Текст книги "Лиан (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

   – Что?! – Рена то ли пришла в возмущение, то ли растерялась, но её вид не предвещал ничего хорошего.

   – Скажем, что нравимся друг другу... что-то не так?

   – Я никогда такого не скажу! – твёрдо ответила Рена. – Никогда! Я люблю Мада, и буду любить всегда, слышишь? Ни за что не предам! Все в доме знают это, и тут я...

   – Но я ведь и не говорю, что ты предашь Мада! – взмолился я. – Мы просто скажем это, всё-таки хоть какое-то объяснение. Глядишь – и не попадёт. Ты ведь, насколько я знаю, несовершеннолетняя?

   Рена кивнула, всё ещё не выпуская из головы мысль о невозможности предательства лучшего в мире туранэ.

   – Твои наставники посмотрят на меня, удостоверятся, что я человек надёжный, и успокоятся ("Или удостоверятся кое в чём другом и не успокоятся никогда, но от тебя, по крайней мере, отстанут", – мысленно добавил я). Мы-то с тобой знаем, что Мад – твоя единственная любовь и ты его не забудешь. И, знаешь, ты на самом деле ночевала у меня. Поди докажи, что просто так.

   – Но ведь просто так... – несмело заметила Рена. Я рассмеялся, сгрёб её за плечи в охапку и потащил в прихожую. Как раз в это время я обычно выходил из дома, чтобы ехать в юнэмир.

   Пока Рена натягивала куртку, я зашёл в комнату, чтобы захватить рюкзак и тетрадь, и взгляд случайно наткнулся на красивую маленькую фигурку, сделанную из тёмно-красного стекла. Это была моя Весёлая Вишня, замечательный мультипликационный персонаж. Я и не помню, зачем заказал её – наверное, просто так, когда заказывал нашивки. И она у меня стояла на столе всё это время, я даже не замечал. Я схватил фигурку и засунул её в карман.

   Когда мы вышли, Рена сразу же ухватила меня под руку, потому что боялась, что нам могут встретиться иситы, которые её оштрафуют. Я шёл спокойно и уверенно, стараясь подбодрить девушку, и для смягчения атмосферы (кстати сказать, холодной, шёл снег и ветер дул прямо в лицо) завёл беседу.

   – А чем ты обычно занимаешься кроме работы? – спросил я.

   – Да так... я шить очень люблю, – ответила девушка. – А какая у меня работа... при детском доме... сидим в комнате, заказов мало, дела нет... у нас даже рабочий день не ограничен. Правда, приходить надо всегда в восемь, и никак не позже. Для дисциплины.

   – А когда ты уходишь из мастерской, что ты делаешь?

   – Раньше с подругой общалась, или с другими ребятами... а теперь... – Рена тяжело вздохнула.

   – Ладно-ладно, – я торопливо перебил её. – А я вот в юнэмирситете учусь. Факультет изобразительного искусства.

   – Так ты хорошо рисуешь?

   – Ну... да, нормально, – кивнул я. Решил не петь дифирамбы в свою честь, неправильно это как-то. – Вот, кстати, и твой родимый к-сектор, вон и дом виднеется.

   – Не хочу я туда идти... – тихо проговорила девушка и крепче вцепилась в мой локоть. Я успокаивающе положил свою ладонь в перчатке на её... без перчатки.

   – Не бойся... Рена, тебе не холодно?

   – Ну... немного, – призналась она. Хотя и так было ясно: синим рукам обычно не бывает тепло.

   – Возьми мои перчатки.

   – Нет-нет...

   – Возьми, – настаивал я, пытаясь освободить мизинец. – Я их как раз нагрел. Да не бойся, у меня другие есть. Не понимаю только: вы же швейная мастерская, почему не можете пошить себе перчатки?

   – Не так всё просто, – невесело усмехнулась Рена. – Материал-то казённый, за него платить надо. А у меня нет денег...

   "А как же ты жить-то дальше собиралась, хоть за комнату платить?" – хотел спросить я, но не решился. Оказывается, были кауру, которые жили даже хуже, чем я в своё время.

   – Тогда я тебе эти перчатки дарю.

   – Спасибо, – Рена поблагодарила меня и опять поёжилась. И от холода, и от того, что мы приближались к детскому дому. Забор был уже совсем близко, и возле него как раз стояли какие-то люди.

