него был с собой косяк.

– Можно я останусь на ночь? Ты же не против, если я посплю на диване? А то я забыл ключи и, знаешь… папу. – Последние слова Картер пробормотал тихо.

– У тебя уже есть своя зубная щетка, Принцесса.

Принцессой его обычно называли, когда он оставался у нас ночевать, что случалось не так уж редко.

Камилла давно купила несколько зубных щеток, в том числе фиолетовую со звездами из палочки принцессы.

Нередко он ночевал у меня дома, потому что два последних слова, которые он шептал, когда просил меня, были достаточной причиной.

Отец Картера был мудаком насквозь, алкоголиком и шерифом этого города.

Ему было на него наплевать.

Так было всегда. Его старик всегда бросал вызов.

Однажды я побывал у него дома, потому что привез Картера домой после того, как он напился на вечеринке братства.

В тот момент я не знал, что представляет собой его семья, не говоря уже о том, как он жил и что отец его бил, о чем я узнал только после того, как увидел Картера в колледже на следующий день.

С тех пор только я знал о том, что его папа такой, какой он есть, а о маме он не знал.

– Уэстон.

Услышал я свое имя, выкрикиваемое издалека.

– Кто-то пытается открыть твою входную дверь и звонит в дверь.

Кто может пытаться войти сюда в такой час?

Луна.

Мы с Картером еще раз затянулись, пока остатки не оказались в чаше костра, и побежали обратно в патио.

– Не волнуйся, это одна из двух гостей моей мачехи. Пусть побудет немного на улице. – Объяснил я происходящее у входной двери.

– Она, по крайней мере, выглядит сексуально? – Спросил Тревор, который взял уже остывшие спринг-роллы и съел их.

Да.

7. Луна

Я жаждала отомстить Уэстону Синклеру.

Мой план мести еще не был доведен до конца, но с каждым шагом к лестнице, ведущей на террасу перед нашей с Уэстоном комнатой, я становилась все ближе к осуществлению своего плана мести.

Что у меня сейчас было с собой в сумке, чтобы убить его так мучительно и медленно, как только смогу?

Мой блокнот? Слишком тупой.

Пара компасов? Слишком много крови.

Шнур для зарядки мобильного телефона? В тройке лидеров.

Ключи.

Камилла сделала ключи для нас с мамой, но вместо того, чтобы дать нам только ключ от входной двери, она сделала их все.

Я даже не знала, что должны были отпирать остальные ключи, не говоря уже о том, зачем она вообще нам их дала.

Одно я знала точно.

Мне крайне необходимо пометить лаком для ногтей ключ от входной двери.

Сначала я подумала, что я глупа и некомпетентна, но, перебрав все ключи, я убедилась, что ключ от входной двери отсутствует в связке.

Я звонила в дверь как сумасшедшая, потому что у подъезда стояло несколько машин, а в доме горел свет.

Может быть, ключи были бы не совсем бесполезны, потому что я могла бы чисто случайно и очень медленно просунуть один из них под его темно-зеленый джип.

Больше всего меня бесило то, что никто из парней, включая Уэстона, не пошевелил задницей, чтобы открыть мне дверь.

Я поняла, что у меня нет другого выбора, кроме как оказаться под одной крышей с его друзьями-засранцами и с ним самим, как самым большим засранцем.

Я несколько раз звонила в дверь, стучала и даже написала ему сообщение, потому что Камилла дала мне его номер на случай, если что-то случилось.

Я поклялась себе никогда не вынимать из кармана бумажку с номером его мобильного телефона, но это было очень срочно.

ЛУНА

Ты можешь открыть мне дверь?

УЭСТОН

Извини, но мой папа всегда говорит не открывать дверь незнакомцам.

Посмотрим, как вы справитесь.

ЛУНА

Ты что, блядь, серьезно сейчас?

УЭСТОН

Конечно.

ЛУНА

Я тебя ненавижу.

УЭСТОН

Нет, не ненавидишь.

Я не могла пройти и через сад, потому что он тоже был закрыт воротами.

Единственное место, где у меня была хоть какая-то надежда, – это терраса перед нашей с Уэстоном комнатой. На нее можно было попасть по лестнице.

Поднявшись по лестнице, я приостановила свой план мести и посмотрела, не открыты ли окна.

