Текст книги "Сербский генерал Младич. Судьба защитника Отечества"

Автор книги: Лилиана Булатович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 39 страниц)

Третьего геноцида над сербским народом удалось избежать благодаря суворовским качествам генерала Младича

Разговор с полковником доктором Раде Раичем

Полковник доктор Раде С. И. Раич двадцать лет изучает феномен чести, особенно воинской и офицерской, в его научном, историческом, национальном и профессиональном аспекте, и является единственным доктором наук в этой области. В данном случае я использую отрывки из написанных им работ и из наших многочисленных бесед о воинской чести применительно к делу генерала Младича.

«… Фактически почти нет серба, который был бы равнодушен к делу генерала Ратко Младича. У Ратко Младича, боевого генерала, командующего Армией Сербской Краины, а затем и Армией Республики Сербской, были исключительные заслуги в их формировании и участии в защите сербского народа от повторных погромов и геноцида, но ему приписывались и некоторые ошибки. С точки зрения офицерской чести, привлечение Младича к гаагскому суду немыслимо по нескольким причинам, а именно:

• из-за двойных стандартов Гаагского трибунала и его откровенно политизированной и антисербской позиции;

• из-за весьма спорного вопроса о Сребренице, когда вообще не принимаются во внимание предыдущие страдания сербов в этом районе;

• и особенно из-за занимаемой им должности и из-за опасных последствий, которые имели бы ангажированный суд и приговор для Республики Сербской и сербов, в ней проживающих.

Будь Гаагский трибунал принципиальным и беспристрастным в отношении всех подозреваемых, а также всех сторон, участвовавших в военном конфликте на территории бывшей Югославии, то генерал Ратко Младич, я убеждён, сразу после выдвижения обвинения объявился бы и сам отправился в Гаагу. Дело генерала Ратко Младича имеет особое значение. Иначе говоря, необходимо в полном смысле слова понять, что он был военным командиром Армии PC. Именно генерал Ратко Младич, как начальник Генерального штаба Армии Республики Сербской, является также и главным представителем этой армии – и никто иной. С другой стороны, поскольку армия представляет рыцарскую силу государства и народа, он на этом основании также и главный выразитель рыцарской чести PC. Учитывая, что честь нации в принципе состоит из двух основных типов: рыцарской и гражданской чести, то косвенно он является ещё и олицетворением национальной чести всех сербов в PC.

В принципе, для него должны быть действительными оценки генералов, которые были начальниками штабов, затем министра обороны, премьер-министра и президента. Впрочем, самой важной для него должна была бы быть оценка суда чести генеральского корпуса. Тем не менее хотя ни в Армии Республики Сербской, ни в Армии Сербии нет ни офицерского корпуса, ни офицерского суда чести, он существует у сербов по завету предков. Дух офицерской чести генерал Ратко Младич, выполняя свои функции, должен был ощущать и чтить. Кроме того, важно отметить, что для офицеров в Сербстве – по завету – существует идеал Отечества. Это не характерно ни для одной другой профессии, рода занятий, государственной и общественной службы, ибо их идеалы служебной чести не так возвышенны, как отечественный идеал Отечества офицерской службы.