   – Опять они! – прошептала Рена и прижалась ко мне. – Они меня достанут когда-нибудь!

   – Они тебя не тронут, – загадочно улыбнулся я. Думаю, несложно догадаться, почему.

   При нашем приближении ребята (это действительно оказались те парни, которые вчера пытались состроить Рене гадость) стали переглядываться между собой, потом отошли от забора, а потом и вовсе исчезли из поля зрения.

   – Они тебя испугались? – спросила Рена.

   – Естественно! – гордо улыбнулся я. – Они ведь думают, что я Лиан! Только запомни: не делай так, чтобы они в этом разубедились. То есть делай загадочное лицо и не говори им, что я не Лиан.

   "Хоть я и Лиан".

   – Думаешь, они не станут ко мне лезть, потому что побоятся меня? – Рена недоверчиво покосилась на меня.

   – Уверен. Уж я-то знаю, как его боятся.

   Мы подошли к калитке. Дальше я идти не собирался, мне требовалось показаться хотя бы одному человеку из детского дома, а меня видели сразу трое. Значит, вскоре обо мне будут знать все педагоги и воспитанники.

   – Откуда знаешь? – Рена повернулась и посмотрела на меня.

   – Неважно, – я полез в карман и достал фигурку. – Вот, это тебе на память. Весёлая Вишня, герой мультика. Я тебе когда-нибудь его покажу. И ещё: я знаю, кто убил Мада.

   Рена, видно, растерялась, и я уже успел сделать несколько шагов спиной вперёд и поднять руку для того, чтобы совершить прощальный жест, перед тем как она опомнилась.

   – Мы ещё встретимся?

   – И очень скоро! – крикнул я (по возможности чтобы меня слышали трое ребят, укрывшиеся за углом дома) и, развернувшись, побежал к метро. Не стоит опаздывать в юнэмир. Тем более я сегодня всё равно должен пропустить последнюю пару, пожертвовав ею для очень важного дела – восстановления справедливости.

   ****

   – Доброе утро!.. Простите за опоздание, всё транспорт... можно? – пробормотал я, просунув голову в дверь. Преподаватель недовольно покосился на меня и кивнул. Я быстро протиснулся в кабинет и скоро оказался возле последней парты. Там сидела Исита, одна, как обычно. Я плюхнулся рядом.

   – Здрав будь, Лиане! – провозгласила девушка, не отрываясь от экрана. Я покосился на результат её действий и понял, что сегодня мы работаем с трёхмерными изображениями и свободной трансформацией.

   – И вам долгих лет, о преосвященство, – ответил я и расстегнул замок рюкзака, чтобы извлечь тетрадь. Там как раз были наброски некоторых деталей, которые я планировал проработать на этой паре. – Какие на сегодня гадости?

   – Хм... даже не знаю... слушай, подскажи, как эта линия должна двигаться, а то у меня какая-то белиберда получается! Вроде в нужной плоскости...

   – Левее протяни. Если ты делаешь поворот... – я придвинулся к экрану и произвёл движение рукой, затем ткнул в какую-то точку на системе координат. Да, помню, я и сам долго мучился с подобным поворотом, но не в юнэмире, а дома. Два дня сделать не мог и поменял положение, а потом, недели через две, как-то само собой получилось в другом эпизоде, и я тут же вернулся и изменил первый обратно.

   – О, спасибо! – наконец Исита повернулась ко мне. – Что нового?

   – Да так, ничего... – я не стал рассказывать девушке о вчерашнем происшествии. Решил, что сделаю это потом. – Я тебе, кстати, пару кадров про Гордиона принёс. Помнишь, ты мне рассказывала про твоего бога? Так вот, мне кажется, они похожи чем-то. Мой тоже черноволосый и в зелёном. Поглядишь.

   – Отлично, – Исита вновь вернулась к работе. Я узнал задание у сидящего передо мной Буса и тоже принялся за дело. Через минут двадцать преподаватель вышел, и в помещении возник гул. Все отвлеклись и принялись общаться. Я тоже отодвинул клавиатуру, откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.

   – Знаешь, что я думала? Можно свой ролик в юнэмирский канал отправить, его будут несколько раз в день крутить! – сообщила Исита, поворачиваясь ко мне.

