Текст книги "Лиан (СИ)"

Автор книги: Ли Сарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

   – Требую Мелизара! – воскликнул я.

   – Так ты что, со своими творениями не общаешься?

   – Знаете что? Мне у вас на острове не нравится! – сообщил я и развернулся. Акар усмехнулся и продолжил закидывать воду камнями. – Я уплываю! – пригрозил я и пошёл в обратном направлении. Миновал созерцающего траву парня, который удостоил меня лишь мимолётным взглядом, и наконец вышел к лодке. Сел в неё и стал грести вдоль берега к камням, на которых устроился Акар.

   Я мог и просто уплыть, но очень уж хотелось посмотреть на их жалкие уменьшающиеся фигурки. Заодно отметил, что вокруг острова моя скорость самая обычная. Хорошо хоть не устаю. Вот и Акар показался, вот и берег...

   Когда Акар перевёл на меня взгляд, я был уже почти перед его камнем. Подобраться ближе мне мешали валуны, сокрытые под водой.

   – Ну, честно говоря, это уже не верх красоты, – парень посмотрел на мою лодку. – Я думал, ты будешь изысканней.

   – Какую дали – такую взял, – отрезал я. – Вы мне скажете, что это за остров, или нет?

   – Ты ж уплыть собирался? – ехидно заметил Акар и хитро посмотрел на меня. Я понял, что ничего хорошего от него не дождусь, и принялся разворачивать лодку. Парень скрестил руки на груди и со злорадством наблюдал, как я неумело орудую вёслами и постоянно натыкаюсь на камни. Иногда даже комментировал, мол, человек хороший, а лодка никудышная, и грести не умеет, и двигается неуклюже. Я решил не думать о том, почему обо мне говорят в третьем лице, и, мрачно помахав сидящему на камне человеку рукой, принялся уверенно грести. Я понимал, что пристать могу вовсе не к тому берегу, к какому надо, но мне было всё равно. Я десять часов оплатил.

   И уже через три гребка Акар заволновался. Сперва упёрся ладонями в камень, потом подался вперёд, приподнялся. Затем замахал руками и закричал, попутно поднимаясь на камне во весь рост.

   – Эй! Вернись! Вернись!!! Не уплывай, ты не можешь! Пожалуйста!!!

   Как резко изменился его тон, отметил я. Он действительно боится, что я уплыву. Вернуться, что ли? Или отомстить за дурацкий разговор? Ладно, признаюсь, мне самому интересно, что здесь происходит, поэтому сейчас разверну лодку и поплыву назад.

   Пока я думал, на берегу оказался тот самый парень с синими глазами. Он был так же взволнован, как и Акар, и тоже махал руками. Я стал нарочито медленно грести, а когда обернулся опять, заметил, что на берегу стоят уже пятеро.

   Этот вид меня поразил и восхитил одновременно. Каждый из них смотрел в сторону моей лодки, и взгляд у всех был предельно взволнованный и серьёзный. Одно слово – красавцы... какими бы странными они ни были, не могу этого отрицать. Вон, тот, что спереди, взобрался на валун, не замочив ног, – одет в лёгкую белую рубаху, приталенную и длиной до середины бедра. Без рукавов, открывает мускулистые, но не слишком рельефные плечи. Человек опирается на что-то, похожее на посох, жёлтого цвета, от ветра развеваются белые волосы. Ещё один, рядом с ним – одет в зелёную длинную рубашку, перехваченную поясом, зелёные штаны, коричневые сапоги, в руке сжимает лук. Похож на средневекового охотника. Только вот кого же он мне так напоминает? Яркие зелёные глаза, даже отсюда видно, длинные чёрные волосы... впрочем, ладно. Вон, ещё пятый стоит, на берегу, рядом с синеглазым. В синем костюме с широким чёрным поясом и чёрными ботинками, с волосами цвета стали, в которых вроде бы проскальзывает синева льда, в руке тоже что-то сжимает, но непонятно, что. То ли двухсторонний меч (лезвия в две стороны), то ли заострённую с двух концов палку... в общем, встречу мне устроили на удивление красочную. Зачем только на камни встали, непонятно...