Итак, когда речь идет о народе, понимаемом в вышеупомянутом контексте, тогда правильный вопрос в отношении генерала Ратко Младича будет таким: что о нём думает и как его судит ДУША сербского народа, понятая в её историческом контексте многовековой борьбы с порабощением, уничтожением, погромами и геноцидом? (Особенно это касается части нашего народа, жившего и живущего к западу от Дрины.) Осуждает она его или хвалит? Что думают о нем души изуродованных, замученных, зарезанных, задушенных и сожжённых сербов из Ясеноваца, Пребиловцев, Доня-Градины, Ядовно, Коритске и других ям и бесчисленных мест казни? Что думают о нём, и осуждают ли его, души этих 3200 зарезанных, убиенных, подвергнутых пыткам и как-то иначе пострадавших сербов из Сребреницы, Скелан и Братунаца? Что думают о нём души и, конечно, какой наказ отдают нам эти почти четыре миллиона сербов, погубленных и пострадавших в войнах, погромах и геноциде двадцатого века? Как на дело генерала Ратко Младича смотрят глаза с новой Челе-кулы [62]62
  Челе-кула – башня черепов (серб.). Построена после сражения на горе Чегар (1809 г.) во время Первого сербского восстания. Хуршид-паша приказал обезглавить трупы сербов, убитых в бою, снять кожу с черепов и, набив её соломой, отравить в Стамбул. А из черепов приказал построить башню в устрашение оставшимся в живых. Башня получилась высотой около трех метров. Сверху был водружен череп воеводы Стефана Синджелича. На момент постройки башни в ее стены были вмурованы 952 (или 956) черепа. Сейчас их осталось 58, включая и череп самоотверженного сербского воеводы. В 1892 году вокруг башни была выстроена часовня в память о погибших. А в 1937 году перед входом в часовню установили памятник Синджеличу и небольшой барельеф, изображающий сражение. Башня черепов объявлена памятником культуры особой важности и охраняется государством с 1979 г.


[Закрыть]Сербства, высотой 1 километр, шириной у основания – около 200 метров, с миллионом голов и двумя миллионами глаз с каждой стороны света, как это представляет и описывает нам св. Николай Велимирович? Когда среди общей шумихи течений современного мира всё громче слышатся постыдные крики: «Всё на продажу» и «Какое мне дело до прошлого, для меня важно будущее», возникает неизбежный вопрос: кто они, забывающие души загубленных сербов и отрицающие их; отвергающие их наказы, как ненужные; глумящиеся над их страданиями и болью; игнорирующие их немые, но громоподобные таинственные заветы, в будущем навлекающие на себя, да и на многих других, их проклятие?!

Ратко Младич был на третьем месте по окончании своего (18-го) класса Военной академии сухопутных войск. Это – пехота, из которой 80 % обучается для общевойскового командного состава. Их предназначение – быть командирами всех родов войск. Всегда командир – пехотинец! Душа пехотинца готова к командованию, представители других родов войск с трудом её понимают.

Во время обучения пехотинцев делается всё для развития аналитического ума, и таким образом они получают право принимать решения, а другие – подчиняться приказам! Только пехотинцы могут быть начальниками генштаба!

Через обучение, практику, командно-штабные учения и тактику проверяется способность офицеров точно оценивать течение предполагаемых или реальных военных событий, устанавливать правила и принимать решения. И при этом контролировать поведение и своей армии, и вражеской.

В тактике заключена строгая логика, и кто её уловит, тому легче предвидеть.

Младич был редким мастером блефа. Это особое умение, которое вынуждает врага делать неверные выводы и предпринимать ошибочные действия.

Он обладал особым умением командовать: он мог разбить врага, который был сильнее его в четыре, в пять раз. Как и Суворов. Суворов участвовал в более чем шестидесяти сражениях и всегда был в десять и более раз слабее врага. Он одерживал только победы и ни один из его солдат не погиб и не попал в плен.

Младичу на войне приходилось, имея один взвод, биться с целым батальоном противника, потому что ему не хватало бойцов, особенно специально обученных, и командного состава!

Ратко Младич во время войны отличался следующими качествами:

• профессионализм;

• организаторские способности в военном хаосе;

• способность правильно и молниеносно предвидеть и планировать ситуацию, принимать обоснованные решения;

• личная храбрость;

• дар предвидения и способность его реализации;

• аскетизм, скромность – он всё делил с солдатами! Как Суворов!

• как Суворов, при жизни стал легендой;

• Ратко бесстрашен, что вызывало у народа и армии особое уважение;

• Суворова также отстранил от службы царь (глава государства). Отправил его в ссылку только с одним слугой;

• обладал грубоватым остроумием;

• приказы и Младича, и Суворова беспрекословно выполнялись, потому что подчиненные верили в них;

• оба одинаково почитали семью;

• оба были исключительно сильны физически и духовно.