   – Юнэмирский канал? – переспросил я. Я знал, что он есть, экраны висят на каждом этаже возле главной лестницы. Там передают новости юнэмирситета, говорится о конкурсах, фестивалях и иных мероприятиях... в общем, чего только там нет. Я каждый день прохожу мимо экрана, но никогда не заострял внимания на том, что там видел.

   – Да, можно пойти в редакцию и предложить свой ролик в качестве... ну, проигрыша, что ли... между программами... как ты думаешь?

   – Так и я хочу! – подхватился я и тоже сел боком, повернувшись к подруге. – Я заставку из Вишни могу предложить, или песенку Неудачливого Боксёра... или нет! Я новую придумаю! А поощрение какое-нибудь будет?

   – Ну... не знаю... – замялась девушка. – Может, денег дадут, всё-таки продаёшь своё творение. А может, и нет.

   – Вы о конкурсе? – спросил Бус, повернувшись к нам. – Не дадут денег, просто объявят пять первых мест и будут крутить их работы. До следующего конкурса, конечно.

   – Так конкурс есть всё-таки? – оживилась Исита, и у них с Бусом завязалась дискуссия. Я прислушивался, потому что идея отправить свой ролик на юнэмирский канал "Адива-Юни" меня заинтересовала. Но, конечно, больше этого мне хотелось попасть на КЮИТО...

   Да, кстати, а что мне мешает?

   – Вы уже всё сделали? – в кабинет вошёл преподаватель. Разговоры сразу прекратились, лишь одна Исита подняла руку.

   – Да?

   – У меня вопрос. Расскажите, пожалуйста, о конкурсе видеороликов на юнэмирситетский канал.

   – Ах, вы об этом... что ж, этот конкурс проводится раз в год между студентами всех курсов...

   Безусловно, это интересно. Но мне нужно знать лишь одно: когда и куда приносить. Мелочи не имеют значения. Впрочем, что же я понесу? Может, заставку из Гордиона? Красивая заставка, что и говорить. И первая серия уже готова, нужно только добавить немного пейзажных кадров в конце. А может, лучше что-нибудь повеселее? Например, сделать нарезок из Пиггеса?..

   – Лиан! Так ты пойдёшь?

   – Конечно! – согласился я, и потом понял, что не знаю, на что. – А куда?

   – На конкурс, конечно!

   – Да... а когда?

   – Сейчас, на перерыве.

   – Не понял...

   – Ну, приём-то на нашем факультете, на седьмом этаже. Да ведь говорили только что!

   – Так... погоди, а что я понесу? У меня же с собой нет ничего...

   – Да? – протянула Исита. – Жаль... а у меня как раз с собой та заставка, последняя... как раз сегодня занести. Думала, ты пойдёшь со мной.

   – Так я и пойду, – подтвердил я. – Только не буду ничего подавать.

   "Впрочем, может, и подам. Всё-таки Гордион у меня с собой".

   Как только закончилась пара, мы с Иситой помчались на седьмой этаж. Перед нужным кабинетом было пусто, видимо, не каждый жаждал принять участие в конкурсе. Однако стоило нам войти, пожилая женщина в очках сразу спросила:

   – Вы на конкурс?

   – Да, – хором ответили мы с Иситой и переглянулись.

   – Тогда вон компьютер за соседним столом, вставляете диск, переписываете нужный файл и сохраняете под своей фамилией, номер группы и курса. Потом заполните этот бланк, – она достала из кучи бумаг два листка, – и отдайте мне. Результаты будут в пятницу, сразу после первой пары, на перерыве.

   – Спасибо! – так же хором ответили мы и ринулись к компьютеру.

   – Ты же не хотел! – заметила Исита, усаживаясь за стол и вынимая из сумки диск.

   – Ну... попробовать-то можно... авось в пятёрку выйду? – улыбнулся я. Исита кивнула и уткнулась в экран. Эх, хорошая нынче техника, за десять минут мы всё успели! И даже не опоздали на пару пространственной геометрии, хоть я и был уверен, что сегодня не мой день.

   Он был мой.

   С последней пары, истории (никогда её не знал и, как следствие, не любил), я ушёл, и сразу же отправился к иситскому корпусу. Совсем рядом, через дорогу, располагалась иситская-4, которая отвечала за четвёртый сектор города, то есть за мой бывший к-сектор, нынешний ю-сектор и т-сектор, который скрывался в лесу по ту сторону канала. Отсюда было совсем недалеко до моего дома, всего минут двадцать пешим ходом.