   Позже я понял, зачем. Когда моя лодка поравнялась носом с Акаром, он наклонился, подхватил меня под мышки и легко соскочил на землю. Странно, он не казался очень крупным – ну, может чуть больше меня – а меня держал как ребёнка. Я даже почувствовал себя странно. Но брыкаться не стал, решив, что теперь хоть всё прояснится. И, кроме того, что плохого он может мне сделать?

   – Лодку отнесёт, – только буркнул я. Акар опустил меня на землю и махнул рукой в сторону. Парень в зелёном уже вытащил судёнышко на берег.

   – Как ты сюда попал? – тотчас же раздался за спиной голос. Прежде чем я успел развернуться и посмотреть человеку в глаза, мои собственные расширились от изумления. Ещё один удивительный голос за сегодняшний день! Этот голос мог принадлежать человеку, которого стоит назвать "всеобщий отец". Интонация очень доброжелательная, кажется, словно ты знаешь его уже давно и любишь, как родного. И не сможешь противиться, если он попросит о чём-нибудь. И будешь верить всему, что он скажет. Я никогда раньше не слышал такого голоса. Не мог даже сказать, высокий он или низкий.

   Передо мной стоял парень в белом. Впрочем, "парень" – это так, для простоты. На самом деле это, пожалуй, был взрослый мужчина, возле глаз – морщинки, появившиеся вследствие не сходящей с лица улыбки, да и волосы цвета снега не делали его моложе. Но тем не менее он словно бы светился изнутри, и... сложно сказать. Он был самым необычным из всех. Наверное, потому, что стоял ровно передо мной, смотрел мне в глаза, и я не мог ничего сделать... да что же со мной творится, в конце концов?! Я Лиан или нет? Чего они испытывают на мне гипноз? И глаза у этого белого какие-то странные: вроде нормальные, с белком и чёрным зрачком, но как будто с несколькими радужными оболочками, причём очень ярко выраженными. Сперва красный кружок, потом чёрный, и с краю – золотой.

   – Приплыл на лодке, – наконец ответил я, прекратив терять рассудок. – А вы?

   – Мы живём здесь, – ответил парень (пусть будет парень. Кроме того, морщины оказались вовсе не морщинами, а чем-то нарисованными полосками. Такие же были возле уголка рта, чуть снизу, с левой стороны, как будто специальные символы).

   – Ты... поразителен! – восхищённо выдохнул парень в зелёном, тот самый, с длинными чёрными волосами, и подошёл ко мне. Я почувствовал себя карликом: каждый из этих ребят был выше меня. Один сантиметров на пять, один на полголовы... но выше.

   А ещё я пожалел, что этих парней так много. Каждый из них обладал чем-то особенным... то ли даром гипноза, то ли ещё чем... но когда они со мной говорили, или приближались, я терялся. Вот и сейчас: черноволосый подошёл и принялся рассматривать мою одежду, трогать волосы, нос, заглянул в глаз, словно это была замочная скважина. Я стоял будто в ступоре, и, самое главное – ничего не мог сделать! Только с облегчением отметил, что глаза у этого человека обычные, зелёные. Маленькая серебряная искорка возле зрачка была принята за отблеск.

   Я помнил, что остался один, который ко мне ещё ни разу не подходил. Я осмотрелся – он стоял как раз за седым, скрестив руки на груди, и смотрел чёрными глазами (кстати, без всяких наворотов, просто очень тёмные). Я слушал, как восхищается мною черноволосый, идентифицировал его голос как довольно приятный, даже красивый, чистый, без хрипотцы, и очень искренний. Всё, что он говорил, не подлежало сомнению.

   – Братья, предлагаю дать слово Гуарек А ну, – наконец вмешался парень в синем, с двойным мечом. Его голос я бы назвал ледяным, каменным, стальным, холодным – в общем, твёрдым. Он звучал как приказ. Если к остальным, как он сказал, «братьям», я испытывал уважение, то этого можно было и побояться. Я, конечно, не стал этого делать.

   – Кто вы, путник? Человек? – спросил седой, из чего я сделал вывод, что он и есть Гуарекан.