Всё, что начинал, Младич доводил до конца. Его продвижение по служебной лестнице сильно отличалось от шаблона, принятого в Генеральном штабе в Белграде!

Он является жемчужиной сербской нации, порождённой обстоятельствами!

Он, с такими качествами, имел возможность (в самых тяжёлых ситуациях) подбирать в свою команду людей, которые достойно прошли с ним всю войну до самого конца! Были и остались едины – до самой отставки!

Он сам отбирал своих командиров, как и Суворов!

Поднялся до самых вершин чести благодаря своим качествам блестящего командира!

К счастью для народа, жизни Младича ни одна пуля за всё время войны не угрожала, хотя он и был несколько раз ранен. Об этом он никогда не любил говорить.

У него была потребность подбадривать свой народ, своих солдат и офицеров личным примером и бесстрашием! Он, как командир, знал, что рискует, выходя на передовую. Но обстоятельства этого требовали! Похоже, он чувствовал, что с ним ничего не случится.

Но из-за того, что АРС создавалась на нерегулярной основе, а также и по иным причинам, никогда не погибло так много офицеров сербской армии, как в прошлой войне. Согласно правилам ведения войны среди погибших обычно допускается около 1 % офицеров. К западу от Дрины в последней войне погибли 11 % командиров бригад; из числа погибших каждый пятый был офицером».

* * *

И вот столь достойного офицера ложно обвиняют, что якобы по его приказам совершались такие преступления, как убийства людей в Сараево, Сребренице, тысячи изнасилований мусульманских женщин… Самое подлое из них – мнимый приказ отомстить за обстрел его дома в Пофаличах. Об этом говорится в книге доктора Смили Аврамов «Геноцид в Югославии», т. II (Белград, 2008), стр. 231–232:

«… В мае 1992 г. все вооруженные мусульманские группы были переданы под командование штаба Армии Боснии и Герцеговины и преступления совершались по приказу правительства БиГ. Арестованных сербов из центра Сараево сначала препровождали в тюрьму, которая находилась в подвалах на площади ЗАВНОБиГ, [63]63
  ЗАВНО БиГ – краевое антифашистское вече народно-освободительной борьбы Боснии и Герцеговины, создано 25 ноября 1943 г.


[Закрыть]а оттуда распределяли по линии, разделяющей воюющие стороны, где чаще всего их и убивали, имитируя, таким образом, нападение сербов на мусульман. Мусульманские боевики врывались в сербские дома и убивали сербов прямо на пороге родных домов. Так, в районе Сараево, в Пофаличах, 16 мая 1992 г. части «Зеленых беретов» и «Патриотической Лиги» совершили убийство 72 человек сербской национальности и сожгли около пятисот сербских домов. Большая часть населения, не успевшая убежать, была отправлена в лагерь. В мировой прессе резню в Пофаличах преподнесли как «сопротивление безоружных защитников Сараево агрессору», что было опровергнуто видеокадрами. В документации СООНО описан минометный обстрел этой части города и бегство сербов через гору Жуч. Большинство беженцев погибло от автоматных очередей мусульманских сил, а те, кто попал в их руки живыми, расстреливались на месте. По этому делу экспертный комитет располагает обширной документацией…»

Таким образом, был не только разграблен и сожжён дотла дом Ратко Младича, в котором в тот момент находились его мать и братья со своими семьями, но и все пятьсот сербских домов, а 72 сербских гражданских лица погибли ужасной смертью. Его мать и братья смогли добежать до первых окопов Армии Республики Сербской и встать под команду генерала Младича.

А что касается мести, то, как свидетельствует наука, – она один из основных законов воинской чести и достоинства вообще. Правило мести – это требование, чтобы виновник преступления был наказан если не большей, то хотя бы равной мерой нанесённой боли».