   Официальный рабочий день у рядовых иситов (а Милицер никем иным быть и не может) заканчивался в двенадцать, потом шёл свободный график, то есть ещё четыре часа работы, но не в иситской, а на патруле. Ходить по своему району, проверять, не забрёл ли кто-нибудь куда не надо, выписывать штрафы... Скучная работёнка, меня бы не прельстила. Но что иное может в нынешнее время делать человек с призванием воина? Следить за порядком...

   Раньше Милицер патрулировал конкретно к-сектор, и я полагал, что, вернувшись к бывшей работе, он тоже будет патрулировать его. Но, когда я, наконец, углядел знакомую фигуру в чёрно-красной форме, появившуюся возле калитки, с удивлением отметил, что она направилась в сторону моего дома. "И чего удивляться? Он же знает, кто на самом деле Лиан и где он живёт. Интересно только, почему ещё не растрезвонил всем? Наверное, потому, что ему никто не поверит, и он никак не сможет доказать".

   Размышляя о подлой душонке Милицера, я двигался за ним. Он шёл вдоль дороги, высоко подняв воротник и зажав под мышкой папку. Наверняка обход будет проводить.

   Я не ошибся, потому что Милицер зашёл в первый подъезд первого дома из ю-сектора. Но этого мне было не нужно.

   – Стоять, – под нос пробормотал я и ворвался в дом следом за иситом. Когда мы подошли близко к ю-сектору, я сократил расстояние между нами до нескольких шагов, и поэтому успел схватить входную дверь за ручку, прежде чем её захлопнул кодовый замок. И хорошо, что успел. Иначе пришлось бы ждать, пока Милицер закончит свои похождения. Я не очень-то хотел мёрзнуть.

   – Кажется, вы хотели мне что-то сказать, – заметил я, когда дверь захлопнулась. Милицер не успел ещё нажать на кнопку звонка в первую квартиру и удивлённо повернулся ко мне.

   – Я?

   – Ты, ты! – я грозно наступал на него. Со всеми я всегда разговаривал максимально вежливо, даже если мне кто-то не нравился. Но с Милицером церемониться не хотелось. – Руку убери.

   Наверное, исит хотел нажать на кнопку звонка скорее назло мне, чем действительно спастись от моего праведного гнева. Но я уже сжал его запястье в своём кулаке. Милицер попробовал закричать, но я закрыл ему рот.

   – Думаешь, красиво будет смотреться орущий и вырывающийся исит, которого юнэми ведёт как какого-то преступника.

   – М – м – ммм! – сказал Милицер.

   – Да, не юнэми, – подтвердил я. – Но поди это докажи! Так что, дорогой Милицер, хочешь – ори, хочешь – нет, а я тебя забираю, и никто мне помешать не сможет.

   С этими словами я передвинул свою ладонь к его шее и сжал, так, чтобы он не мог вырваться. Правда, секунд пять Милицер всё же дёргался, словно эпилептик, но потом понял, что это бесполезно. И, как ни странно, замолчал. Раньше-то он всегда первым лез в драку, и не боялся получить сполна. Может, и не очень-то верил тому, что обо мне говорят. Например, про вырванные ноги (и откуда этот слух взялся? Неужели из-за дядьки, который поскользнулся, упал и сломал ногу, а потом заорал "Лиан!", да так, что весь город, наверное, слышал. Но я просто рядом оказался тогда, шёл в магазин! И откуда меня этот мужик знал?). И я даже догадываюсь, в чём причина. Я никогда не делал ничего зверского, ничего того, что о себе слышал. Но Милицер немного ошибся, думая, что раз я этого не делаю, значит, не способен.

   – Меня шантажировать не удастся! – нервно хихикнул Милицер, когда мы подходили к моему дому. Наверное, он подумал, что я буду держать его на цепи, как Иерарха.

   – Мил, у тебя всё равно ничего нет, смысл в шантаже? – усмехнулся я, открыл дверь и втолкнул парня внутрь. – А у меня есть гораздо более могущественные покровители, которые дают мне то, что мне надо.

   – Иерарх вряд ли что-то тебе даст.