   – Человек, – кивнул я. – Давайте не будем так стоять, а то у меня создаётся впечатление, что сейчас что-то произойдёт.

   – Присядем? – спросил черноволосый и широким жестом указал на стулья... нет, кресла, большие, мягкие, а для меня ещё и очень интересные по дизайну. Хотелось не сесть в это кресло, а смотреть на него. Но я, конечно, сел. Моё, кстати, было жёлтым, в то время как у остальных братьев, сидящих передо мной полукругом, у каждого был свой цвет и сильно отличающийся от других тип. Я уселся поудобнее, убедился, что вставать совсем не хочется, и решил, что длительное пребывание на острове не пойдёт в ущерб. Во всяком случае, удобно. Я оглядел всех братьев и морально подготовился к серьёзной беседе, которую они собрались проводить. Главное, не теряться и помнить, что они – просто люди.

   Опять заговорил Гуарекан, седой парень из белого кресла, сидящий ближе всех ко мне.

   – Пожалуйста, расскажи нам всё, что знаешь. Откуда ты прибыл сюда на лодке, почему ты можешь уплыть обратно. Кто ты.

   – Я Лиан, – ответил я и посмотрел в лица братьев. Они все были хорошо видны мне, потому что сидели довольно плотным кругом. Но никто не изменил выражения. Ну что ж, неудивительно, Чойн от Адивы далеко, а остров, похоже, вообще изолирован от внешнего мира... и потом: я ведь сам хотел, чтобы меня воспринимали как обычного человека.

   – Это моё имя, – уточнил я. Братья внимательно следили за мной. Волнение на лицах людей, когда они смотрят на меня, я замечал часто. Но тут волнение мешалось не со страхом. Они словно чего-то от меня ждали, причём с огромным нетерпением.

   – Слушайте, может, вы спросите конкретно? – не выдержал я. – Я приплыл с другого берега, там пляжи для отдыхающих и город Чойн рядом. Но я не понимаю вопроса "Почему ты можешь уплыть"!

   – Никто из нас не может уплыть с этого острова, – с грустью сказал седой.

   – Почему?

   – Потому что люди не верят. Они загнали нас сюда и забыли. Если бы мы могли...

   – Ладно, Гуарекан, чего ты тут развёл! – встрял Акар, судя по всему, самый темпераментный. – Пусть он сначала говорит!

   – Да я вообще ничего не понимаю! – чуть ли не выкрикнул я. – Это спектакль какой-то? Обычный или в мою честь? Вы в плену, и вас заточил сюда треклятый директор "Туризми"? Вы действительно ничего о Лиане не знаете?

   Братья слаженно помотали головами.

   Красавец в зелёном поднял руку.

   – Лиан – одно из прекрасных человеческих имён.

   Да уж, много он знает. Но хоть что-то.

   – Скажи, пожалуйста, как ты попал на остров, – мягко попросил Гуарекан. Я посмотрел на него, успокоился и опять заговорил с мирной интонацией.

   – Я взял напрокат лодку, чтобы доплыть до середины озера. Я не знал, что тут есть остров, я просто плыл. Но минут через пять оглянулся и увидел берег. Сперва подумал, что озеро на самом деле не такое большое, но берег приближался слишком быстро. Понимаете? Несколько гребков – и я уже здесь. Сначала думал, что это плавучий остров, и что он сам двигался мне навстречу. Кстати, я думаю так и сейчас. Только почему-то никто на пляже мне этого не сказал. Может, вы объясните?

   Гуарекан покачал головой, но смотрел на меня с ещё более возросшим интересом.

   – Этого острова не существует. Никто не может на него попасть. Его никто не видит. Мы удивлены не меньше твоего, потому что ты здесь.

   Я потёр виски. Ничего не понимаю: что значит нельзя попасть? Как это не существует? Братья-то есть! Нет-нет, это похоже на какой-то розыгрыш!

   – Но вон берег! – я махнул рукой в сторону. Там действительно были хорошо видны деревья, правда, людей разглядеть не удавалось. – И никто про вас не знает?

   – Про нас знают, – покачал головой серьёзный парень в синем. – Но этого мало.