Мои окна были заперты, что меня бы удивило, если бы я жила в своей комнате с открытыми окнами в конце октября.

Я продолжала идти и остановилась перед комнатой Уэстона, дверь которой была не заперта.

Осторожно толкнув дверь, я перешагнула через порог и вошла в холодную комнату Уэстона.

Здесь было холодно, как на катке.

В нос ударил запах крепкого мужского парфюма, смешанный с прохладным воздухом. Несмотря на несколько слоев одежды, по коже побежали мурашки.

Низкая температура в комнате как нельзя лучше отражала ледяной характер Уэстона.

Я не включала свет в его комнате, так как в свете фонарей, расположенных вокруг перил террасы, было достаточно хорошо видно.

Две стены его комнаты были выкрашены в темно-синий цвет, а темно-коричневая сосновая мебель украшала каждый уголок комнаты. Небольшой уголок служил гостиной: кожаный диван и такое же кресло украшали пространство перед телевизором, висевшим на белой стене.

По всей комнате пол украшала скомканная или только что сложенная одежда.

На тумбочке, возле телевизора или на подоконнике над обогревателем в горшках беспорядочно стояли полузасохшие растения.

Его комната была деревенской и неухоженной.

Мое любопытство росло, чем дольше я находилась в его комнате, и мне почему-то нравилось знать, что Уэстон совершенно не подозревает о том, что я осматриваю его комнату. На самом деле, я не думала, что ему это интересно, но в глубине души я надеялась, что это его беспокоит.

Я вышла из комнаты Уэстона и прошла через ванную, соединявшую две наши комнаты, чтобы попасть в комнату для гостей.

Громкие, глубокие мужские голоса становились все громче, пока я бежала вниз по лестнице на кухню.

– Привет, Луна. – Поприветствовал меня Генри, стоя за кухонной стойкой и открывая две бутылки пива.

У нас с Картером были совместные занятия, поэтому видеть друзей Уэстона в гостиной было удобнее.

Хотя Генри тоже учится в моем семестре, я знала его только через Арию, потому что теперь у них были эти чертовы отношения друг с другом.

Я улыбнулась парням, сидящим на диване, и побежала в прихожую, где стояла вешалка, чтобы снять обувь и куртку.

Я заметила, что диван в гостиной был таким же, как и в комнате Уэстона. Единственное отличие заключалось в том, что диван в гостиной выглядел немного новее и свежее, чем у Уэстона.

Я убрала ботинки в обувной шкаф и повесила куртку на один из крючков.

Я могла бы сделать это более двадцати минут назад, если бы Уэстон и его друзья не сочли забавным не впустить меня в дом.

– Наконец-то ты здесь. – Сказал Уэстон с такой иронией, что я подумала, что она вытекает из его пор.

– Побереги свои грёбаные слова, придурок.

Внутри меня кипела злость, потому что после всего этого ненужного дерьма, особенно от него, я просто хотела, чтобы меня оставили в покое.

– Может, мне спросить, как ты сюда попал?

– Не всегда оставляй дверь во внутренний дворик открытой, Уэстон.

Я прошла мимо него, через гостиную, где сидели его друзья, ища деньги, которые они оставили нам здесь для похода по магазинам.

Тридцать долларов от мамы и столько же от Камиллы и мистера Синклера.

Но сегодня мне не хотелось ходить по магазинам, и я решила заказать что-нибудь в азиатском ресторане на те тридцать долларов, которые мне оставила мама.

Я ничего не нашла, зато обнаружила на кухне рядом с раковиной связку ключей и поняла, что не за тем потянулась, когда шла сегодня в кафе.

Этот день не мог закончиться хуже.

Не оставалось ничего, что могло бы превзойти все это.

Мой желудок кричал о спринг-роллах и пирожном «Лава», поэтому я перестала искать деньги и написала маме, куда она положила деньги, после чего позвонила в азиатский ресторан и отправилась в душ.

После того как я вышла из душа, мама ответила мне и сказала, что шестьдесят долларов лежат в маленькой мисочке на комоде.

В тот момент, когда я уже собиралась спуститься вниз, чтобы взять часть денег, раздался звонок в дверь.