   – Да ну? А почему даёт до сих пор? – мы вошли в лифт. Милицер помедлил, но я втащил его за шиворот. – Мил, не стесняйся, я тебя, между прочим, на чай зову. Возможно, последний.

   – Ты скотина!.. – прошипел Милицер. Я согласно кивнул.

   – Мне говорили об этом. Но я решил исправиться – у нас будет милая беседа перед тем, как тебя заберут иситы. Между прочим, из твоего же патруля.

   – Если ты не забыл, я тоже исит!

   – О да, я помню! – я извлёк из кармана ключ и отпер дверь, не выпуская, впрочем, воротника Милицеровой куртки. – Ты намекаешь на то, что сильнее меня в несколько раз? Да я знаю... а толку?

   Мы вошли в квартиру. Милицер ни разу здесь не был, поэтому сразу стал осматриваться.

   – Чего ж три комнаты не потребовал? – криво усмехнулся он. – Многовато для тебя?

   – Три – дорого. Ты не стесняйся, снимай куртку. Ты у меня надолго, – я демонстративно опустил ключ в нагрудный карман рубашки, предварительно повернув его в замке. Моя дверь была именно такой конструкции: при желании запирается так, чтобы нельзя было открыть с другой стороны.

   – Что тебе надо? – выпрямился Милицер. Нет, Мил, безрассудная смелость – не смелость. Вот если ты знаешь, чего именно стоит бояться – тогда ты храбр.

   – Иди в комнату, там объясню, – устало проговорил я, скидывая куртку. Милицер раздеваться не спешил. Да что такого страшного в моей квартире, от чего может защитить куртка? Рена тоже вчера боялась с ней расставаться.

   – Идём! – повторил я уже настойчивей. Милицер не двинулся.

   – Ну, как скажешь. Только потом не ругайся, – я наклонился к тумбочке и выдвинул нижний ящик. Звякнула цепь. Я хранил её специально для непредвиденных случаев.

   Всё-таки иситы не отличаются особым умом. Милицер отвёл ногу в массивном сапоге назад и со всей силы саданул меня куда-то в область колена, а потом двумя кулаками обрушился на мою спину. Я не шелохнулся. Вытащил цепи, ногой задвинул ящик и выпрямился.

   – Ты, кажется, чего-то до сих пор не понимаешь. Я уже не шучу. Последняя наша битва была показательной, для людей, чтобы они ничего не заподозрили. И падал я от твоих ударов не потому, что не могу иначе, а чтобы тебя не расстраивать, – я смотрел на Милицера с нескрываемым сочувствием. – Сейчас-то уж включи мозги. Ты ничего не можешь мне сделать.

   Выражения глупее я ещё не видел. Милицер старательно делал вид, что что-то понимает и лихорадочно соображает, при этом я отчётливо видел, что он слегка изумлён. Такого он от меня точно не ожидал, ведь раньше я ни разу не сопротивлялся.

   – И правда железный! – вырвалось у него

   – Крепче, – уверил его я и легонько подтолкнул к двери в комнату. На этот раз он повиновался сразу, даже не стал спорить, когда я велел ему сесть на диван, а сам развалился в жёлтом кресле.

   – Милицер, ты убил Маднотора Векорана?

   – Ты придур...

   Взмах руки, свист цепи. Форменная штанина на колене Милицера порвалась и тут же пропиталась кровью.

   – Да ты псих! – взвыл Милицер и схватился за колено.

   – Я спросил: ты убил Маднотора Векорана?

   – Ну, я, и что с того?!

   "Да ты, я смотрю, не очень-то умён... стоп, я, кажется, это уже знаю".

   – А то, что убийц сажают в тюрьму. Кому знать, как не тебе, потомственному иситу.

   – Иситов других не бывает! – язвительно заметил Милицер, всё ещё держась за колено. Я задумчиво посмотрел на кровь и вышел. За аптечкой.

   – Держи. Перебинтуй колено, и в следующий раз отвечай правду.

   Милицер собирался расстегнуть брюки, но покосился на меня.

   – Да снимай уже, с ними ты не сильнее. И перестань дёргаться, ты всё равно ничего сделать не сможешь.

   – А что ты сможешь? – проворчал Милицер, стягивая куртку.

