Текст книги "Сверкающая надежда (ЛП)"

Автор книги: Лилли София

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

29. Уэстон

– Я хочу чувствовать тебя. Трахни меня, Уэстон. Пожалуйста. – Прошептала она последнее слово, туманно глядя мне в глаза.

Боже, как же я любил подобные высказывания из ее невинных уст. Мысль о том, что я наконец-то заполню ее своим членом и войду в ее тугую киску, только усилила мое предвкушение.

Никогда еще я так быстро не бегал в ванную в поисках презерватива.

Единственное, что я нашел в ванной, это просроченные презервативы в последнем ящике. Они были уже непригодны для использования и оказались в маленьком мусорном ведре рядом с туалетным столиком.

Поэтому мне оставалось только одно.

Я должен пойти в свою комнату, потому что в ящике моей тумбочки лежала пачка презервативов.

Единственным препятствием был Картер, который спал в моей кровати, и я немного боялся его разбудить, потому что не хотел объяснять ему все это. Я как можно тише повернул дверную ручку и открыл дверь из ванной в свою комнату.

Свет из ванной заливал спальню и падал прямо на кровать, где мирно, как морская звезда, спал Картер.

Я ходил по дому со стояком. Опять.

Сначала мне пришлось открыть входную дверь и увидеть лицо Тайлера, а теперь я бежал к ящику своей кровати, чтобы достать презерватив, в то время как мой лучший друг лежал рядом с ней и спал.

Осторожно я потянул ящик за ручку и увидел открытую упаковку презерватива. Оставалось три презерватива, и я схватил один пальцами. Я снова задвинул ящик и посмотрел на Картера, который лежал в другой вселенной.

Я и мой член оказались бы в другой вселенной, как только кончик моего члена коснулся бы входа в киску Луны.

– Что бы ты там ни делал. Сделай, блядь, потише. – Сонно пробормотал Картер, перекатываясь на живот.

О, блядь.

Я повернулся к нему с широко раскрытыми глазами, схватил с пола футболку и прижал ее к промежности, чтобы скрыть свой стояк. Когда я посмотрел на Картера, он уже снова спал.

Длинными шагами я вернулся в ванную, закрыл за собой дверь и побежал к Луне, которая сидела на кровати голая, подперев голову предплечьями. Ее взгляд переместился с моего лица вниз по торсу на мой твердый член.

Луна сползла дальше на кровать, а я, наконец, освободил свой член от боксеров, которые быстро нашли свое место на полу.

Я взял свой член в руку и встал на колени на кровати, уже между ее ног. Мой член так жаждал прикосновений, что я не удержался и несколько раз провел рукой вверх-вниз.

Луна наблюдала, как моя рука двигается по члену и разминает одной рукой ее грудь, а другой рукой она начала трогать себя между ног.

Видеть, как она кончает, пока я ее облизываю, было бы самым прекрасным зрелищем в моей жизни, но видеть, как она трогает себя на моих глазах, было выше всего этого.

Наши взгляды были полны вожделения и пристрастия друг к другу, и мне нравилось, как мы смотрим друг на друга.

Я достал презерватив из маленькой квадратной упаковки и пальцами надел его на свой член. Нагнувшись над ней, я убрал ее руку со своей киски и одной рукой закинул ее за голову.

Другой рукой я взял свой член в руку и подвел его к входу Луны.

Мы оба смотрели, как я медленно вхожу в ее киску.

– Уэстон, я не могу этого сделать. Я не могу принять его.

Луна положила голову на шею.

– О, детка, я даже наполовину не вошел в тебя. – Усмехнулся я.

Осторожно я полностью вошел в нее и положил голову на ее шею, начав двигать тазом вверх-вниз, чтобы снова войти в нее. Я прикусил нижнюю губу, надеясь подавить стон, но получился скорее приглушенный стон.

– Блядь, как же ты хороша. – Пробормотал я в ложбинку ее шеи и стал быстрее входить в нее.

Ее руки гладили мою спину и задерживались на моей шее, когда я все глубже погружался в ее влажную киску.

– Блядь, Уэстон. Я кончаю.

Я почувствовал, что она уже близко, когда ее киска сжалась вокруг моего члена.

– Выглядишь так невинно, принимая мой член, как чертова хорошая девочка.

Я почувствовал, как в животе завязывается узел. Я тоже был близок.