Доктор наук Раде Раич заключает:

«Третьего геноцида против сербского народа удалось избежать, и всё благодаря Ратко Младичу. Народ это понял, и поэтому образ генерала превратил в легенду, миф. Ещё при жизни!

В новейшей сербской истории у народа, живущего западнее реки Дрины, не было исторических фигур значительнее генерала Ратко Младича».

Генерал Младич – величайший гуманист, блестящий полководец

Воспоминания профессора международного уголовного права, доктора Смили Аврамов

«По моему мнению, генерал Ратко Младич являл собой, казалось бы, странное сочетание качеств высокого гуманиста и непревзойденного полководца. Эти только на первый взгляд противоречивые качества прекрасно уживались в нем.

Впервые я была у него в гостях на Бадни дан [64]64
  Банский двор – буквально означает «дворец бана», исторический центр Баня-Луки, бывшая резиденция Светислава Тиса Милосавлевича, первого бана Врбасской бановины Королевства Югославии. До 2008 г. являлся резиденцией Президента Республики Сербской.


[Закрыть](в канун Рождества, в Сочельник) в 1993 г. Мы приехали с подарками для госпиталя, армии и Генерального штаба АРС.

Больше всего было продуктов, посланных солдатам белградскими семьями, хотя они их никогда не видели и не знали по именам. В посылках были сигареты и кое-что из одежды – нижнее бельё и шерстяные носки.

По дороге от Зворника к Хан-Пиеску мы раздавали эти посылки солдатам, которые нам встречались. Они нас предупреждали, что неподалёку фронт и показывали безопасные дороги.

Мы везли с собой и бадняки, [65]65
  Бадняк (серб) – у южных славян полено, сжигаемое в Сочельник на очаге.


[Закрыть]ибо знали, что в Романии не растут дубы.

Когда мы добрались до Главного штаба – в глубине леса у Црна-Риеки, – к нам вышел, широко улыбаясь, генерал Младич и тепло всех поприветствовал. Я ему объяснила, что часть подарков, находящихся в грузовике, предназначается Главному штабу. В том числе и жареный поросёнок, пирог и другие рождественские угощения.

На это он повернулся к нашему водителю и сказал: «Я дам тебе охрану, отправишься прямо на озренский фронт!» Я запротестовала: «А как же то, что для штаба?!» Младич холодно взглянул на меня и спросил: «Послушайте, профессор, кто здесь генерал, вы или я?!»

Потом ещё раз напомнил шофёру, чтобы тотчас отправлялся и вернулся до наступления темноты.

Вот так все подарки были отправлены солдатам на передовую!

Затем мы вошли в подземный город, построенный еще давно как боевой командный пункт ЮНА, где сейчас располагался Главный штаб АРС. Младич провёл нас в помещение – бывший кабинет Тито, превращённый в часовню! Это была большая побеленная извёсткой комната. На стене – большая серебряная икона Богородицы. Младич сказал, что это подарок греческого митрополита. На столе, покрытом белой простынёй, стояло всё, необходимое для богослужения: потир, Крест, Евангелие.

Я спросила, для чего это всё предназначается. Младич ответил, что здесь по воскресеньям служится литургия. Отвёл нас в другое помещение, чуть подальше, где на большом столе стояло угощение и горячая ракия. Он объяснил, что нам будет предложено угощение в соответствии с Великим постом в канун Сочельника.

* * *

Потом мы несколько раз возвращались к обсуждению общей ситуации в мире и у нас. Он объяснял, что нападения и провокации совершили не сербы, а напротив, хорваты и мусульмане, а мы были вынуждены отвечать по-военному адекватно – защищаться. Вспоминал 1941 год и подчеркивал, что сербы никогда не должны забывать те дни, когда их со школьной скамьи отправляли в концлагеря и убивали. И не должны позволить, чтобы подобное повторилось.

Помню его отношение к армии, всегда вызывавшее у меня восхищение: военную строгость приказов и одновременно отеческую заботу о каждом солдате и его семье.