   – Я позвоню в иситскую-4 и сообщу, что у меня в квартире убийца. Они тебя арестуют.

   – Ты не докажешь!

   – Ты докажешь. Ты ведь обещал говорить только правду, – я склонил голову набок.

   – Да что ты можешь, тебя никто и слушать не станет! – закричал Милицер. – Я вызову своих, и они скрутят тебя за покушение на исита!

   – Скрутят? МЕНЯ? – я расхохотался. – Милицер, хочешь, покажу фокус? – я закатал штанину выше колена и со всей силы врезал по ней цепью. Несколько раз. – Видишь? Я ничего не боюсь. Меня нельзя убить и даже поранить, и сдвинуть с места тоже нельзя, если я не захочу.

   – Тогда я расправлюсь с твоими друзьями! – прошипел исит.

   – Ага, прямо сейчас их всех убьёшь. Или, может быть, ты прикажешь знакомым иситам убить их? Вот было бы интересно! – я задумчиво поглядел в потолок. – Да раздевайся ты, не бойся. Вот, видишь, я отодвинулся и руки за спину заложил.

   Милицер всё-таки расстегнул штаны и снял их. Закатать не получилось, потому что форма была слишком узка. Затем раскрыл аптечку и принялся за обработку раны.

   – Так что, звоним? – поинтересовался я, вытаскивая из кармана телефон.

   – Куда? – буркнул Милицер.

   – В иситскую-4. Ты забыл?

   – И как ты им объяснишь, что я у тебя, да ещё с окровавленным коленом? Скажешь, что ты решил, что я убил Маднотора, и притащил сюда? А потом пытал меня и вынудил признаться?

   – Да ты сам скажешь, что это ты, – спокойно ответил я. – И потом: мне-то что? Ну, не поверят. Так я ж докажу, – я нажал на кнопку телефона.

   "– Милицер, ты убил Маднотора Векорана?

   – Да ты приду... – металлический звон. – Да ты псих!

   – Я спросил: ты убил Маднотора Векорана?

   – Ну, я, и что с того?!"

   – Ты записал? – глаза исита загорелись гневом. Но что он мог ответить? Убивать людей нехорошо, в его возрасте уже пора бы это знать.

   – Ты ответишь мне!!! – зашипел парень, и взгляд его был грозен, а выражение лица – воинственно. В то время как сам он был довольно-таки жалок, без штанов и с перебинтованным коленом. Хотя... телосложение у него крепкое и мускулов хватает.

   – Штаны надень, – вздохнул я. – Не надо, чтобы коллеги видели тебя таким.

   Глава 6. Бегство

   – Мам, а потом? Через неделю? Поедем? – спрашивает сестрёнка, сидя у мамы на коленях. Мы с папой стоим рядом и держимся за поручни. Автобус немилосердно трясёт, и люди то и дело поминают нехорошим словом бога, который создал такие дороги (никто не знал, кто из богов это сделал, поэтому имена не упоминались).

   – Поедем через месяц, когда зарплату получу, – отвечает мама. И правда: мы не были так богаты, чтобы ездить на рынок за покупками каждую неделю.

   – Ну, ма-ам! А кубики? Ты обещала!

   – Сходишь с Лианом в магазин и выберете, – успокаивает мама девочку. Я смотрю в окно.

   Сегодня ночью Иерарх встречается с каким-то очередным тёмным типом. И если пойти на эту встречу для того, чтобы увидеть Иерарха, можно потерять семью. За ними, несомненно, следят, и могут уничтожить по одному только слову. Что, что делать?! Если не пойти, придётся работать на него и дальше, и, возможно, убивать людей...

   Нет!!!

   Но как иначе?!.

   – Мам, – начала сестричка, и вдруг послышался ужасный грохот. Глаза заволокло туманом, потом я почувствовал, что меня что-то бросает в воздух, я пару раз ударился об асфальт, и мне на голову упала какая-то железяка. Не медля я выбрался из-под неё и огляделся. Везде дым, крики... кровь? Конечно, разве может такой взрыв обойтись без крови! Только ведь...

   – А-а-а!!! Спасите!!! – визжал кто-то над ухом. Я пошёл на звук, и вскоре разглядел мёртвого человека, а рядом с ним – отчаянно голосящую женщину.