Блядь.

Я почувствовал свой оргазм вскоре после того, как кончила Луна. Еще мгновение я оставался внутри ее теплой, дергающейся киски, пока не вздрогнул рядом с ней.

– Ты так хорошо справилась, Луна.

Я поцеловал ее еще раз, на этот раз в кончик носа.

– Может, пойдем в душ? – Спросил я, лежа рядом с ней и пытаясь взять под контроль свое дыхание.

– Мгм. – Пробормотала она.

Что ты делаешь со мной, Луна Монтгомери?

Ради тебя я начинаю нарушать свои правила.

30. Луна

Тупой, тихий стук медленно пробудил меня ото сна. Сначала я даже не поняла, что стук – это реальность, и подумала, что мой сон – это какие-то шрамовые спецэффекты.

По мере того, как я просыпалась и привыкала к яркому свету в комнате, залитой солнечными лучами, я поняла, что стук доносится из коридора и точно не является сном.

Это мог быть только один человек.

Картер.

Картер, который спал всю ночь в соседней с нами комнате.

Картер, лучший друг Уэстона.

Уэстон.

Я только сейчас поняла, что Уэстон лежит рядом со мной, его рука лежит на моей талии под футболкой. И тут же в голове пронеслись все моменты сегодняшнего вечера.

У нас с Уэстоном был секс.

Фантастический секс.

Секс, которого я жаждала еще больше.

Почему Картер стучал?

Я не хотела, чтобы он врывался, потому что увидел бы меня в футболке Уэстона, а Уэстон спал рядом со мной.

Я не хотелось и не хочется объяснять это, потому что что тут объяснять? Я должна была сама понять, что все это значит.

Стука больше не было слышно, и я освободилась от объятий Уэстона. Как бы мне ни хотелось лежать рядом с ним, нужно было что-то делать, пока сюда не ворвался Картер, а я не хотела, чтобы он видел нас в таком состоянии.

Я выскользнула из-под руки Уэстона и встала с кровати, тихонько пробравшись к двери, которую приоткрыла на щель, чтобы просунуть голову.

– Картер? – Позвала я его шепотом, когда он прошел по коридору и остановился у двери Уэстона.

– Ты не видела Уэса?

Он лежал в моей постели и спал.

– Нет, а разве меня это должно волновать?

Картер ухмыльнулся.

КАРТЕР УХМЫЛЬНУЛСЯ.

Почему он ухмылялся?

– Нет, но я хотел бы сходить в туалет. Могу я пройти через твою комнату в ванную?

– Хах?

Я смотрела на него, сведя брови вместе, и могла поклясться, что в моей голове появились вопросительные знаки.

– Дверь заперта. – Объяснил он.

Вот черт.

Вопросительные знаки замелькали в моей голове, когда я поняла, почему дверь заперта. Вчера вечером мы с Уэстоном вместе принимали душ и заперли дверь в его комнату, чтобы Картер не смог войти.

Сейчас мне хотелось удариться лбом о стену.

Если бы мы снова отперли дверь ночью, я бы не стояла перед Картером и не вела этот неловкий разговор. Я почувствовала, как дверь моей спальни распахнулась шире, и мимо меня поспешил Уэстон.

– Доброе утро. – Сказал он хриплым, сонным голосом.

Мы с Картером посмотрели друг на друга, и он выглядел таким же потрясенным, как и я. Что, черт возьми, здесь происходило?

– У меня так много вопросов, – возразил Картер, почесывая голову, – но я думаю, что это один из тех случаев, когда я просто закрываю рот и ухожуб

Мой взгляд задержался на спине Уэстона.

Черт побери.

– Луна откроет тебе дверь. – Сказал он и направился вниз по лестнице на кухню. Картер посмотрел вслед своему лучшему другу, а затем оглянулся на меня.

Он покачал головой, и на его губах появилась ухмылка.

Боже, как неловко.

Я была уверена, что мое лицо стало цвета клубники.

Ничего не сказав, я закрыла дверь и пошла в ванную, где отперла дверь в комнату Уэстона, чтобы он мог войти в ванную. Я подобрала разбросанные по полу полотенца и постаралась скрыть все следы того, что мы вчера вместе принимали душ.