Помню его реакцию, или, точнее, неприятие позиции отдельных политиков в связи с ведением войны. Он считал, что руководство военными действиями должно быть исключительной прерогативой армии. Имелась в виду ситуация, когда на переговорах политики своими компромиссами сводили на нет возможность положительного результата для сербской стороны. Особенно это относилось к бихачскому фронту, к приезду и вмешательству бывшего президента США Джимми Картера. Я думаю, что Младич сразу заметил, что визит Картера был искусной ловушкой в пользу противника.

Тем не менее Младич был дисциплинированным солдатом, офицером, и строго придерживался политических решений высших органов государственной власти Республики Сербской.

* * *

Вторая моя беседа с ним – после бомбардировки сербских позиций силами НАТО – навсегда останется в моей памяти.

(Речь идёт об операции «Продуманная сила», когда авиация НАТО во главе с США, бомбила позиции АРС в так называемых зонах безопасности ООН – в Сараево и Горажде – с 30 августа по 14 сентября 1995 г. Поводом к этому массированному бомбовому удару – к тому же обеднённым ураном – послужил мнимый обстрел сараевского рынка Маркале 28 августа 1995 г. Тогда от миномётной мины калибра 120 мм погибло и было ранено предположительно около 120 мусульман. То, что АРС не могла выпустить эту мину по рынку Маркале, подтвердил полковник Российской армии Андрей Демуренко, он же повторил это как свидетель в Гааге, на суде над бывшим командующим Сараевско-романийским корпусом АРС Драгомиром Милошевичем. Демуренко в 1995 г. служил начальником Штаба СООНО в секторе Сараево. Он участвовал в расследовании этого инцидента, о чём заявил перед судебной коллегией в Гааге: «Мы работали три дня. Вывод расследования – АРС не могла этого сделать». Тем не менее британский офицер, представитель командования СООНО, в тот же день выступил с заявлением, что «это ещё один пример зверств и преступлений сербской армии!» Однако Демуренко перед камерами западных СМИ 1 сентября 1995 г. обнародовал результаты расследования, после чего стал объектом серьёзных угроз со стороны офицера по связям между Армией БиГ и сектора СООНО капитана Силайджича, племянника Хариса Силайджича.)

И опять я приехала в Хан-Пиесак с гуманитарными подарками. Опять Ратко встретил меня тепло, с распростёртыми объятиями. Но сначала повёл меня к армейскому подсобному хозяйству, созданному во время войны здесь и ещё в нескольких местах, чтобы прокормить армию.

Зрелище было ужасающее, просто кошмар! Всюду лежал мёртвый скот – последствия бомбардировки. Я прекрасно понимала, что это действие распада урана.

Мы остановились, и он после продолжительного молчания спросил:

– Чувствуешь – мёртвая тишина? В Романии до бомбардировки были слышны тысячи птиц, сейчас – нигде ни одной. То же самое произошло и с пчёлами!

Пока я ещё была в шоке, он как бы про себя добавил:

– Какое горе! Это не героическая, а трусливая война! Ковровая бомбардировка.

Это дало мне идею назвать книгу, которую я тогда писала, «Постгероическая война Запада», чтобы избежать этих гадких слов «грязная» или «жалкая»!

Как профессор, специалист в области международного уголовного права, я просмотрела все военные распоряжения Ратко Младича. И не помню, чтобы хоть в одном-единственном он не подчеркнул необходимость строжайшего соблюдения Женевских конвенций и других законов военного права!