Друзья Уэстона, за исключением Картера, к тому времени, когда я вышла из душа, уже разошлись по домам. Картер теперь занимал ванную комнату и шел в душ после того, как я заканчивала.

Уэстон убирал за собой весь накопившийся за это время мусор.

Удивительно, но шестьдесят долларов оказались не там, где мама сказала.

– Где шестьдесят долларов?

– Потрачены. – Ответил он на мой вопрос, убирая бутылки из-под пива со стола в столовой.

– Ты что, издеваешься?

– Разве я похож на шута? Потрачено – значит потрачено, Луна. Смирись с этим.

Смирись.

Я думала, что мое плохое настроение не может стать еще хуже, но Уэстон был живым доказательством того, что это сработало. Я извинилась перед джентльменом, который стоял за дверью и слишком долго ждал с маленьким бумажным пакетом. Я помчалась наверх в свою комнату и стала искать мелочь, что было непросто, поскольку я обычно всегда расплачивалась дебетовой картой.

Когда я нашла достаточно денег и уже собиралась вернуться к входной двери, мой заказ уже лежал на кухонном острове, а курьер уже ушел.

Уэстон положил бумажник в карман и продолжил наводить порядок.

Мне показалось, что я что-то не так вижу. На мгновение я замерла и несколько секунд рассматривала происходящее невооруженным глазом.

Была ли моя мысль о том, что Уэстон заплатит за мой обед, реальностью, или я просто представляла, как это будет, если он будет добрым?

– Спасибо. – Пробормотала я, взяла на кухне тарелку и столовое серебро и направилась вверх по лестнице.

8. Уэстон

На самом деле, до вчерашнего вечера, когда папа, Камилла и мама Луны вернулись из Нью-Йорка, я питался не только кукурузными хлопьями.

Был еще протеиновый батончик, который я разделил с Картером.

Больше я все равно не смог бы съесть, так как мой желудок ясно давал понять, что еда вылетает быстрее, чем я успеваю ее проглотить.

После того, как Луна скрылась в своей комнате с едой, а Картер вышел из душа, мы спонтанно отправились в Sigma Devils прошлой ночью.

Там мы играли в карточные игры с друзьями из команды и почти безостановочно заливали в желудки алкоголь.

Насколько я мог вспомнить.

Смешанные напитки, которые всегда готовил Картер, пились с трудом, а он глотал их, как чистую воду из-под крана.

Был понедельник, полдень, и я сидел на занятиях по журналистике.

На курсе, где преподавала старая, непривлекательная ведьма, и где мне скоро предстояло сдавать курсовую работу, которую еще нужно было начать писать.

Я незаметно оглядел комнату, надеясь найти кого-нибудь, кто выглядел бы так, что его можно было бы быстро обвести вокруг пальца.

Но тут возникла проблема.

Здесь было всего двадцать человек. Половина из них – хоккейная команда, потому что мы все подтянули свои задницы и участвовали в базовом для этого семестра курсе журналистики.

Остальные были случайными людьми из моего семестра, которых я до сих пор видел раза два, если вообще видел. То, как они ползали по заднице профессора, меня не удивляло, что я с ними никогда не общался.

Моя реальная добыча каких-либо девушек на этом занятии осталась тщетной.

Присутствовали три девушки, ни одна из них не попала в число моих жертв.

Так что это был базовый курс для жополизов и хоккеистов.

Совершенно дерьмовое сочетание, но моя курсовая работа, от которой зависела оценка за этот курс, еще не совсем потеряна.

Я не был бы Уэстоном, если бы не составил второй план.

На каждый базовый курс существовал продвинутый, и я уверен, что найдется привлекательная девушка, которая на меня набросится.

После хоккейных тренировок мы всей командой занимались в бассейне. Плавание у нас было два раза в неделю после тренировки, потому что тренер Хендерсон был убежден, что плавание – это хорошая тренировка для нашей более длительной выносливости.

Я припарковал машину, как делал это каждый понедельник и среду, около семи часов вечера и достал из багажника свою спортивную сумку.

Издалека я увидел машину Генри, припаркованную на стоянке, и проверил, сидит ли он там до сих пор или уже ушел на плавательную дорожку.

– Черт возьми, снимите номер. – Крикнул я и ударил плоской стороной ладони по капоту машины.