В последний момент я увидела обертку от презерватива рядом с маленьким мусорным ведром и бросила ее туда. Картер вошел в комнату, когда я держала перед грудью стопку белых полотенец, пытаясь скрыть отпечаток футболки.

– Можно мне полотенце?

Нет. Полотенца сейчас были моим щитом.

Сейчас это не имело значения. Уэстон выходил из моей комнаты, и если у Картера был функциональный мозг, то он все равно знал, что происходит между мной и Устоном.

– В шкафу есть несколько штук.

Я указала на шкаф рядом с душем.

– Можешь дать мне одно из полотенец тоже.

Я сильнее прижала полотенца к груди:

– О… нет, они все были на полу.

Я отвернулась от Картера, прежде чем он успел сказать что-то еще, и схватила свою зубную щетку и пасту, проходя мимо. Я побежала через комнату к двери, чтобы бросить полотенца в мусоропровод, который вел в стиральную комнату.

Проходя мимо большого зеркала в комнате, я обнаружила, что на футболке сзади тоже напечатано.

СИНКЛЕР, а под ней – номер одиннадцать.

Я отказалась от нее.

День и так был дерьмовый.

В ванной я зажала футболку с принтом спереди, повернувшись спиной к Картеру. Вздохнув, я бросила полотенца в мусоропровод и порылась в комоде в поисках чего-нибудь нейтрального.

Надев серую толстовку и такие же треники, с зубной щеткой во рту, я сбежала по лестнице и вошла в кухню. Уэстон сидел на барном стуле, опираясь предплечьем на кухонную стойку перед фарфоровой миской, и скреб металлической ложкой в миске с хлопьями.

Я ненавидела этот звук.

– Привет. – Сказала я, держа во рту зубную щетку и глядя на него, когда закрыла холодильник и поставила на столешницу бутылку апельсинового сока.

Уэстон никак не отреагировал, как будто меня не было в комнате.

Ни взгляда в мою сторону, вообще ничего.

Вчера между нами был такой интенсивный зрительный контакт, а теперь я не стою даже ответа, не говоря уже о взгляде?

Он продолжал смотреть в свою дрянную миску с хлопьями, продолжая скрести ложкой по размокшей каше. Я прополоскала рот под краном и вытерла мокрый рот рукавом своей серой толстовки.

– Послушай, Луна.

Те же самые слова, что и вчера на причале.

Неважно, что он сказал бы сейчас. Я знала, что это не означает ничего хорошего.

Он все еще смотрел в миску, которую мне хотелось выхватить у него из-под носа, чтобы он наконец посмотрел на меня.

– То, что было между нами сегодня, останется одноразовым, как тот поцелуй на льду. Это было предусмотрено. – Он провел руками по волосам, а затем по лицу.

Я сглотнула твердый комок, образовавшийся за несколько секунд, в горле. Он что, серьезно сейчас говорил?

– Не говори так.

Скажи, что ты не это имеешь в виду.

– Я имею это в виду, и ты должна была это знать.

Я должна была знать. Что за гребаная ложь. Я прикусила нижнюю губу клыком, чтобы остановить дрожь в челюсти.

– Откуда мне было знать, что мы…

Он прервал меня на полуслове.

– Нет никакого «мы». И никогда не было.

Это было больно.

– Смирись с этим. Ты знаешь мое отношение, Луна.

Уэстон был именно тем мудаком, которым я надеялась не будет.

Я выложила перед ним свой самый большой страх, как колоду карт. Я позволила себе упасть, не будучи пойманной, и поняла, что влюбилась в него.

Я должна была это знать.

– Это то, что ты хотел сказать мне вчера на причале?

Он впервые поднял на меня глаза.

– Да. – Сухо ответил он.

– Но я все равно была достаточно хороша, чтобы трахаться?

У меня затряслась челюсть при мысли, что я влюбилась в него.

– Убирайся отсюда немедленно.

– Пошел ты, Уэстон. Я тебя ненавижу.

Я ненавидела и себя, потому что только сейчас поняла, что в глубине души надеялась, что между мной и Уэстоном есть нечто большее и что секс не был одноразовым.

Мне хотелось казаться сильной перед ним и притворяться, что его слова задевают и отскакивают от меня. Но это было не так.

Я почувствовала, что мои глаза начинают гореть, и, прежде чем я смогла снова так открыто признаться ему в своих чувствах, я повернулась и побежала вверх по лестнице, перескакивая с одной ступеньки на другую.