Чтобы лучше понять обстоятельства, в которых оборонялась АРС во главе с генералом Младичем, необходимо иметь в виду свидетельство Билла Клинтона в его мемуарах, где на стр. 510 он дословно пишет:

«Я лично настаивал на бомбардировках со стороны НАТО и снятии эмбарго на поставки оружия для мусульман… Президент Франции Франсуа Миттеран дал мне ясно понять, что хотя он и послал 500 своих солдат под эгидой миротворческих сил ООН в Боснию, его симпатии были на стороне сербов, и он бы не хотел, чтобы Боснией завладели мусульмане! Я же больше симпатизировал хорватам, как и Гельмут Коль…»»

Мы не платим преступникам той же монетой

Интервью Биляны Джурджевич с генералом Ратко Младичем 2 апреля 1993 г. для белградского еженедельника «Интервью».

– Господин генерал, на территории Восточной Боснии, которая находится в центре внимания нашей и мировой общественности, мы становимся свидетелями позорного акта, когда при посредстве СООНО на шестьдесят сербов из Тузлы обменивается в десять раз больше мусульман из Сребреницы. Почему вы не настаиваете на равноценном обмене местными жителями и военнопленными?

Генерал Ратко Младич:

– Когда мы контактировали с генералом Филиппом Морийоном, то ясно довели до сведения СООНО, что заинтересованы в том, чтобы исход мусульманского населения из Сребреницы в Тузлу сопровождался выходом сербов из Тузлы, Жепы, Сараева, Завидовичей и Зеницы, с территории Зворника, а также из других мест, которые контролируют сербские силы.

Офицеры Главного штаба Армии Республики Сербской подчёркивали значение принципа паритета, о котором вы сейчас говорите, и я думаю, что командир СООНО в бывшей БиГ старался удовлетворить желания всех трёх воюющих сторон. С другой стороны, это наш жест доброй воли – дать возможность мусульманскому населению, в первую очередь детям, женщинам и старикам, а также больным и раненым мужчинам, выйти из зоны военных действий. Тем самым мы ясно дали понять и СООНО, и мусульманской стороне, что мы воюем не с мусульманским населением, а с мусульманскими экстремистами, которые с оружием в руках напали на сербский народ в бывшей БиГ.

Известно, что мусульмане в районе Бирача, конкретно и в окрестностях Сребреницы, уничтожим «более ста сербских сёл и убили около 350 сербов из этих и близлежащих мест. Большая часть жертв – гражданское население, женщины, дети и старики. Они были зверски зарезаны и подвергнуты жесточайшим пыткам. В этом отношении паритета не будет. Мы не собираемся платить мучителям и злодеям той же монетой. Их нужно судить.

Я говорил генералу Морийону, что для групп террористов вроде Насера Орича из Сребреницы единственное спасение – сложить оружие. У них нет никаких шансов победить сербский народ, так что продолжение с их стороны военных действий для них просто бессмысленно и пагубно.

–  Но очевидно, что так не думают те, кто открывал огонь по вертолетам СООНО, перевозившим жителей Сребреницы…

– Мусульмане из Сребреницы не только открыли огонь по гуманитарному конвою, но и полностью продолжили военные действия в рамках своего наступления, проходящего под названием «Шаг за шагом к интервенции», потому что Алия Изетбегович и его окружение делают всё для осуществления стратегии, которую можно назвать «чем хуже, тем лучше». Это безумная политика, которая, к сожалению, пользуется немалой поддержкой во всём мире.

– О чьей конкретно поддержке вы говорите?

– Прежде всего о поддержке со стороны большого количества исламских стран, международных организаций и даже отдельных западноевропейских стран. Это в первую очередь Германия, Австрия, Венгрия, а частично и Чехия, как и Италия, которые внесли большой вклад в милитаризацию этого региона.

Те, кто так лицемерно себя ведут, должны знать, что им всё это вернётся бумерангом. Не знаю, сколько матерей позволят подстрекателям войны принести своих сыновей в жертву. Они могут войти в «босанский котел», но не смогут из него выйти живыми!

–  Это ваш совет силам, которые, возможно, могли бы вмешаться?

– Мой совет гласит: нет необходимости сюда приходить, во всяком случае, не с оружием и вооружёнными силами! Могут прийти только те, кто имеет добрые намерения помочь закончить войну мирным путем, с помощью политических переговоров воюющих сторон и заключения мира, но не в ущерб ни одной из трёх воюющих сторон.