   – Никто не видит остров, – кивнул, подтверждая, Гуарекан.

   Я сцепил руки в замок. Попробуем первый путь: верить во всё, что говорят эти странные люди, и делать выводы из этого. Если запутаюсь окончательно – перестану верить и буду прислушиваться только к разумным доводам. Но начнём всё-таки со сверхъестественного, потому что такому, как я, грех не верить в чудеса.

   – А я увидел. Я не знаю, почему, я не старался, это случайно получилось. Как вы думаете, чем это может быть обусловлено?

   – Но дело в том, что остров НЕВОЗМОЖНО увидеть, – спокойно сказал Гуарекан. По его трёхцветным глазам было понятно, что он тоже ничего не понимает. – Точно так же, как ты не можешь увидеть воздух. И попасть на него тоже нельзя. Исключение составляем только мы пятеро, Братья, – да-да, он так и сказал, Братья, с большим почтением.

   – Раньше мы могли уйти, – голосом, напоминающим рыхлую землю, добавил парень в чёрном плаще. Он задумчиво глядел на траву, крепко сжимая свою странную, упёртую в землю палку. – Когда в нас верили. Верили почти все. Мы часто выходили – посмотреть, помочь людям... но потом что-то случилось. Мы стали частью мифа, вымыслом, нас оттесняли. Мы могли попасть только в редкие уголки мира, где нас всё ещё ждут. Но позже... люди...

   Парень покачал головой и опустил её, синие волосы упали на глаза. Черноволосый с сочувствием глянул на Брата и положил руку ему на плечо, Акар покосился с недовольством, а парень в синем каменным голосом продолжал.

   – Люди испортили всё, что могли. Сейчас мы ещё живы лишь благодаря единицам и ольто. Лишь они могут видеть нас такими, какими видишь сейчас ты. Только туда, в единственное место на земле, мы можем приходить. Тем, кто верит, являемся во снах. Но ты...

   Мои глаза, наверное, были очень большими в тот момент, мне даже показалось, что зелёный блеск отражается в чёрных очах говорящего. Но это вряд ли был цвет моих глаз, ведь остров и так был полон зелени.

   – Верят... верят во что? – спросил я, почти понимая, о чём речь.

   – В нас, – ответил Гуарекан. – Сейчас встретиться с нами может лишь тот, кто истинно верит. Но только во сне. Таких сейчас очень мало.

   – И ольто, – тупо сказал я.

   – Да, они общаются с нами. Это – единственные люди, которых мы видели за последние пару сотен лет.

   – Ага, – я всё ещё невидящим взглядом смотрел в центр круга, который мы образовывали, напоминая, наверное, печального парня с палкой. – А если я смог явиться на остров, то я, значит, верю...

   – Ты, выходит, веришь больше всех, – пожал плечами Гуарекан, словно сам старался поверить в то, что сейчас сказал. – Но ведь даже раньше, когда мы могли являться людям, они не могли попасть сюда, на наш остров! Как...

   – Искра!.. – неожиданно прошептал парень в зелёном и привстал. – Моя Искра...

   Братья покосились на него, потом седой улыбнулся. Как будто старенький дедушка, всю свою жизнь провоевавший, и наконец услышавший долгожданное слово "Победа!".

   – Искра Мелизара! – сказал он и посмотрел на меня, как на ту самую победу. Я съёжился.

   – Времени ещё много, – с намёком проговорил Брат в синем, кивнув на меня. Черноволосый понятливо моргнул, поднялся с кресла и направился ко мне, глядя чуть ли не с любовью. Я запереживал и вжался в кресло, хотя бояться, в принципе, мне было нечего.

   – Наконец-то! – тихо сказал парень, склонившись надо мной. Я с ужасом смотрел в его зелёные глаза, потому что парень (всё-таки это крайне странный остров), похоже, собирался меня поцеловать. От этого я лианством не был защищён. Но кинуться наутёк не удалось – Брат всё-таки свершил задуманное, коснувшись губами моего лба... а потом я проснулся.