Девочка, которую я определил как дочь тренера Хендерсона, сидела, к счастью, одетая, на коленях у Генри, который сидел на водительском месте. Я обошел его красный джип с черным капотом, и он полностью открыл и без того открытое окно.

– Черт, ребята, вы довольно рискованны. – Усмехнулся я, наблюдая за ними двумя, когда Генри положил свою спортивную сумку на колени, после того как Ария перебралась на пассажирское сиденье и поправила волосы в зеркале.

Ария открыла пассажирскую дверь, взяла свою сумочку с подножки и исчезла.

– Увидимся.

– Довольно смело трахать дочь тренера на парковке.

– Я бы не стал трахать ее здесь, но уверен, что она бы отсосала у меня перед тренировкой, но тебе, мудаку, надо было появиться именно тогда. – Прошипел он, взяв сигарету между губ.

У Арии и Генри была хуевая дружба, и они договорились встречаться только для того, чтобы трахаться. Мне не хотелось делать что-то настолько несерьезное с одним и тем же человеком.

Я боялся, что девушка может заразиться чувствами, а мне эти чувства были неинтересны. В то время как я просто хотел быть удовлетворенным, девушка в какой-то момент выплакала все глаза, потому что я ей начал нравиться.

Со мной такое случалось несколько раз и с тех пор больше не повторялось.

Я не являюсь, никогда не являлся и не буду являться человеком, который влюбляется.

С тех пор я поклялся себе в одном правиле: Никогда не заниматься сексом с одной и той же девушкой более одного раза.

Признаюсь, несколько раз я нарушал свое правило, но в этом случае хороший секс оправдывал себя.

– Пойдем, я не хочу проплывать лишние дорожки.

Я выхватил изо рта Генри сигарету, которую он докурил только наполовину, и раздавил ее ногой на полу.

Он запер машину, и мы вместе пошли в зал бассейна.

– Я мог бы выкурить сигарету до конца. Ты должен мне пачку.

– Я тебе ничего не должен. Я просто приношу пользу твоим легким.

Как только я вошел в зал, мне в нос ударил отвратительный теплый запах хлорки, и меня чуть не стошнило.

Не было ничего хуже этого отвратительного запаха.

Хоккейная команда приняла душ, и мы все постепенно вошли в зал с бассейном, где нас уже ждал тренер.

Девяносто минут отводилось на плавание на выносливость и ныряние, чтобы лучше применить и разделить дыхание и выносливость в целом, особенно на льду.

– Я бы с удовольствием поехал за Арией и трахнул ее на заднем сиденье своей машины. – Тихо прошептал Генри, когда тренер Хендерсон объяснял план сегодняшней тренировки.

– Эта девушка уже околдовала тебя. Тебе отчаянно нужна разрядка.

– А?

В следующее мгновение я толкнул его в бассейн одной рукой и продолжил идти вдоль бортика бассейна, чтобы добраться до стартовой площадки.

Я даже не обернулся, чтобы посмотреть, всплыл ли Генри, но он подплыл к краю бассейна, где тренер вопросительно посмотрел на него. Генри жил, рискуя трахнуть дочь тренера, но я не стал его останавливать.

По крайней мере, ему было с кем удовлетвориться в данный момент.

Я думал, что Картер все же появится и просто опоздает, но к тому времени, когда прошла первая половина девяностоминутки, я был уверен, что он не появится.

Тренировка наконец-то закончилась, и вот понедельник наступил.

Прохладный воздух пощипывал кожу, когда я выходил через тяжелые деревянные двери плавательного зала.

Я оглянулся на свою машину, когда увидел, что там кто-то стоит.

Я быстро попрощался со Спенсером и пошел к парковке. Издалека я видел, что кто-то ждет у моей машины, и чем ближе я подходил к парковке, тем лучше видел, кто это.

– Как ты относишься к ещё одному косяку?

Картер поприветствовал меня, провел рукой по своим каштановым волосам, и стали видны татуировки на его запястье. Из моего рта грозил вырваться раздраженный всхлип, но я подавил его, крепко стиснув зубы.

– Ты серьезно? Сначала ты прогулял тренировку, а теперь вот так заявился сюда? – Сказал я ему в лицо.