– У вас есть доказательства, что под видом так называемой гуманитарной помощи хорватам и мусульманам доставляют оружие и боеприпасы?

– У нас есть доказательства, что посредством отдельных гуманитарных организаций, а особенно через «Каритас» и «Мерхамет», [66]66
  «Каритас» и «Мерхамет» – во время кризиса в Боснии в 1996 г. более 90 % гуманитарной помощи по линии УВКБ ООН распределилось через такие местные организации, как «Каритас» и «Мерхамет», а также местные отделения Красного Креста.


[Закрыть]войскам хорватов и мусульман доставлялось оружие, средства связи, бронежилеты, боеприпасы и др.

Кроме того, мы знаем, что в Сараево нет ни одного источника нефти, по крайней мере на данный момент, и в этом городе не работает ни одна немецкая или арабская фабрика вооружения и боеприпасов, а недостатка в топливе и оружии после целого года войны они явно не испытывают. Откуда у них всё это в таких огромных количествах? Если они не согласятся на мир, мы своими военными действиями сможем остановить их наступление, невзирая на помощь, которую они получают «со стороны».

–  Правда ли, что генерал Морийон своим приездом в Сребреницу спас находящиеся там мусульманские силы от катастрофического военного поражения?

– Генерал Морийон даже себя не может спасти, а уж тем более мусульманское население. Сербская сторона была, скажем так, крайне терпима к Морийону. Потому что, хотя я ценю его, как человека, должен признать, что он во время своего пребывания в должности, несмотря на свои усилия, не помогал всем воюющим сторонам в равной мере. Точнее, он за целый год в Сараево не смог помочь ни единому сербу в этом городе, не закрыл ни одного лагеря для сербов или публичного дома с женщинами сербской национальности, которые устроили войска Алии. Он даже ни разу не высказался по этому поводу. Я ожидал, что он будет хотя бы настолько порядочен, что расскажет мировой общественности, что его силы засыпали траншеи усташей и мусульман в районе Травника, Бусовачи и Бугойна, чтобы не допустить их дальнейших столкновений друг с другом. Впрочем, он не может ни помешать этим столкновениям, ни остановить их.

Генерал Морийон разрывается между тем, что следует сделать по диктату вышестоящих, и тем, что происходит на месте. И именно поэтому я хотел дать ему возможность спасти свою офицерскую честь. Одновременно я ясно дал ему понять, что тем самым мы хотим, чтобы он осознал, что мы не против мусульман в Сребренице, ни против кого-либо вообще в любой части бывшей БиГ. Старики, женщины и дети в Сребренице не виноваты, что Алия Изетбегович навязал им политику, которая видит выход в уничтожении сербов. Они не могут уничтожить сербов! Думаю, это многие знают и понимают.

–  Когда вы говорите, что Морийон следует диктату вышестоящих, то имеете в виду Миттерана, Бутроса Гали или кого-то ещё?

– Знаете, когда речь идет о Миттеране… Бесспорно, что его посещение Сараево привело к снижению напряжённости и открытию аэродрома Бутмир, который до этого держали сербские силы. Конечно, сербская сторона хотела и была согласна открыть аэродром, чтобы жители Сараево могли получать гуманитарную помощь. Одновременно, мы прекрасно знали, что аэродром для этого не так необходим, потому что помощь может беспрепятственно доставляться и по земле, как в Сараево, так и в другие населённые пункты. Время показало, что мы были правы. Оказалось, что аэродром нужен был как раз Алие Изетбеговичу и его помощникам, чтобы путешествовать по миру, собирая там своих наёмников, вооружение и боеприпасы, и призывать к интернационализации этой войны. А СООНО в основном использовал аэродром для перевозок Алии и его помощников, а не для гуманитарных целей.