   Глава 8. Великий спаситель

   Я задремал на полянке прямо под деревом, поэтому неудивительно, что и очнулся там. Приподнялся на локтях, глянул на мерцающую невдалеке воду, мелкими волнами клюющую берег. Вспомнил свой сон и потянулся. "Мне всё это приснилось" гораздо приятней думать, чем "я сошёл с ума". Конечно, я сперва понадеялся, что мне приснился и остров, но я был не в лодке, поэтому пришлось поверить, что до поляны я всё-таки дошёл, а уж на ней и задремал. То есть приснились мне эти странные парни-Братья.

   Я почесал макушку и подумал, что если я на острове и всё, что было до него – правда, значит, он действительно плавучий. Потому что я прекрасно помню, что возле самого берега я его не видел, но доплыл меньше чем за час. Так что нужно либо найти кого-нибудь здесь, либо вернуться и расспросить дедка.

   Я поднялся, отряхнул шорты и майку, хоть там не было ни пылинки, и от неожиданности отскочил в сторону.

   – О! Проснулся! – радостно пробасил Акар. – Расскажешь теперь всё? Хочу узнать раньше, чем Братья!

   Я в изумлении застыл в нелепой позе, словно на моих глазах безобидный зайчик превращался в хищного тигра. Акар лежал на спине, заложив руки за голову, могучий меч был воткнут в землю под прямым углом, на нём красовался светло-салатовый бантик.

   – Чего ты? Уже забыл, как заснул? Это Мелизарчик постарался, он же твой создатель.

   – Мой создатель? – я растерялся, но, опять наткнувшись на нелепость в виде боевого меча с зубцами и бантика, снова взял себя в руки. – Я помню о Мелизаре только то, что ты меня постоянно с ним путал. И кто это такой, я не знаю!

   – Ты говоришь, как обычный человек! – с досадой нахмурился Акар и сел. Протянул руку, чтобы взять меч. – Проклятый Мелизар!..

   Сперва я хотел подтвердить, но потом понял, что ругань относится к банту. Похоже, Мелизар – злой дух, который творит на острове пакости и донимает Братьев бантиками и прочей мелочью.

   Пока Акар отвязывал бант, я почтительно молчал, но, когда ленточка исчезла в кулаке парня, а сам он поднялся и сровнялся со мной в росте, я вспомнил, что для чего-то полминуты назад сделал глубокий вдох.

   – Я говорю, как человек, потому что я человек. Я не знаю никакого Мелизара, и, если уж на то пошло, мой создатель – Каур, потому что я кауру по рождению!

   Тут Акар расхохотался. Громогласно, как будто предвестие землетрясения. Словно столкнувшиеся тектонические плиты, задвигались плечи, волнами пошёл плащ, напоминая бушующее море. Сравнивать Акара с чем-то масштабным не казалось мне странным – он на самом деле походил на хохочущую гору.

   – А мы-то думали!.. Ты и в самом деле ничего не знаешь! Обычный человек! А Мелизар всё – Искра, Искра... то-то ты ничего не понимал и мозг у тебя начал плавиться.

   – Я всё понимаю, – отрезал я. – То есть понял бы, если бы мне доходчиво объяснили.

   – Щас, объясним, – пообещал Акар и пошёл куда-то. – Пойдём, теперь-то всё понятно... эх, если бы не на острове...

   – Так уходите с этого острова, если он вам так не нравится! – предложил я.

   – Не можем мы с него уйти. Мало вас осталось, верующих, – ответил парень и пошёл сквозь кусты. Я последовал за ним, потому что не боялся царапин.

   Следующая поляна не была скрыта от солнца деревьями, они обступали её, как стены, придавая какую-то монументальность. Тут уже собрались все Братья. Тот, кого я встретил первым, в чёрном плаще, сидел возле самых деревьев на земле и ковырялся в ней. Другой, в зелёном и с луком, любовался верхушками дубов, беседуя с невесёлым Братом в синем. Впрочем, улыбка на лице черноглазого была, но скорее зловещая. Седой же стоял посреди поляны, уперев в землю посох из странного золотого материала. Когда Гуарекан увидел меня, посох перестал светиться, а его обладатель направился ко мне.