   К чести врачей, они приехали очень скоро, настолько, что я даже не успел найти родителей в жуткой куче, в которую превратился автобус. Я и боялся искать, и в то же время старался сделать это быстрее. Ведь может быть уже поздно...

   И я их нашёл. Маму и папу. Правда, они были уже слишком далеко, чтобы вернуться в мир живых. Эта картина часто стоит у меня перед глазами в снах, и тогда я просыпаюсь в холодном поту, а потом всю ночь не могу заснуть и борюсь со слезами. Я же выжил! Почему? Разве я был достоин жизни больше, чем они? А сестра, человек, ещё толком даже не повидавший мир?

   Я не стал подходить близко к телам родителей, потому что помочь им было уже нельзя, а я не хотел запомнить более ужасную картину, чем уже видел. А что запомню, в этом я не сомневался. Поэтому стал исследовать обломки с целью найти сестру. Некоторые лежали на дороге, некоторые – на обочине, кое-какие детали (и люди) улетели даже в лес. Туда-то я и собирался пойти, когда услышал голоса врачей.

   – ... ещё жива. Требуется немедленное переливание...

   – Успеть бы довезти. Слишком серьёзная рана, может не дотянуть...

   Я глянул в сторону и увидел носилки, которые водружали на коляску. Маленькое тельце в чёрно-серо-бордовом окровавленном платье принадлежало моей сестре.

   – Возможно, здесь есть выжившие родственники. Если бы они согласились...

   Я отшатнулся от медицинской машины, как от чумы. Выжившие родственники... я, то есть. Но что я смогу сделать? Я ведь даже не знаю, какая у меня группа крови... А если бы и знал – что толку? Скажу, что согласен отдать кровь сестре, доктор достанет иголку, и... нет-нет, здесь это совершенно неуместно, им нужно людей спасать, а не феноменами всякими заниматься.

   Нужно подойти... сказать... что? Что я брат? А какая у вас группа крови, брат? Не знаю. Давайте проверим...

   Стоп!!! Хватит!!! Я хочу её спасти!!! Но...

   ...не могу...

   – ... кровь остановили, но нужна ещё.

   – Нельзя везти, нужно ждать следующей машины. У нас ещё есть раненые.

   – Много?

   – Пока двое. Нужно ждать...

   – Лиан... – этот голос раздался во мне как гром, хоть она была далеко и говорила почти шёпотом. Я сорвался с места и бросился к машине скорой. Подбежал, схватил маленькую ручку с пластмассовым колечком, которое мы купили сегодня на рынке, склонился над ней. Я видел только лицо, ниже старался не смотреть. Щёки испачканы, на носу какая-то сажа, царапина возле брови. И нет слёз. Почему-то я понял, что она не выживет, и сейчас я вижу её в последний раз.

   – Лиан... мама... – она пыталась что-то спросить, но не смогла. Закрыла глаза. Я сжал руку: думал, что всё, но глаза вновь открылись.

   – Я тебя люблю, – прошептал я и прижал её ручку к щеке. К моей сверхпрочной щеке, по которой текли слёзы, смешиваясь с копотью и пылью.

   – И я...

   – Молодой человек, вы отец? Ваша дочь может умереть, ей срочно нужно...

   Я понимал его слова, но забывал сразу же, как только он их произносил. Несколько секунд смотрел на сестру, которая ещё дышала, но глаза её были закрыты. Я проклинал всё на свете и молил богов, чтобы они сохранили ей жизнь. Я видел только её лицо, и смотрел, смотрел, надеясь, что таким образом задержу её здесь чуть дольше. Повернулся к доктору я только тогда, когда он схватил меня за плечо. Вид у меня был как у мёртвого, поэтому доктор воззрился на меня изумлённым взглядом, но всё же спросил.

   – Дочь? Ей нужно...

   И он надеется. Я ведь здесь, и могу стать рукой, которая вытянет сестрёнку на поверхность. Могу отдать часть своей жизни, чтобы продлить другую. Но как, как ему объяснить, что я хочу отдать ВСЁ, но не могу НИЧЕГО?! Все видят только то, что происходит, голые факты, а о том, что мы при этом думаем, чем руководствуемся – совершенно не знают. Что толку, что я скажу «Хочу, но не могу». Поверят только во второе.

   – Молодой человек...

   – Хватай, раз, два, три!

   – Стойте! Вы же...