Фактом является то, что через этот аэродром мусульманско-хорватским силам поставлялась нефть…

–  Как была заброшена группа американских разведчиков-аналитиков из отдела Г-5? Какова роль Морийона в этой акции?

– Америка, будучи великой державой, хочет идти по проторенной дороге. Она хочет полностью проанализировать ситуацию, прежде чем предпринимать определённые меры, и в этом контексте нужно рассматривать и понимать присутствие американских разведчиков из отдела Г-5 в Боснии. Они желают всё взять под свой контроль. Речь идет о комплексной акции, от подробной съёмки местности, куда будет сбрасываться «гуманитарная помощь», до внедрения специально обученных офицеров, которые, с помощью господ Морийона и Вальгрена, прибыли туда для «наводки».

Между тем наивно верить утверждению, что они попали туда для наводки самолётов с гуманитарной помощью, потому что США – великая страна, которая ещё в 1969 г. очень точно посадила свой спутник на Луну, хотя там не было её локаторов или офицеров для наводки. Так что я не понимаю, чем Босния хуже Луны?

– Всё-таки остаётся неясно, почему вы согласились на те ночные полеты, если вы им и днём гарантируете безопасность, а точнее – почему вы приняли маршруты самолётов с так называемой гуманитарной помощью?

– Они нас об этом не спрашивали. Я уже сам требовал от СООНО, чтобы эти полеты проводились исключительно днём и по точно обговоренным воздушным коридорам. Нет необходимости им летать маршрутом Франкфурт-Анкона-Сребреница. У них нет причин использовать Анкону как большую базу НАТО, если только они не используют её радары для подмены самолётов, которые, скажем, могут вылететь с базы «Кеннеди» во Франкфурте.

Как я уже говорил, результаты этого обмана уже ощущаются на фронте в отношении вооружений и боеприпасов, используемых противником.

– Довольны ли вы международной помощью и той помощью, которую оказывает Республике Сербской СР Югославия?

– Что касается международной гуманитарной помощи, как я уже говорил, я не доволен. Потому что американцы говорили, что будут посылать помощь всем народам бывшей БиГ, а посылают её исключительно мусульманам и отчасти хорватам. Я был бы рад, если бы и русские начали сбрасывать с воздуха помощь, скажем, сербам. Если у братьев русских нет продуктов, пусть сбрасывают пустые пакеты, важно, чтобы сербы видели, что про них не забыли. Мы не просим и не ждём, чтобы кто-то нам посылал военную помощь, но всякие гуманитарные посылки с продовольствием, лекарствами и одеждой охотно примем.

Что касается помощи народа СР Югославии Республике Сербской, я бы хотел выразить своё восхищение той великой жертвой, которую они ради нас приносят. Мы прекрасно знаем, что СРЮ сейчас в блокаде, народ не имеет работы и живёт в нищете, но тем не менее они знают, что нам ещё тяжелее, и помогают нам. Весь мир помогает мусульманам и хорватам, и мы их не блокируем, а когда нам помогает СР Югославия, против неё вводят санкции и блокаду.

– А вы довольны результатом мобилизации, а особенно откликом на неё офицеров, родом из бывшей БиГ, которые в данный момент находятся в СРЮ?

– Не все эти офицеры вернулись из СРЮ и присоединились к своему народу. Сейчас остаётся последняя возможность понять, постичь серьёзность момента и прийти, чтобы вести свой народ. Пусть считают это общим призывом. Я не буду звать никого лично. Потому что и меня никто персонально не звал. Я сам отозвался, как в своё время в Книне, так и сейчас на территории Республики Сербской, и пытаюсь сделать всё, что могу. А если чего не смог, народ не должен меня упрекать, потому что я не в состоянии сделать то, что выше моих сил. Вот так пусть размышляют и те, которых здесь пока нет. Потому что на защиту народа и отечества идут не с украшенной баклагой, как на свадьбу, а по внутреннему ощущению чести и патриотизма, а для офицера это долг и обязанность!