   – Не беспокойся, ты не потеряешь ни секунды времени. На острове оно не существует, – успокаивающим голосом проговорил он. Мне показалось, что даже если бы ему понадобилось призывать народные массы в бой, он бы всё равно говорил успокаивающе.

   – А что-нибудь здесь вообще существует? – несколько грубовато (потому что надоело всё!) спросил я.

   – Братья и ты, – кивнул Гуарекан. – Акар сказал, что ты ничего не знаешь. Прости за вчерашний глупый разговор, если бы мы были сильнее, то, скорее всего, догадались бы сами. Кроме того, думали, что раз ты здесь, может быть, пришёл от Отца.

   – Вашего отца? – переспросил я.

   – Да, – кивнул седой. – Но теперь мы знаем, что это не так. И ты ничего не знаешь, несмотря на то, что ты Искра.

   – Я не Искра. Я – Лиан, – заметил я. По-моему, пафос произношения и того, и другого слова равнозначен.

   – Лиан, – кивнул Гуарекан, как будто подтверждая, хоть я ни о чём не спрашивал. – Мы – боги, которые создали всех людей в Иерархии.

   Я опешил. Нет, не потому, что я стоял на одной поляне с богами – просто если он раньше мог так понятно и доходчиво всё изложить, зачем было разводить какую-то ерунду с глупыми вопросами?

   – Я – Гуарекан, бог ольто. К сожалению, многие в Иерархии называют меня Ольт, не помня былых времён... но с тех пор многое изменилось. Вы существуете уже почти две тысячи лет, столько же, сколько и мы. И последние столетия этого времени мы заперты на острове.

   Пока он говорил, я огляделся. Братья не спешили снова собраться в кружок, приведший меня Акар удалился и присоединился к беседующим. Гуарекан доносил до меня бесценные крупицы знаний в полном одиночестве.

   – Брат в синем и с предметом, который он называет герх – К А лтар, бог туранэ. Акар – бог иситов. Рядом с ними стоит Мелизар (я тотчас же вперился взглядом в черноволосого), бог юнэми. Рорс – бог кауру.

   – Теперь я знаю правду, – пробормотал я, имея в виду, что настоящими именами богов я всегда считал названия каст.

   – Не всю. Всю правду, как видишь, не знаем даже мы. Отец создал нас и подарил нам мир. Он был наш, полностью, мы могли делать здесь всё, что захотим. Ровно две тысячи девятьсот тридцать лет назад мы впервые заселили мир людьми.

   Мне стало интересно. Даже если учитывать, что Гуарекан (который вовсе и не бог, а так, участник маскарада или хороший актёр) всего-навсего излагает мне одну из версий мифологии, это ведь версия! Чтобы добраться до истины, нужно перебрать все варианты.

   – Присядем? – между делом я кивнул на траву. Гуарекан согласился и уселся, скрестив ноги, причём выглядело это так непринуждённо, что, кажется, я в такой же позе смотрелся бы словно горбатый заяц.

   – Сначала мы хотели создать людей, которые будут равны. И каждого из них наделить лучшими собственными качествами. Каждый был работящим, как Рорс, изобретательным и творческим, как Мелизар, сильным, как Акар, умным и организованным, как Калтар... – Гуарекан не упомянул о себе, но я сам догадался о вселенской мудрости. – Они просуществовали семьдесят лет. Очень мало, правда? – я кивнул. – Они были слишком совершенны, ничего не хотели и под конец вовсе отдалились друг от друга. Их не интересовало общение и совершенно ничего, кроме себя. У них было всё. И мы...

   Глаза Гуарекана заблестели. Я смутился, представив, что он сейчас будет плакать, но потом вспомнил, что это, возможно, всего лишь хорошая актёрская игра, и взял себя в руки. Нужно внимать с душой и искренним интересом.

   – У вас в истории есть что-то вроде потопа... в общем, так оно всё и было... это очень тяжело, когда создал всех – и такое... мы были опечалены, и следующую идею осуществили совсем нескоро. Точнее, в мире-то время не сдвинулось ни на секунду, но на острове всё по-другому. В конце концов мы решили создать племена. Каждый из нас сотворил людей, придумал имя для племени, и мы поселили их недалеко друг от друга, чтобы рано или поздно они встретились.