Я наткнулась на грудь Картера, как будто этого было недостаточно.

– Осторожно, Монтгомери. Ты в порядке?

Картер обхватил меня руками.

– Просто отпусти меня, хорошо?

Не раздумывая, он отпустил меня, и я поспешила мимо него в сторону своей комнаты.

Никогда в жизни я так сильно не желала больше не жить здесь.

31. Уэстон

Я облажался.

Приз за самого большого мудака достался мне по сумме баллов. Но это было к лучшему. Я не могу и не хочу дать ей то, что она заслуживает, потому что не думаю, что поступил бы с ней по справедливости, а эта девушка заслуживает очень многого.

Секс был больше, чем просто удовлетворение. Секс, вся ночь – это нечто большее. Я так много чувствовал.

Это пугало меня, потому что как я справлюсь со своими чувствами к Луне?

У меня никогда не было таких чувств, и я боялся быть любимым, потому что никогда больше не чувствовал такой любви после того, как много лет назад ушла моя мама.

Луна не была похожа ни на одну другую девушку, с которой я трахался раньше.

Но она не должна становиться больше, но что-то внутри меня подсказывало, что это уже произошло, когда она впервые вошла в этот дом, и я узнал ее.

Я не могу нарушить свои правила ради нее, даже если вчера я так думал.

И вдруг появились чувства, комок в животе, когда я смотрел на нее, как она засыпает рядом со мной после душа.

Она заставила меня почувствовать столько всего, чего, как я думал, не существует.

Это пугало меня, потому что я не знал, когда и как, но я влюбился в нее.

Но как я с этим справлялся?

Когда девушка флиртовала с другим парнем, мне хотелось затащить ее в постель еще сильнее. Как триумф, что я смог убедить ее в себе, но когда я видел Луну с тем парнем Тайлером, я не чувствовал ничего, кроме ревности, закрывающейся вокруг моего сердца.

– Что ты наделал?

Картер спустился по лестнице, наливая себе стакан апельсинового сока, который Луна взяла из холодильника.

– Ничего?

– Хватит изображать из себя незаинтересованного придурка. Очнись, Уэстон. Ты ей нравишься.

– Некоторые так делают, и почему я должен относиться к ней иначе, чем к дюжине девушек до нее.

– Пфф, Дюжина. – Фыркнул он, закатив глаза. – Послушай себя, Уэстон. Что ты думаешь о том, чтобы хоть раз дать волю своим чувствам и не скрывать их? Разве ты не видишь, как светлеет ее лицо, когда она видит тебя, и то же самое происходит с тобой?

Я никогда не испытывал потребности ударить Картера по его идеальному лицу, но все когда-нибудь случается в первый раз.

– Что ты скажешь, если ты просто заткнешься? – Спросил я, вставая с барной стойки, чтобы выбросить остатки уже подмокших хлопьев.

Есть мне больше не хотелось, и уж точно не после этого разговора с ним. Я нажал кнопку на кофеварке, и в чашку налилось горячее молоко с какао-порошком на дне.

Картер бросил взгляд в сторону лестницы, по которой спускалась Луна, но я заставил себя сосредоточиться на кофеварке.

Нет ничего скучнее, чем смотреть, как кофеварка наливает горячее молоко в чашку, но я не хотел и не мог смотреть Луне в глаза после того, как причинил ей боль.

Краем глаза я увидел, как она прошла мимо нас и направилась к входной двери с пакетом в руках.

Никто ничего не сказал. Даже Картер.

Тишина продолжалась до тех пор, пока мы не услышали громкий стук входной двери.

– Сегодня ты проснулся в той же кровати, когда твоя рука обвилась вокруг нее, и теперь ты ведешь себя как задница с Луной? – Прошептал он.

Откуда он это знает?

– Как?

Я даже не успел закончить фразу, как он продолжил говорить.

– Когда я постучал, я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. – Объяснил Картер, откуда он узнал, что я обхватил ее рукой.

– Я не обнимал ее за талию.

Так и было.

– С каких это пор тебя волнует, как у меня дела с Луной? Тебя ничего не волнует. Разбирайся со своими гребаными проблемами.

Потребность остаться в одиночестве росла с каждой секундой, и я с удовольствием выгнал бы его прямо сейчас и остался бы в своей комнате на весь день. Я начал собирать в мусорный пакет красные стаканчики, которые все еще стояли повсюду со вчерашней вечеринки.