Громкий скрип двери из плавательного зала на мгновение прервал нас, и из здания вышли еще ребята из команды.

Генри первым вышел после тренировки.

Он просто быстро принял душ и выбежал из плавательного зала, вероятно, чтобы забрать то, что они не успели доделать из-за меня в машине.

Я открыл машину своим ключом, и Картер, не задумываясь, сел в нее и молча уселся рядом со мной. Я посмотрел на него и увидел того самого Картера, которого я видел два года назад, когда он сказал мне, что его отец избил его. Хотя я знал, что делает его отец, это всегда было подавляюще.

Я всегда не знал, как реагировать и стоит ли вообще реагировать, потому что я также хотел бы, чтобы чаще, когда кто-то спрашивает о моей маме, люди просто заткнулись.

Я завел двигатель, и песня, которую я слушал из своего плейлиста, продолжилась с того места, где она закончилась, когда я припарковал машину.

Я выключил музыку, и между нами воцарилась тишина.

– Где? – Тихо спросил я, глядя на эмблему Jeep на рулевом колесе и ожидая его ответа.

– Уэс, он не это имел в виду.

– Где? – Повторил я свой вопрос.

– У меня ушиблены ребра. – Пробормотал Картер.

Я шумно вздохнул и откинулся на спинку сиденья.

Картер был сильным и хорошо сложенным, и я говорю это как настоящий дамский угодник, и он был клоуном в нашей дружной компании, но когда дело касалось его отца, он вдруг становился таким маленьким и сломленным.

Каждый человек сломан по-своему, но иногда мне казалось, что он настолько сломан, что маленькие кусочки настолько малы, что их даже невозможно склеить.

Мне хотелось сказать ему, что все будет хорошо, потому что этот парень заслуживает много хорошего в жизни, и я надеюсь, что однажды он будет стоять там, где мы оба мечтаем.

Неважно, буду ли я стоять там вместе с ним или нет. Неважно, в каком положении я окажусь в тот момент, я буду громче всех в зале приветствовать его.

В глубине души я понимал, что с этим надо что-то делать, но он постоянно отгораживался от меня, когда я хотел ему помочь, к тому же его отец тоже был шерифом.

Я ненавидел этого человека всем, что было мне дорого, и ненавидел себя за то, что чувствовал, что ничего не могу с этим поделать. Еще несколько минут было тихо, потому что я не хотел заставлять своего лучшего друга начать говорить, хотя он этого не хотел.

Уже была ситуация, когда он пришел ко мне после того, как папа ударил его по лицу, и мы просто сидели. Молча наслаждались присутствием друг друга.

– Иногда мне кажется, что я где-то держусь за хорошее в своем отце и надеюсь когда-нибудь его найти.

В его отце не было ничего хорошего.

Больше не было.

Этому человеку место в аду.

Я выглянул на улицу и увидел, что к бильярдному залу приближается какой-то человек. Какое странное время для посещения плавательного зала сейчас, когда его все равно скоро закроют.

– Уж не твоя ли это Луна? – Спросил Картер, который наблюдал за точно таким же человеком, как и я, и уловил, что происходит за пределами бильярдной.

Я перевел взгляд на нее и был совершенно уверен, что это она.

Длинные темно-каштановые волосы.

Розовая шерстяная шапочка.

Я думал, что у Луны такой фетиш на аляповатые разноцветные шапочки. Сначала эта белая шерстяная шапочка, а теперь ярко-розовая.

– Во-первых, это не моя Луна, это какая-то Луна, но да, я думаю, это она.

– Что она здесь делает?

– Откуда мне знать?

– Вы же живете вместе.

– Это не значит, что мне интересно, что делает человек, с которым я живу.

– Не притворяйся, что ты не думал о том, как ее развести на секс.

Один раз. Может быть, два раза.

Меня действительно волновало, что она делает.

– Хочешь переночевать у меня?

Я отклонился от темы Луны и посмотрел на Картера, который открыл дверь со стороны пассажира, чтобы выйти после моего вопроса.

– Нет, все в порядке. Пошел этот урод. Я опять подставлю стул под ручку двери. Каким бы пьяным он ни был, ему тоже не удастся ее открыть.

Он поднял плечи, и прежде чем я успел сказать что-то еще, он захлопнул дверь и исчез.