   Гуарекан замолчал, глядя в землю. А я-то думал, это привилегия только одного Брата, в плаще, как там его... Рорс?

   – Получилось ещё хуже, – продолжал седой, сжимая в двух руках золотистый посох. – Юнэми не умели возделывать землю, туранэ не могли себя защитить, иситы – организовать... ольто постоянно думали о чём-то, мало что делая, а кауру обещали превратиться в животных, которые могут только добывать пищу и есть... Вторая эпоха завершилась через пятьдесят лет...

   – Так мало? – вырвалось у меня.

   – Наша ошибка, – покаянно склонил голову Гуарекан. – Но к Третьей эпохе мы подошли обстоятельно. Да, не смотри так удивлённо. Это у вас мы – боги, всемогущие и всесильные... но мы очень похожи на вас, разве что в каждом из нас – все знания созданных им людей. Мы тоже ошибаемся, и ещё как. Но двух раз нам хватило. Мы решили пойти иным путём: расселили племена по разным местам, но в каждом из них были свои касты.

   Я понятливо кивнул. Теперь он говорит о нынешнем мире.

   – Несколько ольто стояли во главе племени, орудиями ольто были туранэ, достаточно умные и расчётливые, которые могли руководить народом, успокоить бунтующих и вселить отвагу в нерешительных. Иситы стали охотниками и воинами, защищающими своё племя от диких зверей. Юнэми получили ум и фантазию и стали архитекторами, врачами, художниками, они несли в мир необходимое и прекрасное, без чего жизнь невозможна. Кауру же возделывали поля, строили дома и стены и занимались животноводством. Мы назвали эту взаимосвязь "иерархией"... а вы во что её превратили? – совершенно неожиданно и очень отчаянно сказал бог, и мне стало плохо и стыдно за людей. И этот его голос – как будто мой отец, самый родной и близкий человек детства, рядом со мной умирает в жутких мучениях. Такого в моей жизни не было, но я как-то ненароком вспомнил своего настоящего отца, и мне показалось, что Гуарекан – это он.

   – Во что? – спросил я, чтобы восклицание бога не осталось просто восклицанием. Гуарекан посмотрел на меня с болью во взгляде.

   – Я расскажу, – и от этих двух слов мне стало ещё хуже. – Мы думали, племена встретятся, объединятся и создадут мир, где кауру, юнэми, иситы и туранэ будут счастливо жить, каждый занимаясь своим любимым делом, под руководством ольто. Примерно так всё и вышло. Только сначала были войны, много войн. Я никогда и представить себе не мог, что люди будут убивать друг... друга... помогло только то, что люди успели образумиться. После самой страшной из войн...

   – Война Центра, – вспомнил я. Это была последняя война в истории, после которой Иерархия приняла нынешний вид (один материк – одна страна). Я этой войны не помню, думаю, что и моя бабушка тоже, потому что была она, если мне не изменяет память – лет триста назад.

   – Да, – кивнул Гуарекан. – Вы так называете её. После войны люди объединились и принялись отстраивать мир, и нам было приятно это видеть. Мы даже отмели вариант прервать Третью эпоху, что хотели сделать, когда увидели человеческую жестокость. А потом...

   Гуарекан опять стал собираться с духом. Братья бросали на него сочувственные взгляды из отдалённых концов поляны, видимо, догадываясь, о чём он там говорит.

   – Они стали притеснять друг друга. Ольто к тому времени было уже восемь, раньше их было больше, но мы поразмыслили и сочли восемь оптимальным количеством. Это были единственные люди, которые ни разу меня не разочаровали. Они верят в нас и теперь, и никогда не станут никого притеснять.

   – Может быть, это обусловлено характерами богов?

   – Что ты! – распахнул глаза Гуарекан. – Если бы люди были такими же, как мои Братья, мир был бы идеален!

   – Вы что, никогда не ссоритесь?

   – Нет, – сейчас это было словом бога. – Спорим – да, но мы всегда заодно. Наш союз нерушим. И мы никак не могли понять, почему люди не могут жить так же.

   – Ну, их же не пятеро, – попробовал пошутить я.