– Потому что ты мой лучший приятель, и мне нравится Луна. Ты – моя единственная семья с остальными. – Возразил он.

– У тебя есть свобода действий с Луной. Мне от нее ничего не нужно. Делай, что хочешь.

– Пошел ты, Уэстон. Какой же ты слепой ублюдок.

Второй раз за сегодня, и я был уверен, что услышу это еще несколько раз.

– Отъебись, Картер. Я думаю, будет лучше, если ты сейчас уйдешь и оставишь меня наедине со своим гребаным дерьмом.

Картер покачал головой и подошел к раздвижной двери, ведущей в сад.

– Знаешь, твоя реакция подтверждает, что я прав?

Я повернулся к нему, когда он уже открыл раздвижную дверь и сделал первый шаг на мощеную террасу.

– В чем?

– Тебе нравится Луна больше, чем ты хотел бы признать.

Чушь.

32. Луна

В кампусе было тихо, лишь несколько человек с тысячами книг в руках шли от одного здания к другому.

Большинство студентов колледжа, вероятно, воспользовались длинными выходными и отправились вчера в клубы или на вечеринки.

В том числе и я.

Придя в свою комнату, я позвонила Арии, которая была в кафе кампуса и готовила все необходимое к предстоящей короткой неделе. Я ни о чем не говорила, но это должно было измениться, потому что я не могла ничего от нее скрывать.

Она помахала мне рукой, стоя за стойкой и нажимая на кассу, а затем подошла к двери и отперла ее.

Мы коротко обнялись.

Ария закрыла дверь, когда я подошла к одному из барных стульев и поставила свою сумку. Я сделала глубокий вдох.

– У нас с Уэстоном был секс.

Повернулась я к ней и ждала реакции Арии.

– Наконец-то, столько времени прошло.

Я нахмурила брови в ответ на ее реакцию и наклонила голову.

– Что?

– Вот дерьмо, неправильная реакция?

Я кивнула, когда мои глаза снова стали гореть и наполнились слезами.

– Что случилось?

– Я влюбилась в него. Вот что случилось.

Впервые призналась я, но мне казалось неправильным признаваться в своих чувствах к Уэнтону после его реакции сегодня утром.

Я бы с удовольствием спросила свое сердце, почему это должен был быть именно он.

Почему это должен был быть именно Уэстон?

– Но это же хорошо.

Ария разжала объятия и сочувственно посмотрела на меня.

– Только если это взаимно.

Я почувствовала, как слеза покинула мой правый глаз и покатилась по светящейся щеке.

– Вы уже говорили об этом? Может быть, Уэстон действительно испытывает к тебе те же чувства?

– Он сказал мне на следующее утро, что это было только один раз, и я должна смириться с этим.

– Вот козел. – Прошипела она.

– Как я могла быть такой глупой. – Причитала я, зарываясь лицом в ладони.

– Знаешь, иногда наше сердце делает то, что мы не можем контролировать и не хотим. К тому времени, когда мы это понимаем, обычно уже слишком поздно, и наше сердце готово быть пойманным или разорванным на части этим человеком.

Почему Ария всегда находила лучшие слова в любой ситуации?

Мне было очень неловко, потому что я понимала, что попалась на эту удочку. Слишком поздно я поняла, что у нас не было одинаковых намерений. Я уже влюбилась в него в кладовке на вечеринке Sigma Devils.

– Я рассказала ему о папе и автомобильной аварии, – по моим щекам покатились слезы, – а он воспользовался этим, чтобы затащить меня в постель.

– О, Луна.

Она снова обняла меня, и я обхватила ее руками, прижавшись щекой к ее плечу.

– У меня есть кое-что для тебя. – Она оторвалась от объятий и потянулась за прилавок.

Ария протянула мне кружку с какао в кружке.

– Это пойдет тебе на пользу.

Так оно и было, и только на мгновение, потому что я не думаю, что какао может исправить треснувшее сердце. Я приложила нижнюю губу к ободку чашки и слегка подула на шоколадно-коричневую жидкость, прежде чем осторожно отпить глоток.

– Секс был хотя бы хорошим?

– Ария!

Я закатила глаза и рассмеялась.