   – ... моя машина? Она была...

   – ... не беспокойтесь, скорая уже здесь.

   – Ваша машина разбилась? Где...

   Эхо в голове. Обрывки голосов, бегающие туда-сюда люди... Меня приняли за одного из шофёров, которые были вовлечены в аварию. Кажется, доктора первое время пытались меня удержать и что-то спросить, но я не помню ничего конкретного, только хаос. Хаос и личико моей маленькой сестры. Тогда мне казалось, что они все расплачиваются жизнью за эту мою неуязвимость. Все: Бус, Илин, родители... Если бы я нашёл того, кто придумал этот ужасный перевес, если бы я мог узнать, зачем это всё...

   Вечером я вернулся домой. Честно говоря, не помню, как. Наверное, пешком дошёл, а может, и на автобусе... Опомнился я только тогда, когда хлопнула закрывшаяся дверь. Прошёл в комнату, сел на диван и долго сидел, глядя в одну точку. Потом додумался включить телевизор.

   Всё было сделано очень оперативно.

   – ...семнадцать человек погибли, трое были ранеными доставлены в больницу, но все скончались от потери крови...

   – Прости!.. – прошептал я и заплакал. Надеялся, что умру, но потом вспомнил, кто я, и закричал. – Ненавижу себя! Ненавижу!!!

   Позже я много думал об этом, но от чувства вины отделаться так и не смог. Я виноват уже в том, что родился Лианом, что изначально получил какое-то преимущество в жизни, которое мне эту жизнь перевернуло и сломало, и в том, что я ничего не могу сделать для других. Только для себя.

   Именно в эту ночь я отправился к Иерарху и излил на него весь гнев, который у меня накопился, и тогда же убедился, что мои нервы почти так же крепки, как я сам. Потому что не бил и не истязал своего самого ненавистного врага, сам не знаю, почему. Может, из-за моего неприятия насилия в любой форме, из-за которого у меня и были разногласия с Иерархом? Мой гнев прошёл уже на следующий день, остались только усталость и тупая боль, и они остались навсегда. Какой смысл в жизни, если тебе суждено всегда быть одному? И зачем я вообще нужен?

   «Не был бы один, если бы не Иерарх!» – шептал внутренний голос, и я понимал, что он отчасти прав. Так получилось, что я попал во все возможные экстремальные ситуации и несчастные случаи, о которых все знают, но лишь понаслышке. Каждого предупреждают: «Не делай то, иначе это...», «Не делай это, иначе то...» Всех учат, как себя вести, когда вокруг отравляющий газ, когда рядом человек с повреждённой артерией, когда пожар... но все ли встречают эти ситуации в жизни? Нет. И не задумываются о них, пока не встретят. Вот и я не думал, что мне может понадобится защищать кого-то, кроме себя, и что будет иметь значение моя кровь, которую никак не извлечь, даже если я захочу. Но у меня всё получилось не как у всех, а наоборот. Кажется, нет такой ситуации, в которую бы я не влипал. А всё потому, что родился Лианом и вёл себя, как скотина. Потому что пошёл на работу к Иерарху. И виноват во всём этом лишь один человек.

   Я.

   ****

   Я вошёл внутрь и огляделся. Тусклая лампочка, старый стол в углу, за ним – молодая женщина с собранными в пучок светлыми волосами и в сером пиджаке. Она приветливо улыбнулась мне.

   – Здравствуйте. Вы хотите сделать заказ?

   – Да, – кивнул я и покосился на широкую дубовую дверь с надписью "Мастерская". – И много чего.

   – Я могу порекомендовать очень опытного мастера, Синин Керимау. Он прекрасно шьёт для мужчин, – предложила девушка.

   – Спасибо большое, но мне нужен конкретный мастер, – отказался я. – Не уверен в фамилии, но – Рена. Кларена...

   – Кларена Атау, – девушка внимательно посмотрел на меня. – Но она ещё ученица...

   – Ничего, главное, я знаю, как она шьёт, – улыбнулся я. Девушка странно покосилась на меня (наверное, ей рассказали, что вчера Рену провожал Сам Лиан, а Рена, как я и советовал, не отрицала, поэтому сейчас любой, кто интересуется девушкой, подозрителен), затем сняла трубку допотопного телефона и набрала пару цифр.