   – Вряд ли проблема в этом. Но я сбился. Туранэ, как высшая и самая сообразительная каста, стали притеснять всех остальных. Разозлённые этим иситы, пользуясь своей силой, надавили на юнэми, а те в свою очередь отыгрались на кауру. Вот почему Рорс всё время такой печальный, он ведь чувствует боль каждого человека...

   Я понятливо кивнул. Кауру сейчас очень тяжело, хуже, чем всем, и боль этой касты – не пустой звук.

   – Я не знаю, почему так получается, – Гуарекан совсем поник. – Они не любят друг друга. Ведь ни одна каста никогда не считалась выше другой. А потом... это ведь началось ещё до войны... тогда сильнее, чем иную касту, ненавидели только иную касту другого племени.

   Бог замолчал. Я начал осознавать, что всё, что он говорит, не так далеко от правды. И как-то он уж очень сильно реагирует на всё, что рассказывает. А искренности в нём, пожалуй, не меньше, чем в моей подруге Исите...

   – Ещё до войны нас постигла другая беда, – тихо продолжил седой. – Люди переставали верить. Они просили помощи. Просили защитить, вернуть равноправие... мы старались, как могли! – Гуарекан говорил так, словно я – представитель всего человечества и пришёл с претензией, и ему надо меня в чём-то убедить. – Мы давали ольто советы, мы являлись людям. Но они оказались сильнее. Ведь невозможно просто издать указ "О равноправии" – нужно учитывать пожелания всех. И оказалось, что угодить всем невозможно. Люди слишком жестоки.

   – Да уж, – кивнул я. – Проще прервать Третью...

   – Мы даже этого сейчас не можем, – с каждым словом Гуарекан становился всё печальней и печальней. – Когда люди перестали верить – не сразу, постепенно – мы не смогли к ним приходить. И сложнее стало выбраться в мир. Чтобы уйти с острова, мы тратили много сил, и оставалось лишь на то, чтобы донести мудрый совет или спасти кого-нибудь... от болезни, например... а через некоторое время мы поняли, что уйти с острова не можем. Лишь ольто в центре мира знают место, где мы можем оказаться раз в неделю по вашему времени. Мы совещаемся с ними и всеми силами пытаемся вытащить Третью эпоху из бездны. Да ещё есть люди с чистой, светлой, искренней верой, к которым мы можем приходить во снах. К тем, кого создали.

   – Но ольто всего восемь... – намекнул я. Гуарекан понял сразу.

   – Да, я не могу явиться к кауру или юнэми. Сейчас. Раньше, когда путь с острова был открыт, я мог беседовать со всеми, но теперь мне даже немного стыдно перед Братьями, ведь их боль я разделить не могу...

   Я опять посмотрел на Рорса. Он делал что-то из глины, но смотрел как будто сквозь свои руки. Выходит, он чувствовал боль моих родителей, моей сестры, моих друзей?..

   – Представь, что ты видишь перед собой множество дверей – это люди, которых ты создал, – продолжал Гуарекан. – Но вот дверь закрывается – человек утратил веру. Теперь ты только знаешь, что он есть, но не можешь увидеть мир его глазами. Только чувствуешь боль. А вот закрываются другие двери, почти все... остаётся лишь малая часть открытых... Все – чёрные, и несколько светятся, приглашая тебя в сон. А когда закроются и они, мир вытеснит нас, и вы останетесь без богов навсегда.

   – А вера этой горстки людей не может помочь вам выбраться в мир? – спросил я. Я даже как-то подзабыл, что ещё не верю, что они боги, хотя в существовании всевышних всегда был почти убеждён.

   – Нет, Лиан, их слишком мало. Мы даже о ситуации в мире знаем только по рассказам ольто, редким снам и этой боли, которая охватывает всю Иерархию... уже столько лет... не знаю, сколько прошло на острове, но у вас мы не были целых триста. И с каждым годом людей, за которых мы держимся, всё меньше и меньше...

   – Я никогда не видел богов во сне, – вспомнил я. – Наверное, я не верю в них.

   – Если ты Искра, это возможно. Об Искре я знаю очень мало, – Гуарекан странно посмотрел на меня.