– Что? Может быть, в генах Синклеров заложено, что секс не просто хороший. – Сказала она, сгорбив плечи, и по ее выражению лица было видно, что она сосредоточилась на том, чтобы не рассмеяться.

Я подняла листовку, лежавшую на груде каталогов и журналов. Нам ежемесячно присылали газеты, которые мы вывешивали здесь, в кафе кампуса, для студентов. С тех пор как Ария появилась в колледже, кафе ожило.

Она также начала продавать книги.

Здесь, в кафе, стояла маленькая старая телефонная будка, в которую каждый мог положить книгу и обменять ее на новую.

Ария как-то рассказала мне, что раньше кафе в кампусе управляла пожилая женщина. Я не успела познакомиться с ней, но в старших классах Ария часто бывала здесь из-за своего отца, тренера Хендерсона.

Судя по тому, как Ария говорила о ней, я полагала, что они были очень близки.

Она всегда говорила о том, что помогает ей во второй половине дня после окончания школы, потому что пожилая женщина со временем уже не могла ходить без ходунков.

На ходунках всегда висела обезьянка, сшитая из носков, которую с тех пор повесили сюда вместе с фотографией, так как в прошлом году в апреле она скончалась. Ария хотела почтить память этой женщины и старается сохранить Campus Café, и сейчас это не может быть лучше.

Я бы хотела ежедневно говорить ей, как я горжусь ею.

Флаер был синего цвета, на нем темно-синим курсивом был написан заголовок «Country Night», а на букве «C», висела ковбойская шляпа.

– Мы должны пойти туда.

– А?

Ария посмотрела через прилавок, когда я протянула ей флаер.

– Мы должны пойти туда. – Повторила я свою фразу.

– Это то, что я хотела услышать.

– Ты специально его туда положила?

– Конечно. – Широко улыбнулась она.

Я соскользнула с барного стула и достала из подсобки свой фартук, который висел на крючке под табличкой с моим именем. Мы обе встали за стойку и принялись резать фрукты, делать сэндвичи и украшать кексы, что отвлекло меня.

Мысль о том, что сегодня меня не будет дома, тоже была приятной.

Лэндон постучал в стеклянную дверь, прислонился к ней лбом и помахал нам рукой.

– Я поняла.

Я побежала к двери и, прежде чем отпереть ее, вытерла руки о фартук, который после этого нужно было отправить в стиральную машину, потому что крем остался не только на фартуке, но и на моем лице.

Мы обнялись, и, сняв куртку и устроившись на стуле, он растерянно посмотрел на нас.

– Я знал, что работать с вами – это…

Ария не дала ему закончить фразу и проболталась между ними.

– Супер? Фантастично? Грандиозно?

Она облизала палец, на котором застыл розовый крем.

– Что-то вроде этого.

Он продолжал смотреть на нас в замешательстве и смеялся.

Мы стали работать гораздо быстрее, и когда солнце окрасило небо в самые красивые оттенки оранжевого и желтого, мы наконец закончили. Ария закрыла магазин, и мы направились к ее машине, в то время как Лэндон направился в другую сторону.

– Увидимся там через два часа. – Сказала Ария ему вслед, и он показал нам большой палец вверх.

Сидя в машине Арии, мы думали, что надеть, и решили надеть атласные платья под цвет наших ковбойских сапог.

Мы подъехали к дому Синклеров, и я первым делом посмотрела, нет ли там джипа Уэстона.

Машины не было видно, и ни один свет в доме не горел.

Хорошо, что его не было дома.

Мы все равно не стали бы разговаривать, потому что мне не хотелось этого делать, и я не хотела, чтобы мой вечер был испорчен. Ария отлично справилась с задачей отвлечь меня, и хорошо, что сегодня я была на свободе.

– Господи, Луна. Перестань так много думать. Собери свои вещи, сейчас же. Его здесь нет, и это хорошо, потому что иначе он был бы мужиком без члена.

Я в шоке посмотрела на нее.

– Что? Он сделал тебе больно, и поэтому он мне больше не нравится.

– Тебе не обязательно сразу его недолюбливать. В конце концов, он двоюродный брат твоего парня.

– Друзья с привилегиями. – Поправила она ситуацию между ней и Генри.

– Да, скажи это голубю, который нагадил на твою машину.

Не дожидаясь ее ответа, я вышла из ее машины и достала из кармана ключ от входной двери.

Как только я вошла в дом, там была кромешная тьма.

Все чашки и остатки еды, доказывающие, что вчера здесь была вечеринка, были убраны, и можно было подумать, что в течение последних двадцати четырех часов здесь никогда не было вечеринки.

Я включила свет в гостиной и поднялась по лестнице в свою комнату.

Я хотела спросить, взяла ли я его с собой, когда мы приехали сюда, или оставила в одной из коробок в подвале дома, но потом нашла черное атласное платье, завязанное сзади лентами. Рядом со шкафом стояли черные ковбойские сапоги, украшенные золотым шитьем.

Я схватила их и вернулась вниз.

Захлопнув за собой входную дверь, я побежала обратно к Арии, которая ждала меня в машине, набирая что-то на своем мобильном телефоне.

– У тебя все есть?

– Ага.

Я села с ней в машину и поставила свои сапоги между ног на подножку ее машины, пока пыталась аккуратно сложить платье, чтобы не помять его.

Мы с Арией решили пойти в гости, потому что она купила атласное платье, которое у меня есть, черное с белым, когда мы вместе ходили по магазинам в центре Нью-Джерси.

– Сегодня мы напьемся.

– Завтра занятия. – Напомнила я ей.

– И что теперь? Что я должна делать с этим заявлением? Теперь я не вижу в этом никакой проблемы.

Я покачала головой и усмехнулась, глядя в окно.

Может быть, не так уж плохо выпить немного, чтобы хоть как-то завершить этот дрянной день.

Несмотря на пальто, которое я одолжила у Арии после того, как мы поехали на автобусе в бар у нее дома, я чувствовала ветер на своих ногах.

Платье было немного короче, но мне оно нравилось.

Особенно спина, которая была свободной и прикрывалась только лентами.

На Арии было такое же атласное платье, только белого цвета, коричневые ковбойские сапоги, и если мои волосы были вьющимися, то она заплела свои светло-каштановые волосы со светлыми прядями в тугую косу.

Мне нравились наши наряды, и я была уверена, что этот вечер может быть только хорошим.

Чем ближе мы подходили к бару, тем больше людей в ковбойских сапогах, клетчатых рубашках и ковбойских шляпах мы замечали.

На одной девушке была розовая ковбойская шляпа с розовыми перьями вокруг нее.

Лэндон уже ждал у красного кирпичного здания, стоя под красной неоновой вывеской с надписью «Лучший пивной бар Истбурга». Под зимней курткой на нем была клетчатая расстегнутая рубашка с белой нижней рубашкой, и он помахал нам рукой, когда мы переходили улицу.

Он открыл перед нами дверь, и сначала мы вошли в небольшой тамбур, где можно было повесить куртки, а после того, как мы это сделали, пробрались сквозь плотную красную занавеску.

Вокруг ходили люди, одетые в стиле кантри, и я чувствовала на своей коже теплое, душное тепло.

Некоторые играли в бильярд, дартс или танцевали под музыку в стиле кантри, звучавшую из колонок. Я быстро окинула взглядом толпу, пока не задержалась на одной очень знакомой паре глаз.

Уэстон сидел в углу с несколькими людьми, а на столе лежали начос, крендельки, бутылки с пивом и пустые рюмки с отгрызенным краем от дольки лимона.

Конечно, на нем не было ничего, что соответствовало бы сегодняшней тематике бара.

Серая толстовка с капюшоном, где у воротника виднелся подол белой футболки, и темные джинсы.

Мне было неприятно видеть рядом с ним девушку, и это только подтвердило, что он говорил серьезно, а я повелась на этого придурка.

Все совершают ошибки, и эта была одной из них. Мне было неприятно, что я влюбилась в него, не понимая этого и не желая признавать. В глубине души какая-то крошечная часть меня надеялась, что что-то в его дерьмовом заявлении было неправдой.

Рядом с ним сидели Картер и блондинка, игравшая со шнурком на толстовке Уэстона. Генри помахал нам рукой, и все взгляды с того направления устремились на нас, а мои глаза заглянули в его.

Мы смотрели друг на друга, но никто не двигался, и на мгновение мне показалось, что в этом баре находимся только мы с Уэстоном.

Я ненавидела такие маленькие города, как Истбург, и хотел, чтобы там было больше баров.